Йод и пламень

Курт, муж моей подруги Алевтины, как и все немцы, совершенно не умеет болеть. В прошлом он альпинист, покорил огромное количество труднопокоряемых вершин, работал спасателем, получил большую блестящую медаль и благодарность от фрау Меркель. При этом он ростом метр девяносто, широк в плечах и улыбке, нордически выдержен, как хорошее рейнское вино, и олицетворяет собой цвет немецкого генофонда. Чем, собственно, и покорил горячую татарскую красавицу Алевтину.
Но стоит только Курту порезать палец, он падает на диван и начинает стонать:
- О, майн гот, их бин кранк!
- Сейчас-сейчас, бегу мой котик, - кричит вышколенная немецкая  жена Алевтина и кидается к мужу с бутылью йода, рулонами бинтов, аспирином, успокоительным и (на всякий случай) телефонным справочником лучших клиник Германии. Потом Алевтина звонит с мужниного телефона и отменяет все его дела, включая работу, потому что любимый супруг тяжело болен и никуда идти не может, и даже говорить сам не в состоянии, слышите стон в трубке?
Но вот перст смазан и замотан крепким коконом, Курт возлегает, подпёртый подушками, обложив калечную руку грелками со льдом, сам себе противен, с брезгливым выражением на физиономии, и начинает комментировать Алевтинины действия:
- и прибежала она из кухни на зов умирающего мужа не сразу;
- и, мол, бинты принесла нестерильные;
- и хозяйка она нерадивая, никогда у неё нет нужного аптечного запаса в шкафчике;
- и йод у неё вонючий, наверное, просроченный;
- и Германию она не любит;
- и завязала ему палец она слишком туго, а ведь там циркуляция крови может нарушиться… уже нарушалась.. палец отмирает. Наверное, она ему мстит за санкции против Путина.
И в том же духе. Бу-бу-бу!
Продолжается это бубнение до тех пор, пока вышколенная немецкая жена в Алевтине не засыпает и не просыпается горячая восточная женщина. Терпение Алевтины как-то разом кончается, она берёт в руку что потяжелее и со всего маху ударяет по призывно лежащему перебинтованному пальцу мужа.
Муж резко прекращает хныкать и удивлённо смотрит на жену. А она, гордо повернувшись, уходит на кухню доваривать немецкий суп. Минут через двадцать на кухню робко просачивается Курт, бочком по стенке подползает к жене, обнимает её и спрашивает, не надо ли чем помочь.
А потом они мирно ужинают и обсуждают Трампа. Просто по американскому поводу поссориться у них никогда не получается.