Ода старому стулу

  Было этому стулу в обед сто лет, можно бы и выкинуть его, он уже скрипел и шатался, но было в его конструкции и оформлении нечто, говорившее о происхождении благородном.  Гнутые ножки опирались на пол львинными лапами, спинка была высокой и изгибалась с двух сторон, поддерживая тело в удобном положении так, что спина сидящего не напрягалась. Ткань, из какого-то плотного шёлка давно истёрлась, обнажая исподнее и была заботливо прикрыта подушечкой, которые когда-то назывались ”думками”. Сидеть на нём было опасно и стоял он за шкафом, облюбованный кошкой Маруськой и только ей используемый. Хозяйка не один раз в мыслях своих порывалась снести его на помойку и каждый раз, подойдя к нему, отступала. Жалела: вот ведь, дожил до наших дней, теперь уж таких не делают.

  Ей он достался по наследству от деда, который любил ходить по барахолкам выискивая недорогие, старинные вещицы. На дорогие денег не было. Так у них в доме оказались ножницы, которые сейчас уже ничего не резали, а только мяли, и потому просто висели на гвоздике, но когда по дворам ходили точильщики - они были в работе. На стене висела картина маслом неизвестного художника. Пейзаж с лесом, речкой и рыбаком. Дед говорил, что это он нарисован и xозяйка, когда была маленькой, верила этому. Была ещё банка с пуговицами, были они красивые, дед говорил от “господских платьев”, и она, подрастая, пришивала некоторые вместо брошки. Были и другие мелкие вещицы, которые растерялись, как и пуговицы, а вот картина, ножницы и стул сохранились до сих пор.

  Так бы и стоять этому стулу до скончания века, и быть кем-то выброшенным, но у вещей тоже своя судьба. 

 Появился у хозяйки зять-столяр, не краснодеревщик, но мужик рукастый. Высмотрел за шкафом стул, смахнул с него кошку, выставил на белый свет, и сказав, что такой красоте не место ютиться в углу, унёс с собой.

 Дома он его разобрал, кое-какие мелкие детали пришлось выточить заново, потом всё склеил, а когда снимал обивку обнаружил под ней пачку денег:  десятирублёвые банкноты тысяча девятьсот девятого года. Пачка была толстая, но в середине они прорвались, ведь и сама хозяйка крутилась на этом стуле, когда ещё была молодой, да и кто на нём только не сидел. Наступила новая молодость стула, а с ней пришла известнось: весь подъезд ходил смотреть на  чудо-деньги, разглядывали, вспоминали старое время, фантазировали.  Хозяйка не скупилась, каждый приходящий получал сувенир, мне тоже достались две банкноты.
2017