616 Полячки-морячки 24 07 1974

Александр Сергеевич Суворов («Александр Суворый»)

Книга-фотохроника: «Легендарный БПК «Свирепый». ДКБФ 1971-1974».

Глава 616. Гдыня (Польша). БПК «Свирепый». Полячки-морячки. 24.07.1974.

Фотоиллюстрация из третьего тома ДМБовского альбома автора: Польша. Гдыня. БПК «Свирепый». Сход с крейсера КРЛ «Железняков» последней группы посетителей-гостей из Польши. Прошёл слух, что эти восемь девушек двое суток прожили-пробыли на крейсере, жили в кубриках, в каютах и в шхерах среди моряков. Их сход, выход и уход с корабля контролировали офицеры и двое польских «гражданских»: мужчина и пожилая женщина, которые их искали на крейсере. Девушки были очень довольны и счастливы, так же как наши офицеры и те польские «гражданские». Я и наша группа осенних ДМБовских годков с БПК «Свирепый» совершенно случайно стали свидетелями этого события. 24 июля 1974 года.


В предыдущем:

Ко мне опять вернулось боевое настроение и мои обиды, сомнения и раздражение показались мне пустыми, мальчишескими, несерьёзными. Военно-морскую службу нам никто не отменял, так что, Сашок, будь настороже и гляди в оба на эту «порнуху» вокруг и не возбуждайся…

В то время, когда я стоял «на часах» у гюйс-штока, на БПК «Свирепый» и соседние корабли потоком шли и шли любопытствующие, праздные и просто гуляющие люди. Странно, но мне всё время казалось, что они знают про антисоветские материалы, найденных на КРЛ «Железняков». Все они были очень любопытные. Впрочем, мы были бы такими же, если бы увидели какую-нибудь диковинку…

Вернулись наши моряки-свиреповцы из Сопота. Группами они приходили на бак покурить, и я слышал и слушал их восторженные рассказы.

Ребята видели сцену знаменитого Сопотского фестиваля, говорили, что «всего в Сопоте 30 000 жителей, а в дни песенного фестиваля их становится 300 000». Это все туристы из разных стран. Сейчас на парусную регату в Гдыню съехалось столько же.

Другая группа моряков-свиреповцев ездила в местный колхоз и в пионерлагерь. Они говорят, что «польские колхозники-фермеры и польские пионеры-харцеры живут хорошо», что «все ребята-скауты там живые, весёлые». Недаром наши матросы «загостевались» у польских пионеров до вечера…
 
Однако я уже «сыт этой заграницей», пора домой. Когда меня поляки фотографировали с автоматом у гюйс-штока, я принимал геройский вид, но мои друзья и недруги одинаково шутили и смеялись: «Суворов ты своей худобой всех пугаешь!» или «Суворов, твой автомат толще тебя!».

Да, я очень худой. Чувствую, что за последние дни похудел на несколько килограммов. Страшно хочется есть. Сегодня подсчитал оставшиеся дни службы. Мне осталось 112 дней до «дня ДМБ». Как же это страшно много, и уже, чёрт возьми, совсем мало?!

Замполит как-то узнал, что я три раза уже был в городе Гдыня. Не поленился, пришёл на бак, разгнал всех «курцов», подошёл ко мне на разрешённое расстояние, хотел было приблизится, но я молча и не глядя ему в лицо, невзначай повёл стволом автомата и спустил предохранитель.

А.В. Мерзляков с плохо скрываемой злостью сказал, что я «обманным путём, в ущерб другим матросам, воспользовался своими привилегиями «годка» и без его разрешения трижды сходил на берег». Мерзляков хочет меня с «молодыми» поссорить. Не получится! Ребята всё видят и всё понимают…

Вечером, даже поздно вечером опять пускали людей с берега на корабли. Вечером «туристы и гости» чрезвычайно любопытные, лезут «во все дырки», особенно туда, где по-настоящему опасно. Старпому пришлось выставить в корабельных коридорах специальных вахтенных.

К концу этого «людского муравейника» у всех болят головы и ноги от напряжения. Мне опять пришлось сверх положенного ещё час стоять с автоматом у гюйс-штока. Сколько возле меня сфотографировалось народу?! Все. Хватит. Мы все пресыщены этой заграницей и хотим назад, домой, «в Союз».

Вечером перед построением на «вечернюю поверку» вместе с группой ДМБовских годков сошёл на пирс. Наша задача ловить и подгонять опаздывающих матросов и направлять их срочно на корабль. Скоро уходим.

Нам после тяжёлой и напряжённой вахты ПДСС (противодиверсионной службы – автор) хотелось хоть немного походить среди гражданских людей. Тем более, что все ДМБовские годки возбуждены моими рассказами о том, что только к позднему вечеру к кораблям на причал приходят свободные и весёлые молодые и свободные полячки, француженки, немки, которые не прочь попрактиковаться с советскими моряками в русском произношении разных слов…

- Суворов! – шептали мне в ухо мои друзья-годки. – Пойдём чуть подальше, за крейсер, к «качающимся камням». Там мы их первыми встретим и проводим до кораблей. Там на площади и обзор «поширше» будет…

- «Ширшее» чем тут, где нам приказали быть, ширше не будет, - отвечал я ребятам голосом комсорга БПК «Свирепый» и они оставались рядом со мной. Мы только сумели дойти до половины длины корпуса крейсера «Железняков».

Мы видели, как последние посетители уходят с кораблей. Польские девчата всё никак не могут оторваться от наших ребят-матросов. Замешательство на крейсере. Проходит слух, что на крейсере КРЛ «Железняков» два дня скрывались и жили восемь девчонок…

Так получилось, что я смог в вечерних уже сумерках сфотографировать уход польских девушек с крейсера КРЛ «Железняков». Девушки сбежали по трапу, смеясь и весело щебеча. Полячкам очень понравились наши моряки.

Во Франции, например, в книге отзывов крейсера «Железняков», было написано: «Ваши моряки очень хорошие ребята. Не задумываясь, вышла бы замуж за моряка!».

«Се ля ви» - у них за границей наверно нет таких ребят, зато много девчат, которые, не задумываясь, выходят «замуж», хоть на два дня…, как в той песне:

«Хочу мужа, хочу мужа, хочу мужа я, хочу мужа, хочу мужа, хоть за три рубля!»…