575 Польша и поляки 22 07 1974

Александр Сергеевич Суворов («Александр Суворый»)

Книга-фотохроника: «Легендарный БПК «Свирепый». ДКБФ 1971-1974».

Глава 575. Гдыня (Польша). БПК «Свирепый». Польша и поляки. 22.07.1974.

Фотоиллюстрация из третьего тома ДМБовского альбома автора: Польша. Гдыня. БПК «Свирепый». Раннее утро 22 июля 1974 года. Вместо обещанной автобусной обзорной экскурсии по «Труймясто» (Гдыня, Сопот и Гданьск) нас отпустили «пятёрками» во главе с мичманами и младшими офицерами в увольнение в Гдыню. С утра поляки – кто трудится, кто спешит по делам, а кто уже отдыхает на лавочках и в придорожных кафе с пивом. Обобщённый портрет типичных представителей польского общества в 1974 году. 22.07.1974.


В предыдущем:

Теперь, по-настоящему игнорируя проходящих мимо девушек и женщин, мы устремились на улицы Гдыни, чтобы людей посмотреть и себя показать…

Утро, пусть прохладное, но начиналось интересно и живо, озорно и бодро. Мы, группа из пяти моряков-свиреповцев, шли ускоренным шагом, как будто оттого, что мы будем спешить, мы быстрее повстречаем приключения и успеем к чему-то очень важному. Вскоре, запыхавшись, мы поняли, что по городу Гдыня мы можем ходить прогулочным спокойным шагом, успевая видеть, наблюдать, запоминать, запечатлевать.

Да, мы хотели запечатлевать увиденное в памяти, чтобы потом можно было вспоминать и рассказывать знаменитые морские байки о визите советских моряков в Польшу в июле 1974 года.

Байки – это вид устного народного творчества, коротенькие поучительные или юмористически рассказы типа анекдотов, с долей выдумки, придумки и фантазии, но основанные на реальных событиях и действительных фактах. Морские байки – особый вид устных баек, в которых морская тематика, морской сленг и морской дух представлен особо характерно, иногда грубо, а иногда очень лирично.

Отличие баек от анекдотов в том, что они более достоверные, реалистичные, фактические, но выраженные с характерной морской или флотской «подачей» (с использованием морских терминов и сленга).

Морские байки часто превращаются в морские истории, рассказы, новеллы, то есть в короткие рассказы с новыми неожиданными подробностями или сюжетами, часто додуманными или даже выдуманными рассказчиком.

Кстати, вероятно, морскими байками пользовался древнегреческий историк Геродот Галикарнасский (484-425 до н.э.), когда писал свою «Историю». Дело в том, что в те времена кроме морских торговцев-мореходов не было больше никого, кто бы видел другие страны и мог относительно быстро туда сходить и вернуться, чтобы рассказать землякам байки о диковинах и приключениях в дальних странах.

По сравнению с анекдотом байки всегда имеют художественное содержание, историю в её развитии с начала через кульминацию до окончания, причём байка всегда имеет смысл, часто выражаемый в виде намёка по типу: «Сказка ложь, да в ней намёк, добру молодцу урок».

Хотя, как правило, байки, особенно морские байки, сдобрены юмором, грубоватыми шутками, дополнительным вымыслом, но они не такие упрощённые, как шутки и анекдоты, они порождают мысленные образы и эмоциональные чувства, не только развлекающие, но и обогащающие душу человека – автора и слушателя баек.

Это впоследствии, после «надцатого» пересказа байки превращаются в вымышленные неправдоподобные сказочные истории, легенды и мифы, но и они несут в себе правдивую фабулу событий, истинный корневой сюжет, тропы фактов, а также крупицы истинных событий, терминов, характерных и типичных слов-понятий.

Байки – это всегда воспоминания, устные мемуары, мысленные структуры-образы того, что было, того, что могло быть или того, что хотелось бы, чтобы было. Вот почему практически все люди на земле так или иначе, но занимаются устным или письменным творчеством, рассказывая друг другу, своим детям и внукам свои истории, свои байки…

Вот почему мы шли по улицам города Гдыня и жадно впитывали в себя всё увиденное, услышанное, осознанное и неосознанное, то есть все наши впечатления. Хорошо, что у меня был фотоаппарат и три запасных кассеты с фотоплёнкой.

Я очень хотел запечатлеть на фотографиях фотолетописи БПК «Свирепый» всё интересное, что я видел в Гдыне, моряков-свиреповцев в их приключениях, фото факты событий празднования 30-летия освобождения Польши от фашистов и создания Польской Народной Республики, достопримечательности Гдыни.

Я очень хотел не просто рассказывать байки о наших приключениях в Польше, но рассказывать их достоверно, так как они были на самом деле – фактически, реально и действительно, но с некоторой долей юмора и шутки.

Вот почему мы шли по городу Гдыня, смотрели вокруг, наблюдали за поляками и не просто восхищались, как наивные простачки: «Ах, заграница! Ах, Польша!», а как настоящие военно-морские мореманы, которые «плавали – знаем», то есть с долей доброй усмешки и острожной недоверчивости (мы подсознательно помнили об инструктаже перед визитом в братскую Польшу – автор).

На Западе (особенно в США – автор) любят спрашивать русских или советских людей: «Что вас поразило больше всего в нашей стране?», им хочется узнать наше мнение об их стране, об их порядках, об их культуре и поведении и т.д. Причём европейцы и американцы, как представители «западной цивилизации», почему-то считают себя и свою цивилизацию высшего порядка по сравнению с другими цивилизациями. Поэтому они спрашивают именно так: «Что вас поразило у нас?..».

Странно, но мы все пятеро, не сговариваясь, сошлись во мнении, что пока мы не увидели ничего такого, что нас бы поразило, то есть так «ошарашило», что мы впали в ступор от изумления…

Вокруг были обычные и необычные дома и машины, люди и женщины, ничем, практически, крове некоторых отличий внешнего вида, не отличающиеся от наших…

Дома были такие же, как у нас в Москве или в Калининграде, улицы такие же по планировке, как у нас, городская зелень и украшения тоже такие же, как у нас. Вдоль дорог и улиц фонари на высоких столбах. Тротуары не асфальтовые, а выложенные из плиток, которые со временем коробятся, вспучиваются, но держатся.

Встречные мужчины и женщины одеты в такие же одежды, как и у нас, только, может быть, чуть-чуть «пофасонистее». Например, повсюду было много мужчин в модных тогда водолазках, джемперах и «блейзерах», а на ногах у них «шузы»…

Блейзер (англ. blazer) – однобортный или двубортный пиджак с накладными карманами без клапана. Часто имеет металлические пуговицы, нашитую на рукав или грудь эмблему (Энциклопедия моды – автор). «Шузы» (англ. Shoes) – обувь, туфли, сапоги или ботинки (Словарь иностранных слов – автор). Эти слова-понятия я уже знал, но увидел из зримое воплощение в Польше…

Сам город Гдыня с первых мгновений пребывания на его улицах не произвёл на нас сильного впечатления – город, как город. Однако мы обратили внимание, что здесь мы не увидели улиц с чередой одинаковых многоэтажных домов, наоборот, на улицах были дома разной этажности, фасона, фасада и облика. Нам это понравилось…

Ещё мы заметили, что практически все женщины, которых мы встретили на улицах, хорошо ухожены, симпатичные, модные, современные в своём облике, то есть нигде не было видно старушек в косынках и душегрейках…

Ещё все ребята из нашей группы обратили внимание, что девушки и парни почти в одинаковых одеждах – обязательные потёртые или празднично-новые джинсы, джинсовые куртки, водолазки или клетчатые рубашки, тёмные или зеркальные светозащитные очки. Короче, почти вся молодёжь одета в американском стиле…

На улицах Гдыни гуляло очень много туристов и гостей из разных европейских стран: то тут, то там слышалась речь на немецком, французском, английском и итальянском языках. Нам сказали, что в Польшу на праздники приехало много гостей и польских родственников из Канады…

Ещё мы обратили внимание на то, что в витринах магазинов много разных товаров, в том числе и великолепные зеркальные фотоаппараты из Советского Союза. Однако все товары нам показались очень дорогими, очень дорогими…

Гуляя по улицам города, мы обратили внимание, что почти на каждом перекрёстке или возле крупных магазинов обустроены уличные кафе, в которых можно посидеть как в зале (в помещении), так и за столиками на тротуаре. Правда, нам показалось, что за столиками на тротуарах сидеть не очень ловко, потому что люди шагают практически рядом со столиками, а в двух метрах от них уже дорога, по которой ездят автомобили.

Группа полупьяных поляков сидели за столиками под большими яркими зонтиками-тентами и пригласили нас выпить с ними пива. У нас не было с собой никаких денег – ни советских рублей, ни польских злотых, ни американской или иной валюты, поэтому мы вежливо отказались.

Тогда поляки «сбросились» и угостили их пивом, которое оказалось похожим на наше «Жигулёвское», только вкуснее. Пива в этой уличной «забегаловке» было – какого хочешь! Глаза разбегались от марок и названий сортов баночного или бутылочного пива… Только опять всё было очень дорого на наши советские деньги…

Польские мужики, которые пригласили нас выпить с ними пива, вели себя по разному: одни подчёркнуто дружелюбно, другие не очень, а третьи – враждебно…

Ребята из нашей группы не понимали, что говорят эти поляки между собой и о нас, но я кое-что уловил, особенно, когда один из них презрительно сказал что-то похожее на «пся крев»…

Меня эти слова как будто «протрезвили». Я постарался отвести ребят подальше от поляков, а потом на безопасном расстоянии рассказал им, что означают эти слова «пся крев». Когда мичман Козьменко Владимир Петрович, старшина 2 статьи Кудлай Александр Михайлович, старшина 2 статьи Иванушкин Александр Дмитриевич, а в особенности старшина 1 статьи Каретов Павел Павлович и старшина 1 статьи Сенацкий Александр Дмитриевич узнали, что это польское ругательство означает: «пёсья кровь», то есть наше русское «сукин сын», которым поляки унижают своих собеседников, указывая на их животное, низкое происхождение, то гневу нашему не было предела.

Вмиг настроение наших ребят из благодушного и любознательного сменилось на настороженно-злое, то есть боевое. Мы вновь ощутили себя моряками-воинами, матросами и старшинами Военно-Морского Флота великой страны и державы – Советского Союза.

Впредь на всё вокруг в Польше (Гдыни) мы смотрели не с открытым ртом зевак, а с прищуром разведчиков в тылу неприятеля…

Дружба красна дружбой, а служба строгой службой, поэтому мы стали дружелюбными, но строгими в своём поведении.