Приличные люди ч. 3

Глава 7
            В НЕБЕ И НА ЗЕМЛЕ

        Он сказал подруге-майорше, что его не будет до субботы. Но, хитрец, не уточнил, до какой именно. Хорошо, если удастся обернуться за неделю, и как раз к следующей субботе появиться пред её светлые очи. Ежедневные посиделки за преферансом стали для него такой же привычкой, как каждый день обедать. Даже по воскресеньям, после ипподрома Эмилия всегда радуется приходу партнёров по картам. Совершенно измученная и опустошённая в прямом и переносном смысле этого слова, она всё-таки сидит за столом и за кого-нибудь болеет. Правда, в долг не играет никогда.
       
        Вот и сейчас, уже сидя в самолёте, Владимир Афанасьевич думает о картёжниках. Ничего страшного, лететь ему в Окленд с пересадкой в Лос-Анджелесе больше тридцати часов. Успеет подумать обо всём. Майоршину проблему он будет решать кардинально вкупе со своей. С утра они с тестем сели на телефон, выяснили про клинику в Новой Зеландии, в городе Гамильтон. Есть там доктор Рубан, нейро-хирург. Только это женщина, Эмма Рубан, врач с прекрасной репутацией. Плютто записался на консультацию, тесть вызвал адъютанта, подправили документы, поставили новозеландскую визу, подтвердили американскую. Это, чтобы через Америку лететь. И вот он в самолёте.
       
        Наши врачи поставили диагноз, опухоль гипофиза. Собирался оперироваться буквально вот-вот. Ну, а почему не проконсультироваться у зарубежного доктора, тем более, что поездку оплатит фирма. У него там, кроме Алекса Рубана и собственной болезни, большущее задание от фирмы тестя, встреча в аэропорту Лос-Анджелеса и два маленьких поручения от своей канцелярии. Нагрузили чиновника по полной. Сейчас во время полёта распишу расписание - здорово получилось - и по приезде сразу стану двигаться очень быстро. Сначала еду в Гамильтон, в одноимённую гостиницу. Сплю, и с утра к врачу на консультацию. Возможно, госпитализируюсь для всяких исследований, а потом... потом будет потом. Опять смешно получилось. Чувствую, пора заснуть. Проснусь - буду думать дальше...
       
        У Эмилии всё валится из рук. Замки эти! Ходи, открывай их теперь. Соседи удивились, когда им выдали новые ключи. Случилось что? Обокрали? Угрожали? Ой, да отстаньте вы. Митя сказал, что я старая уже, взял под контроль моё благополучие. Пусть будет, говорит, всё, как у людей. Вы-то свои комнаты запираете? Вот и мне велено обзавестись замками, а заодно он и входной поменял. Старый-то ногтем открыть можно было. Уф! Еле отбилась! Но продолжаю всех вас подозревать!
       
        Писем новых нет. Сочиняет, наверное. Ну-ну, сочиняй, пиши, Конан Дойль. Тут против тебя Агата Кристи с Пинкертонами объединились. Посмотрим, кто кого?
       
        Красоточка-стюардесса несёт напитки. А я сейчас бы выпил, если бы был здоров. Раньше, в воздухе всегда пропускал порцию коньячку: сидишь тут в огромной машине, чорт её знает, чего это она вдруг летит? А после рюмки всё как-то на своё место встаёт, и никаких сомнений. Жаль, нельзя. Давай, красотуля, мне сок апельсиновый, а потом кофейку. Тьфу, как барышня кисейная. Не хватало ещё орешков попросить.
       
        Про Лохматого одну вещь я утаил от ребят. Специально. Не хотел им подсказки делать, пусть сами на чистую воду выводят, кого надо. Доказательства должны быть прямые и неопровержимые.
       
        Как-то мы с моей ненаглядной супругой во время летнего отпуска валялись на песочке в славном городе Сочи. Посёлок Псоу называется, почти на границе с Абхазией. Валяемся, в картишки дуемся, в дурака и в пьяницу. Это наш с ней старый трюк. Мы такую удочку закидываем, чтобы портнёров-лохов собрать. Видят, мужик лысый, старый, с молодой любовницей, думают, сейчас они нас сделают.
       
        Мы с моей девушкой ещё немного прикидываемся, а потом начинаем их раздевать на полную катушку. Уж обед-то в ресторане мы всегда себе обеспечивали. Моя благоверная во все игры сильна, тренированная барышня. А в свои почти сорок выглядит на двадцать. Не то, что я. Лысина и очки меня подводят.
       
        Вот так однажды и познакомились с Женькой Лохматым. А был он, между прочим, с Тусей, той самой, что у Эмилии квартиру убирать приходит. И ещё. Мы на пляже не в брюках ведь сидим. В шортах, а девчонки в купальниках. И что я увидел? У Туси и Лохматого на ногах татуировка. Сердце, пронзённое стрелой, разрезанное пополам. Одна половинка у мальчика над левым коленом, а другая у девочки над правым. Если рядом лежать, как раз сердечко и сложится.

        Делаем вывод: не вчера он познакомился со своей подругой, а сидели они вместе в тюрьме. Кое-какие детали эту версию подтверждают, да и некоторые черты характера этой дамы говорят о прочном тюремном воспитании.
       
        Лохматый тогда нашу затею превратил в хороший бизнес. К нам подходили мужики, девчонок мы отправляли купаться. Пока они плескались, гостей мы обирали до нитки. Класс игры московских картёжников-профессионалов не подводил. Я даже устал в то лето и радостно попрощался с новыми знакомыми. А Женька Лохматый возьми, да и найди меня в Москве.
       
        Жёнушка моя его Туське протрепалась, телефон дала, адрес. Та и приехала. Маникюр с педикюром теперь всем нашим дамам делает, квартиры убирает. Без дела не сидит ни минуты. В карты не играет. Копят с Лохматым деньги на квартиру. Так что, подозрений им обоим не избежать.
       
        Вот я скатаю в город Гамильтон, центр Новозеландщины, разберусь со всеми делами сразу, тогда и решим все проблемы Эмилии. А пока посплю-ка я до обеда.
       
        Если бы кто-то в Витеньке Болтянском сомневался, то, увидев как тот отреагировал на таинственное письмо, все сомнения отбросил бы в сторону. Сначала Болт буквально опупел. Читал письмо раза три-четыре. Наизусть выучил. Всё переспрашивал про молодые эмилиевы годы. И дальше: а где Алекс служил, а как давно его знал отец Эмилии? Потом про любовь с подробностями. Ну как девчонка. Ах да, ну да! Потом даже запрыгал на стуле от радости. Ну ведь нашёлся муж, как хорошо-то!
        Потом загрустил вдруг, и сам сказал:
        -А вдруг вас кто-то разыгрывает... А зачем... Это же так жестоко. А что вы про его службу в армии знаете? А хотите, я узнаю?
        Кронгауз хлопнул себя по толстым коленям, громко получилось:
        -Ну вот, наконец-то, о деле заговорил, а то всё ах, да ох!
        -Нет, я правда, могу попросить, мне помогут, хотите?
      
          Все трое наперебой заголосили:
         -"Ну конечно, хотим! Так об этом и разговор! Было бы отлично!" - кто и что говорил, было не разобрать, да и ладно. Витенька был рад оказаться полезным. Он как раз сегодня выиграл немножко. Митя с Негром не сильно старались, пусть красавчику будет приятно. Ни Лохматого, ни Плютта за столом не было.
       
        -Тогда я пошёл, мне уже пора, только руки помою.
        Митя тоже стал торопиться, надо Настю после концерта у консерватории встретить. Володя Кронгауз попросил разрешения поговорить с соседом-риэлтором. Якобы, о купле-продаже своей квартиры, совета спросить.
       
        Эмилия посмотрела заговорщицки:
        -Посоветуйся хорошенько, прощупай голубчика. И давай-ка, иди, клей старый отдирай. Полочку новую приклеил - спасибо. Посмотрим теперь, сколько твоё изобретение продержится.
        -Хотел сюрприз вам сделать. Сорвали мою ставку, мадам Эмилия. Жестокая вы. Я пошёл работать. Старый клей отдирать и риэлтора щупать.
        Все разбрелись по делам. Эмилия пошла замесить салатик, порезать колбаски, буженину, вон, кто-то принёс. Поужинаем с Негром вдвоём. Можно и мартини по рюмочке. Вовка не за рулём. Безлошадный он, как все мы.
 

Глава 8
                ПРО КОТОВ И СОСЕДЕЙ
         

        Эмилия Карловна проснулась, посмотрела на часы и с удивлением обнаружила, что спала сегодня, как в молодости, честные семь часов. Вокруг расположились с удобствами Тигруша и Снежок, оба уже поглядывают влюблёнными глазами на хозяйку и с опаской друг на друга. Каждый подозревал другого. Кто тебя знает, что придёт в твою глупую голову. Можешь и вмазать запросто ни за что, ни про что. И опять глаза на хозяйку, очень довольные морды, что белая, что полосатая. Тигруша задирает приятеля всегда первый. Снежок с детства самый безобидный.
       
        Морданчик их обоих держал в строгости. Только в самый последний месяц своей жизни, бедненький, всё лежал под одеялами, не обращая внимания на происходящее вокруг. Так и заснул навсегда тихонько. А до того, как залез под одеяло, командовал всеми в доме. И котами, и людьми. Попробуй что-нибудь не так сделать, воду не поменять, лоток не почистить во-время. Подойдёт и громко объявит выговор. Всё равно, кому, кто первый на пути попадётся.
       
        Зато с хозяйкой только нежничал, урчал, мурлыкал, следил, чтоб не болела, всегда укладывался на её больное место. Не имеет значения, нога это, живот или голова. Ляжет и на голову. От французской речи приходил в крайнее волнение, обязательно отвечал и слушался. А, - по-русски можешь сколько угодно ругаться, он немедленно притворялся Васькой, который "слушает да ест".
       
        Художник, как поселился, стал без конца с него картины рисовать. Уж очень живописные позы любил придумывать Мордан Янсонс. Так и подписали самый красивый портрет, с которым Эмилия упражняла теперь свой французский. Художник - хороший парень. Добрый. Только немного таинственный. Ничегошеньки-то про него Эмилия не знала.
        Она у него картину купила на Арбате. Странный портрет странной дамы, с Модильяни списанный. К портретам у неё всегда была слабость, а тут ещё такая чудесная копия. Художник понёс тяжёлую картину к ней домой, а когда увидел комнату со стеклянной крышей, упал на колени и напугал, что не встанет, пока она не согласится эту комнату ему сдать.

        Риэлтор тогда уже поселился, с деньгами было не так напряжённо. Не собиралась Эмилия Карловна вторую комнату сдавать, тем более - с окном на потолке. Там Митрофан ночевать нередко оставался, да и ещё мало ли кто? А этот стоит на коленях, головой мотает:
        -Не уйду, за любые деньги, не встану, не губите талант, ваш портрет напишу, в музее стоять будет, - ну и всякую подобную чушь. Эмилия развернулась и пошла ставить чайник. Мартини достала, приносит, а он всё на коленях.
       
        -Вставай, псих ненормальный. Вешай картину, и пойдём обмывать. Двести долларов будешь платить? Ладно, я не монстр. Сто пятьдесят. Два месяца испытательных. Не поссоримся - живи. А что это ты в необычном месте стоял со своим Модильяни, к кулинарии пражской прибился? Специально, чтобы я тебя заметила? Признавайся. Ты не жулик? У меня красть нечего. Коты - всё моё богатство, да и кому они нужны?
       
        -Ну, не скажите, один лучше другого. А рыжий - так просто картина третьяковская. Можно, я его писать буду?
        -Так! Вот тут ты меня сразу и купил с потрохами. Кто Мордана моего любит, тот из меня верёвки вьёт. Платить будешь сто двадцать. Живи. Пойдём на кухню Модильяни обмывать. Завтра повесишь. У себя в мастерской и повесь. Я заходить буду любоваться на неё, заодно и беспорядок проверю. Имей в виду, экскурсию буду приводить. Зря, что ль, я скидку тебе сделала?
       
        Сергей Некрасов, художник-любитель, действительно продавал свою картину возле кулинарии от ресторана Прага не случайно. Он давно уже "пас" Эмилию Янсонс, дочку генерал-майора медицинской службы, гражданскую жену исчезнувшего подполковника-врача. Именно исчезнувшего, а не пропавшего без вести.
       
        Грандиозный пожар случился в колонии политических заключённых, расположенной где-то в Средней Азии. И одновременно, как водится, массовый побег заключённых. Кого-то потом отловили, расстреляли. Кого-то убили, пока группой бежали по степи, с вертолёта расстреливали. Некоторых потом находили, умершими с голоду. Нескольких заключённых не досчитались. В том числе и бывшего подполковника медицинской службы Александра Рубановского.
       
        В первые годы войны их госпиталь разбомбили, он был контужен, попал в плен, там был вынужден работать в немецком госпитале. Вернулся после победы и немедленно угодил в колонию, из подполковников преобразован в политзаключённого. Предателем родины, вот кем его теперь считали. Прошло много лет, всех реабилитировали. Если бы Рубановский был жив, мог бы и вернуться. Но его нет ни в списке расстрелянных, ни в каких других списках. Он просто исчез.
      
        Квартира на Арбате сначала была ведомственной, потом переведена в статус государственного жилья, а в итоге стала собственностью Эмилией Карловны Янсонс, дочери недавно скончавшегося Героя Советского Союза, бывшего начальника военного госпиталя. Никто не собирался ни выселять одинокую женщину, ни уплотнять. Никто не посягал на её собственность, в бывшем отцовском ведомстве о ней не забывали.
       
        Эмилия, как дочь ветерана, получала хорошую пенсию, не обходили её и всевозможными подарками к Девятому мая. Когда в квартире одинокой дочери Героя войны поселился посторонний человек, заинтересовались его персоной. Кто он, чем занимается и всё такое. Выяснили, что одинокий мужчина среднего возраста покупает-продаёт квартиры.
 
       Решили горячку не пороть, пусть пожилая женщина сдаёт ему комнату, пусть заработает, но майор Некрасов получил особое задание. Не трудное, но почётное: поселиться к Эмилии Янсонс в свободную комнату и следить. Глаз не спускать с господина жильца. Сколько вон случаев: и обманывают старых людей, и квартиры отбирают, бомжей из них делают, а то и убивают как-нибудь особенно коварно. Короче, приставили к дочери Героя охрану. И сделать это требовалось НЕЗАМЕТНО ни для Эмилии, ни для жильца, ни для партнёров её, картёжников, будь они неладны.
      
        В последние дни что-то в доме происходит, художник-Серёжа обратил внимание на некоторую нервозность у всех героев сцены. Профессионал, его не проведёшь. Только риэлтор не выходит из комнаты всю неделю, и это тоже неестественно, обычно он любит потрепаться. К нему заходил вчера Кронгауз. Надо бы поинтересоваться, здоров ли.
 
        Зашёл. Сидит в компьютере. Пасьянсы раскладывает. Нет, не заболел. На работу не ходит - много накопилось канцелярщины. Историю квартир проверяет. На той неделе они выходят на две сделки. Ответственный момент. Выпить не хочет. Коты уже приходили. Они в этой комнате в окно любят посмотреть. Минут десять посидят и уходят, если не подерутся.
        А то смотри, у меня пиво есть, давай креветок сварим, я недавно пейзаж с котами продал. Тот, смешной, который с Шишкина списал, а вместо медведей котов наших посадил. Мордан там классно получился. Картину купила девушка Митрофана, Анастасия. Она по Морданчику скучает. И я скучаю. И по Морданчику тоже.

                ИНТЕРМЕДИЯ

        Мужчина вошёл в "Корчму" на Бакунинской улице. Разделся, самостоятельно повесил куртку на крючок в стороне от общей вешалки, кивнул гардеробщику. В ответ получил подобострастный поклон. Поднялся на второй этаж, у окна в дальнем углу его ждала та, ради кого он нарушил, наконец, своё почти недельное заточение.
       
        Не юная прелестница и не элегантная леди средних лет. Дама, сидевшая за столиком, вполне могла сгодиться ему в матери. Но как хороша! Седая голова отливает бледным фиолетом. Точно такого же тона огромные фиалковые глаза. Очки в изящной оправе тонкой работы, наверняка, из простого стекла без диоптрий, скрывают многолетние морщинки, от которых никуда не деться, остаётся только прятать.
        Остальные черты её лица словно выписаны тонкой кистью художника. Минимум макияжа, неопытный глаз и не определит, где тут краска, а где порода от природы. На руке одно кольцо с маленьким рубином , окружённым бриллиантовой крошкой, такие же серьги в изящных ушах, нестареющей части женской красоты.
       
        Наряд можно не рассматривать. Строго, дорого, всё так же подчёркивает невероятный цвет этих глаз. Причёска чуть длиннее, чем у отряда бабусь, всех подряд стриженных под карэ, но и не беспорядочно длинные волосы, как у молодых девчонок. Такую длину причёски носят дамы лет тридцати - семидесяти. И, видимо, пришла она раньше специально, чтобы занять место спиной к окну.
       
        Викентий (Это, как мы уже поняли, риэлтор, сосед-жилец Эмилии) поцеловал протянутую руку:
        - Ослепительна. Ещё говорить комплименты? Их у меня для вас, прекрасная мадам, бесконечное количество.
       
        Подошёл гарний хлопец. (Нет в русском языке буквы, изображающей мягкое "Г", с которым произносится это очень точное украинское слово, "Гарний", другим и не заменишь.) Хлопец протянул меню. Викентий попросил кофе и мороженое. Отдельно. Никаких глясе и прочей мешанины из напитков. Хлопец поклялся, что понял и улетучился.
        Юлия (так звали даму. Именно так, без отчества.) помешивает чай и другой ложечкой дегустирует по-очереди каждый шарик мороженого:
        -Не теряй времени, дружок, докладывай. Милка письмо получила?
        -Куда она денется. Я уже неделю не выхожу из дома, выслеживаю. В гнезде заволновались, переполох, вся компания шуршит. Боюсь, не поверили.
        -Странно, он написал очень искренне, я была растрогана. Твои дальнейшие действия?
        Викентий почесал в затылке:
        - Она написала ответ, просит какие-нибудь уточнения, доказательства. Думаю, придётся их сочинить.
        -Так сочиняй! Тебе платят гонорар не за то, чтобы ты лежал на боку и наблюдал, хотя и за это тоже. Главное - действуй и добейся конечной цели. Пусть она уедет хотя бы на несколько дней. Тебе доверит комнату с котами-голубями. Найдёшь и вынесешь архив старика. После этого уедешь куда захочешь, исчезнешь.
        -А коты?
        -О каких пустяках ты говоришь, честное слово! Художник приглядит, и Милка скоро вернётся. Пиши письмо. Я, к сожалению, не сильно осведомлена о её молодости, но кое-что до меня долетало. Я тебе рассказывала. Вспомни что-нибудь про старика. Это твоё дело. Тебе платят, надо работать. В понедельник жду результат. Если будет раньше - позвони. Встречаемся здесь. Вот несут твой заказ. - И очаровательно улыбается хлопчику, - Счёт, пожалуйста.
        Викентий предложил даме руку:
        -Я сам заплачу, мне приятно за вами чуть-чуть поухаживать.
        -Мерси, в таком случае. Не забудь про чаевые для юноши, не будь неотёсанным совком. Через два дня! Прощай!
        Дама исчезла, вокруг недолго витали очень милые духи. Скоро и запах истаял. Осталось воспоминание.


 Глава 9
           ЮЛИЯ У СЕБЯ ДОМА
       

        Эффектная дама подъехала в такси к аккуратненькой пятиэтажке в уютном районе города, что в 60-е годы вырос сразу после Кутузовского проспекта у начала Минского шоссе. Давыдково. Здесь застроили хрущёвскими домами симпатичную деревушку у речки Сетунь, рядом с ближней дачей Сталина. Обещали построить плотину на реке и залить овраг красивым водохранилищем. Но пока что-то не похоже, чтобы эти планы кого-то интересовали.
       
        Сейчас занялись срочной перестройкой района. Убирают невыгодные пятиэтажные и возводят высокие дорогостоящие дома. Бывшая деревенька сделалась престижнейшим районом в центре Москвы. Двадцать минут на троллейбусе до Кремля.         
   
        Юлия вскарабкалась на пятый этаж без лифта с тремя передышками на втором, третьем и четвёртом. Ничего. Если не спешить, а ей торопиться некуда, вполне можно жить и на пятом этаже. Зато нет соседей сверху, не зальют, и никогда не застрянешь в лифте. Ей, с её клаустрофобией, такие стрессы противопоказаны.
       
        Дама изящным движением сбросила красивые сапожки, переоделась в удобные тапочки, в махровый домашний халат, рассталась с макияжем и превратилась в обычную старую тётеньку. Ну и пусть. Сейчас спокойно всё обдумаем, поговорим с попугаем Юрочкой, может что-то посоветует, хулиган. Вон, уже кричит, обрадовался хозяйке:
        -БОНЖУР МАДАМ. ЮРОЧКА СКУЧАЕТ. ЮРОЧКА ГРАЧЁВ, ФАМИЛИЯ ТАКОЕ. ПТИЧКИ ВСЕ НА ВЕТОЧКЕ , А Я, БЕДНЯЖКА, В КЛЕТОЧКЕ. БОЖЕ МОЙ, КАКАЯ НЕСПРАВЕДЛИВОСТЬ.
        -Всё сказал? Юрочка хороший. Берегите попугая, это птица дорогая.
        Скоро скажет и этот стишок. Эта птица, малюсенький волнистый попугайчик, один сплошной ум. Говорит всегда во-время и по делу. Спокойной ночи - именно вечером. Гостей отличает от хозяйки. Им он не скажет, что "скучает".
       
        Итак, что-то Викентий ни мычит, ни телится. Надо его подгонять. Для продажи Архива Янсонса есть два варианта. Первый - не слишком выгодный, зато наиболее надёжный. Сейчас она, Юлия, именно на него и работает. Причём, даже не знает, на кого именно. Тот, кто имеет с ней дело, разумеется, посредник. Люди с такими средствами напрямую к исполнителю никогда не выходят.
       
        Этот вариант и обдумывать незачем. "Это просто, это ясно, это всякому понятно." Эмилию удалить на время, получить доступ в комнату с библиотекой, отыскать архив, забрать его, отдать заказчику и получить гонорар за работу. Немаленький, но и несравнимый со стоимостью Архива Янсонса.
      
         А вот если бы выйти на самого Алекса Рубановского, передать ему архив лично, пока не помер, и запросить совсем другие деньги. О такой операции можно только мечтать. Но этой тётке, что смотрит из зеркала, боюсь это дело не по зубам. Ах, Алекс, Алекс! Знал бы ты, дедуля столетний, что от своей тайны ты сейчас в одном шаге. Ну, ладно, тогда ему было-то всего восемьдесят или восемьдесят один, только он об этом не знал.
      
         Однажды Юлия оказалась в дорогущей турпоездке в Новую Зеландию. Это был подарок от тайного кавалера, главного врача госпиталя, где она продолжала работать старшей медсестрой. Прежде она была тайной женой начальника госпиталя Карлуши Ясонса. После его смерти, и даже намного раньше, по наследству досталась новому начальнику в том же амплуа. Ну, а теперешний, уже третий с тех пор командир, пенсионерками не интересуется, в сегодняшнем возрасте с кавалерами ситуация складывается напряжённо.
       
        Подарок, эта Новая Зеландия, оказался отступным. Тайному кавалеру пришлось жениться на своей гражданской жене, а с медсестрой Юлией прекратить отношения. Так потребовало высокое начальство. Всё хорошо было в этой поездке, вот только приступ аппендицита случился не к месту.
      
        В больнице прооперировали срочно. Доктор хорошо говорила по-русски. Поболтать заходила, а потом пригласила к себе домой и познакомила с папой. С самим хозяином этой больницы. Юлия тогда, услышав это имя, на минуточку обалдела. Ей ли не узнать Алекса Рубановского, да он ещё и врач, да и внешность сохранилась, не смотря на пожилой возраст. В доме у Янсонсов этих фотографий молодого красавца, Милочкиного мужа, больше, чем фотографий самой Милочки.
       
        У мужчин есть завидная особенность, с годами они становятся красивыми новой красотой. Импозантные, достойные, а если ещё и хорошо ухожены, красиво одеты. А как они говорят, сколько знают! И главное их украшение - общественное положение и материальная свобода.
       
        Юлия тогда оставшиеся от турпоездки три дня не покидала дом гостеприимных докторов. Алекс расспрашивал о Москве, о перестройке, о реабилитации сталинских заключённых. Они рассматривали карту Москвы, она называла ему улицы. Увидев название Новый Арбат, старик надолго замолчал. Потом спросил, куда делся просто Арбат, и очень обрадовался, когда узнал, что с ним всё в порядке. Потом спросил, что такое "Собачья площадка" и "Воздвиженка".
      
        Юлия всё время следила за своей речью, как бы не проболтаться об этой удивительной завитушке судьбы, положившей её на операционный стол, где-то на краю земли, почти к родственникам. Она сразу почувствовала запах грандиозной авантюры. Вот только не промахнуться бы и не продешевить.
       
        Алекс назвал, конечно, имена, которые ему почему-то дороги, Нина Рубановская, Эмилия Карловна и Карл Янсонсы. Не слышала ли она о таких людях, случайно? (Ещё бы! Как же, не слышала!) Ах, увы, к сожалению, нет. Но она обещает навести справки. Пусть господин Алекс напишет письмо, а она в Москве сделает всё, что в её силах, чтобы помочь прекрасным соотечественникам.
        Да-да, доктор так воспитал свою дочь Эмму, имя-то дал какое, не иначе, как в честь Эмилии. Эмма Рубановская считала себя русской, потому что родина отца - Россия.
        Сегодня Юлия мало что знала о Рубановских. Она не переписывалась с Алексом и Эммой, но раз или два написала, что с поисками их родственницы пока не преуспела. Теперь она, наконец, решила отдать им Эмилию. Да, она нашла, женщина с таким именем существует,у неё уже есть адрес этой самой Эмилии Янсонс.         
       
        Всё вышло прекрасно. Пригодилось то старое письмо, что написал Алекс. Они с Викентием отправили его на e-mail "ЭмКа", но всю переписку вывели на почту Викентия, чтобы держать процесс под контролем. Ответ от Эмилии оказался вполне нормальным, дама просит доказательства. У Юлии в голове нет никакого коварного плана, сплошная импровизация. Придумать что ли ей эти доказательства? Пусть он будто бы вспомнит про улицы, про то, как назвал дочь. Это её растрогает.
       
        Пожалуй, позвоню. Юлия набрала номер квартиры Эмилии. Подошёл мужчина. Она попросила к телефону Викентия:
        - Это Юлия. Слушай и не реагируй, тебя соседи слышат. Сочини письмо от Алекса. Надо рассказать Эмилии о том, что свою дочь он назвал Эммой в честь Эмилии, что помнит название улиц Арбат, Воздвиженка и, главное, Собачья площадка. Они там жили, и такой улицы больше нет. Мне прочитаешь, встретимся в "Корчме". Завтра, пораньше. Давай в одиннадцать. Позавтракаем, я тебя приглашаю. После моего одобрения пойдёшь домой и тут же отправишь.
        -У меня другое предложение. Зачем терять время? Я сейчас же напишу заявление от вашего имени, приеду к вам домой, вы подпишете, и мы тут же спокойно отправим документы по назначению. А от "Корчмы" я не откажусь в любом случае.
        -Прекрасно. Всё сказал вполне конспиративно. Договорились. Жду.
        Ну вот, опять человеческий вид принимать придётся. Какой-никакой, а мужчина, гость. Хорошо хоть причёска в порядке.
        - У нас будет гость, Юрочка! Скажи, гости, гости.
        -ГОСТИ. ПРИХОДЯТ ГОСТИ ГЛОДАТЬ КОСТИ. ДО-ОБРЫЙ ВЕЧЕР! СПАТЬ ПОРА! ГАСИ СВЕТ!

                (ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ)