ЦС Святое единство 3

Тепло ли было,  холодно ли... Мы впряглись. Теперь дорога к храму была похожа на дорогу. По крайней мере могло не просочиться, а проехать хоть что- то.
   Оказалось недалеко
Но над нами завис моральный вопрос. Было бы странно, если бы на одном из вечеров- проповедей  об том ничего не сказала.
 Никто и не спрашивал, кроме таджика. Он, нервно полируя пальцами свой костыль, сказал:" не считайте меня восточным папашей, который трясется за джигита, но пацан остался с бабкой убийцей и отца нет!!!! Как нам всем на это реагировать? Это ведь само не рассосется, не так ли?"
Чертов ахмед хамед -Бубён, варил бы ты бульон"- сказала я сердито, типа в шутку, но прекрасно понимая, что если мы сила, то мы никак не можем это проглотить.
Общество, от которого мы так бежали, достало нас.
  Я закурила.
-"Матушка, а табак нам грех"! вякнул кто- то.Я даже не вдалась, кто именно.
-"Не ехидничай, за собой смотри, твое дело телячье..."
Я думала, и тяжкие были думки.
Надо как-. то распустить сеть Да ведь Данилыч- из мвд, что ж я пары пускаю, когда вопрос решается!
 
                ****

   У Олежека все колосилось, и я с грустью вспомнила свое детство, когда у меня непонятно откуда появлялась горная земляника, и я ее за два года рассаживала на сотку, когда у меня росли посаженные мной кусты брусники, цвела турецкая гвоздика и водосборы, и шиповник, и моя яблоня росла с моего шестилетнего возраста.
 И с ужасом я вспоминала, как я снова вернулась к земле после онкологии и пересаживала облепиху ползком.
 Я ковыряла землю ножом, потому что не могла поднять лопату, волочила саженцы и так же ползком взбиралась обратно на крыльцо.
 Мне было очень плохо.
 В двадцать два года я не могла даже пользоваться утюгом мулинекс, потому что он был слишком тяжел. Я сидела неподвижно, глядя в одну точку.
В двадцать восемь лет я снова попыталась чт- то садить, но я приезжала в сад в таком озлоблении, что после моих рук, как от уральского полоза оставалась увядшая трава.
 Моя злоба сеяла смерть. А пока меня не было, моя мать изводила по телефону сестру, а послушная сестра рылась в документах.
   И я снова сидела неподвижно, глядя в одну точку. Я умирала морально и физически, потому что моя сестра выросла- этот ребенок жрал мое детство и дожирал юность!
   В моей комнате была стена в серых обоях. И я часами смотрела в серые обои и умирала потому, что после детства есть продолжение. И вот моя сестра и я уж не дети. Вот она- стенка в серых обоях.
    Я смотрела в одну точку и курила, курила, курила, курила..
 До сих пор болит каверна в правом легком. И страшно подумать, что в нашей общине могут появиться дети.
 У нас есть подростки, они уже выросли во вполне взрослых граждан, какой уж там подросток МалАя- совсем взрослый человечек. Данилыч- понятно, мама с винтовкой- на шестом десятке. Машка- тридцать пять лет ей. Олежке тридцать два, а он все косит под неформальую молодежь, а ведь взрослый он человек ,сложившийся.
 Я боюсь детей. Дети- это отсроченная казнь для везучих и быстрая казнь для остальных, похороны молодой мамы были совсем недавно.

   С Олегом мы не пропадем. Но наша публика не вся работяща. Пашет Олег ,Данилыч, Таджик старается, пластается, но он- что с него... хотя по его состоянию он просто чудотворно пашет.
 МалАя, хотя с ленцой, но руки талантливые. Машка- обалдуйка, но начинает разрабатываться. Посадила нарциссы, нужны они нам как коту пижама, но теперь Машка их рисует. Я ее только хвалю.
   И цветы продадим и их изображения.

    Маман с винтовкой нездорова, но старается- завела помидоры. Что- то мутит, вяжет какие- то херовины типа "носки- пинетки" продает налево, я не препятствую. Может, сын игрок притащил в подоле внуков, а мать надеется стать нужной.
 Копит, наверное, хочет обратно в общество. Хочет нарваться снова, когда станет совсем старушкой. Что ж, я не препятствую- уйти от нас легко, попасть к нам трудно.

    Около дома, где жил со своей убийцей бабкой наш, как мы его обозвали" сын полка" присел некий пост из приятелей вездесущего Олежка и тоже общительной и шустрой МалОй.
    Пили пиво какие- то типы, вели себя как дураки, раздражали. Запомнились идиотскими приметами типа клетчатой кепки и прибаутки "косэлёк, косэлёк, какой косэлёк"?
 Потом пришла цыганка, попросила воды. Это была я, кстати, лично. Имея с малолетства цыганский опыт настолько глубокий, что если я шла впереди табора то меня первую гнали от прилавка,
 я была спокойна- в ромском образе меня никогда и никто не узнает.
    Рома я. Попросила воды, накидала чертей- пообещала процветание.Ребенка видела, Фухнула :"ва, ва, ва- горе, чорт избранный, мертвой земли камень"
Ушла.
Заметила, что взгляд у малыша какой- то странный.
Надо будет поискать по больницам, не было ли у него госпитализаций по травме черепа.
 След его бабки из земли выкопала и на нашем кладбище в могилу ее дочки подхоронила.
   Я- матушка, грех на мне- бог простит. Я даже не сомневаюсь.

Продолжение http://www.proza.ru/2017/03/10/185