В дельте Волги

Московский ордена Ленина государственный университет
имени М.В. Ломоносова
ГЕОГРАФИЧЕСКИЙ ФАКУЛЬТЕТ
Кафедра экономической географии СССР

ТИПЫ СЕЛЬСКИХ НАСЕЛЁННЫХ ПУНКТОВ
В ДЕЛЬТЕ ВОЛГИ

Курсовая работа
студента III курса Б.Б.Родомана

Руководитель
доцент А.Н.Ракитников

М о с к в а

1 9 5 3

П Р Е Д И С Л О В И Е

     Цель этой курсовой работы – выделить типы существующих в дельте Волги сельских населённых пунктов, давая для этого характеристику каждого типа со ссылками на конкретные примеры.
     Работа в Прикаспийской экспедиции НИИ географии МГУ летом 1952 г. была для меня первой учебной практикой по специальности. Естественно, что и первая в моей жизни «экономгеографическая» курсовая работа преследует чисто учебные цели – грамотно описать простейшие явления, не отказываясь и от попытки объяснить некоторые из них.
     Содержание курсовой работы получено из моих полевых книжек первых трёх недель поездок по дельте Волги, из собственных наблюдений и бесед с местными жителями. Всё это спаяно крошками из указанных в списке литературных источников, каждый из которых использовался в крайне незначительной степени. Книги читались и просматривались для получения общего впечатления, чтобы правильно переварить полученное в поле и отбросить ложные выводы. При этом даже важнейшие положения из исторического введения основаны на беседах с местными жителями.
     Чтобы работа, посвящённая выделению типов населённых пунктов, была удовлетворительной, нужно, чтобы 1) все населённые пункты были охвачены этими типами; 2) на всей характеризуемой территории было показано размещение выделенных типов.  Первое условие кое-как выполнено в отношении Наримановского, Зеленгинского, Марфинского и Красноярского районов, ибо в иных районах я не был. Второе условие не выполнено, потому что у меня не было крупномасштабной карты.
     Чтобы судить, к какому типу относится тот или иной населённый пункт, нужно знать 1) сельскохозяйственное районирование дельты; 2) тип колхоза (рыболовецкий или сельскохозяйственный); 3) национальность населения; 4) зависимость между этими признаками, которую я пытаюсь установить.
     Прямых сведений о типе каждого населённого пункта у меня нет, но зато была возможность составить карту людности и национального состава населённых пунктов на 1 января 1936 г., которая в сопоставлении с современными данными о специализации колхозов может дать материал для отнесения населённых пунктов к тому или иному типу. Есть список селений и картографическая основа, изготовленная путём пятикратного увеличения (!!!) [фрагмента гипсометрической карты Европейской части СССР, 1941 г., масштаб 1 : 1500 000], но не известно одно: где эти населённые пункты находились в 1936 г. Факты – упрямая вещь. Когда их нет, их не заменят никакие рассуждения.
     Названия, упоминаемые в тексте, желающие смогут поискать на карте. У меня такой карты не было, я опирался на зрительную память. Для смягчения неприличного для географа впечатления пришлось явить усердие в вычерчивании планов двух поселков по моей шагомерно-глазомерной съёмке.
     Во избежание недоразумений при пользовании необходимо сказать о качестве выпускаемого товара. Особенности содержания этой работы таковы:
     1) для географии населения здесь нет ясной картины размещения, нет полноты охвата территории, нет взаимосвязанности сообщаемых фактов,
     2) отбор которых обусловлен не их действительным значением, а наличием материала.
     3) В этой курсовой работе сведены факты, добытые мною лично, но известные другим членам экспедиции лучше меня.
     4) За достоверность сообщаемых фактов нельзя ручаться, так как они передают лишь слова местных жителей, которые мне нечем проверить, ибо собственного опыта у меня нет. Если взятые в отдельности они – истина, то малейшая попытка обобщения сразу же требует оговорки «так мне кажется».
     5) Все объяснения отыскиваются в пределах ограниченных знаний автора. Вне этих пределов знающий человек может их понять совсем иначе. Чтобы облегчить знающему человеку его дело,
     6) я старался так строить изложение, чтобы то, что я считаю типичным для ряда колхозов, не смешивать с тем, что для меня было особенностью одного колхоза. Но в этом разделении больше всего субъективности.
     7) Законы движения скота внутри колхоза и перегонов его на Чёрные Земли и в Аксарайскую степь мне неизвестны; связанное с этим движение населения мною не описывается.
     8) Практического значения эта работа не имеет никакого, кроме чисто информационного, ибо всякий тип есть уже некоторый ключ.
     9) Под дельтой Волги я подразумеваю территорию между рекой Волгой [и её главой протокой в дельте]  Бахтемиром и линией Астрахань – Красный Яр – Хожетаевка – река Кигач, далее [граница дельты условно проведена] по границе с Казахстаном.

Б.Родоман. 25/IV – 1953

Глава первая

ИСТОРИЧЕСКОЕ ВВЕДЕНИЕ

     Низовья Волги с древних времён были воротами для многочисленных народов, переселявшихся из Азии в Европу. До монголо-татарского завоевания в XIII в. здесь сменились последовательно скифы (VII в. до н.э. – II в. н.э.), аланы (II – III в.), хазары, гунны, угры, печенеги, торки, половцы (4). Задолго до постройки Астрахани на её современном месте город существовал в разных местах у приверха дельты под различными названиями (Идиль у хазар, Астархан, Хаджитархан у татар). Многократно разрушавшийся, он восставал из развалин и достигал расцвета в руках разных народов благодаря исключительному географическому положению близ устьев величайшей реки в Европе.
     В системе  Золотой Орды Астрахань успешно соперничала с обоими Сараями (5). Вместе с Золотой Ордой исчезли её столицы, потеряв своё административное значение. Но под Астраханью был более устойчивый фундамент, чем преходящая политическая обстановка в распираемом раздорами лагере кочевников-завоевателей – её выдающееся экономико-географическое положение. Оно всякий раз возрождало Астрахань после разрушения. После присоединения Астраханского царства к России (1557) город был построен на нынешнем месте (1582). Прежняя Астрахань стояла на правом коренном берегу Волги в 12 км выше современной (15 и др.).   
     Коренным населением края следует считать татар – потомков Золотой Орды, происшедших от смешения тюрко-монголов с хазарами (15 т. 53). Они кочевали по обоим берегам Волги. Астрахань была торговым и административным центром, а также зимовкой для части кочевников (3).
     Долгое время всё оседлое население дельты Волги ограничивалось Астраханью и её ближайшими пригородами (4 и др.). Что касается остальной дельты, то характер использования её природных ресурсов, ограничивавшегося охотой и рыболовством, не требовал устройства постоянных населённых пунктов на периферии. Зато Астрахань притягивала к себе всё вновь  приходящее население, обрастала ремесленными и сельскохозяйственными слободами, в которых развивалось овощеводство и садоводство для астраханского рынка (7 и др.).
     Астрахань была многонациональным городом (армяне, персы, тюрки разных национальностей), но русское население, жившее там ещё до присоединения Астрахани к России, всегда численно преобладало в городе с момента его постройки на новом месте (1 и др.). В течение XVI – XVIII в. русское население пополнялось беглыми крестьянами, посадскими людьми из московских городов, выходцами с Дона. Эти так называемые «воровские вольные казаки» промышляли в низовьях Волги нападениями на караваны, живя под постоянным обстрелом московского правительства, предпринимавшего против них военные экспедиции (4 и др.). Основной профессией этих людей был грабёж, подсобной – охота и рыболовство. Такие занятия явно не способствовали созданию постоянных населённых пунктов и мешали астраханским жителям селиться вдали от стен города. Рыбу в дельте ловили астраханские посадские служилые люди «без всякого ограничения относительно мест и способов лова» (11).
      Дельта в то время по природным условиям значительно отличалась от современной. В течение второго тысячелетия нашей эры вплоть до XVIII в. уровень Каспия поднимался. Прежняя дельта была гораздо меньше и имела форму одной лопасти, в основании которой помещалась Астрахань между двумя морскими заливами. Морской берег огибал Астрахань с востока всего в 20 км от города. На месте нынешних Зеленгинского и Марфинского районов существовал обширный морской залив с вершиной севернее Красного Яра, который был основан в XVII в. как приморский город у соединения впадавших непосредственно в Каспий рек Бузана и Ахтубы, – залив, заполненный архипелагом морских островов, т.е. нынешних бэровских бугров. Падение уровня моря с начала XIX в. разделило залив на две части – Синее Морцо и Кабаний Култук, а в ХХ в. совсем осушило заливы, названия которых окончательно исчезли с карты в 1940 г. (10).
     Астраханский очаг расселения постепенно расширялся. В XVII в. к нему прирос новый элемент – татарские пригородные сёла. В начале этого столетия калмыки, двинувшиеся из Джунгарии в пределы России, заняли заволжские степи между Волгой и Уралом, а во второй половине XVII в. перенесли свои кочевья на правый берег Волги. Вытесненные калмыками остатки татар Золотой Орды поселились в Астрахани и её окрестностях особой слободой Царёво, от которой отпочковалось позже село Зацарёво (Нариманово), основали сёла Каракалин (Карагали), Кизань (Татарская Башмаковка), Мейлегул (Яксатово), Басдагмул (Кулаково), Машаик (Мошанка), Джемаль (Три Протоки), Келечи (Килинчи) (4, 8). (В скобках – современные названия или новая транскрипция сохранившихся названий).
     К середине XIX в. число селений достигало 15 с населением 9,8 тыс. человек. К концу XIX в. было уже 20 основных селений. Эти татары назывались юртовскими (т.е. буквально «местными»). Сами себя они называли ногаями. Первоначально они занимались только скотоводством. Охота и рыболовство были подсобными занятиями. Зимой жили в сёлах в деревянных домах русского типа, а летом кочевали в приволжских степях. В течение XIX в. юртовские татары перешли от полукочевого скотоводства к пригородному земледелию (12, 13,  15 т. 53). Ныне татарских сёл этого пояса около 30; в 1936 г. в них проживало 16 тыс. человек (9).
     Для защиты волжского пути от воровских казаков и калмыков русское правительство в XVII – XVIII в. построило на нижней Волге и Ахтубе ряд городов-крепостей и острожков. В числе их был Красный Яр, основанный в 1655 г.  [Кажется, в том году была заложена крепость, а город как таковой существует с 1667 г.]. Первоначальное население – русские ссыльные посадские и служилые люди – пополнялось беглецами и бродягами до 1762 г. Под прикрытием Красного Яра стал расти второй очаг постоянных населённых пунктов в дельте (4, 6, 14).
     Из учреждённой в 1737 г. в Астрахани городской военной команды возник Астраханский казачий конный полк, преобразованный в 1817 г. в Астраханское казачье войско, в 1757 – 1842 г. расселённое по станицам. Старейшая из них и единственная в дельте казачья станица, Казачий Бугор, возникла в 1757 г. В 1936 г. в ней жили 2 – 3 тыс. человек (9). К Астраханскому казачьему полку в 1786 г. была присоединена Красноярская городская команда, и Красный Яр вошёл в число казачьих городов и станиц. Казаки занимались скотоводством, рыболовством, заготовкой сена для продажи в Астрахани, а также садоводством и огородничеством в Красном Яре (14 и др.).
     Под защитой форпостов и станиц, расположенных на Волго-Ахтубе, Яике и побережье моря, стали возникать русские сёла в дельте Волги. Настоящая русская колонизация началась в XVIII в. Это было главным образом рыболовецкое население.  До 1762 г. воды дельты считались государственным имуществом. При Екатерине и Павле стали раздавать их помещикам. Часть дельты отошла во владение князей Куракиных и Урусовых, другая принадлежала городу. Вне частновладельческих береговых дач в море был свободный лов. В начале XIX в. раздача частным лицам вод прекратилась, а позже, к 1830 г., эти воды перешли в собственность казны (4, 11). Возникли русские сёла и около самой Астрахани (Черепаха в 1766 г., Началово и др. (14 и др.).
     В 1785 г. в дельту Волги пришли ногайцы из племени Карагач, кочевавшие до того в терско-кумских степях (4). Они поселились на берегу Кигача на правах государственных крестьян, построив на русский лад и руками русских плотников два села – Сеитовку и Хожетаевку. До самой Октябрьской революции они занимались только скотоводством. Зимой жили в сёлах, летом кочевали в степи к востоку от Ахтубы и запасались сеном на зиму. В середине XIX в. их было 12 тыс. (8). Эти ногайцы  назывались кунд(у)ровскими татарами (т.е. «приютившимися», в отличие от юртовских – местных) и больше известны под именем карагашей. (Поэтому тот, кто в наши дни говорит: «В дельте Волги живут русские, татары, казахи и карагаши», под словом «татары» подразумевает только юртовцев).
     В 1771 г. калмыки, кочевавшие между Волгой и Уралом, покинули эти места и откочевали в Джунгарию. Водворение русских поселенцев в заволжские полупустыни двигалось туго и удавалось только на их окраинах. На освободившиеся земли в 1801 г. перешли из-за реки Урала казахи Букеевской орды. Часть их, особенно бесскотные бедняки, в связи с усилившимся расслоением, перешла к рыболовству на море и в реках. На Каспийском море и раньше ловили рыбу закаспийские казахи и туркмены, жившие вне Российской империи (4, 11, 14).
     Наиболее богатыми рыбой были восточные части дельты и побережье Каспия между Волгой и Эмбой. В районе восточных подстепных ильменей поэтому развивалась добыча соли в озёрах и извозный промысел (11, 13, 14).
     Астраханское рыболовство рано приобрело капиталистический характер, но несовершенство транспорта, примитивные способы лова и сохранения рыбы долго тормозили его развитие. Промысел был особенно хищническим, грабительским («астраханщина») (11, 15).
     Реформа 1861 г. открыла ворота развитию капитализма в России. Пароходство сделало доступным астраханскому рыболовству новые рынки, облегчило перевозку рыбных грузов, баскунчакской соли и рабочей силы на большие расстояния. В Астрахани развивалась промышленность, обслуживавшая судоходство, рыболовство и перевозку бакинской нефти (15).
     В 1865 г. разрешили вольный лов рыбы. Из разных губерний России в дельту хлынули потоки переселенцев, старавшихся селиться ближе к морю. В 60-х годах в Волго-Каспийский район в период путины приезжало до 30 тыс. человек, в 1913 – до 100 тыс. (11, 15).
     В приморской части дельты и на островах авандельты возникали многолюдные сёла, жители которых занимались только рыболовством. Вероятно, что рост населения сёл в ХХ в. дольше всего сохранялся именно в приморских сёлах. Самое крупное из таких сёл, Тишково, насчитывало в конце XIX в. 1,6 тыс. человек, в 1936 – 3,6 тыс., столько же, сколько и Красный Яр, и, таким образом, стояло на одном из первых мест по людности в дельте наряду с другими приморскими посёлками (9, 14, 15).
     Указанные выше причины стимулировали развитие сельского хозяйства в пригородах Астрахани. Старинное садоводство, огородничество, бахчеводство и виноградарство астраханских жителей вышло за пределы города и его слобод и превратилось в товарное капиталистическое хозяйство с односторонней специализацией, сосредоточенное в немногих местах в большом количестве. Этот сельскохозяйственный пояс охватил русские и татарские сёла пригородов Астрахани (1, 7, 14).  К середине XIX в. среди астраханских (юртовских) татар летние кочевники составляли не более 10 – 12%, тогда как в начале того столетия все они числились как кочевники (8, 12, 14).
     Овощеводством и бахчеводством местные русские и татары занимались с незапамятных времён. Татары особенно отличались навыками бахчеводства. Виноградарство и садоводство неоднократно насаждалось в Астрахани по инициативе правительства и частных лиц, то достигая расцвета, то приходя в упадок (1, 6, 7). Временами продукция находила сбыт даже в Москве, несмотря на несовершенство транспорта (виноград, например, возили на почтовых лошадях) (1). Ясно, что не только в городе, но, главным образом, на некотором расстоянии от него, располагались сады и огороды. Но то были предприятия немногих астраханских жителей (1). У татар садоводство, огородничество, бахчеводство, виноградарство стало основной и товарной отраслью лишь после реформы, захватив в первую очередь сёла, ближайшие к городу. Так, в старой Тулугановке, стоявшей по течению Волги выше Астрахани, основной отраслью хозяйства было степное скотоводство. Переселившись ближе к городу в 1918 г., это село перешло к овощеводству и бахчеводству.
     Сделавшись в силу давней исторической традиции и своего пригородного положения носителями навыков земледелия (ими давно применялись обвалование земель, водяной пар, ильменное хозяйство, дренажные канавы вокруг бугра для препятствия засолению почвы и другие специфические методы пойменного земледелия) и поставщиками сельскохозяйственных продуктов для неземледельческого населения, татары селились и в русских рыболовецких сёлах, устраивали в них бахчи и огороды для снабжения рыболовецкого населения. (По словам марфинского землеустроителя, «татары кормили Марфино и в Москву возили}.
     Другой очаг товарного земледелия, аналогичный астраханскому, издавна развивался в Красном Яре, где садами и огородами занималось русское население. Особенно славились местные яблоки и лук, находившие сбыт в Астрахани (6, 14). Но земледелие это было очень односторонним. Хлебопашеством в дельте Волги никто не занимался (единственным исключением было село Началово), в противоположность Волго-Ахтубинской долине, на берегах которой оно имело место среди русского крестьянского и казацкого населения (казачья Копановка, крестьянская Фёдоровка и др.) (13, 14).
     Итак, дельта Волги была рыбопромышленным районом с пустынно-животноводческим окружением и с ограниченными очагами товарного пригородного земледелия, родившегося в городах и вышедшего за их пределы. Сложилось яркое разделение труда между различными национальностями, жившими в разных сельскохозяйственных районах.
     Почти вся дельта была занята русским рыболовецким населением. (В русских сёлах в 1936 г. жило около 100 тыс. человек) (9). Татары из пригородов Астрахани снабжали русских сельскохозяйственными продуктами, которые возили вниз по рекам в рыболовецкие сёла.  Продукты животноводства поступали от кочевников – казахов, калмыков, карагашей. Из последних значительная часть занималась извозным промыслом на местных озёрах, но развитие транспорта, удешевившее баскунчакскую соль, привело к упадку местного соледобывания и заставило этих карагашей вернуться к скотоводству (14). Основными рынками обмена между кочевым и оседлым населением были Астрахань с Калмыцким Базаром и Красный Яр. Большое значение для Нижнего Поволжья имела также ярмарка в Урде – ханской ставке Букеевской орды (8, 14, 15).
     Земли в Аксарайской степи были в руках баев. Неимущие казахи переходили к рыболовству и попадали в рабство к купцам. В голодные годы казахи перекочёвывали на зиму в дельту, где арендовали пастбища у русских. Русские зимой скот не пасли, а пользовались сеном, заготовленным летом.
     Рыболовством занимались все национальности, но менее всего татары. Зато часть татар получала доходы от речного и морского судоходства (их суда ходили вплоть до Ирана) и от торговли. Сельское хозяйство в русских рыболовецких сёлах ограничивалось коневодством и домашним животноводством. Пасли этот скот и косили сено наёмные казахи. Огородов у русских было мало. Их рабочие руки были заняты рыбой.

*  *  *
     После Октябрьской революции положение изменилось. Гражданская война и голод, трудности сбыта и снабжения вынудили рыболовецкое население сеять хлеб и картофель для себя. После коллективизации сельское хозяйство вошло как обязательная отрасль во все рыболовецкие колхозы. Значение его в рыболовецких колхозах всё увеличивалось. В 1936 – 1940 г. в них развернулось обвалование участков для орошаемого земледелия. Колхозы в пригородах Астрахани (Наримановсккий район) возникли с самого начала как сельскохозяйственные, но более разносторонние по специализации.
     От одностороннего, однобокого разделения труда между разными национальностями, территориями и хозяйствами перешли к комплексному использованию природных ресурсов в пределах одной и той же территории, внутри одного хозяйства. Темпы роста сельского населения снизились. На фоне общего уменьшения населения в рыболовецких сёлах росли отдельные районные центры и населённые пункты, связанные с рыбной промышленностью, основывались новые сёла из переселенцев. Красный Яр потерял прежнее административное и торговое значение и превратился в обыкновенное село в ряду других семи райцентров дельты.
     При национальном размежевании с Казахстаном в составе Астраханской губернии {* Дельта Волги входила в следующие единицы административно-территориального деления: 1) до 1928 г. в Астраханскую губернию; 2) в 1928 – 1944 г. в Астраханский округ а) Нижне-Волжского края в 1928 – 1934 г., б) Сталинградского края в 1934 – 1936 г., в)  Сталинградской области в 1936 – 1944 г.;  3) в Астраханскую область с 1944 г. (14, 16)}   осталась часть казахов бывшей Букеевской орды, кочевавших в Аксарайской степи. В 1929 – 1930 г. там были организованы колхозы, первоначально кочевые. В 1934 – 1937 г. эти колхозы были переведены на оседлость в займище, где они получили земли. Часть старых земель в Аксарае сохранена за казахскими колхозами, остальные отошли к госземфонду и в качестве таковых отчасти используются теми же колхозами. С самого начала эти колхозы были организованы как сельскохозяйственные (мясо-шёрстное животноводство с орошаемым земледелием на обвалованных участках). Земледелием казахи прежде не занимались. Молодость навыков земледелия сказывается в отношении к индивидуальному хозяйству (колхозники не имеют приусадебных участков) и на качестве продукции, которая хуже, чем в соседних русских и татарских сёлах с теми же природными условиями. Зато животноводство казахи очень любят. В эти колхозы в разное время вошла часть колхозников-казахов из рыболовецких колхозов. Для обучения казахов новому для них бахчеводству и огородничеству в колхозы приглашались татары, которые там и селились.
     В настоящее время в районах Зеленгинском, Икрянинском, Камызякском, Красноярском, Марфинском и Травинском все сельскохозяйственные колхозы казахские, а все русские – рыболовецкие, кроме нескольких сельсоветов (Бистюбе и др.), относящихся к пригородной зоне, где, как и в Наримановском районе, картина совсем иная: большинство колхозов – сельскохозяйственные, все колхозы русские или татарские, чисто казахских колхозов и селений нет.
     Таковы исторически наслаивавшиеся производственные и национальные типы населения дельты, которыми обусловлено разнообразие типов населённых пунктов. Но прежде чем перейти к выделению типов, рассмотрим некоторые стороны  непосредственного  влияния природных условий на формы расселения, а также влияние стройматериалов на типы жилищ.

Глава вторая

ФОРМЫ РАССЕЛЕНИЯ
И ВЛИЯНИЕ ПРИРОДНЫХ УСЛОВИЙ

     Весной [в начале лета] вся территория дельты заливается водами паводка. Грунтовые воды, поднимаясь, смыкаются с вышедшими из берегов реками в одно сплошное водное зеркало, над которым возвышаются лишь бэровские бугры и отдельные повышенные участки поймы, затопляемые не ежегодно или даже совсем не затопляемые, что становится обычным из-за падения уровня Каспия за последние десятилетия. Наиболее крупные протоки отмечены рядами ив, торчащих из воды лесными полосками вдоль берегов. Всё остальное скрыто под водой, кроме специально обвалованных земель.
     Чтобы не подвергаться затоплению, жилища в дельте, очевидно, должны быть расположены: 1) на естественных незатопляемых формах рельефа, какими являются бугры Бэра и пойменные гривы; 2) на поверхности, искусственно ограждённой от затопления земляным валом или забойкой {* Забор из горизонтальных просмолённых досок, прибитых к вертикальным сваям, которым обносится село от затопления. Для забойки употребляют доски от мазутных барж. Изнутри забойка укреплена земляным валом; снаружи она часто служит набережной}; 3) на сваях.
     Излюбленными  местами  для расселения в дельте издревле являются бэровские бугры – длинные, узкие холмы, в основном, широтного простирания (чаще всего ЗЮЗ – ВСВ), самой разной длины, от 0,5 до 5 км; ширина их более однообразна – от 150 до 300 м,  высота 5 – 10 м, крутизна склонов от 0 до 90;. Бугры сложены супесями, суглинками и глинами и окружены делювиальным шлейфом того же литологического состава; такой шлейф вместе с самим бугром образует незатопляемый остров среди поймы (2, 10).
     Бугры чаще всего собраны в группы последовательно или параллельно; в последнем случае можно видеть пару бугров с общим шлейфом, образующим возвышенную седловину между ними. Вопрос о происхождении бэровских бугров остаётся спорным; в последнее время всё больше склоняются к эоловой гипотезе (2, 10). Со временем бугры срезаются реками. Бугор, отвесно обрывающийся у берега реки – обычное явление. Широкая плоская поверхность вершины бугра иногда неприметно переходит в его склоны. Замечено, что северные склоны бугров круче южных и поэтому реже используются для построек. Бугры распространены по всей дельте, кроме самой южной её части. Особенно много их в районах западных и восточных подстепных ильменей, где бугры, эти острова степи среди поймы, встречаясь всё чаще, сливаются наконец в бугристую полупустыню с ильменями между буграми.
     Можно различать населённые пункты, расположенные 1) целиком на буграх; 2) частично на буграх, частично на обвалованной территории; 3) целиком на обвалованной земле. Эти различия не случайны и зависят от типа населённого пункта.
     Для рыболовецких сёл наиболее удачен случай, когда река протекает параллельно буграм, что обычно к востоку от Бузана. В этом случае всё селение целиком расположено на бугре и все дворы имеют примерно равный доступ к воде. Если река не параллельна бугру или даже срезает его, на нём располагается лишь небольшая, центральная часть села (больница, сельсовет, почта, некоторые учреждения), а всё остальное село по обе стороны бугра вытягивается вдоль берега. Вал опоясывает такое село со стороны суши, а забойка со стороны воды служит набережной . В настоящее время, когда паводки стали невысокими, многие валы потеряли своё значение и не поддерживаются в порядке.
     У сельскохозяйственных сёл пригородов Астрахани привязанность к буграм меньше бросается в глаза, так как б;льшая часть земель там давно обвалована для земледелия (напротив, в рыболовецких сёлах обваловано пока не более 5% площади), и пригородное село, естественно, лежит среди единого массива незатопляемых земель вместе с многочисленными садами и огородами, а бугор вовсе не обязателен. Но если посмотреть в прошлое, то окажется, что в дельте поселение начиналось как правило с бугра.
     Зато для посёлков и аулов казахов, состоящих в сельскохозяйственных колхозах, которые рыбу не только не ловят, но и не имеют права ловить, положение у воды необязательно, тем более, что, не имея приусадебных участков, жители не нуждаются в их орошении. Обвалованных же земель там в сравнении со всей площадью колхоза пока ещё мало, так как казахи недавно перешли к земледелию. Обвалование началось здесь в 1933 – 1938 г. Населённые пункты этого типа располагаются только на буграх.
     Пока земли не обвалованы,   бугры – счастье для дельты. Но в смысле культурно-бытовых условий селиться на обвалованной площади гораздо лучше, чем на бугре, ибо бугор неровен, ограничивает рост села, не даёт расти на себе никакой древесной растительности, наполняет село песком и пылью, затрудняет устройство орошаемых садов и огородов. Приусадебных участков на буграх почти не бывает, бугры всегда голы. В будущем роль бугров в расселении должна снизиться.
     Прирусловые валы и пойменные гривы как места для значительных поселений в дельте не характерны, в отличие от Волго-Ахтубинского займища, где они имеют решающее значение. В основе незатопляемых грив лежит погребённый под аллювием древний рельеф того же происхождения, что и современный: древние прирусловые валы, погребённые эоловые образования типа бугров Бэра или реликтовые острова Хвалынского моря. В Волго-Ахтубинском займище, где паводки выше, больше скорости течения и работа воды, Волга блуждала в ограниченных пределах долины и веками пойменный рельеф более интенсивно накладывался сам на себя, чем в дельте, где прирусловые образования меньше и ниже. Поэтому в дельте валы и гривы используются чаще для небольших поселений (животноводческие фермы, полевые станы, жилища паромщиков).
     На сваях построены отдельные дома, соединённые иногда мостками или невысокими дамбами. Большинство свайных построек находится в низовьях дельты и в её средней, пониженной части, где больше воды, почти вся территория затопляется, а бугров нет, но паводки ниже. Так, на сваях построены кордоны Астраханского государственного заповедника; при высоте паводка в низовьях дельты не более 0,5 м наибольший подъём воды там происходит не от паводка, а от ветровых нагонов с моря (редко выше 1 м, но иногда и до 2 м). Поэтому при высоте берега над водой в межень около метра достаточна высота свай не более 0,7 – 1 м, что практически мало отличается от обычного свайного фундамента деревянных домов. В верховьях дельты свайные постройки встречаются реже.
 
*  *  *
      Помимо затопления водой некоторые населённые пункты находятся под угрозой ещё одного стихийного явления – засыпания песками. Оно обычно в пустынях и полупустынях, но откуда же песок в дельте?
     Песок в дельте – местного происхождения. Он не принесён из соседней пустыни, а явился в результате развеивания песчаных массивов на островах; это наблюдается в восточной части дельты, в районе подстепных ильменей. В частности, на островах к северу от Красного Яра расположены большие очаги развеваемых песков, увеличившиеся благодаря общему понижению уровня вод и переходу обширных площадей из пойменного режима в степной.
     Для отдельного села особенно неприятен случай, когда оно заносится песками того бугра, на котором стоит. Такой бугор при неосторожном обращении может превратиться в бархан или получить на своей поверхности ряд барханов. На примере трёх сёл мы в течение одного дня наблюдали три стадии этого процесса. В Ватажках песок тонким слоем лежит на улицах, в Теплинке он засыпает дворы, в Байбеке на развеянном и сглаженном фундаменте бугра груды песку, вход в правление колхоза загораживает бархан.    
     По разным причинам, в числе которых, вероятно, не последнее место занимает оскудение рыболовства из-за понижения уровня Каспия, население в ряде рыболовецких сёл уменьшается. Тем самым освобождаются среди села на месте бывших домов участки, которые уже не могут зарасти естественной растительностью бугра, ибо этому препятствует выпас личного скота колхозников; расширившийся пустырь превращает улицы в пыльную пустыню: бугор, чья естественная глинистая броня  нарушена, развевается и засыпает подветренную сторону села. Следовало бы запретить выпас скота на бугре, укрепить бугор специальной растительностью, а склоны его можно укреплять ещё и так, как это делают с железнодорожными насыпями в пустыне.
     По словам местных жителей, пески в подобных местах появились недавно, лет десять тому назад. Ряд широких проток служил непреодолимой преградой для песка, останавливая его на речном дне. На дне реки рано или поздно заканчивает своё движении  песок, развеваемый на островах.  Тонкий слой песка поверх тонкого слоя ила на дне реки Бузан у Красного Яра также свидетельствует о том, что развевание песков началось недавно.

Глава третья

СТРОИТЕЛЬНЫЕ МАТЕРИАЛЫ

     Важнейшим строительным материалом в дельте Волги везде служит дерево. Поражает обилие древесины в этом безлесном крае. (Ива из местных зарослей хороша для корзин, но не для домов). Всё объясняется дешевизной подвоза лесоматериалов по реке. Распределителем леса для всей дельты служит Астрахань. Почти весь этот город, все русские и татарские сёла построены из дерева, причём все деревянные дома обшиты досками и имеют дощатую крышу. Не менее важна как стройматериал и глина, употребляемая для жилищ на буграх и добываемая на буграх же. Она идёт либо на обмазку камышовых стен изнутри и снаружи, либо в саман, либо на кирпич-сырец. В ряде мест устроены кирпичные заводы, вырабатывающие настоящий обжиговый кирпич (Марфино).
     Камыш (тростник) и ч;кан (рогоз) {*сюда входят виды: 1) Typha angustifolia – Рогоз узколистный; 2)  T. latifolia – Р. широколистный; 3)  T. Laxmanni – Р. Лаксмана; 4)  Scirpus Michelianum – Камыш Мишелев; 5)  S. supinus – К. лежачий;  6) S. lacustris – К. озёрный; 7) Phragmites communis – Тростник обыкновенный} повсеместно распространены как материал для крыш (у всех крыш глинобитных домов, или землянок, как их здесь называют), для заборов, для стен различных помещений, особенно временных построек.
     Камыш – превосходный и долговечный строительный материал. Для этого он обрезается и укладывается в связки в виде брусков в форме параллелепипеда размерами, например, 2 ; 10 ; 30 дм. Эти бруски ставятся вертикально между двумя рядами досок, укреплённых на врытых в землю столбах. Всё это обмазывается глиной изнутри и снаружи. Камышовая же крыша домов ввиду её слабого уклона служит и потолком без чердака. Напротив, в деревянных домах чердак обязателен. Никогда не строят деревянные дома с камышовой крышей, так же, как нет глинобитных домов с деревянной крышей.

Глава четвёртая

ОСНОВЫ КЛАССИФИКАЦИИ
НАСЕЛЁННЫХ ПУНКТОВ

     Каждый сельский населённый пункт, взятый в отдельности, может рассматриваться 1) как совокупность людей-производителей; 2) как совокупность зданий и сооружений, расположенных в определённых природных условиях на данной территории. В рамках этих подразделений и следует искать все возможные признаки классификации населённых пунктов, например:
     1. а) По занятиям населения (тип и структура хозяйства, профессиональный состав);  б) по национальному составу; в) по людности населённого пункта; г) по административному значению.
     2. а) По типу планировки; б) по расположению относительно элементов рельефа, гидросети и различных природных фаций; в) по территориальной структуре (разные части в составе села); г) по плану построек, их материалу и архитектуре, по внешнему виду и благоустройству; д) по площади и т.д., ибо таких признаков может быть сколько угодно.    
     Географу нужна такая комплексная классификация, которая учитывала бы особенности обоих подразделений. Для этого нет необходимости учитывать все признаки, а достаточно поставить во главе их лишь основные – те, от которых больше всего зависят все остальные свойства. Такими признаками для сёл дельты Волги служат 1) производственная специализация колхоза; 2) национальный состав населения; 3) административное значение села, – рассматриваемые исторически, т.е. и в прошлом, и в настоящем. Специализация колхоза определяет занятия населения и его движение; национальный состав влияет на трудовые навыки, на устройство жилищ и стройматериалы для них; административное значение притягивает ряд учреждений и население, выделяет своё село в особый подтип из ряда других сёл одинакового с ним происхождения.
     Что такое «населённый пункт», мне, строго говоря, неизвестно, но всё-таки можно сказать: всякий населённый пункт – это прежде всего определённая территория, и именно поэтому он интересует географа. Но люди, живущие на территории села, работают большей частью вне его. Чтобы объяснить движение сельского населения, надо рассматривать его в более широких границах, чем на территории только одного села, т.е. нужно рассматривать людей вместе с территорией, на которой они осуществляют своё производство. Такой территорией является колхоз. Поэтому выделенные типы правильнее относить не к отдельным населённым пунктам, а к колхозам. Иными словами, населённые пункты одного колхоза, если они не слишком отличаются по происхождению, могут относиться к одному типу.
     Выделив типы населённых пунктов, мы должны рассмотреть, как размещается внутри каждого типа население соответственно его занятиям. Иначе говоря, мы должны показать, какие конкретные виды населённых пунктов входят в тот или иной тип.
     Все виды населённых пунктов можно собрать в две большие группы: 1) основные населённые пункты – различные по видам сёла, деревни, рабочие посёлки, железнодорожные станции, города и т.д.; 2) населённые пункты-спутники – фермы, постоянные полевые станы и т.д. Нет строгой границы между обеими группами. Конкретный вид населённого пункта – это, например, овцеферма, дом паромщика, ветпункт, будка железнодорожного сторожа, рыболовецкий стан, сторож при тоне, кордон заповедника, рыбоприёмный пункт и т.д. Есть ещё целый ряд подвижных временных и сезонных населённых пунктов: временный полевой стан, шалаш сторожа, кибитка чабана, цыганский табор (цыгане повсюду встречались в Астрахани и в дельте), лагерь экспедиции. Ясно, что основные населённые пункты нельзя рассматривать в отрыве от спутников и, тем более, наоборот. Поэтому тип населённого пункта объединяет основные населённые пункты с их спутниками.
     Виды и типы населённых пунктов не являются ступенями [таксонами] одной и той же классификации. Одни и те же виды населённых пунктов могут входить в разные типы, быть при этом и одинаковыми, и разными. Так, животноводческую ферму могут иметь и рыболовецкие сёла, и сельскохозяйственные. Животноводство в разных типах колхозов может быть и однотипным, и разным.
     Понятие «тип населённого пункта» объединяет население с используемой им территорией. Понятие «вид населённого пункта», наоборот, выделяет «жилую точку» [населённое место] среди угодий иного назначения. Это принципиальное различие следует помнить.
     Перейдём теперь к выделению самих типов. Для этого возможны два пути: 1) классификация по соподчинению признаков, одинаковых для всех населённых пунктов; 2) выделение типов по такой особой для каждого типа комбинации факторов, которая даёт наибольшие различия во всех остальных признаках. В первом случае сначала делят все населённые пункты по первостепенным признакам, затем полученные типы делят на подтипы по второстепенным признакам и т.д. Если ограничиться указанными выше тремя признаками, получится то, что изображено на табл. 1.

Таблица 1

Первое приближение к классификации
населённых пунктов в дельте Волги

Признаки выделения
Получившиеся
типы в дельте
№№
ти-
пов
Примеры
в дельте
1-й степ.:
специал..
колхозов 2-й ст.:
админ.
знач. 3-й ст.:
нацио-
нальн.


Рыболо-вецкие

рай-цен-
тры рус. Райцентры русские с  рыбоколхозами I Зеленга
каз. – – нет
тат. – – нет

нерай-
цен-тры рус. Русские рыболовецкие сёла II Теплинка
каз. Казахские рыболовецкие сёла III Байбек
тат. – – мне неизвестны


Сельско-хозяйст-
венные. .
рай-
цен-тры рус. Райцентр со смешанным населением и с.-х. колхозом IV Красный Яр
каз.
тат. Р.ц. тат.с с.-х. колхозом V Нариманово

Нерай-
цен-тры рус. Русские  сёла с с.-х. колхозами VI Началово
каз.
Казахские сёла с с.-х. колхозами
VII
Казах-Арал

тат. Татарские сёла с с.-х. колхозами VIII Килинчи

     Такая классификация  никуда не годится:  не только потому, что она формальна и может быть построена механически, без знакомства с территорией; не только потому, что внесение в классификацию каждого нового признака увеличивает её громоздкость – всё это само собой разумеется. Она не годится по следующим принципиальным соображениям.
     1. Признаки, годные для выделения одних типов, могут быть несущественными для других (сравните национальность населения колхозов в Зеленгинском районе и то же в Наримановском). Иначе однотипные населённые пункты из-за несущественных различий попадут в разные типы, и наоборот. Признаки, создающие различия типов и районов, сами изменяются от места к месту.
     2. Такая классификация не является генетической, в неё не укладывается исторический подход. Населённые пункты, различные по происхождению, могут попасть в один и тот же тип, и наоборот.
     Невозможно объяснить всё устройство населённого пункта сегодняшней специализацией его колхоза. Поэтому нужно избрать другой путь –  генетическую классификацию по своеобразному для каждого типа комплексу факторов, создавших и создающих наибольшие отличия по всем остальным признакам, и выделить в дельте Волги  населённые пункты: I. Русских рыболовецких колхозов. II.  Сельскохозяйственных колхозов пригородов Астрахани. III. Казахских сельскохозяйственных колхозов. 1V. Казахских рыболовецких колхозов. V. Рыбозаводов, моторно-рыболовных станций и рыбоприёмных пунктов (РЗ, МРС и РПП). VI. Районный центр, бывший уездный город Красный Яр со смешанным населением.
    
Т и п   I

Населённые пункты
русских рыболовецких колхозов

     Этот тип – самый распространённый. В современных условиях рыболовецкий колхоз есть прежде всего организация, распоряжающаяся своей рабочей силой и делящая её между рыболовством и сельским хозяйством. Для сельского хозяйства у рыболовецкой артели есть земля, закреплённая за ней навечно. Для рыболовства есть только рабочие руки. Всё остальное (средства производства и рыболовные угодья) принадлежит государству, находится большей частью вне территории колхоза и вручается колхозу каждый раз по-новому сообразно его рабочей силе и потребностям плана.
     Рыболовецкие колхозы не укрупнялись. По площади они меньше сельскохозяйственных. В их земледелии и животноводстве – те же отрасли, что и в соседних сельскохозяйственных колхозах (см. тип III), кроме таких, как хлопок, и других чисто технических культур.
     Подавляющая масса населения числится жителями сёл, людность которых очень разнообразна – от нескольких десятков человек до двух-трёх тысяч и больше. Такие крупные сёла в своём сельсовете окружены сёлами поменьше с людностью порядка сто-двести человек. Население рыболовецких сёл уменьшается, кроме районных центров и сёл с новыми промышленными предприятиями. Из-за небольших размеров территории иные населённые пункты, кроме села (фермы и постоянные полевые станы) встречаются редко.
     За последние годы в населении и хозяйстве рыболовецких сёл и колхозов восточной и, особенно, северо-восточной части дельты происходят, как мне кажется, следующие сдвиги.
     1. Удаление мест лова от рыболовецких сёл: а) предоставление колхозам участков рек среди земель соседних колхозов и в других районах; б) увеличение морского лова; переход к морскому лову ряда колхозов, до того ловивших только в реках и ильменях.
     2. Вытеснение рыболовства сельским хозяйством: а) возрастание доли сельского хозяйства в рыболовецких колхозах; развитие полеводства там, где раньше сельское хозяйство ограничивалось животноводством; обвалование земель под орошаемое земледелие; б) отход частей рыболовецких колхозов к соседним и вновь образуемым сельскохозяйственным колхозам как отдельными хозяйствами, так и целыми селениями; в) преобразование рыболовецких колхозов в сельскохозяйственные.
     3. Переселение: а) на новое место целыми сёлами в пределах своего района и колхоза (с бугра на бугор) или отдельными семьями в соседние сёла; б) в другие районы дельты (в приморскую часть и в центральную пониженную); в) в другие области СССР – в Калининградскую и на Сахалин; (3-б главным образом проектируется).
     Одна из причин этих сдвигов – обмеление Каспийского моря. Другие причины мне неизвестны.
     Вообще населённые пункты в дельте часто меняют своё место, перемещаясь иногда вместе с названиями по разным причинам. Так, посёлок Кудрин около Марфино четыре года назад окончательно исчез, отрезанный от реки вновь возникшим болотом. Обмеление рек сделало многие рыболовецкие сёла на северо-востоке недоступными водному транспорту (Теплинка на реке Алгаре).
     Описанное ниже распределение рабочей силы по сезонам и бригадам типично для всех рыболовецких колхозов восточной дельты, и русских, и казахских. Оно будет дополнено соответствующим описанием в главе о казахских рыболовецких колхозах (тип IV) на примере одного колхоза.
     Распределение трудоспособных по бригадам зависит от величины колхоза и соотношения между занятыми в рыболовстве и в сельском хозяйстве. Соотношение это очень различно в разных колхозах,  меняется из года в год и по сезонам. Самый маленький колхоз может иметь две бригады – рыболовецкую и сельскохозяйственную. В более крупном колхозе возможны примерно следующие случаи (табл.2).

                Таблица 2

Распределение трудоспособных по рыболовецким бригадам
в рыболовецком колхозе среднего и крупного размера
 
Число бригад
2 3 5 – 7

Название
бригады морская морская сейнерная
ставных неводов

речная речная называются по местам лова
на раскатах речных бударок
речных неводов

     Сельскохозяйственная бригада часто бывает только одна. Если их две, то одна полеводческая, а другая животноводческая. Во всех колхозах дельты, и рыболовецких, и сельскохозяйственных, кроме астраханских пригородных, из-за разобщённости земледелия по обвалованным участкам рабочей единицей в полеводстве является звено. На участках работают группы звеньев, перебрасываемые в течение года с участка на участок. В животноводстве бригада фактически не существует: дело не меняется от того, называют ли бригадами отдельные фермы или всё животноводство числится в одной бригаде.
   Аналогично и в рыболовстве. Морская бригада иногда не имеет бригадира, а делится по сейнерам и неводам. Речные бригады расчленяются по водоёмам звеньями и группами звеньев. Рыболовецкие бригады формируются на несколько лет с постоянным числом звеньев, но состав их текучий.
     Зимой работают речные бригады, подкреплённые морскими ловцами. Для колхозов Красноярского района большое значение имеет зимний лов в закрытых ильменях (с декабря по март). Колхозы посильнее снаряжают зимой дальние морские экспедиции на Каспий за кромку льда. Выезд туда на санях зимой по льду на расстояние 400 – 500 км от колхоза тяжёл для людей и для лошадей (в смысле корма). Летом в море идут по воде, выходят в море через один из трёх банков. Число выходов в море всё уменьшается, приходится делать большие крюки по судоходным путям.
     Наиболее продуктивна весенняя путина (с 25 марта – 1 апреля до 25 мая, иногда до середины июня). Заинтересованность ловцов в весеннюю путину резко повышается. Так, в райцентре Марфино состав речных бригад весной утраивается. К ним присоединяется часть рабочих и служащих, чтобы хоть три-четыре часа после своего рабочего дня половить рыбу.
     Речные рыболовные угодья распределены по тоням, отчасти на постоянных местах внутри колхоза, отчасти по разным местам вне колхоза и в соседних сельскохозяйственных колхозах. Эти участки в реке даются на несколько лет, а морские участки обычно меняются каждый год и требуют каждый раз нового освоения.
     Речная рыба сдаётся в рыбоприёмные пункты рыбозаводов. Эти пункты располагаются в самих рыболовецких колхозах. Отсюда рыба поступает на рыбозаводы на транспорте этих предприятий и после первичной обработки идёт на рыбокомбинат в Астрахань. В море рыба сдаётся на плавучие рыбозаводы (плавзаводы). Колхозы прикреплены к определённым заводам, но фактически рыба сдаётся туда, где удобнее, и в этом отношении нет никаких затруднений.
     После весенней путины наступает запрет до второй половины июля. Запрет не распространяется на сома. Иногда делается исключение и  для красной рыбы. В конце июля начинается летняя (жарковская) путина, которая без запрета переходит в осеннюю и длится до ледостава (конец ноября). И летом снаряжают дальние экспедиции в море (например, килечную).
     Многие колхозы весь год, кроме зимы, ловят на раскатах. Занятые там всё это время живут на воде, приезжая домой пять-шесть раз на два-три дня в отпуск. Таким образом, почти всё трудоспособные мужчины и часть женщин б;льшую часть года находятся вне своего села.
     Колхозы этого типа больше всего страдают от недостатка рабочей силы. Отсутствие квалифицированных кадров – единственное препятствие для механизации. Все средства лова колхозники получают от МРС. В машинах нет недостатка, но ими мало пользуются. Управление сейнером, например, требует обучения не меньше года. Своих специалистов колхозу трудно подготовить, так как молодёжь старается уйти в город и редко возвращается домой после службы в армии. Таким путём село постепенно «обезмужичивается». О недостатке рабочих рук говорят: «Где надо двенадцать человек, дадим десять, а то и девять – так и изворачиваемся». Тем не менее, план улова часто перевыполняется. Но планирование рабочей силы ведётся односторонне, без учёта реальных ресурсов и в ущерб сельскому хозяйству. Так, в Марфино сельское хозяйство держится почти исключительно на женщинах и стариках, а летом в нём решающая сила – школьники. С первого сентября всё ложится на женщин. Недостатком рабочей силы объясняют плохие урожаи, засорение полей, слабую агротехнику и механизацию.
     Несмотря на то, что земледелием русское население раньше не занималось, навыки его прививаются лучше, чем в казахских посёлках, и качество продукции выше. Но сельское хозяйство не любят и относятся к нему иронически: «Мы – ловцы, земледелие для нас обуза». Все, кто может, стремятся ловить рыбу. Не привыкшие к трудодням рыбаки предпочитают денежную оплату за улов, где больше возможности увеличить свой доход вложением труда, чем в сельском хозяйстве при его современном состоянии,  для улучшения которого не хватает рук. Так, в колхозе «Новая жизнь» (Теплинка, Красноярского района) средний годовой доход рыбака в 1951 г. составил 3730 руб. Если учесть, что колхоз этот не из богатых и невелик, да ещё если принять во внимание неполную занятость людей в рыболовстве, получится, что это очень даже не мало – больше, чем можно получить в сельском хозяйстве.
     В Теплинке колхозники мечтают о переселении, особенно старики. Другие очень интересуются вопросом о переходе к сельскому хозяйству. Каждый год кто-нибудь уезжает на Сахалин.
     По внешнему виду все рыболовецкие сёла очень похожи. О расположении их относительно элементов рельефа сказано выше. Все дома деревянные с крышами из досок. Планировка у крупных сёл квартальная. Дворы стоят вплотную друг к другу. Обязательные элементы – дом, летняя кухня и баня. Дом и летняя кухня [коньками своих крыш] располагаются параллельно друг другу и перпендикулярно улице. Баня расположена на заднем дворе, иногда вместе с помещением для скота и птицы. Внутри двора могут быть грядки или подобие садика. На чертеже № 1 показан такой обобщённый пример, общий для всех русских и татарских сёл. Различия отдельных дворов – в размерах, в разном расположении сеней, которые иногда представляют собой застеклённую террасу вдоль всего дома; иногда их нет вовсе, вместо них – одно крыльцо. Внутри двора – частая изгородь из рыболовецких сетей. К низовьям дельты возрастает роль камыша и ч;кана в материале домов и заборов.
     В личном хозяйстве колхозники держат коров, коз, овец, птицу. Приусадебных участков полагается 0,25 га на хозяйство. Этим правом пользуются не все колхозники. Огороды располагаются вне села, особенно если оно расположено на бугре. Сажают и обрабатывают только картофель. Все рыбаки имеют лодки и пользуются правом ловить рыбу индивидуально в отведённых для этого местах – аналогично приусадебным участкам. Эту рыбу они могут потреблять сами или сдавать государству, но не продавать.
     В госпоставки рыболовецких колхозов входят и продукты сельского хозяйства: молоко, мясо, шерсть, рис, картофель. Излишки этих продуктов и все остальные идут на трудодни колхозникам и на местное потребление. Продовольственным снабжением ведают рыбкоопы (вроде наших сельпо), которые охватывают и рыболовецкие, и сельскохозяйственные колхозы (примерно, по пять-шесть сельсоветов на рыбкооп). В рыбкоопы поступает сельскохозяйственная продукция всех местных колхозов, а также привозные продукты – чай, сахар, хлеб. (Печёный хлеб, белый и чёрный, продаётся во всех сёлах). Кроме того, в сёлах колхозы имеют свои ларьки, где продают населению овощи, арбузы, дыни. Рыба в дельте Волги не продаётся. Тем самым, роль местных колхозных рынков ничтожна, размеры у них карликовые. Там продаются арбузы и молоко, реже – овощи (из индивидуальных хозяйств), а также случайные продукты (ежевика, чилим  и пр.). {*Чилим – водяной орех, плоды водного растения Trapa natans. Вкусные, питательные крахмалистые орехи, нечто среднее по вкусу между картошкой, каштаном и мылом. В изобилии поедаются людьми и свиньями. В прошлом (до революции)  заменяли картофель. Твёрдая, шиповатая скорлупа требует твёрдых инструментов}.
     Паромные переправы находятся в ведении доротделов. Колхозы ещё имеют лодочные переправы. Паром – четырёхугольная баржа, движущаяся вдоль троса, пропускаемого по роликам. Уцепившись за этот трос железными или деревянными крючьями, пассажиры, идя вдоль парома, двигают его своими силами. На паром входит одна автомашина или две-три телеги с лошадьми. На крупных реках в плохую погоду паром берёт на абордаж баркас или моторка. Постоянные моторные паромы есть только в Астрахани. Роль сухопутного транспорта быстро снижается к низовьям дельты, исчезают и паромы. В мае – июне, а то и до июля, нет никакого сообщения, кроме водного. И во второй половине лета от малейшего дождя дороги становятся непроезжими на несколько дней. Зимой устанавливается путь по льду (не только санный).
 

    
                                Казахов в сёлах этого типа мало, не более 5 – 10%. Они обслуживают главным образом животноводство или служат  в учреждениях райцентров. К этому типу относятся райцентры Зеленга, Марфино, Травино, Камызык. Они одинакового происхождения с остальными сёлами, но по современному значению должны быть выделены в особый подтип. Все они имеют моторно-рыболовные станции, рыбозаводы, ряд промышленных предприятий.
     Пример – село Марфино. Сейчас в нём, как и до революции, около 3 тыс. жителей, в 1936 г. было 1,5 тыс. (9). Районный центр был здесь в 1925 – 1931 г. и после 1944 г. До 1944 г. большинство населения составляли колхозники, сейчас лишь 25% всех хозяйств – колхозные дворы (35% населения, колхоз «Победа»). 30 – 40% жителей – рабочие и служащие. МРС занимает около ста рабочих и обслуживает шесть колхозов, имеет при себе лесопилку и электростанцию, которая обслуживает и село. Другая электростанция принадлежит коммунальному отделу. Кирпичный завод с четырьмя печами работает на глине своего бугра  и местном топливе (камыш, ч;кан), выпуская более 1,3 млн. штук в год. Маслосырзавод (35 рабочих) вывозит свою продукцию в Астрахань. Остальное население занято в учреждениях, свойственных любому райцентру (больница, школа-десятилетка, клуб и кинотеатр, магазины, столовая, дом колхозника, райисполком, сельсовет и т.п.).
     Очень похожа на Марфино Зеленга, но она ближе к морю, многолюднее, воды там больше. Население в 1936 г. – 3,1 тыс. человек.

Т и п   I I

Населённые пункты
сельскохозяйственных колхозов
пригородов Астрахани

     Расположены в Наримановском районе и в некоторых сельсоветах смежных районов (как, например, Бистюбинский сельсовет Зеленгинского района). Населены русскими и татарами. Каких-либо существенных различий между русскими и татарскими сёлами и колхозами с хозяйственной стороны нет.
     Основная отрасль хозяйства – плодоводство и овощеводство, второстепенная – животноводство. Сёла крупные, их людность порядка 200 – 300 человек. Началово и Нариманово (Зацарёво) выделяются большой людностью (до 3 тыс. и более в некоторые годы). Поэтому при укрупнении часто сливались колхозы из одного села. В таком случае в колхозе имеется одно село, в котором и живёт почти всё население колхоза круглый год. Сплошной пояс садов и огородов окружает такое село в едином обвалованном массиве. Мелкими клетками (0,2 – 2 га) чередуются огороды, посевы картофеля и хлопка, старые и молодые сады, часто с огородами между деревьями, плодовые деревья на межах, одичавшие участки старых садов, залежи и пустыри, пересечённые дорогами и оросительными канавами, с насосными установками для накачивания воды в канавы и перекачивания её из одного водоёма в другой. Дороги-скотопрогоны отгорожены заборами из камыша с воротами и калитками. Внешне ландшафт носит парковый характер. Весь этот пояс обслуживается садово-огородными бригадами, число которых может  достигать  10 – 12. Занятые в них люди живут летом в селе. На самих участках расположены лишь навесы или легкие постройки для инвентаря, и в такой  же лёгкой  постройке может всё лето жить самое большее один человек – сторож или бригадир. У будок с насосными установками во время их работы, сменяясь, дежурят мотористы, входящие обязательно в состав каждой бригады. Иными словами, практически всё население, занятое в полеводстве, ночует  летом в селе.
     Примером может служить колхоз имени 70-летия тов. Сталина. Типичный во всех отношениях, он несколько выделяется среди других колхозов лишь большей площадью (свыше 110 км;). Южная граница его выходит на периферию пригородной зоны. На всей территории имеется только одно село – Килинчи, где сосредоточено почти всё население и почти всё растениеводство. Остальные земли вне обвалованного садово-огородного пояса распределены как пастбища и сенокосы между животноводческими фермами, каждая из которых имеет постоянное население порядка 5 – 15 человек (заведующий фермой, один-два чабана с семьями) в домах, построенных колхозом и ему же принадлежащих. Занятые на ближних фермах и вблизи них временно (стрижка овец, сенокос и т.п.) привозятся на работу колхозным транспортом или приходят пешком ежедневно, на отдалённых фермах поселяются временно.
      Среди периферийных земель колхоза выделяется южный обвалованный участок, унаследованный от одного бывшего совхоза. В отдельные годы, когда на нём производились посевы, там постоянно жила часть населения колхоза. Теперь там живут лишь работники, обслуживающие животноводческие фермы – в двух типичных прифермских населённых пунктах.
     Итак, в колхозах этого типа возможны два вида поселений: 1) село; 2) мелкие прифермские населённые пункты. Постоянные полевые станы не типичны ввиду близости садов и огородов к селу. На фермах живут лишь те, кто занят там круглый год. (Кроме очень больших колхозов, как имени 70-летия тов. Сталина, где есть фермы, удалённые от центра колхоза на 15 км).
     Из-за сравнительно крупных размеров сёла редко довольствуются одной улицей и имеют большей частью квартальную планировку. Дома и заборы деревянные, тип жилищ и их расположение относительно улицы ничем не отличаются от описанных в русских рыболовецких сёлах, разве что более просторными дворами, отчего в селе дома стоят не так тесно, как в иных рыболовецких сёлах. Колхозники в личном хозяйстве имеют приусадебные участки – сады и огороды – в пределах двора или около него. Они орошаются каждый в отдельности чигирями, ветряками или вёдрами вручную. Одним из этих способов вода наливается в жёлоб или в канавку, идущую от берега реки к дому и иногда пересекающую улицу. В одних сёлах преобладают ветряки, в других чигири. Кроме того, колхоз предоставляет всем колхозникам индивидуальные огороды среди колхозного массива, вокруг села, которые вместе с ним и поливаются. В Килинчах этим правом не могут пользоваться лишь семьи на некоторых животноводческих фермах из-за их удалённости от села.
     Личный скот – коров, овец, коз, свиней – держит большинство колхозников. Следует отметить, что татары довольно часто разводят свиней даже в личном хозяйстве. Казахи же свиней не выносят и в последнее время их колхозы даже в планах избавлены от свиноводства, тем более, что в их районах оно и нерентабельно.
   {*Неофициальное примечание о свиньях. Что такое «чушк;? Это туземное название популярного у нас, но чуждого мусульманам животного (Sus scrofa domestica, из рода Suinae), которому его любовь к грязевым ваннам вменяют в вину как нечистоплотность. Дом, где живут эти особы, не имеющие, по мнению А.Н. Ракитникова, будущего в дельте, называется «чушатник». Чувствуя свою нерентабельность и предвидя скорую экономическую гибель, чушки ведут себя вызывающе нагло, кушают детей и готовы вырвать кусок изо рта у ближнего. (Словарь географический, т. MMMMDCCCLXXXVIII)}.
     Колхозы располагают автотранспортом и моторными лодками для внешнего и внутреннего сообщения. От Астрахани колхозы этого типа отделены самое большее одной-двумя паромными переправами. В этом и состоит их близость к Астрахани. Эти колхозы снабжают Астрахань овощами и фруктами через колхозный рынок,  для чего годится только автотранспорт, так как Кутум теперь не судоходен и пристани на Больших Исадах больше нет. Зимой на речном льду употребляются сани и коньки. На коньках местные жители, по их словам, достигают Астрахани с грузом на спине не медленнее, чем на пароходе летом. Все сёла электрифицированы и радиофицированы, связаны телефоном с райцентром непосредственно или с одной промежуточной станцией.
     В 30-х годах в некоторых сёлах этого типа появились казахи из переселенцев. В русских и татарских сёлах они обслуживают животноводство и живут преимущественно в глинобитных домах, которые резко выделяются среди домов деревянных.
     В крупных сёлах различаются исторически и топографически отдельные части. Таковы Верхний и Нижний аулы в Килинчах, принадлежавшие до укрупнения двум разным колхозам. Очень разбросано Началово и внешне выглядит как несколько сёл, на буграх и вне их, разделённых ериками и полями.
     Началово и Нариманово (Зацарёво) выделяются благодаря близости к Астрахани. Началово – русское село, в 6 км от города, соединено с ним автобусом. Нариманово (Зацарёво) – центр Наримановского района, отделён от Астрахани рекой Царёв с понтонным мостом. Через Нариманово проходит линия городского трамвая, соединяющая город с одним из заводов. Преобладающее население – татары. Они в этих сёлах все хорошо знают русский язык, так как тесно общаются с русским населением. Школы у них татарские. Делопроизводство – только на русском языке, но и в колхозе, и в учреждениях райцентра говорят больше по-татарски.   
       
Т и п    I I I

Населённые пункты казахских
сельскохозяйственных колхозов

     Населённые пункты этого типа возникли в 1934 – 1937 г. вследствие перевода на оседлость в займище казахов из бывшей Букеевской орды, кочевавших в Аксарайской степи. Старые земли в Аксарае сохранены за колхозами в качестве пастбищ, к которым присоединены такие же участки из госфонда для долговременного пользования. Кроме того, с 1948 г. ряд колхозов этого типа имеет зимние и летние пастбища из госфонда на Черных Землях. Таким образом, хозяйство колхоза территориально разобщено. Передвижение людей между этими территориями зависит от перегонов скота.
      В пределах основного массива земель такого колхоза на островах займища располагается несколько населённых пунктов, как правило, на бэровских буграх. Во главе стоят сёла (посёлки, аулы) с людностью от нескольких десятков до 200 – 300 человек, как максимум, до 500 – 800. Одно из таких сёл является центром колхоза и сельсовета. После укрупнения б;льшая часть территории сельсовета совпадает с территорией колхоза. Укрупнению подверглись только сельскохозяйственные колхозы. В Зеленгинском районе бывшие отдельные колхозы превратились в территориально разобщённые участки одного колхоза, размещённые в разных концах района среди земель, принадлежащих рыболовецким колхозам. Теперь на 15 – 25 колхозов каждого района приходятся два-четыре сельскохозяйственных колхоза с казахским населением, остальные колхозы – русские рыболовецкие.
     В казахских сельскохозяйственных колхозах все трудоспособные колхозники распределены по бригадам, животноводческим и полеводческим. Животноводство, мясное и шёрстное, – главная отрасль. Полеводческая бригада может быть одна. Если их две, то одна хлопководческая, а другая рисовая (в связи с тем, что по плану намечено два севооборота – овощно-хлопковый и рисовый). Занятые в животноводстве распределяются по фермам. Это одна-две фермы крупного рогатого скота (МТФ), конефермы (КТФ), овцефекрмы (ОТФ), птицеферма (ПТФ). Свиней в колхозах этого типа нет.
     Рыбу сельскохозяйственные колхозы не ловят –  не только потому, что не имеют права, но и потому, что у них для этого нет свободной рабочей силы. Этим делом на их акватории занимаются соседние рыболовецкие колхозы.
     Земледелие сосредоточено на обвалованных участках в разных местах колхоза, которые обслуживаются разным количеством звеньев из полеводческой бригады, состав которой изменяется по сезонам, а численность громадна – до нескольких сот человек. Из-за разобщённости участков оперативной единицей является звено, к участкам прикрепляются группы звеньев. Бригадир осуществляет центральное руководство в роли заведующего земледелием. Колхозники перебрасываются на разные участки, где и живут временно.
     Обвалованные участки, если они расположены вдали от села, имеют при себе: 1) постоянные постройки полевых станов, где живут временно колхозники, приехавшие на период уборки, и нанятые для этого рабочие, куда свозится собранный урожай, где хранится сельскохозяйственный инвентарь. Одно из помещений отводится под клуб или красный уголок, куда привозят газеты, журналы, сельскохозяйственную литературу; 2) постоянные дома того же типа, что и в селе. В них живут звеньевые и лица, занятые на участке всё лето, обычно вместе с семьями. Зимует в них небольшая часть летнего населения (охрана, заготовщики топлива и т.п.). 3) временные хижины, сооружаемые отдельными семьями для себя на лето и осенью разбираемые на топливо. Мелкие и близкие к селу участки могут иметь только временные жилища.
     Второй вид из группы поселений-спутников – животноводческая ферма. Состав каждой животноводческой бригады три-пять человек. Это постоянное население – заведующий фермой и один-два чабана с семьями, члены которых работают здесь же. Эти семьи живут обычно в одном постоянном доме.
     Летом население фермы резко увеличивается, если пригоняют скот с аксарайских зимних пастбищ и из других участков. Весной множество колхозников включается в сенокос, который, ослабевая из-за перетока рабочей силы в полеводство, затягивается до поздней осени. Часть косцов размещается жить на фермах. Приезжают доярки с детьми. Все эти люди частью строят для себя временные жилища, частью располагаются в квартирах пастухов. Иногда в качестве временных жилищ используются кибитки, которые летом удобнее всяких шалашей и землянок.
     Положение ферм на островах облегчает разделение сфер выпаса между ними. Колхозный скот пасётся вокруг своих ферм, собираясь на бугры во время весеннего паводка. Личный скот колхозников пасётся вокруг сёл.
     Таким образом, население в колхозах этого типа размещается в нескольких основных поселениях и в нескольких спутниках. Зимой население собирается в основные населённые пункты, а летом рассредоточивается по спутникам. В основных населённых пунктах летом остаются нетрудоспособные, престарелые, матери, занятые с детьми, председатель колхоза, бухгалтер, счетовод и часть административного персонала правления колхоза и сельсовета, бригадир полеводческой бригады, заведующий животноводством, кузнецы, шофёры, учителя, продавцы магазинов и колхозники, обслуживающие ближние участки. Остальные находятся на фермах и полевых станах.
     По мере надобности колхоз переселяет колхозников из дома в дом, из одного населённого пункта в другой, не только на короткое время, но и, фактически, на более или менее постоянное жительство, поскольку с каждым годом распределение рабочей силы по бригадам и участкам может меняться. Такое переселение возможно благодаря трём обстоятельствам: 1) дома колхозников не являются их личной собственностью. Они построены колхозом при поселении казахов на этих землях и принадлежат колхозу; 2) колхозники не имеют приусадебных участков, а всё их личное хозяйство подвижно, ограничиваясь скотом и птицей; 3) сказываются навыки кочевого быта.
     При организации на новом месте колхозы этого типа вобрали в себя некоторое количество казахов-старожилов, издавна живших в дельте и занимавшихся животноводством и рыболовством. Поэтому, например, в посёлке Актюбе колхоза «Алга» все 12 жилых домов принадлежат колхозникам, так как построены ими до коллективизации. Но колхоз использует эти дома наравне со всеми другими. В Актюбе первоначально был организован рыболовецкий колхоз. В 1933 – 1934 г. этот колхоз разделился: часть его отошла к рыболовецкому колхозу имени Коминтерна, остальные земли вошли в сельскохозяйственный колхоз имени Наримана Нариманова, образовавшийся на переселенческой базе. При укрупнении соседние колхозы имени Нариманова и «Кзыл-Тан» слились в один колхоз «Алга». О летнем размещении населения в этом колхозе даёт представление табл. 3.

Таблица 3

Летнее размещение населения в колхозе «Алга»

Населённый пункт Хозяйств Жителей Трудоспособных
1. Полковничий Бугор
2. Мал. Бугор – МТФ № 1
3. Актюбе – село
4. Актюбе – МТФ № 2, КТФ № 1
5. Костюбе – КТФ № 2
6. Басарга
7. Джантюбе – ПТФ
8. Кашкара
9. Таловинка 16
15
12
10
  3
  2
  1
23
  7 69
50
39
31
18
  6
  6
58
32 нет свед.
21
19
14
  7
  3
  4
35
12
Всего … 89 309 …

     Колхоз «Алга» расположен на островах между реками Бузаном, Таловой и Кашкарой. Его земли окружают посёлок Володаровку. Основных населённых пунктов три – Актюбе, Переселенческий посёлок и Таловинка. Центр колхоза – посёлок Переселенческий на Полковничьем Бугре (см. его план в приложении). Сюда летом 1952 г. перенесён сельсовет из Актюбе. Здесь находятся правление колхоза, сельсовет, магазин, казахская начальная школа, сараи для инвентаря, мастерские (кузница, плотники), гараж, конюшни. Зимой здесь будут жить 25 – 35 хозяйств с населением около 150 человек, т.е. вдвое больше, чем летом. Дома для колхозников двух типов: 1) глиняные на две семьи каждый; 2) деревянные многоквартирные, по четыре-пять семей. Часть жителей – казанские татары, переселившиеся сюда в 1941 г. Теперь от них остались три семьи.
     Рядом за широкой и судоходной рекой Таловой расположена Таловинка – село смешанного типа со смешанным населением, по происхождению – русское рыболовецкое село. Семь его хозяйств принадлежат колхозу «Алга», остальные – колхозники рыболовецкого колхоза имени Коминтерна, рабочие и служащие посёлка Володаровки. Есть русская начальная школа, в которой обучаются и дети алгинских колхозников-казахов.
     Третье село колхоза – Актюбе. Зимой в его 12 домах проживают 22 – 24 семьи. Как и во всех сёлах, здесь есть магазин и начальная школа.
      Примером прифермского населённого пункта может служить бугор с фермами около Актюбе (МТФ № 2, КТФ № 1); обе фермы помещаются под одной крышей. Вторая постройка – единственный жилой дом, где зимой живёт одна семья табунщика (шесть человек), а летом три семьи – табунщика, гуртоправа и заведующего фермами (14 человек). Лошади здесь и зимуют, а  на лето пригоняется крупный рогатый скот. Около фермы – семь временных жилищ для доярок.
    Кашкар; – пример постоянного полевого стана на отдалённом обвалованном участке. Летом это самый многолюдный населённый пункт колхоза, так как помимо 58 колхозников там поселяются ещё рабочие, нанятые в Володаровке (русские, казахи, татары). В 1951/52 г. здесь зимовало шесть хозяйств (охрана, заготовка ч;кана).
     Как и многие подобные отдалённые участки, Кашкара летом сообщается с центром колхоза только по воде. Для этого используют баркасы с баржами на буксире. Всадник –  главное средство связи в казахских колхозах. Продукция колхоза «Алга» сдаётся: госпоставки в Астрахань, овощи и бахчевые в Володаровский рыбкооп, молоко на Володаровский маслозавод, мясо тоже в Володаровку; шерсть сдаётся в Марфинское заготживсырьё. Таким образом, у колхоза «Алга» есть местный потребитель – население Володаровки с её рыбкоопом и рабочей столовой.
     Сходно с «Алгой» размещение населённых пунктов в колхозе имени XVII партсъезда Караузекского сельсовета Красноярского района. Но расположен он уже не в собственно дельте, а в районе, переходном к восточным подстепным ильменям, у границы с Казахстаном. Воды здесь меньше и меньше роль водного транспорта. Госпоставки и шерсть сдаются в Красный Яр, молоко принимает маслозавод, расположенный на территории колхоза, овощи берут местные рыбкоопы. Основных населённых пунктов в колхозе три. Летом в них живёт четвертая часть всего населения колхоза, составляющего 551 человек (табл. 4).

               

               

                Таблица 4

Распределение жителей колхоза имени XVII партсъезда
по основным населённым пунктам


Поселение        Жителей
Хозяйств
Казах-Арал
Ягодный Бугор
Прокопьевский Бугор 95
35
10 23
10
  3
     Всего …     140 36
 
     Остальные жители размещены по прифермским населённым пунктам, среди которых выделяется Центральная МТФ – 65 человек, 10 хозяйств; по пастбищным, сенокосным и полевым станам, или находится в Аксарайской степи, где живут во временных постройках и в кибитках. С Аксарайской степью у всех колхозов этого типа существует автомобильное сообщение через Красный Яр, Байбек, Малый Арал.
     Центр колхоза, посёлок Казах-Арал, построен в 1936 г. Своё название он получил от одноимённого бугра. Казах-Арал значит «казахский остров», потому что здесь и раньше существовали небольшие казахские селения. Переселенцы перенесли на Казах-Арал старое название своей аксарайской родины – Караузек (Чёрная Речка). Отсюда современное двойное название села – Казах-Арал, или Новый Караузек, в отличие от Старого, или Дальнего Караузека, оставшегося в Аксарае. Название Караузек ныне прилагается к сельсовету.
     Посёлок Казах-Арал вытянулся вдоль бэровского бугра (см. план на чертежё № 3). Все дома стоят лицом к средней улице, построены одновременно и имеют одинаковые размеры, но большинство из них обросло сенями и пристройками с разных сторон. Незначительная часть домов имеет в числе пристроек летнюю кухню. В этом случае тип двора приближается к русскому. Дворы, огороженные не всегда замкнутыми заборами, имеются не у всех жителей. Чаще всего дома стоят открыто, т.е. буквально среди пустыря.
     По материалу различаются дома двух видов: 1)  деревянные с деревянной же крышей русского типа, но без дворов и заборов. Таких домов всего семь: магазин, правление колхоза и пять жилых; последние построены в 1936 г. в порядке поощрения для ударников; 2) глинобитные с камышовой крышей. Выделяется кирпичное здание школы с железной крышей. (Материал домов указан на плане).
     С 1936 – 1937 г. в Казах-Арале не построено ни одного дома; население, по словам местных жителей, с тех пор неуклонно уменьшается (убыль на войне, переселение). Люди  теперь уходят в Казахстан и на Чёрные Земли, в животноводческие совхозы. Каждый год из села кто-нибудь выселяется. Из оставшихся домов часть используется соседями и колхозом в качестве сараев, остальные находятся на разных стадиях разрушения. На бугре по условиям рельефа наиболее выгодно положение у дворов средних рядов, которые стоят почти на горизонтальной поверхности. Дома крайних рядов стоят на склонах и больше подвержены разрушительному действию воды и ветра.
     По национальному составу казахские сельскохозяйственные колхозы очень однородны, почти все их жители – казахи. На несколько сот казахов имеется не более двух-трёх русских семей; это обычно специалисты – кузнец, шофёр, зоотехник. Войдя в колхоз, они иногда селятся отдельно, окружают дом огородами, поливаемыми из ерика. Во всех колхозах есть также татары – местные и казанские переселенцы.
     Вследствие такого состава населения русский язык в казахских колхозах знают очень мало. Владеют русским языком и вполне грамотны по-русски председатель колхоза, бухгалтер и счетовод, руководящие работники сельсовета и колхоза, учителя и бывшие фронтовики. Большинство мужчин понимает русский язык и доступно для беседы по-русски, грамотно по-казахски, но неграмотно по-русски. Большинство женщин и стариков русского языка не знает совсем, иные старики неграмотны и по-казахски. У детей свежи в памяти уроки русского языка в школе, но окружающая среда не благоприятствует усвоению русского языка, потому что с русским населением колхозники соприкасаются очень мало.
     Тяга казахов к культуре весьма велика. Даже самое карликовое селение старается иметь у себя школу. Учителя играют большую роль в жизни села, активно участвуют в управлении колхозом. Это не удивительно, ибо все учителя – местные уроженцы, часто из этого же села. Часть окончивших семилетки продолжает образование в десятилетках Казахстана или в Володаровском педагогическом училище, которое заменяет десятилетку тем, кто собирается потом учиться в вузе. Получившие высшее образование стремятся вернуться в колхоз в качестве учителей. Часть учителей окончила Астраханский пединститут или учится в нём заочно.
     Качество преподавания русского языка плохое, так как все учителя – местные казахи. Слабое знание русского языка – значительный тормоз культурного развития. Собственные кадры специалистов у казахов есть (мотористы, зоотехники и др.), но замечено, например, что к медицинским профессиям молодёжь имеет мало склонности, а больше любит профессию учителя.
     Дети и старики, сидящие перед домом с книгами в руках – обычная картина летом. Книги на национальных языках, изданные в Алма-Ате и Казани, продаются во всех районах дельты.
     Национальные особенности быта невелики. Во внутреннем устройстве домов есть все варианты меблировки – от одних только кошм, нар и сундуков до столов, стульев и кроватей. Всё очень чисто. Белая одежда старух и части женщин [среднего возраста], серьги в форме полумесяца и кроваво-красные платки у девушек – вот всё, что отличает одежду казахов от русских. Старики носят тёмные войлочные шляпы, охотно заменяя их городскими фетровыми.
     Отсутствие приусадебных участков объясняют нелюбовью к этому делу. Домашнее хозяйство – овцы, крупный рогатый скот, птица. В пище преобладают местные продукты животноводства (молоко, масло, мясо, яйца) и покупаемые в рыбкоопе привозные продукты – чай, сахар, печёный хлеб. Преобладание того или иного вида топлива (кизяк, хворост, дрова, камыш, ч;кан) зависит от местных условий.

Т и п    I V

Населённые пункты казахских
рыболовецких колхозов
    
     Расположены на восточной окраине дельты, за Бузаном. В качестве примера взят колхоз имени XVII партконференции, сельсовет Байбек. Основная отрасль хозяйства –  речное и морское рыболовство, второстепенные – животноводство и полеводство (огороды, бахчи, зерновые). Колхоз расположен на реке Кигач против Малого Арала. Название Байбек прилагается к пяти аулам одного сельсовета, которые до коллективизации носили родовые названия (по фамилиям), а после коллективизации различаются по номерам. В связи с возрастающей ролью сельского хозяйства и уменьшением рыболовства в рыболовецких колхозах аулы № 1 и 2,  ранее входившие в колхоз имени XVII партконференции, отошли к соседнему сельскохозяйственному колхозу «Красноярец» (табл. 5).
 
                Таблица 5

Население сельсовета Байбек в 1936 г. (9)

Поселение Хозяйств Жителей
Аул № 1
Аул № 2
Аул № 3
Аул № 4
Аул № 5 41
47
48
89
46 168
172
191
169
195
Всего …
В т.ч. в  № 3 – 5      271
     183       895
      555
      
     Перед войной население достигло максимума 916 человек. В настоящее время в колхозе (аулы № 3 – 5) 453 человека, из них 162 трудоспособных, которые распределены по четырём бригадам. Это две рыболовецкие бригады (речная – четыре звена, морская – пять звеньев) и две сельскохозяйственные (животноводческая и полеводческая). Состав бригад изменяется по сезонам за счёт перелива работников из одной бригады в другую. В августе 1952 г. в животноводческой бригаде было 20 человек, в полеводческой 32; в морской бригаде 30. Число одновременно занятых в рыболовстве достигает максимума в 88 человек (30 в море, 58 в реке) за счёт работников, высвободившихся после сельского хозяйства в IV квартале.
     Рыболовные угодья колхоза расположены в его пределах и на акватории соседнего сельскохозяйственного колхоза «Красноярец». Это река Кигач и ряд ильменей, не пересыхающих летом. Зимой рыбу ловят только в ильменях. Весной ловят в реке Кигач в колхозе, в других реках Марфинского района, а также в Деньгинском районе соседнего Казахстана. Тоню в Казахстане колхоз получает в течение ряда лет; весной там работают три звена, каждое с одним неводом, а в Байбеке остаётся одно звено. Летом речной лов продолжается в тех же местах, но главным образом в колхозе. Роль внешних угодий [из года в год] сокращается. Осенью ловят только в Кигаче. Никаких построек вне своей территории колхоз не имеет.
     Морские ловцы зимой помогают речной бригаде на ильменях и готовятся к выезду в море. Туда выезжают около 20 марта, возвращаются в первых числах июля и остаются в колхозе на время запрета, примерно до 15 июля, после чего морская бригада опять выезжает в море и окончательно возвращается в ноябре.
     Речная рыба сдаётся в рыбоприёмный пункт при рыбозаводе имени Воровского, расположенный на территории колхоза, свозится колхозным транспортом (бударки и сани зимой); морская рыба сдаётся в плавучие рыбоприёмники в море. Речной и морской лов обслуживает Красноярская МРС.
      Звенья ловецких бригад распределяются по аулам следующим образом (табл. 6).

                Таблица 6

Распределение звеньев   рыболовецких бригад
по аулам Байбека

Число звеньев в бригаде
морской речной
Аул № 3
Аул № 4
Аул № 5 3
1
1         –
        1
        1
Всего 5       4 (sic!)

     В течение года постоянна численность работников морской бригады; в остальных бригадах она изменяется, как указано выше.
     Сельское хозяйство сосредоточено около 4-го и 5-го аулов. Поля расположены в одном обвалованном массиве и в ряде мест на не обвалованной территории, меняющихся в разные годы. Животноводческие фермы расположены в самих аулах.
     Единственный вид населённого пункта – аул  – представляет собой разобщённые группы беспорядочно расположенных больших низких квадратных с низкими окнами землянок из самана и камыша с глиной, с плоской крышей, продолжение которой покрывает часть пространства перед домом в виде навеса; такой двор не всегда огорожен изгородью. Вместо летней кухни – очаг под открытым небом. Мебель большей частью отсутствует или ограничивается сундуками и нарами. Жизнь семьи днём протекает на кошмах и циновках из ч;кана, а постели лежат свёрнутые вдоль стен. Рядом с жилищами в аулах – помещения для скота из того же материала.
     Приусадебными участками колхозники не пользуются. Окружённые тырлом аулы лишены всякой растительности. Они расположены на повышениях или остатках бэровских бугров среди остепнённых лугов, которые уже несколько лет не заливаются. Последний раз вода доходила до аула № 3 в 1945 г. Часть домов в этом ауле – деревянные (школа, сельсовет, правление колхоза). Почти всё население – казахи. Они пришли сюда в 30 – 40 годах XIX в. Есть три татарские семьи и две русские (кузнец-колхозник и паромщик, не входящий в колхоз). Паромная переправа на территории колхоза принадлежит доротделу.
     Основной признак выделения этого типа населённых пунктов в отличие от русских рыболовецких сёл – национальность жителей. Ею обусловлено устройство аула, его планировка, материал домов, тип жилища, отсутствие приусадебных участков у колхозников, молодость навыков земледелия – всё то, что так резко отличает казахские рыболовецкие колхозы от русских. Остальные условия (перемещение населения и распределение рабочей силы по сезонам внутри и вне колхоза) зависит от причин, общих для всех рыболовецких колхозов этого района, и русских,  и казахских. 

Т и п   V

Населённые пункты рыбозаводов,
моторно-рыболовных станций
и рыбоприёмных пунктов

     От [сколько-нибудь полной и удовлетворительной] характеристики этого типа, как и следующего, приходится отказаться, так как этими населёнными пунктами я [как полевой исследователь] не занимался.
     Примером этого типа может служить неоднократно упоминавшаяся Володаровка (село имени Володарского), числившаяся в отдельные годы как рабочий посёлок. Функции этого посёлка очень разнообразны. Он расположен в узле судоходных водных путей у выхода Таловинки из Бузана. В Володаровке имеется моторно-рыболовная станция с судоремонтными мастерскими, машинно-тракторная станция, электростанция, рыбозавод, предприятие по переработке сельскохозяйственных продуктов, кирпичный и черепичный заводы, хлебопекарня, рабочая столовая, больница, аптека, почта и телеграф, универмаг, колхозный рынок, казахское педагогическое училище, школа-десятилетка с русскими и казахскими параллельными классами. МТС и МРС обслуживают колхозы своего Марфинского и соседнего Зеленгинского районов. Национальный состав смешанный (русские и казахи).
     Володаровка размещена на низменной обвалованной площади с одним бэровским бугром. Улиц и кварталов по существу нет. В центре в шахматном порядке расположены многоквартирные двухэтажные деревянные дома, соединённые деревянными пешеходными дорожками, на окраинах – землянки и избы. Всё это пересечено грунтовыми дорогами, сходящимися к паромной переправе через Таловую. Есть небольшой сквер и деревья на берегу реки.
     С 1931 по 1944 г. Володаровка была центром одноимённого района с казахским населением (~80%). Это был как бы казахский национальный район в дельте Волги, опора казахской колонизации. В Володаровке издавалась казахская газета «Колхоз Майдан». После перенесения в 1944 г. райцентра Володаровка сохраняет выдающееся значение в районе.
    
Т и п   V I

Бывший город, районный центр
Красный Яр

     Основан в [1655 или в] 1667 г. как крепость на бугре Красные Ярки (см. первую главу). До 1926 г. был уездным городом, после – рабочим посёлком. В настоящее время – село, центр одноимённого района. Единственный в дельте представитель населённых пунктов этого типа, к которым вне дельты [в Астраханской области] относятся Енотаевка и Чёрный Яр. В XIX в. население Красного Яра достигало, кажется, 9 тыс. человек. В прошлом Красный Яр выделяло его административное значение (второй уездный город в дельте) и выгодное экономико-географическое положение у слияния двух крупнейших после Волги рек Волго-Ахтубинской системы – Бузана и Ахтубы, на берегу изобиловавшего рыбой залива Каспийского моря, на границе рыболовецкой дельты и животноводческой степи, у самой близкой к Астрахани переправы через Бузан. Через Красный Яр шёл в Астрахань почтовый тракт по левобережью Волго-Ахтубы. Близость к Астрахани делала сельскохозяйственное окружение Красного Яра продолжением астраханской пригородной зоны.
     Почти все эти факторы давно исчезли, но они наложили на Красный Яр неизгладимый отпечаток. Колхоз «Красноярец», смешанный по национальному составу и происхождению, относится к одному типу со всеми сельскохозяйственными колхозами своего района. Но село Красный Яр по происхождению не имеет ничего общего ни с казахскими рыболовецкими и сельскохозяйственными посёлками, ни с русскими рыболовецкими сёлами, от которых оно к тому же резко отличается по внешнему виду.
     Население Красного Яра составляло в 1936 г. около 3,6 тыс. человек. Село занимает обвалованную площадь на острове между реками Бузаном и Ахтубой и ериком Маячным. Распланирован Красный Яр по прямоугольным кварталам. Между прямыми и ровными улицами много пустырей. На главных улицах – булыжные мостовые и клинкерные тротуары. Немало двухэтажных, в том числе и кирпичных зданий.

ИСПОЛЬЗОВАННАЯ ЛИТЕРАТУРА

1. Астрахань и Астраханская губерния. Описание края и общественной и частной жизни его, состоящее из записок, ведённых во время одиннадцатимесячного пребывания в нём. Издание Н-лая Ер-кова. М., 1852.
2. Берг Л.С. Географические зоны Советского Союза, т. 2. М., 1952, стр. 114 – 117.
3. Библиотека иностранных писателей о России, т. 1, М., 1836. Контарини, стр. 85 и след.
4. Бородин А.В. Астраханский край. Человек с историко-колонизационной точки зрения. (Россия. Составлено Комиссией по изучению естественных производительных сил России при Российской Академии наук. Т. XII, гл. 14). Пг., 1923.
5. Греков [Б.Д.],  Якубовский [А.Ю.]. Золотая Орда и её падение. АН СССР, М. – Л., 1950.
6. Историческое и статистическое описание Астраханской губернии. «Соревнователь просвещения», 1823, ч. 22, стр. 175 – 196,  272 – 291.
7. Кувшинов И.С., профессор. Развитие сельского хозяйства Волго-Ахтубинской зоны. М., 1952, стр. 79 – 83, 87, 88, 99 – 102.
8. Небольсин П.И. Очерки волжского низовья. «Журнал МВД», 1852, ч. 38, №№ 5 и 6.
9. Районы и населённые пункты Сталинградского края. Справочник. Сталинград, 1936.
10. Самойлов И.В. Устья рек. Географгиз, М., 1952, стр. 183 – 188, 192, 198.
11. Юдин П. К истории астраханского рыболовства. «Наш край» (орган губплана), 1925, № 7.
12. Словарь географический Российского государства, собран Афанасием Щекатовым. Т. VII. М., 1808.
13. Географическо-статистический словарь Российской империи. Сост. [П.П.] Семёнов. V томов. 1863 – 1885.
14. Энциклопедический словарь Брокгауз – Ефрон [1890 – 1907, 1911 – 1916].
15. Большая Советская энциклопедия, изд. 1-е [1926 – 1947] и 2-е [с 1950].
16. Малая Советская энциклопедия, изд. 1-е [1928 – 1932].

П р и м е ч а н и е
[к списку литературы]

    В тексте даются ссылки на использованные источники там, где это возможно. Если факт заимствован из нескольких источников, может быть назван один их них, например: (4 и др.). Это значит, что данный факт можно узнать не только из книги Бородина, но и из словаря Брокгауза – Ефрона и других книг.

Работа защищена на кафедре экономической географии СССР 30 апреля 1953 г. с оценкой «отлично»

Оппонент В.Г.Крючков

ПОСЛЕСЛОВИЕ XXI

     Курсовая работа «Типы сельских населённых пунктов в дельте Волги» – единственная в моей жизни научно-исследовательская работа по географии, написанная непосредственно по результатам экспедиции. Все остальные мои сочинения являются теоретическими или относятся к жанру околонаучной публицистики. Все они тоже благодаря моим путешествиям связаны с конкретными местностями, но только очень косвенно и опосредованно. Такие связи иногда случайны, мнемонически ассоциативны и по сути дела интимны, интересны и понятны только мне. Конкретные статьи и монографии по результатам полевых исследований обычны для большинства профессиональных географов, но не для меня. Ничего подобного данной курсовой работе мне до сих пор публиковать не приходилось. Она для моего научно-литературного творчества уникальна – тем она мне и мила, но и, конечно же, дорога как память. Читая её сейчас, я не только восхищаюсь – я не узнаю самого себя.
     Мой первый экспедиционный полевой сезон в Прикаспии в 1952 г. и последовавшее за ним написание данной курсовой работы зимой 1952/1953 г. проходили после того, как «основоположник советской экономической географии» Николай Николаевич Баранский (1881 – 1963) меня «открыл» и «объявил гением», т.е. я уже числился студентом неординарным, за что и был направлен в настоящую экспедицию, а не на учебную экономико-географическую практику. Такое выделение меня из массы студентов вызывало восторг далеко не у всей факультетской общественности. С тех пор за мною почти до конца ХХ в. в глазах многих тянулся шлейф наглого выскочки и болтуна, мыльного пузыря, раздутого  Баранским и его приспешниками. Да я и сам сомневался в своей способности стать хорошим экономикогеографом, поскольку меня всегда тянуло куда-то в сторону от этой специальности. Тем более дорога была мне  положительная оценка моей работы Андреем Николаевичем Ракитниковым (1903 – 1994) – самым глубоким, порядочным и честным исследователем и знатоком нашей страны в советскую эпоху, единственным из известных географов того времени, кто был свободен от карьерных и управленческих интриг. Оценка эта пришла не сразу. В полевой обстановке я казался доценту Ракитникову и его ученику, моему непосредственному начальнику, аспиранту Всеволоду Григорьевичу Крючкову (1925 – 2006) праздным туристом, отчасти потому, что вместо надлежащей обработки записных книжек и вед;ния полевых дневников я постоянно строчил письма любимой девушке. Но в этих письмах и начиналась вся моя теоретическая и иная научная география! Крючков же меня так и не признал и сохранял ко мне насмешливо-ироническое отношение до самой своей смерти.
     Для современного читателя моя курсовая работа может иметь некоторое значение, как 1) историко-географическая картина жизни людей в дельте Волги, когда ещё сохранялись естественный паводковый режим и остатки межэтнического разделения труда; 2) одна из первых в нашей стране попыток классификации сельских поселений, имеющая некоторое методологическое значение и для географических классификаций вообще; 3) как примечательная веха в творческом пути одного учёного,  «широко известного в узких кругах»  собратьев по профессии. Непосредственным поводом для меня вспомнить свою раннюю работу послужил проведённый 26 – 27 апреля 2010 г. в Российском научно-исследовательском институте культурного и природного наследия имени Д.С. Лихачёва российско-норвежский семинар «Теоретические и практические проблемы сохранения культурного и природного наследия», на котором я выступал с докладом «Типология и районирование для  выявления сельского наследия».
     Сохраняющийся у меня рукописный оригинал курсовой работы окончательно забран мною в 1968 г. с кафедры экономической географии СССР географического факультета МГУ, где он хранился до того времени, и представляет собой настоящую рукопись, 83 листа и страницы, на одной стороне разлинованного листа формата А-4, написанную авторучкой с синими чернилами. На оборотных страницах содержатся разные вставки, которые надо было внести в текст  при перепечатке его на пишущей машинке, но на эту перепечатку  не хватило времени. Работа была защищена в таком получерновом виде, с зачёркнутыми строками и «неофициальными» добавлениями, на которые я рекомендовал преподавателям при защите не обращать внимания.
     На полях рукописи сохранились замечания, написанные карандашом, разными почерками, – очевидно, оппонента В.Г.Крючкова и самого А.Н.Ракитникова, а также мои ответы. Замечаний было немного и я приведу их полностью.
     Предисловие. «Работа в <…> экспедиции <…> была для меня первой учебной практикой по специальности». Замечание: «производственной». Оно мною зачёркнуто, т.е. отвергнуто. Я тогда рассматривал свои научно-исследовательские упражнения именно как учёбу, будучи убеждённым, что мои сочинения пока не могут иметь практического значения. Я слишком многого ещё не знал и всей даже доступной мне информации для сделанных мною немногочисленных частных выводов не привлекал. В работе, кстати говоря, нет никаких общих выводов, никакого заключения; текст просто обрывается, заканчиваясь описанием последнего типа поселений.
     Глава вторая. «Весной вся территория дельты заливается водами паводка». Вопрос на полях: «Когда весной?». На самом деле, насколько я помню, пик паводка приходился на июнь, когда, по общепринятым понятиям, начинается разгар лета.
     «Вопрос о происхождении бэровских бугров остаётся спорным; правда, в последнее время всё больше склоняются к эоловой гипотезе (2, 10)». Замечание: «Это для Вас –  вопрос второстепенный».
     «…Бугор неровен, ограничивает рост села, не даёт расти на себе никакой древесной растительности, наполняет село песком и пылью, затрудняет устройство орошаемых садов и огородов». Вопрос на обороте предыдущего листа: «Почвы? Грунтовые воды и т.д.?».
     «В будущем роль бугров в расселении должна снизиться», написано мною в конце того же абзаца. Моё предположение о бесперспективности расселения на бэровских буграх впоследствии подтвердилось. После исчезновения паводков бугры перестали быть убежищами от воды. По сведениям из Интернета, бугры широко используются в качестве  месторождений песка и глины, вывозимых как стройматериал даже за пределы дельты, и уже 80% (!) бугров уничтожено, о чём сожалеют защитники природы (и я вместе с ними) (Кавказский узел. 27.05.2008).
     «В Волго-Ахтубинском займище, где паводки выше, больше скорости течения и работа воды, Волга блуждала в ограниченных пределах долины и веками пойменный рельеф более интенсивно накладывался сам на себя, чем в дельте, где прирусловые образования меньше и ниже». На поле я написал карандашом: «Моё объяснение».
     «…Бугор при неосторожном обращении иногда может превратиться в бархан…». Замечание: « ? Нельзя представить, чтобы бэровский бугор превратился в бархан». Мой ответ: «Может бугор в бархан превратиться, это в музее показывали нам, а вас с нами не было».
     «На примере трёх сёл мы в течение одного дня наблюдали три стадии этого процесса. В Ватажках песок тонким слоем лежит на улицах, в Теплинке он засыпает дворы, в Байбеке на развеянном и сглаженном фундаменте бугра груды песку, вход в правление колхоза загораживает бархан».  На обороте предыдущего листа написано: «Вся эта картина просится быть зафиксированной!».
     «По свидетельству местных жителей, пески в подобных местах как массовое явление появились недавно, лет десять тому назад». На обороте предыдущего листа написано: «Сомневаюсь?».
     Глава третья. «Никогда не строят деревянные дома с камышовой крышей, так же, как нет глинобитных домов с деревянной крышей». На поле написано: «Это не правило».
     Глава четвёртая. «Каждый сельский населённый пункт, взятый в отдельности, может рассматриваться 1) как совокупность людей-производителей; 2) как совокупность зданий и сооружений, расположенных в определённых природных условиях на данной территории». Против этих моих утверждений на полях стоит вопросительный знак, а к тексту карандашом добавлено: «использование которых находится в тесной связи с основным занятием жителей».
     «Что такое ;населённый пункт;, мне, строго говоря, неизвестно». Вопрос на поле «Почему?». Мой ответ там же: «Да, а что ж тут такого?».
     «Чтобы объяснить движение сельского населения…». Слово «движение» карандашом подчёркнуто и снабжено вопросительным знаком. В данном случае я выразился неточно; здесь и в других подобных случаях надо было написать «всякого рода перемещения».
     «…Населённые пункты одного колхоза, если они не слишком отличаются по происхождению, могут относиться к одному типу». Против этой фразы на поле стоит вопросительный знак.
     Из этих замечаний можно сделать вывод, что почти все мои, немногочисленные и робкие, самостоятельные предположения и выводы были отвергнуты или не поняты. Примечательно, что в дальнейшем тексте,  по основной  и большей части работы, охватывающей описание всех типов поселений, никаких замечаний не было. Может быть, А.Н. Ракитников и В.Г. Крючков не дочитали моё сочинение до конца?   
     В феврале 1958 г. я в первый раз, а в 1968 г., как уже говорилось, окончательно забрал рукопись с кафедры себе домой. Она была тщательно подготовлена для перепечатки машинистками, которым я, как обычно в то время, написал красными чернилами целую инструкцию на полторы страницы и ещё несколько отдельных указаний, например, «Ради бога, не путайте тире с дефисом», на что машинистки ответили надписью карандашом: «Постараемся!!». Они напечатали 54 с., а оставшиеся 15  с. я напечатал на своей портативной пишущей машинке; итого стало 69 с. Из напечатанных машинистками и переплетённых четырёх экземпляров один (не первый) был подарен мною бывшей студентке геофака Наташе Чорбадзе (урождённой Шабалиной, впоследствии Барри) (ныне живущей в США), когда она в качестве аспирантки кафедры биогеографии  изучала Западные подстепные ильмени в Прикаспии. Я пользовался машинописным экземпляром при компьютерном наборе в апреле 2010 г., но окончательно сверил текст по первоначальной рукописи.
     Основные термины, применявшиеся в курсовой работе, несут отпечаток своей эпохи, а к нашему времени они устарели. Сегодня я написал бы «поселения» вместо «населённые пункты» и «этнический» вместо «национальный», не стал бы так часто употреблять слово «население», заменив его словами «люди», «жители».
     В работе изначально отсутствовали какие-либо фразы, выражавшие советскую политическую идеологию, не было в ней  и упоминаний советских вождей, кроме как в названиях поселений и колхозов, а посему при перепечатке текста не было у меня и вполне понятного  соблазна что-нибудь такое стыдливо зачеркнуть, как это делают в наши дни почти все авторы, переиздающие свои давние сочинения. Точно так же в списке использованной литературы у меня не было ссылок на труды классиков марксизма-ленинизма и постановления партии и правительства. Список источников и их нумерация оставлены без изменений,  несмотря на то, что алфавитный порядок в нём несколько нарушен упоминанием всех словарей и энциклопедий в конце библиографии. При окончательном наборе текста я не мог удержаться от того, чтобы иногда переставить слова внутри одной фразы, убрать явно лишние слова-паразиты, усовершенствовать пунктуацию. Буквенная маркировка в перечнях кое-где заменена цифровой. Ликвидированы (слиты с соседними)   абзацы этих перечней, состоявшие из одного предложения.  В квадратные скобки заключены слова, вставленные в 2010 г. и принципиально важные для правильного понимания текста, а также для грамотного и унифицированного  написания библиографии и т.п.
     При компьютерном наборе в 2010 г. все «выводы» (таблицы без линеек и заглавия) заменены настоящими таблицами, которые заново озаглавлены и  перенумерованы; многие слова в  табл. 1 сокращены. По-новому отредактирована и табл. 2. Соответственно изменён в тексте синтаксис фраз, отсылающих к таблицам. Подстраничные сноски большей частью ликвидированы и внесены в текст  бесследно, а там, где они резко выделяются, сохранены в полускрытом виде:  заключены в фигурные скобки и помечены звёздочкой: {* …}.
     Упоминаемые в курсовой работе, в том числе в её оглавлении,  чертежи № 3 и 4 по-видимому утрачены; нет сведений о том, что они сохранились где-либо в моём архиве. Чертежи № 1 и 2 не упоминаются и в оглавлении: очевидно, их замысел не осуществился. Была задумана карта в масштабе 1 : 300 000, на которой людность поселений была бы показана масштабными кружками, а тип поселений – цветом. И много лет спустя после написания этой курсовой я мечтал составить такую карту, она стояла у меня перед глазами. Эта мечта постепенно угасла, да и информация устаревала. И карты крупного масштаба, и сведения о людности сельских поселений после 1936 г. в СССР были засекречены. 
     В заключение, чтобы немного развеселить предполагаемого и маловероятного читателя, добавлю нечто к моему «Неофициальному примечанию о свиньях» (сноска в характеристике типа II).  В низовьях Волги все виденные мною свиньи – худые, чёрные, косматые, голодные,  злые, похожие на собак, они бегали по селу в поисках жратвы, забегали в чужие дворы, и, не дай бог, если иная баба зазевается, то они запросто утащат и сожрут её ребёночка.
     Однажды наш шофер подстрелил зайца, а свинья утащила его тушку из кухнёжки, я гнался за свиньёй по деревенской улице и колотил её палкой по хребту, пока она не выпустила добычу. И этого зайца, надкусанного чушк;й и вывалянного в дорожной пыли, наши женщины обмыли и мы его всё-таки съели. Свидетельницей этой драмы была наш ботаник, Нина Леонидовна Соколова (1896 – 1983). 
       
О Г Л А В Л Е Н И Е

Предисловие
Гл. 1. Историческое введение
Гл. 2. Формы расселения и влияние природных условий
Гл. 3. Строительные материалы
Гл. 4. Основы классификации населённых пунктов
Тип I.  Населённые пункты русских рыболовецких колхозов
Тип II. Населённые пункты сельскохозяйственных колхозов пригородов Астрахани
Тип III. Населённые пункты казахских сельскохозяйственных  колхозов
Тип IV. Населённые пункты казахских рыболовецких колхозов
Тип V. Населённые пункты рыбозаводов, моторно-рыболовных станций и рыбоприёмных пунктов
Тип VI.  Бывший город, районный центр Красный Яр
Использованная литература
[Послесловие XXI]
Приложения:
Чертёж № 3. План Казах-Арала
Чертёж № 4. План Переселенческого посёлка

Б.Родоман 3 мая 2010

Подготовлено для "Проза.ру" 13 марта 2017 г. Воспроизведение таблиц на этом портале невозможно.