Странная женщина

Мой гражданский муж - режиссер в известном московском театре, поэтому для меня довольно естественно знать наизусть весь репертуар. Опять же неудивительно, что когда я в тот вечер попала в театр вместе с ним и коротала время за кулисами, ожидая пока он решит все вопросы с каким-то «ТрастКредитКонсалтом», согласившимся спонсировать его новую постановку, меня мало интересовало все происходящее на сцене. Когда знаешь до подробностей частную жизнь актеров, трудно абстрагироваться от этого и воспринимать их как героев пьесы. Для меня они не леди Макбет или Труфальдино из «Слуги двух господ», а Гена с язвой желудка и периодическими санаториями, Нина, муж которой ушел к Вале, и их периодические стычки мы разнимаем всей труппой, Саша, второй год пытающийся поступить в юридический институт, разочаровавшись в экономической стороне актерской профессии. В общем, мне гораздо интересней наблюдать за залом. У меня есть специальное  место, откуда отчетливо видны, по крайней мере, пять первых рядов. В тот раз я как обычно забавлялась воздействием на простых смертных волшебной силы искусства, пока, наконец, не различила в изменчивом сумраке знакомые черты. Я очень скоро пожалела, что не пью чай с кем-нибудь из билетерш или встреваю в деловые разговоры моего Сергея.
Женщина из второго ряда, которая так меня поразила, стала еще красивее, хотя прошло больше шести лет с того момента, когда я первый раз увидела ее, тем самым полностью испортив свое прекрасное настроение после блестящей защиты диплома. Объективно говоря, женская часть населения не могла на нее смотреть без содрогания, а мужская - без восторга. Вслед ей оборачивались все, только с разным выражением. Роскошная кудрявая грива, шикарная фигура, действительно длиннющие ноги и одежда, подчеркивающая и без того бросавшиеся в глаза достоинства. Я тогда всерьез испугалась, сразу отчаявшись при такой неотразимой пассии вернуть обратно Павлика, свою непроходящую любовь. 
И одновременно удивилась его выбору. При всей своей несомненной мужской привлекательности, мой бывший парень никогда не выбирал себе в спутницы красавиц, предпочитая блистать на более незаметном фоне. В их же паре все внимание неизменно принимала на себя она, и он против своей воли выглядел немножко потерянным. А как она была молода! 
Я к стыду своему, пытаясь разгадать секрет обаяния этой, как мне тогда казалось, пустышки, частенько исподтишка наблюдала за ней. Это было нетрудно, она не замечала с высоты своего выдающегося роста таких дюймовочек как я. Единственным изъяном, который, хотя нимало не волновал свою обладательницу, все-таки немного согревал мне душу, были ее торчащие уши, которые она даже не трудилась прикрывать волосами. Я однажды слышала, как на чью-то колкость она моментально ответила: "должен у меня быть хоть один недостаток!".
К первому впечатлению от этой особы, которое еще можно было как-то пережить, примешалось второе, более глубокое, вызванное ее странным интересом к моей скромной персоне. Помню в метро, она подошла ко мне, улыбаясь, заговорила, но я не смогла воспринять ее вопросы, потому что судорожно пыталась понять, что ей от меня нужно. Тогда я даже села не на тот поезд, лишь бы избежать ее пугающего общества. По дороге домой мне мерещились ужасы, которые Пашка мог поведать ей обо мне, казалось, что они оба надо мной смеются, что она чувствует мое отчаянье и страх и нарочно издевается. Собрав в кулак всю свою волю, я позвонила ему за объяснениями. Выяснив, что и его она ставит в тупик своим поведением, я вздохнула свободнее, но ее логика была мне по-прежнему недоступна. Заверения в ее симпатии и желании познакомиться со мной поближе, меня не убедили. Я не улавливала смысл. До сих пор я не знаю прецедента хороших взаимоотношений между «настоящей» и «бывшей», особенно если они обе по-настоящему любят своего мужчину.
Хотя суть ее отношения к Павлу была ясна мне еще меньше. Она стала первой и, насколько я понимаю единственной женщиной, которая сама ушла от Павла. Но при том, что ее окружали новые поклонники, старая компания не была забыта, и с Павликом ее видели также часто, как и с очередными широкоплечими красавцами. Пашка пытался быть суровым, изображал внимание к противоположному полу,  но забывал обо всем, как только она к нему приближалась. Так крутить им еще никому не удавалось. Мне становилось плохо, когда я представляла, что ему, незнакомому с неудачей, пришлось пережить. Он долго был один, впоследствии удивил всех выбором девушки, мало кому нужной и интересной, на которой чуть не женился. Было видно, что он залечивает раны после своей красотки.
Зачем Павел был ей нужен, я не знаю до сих пор. Это была женщина - загадка. Другая женщина. Ее и звали-то по-другому, не так как нас, нормальных людей, не Оля, Ира, Таня, Наташа, а Женя. Я всегда недолюбливала женские имена, которые как мужские, и видимо, не зря. 
О ее нынешней жизни я узнала случайно, когда в очередную командировку мужа позвала Пашку в гости. Я делала это периодически, бередила себе душу, в конце концов, хуже от этих встреч было только мне. Все развивалось как обычно, мы вкусно поели, выпили, поговорили о его Люде, о моем Сергее, посплетничали об общих знакомых, повспоминали старые времена и нам почему-то стало не о чем больше говорить, вот уже несколько лет все в нашей жизни было слишком стабильно. И я, просто чтобы поддержать разговор, спросила, как у нее дела. Он удивился моему вопросу и с преувеличенной небрежностью сказал, что она вышла замуж, родила ребенка, учится в аспирантуре, пишет диссертацию, живет с мужем в отдельной квартире, в общем, в полном порядке.
Обо всем этом я вспомнила сейчас, когда воочию убедилась в правоте его слов. Да, она, безусловно, была в порядке. По-прежнему блестящая красавица, прежних кудрей уже нет, просто длинные светлые волосы, которые шли ей еще больше, та же идеальная фигура, ничуть не испорченная рождением ребенка, строгий элегантный наряд. А какой красавчик муж, даже привлекательнее Павла, и очаровательная девочка на руках, удивительно послушная.
Было видно, что она живо переживает все происходящее на сцене, в финале она даже плакала, а дочка успокаивала ее, обняв за шею. Я вспомнила, как Пашка говорил, что она всегда всех жалела, начиная с тех, кого обидела сама (а вокруг нее было множество безнадежно влюбленных, я лично знаю нескольких) и, заканчивая теми, кому пришлось наплакаться из-за него. То есть жалела меня, что я ради Павла бросила стабильное положение за границей и первого мужа. Таню жалела за то, что ей пришлось делать от Пашки аборт, но не смотря на это она до сих его любит как кошка. Жалела Катю, которую он, будучи страстно влюбленным, заразил какой-то гадостью, подцепленной во время ее отъезда. Даже свою преемницу Люду она жалела за то, что та хочет, но не может выйти за Павлика замуж, в силу своего глупого поведения.
В этот злополучный вечер, воскресивший в памяти не лучшие моменты моей жизни, мы с мужем как обычно вдвоем возвращались из театра. Сергей как назло был очень весел, ему удалось договориться о финансовой поддержке, и сыпал шутками, в лицах передавая мне их переговоры. Я же, при всем желании не могла разделить его радость. Уязвленная в самое сердце цветущим видом своей давней соперницы, я против своей воли возвращалась мыслями в наше общее прошлое. 
Мне было непонятно ее отношение к жизни и к людям или я просто не верила ей. Ее красота и самоуверенность не сочетались в моем понимании с добротой и любовью к людям. Кроме всех возможных обид на нее, к моей неприязни примешивалось еще одно чувство. Как мать, уверенная, что все должны быть в восторге от ее дитя, так и я, безнадежно влюбленная в Павла, не могла, если честно, понять, как она могла его не полюбить. Мне казалось это своеобразным предательством нашей женской солидарности, почему мы страдаем, а она – нет, почему нас бросили, а ее – нет, и, в конце концов, почему она отказалась от счастья, которого нам так и не предложили? 
Конечно, моя новая, в целом благополучная жизнь с налаженным бытом, теплыми отношениями в нашем, пусть неофициальном, браке, с новыми театральными друзьями и любимой работой помогла мне стереть из памяти преследовавший образ роковой блондинки. Инстинкт самосохранения  избавляет от того, что отравляет нашу жизнь. Примерно год я ничего не слышала о них обоих.
Недавно мы с Павлом случайно встретились на родном факультете за две недели до его тридцатилетия. Я поинтересовалась, как он собирается отмечать такую дату? Как всегда, в незыблемой мужской компании, состав которой не меняется уже лет пятнадцать? Он улыбнулся и задумчиво произнес: с самыми близкими людьми. Я всматривалась в до боли знакомые мне черты и не могла понять, что же в нем изменилось. А он не переставал меня удивлять.
Оказалось, на факультет он пришел, чтобы восстановиться в аспирантуре, за годы работы ему удалось собрать отличный материал для диссертации. Хотя раньше учеба ему нужна была только, чтобы в армию не ходить. На работе его повысили до исполнительного директора после командировки в Гамбург, где он отличился каким-то невероятным докладом на международной конференции. Свою гниющую квартиру на Арбате, где все разваливалось со времен профессора деда, он отремонтировал и готовил к продаже.
Он спрашивал меня о расселении пятиэтажек, их хрущебу готовили к сносу. - Вам все равно больше двух комнат не дадут, - разочаровала его я, так как по роду деятельности знала все о недвижимости. - Это почему? - насторожился он. - На семью из трех человек дадут те же две комнаты, которые у вас были, только площадью побольше, по социальным нормам. Тут он заговорщически так усмехнулся и спросил: - А на две семьи из пяти человек? Видя мой непонимающий взгляд, обнял меня за плечи, наклонился к самому уху и прошептал: - Я женюсь, малыш. Потом выпрямившись и глядя мне прямо в глаза уже обычным голосом не оставил никаких надежд на очередную шутку: - Заявление подали, в декабре свадьба.
Сердце у меня упало. Я боялась это произнести, но в глубине души сомнений почему-то не было. - На Жене? - уточнила я, наконец, внезапно осипшим голосом. - На Жене, - радостно подтвердил он. - И усыновишь ее дочку? – подытожила я еще более безнадежно. - Конечно, - еще  лучезарней улыбнулся он и добавил, - кстати, знаешь, почему она в свое время от меня ушла. В это невозможно поверить! Не верила, что я ее люблю. Нормальному человеку не понять, правда! Хорошо, что я тебя встретил. Женя очень хотела, чтобы ты была, бери Сергея - приходите! Я начинала угадывать неподдающуюся мне прежде логику поведения этой удивительной женщины. - Она что и Таню пригласила, и Люду? - Как ты догадалась? И ее бывший муж тоже будет, хотя нельзя сказать, чтобы у нас с ним сложились нормальные отношения, но что поделаешь, она хочет его видеть. Павел начал что-то рассказывать о подготовке к свадьбе и светился таким счастьем, что у меня заболело в груди.
Я очнулась только, когда он потряс меня за плечо. - Так ты придешь, что мне Евгении-то передать? Невозможно было противостоять обаянию странного характера его невесты, которая, похоже, искренне хотела, чтобы всем было хорошо, и жила по каким-то иным, не доступным обычным людям законам. Пригласить всех бывших подружек жениха, своего бывшего мужа на собственную свадьбу. Она точно другая женщина, отличная от всех, кого я знаю и от меня самой. Вместе с недоумением я чувствовала, что она начинает понемногу завоевывать меня, и уже не могла этому сопротивляться. - Конечно, приду, поздравляю тебя, поцелуй от меня невесту!
2002