638 Свадебный приём 27 07 1974

Александр Сергеевич Суворов («Александр Суворый»)

Книга-фотохроника: «Легендарный БПК «Свирепый». ДКБФ 1971-1974».

Глава 638. ВМБ Балтийск. БПК «Свирепый». Свадебный приём. 27.07.1974.

Фотоиллюстрация из ДМБовского альбома автора: Ленинград. БПК «Свирепый». Ленинград. БПК «Свирепый». Современный снимок дома №41 (№65) на Большеохтинском проспекте Санкт-Петербурга. Рисунок автора из комикса «Одиссея трёх». Кудлатый парень жмёт мне руку, как тисками. Чья-то мама обильно покрывает меня поцелуями. Какой-то фольклорист сорвал с меня «беску», ерошит волосы и кричит: «Стриженый, ряженый - приворожённый! Тамада заговорённый!». Красавца Валерку Маховика девчонки и ребята сразу же «взяли в оборот». Коротышка суёт мне в руку штрафной бокал с шампанским, а Лёшка Мусатенко уже куда-то скрылся. Из зала рвётся к нам наш славный друг и боевой товарищ Славка Евдокимов. Что тут началось!.. 27 июля 1974 года.


В предыдущем:

Водитель пообещал нам, что приедет за нами ровно в 23:00 на это же место и отвезёт к дебаркадеру на Адмиралтейскую набережную, «гуднул» нам «бибикалкой» и уехал, а мы остались во дворе большого многоэтажного дома, из окон которого доносились звуки музыки, свадебного застолья и запах жареного шашлыка…

Только тут мы полной мерой ощутили и осознали, какие мы трезвые, голодные и как хотим кушать…

Квартира, в которой Евдокимовы и Беляевы «играли свадьбу», была на третьем этаже и пока мы шли по ступенькам лестницы, то повсюду видели следы бурного свадебного шествия и прихода гостей. На крыльце дома, в подъезде, на каждой лестничной площадке были украшения из шариков, смешных плакатов, надписей, залежей конфетти и остатков разных цветов. На подоконнике окна второго этажа стояла батарея разномастных винных бутылок и валялся обрывок толстого каната, красивая украшенной разноцветными лентами.

Мы с уважением осмотрели размочаленный конец обрывка каната, и Валера Маховик со знанием дела заметил, что так измочалить пеньку можно только «специальным боцманским инструментом или зубами». Этот кусок пенькового каната мы взяли с собой и Лёшка Мусатенко заявил: «Чур, я первым его нашёл и это будет мой сувенир со свадьбы!».

На звонок в квартиру долго никто не откликался, но потом в незапертую дверь выглянул какой-то пьяненький мужик, взглянул на нас искоса, резко обернулся назад и вдруг заорал: «Наши моряки пришли!».

Когда дверь распахнулась на нас «дохнуло» таким спёртым «разноцветным» духом, что у нас от неожиданности закружились головы. Пахло всем: вкусной едой, свечами, женскими духами и мужским потом, водкой, шампанским, коньяком, солёными огурцами и маринованными грибочками, жареными котлетами и печёной курочкой, свежезаваренной картошечкой и свежим лучком, жареной рыбой и холодцом, винегретом и салатом «оливье», перегоревшей лампочкой и перегретой радиолой с пластинками, пахло жильём, весёлым жизнерадостным застольем и роднёй… пусть не нашей, чужой, но роднёй, которая собралась на общий праздник – свадьбу их сына и их дочери.

Квартира, видимо, была большой и новой, потому что прихожая была большая с тремя выходами: один, вероятно, в спальню, другой (двухстворчатая дверь) - в зал, а третий – коридор, вероятно, в кухню. В коридоре на кухню, вероятно, были ещё две двери, судя по запахам, - в туалет и в ванную.

Все комнаты были заняты, потому что из них, как чёртики из табакерки, вдруг повалили один за другим гости и участники свадебного мероприятия…

Мужик, который оказался рослым спортивного склада парнем с взлохмаченной по современной моде головой, широким жестом «распахнул» перед нами пространство прихожей и также обратным взмахом длинной ручищи пригласил всех приветствовать нас. Мы робко и достойно переступили порог и вошли в прихожую.

Из кухни стремительно, как «паровоз, прибывающий на вокзал», выскочила-вылетела из кухни очень объёмная и жаркая женщина, которая немедленно заключила меня в свои потные паркие объятия и стала с чувством целовать меня в щёки, а потом и в губы…

В это время я крепко здоровался с встретившим нас парнем и он, видимо, подумал, что я испытываю его на крепость рукопожатия, потому что он облапил мою кисть двумя руками и стал зверски её сдавливать…

Сзади подлетел какой-то обрадованный гость со свадьбы, сорвал с меня бескозырку и начал взъерошивать не моей голове мои остатки волос с криком: «Стриженый, ряженый - приворожённый! Тамада заговорённый!».

Сбоку ко мне подошёл какой-то насупленный коротышка с блёклым невидящим взглядом и сумрачно поднёс мне маленькую тарелку с большим фужером, доверху наполненным прозрачной пузырящейся жидкостью. Он начал ловить мою левую руку, которой я пытался освободиться от анакондовых объятий чьей-то любвеобильной мамаши…

В это время Валерку Маховика, который среди нас был самый представительный и красивый, мгновенно обступили молодые девушки и какие-то ребята, которые сразу же заключили его в объятия, а он только взмахивал руками и кричал, что ему щекотно…

Лёшку Мусатенко я не видел, потому что поцелуи чьей-то мамы заполнили мои не только рот и нос, но и глаза…

Я только успел краем глаза увидеть, как из двухстворчатой двери из зала, где виднелся богато уставленный кушаньями стол (или столы – автор), на ходу надевая серый свадебный пиджак, вылетает мой друг и товарищ по службе на БПК «Свирепый», мой славный «Лався» - Славка Евдокимов, а за ним идёт с хитрой улыбкой наш знаменитый герой первой БС (боевой службы) – Виктор Фёдоров.

Вот тут-то, сквозь боль от сжатой в тисках ладони правой руки, мокроту смачных материнских поцелуев и попытки удержать в руке всё-таки вручённый мне «штрафной кубок» с шампанским, я понял – мы пришли точно по адресу, мы дома…

Что тут началось!..