Командировка в Китай. Часть 7

(Предыдущая часть: http://www.proza.ru/2017/03/16/1316)

Путевые заметки о Китае. Ненаучный отчёт
Часть 7.

         Утро пятницы – последнего нашего рабочего дня выдалось ясным и тёплым. В течение часа сквозь привычную дымку можно было даже увидеть солнце и кусочки голубого неба. Как пишут в романах, ничто не предвещало грозы! Но, как известно, жизнь полна неожиданностей.

         После стандартного завтрака мы разошлись по номерам, чтобы одеться и затем собраться в холле. Что мы и сделали. Несколько минут мы бродили по фойе, разглядывая плакаты и вяло переговариваясь, не было только Васи. Примерно в полдевятого к гостинице подъехала Люба. Васи всё не было. Мы, было, решили послать за ним гонца, но тут двери лифта раскрылись, и оттуда выбежал Вася. Сразу бросилось в глаза, что он был не на шутку возбуждён. Кроме того, он до сих пор был в «партикулярном платье», т.е. без костюма и не при галстуке. Мы не успели задать вопроса «что случилось?», как он сам поведал нам леденящую душу историю.
 
         После завтрака Вася отправился в туалет, чтобы основательно подготовиться к предстоящему тяжёлому дню переговоров. Когда он оттуда вышел, то почувствовал в номере какой-то слабый, но достаточно неприятный посторонний запах. От него у Васи, по его словам, сразу запершило в горле. Пока Вася размышлял над природой этого явления и пытался его идентифицировать, запах усилился. «У меня так запершило в горле, что я не мог дышать, - поведал нам Вася, округлив глаза, - а потом я стал задыхаться, и выскочил наружу!!!». Пока я переводил всю эту музыку Любе, в нашем разношёрстном коллективе разгорелась нешуточная дискуссия. Либерально настроенная его часть высказалась, позёвывая, что это, мол, обычный растворитель. Китайцы где-то что-то ремонтируют. Мысленно я был согласен с ними, поскольку утром тоже учуял некий запах краски и видел, что ковровые дорожки на моём пятом этаже были застелены временной рогожкой. Но поучаствовать в дискуссии я не мог, поскольку, повторюсь, исполнял роль толмача. Однако радикально настроенные экстремисты, к которым принадлежал и наш глава, с суровыми лицами стали проникновенно втолковывать Васе, что вот оно, наконец.…  Наконец-то враждебные круги принимающей стороны проявили себя в полной мере. Видя тщету своих прошлых попыток навредить «крупному российскому учёному» и его стойкость по отношению к провокациям, они решились на последний отчаянный шаг – физическое воздействие на него, чем полностью разоблачили себя. Причём эти круги, принимая во внимание внушительный рост «объекта» и его недюжинную физическую силу, решились на использование химического оружия, запрещённого к применению Женевской Конвенцией ещё в 29-м году прошлого века. Надо было видеть Васю в этот момент! Внешне он выглядел совершенно сбитым с толку, пытался даже бормотать, что, мол, кончайте, не может быть, но внутри его вера в правдоподобность этой версии, похоже, брала верх над здравым смыслом.

         Внезапно он заявил, что не вернётся в номер один, и потребовал сформировать комиссию с привлечением официальных представителей отеля для установления истины. Такая комиссия мгновенно была создана, и, погрузившись в лифт, удалилась на 6-й этаж, чтобы разобраться в инциденте на месте. Перепуганная Люба уехала вместе с ней. А мы повалились на диван в фойе и начали зубоскалить и оттягиваться по полной. Через пять минут мы, как по команде, посмотрели на часы, переглянулись и пошли к лифту. Дело в том, что мы уже опаздывали к началу работы, и, помня о дисциплинированности китайцев, не хотели «терять лицо».

         Ещё в лифте было слышно, как Вася где-то препирается с представительницей отеля. Слов было не разобрать, но напор, с которым Вася что-то доказывал, чувствовался на расстоянии. Интересно, подумал я, на каком языке он с ними гуторит?

         Мы вышли из лифта на 6-м этаже, дошли до номера нашего незадачливого друга, но никого там не нашли. Дверь была нараспашку, посреди номера стоял чемодан, на кровати были разбросаны вещи. Коридор, как и на пятом этаже, был застелен рогожкой. В воздухе чувствовался сладковатый запах растворителя «646». А Васин голос, между тем, перемещался где-то внизу. Наконец появился и его обладатель. Вася, запыхавшись, поднимался по лестнице, за ним семенила Люба.

         Как оказалось, представительница администрации, не поняв ни хрена, что, собственно, хочет этот постоялец, уяснила только, что он недоволен номером. Решение было принято мгновенно, и Васе было предложено переселиться на третий этаж, на что он соблаговолил согласиться. И мы как раз застали всю эту гоп-компанию в момент переселения.
 
         Поскольку мы были уже в цейтноте, то, похватав Васины пожитки, бегом спустились на три этажа, побросали все бебехи на кровать и пинками подгоняли его до тех пор, пока он, наконец, не собрался и не вышел с нами. Опущу пикантные подробности перевода его горячих речей в адрес отеля и «враждебных кругов», оставлю за кадром душещипательную историю смены карточек-ключей и все те аргументы, которые нам понадобилось для втолковывания Васе его роли в борьбе с международным терроризмом. Времени, действительно, уже не было!

         Потные и разгорячённые мы расселись в привычной «тойоте» и рванули на переговоры. Всю дорогу до института, пока мы отдувались и прихорашивались, Вася оправдывался, доказывая, что он знает, как пахнет растворитель. А тут он «просто задыхался»! Глава, со своей стороны, меланхолично растолковывал Васе основные принципы работы централизованных кондиционеров в гостиницах, и взаимодействия газовых потоков в воздуховодах. Молчаливый водитель гнал вовсю, но мы всё равно немного опоздали.

         Однако ничего страшного не произошло. Пока мы продирались сквозь китайский трафик, Люба позвонила наши хозяевам, и они появились в зале почти одновременно с нами. К преимуществам задержки можно было отнести то, что помещение уже успело слегка прогреться.
         Нам объявили повестку заключительного дня нашей встречи. Первая половина опять отводилась дискуссии по тем вопросам, которые остались неясными для китайских специалистов, попросту говоря, продолжению «дойки». Для обсуждения и подписания протокола отводилось послеобеденное время. И это при том, что мы не видели даже его черновика!

         Мы переглянулись, пошушукались и сказали по-чапаевски: «хрен с ним, давай психическую!». И понеслось! Снова-здорово-за рыбу-деньги! А как вы рассчитываете реактивность при наличии пузырьков в растворе? А как влияет на их состав радиолиз воды? А как, а как? В десятый и в двадцатый раз! Наши спецы монотонно отвечали почти теми же словами, что и в предыдущие дни. Джан упоённо переводил, привычно подхохатывая.  И весь этот театр восточного абсурда продолжался до обеда. Мы дважды, теряя терпение, предлагали откровенно констатировать, что наши китайские коллеги не могут самостоятельно рассчитать активную зону, но нам упорно отвечали, что это не так. Всё они могут, только есть «некоторые неясности». Если бы не успокоительное действие зелёного чая, то некоторым из нас могло бы не хватить терпения.

         Примерно в полдвенадцатого вопросы внезапно прекратились. Нас поблагодарили за исчерпывающую информацию и вручили черновик протокола на китайском языке. Мы не успели удивиться, как тут же был принесён его перевод на английском.

         Это было что-то! Про язык я молчу, к изяществам китаизированного английского мы были привычны, но суть! Попади этот протокол в руки нашего руководства, мы были бы отлучены от международной деятельности навсегда, а кое-кто провёл бы немало весёлых дней в следственном изоляторе. Но и этим нас было не взять. Мы немного посовещались, придерживаясь нормативной лексики и протокольного стиля (сказывалось присутствие переводчика), и попросили время на обсуждение и внесение своих предложений. «Хао, - сказали хозяева, - но после обеда!». И мы отправились подкрепиться, ибо труд нам предстоял нелёгкий.

         В знакомом ресторане нас посадили на привычные места, и мы принялись работать палочками под нарастающее веселье и выкрики из-за соседнего стола. Там опять какой-то дружный коллектив употреблял «ацетоновку» в товарных количествах. Похоже, пьянки в этом ресторане были достаточно регулярными. Повода мы не знали, но при такой плотности населения, повод, я думаю, всегда найдётся. Естественно, в этом шуме и гвалте об обсуждении предстоящей деятельности не могло быть и речи, нам удалось только распределить обязанности, поскольку времени на переработку документа нам оставили всего ничего. Проперченные блюда нашего обеда были для нас уже привычными, но мы старались не злоупотреблять гостеприимством, поскольку нам намекнули, что вечером нас ждёт банкет от имени руководства института. Банкет – это, конечно, замечательно, но нам его ещё предстояло «заработать».

         К часу дня мы уже снова сидели за столом, вчитываясь в ту абракадабру, которую для нас подготовили. Шум обсуждения (на русском языке) всё креп, пока один из хозяев не догадался предоставить нам соседнюю комнату. В ней было весьма прохладно, но это было и кстати, поскольку вместо логичного послеобеденного отдыха нам пришлось напрячь все наши извилины. Время неумолимо поджимало. Тратить на эту деятельность ещё и субботу не очень хотелось. Наконец, родился вариант на русском языке, написанный моим корявым почерком, со вставками, сносками, стрелками и т.п. Перечитали вслух. Поправили. Снова перечитали. Одобрили!

         Мы вышли из нашего «теневого» кабинета с видом молодожёнов, выходящих из роддома. Теперь нам нужен был только компьютер с латиницей. Хозяева, подивившись нашей расторопности, предоставили нам машину, стоявшую посреди нашего стола переговоров. Ну, а дальше… мы показали класс! В присутствии почти всех участников ваш покорный слуга вдвоём с ещё одним парнишей (Юра) сели за клавиатуру и погнали. Сначала я переводил с листа, а он печатал, потом, когда у него устали пальцы, мы поменялись местами. Он гнал перевод, я стучал по «клаве». Плоды нашей деятельности в режиме «онлайн» демонстрировались на экран, при этом один китайчонок, знающий английский, тут же по-китайски комментировал текст своим коллегам. Те шумели на своей мове то одобрительно, то озадаченно, но процессу это почти не мешало. Меньше, чем через час протокол был готов.

         Теперь уже наши хозяева попросили тайм-аут для обсуждения. Мы налили себе чайку, и пошли в коридор покурить и размяться. Пока китайцы вникают в документ, позволю себе сделать небольшое отступление.

         Меня всегда интересовало, как китайцы и японцы пользуются компьютерной клавиатурой, чтобы создавать в «Ворде» свои документы. При их-то количестве иероглифов! Про корейские я в своё время узнал. Там было придумано до гениальности простое правило: любой иероглиф мог состоять из одинаковых элементов от одного до четырёх. А число элементов было равно 27, почти столько, сколько букв в латинице, иначе говоря, сопоставимое с количеством клавиш на клавиатуре. А тут минимум пять тысяч совершенно разных иероглифов! Так вот, мне представился случай узнать это. Один паренёк, знающий английский язык, продемонстрировал это чудо. Процесс начался с нажатия в «Ворде» маленькой кнопочки, обозначенной иероглифом. При этом вся служебная строка наверху стала китайской. И всё. Дальше он начал писать. Используя латиницу, он набирал звучание (транскрипцию) иероглифа. Через две-три буквы внизу выскакивало окошко, в котором высвечивались один, два, иногда до восьми иероглифов. Например, он начинал набирать «che» - выскакивало три иероглифа, потом дальше «chen» - выскакивало пять, но уже других, следом «cheng» - выскакивало ещё три, и среди них, наконец, был нужный. То есть он даже не заканчивал написание транскрипции, а «Ворд» уже услужливо предлагал ему варианты. Иногда нужный появлялся сразу. Чем больше букв он набирал, тем меньше становилось вариантов, но редко, когда доходило до одного. Всё-таки тональный язык! Лёгким движением курсора он помечал нужный и стучал по «ентер»! В строке появлялся очередной иероглиф. Далее процесс повторялся. Печатал он не очень быстро, но было видно, что пользование курсором и вводом у него стало уже чисто рефлекторным. В итоге скорость его письма была вполне сопоставима с моей, с той лишь разницей, что я, в отличие от него, ни шиша не понимал. Такая вот система, понимаешь!

         Но вот, наконец, нас пригласили в зал, и началось совместное окончательное обсуждение. Пункт за пунктом стороны соглашались с формулировками, и на экране красные строки правок сменялись окончательными чёрными. Опущу утомительную процедуру обсасывания терминов, комментарии и уточнения перевода. Всё-таки мы работали на чужом для обеих сторон языке! К половине пятого документ был готов в электронном виде. Надо отметить, что нам удалось отстоять все наши пункты, и при этом доказать хозяевам взаимовыгодность их содержания. Честно говоря, даже не верилось, что у нас всё это получится, поэтому, естественно, нами были заготовлены и запасные варианты. Но они не понадобились!

         Ещё десять минут понадобилось для того, чтобы распечатать документ. Дело в том, что принтер нашего компьютера был установлен где-то в другом, очевидно, секретном месте, и самый молодой из китайских участников резво бегал куда-то, чтобы принести вожделенные бумажки. Отсутствовал он минут по пять, прибегал, слегка запыхавшись, но что поделать, издержки секретности. Всё-таки атомный объект, а не керосиновая лавка! Бегать парнишке пришлось аж три раза, поскольку после очередной вычитки снова находились свежие ошибки и опечатки. Неудивительно, все уже немного устали.

         Ну, наконец-то!!! Вот он – сладостный миг подписания! Протокольная суета, рассадка перед объективами, многократные вспышки, искренние улыбки! Что ни говори, а потрудились все хорошо! Пожимание рук, похлопывания по плечу, подмигивания в предвкушении банкета. Поддавшись всеобщей эйфории, некурящий Вася попросил у какого-то китайца сигарету, вышел в коридор и, вскинув руки, довольно громко брякнул: «Ура! Мы победили!». Рядом ошивался Джан, и, заметив его слегка вытянувшееся лицо, наш глава сквозь зубы коротко и ёмко прокомментировал это выступление: «Идиот!».

         Наступившим вечером мы уже себе не принадлежали. В гостиницу заранее был послан гонец на нашей любимой «тойоте» за приготовленными подарками для китайцев. Таким образом, к пяти мы были полностью экипированы для банкета.

         Мы покинули ставший уже привычным зал (очень хочется надеяться, что не навсегда), загрузились в несколько машин и переместились в очередной отель по соседству. Там уже был заказан отдельный зал, в котором нас встретил новый вице-президент ядерного Центра. Мы называли его новым, поскольку в этом Центре недавно сменили всё руководство, - старые кадры уступили место молодым, поскольку «партия уверенно держала курс на омоложение!». При этом, как полагается, все ляпы, просчёты и ошибки публично валили на старое закосневшее руководство, которое, тем не менее, было тоже приглашено, но скромно топталось в сторонке, и за стол садилось последним. Честно говоря, было не очень-то приятно наблюдать в ходе переговоров, как это самое старое руководство в лице пожилого бывшего вице-президента пинали публично, да ещё и в присутствии иностранных гостей. А оно стоически сносило все щелчки и плюхи с поистине восточной невозмутимостью. И даже в один подходящий момент принесло нам официальные извинения за случаи игнорирования наших письменных запросов. Не знаю, может это в русском переводе звучит резковато, а по-китайски – самое оно? Как бы то ни было, всё это происходило во время работы, а теперь на радостях отшлёпанного «старика» не прогнали, а оттёрли от плевков, дружески похлопали по плечу и даже пригласили на банкет. Чтобы закончить эту тему, упомяну, что на банкете за «стариков» был провозглашён отдельный тост, а ему позволили выступить с ответным тостом «за молодёжь».

         Банкетный зал был хорош! Круглый стол с вращающимся стеклом был размером с реактор! С одной стороны зала была оборудована зона отдыха с роскошными диванами и креслами. На стеклянных столиках лежали дорогие китайские сигареты и пригоршни одноразовых зажигалок, которые гости могли оставлять себе. Что мы и сделали. Причём, даже те, которые не курили.

         К слову о сигаретах. В нашей группе было два курильщика (я и глава), естественно, сигаретами мы запаслись ещё дома. От китайских я воротил нос, полагая, что это – трава, да и не водятся они в наших широтах, чтобы к ним привыкать. Я был не прав! По крайней мере, в первой части своего предположения. Оказалось, что в Китае производятся десятки сортов собственных сигарет на любой вкус и кошелёк. При этом цены дешёвых и дорогих сортов отличаются в десятки(!) раз. Самые дорогие из тех, что мы видели (и пробовали), стоили сто юаней за пачку! Это примерно 12 долларов! Дешёвые же стоили 5 – 10 юаней.

         Пардон, я отвлёкся.
         Итак, рукопожатия и обмен любезностями закончился, все расселись вокруг стола, причём хозяева строго следили за соблюдением табели о рангах, указывая кому куда садиться. В результате на одной стороне сконцентрировался менеджмент, напротив разместились спецы. Ваш покорный слуга был помещён на стык этих половин, олицетворяя этим, по-видимому, смычку науки и управления. Слева от меня сел наш немногословный глава, справа – мой китайский коллега (начальник международной службы Центра).

         Началась официальная часть. Бесшумные официанты сновали вокруг стола, сервируя его, была торжественно вскрыта и разлита по крошечным рюмкам первая бутылка «ацетоновки», по залу распространился её незабываемый аромат, заглушивший на время даже запах пряных китайских сигарет. Пошли первые официальные тосты. Тут выяснилось, что стеклянный круг на столе используется китайцами не только по прямому назначению транспортёра блюд. Поскольку после тоста у китайцев тоже принято чокаться, а друг до друга всем не дотянуться, то они все со словами «чин-чин!» стучали донышками рюмок или стаканов по стеклянному кругу, а потом дружно выпивали, достигая того же эффекта единения. Очень удобно! Мы мгновенно переняли этот способ, чем также укрепили дух взаимопонимания.

         Чем ещё был примечателен этот банкет. Описать блюда просто невозможно, хотя все они были в принципе нам уже знакомы и представляли собой всевозможные комбинации мяса, рыбы, грибов, зелени и пряностей. В память запала большая деревянная братина в форме корабля, набитая льдом, в которой были аккуратно разложены ломтики сырой сёмги. Есть её полагалось, сдабривая разнообразными соусами, которые были размещены вокруг. «Ацетоновка» была крепкой, чудовищной по вкусу, запаху и, особенно, послевкусию, но спасала маленькая ёмкость рюмок. Атмосфера была исключительно дружеской. Когда дошла очередь до обмена подарками, наши хозяева радовались как дети, обнаружив в каждом пакете среди гжельских собачек бутылку русской водки и плитку русского шоколада. Эти продукты ценятся в Китае очень высоко! И, судя по «ацетоновке» и китайскому шоколаду, не зря. Наши наивные друзья во второй половине действа опять расхрабрились и стали пытаться нас перепить. Тосты посыпались с частотой два в минуту. Все захотели выпить со всеми. Результат очевиден. То один, то другой китайский товарищ выпадал из стройной картины веселья и уходил в мир грёз. Оставшиеся в живых заботливо выносили павших товарищей из зала. Под конец «сломался» даже новый вице-президент. Специальный помощник от его имени тихо сообщил нам, что он желает гостям всего наилучшего, и пусть, мол, они продолжают веселиться. А мы и не были против. Тем более что в зале появилось несколько новых китайцев – сотрудников Центра, и некоторые из них знали русский язык. Появились все предпосылки к братанию, которое тут же и началось. Но следует отметить, что за всё время банкета ни гости, ни хозяева не нарушили протокольных границ, твёрдо оставаясь по эту сторону уголовного и других кодексов.

         Были и курьёзы. По чьей-то (китайской) инициативе за столом устроили ещё одно, неофициальное представление. Каждый из гостей по очереди называл себя, сообщал, какой институт закончил и чем он сейчас занимается. Когда очередь дошла до меня, то я с невинной мордой сообщил, что закончил Физтех, специальность – радиофизика, в последние годы занимаюсь международными связями ФЭИ, будучи в должности помощника его генерального директора. За китайской частью стола началось шушуканье, природу которого я понял чуть позже. Как оказалось, они неправильно перевели надписи на моей визитной карточке и считали меня помощником нашего «главы». Какой пассаж! Какое нарушение субординации!!! И это – в последний-то день! Надо было видеть наших бедных друзей! Один даже не выдержал, улучил момент и, отведя меня в сторонку, шепнул на ухо: «Так это, наверное, вы – глава делегации?» Пришлось сделать вид, что не расслышал, что было вполне логично в шумной атмосфере братания. Я попросил повторить вопрос, и тут же предложил выпить на брудершафт, чем полностью исчерпал языковые и физические возможности спросившего. И в конце банкета уже на лестнице меня догнал поддатый Джан и, проникновенно заглядывая в глаза, начал извиняться за то, что он позволил себе называть меня «Витей». Смех, да и только! Мне стоило некоторых усилий успокоить старика, слава Будде, разговор шёл по-русски, никто ничего не понял.

         Но всё хорошее тоже имеет свой конец, в смысле, заканчивается. Завершилась и наша «переговорная» часть. Предстоящие два выходных было запланировано потратить на культурно-покупательные развлечения. Нашим гидом на эти два дня была определена проинструктированная исполнительная Люба.

         Мы распрощались с гостеприимными хозяевами, вернулись в свой отель и пошли в номер нашего главы, чтобы снять стресс и обсудить итоги. Там прикончили оставшуюся у нас «дезинфицирующую жидкость», посмеялись над некоторыми событиями прошедшего дня и часам к двум ночи разбрелись на заслуженный отдых. Вася пошёл обживать своё новое жильё, а я остался в группе «самым высоким гостем». Воздух в моём номере был вполне свежим, централизованный кондиционер исправно трудился.

                (Продолжение: http://www.proza.ru/2017/03/17/1091)