Паутина Темноты 48. Сложившийся узор

   Глава 48.  Сложившийся узор.


- Похоже, что мы лишились последнего, реального козыря в борьбе за выживание! – мрачно резюмировал Барон, выслушав отчет Мастера. – Пожалуй, только Спящая могла бы попытаться, удержать в повиновении жителей деревни. Ей, хотя бы, приблизительно был понятен их менталитет. Я тоже больше не смогу призвать на помощь силовые структуры этой страны. Более того, через некоторое время у моего друга, президента, начнут закрадываться сомнения, почему я больше не поддерживаю личного контакта, и мы не сумеем объяснить, что именно произошло. Я даже не уверен, поверит ли Арни в эту невероятную историю!
- Он, запросто, решит, что мы, просто, убили тебя, и захочет отомстить за друга! – угрюмо добавил Хорек, видимо, основываясь на личном опыте.
- Предположим, что Вольф сумеет, каким-то образом, убедить Арни, что произошло переселение душ, и, таким образом, посвятить в наш секрет еще одного человека, этот парень уже заслужил наше доверие,- задумчиво промолвил Волк. – Но с президентом я бы не стал откровенничать! Слишком велик соблазн заполучить для своей страны такой козырь!
- Нам необходим надежный посредник, но я ума не приложу, кто бы это мог быть, - подытожил Мастер.

- У меня есть идея, но Барону она не понравится! – криво усмехнувшись, промолвила я, посмотрев на старого друга в юном теле.
  Вольф заглянул в мои глаза, на его лице появилась болезненная гримаса:
- Если ты имеешь в виду моего сына, то очень ошибаешься! Он, и в хорошие времена, не желал иметь со мной ничего общего!
- А теперь ты свяжешься с ним и попросишь о помощи! – решительно заявила я. – И если парень, хоть чуть-чуть, похож на тебя, то он примчится сюда, на всех парах! Хотя бы, чтобы ощутить свое превосходство, а мы уж попытаемся перетянуть его на свою сторону!
- Рысь права, Барон! – поддержал меня Алекс. – Из того немногого, что ты сообщил о сыне, у меня не сложилось впечатления о нем, как о подлеце. И если заручиться поддержкой Арни и провернуть все достаточно аккуратно, то мы сумеем сохранить секретность, при любом повороте ситуации.
- Во всяком случае, других вариантов я не вижу! – заключил Мастер.
  И все вынуждены были с ним согласиться.
 
- До сих пор, не могу поверить, что сумел убедить Генриха прилететь к нам! – пробормотал Барон, бросая очередной взволнованный взгляд в ту сторону, откуда должен был появиться вертолет. – Как и то, что Арни вызвался нам помогать!
  Я тяжело вздохнула и кивком подтвердила, что полностью разделяю его удивление. Несмотря на то, что невысокий подвижный пилот вызвал всеобщую симпатию своей, практически бескорыстной, преданностью Вольфу и самоотверженно участвовал в нашей эвакуации из родной страны, не задавая слишком много вопросов, мы очень сомневались, что парень поверит в невероятную историю переселения душ. Но, то ли Барон привел ему достаточно фактов, которые должны были быть известны только им, двоим, то ли он, в глубине души, тоже верил в древние легенды своего народа, но Арни довольно быстро встал на нашу сторону и предложил свою помощь в осуществлении плана, по доставке сына Вольфа в Эквадор.

   Но это было еще полдела. Мы не имели права, сразу выдавать Генриху свои тайны, так что пришлось придумать историю о том, что его отец, просто, сбежал и спрятался, опасаясь дальнейших покушений на свою жизнь. Лису удалось смонтировать видеоролик, используя старые видеозаписи Вольфа и новое голосовое сообщение. В нем Вольф рассказывал, что в Москве на него было совершено покушение, организаторами которого являлись партнеры по фирме, просил не раскрывать, что выжил в этой передряге. И предлагал лично встретиться, чтобы раскрыть подноготную истории, которая могла иметь влияние и на его дальнейшую жизнь. И говорил, что очень рассчитывает на его помощь, но поймет, если сын откажется от контактов.

- Ты правильно сделал, что передал ему ключи от сейфа, где были бумаги, позволяющие без проволочек вступить во владение твоим легальным имуществом, - промолвила я.
- Удивительно то, что мне не так давно пришла идея, оформить все загодя! – откликнулся Барон. – Хотя, всегда считал, что писать завещание – дурной тон! Но мне очень не хотелось, чтобы могила моей бабушки оказалась заброшенной! И ее правнук совсем забыл о своих русских корнях.
- Пути судьбы неисповедимы! – пробормотала я несколько перефразированную фразу. – Елизавета Андреевна сначала развела наши пути, потом ее медальон помог тебе сначала забыть, а позднее вспомнить меня, а ее могила – наладить отношения с сыном! Твоя бабушка настолько любила тебя, что видимо, продолжает заботиться о тебе и после своего ухода!
- Но все это помогло, лишь, заманить Генриха сюда, а вот, что заставит его поверить в то, что этот щуплый мальчишка – его отец? – озабоченно промолвил Вольф. – Что помешает ему объявить все наши россказни ложью?

   За последний месяц эта тема всплывала не единожды, и мы до сих пор не пришли к единому мнению. У отца с сыном было не так уж много совместных воспоминаний, и парень вполне мог заподозрить, что с ним ведут нечистую игру. Не добавляло достоверности и то, что предыдущее тело Барона было похоронено с пулей в голове. Мне казалось, что необходим был какой-то особый подход, способный заставить Генриха эмоционально раскрыться и поверить своему внутреннему голосу, всколыхнуть его подсознание и забытые воспоминания.
  Взглянув на болезненную гримасу, искривившую новое лицо моего старого друга, сердито поджатые губы и трепещущие от обиды и гнева ноздри, я неожиданно вспомнила его давние слова о том, насколько проще было решать спорные вопросы на дуэли. И о том, что две шпаги висели на стене не только старого дома его бабушки, но и этого дома тоже. И что Барон недавно начал обучать непоседливого Гнома обращению с этим видом оружия, пытаясь компенсировать парнишке отсутствие, так любимых им, ролевых игр и исторического фехтования.

- Держу пари, что твой сын вполне способен держать в руках дуэльную шпагу? – осененная вдохновением, поинтересовалась я у него.
- Конечно! – недоуменно взглянув на меня, ответил Вольф. – Я специально, дополнительно, оплачивал этот предмет во время обучения Генриха в колледже, также как игру на фортепиано и танцы. Но сын не очень этим интересовался.
- Но вы с ним вели бои, иначе у тебя не было бы двух шпаг! – уверенно заявила я. – Я что-то не помню, чтобы Арни когда-нибудь составлял тебе компанию.
- Да, ты права! – в глазах Барона проступало понимание. – В подростковом возрасте Генрих пытался саботировать обучение фехтованию, и мне пришлось вспомнить прошлое, чтобы поддержать его интерес. Зато, потом он добился в этом виде спорта гораздо больших успехов, чем в изучении экономических дисциплин.
- Я думаю, что стиль владения оружием так же узнаваем, как и поведение партнера в танце, - основываясь на собственном опыте, предположила я. – Найди повод вызвать его на дуэль, и ты заставишь сына поверить тебе!
- Не самый тривиальный подход, но может и сработать! – в глазах Вольфа мелькнула надежда.
   Далекий стрекот вертолета прервал наш разговор, и мы оба уставились на приближающуюся точку.
- Ждите здесь, а я позвоню  Гному, пусть несет сюда шпаги! – крикнула я Кириллу и Мастеру, которые расположились чуть поодаль от нас. – У нас с Бароном появилась новая идея, но и ваша помощь может оказаться не лишней.

   Гном появился на вертолетной площадке, буквально, за пару минут до того, как маленький вертолет завис над нами. Шпаги он тащил под мышкой, завернутые, по моей просьбе, в пеструю скатерть. Вертолет аккуратно сел на недавно расчищенную площадку возле обрыва, дверца открылась, и я удивленно распахнула глаза. Из вертолета выбирался Вольф, каким я помнила его по временам нашей юности. Высокий парень, очень светлые волосы которого разительно контрастировали с черными бровями и ресницами, почти скрывавшими ярко-синие глаза. Я опустила глаза, взглянув на личико маленького мальчика, спавшего в люльке на моей груди. Он уже сейчас обещал вырасти настолько же похожим на своего биологического отца.

- У вас удивительно сильна генетическая линия! – пораженно пробормотала я на ухо Барону. – Сын – твоя точная копия! Надеюсь, что не только внешне!
- Не заставляй меня ревновать еще и к нему! – буркнул в ответ Барон, не сводя глаз со своего сына.
  Я только насмешливо фыркнула:
- Он мог быть нашим сыном! Я всегда буду думать о нем именно так!
  Разговор пришлось прервать, так как Генрих приближался, обеспокоенно шаря взглядом по нашим лицам:
- Где мой отец? Кто отправил мне послание? Кто вы такие?

   Меня удивило, что сын Вольфа очень неплохо говорил по-русски. Видимо, парню было не совсем наплевать на историю своей семьи. А значит, и на отца. Вольф прерывисто вздохнул и выступил вперед:
- Я пригласил тебя сюда, Генрих! Тебе сложно будет поверить, но я – твой отец, Вольф!
- А я – его жена, и этот малыш – твой брат! – добавила я, показывая на люльку с малышом, воспользовавшись тем, что Генрих, от удивления, на время потерял способность говорить.
- Я – российский компаньон твоего отца и могу доказать правдивость этих слов! – добавил Кирилл, он был на тех фотографиях с московского бала, которые мы отправили Генриху вместе с видеообращением, в котором Вольф сообщал, что именно Кирилл помог ему избежать смерти.
- Вы что, хотите, чтобы я поверил в этот бред? – вполне предсказуемо взорвался Генрих. – В лучшем случае, все это тянет на неумную шутку, а скорее, на злой розыгрыш, с целью заманить меня сюда и отнять деньги!
- Деньги я тебе, и так уже, передал! Поверь, у меня были и более простые способы добраться до своего состояния! – гневно нахмурившись, воскликнул Вольф. – И никто и никогда не смел, называть меня лжецом и подлецом безнаказанно!
- А ты меня, может, на дуэль хочешь вызвать? – презрительно ухмыльнувшись, ответил его сын.

   Мне с трудом удалось сдержать улыбку, эти, двое, были настолько похожи, что сами вступили на проторенную дорожку. Несмотря на то, что в нынешней ипостаси Барон не был таким ослепительным блондином, как раньше, и черты лица у него теперь были более славянскими, чем у сына, но гордые позы и непокорно вздернутые подбородки делали их на удивление похожими друг на друга.
- Ну, если словам ты верить не хочешь, - прорычал Барон. – То надеюсь, ты сумеешь узнать свою старую шпагу!
  Он махнул рукой Гному, который подбежал и передал ему пестрый сверток. Вольф положил его на землю, развернул, отступил и указал рукой, предлагая выбрать оружие. По лицу Генриха было видно, что предложение оказалось для него неожиданностью, однако фамильная гордость на давала возможности отказаться от вызова. Барон, как–никак! Парень скользнул беглым взглядом по нашим невозмутимым лицам, передернул плечами и склонился над  шпагами.

   Я, затаив дыхание, следила за выражением его лица и перевела дух, только увидев, как на лице Генриха промелькнуло удивление, он поднял одну из шпаг, осмотрел ее, затем его ошеломленный взгляд метнулся к лицу Вольфа. Это еще не было победой, но большим шагом на пути к ней. Барон, молча, поднял вторую шпагу, отшвырнул скатерть, отдал противнику салют и встал в боевую позицию.
- Я привез сюда шпаги, как память о прошлой жизни, не предполагая встретить здесь достойного партнера для спарринга, поэтому не могу предложить тебе надеть защиту! – насмешливо бросил он, заметив, что сын несколько замешкался.
  На скулах Генриха вспыхнули пятна гневного румянца, и он бросился в атаку на отца. Вольф легко парировал первый выпад, но дальше дело пошло не так гладко. Новое тело Барона было моложе, чем его сын, и немного пониже ростом. За то немногое время, что прошло с его переселения, Вольф попытался накачать мышечную массу, но все равно уступал своему сыну, по телу которого перекатывались жгуты тренированных мускулов.

   Я нервно сжала пальцы в кулаки, моля судьбу, чтобы моя идея не оказалась для Вольфа летальной. Защитных колпачков на шпагах я не заметила. Мои мысли метались почти с такой же скоростью, как лезвия шпаг. Я была почти уверена, что эти двое не остановятся на полпути, и дело закончится кровью. Краем глаза я заметила, как Док и Мастер бросают в мою сторону обеспокоенные взгляды, но чувствовала, что не вправе останавливать схватку. Да, и послушались бы меня дуэлянты, выплескивавшие в пылу боя все накопившиеся противоречия?
   Было очевидно, что Барону становится все труднее сдерживать натиск сына, его  атаки стали реже. Если Генрих когда-то и пренебрегал изучением этого искусства, то сейчас у него были определенные преимущества. Но я знала характер своего адъютанта и была уверена, что тот пойдет на все ради победы. Но не на убийство. Надеялась, что Генрих – тоже.

   Нехорошее предчувствие кольнуло мою душу отравленным шипом, и в этот момент Барон кинулся, казалось бы, в самоубийственную, атаку, и тут же шпага Генриха оставила алый росчерк на скуле его отца. Я тихо ахнула, Мастер шагнул вперед и напрягся, готовясь к броску, но в следующее мгновение шпага со звоном вылетела из рук сына Барона и, отлетев далеко в сторону, воткнулась в землю. Вольф опустил свое оружие и сделал шаг назад, давая сыну возможность поднять шпагу, но тот продолжал неподвижно стоять на месте, ошеломленно глядя на своего отца.
- Финт на финте и внутри финта – финт! – сорвались с его губ такие знакомые слова.
- Я же говорил тебе, что настоящая дуэль, совсем не то же самое, что поединок на ринге, - с довольной усмешкой заметил Вольф.  – То, что будет победой в одном случае, может стоить жизни в другом!
- Действительно, говорил! – почти прошептал Генрих.
  И в этот момент я поняла, что эту битву мы выиграли. Вольф тоже это почувствовал и, протянув свою шпагу подбежавшему Гному, шагнул навстречу сыну, протягивая ему руки. И тот горячо ответил на рукопожатие, хотя, я ожидала, что они обнимут друг друга.

  И поспешила вмешаться, чтобы неловкость не переросла в напряжение.
- Если ваша честь удовлетворена, господа, то, может быть, мы вернемся к переговорам? – предложила я, подходя к дуэлянтам.
- Действительно, было бы странно, пролететь полмира только для того, чтобы подраться! – с добродушным смешком заметил, подошедший к нам, Арни. – Хотя, надо отдать должное, схватка получилась – что надо! Один ваш русский писатель сказал, что если на стене долго висит оружие, то однажды оно сыграет главную роль в пьесе!
- Не совсем точно по форме, но истинно по содержанию! – подтвердил Кирилл, вытирая платком крупные капли пота, выступившие у него на лбу.

   Я тоже вытащила платок и попыталась остановить кровь, стекавшую  по скуле Барона. Рана оказалась довольно глубокой.
- Придется наложить шов, - нахмурив брови, пробормотала я.
- Шутки затейницы-судьбы! – криво усмехнулся Барон. – В прошлой жизни, я так долго мечтал взять себе твои шрамы, что она исполнила мои пожелания в этой!
- Прости меня! Я не хотел, чтобы так получилось! – смущенно пробормотал Генрих.
- Забудь! – пренебрежительно отмахнулся Вольф. – Это - малая плата за то, чтобы ты поверил  в нашу историю!
- Мне, и сейчас, трудно осознать, что ты – мой отец! И у меня есть младший брат! – в голосе Генриха вновь зазвучало сомнение.
- Твой брат похож на тебя внешне гораздо больше, чем новое тело отца! – сказала я, разворачивая люльку таким образом, чтобы стало лучше видно личико младенца.
  Сын Вольфа не мог устоять перед любопытством, его глаза внимательно изучали лицо мальчика, отмечая знакомые черты: белокурые волосы, черные ресницы и брови. А когда разбуженный малыш распахнул ярко-синие глазки, то Генрих ахнул и потянулся к нему рукой.

   И тут произошло нечто непредвиденное. На моем плече появилась маленькая рысь и с громким шипением замахнулась на парня когтистой лапкой. За всеми треволнениями я совсем позабыла о второй своей подопечной. Кошечка заметно повзрослела, но по-прежнему не желала расставаться со мной. Однако она была еще слишком мала, чтобы поспевать за мной повсюду, поэтому я соорудила для нее еще одну люльку и сделала толстую накладку на левое плечо. Котенок ездил на мне, держась когтями за плотную ткань, а когда уставал и решал вздремнуть, то залезал в заплечный мешок. Сегодня утром мне пришлось взять ее вместе с Уросом, чтобы она своим писком не разбудила остальных малышей. Рысь мирно спала в своей люльке после завтрака, но судя по всему, мои разбушевавшиеся чувства разбудили зверька. А запах крови Вольфа пробудил инстинкт хищника, и она кинулась на защиту своей матери. Или маленького братца?

- Что это? – испуганно отшатнувшись, воскликнул Генрих.
- Еще одна моя дочка! – с улыбкой промолвила я, пытаясь ласковыми поглаживаниями успокоить зверька. – Она появилась в нашей семье в один день с Уросом и его сестрой, Анютой.
- Так у меня есть еще и сестра? – удивленно спросил парень, оглянувшись на отца.
  Тот замялся, и я поспешила ему на помощь:
- Это - очень длинная и сложная история! Лучше нам поговорить в более удобном месте, друзья уже заждались нас за столом. А сестренка соскучилась по братцу и не дает никому покоя!
   Я повернулась в сторону тропинки, на которой через несколько секунд появился Хорек, держащий на руках хнычущую Анюту.
- Как ты их услышала? – недоуменно пробормотал Генрих, шаги Хорька были по обыкновению бесшумны.
- Я их почувствовала, - ответила я, не желая вдаваться в подробности. – И это - не самое необычное, из того, что ты услышишь.
- Девчонка совершенно не хочет слушаться даже своего отца! – обиженно сообщил подошедший Алексей, протягивая мне девочку. – А Настена с Петенькой, просто, разрываются от воплей и порываются бежать к тебе!
- Ну, как же я хотела бы иметь шесть рук, подобно индийской богине! – с тяжелым вздохом промолвила я. – А еще лучше – восемь! И железные нервы, чтобы перестать будоражить своих детей!
  А взглянув на растерянное лицо Генриха, снова предложила:
- Пойдемте-ка все к столу, пока все окончательно не остыло! Длинные истории лучше сопровождать хорошей едой и выпивкой!

- Наверное, мне стоит побыть одному и хорошенько подумать над всем тем, что вы мне тут рассказали! – пробормотал Генрих, с тяжелым вздохом растирая себе виски.
  Солнце уже давно прошло свой зенит, когда мы с друзьями закончили рассказывать нашу историю. И я хорошо понимала, что, несмотря на многочисленные доказательства нашей правоты, парню крайне сложно принять сложившуюся ситуацию как реальность, а не бред сумасшедшего. Или коллективный бред целого скопища умалишенных.
- Давай, я провожу тебя на смотровую площадку, там замечательный вид на горы, - предложила я ему. – Мне тоже невредно пройтись и успокоиться, а то моим детишкам так и не удастся заснуть!

   Мы выбрались из гасиенды и по узкой тропинке вышли к краю ущелья. У меня, как всегда, защемило в груди, когда я бросила взгляд в сторону входа в пещеру, заваленного в настоящий момент большой грудой камней. Так много болезненных воспоминаний было теперь связано у меня с этим живописным местом, что я крайне редко сюда выбиралась. Указав Генриху на удобный для сидения камень, я прошла немного дальше по тропе, туда, где возвышались два грубо обтесанных монумента. Под одним лежало тело дочери Айши, а под другим, в зеленом саркофаге, покоилось тело Вольфа, девочка Настя и горная рысь.

   Я смахнула с горизонтальной плиты сухие листья и присела на землю, рядом с ней. На сердце было так печально, что мальчик заворочался в своей люльке, а котенок выбрался на плечо и лизнул меня в щеку.
- Спасибо, Рыся! – срывающимся голосом пробормотала я. – Успокой лучше своего названного братика!
- Давай, назовем ее Урса! – неожиданно прозвучало в моей голове. – Так звали мою сестру, мне очень ее не хватает.
  Я замерла от неожиданности, мальчик еще никогда не обращался ко мне напрямую. Я знала, что он иногда общался с Лизой, его настроения часто слышала Настёна, но со мной Урос общаться не хотел.
- Как скажешь, малыш! – прошептала я, погладив его маленькую головенку. – Наверное, твоя сестра поймет тебя, когда вернется!
- Я думаю, что она не вернется. И мама – тоже! Они решили остаться в Темноте навсегда, – прозвучал печальный ответ.
- Не говори так! – прошептала я, тронутая его болью. – Просто, в Темноте время ощущается по-другому, нежели в нашем мире. Я знаю это по своему опыту. Сама, я в первый раз возвратилась через тридцать лет после смерти, а мне казалось, что я только что закрыла глаза.
- А я ждал встречи с ней пятьсот лет, чтобы сразу вновь потерять! – грустно ответил Урос. – Быть может, в моем возвращении не было смысла?

  Я вздрогнула и с чувством возразила:
- Вот уж, что я сумела вынести из всех своих приключений, так это то, что каждый поворот судьбы – очередной шанс для тебя и других, главное, как ты им воспользуешься! Я хотела вернуться, и у меня это получилось потому, что в этом мире меня очень ждал один человек! И в каждый следующий раз меня выводил на свет путеводный огонек кого-то из близких! Раздели со мной память и поймешь, что это - правда! Ты можешь сдаться и уйти, но тем лишишь близких последнего шанса! Тебе сейчас тяжело и больно, но если любишь сестру и мать, то найдешь силы все преодолеть! Пока ты их помнишь и ждешь, для них не все потеряно! А я постараюсь помочь тебе, и все мои друзья – тоже!

   Котенок, как будто, услышал мои слова, спустился с моего плеча, забрался в люльку к Уросу, лизнул его в щеку и замурлыкал. Малыш захлопал глазенками и нерешительно улыбнулся. Это была его первая улыбка.
- Я верю тебе! – прозвучало в моей голове. – Ты добрая, И Урса – тоже!
  У меня перехватило горло от полноты чувств, и по щекам покатились слезы. Я одержала очередную победу над Темнотой, отвоевала у нее душу этого мальчика!
- Быть – всегда лучше, чем не быть! Или, по крайней мере, интересней! – срывающимся голосом произнесла я знаменитую фразу Волка, ставшую для меня, своего рода, заклинанием.

- Ты с кем-то разговаривала? – я вздрогнула от неожиданности, услышав за спиной голос Генриха.
  Оказывается, я и не заметила, что отвечала вслух на мысленные вопросы Уроса. Я подняла глаза на подошедшего парня и ответила:
- Прости, я не хотела тебя обеспокоить, просто, для меня еще непривычно вести мысленный разговор. А Урос еще не научился достаточно хорошо владеть новым телом, чтобы говорить, как все люди, но ему сейчас очень плохо и нужна поддержка!

   Генрих посмотрел на мальчика, брови его нахмурились, и глаза  потемнели. Парню оказалось сложно смириться с тем, что в теле его сводного брата теперь - чужая личность. Я правильно поняла выражение его лица, и у меня опять защемило сердце, а на глаза навернулись слезы.
- Не обвиняй его, пожалуйста! – чуть слышно прошептала я. – Вини во всем меня, если так тебе будет легче! Мне и самой кажется, будто я какой-то злой рок для твоего отца и его семьи! Чего бы я только не отдала, лишь бы, вернуть души наших детей! Возможно, мне, и вовсе, не следовало появляться в его жизни!
  Генрих сумрачно посмотрел на мое лицо, потом перевел взгляд на камни:
- Это - его могила?
- Наша могила! – ответила я, твердо встретив его взгляд. – Тут лежит старое тело Вольфа, мое второе тело и тело матери этого котенка. Все мы умерли практически в одно и то же мгновение.

   Я ласково погладила пальцем кошечку, которая высунула голову из люльки своего названного, братца и сердито зашипела на Генриха.
- Если захочешь, можно вскрыть саркофаг, тела в нем забальзамированы, но мне и Вольфу, на это время, придется уехать отсюда подальше, чтобы не искушать судьбу. Сущности временами тянет к старому вместилищу, я-то с этим уже сталкивалась и справлюсь, а вот, твоего отца подвергать опасности не стану!
- Извини, я не хотел тебя обидеть! – смущенно пробормотал Генрих. – Насколько я понял, в Москве твое вмешательство спасло отцу жизнь.
- А сначала я подвергла ее опасности, явившись на этот, чертов, бал! – с сердцем высказалась я.
- Если его деловые партнеры решились на покушение тогда, то это все равно бы произошло. И скорее рано, чем поздно! – довольно жестко произнес Генрих. – И если в том, что вы рассказывали, есть хоть малая толика правды, то вы не имели права махнуть на все рукой!
  Я тихонько перевела дух, парень определенно принял нашу сторону:
- В том, что нам открылось, особенно после того, как мы встретились с матерью Уроса, Айшей, есть немало полезного, только надо еще во всем разобраться и понять, как сделать так, чтобы знание работало на пользу всех людей, а не против!

  Генрих задумчиво посмотрел на меня и спросил:
- И как же вы осмелились довериться мне? Я, ведь, мог не поверить или, хуже того, сделать вид, что согласен, а потом выдать вас концерну.
  Я тяжело вздохнула и призналась:
- Ты прав! У нас был запасной вариант. Если бы я почувствовала в тебе ложь, то Кирилл закрыл бы тебе воспоминания, а Арни вернул обратно, в Европу. Но я очень надеялась, что этого не понадобится!
- Ты можешь читать мои мысли? - испуганно спросил Генрих.
- Не мысли, чувства! – покачав головой, ответила я. – Мысли разделяют побывавшие в Темноте, да, и то не все. Но эмоции не утаить от меня никому!
  Я обернулась в сторону тропинки и громко позвала:
- Кончай там маяться от неизвестности, Барон! Присоединяйся лучше к нам!
  Генрих удивленно взглянул на меня, а потом на отца, через некоторое время появившегося на тропинке.

- Вольф, вообще, был против того, чтобы втягивать тебя в эту историю! – торопливо промолвила я, глядя на приближающегося сердечного друга. – Он очень страдал после возвращения воспоминаний, и не хотел для тебя подобной участи. А я была уверена, что сумею убедить тебя, принять нашу сторону. Сын моего лучшего друга не мог оказаться плохим человеком! Все, что отец о тебе рассказывал, свидетельствовало именно об этом!
- Ты оказалась права! – задумчиво посмотрев на меня, промолвил Генрих. – Тебе удалось убедить меня в своей правоте, и показать мне отца с той стороны, о которой я и не подозревал! Я слишком зациклился на его разрыве с матерью и потому не интересовался его жизнью. А о своем прошлом он никогда не рассказывал.
- Он и не мог! – с тяжелым вздохом напомнила я. – Док очень хорошо поработал с его памятью, закрыв воспоминание не только обо мне, но и о целом периоде в его жизни! Но даже это не смогло изменить его характера. Вольф продолжал любить свою страну и, по мере сил, помогать самой уязвимой части ее населения. В историю с Мясником он влип, решив помочь лечебнице для неполноценных детей.

- Не стоит, выставлять меня таким уж, бескорыстным, ангелом, - недовольно поморщившись, сказал подошедший Вольф, который, определенно, услышал последнюю часть моей тирады. – В этой конкретной ситуации я не только помогал детишкам, но и удачно использовал свое знание о том, как ведется бизнес в сегодняшней России. С помощью предшественника Кирилла я организовал для своей фирмы очень выгодный испытательный полигон. Вот только, не понимал, что именно там собираются испытывать!
- Я думаю, Мясник стакнулся с твоими работодателями гораздо позже. И за твоей спиной! – уверенно парировала я. – Да, и в любом случае, ты не был врачом или биологом, чтобы разбираться в таких вещах!
- Ну, да! – с кривой усмешкой согласился Барон. – Я был, всего лишь, экономистом и управленцем, куда уж мне до мировых проблем!
- И насколько я понимаю, очень неплохим управленцем! – в голосе Генриха прозвучали уважение и убежденность в своей правоте. – Хотя и издали, но я следил за твоей карьерой. И беседовал с родственниками матери. А уж если и они признавали твои успехи, то это было что-то! Мне будет очень трудно занять твое место, даже здесь, в Эквадоре. А ведь, придется что-то придумывать!

   Вольф посмотрел на сына, и меня поразило, какой любовью и признательностью засветилось его лицо.
- Для начала, я могу поговорить с президентом по телефону и сказать, что болен. Страдаю от последствий ранения. А вместо меня делами займется сын, - предложил он. – И давать телефонные советы, по ходу дела.
- Но долго так продолжаться не сможет, - заметил Генрих, задумчиво потирая подбородок. – В какой-то момент придется сообщить о твоей смерти. И я бы хотел, чтобы ты был рядом со мной в наиболее сложных ситуациях. Хотя бы, в начале пути!
   Я переводила взгляд с одного на другого и все четче осознавала, насколько они похожи. И не только внутренне. Схожее телосложение, светлые волосы, набор характерных движений выдавали их родство. И мне пришла в голову еще одна идея.

- Насколько я знаю, президенту известно, что перед своим переселением сюда, Вольф многократно посещал Россию. Можно придумать историю о том, что его нынешнее тело – его сын от русской женщины, которого он привез с собой. Лис что-нибудь придумает в плане документов, - нерешительно предложила я.
- Но у меня нет генетического сходства со старым телом! – напомнил Вольф.
- Зато у этого мальчика – есть! И со мной, вероятно, тоже, – задумчиво промолвил Генрих. – И если мы его докажем, то в признании родства нового Вольфа достаточно будет письма отца и моих устных заверений.
- Мальчик не сможет путешествовать без меня! – возразила я. – А у меня-то нет с ним генетического родства!
- У нас как-то не принято проверять на материнство! – снисходительно  усмехнулся Генрих. – И сомневаться в том, что женщина, ухаживающая за младенцем, как за родным сыном, ему не родня. Но появление русской женщины с маленьким сыном Вольфа снимет сомнение в том, что у меня может быть и еще один брат.

- Я не хочу уезжать отсюда! – прозвучал в моей голове обеспокоенный голос Уроса, оказывается, мальчик все слышал и многое понял.
- Я тебя понимаю! Мы уедем не сразу. И не надолго! – пообещала я ему. – Мне, и самой, не хочется, надолго расставаться с Настёной, Петенькой и Анютой! И оставлять без присмотра пещеру Спящих. Пока мы окончательно не разберемся, как функционирует ваш дар, что такое Темнота, и как окончательно обезвредить сущность Мясника.
   И еще подумала, что возможно, именно эта таинственная сущность сплела столь сложный узор, чтобы заманить нас в это место и привязать к нему прочными узами. Это плато, в свое время, было последним приютом Проводников Темноты, а теперь тут снова появилась группа людей с похожими талантами. И наши дети смогут продолжить наше дело. Быть может, пришла пора Спящим проснуться? И возобновить диалог между Темнотой и людьми?

Конец третьей части.