70 вёрст - не крюк

(9 мая 1975г.)

С противоположного конца деревни я вышел один, и не скоро...Вид у меня был такой, будто я чудом вырвался
из застенков гестапо...А начиналось всё не так уж плохо...

В путь мы отправились рано утром вдвоём с Колькой. В школе я сидел с ним за одной партой. Он был заядлый рыбак, и идея сходить на Усу, на которой он никогда не был, и вернуться обратно ему понравилась.
70 км - это, конечно не много, если ехать на машине по скоростному шоссе - меньше часа может уйти. Техника! Куда деваться! Спортсмены по спортивной ходьбе, чемпионы, такое расстояние за обычную тренировку проходят, нарезая круги по стадиону. Туристы это расстояние разделили бы на 3 - 4 дня. С грузом, да ещё по пересечённой местности, много не пройдёшь. Нам надо было к вечеру вернуться.

Идея возникла во тьме одной трудной ночи, когда мы с отцом, возвращаясь с рыбалки, толкали мотороллер двигатель которого заглох в 35-и километрах от дома. Но тогда часть пути, под гору, мы всё-таки ехали.
День Победы был выбран тоже не случайно. Во-первых - юбилей, тридцать лет со дня Победы, во-вторых - выходной, а в-третьих ( а может и во-первых?) - символичное звучание: ПОБЕДА! В том числе и как ответ на насмешливое отношение взрослых.

Конечно, если бы сразу становиться взрослым, можно было бы избежать многих ошибок. Но мы, набивая на пути шишки, взрослеем медленно. Говорят ещё о кризисе переходного возраста. Да, есть такое дело: ещё не взрослый, а хочется им быть, хочется доказать взрослым, что ты уже не маленький, и вполне можешь отвечать за свои слова и поступки. На этом противостоянии взрослым и возникла у меня идея пройти за день семьдесят километров.. Естественно, любой здравомыслящий человек скажет, что это невозможно, и даже глупо мечтать о таком. Однако, такое отношение со стороны старших только подливает масла в огонь, потому что четырнадцать лет - это тот возраст, когда человек склонен противоречить всем и вся.
Впрочем, и запрещать нам никто не собирался - нас просто всерьёз не воспринимали.

Шли налегке. Была с собой какая- то сухомятка, но точно помню, что были пасхальные яйца, которые дала в дорогу бабушка. Даже воды с собой взять не догадались. Как же! На речку же идём, там и напьёмся. Но я-то знал, что на пути нашем будут деревни, а значит - колодцы, река Изяк (до которой было, кстати, ближе), да и два родника, по крайней мере.
До первого родника дошли ещё поутру, со свежими силами довольно быстро. Он был за Раевкой. Мощный довольно-таки, родник, минеральный источник, находился на берегу ручья, или точнее, небольшой речушки Шугуровки, которая в том месте действительно больше напоминало ручей. Источник облагородили - вода вытекала через толстую нержавеющую трубу мощным потоком,  и была такой холодной, что ломило зубы.
До Раевки было километров пять. Село ещё спало.
Спало и следующее на пути село Архангельское, только петухи кое-где горланили. В овраге перед селом тоже был небольшой родник. Потом встретили лосиху с лосёнком. Она вышла из леса слева, намереваясь перейти через дорогу. Видимо, она тоже спала ещё, и шла опустив голову. Маленький лосёнок слепо следовал за матерью, держась вплотную к её длинным ногам. Заметив нас, лосиха остановилась, вскинула голову, и развернувшись, ушла обратно в лес. Этот шнурок последовал за ней.

Первый привал и устроили неподалёку от встречи с лосихой, всё ещё поглядывая на лес - вдруг снова выйдет. Кончились посадки сосен справа от дороги; потянулась параллельно нашему курсу полоса тополей, за которыми был, видимо, колхозный сад - яблони цвели.
Дорога пошла под уклон. Вокруг расстилались вспаханные поля (что интересно, поля тогда пахали!) Полосы леса, растянувшиеся по оврагам, уже слегка позеленели - первые листья придавали деревьям такой вид, будто они были покрыты бархатом. А день выдался на редкость ясным и тёплым. Даже солнце припекало уже почти по-летнему.
Полоса высоченных осокорей впереди обозначала реку Изяк. По правую руку осталось село Верхний Изяк. У моста через эту реку Детства мы, наконец, запили ту сухомятку, которую съели часа полтора назад. Вообще, часов у нас не было, но время уже явно перевалило за полдень.
За Изяком - крутой подъём на очередной водораздел. За мостом, по обе стороны от дороги располагался пионерский лагерь "Орлёнок". Рекой Детства я назвал Изяк по одной простой причине: где-то выше по течению находились так называемые летние дачи, куда нас с сестрой возили отдыхать ещё в детсадовском возрасте. Свежий воздух, вода, солнце и земляничные поляны - всё это было там в изобилии.
Навстречу попалась грузовая машина, битком забитая весёлыми людьми - народ занимался делом и собирался сажать картошку.
Впереди возник очередной горизонт, и я вдруг засомневался. Вроде, проезжали там часто, но появилась развилка и ввела в заблуждение.

- Пойдём туда, куда поедет первый попавшийся мотоцикл с удочками, - предложил я.
Более логичного решения придумать было нельзя. Сказано - сделано. Как ни странно, ждать пришлось не долго! Мотоцикл был с коляской, а бамбуковые удочки, привязанные к нему, сомнений не оставляли - река там, куда он поехал. Но, пройдя немного, мы заглянули за горизонт, и я понял, где мы находимся. Река была, конечно и там, но нам нужно было взять правее. Возвращаться не стали, а пошли напрямик - по пашне.

Вот и Ситники. Летом деревня всегда радовала сплошной полосой подсолнухов вдоль всех дворов. Там, в проулке был колодец с "журавлём", и мы смогли, наконец, снова напиться. Впереди, в мареве жаркого весеннего дня уже колыхались железные перила моста через реку Усу - цель нашего путешествия, и ровно середина пути. Именно здесь, когда до цели было не больше километра, нас почему-то стала сильно мучить жажда, и пришла идея, которая до этого не приходила в голову:  набрать воду в бутылку.

На Усе пробыли около часа. Колька тут же нашёл какой-то прутик, и привязав к ней леску с крючком, затих на берегу. Я решил ему удилище сломать. Ножа не оказалось - разбил какую-то бутылку, стеклом надрезал кору, выломал удилище. Потом только дошло, что бутылка была та самая, в которую мы воду набрали. Так и пошли обратно снова без воды. Можно было бы, конечно, остаться и переночевать - провести ночь у костра нам ничего не стоило, но тогда бы личного рекорда не было, а  в этом и была вся суть нашего путешествия.

День был в полном разгаре, солнце пекло беспощадно. Мы ещё не знали, что это начинается засуха, равной которой нам не приходилось видеть ни до, ни после 75-го года.

Трудным было это возвращение. Мышцы ног задервенели. Привалы стали явлением частым, причём места уже не выбирали - садились или точнее - ложились, где придётся, стараясь положить ноги на какую-нибудь кочку. Массаж ног не помогал. На спуске к Изяку заметили, что вниз лучше бежать - не так больно мышцы. Не ставилось целью дойти до горизонта. Мы говорили: дотянем вон до того дерева, передохнём вон у того столба. Продукты кончились, но и чувство голода уже целиком поглотило чувство усталости. Оказывается, когда думаешь, что больше не сделаешь ни шага - ошибаешься. Всегда находились силы встать и идти дальше.

Сидя в пыли, у предпоследнего на пути села Архангельского, Колька предложил село обойти. Это было мудрое решение, которого я, к сожалению, не оценил. Уже смеркалось, и было видно, что на улице села гулянка в полном разгаре. В темноте белыми пятнами мелькали рубашки и платья танцующих. Народ плясал под гармошку. Тридцать лет всего после Победы! Многие ветераны ещё живы и здоровы! Всё выглядело довольно мирно и весело.
- Думаю, на нас там даже внимания не обратят, - заметил я. Да и пускаться в обход при крайней степени усталости уже не хотелось. И мы пошли напрямик...

Из этого села я и вышел уже в полной темноте, и видок у меня был - хуже некуда...
Я перешёл через мост и спустился к роднику, из которого мы пили воду по пути "туда". Попытался умыть лицо..Правый глаз заплыл полностью, левый тоже был слегка прикрыт. Кожа на кровоподтёках была такой тонкой, что казалось - вот-вот порвётся. На лбу нащупал большую шишку; в правом ухе стоял какой-то шум, всё тело болело от многочисленных ушибов. Кровь из носа - это уже мелочь, о которой не стоит и говорить.

Отделали меня капитально. Пьяные деревенские лбы, старше и младше нас по возрасту, встретили нас посреди села, вывели за околицу, к заброшенному дому на краю оврага, и стали избивать. От сильного удара в лицо я сразу упал. Деревенский бугай, эдакий телок в свитере с оленями, был, видимо, за что-то зол на обитателей Ново-Александровки. Возможно, им там, в деревне, кажется, что мы живём в лучших, городских условиях...В общем, причин, на самом деле, мне понять было не дано. Факт тот, что это были натуральные звери. Вероятно, избиение пацанов, которые им ничего плохого не сделали, доставляло им садистское наслаждение. Когда я падал, меня начинали пинать со всех сторон. Их было человек шесть - семь. Потом меня поднимали, и совали под нос горлышко бутылки - Пей! А когда я отталкивал их вонючую бормотуху, на меня обрушивался новый град ударов: - Ах, ты ещё не хочешь с нами пить!
Сколько это продолжалось, сказать не могу. Кажется - вечность! Я лежал на земле скорчившись, и только старался закрыть руками лицо, потому что и голову пинали, как мяч. Мысль, что так могут забить до смерти, мне в голову не приходила. Одна только мысль "успокаивала": должно же это когда-то кончиться!

И действительно - ничто не вечно. Видимо, они, наконец, решили, что с меня хватит, оставили валяться в пыли и ушли. Странно, что за всё время избиения я не слышал и не видел Кольку. Его судьба меня беспокоила. Я подумал, что он, быть может, где-то валяется в кустах, и нуждается в помощи.
"А вдруг убили!" - мелькнула мысль. Эти уроды уже ушли обратно в деревню, но возвращался я на место где меня чуть не забили до смерти, конечно с опаской. Прошёл вдоль кустов у оврага и несколько раз тихо позвал: "Колька!" Ответа не последовало. Прочесав кусты и не обнаружив друга, я пошёл дальше. Мысль, что он мог как-то сбежать на своих деревянных ногах, после более чем 60-и км пути пешком, мне в голову не приходила, но и куда он пропал, я тоже понять не мог.

Дальше, за селом, был лес. Примерно на половине пути по нему я услышал за спиной шум мотора и я увидел приближающийся свет. Встречаться с кем бы то ни было в мои планы уже не входило. Инстинкт самосохранения включился, и первое, что я подумал, было: "Может решили догнать и добить?" Поэтому я вошёл в лес, а так как листья ещё только-только наклёвывались, и я был в нём, как на ладони, лёг на спину. Мимо проехал мопед. Кто там был за рулём, меня не интересовало. Главное - мимо.

Идти через Раевку тоже не рискнул - встреча в Архангельском чуть не стала поводом для встречи с самими архангелами. Был путь напрямик; надо было только форсировать Шугуровку. Я спустился в овраг. Речушка бежала среди деревьев и кустарника, и берега были заболочены. Это я сразу почувствовал, провалившись в зловонную жижу. Увидев бревно переброшенное через поток, решил им воспользоваться, но напрасно - оно переломилось под моим весом, и я оказался по колено в воде. По лицу больно хлестнула ветка, и я ещё подумал, что это на нём мало что изменит. С трудом вытаскивая ноги из вязкой жижи, вылез на правый берег.
Дальше, уже прямиком, по пашне, вышел на дорогу. У леса был виден костёр. Подумал: не Колька ли? Но эту мысль сразу отбросил - до дома оставались считанные километры. Прятаться не стал, благополучно пройдя мимо.
При скупом свете фонарей прошёл через весь посёлок. Несмотря на праздник, народу на улицах почти не было.
Подумал, подходя к дому бабушки, что огорчать бы стариков не хотелось, но деваться было некуда - я постучал.

После причитаний по поводу печального состояния моего портрета и проклятий в адрес обидчиков, бабушка обработала мои синяки камфорным маслом, после чего мне хотелось только добраться до постели. Кажется, заснул ещё до того, как голова коснулась подушки.
Утром следующего дня встал почти отдохнувшим. Ещё болели слегка ноги, да в зеркале себя еле узнал, но состояние было бодрое. К бабушке, на посадку картошки съезжались родственники, и на какое-то время моя побитая физиономия оказалась в центре внимания. Отец пожал руку, поздравив с боевым крещением.

А что же Колька?
Беспокоясь о его судьбе, я навестил его в середине дня, и был рад увидеть его целым и невредимым.
Я застал его на лестничной площадке - он как ни в чём не бывало собирался на рыбалку с другим своим другом.
Рассказ о его приключениях был коротким:
Он оказался покрепче меня. Когда вслед за мной ударили его, он откатился к оврагу, крикнув: "Игорь, беги!"
Но, видимо, я на какое-то время потерял сознание, а когда очнулся, вокруг были одни враги...

Он бросился бежать прямо через этот овраг и сплошные заросли. Его не догнали. "Они же пьяные были!" - сказал он. А может и не стали догонять. Однако, после 60-и с лишним километров, когда сил хватало только на то, чтобы пройти метров сто, да ещё и бежать! Поистине, резервы наши безграничны! У леса он засомневался и пошёл не в ту сторону, но встретил мужика на мопеде, который и подвёз его до Раевки. Так вот, оказывается, кто проехал тогда мимо меня! Далее он дошёл до дома без каких-либо приключений.
В школе, когда учительница спросила, кто это меня так разукрасил, я сказал, что просто споткнулся и упал.
Друзья подтрунивали и говорили, что надо было сразу прикинуться мёртвым. Но внутреннее удовлетворение всё-таки было: мы смогли! И это было главное.
 
Позднее я всё время рвался повторить этот переход, но Кольку больше уговорить не удалось, а переход я повторил чуть позднее в одиночку, в более зрелом возрасте, и в другом направлении, но кроме того, что снова было нелегко, (хотя тогда и бегом занимался) я больше ничего сказать не могу. (Я прошёл вдоль всего города Уфы, дошёл до Подымалово по дороге на Кушнаренково, и вернулся обратно).
,
Вместе с тем, я ещё в первом варианте этого рассказа, написанном в мае 1983 года, заметил в конце, что до окончательного Дня Победы над всякой сволочью ещё очень и очень далеко. То же самое, к сожалению, можно сказать и сейчас...

Май 1983 - Март 2017