На войне, как на войне...

На войне, как на войне...

     Гера Карамышкин... Да, помню! Последний раз я видел его лет пять-шесть назад. Он, как это время от времени бывало, разыскал меня тогда, потому что нуждался в помощи. Найти меня было несложно. Гера знал  место жительства и не раз ночевал у меня. Он часто заявлялся ко мне в оффис, где нередко получал возможность подзаработать.
 
- А в тот последний раз, что именно его привело?

     Сегодня уж не припомню всех подробностей того, что он поведал, да и тогда сомневался в достоверности его приключений. Он рассказывал мне совершенно невероятную историю о том, что (не помню как и с какой целью) попав в Москву и, очутившись там в какой-то переделке, был взят под стражу, судим и отсидел год. А вообще, какого я вам рассказываю? Для чего вы меня расспрашиваете?

- Мы ведём адвокатскую процедуру опроса лиц, предположительно владеющих информацией, относящейся к делу, с целью идентификации личности и определения её местонахождения.

     Я то вам для чего? Зачем должен о нём рассказывать? И должен ли?

- Рассказывать? Для протокола. Хотя никаким законом или статьями кодексов вам не вменяется это в обязанность. Но вы можете просто помочь человеку. Вы ведь не раз ему помогали?

     Помогал. Но чем сейчас я могу помочь этому человеку, который исчез со всех горизонтов. Пропал, как в воду канул.

- В том то и дело, что наши различные поисковые мероприятия не увенчались успехом, но и в списках ушедших в мир иной за последние семь лет его тоже не числится. Возможно, его асоциальный образ жизни, усложняя нашу задачу, требует нетрадицинных для такого случая методов поиска, и мы готовы их предпринимать, благо наследодатель выделил достаточно денег на поиск, который незадолго перед своей смертью во французской глуши, начинал сам и пришёл к выводу, что «нелёгкая это работа из болота тащить бегемота». Исходя из сказанного, полагаю, вы должны помочь нам, чтобы найти Карамышкина и в итоге помочь ему. Поэтому нас интересует всё, что вы знаете и можете о нём рассказать, и может быть мы на основании полученных от вас сведений найдём зацепку, могущую привести к желаемому результату.

     Но разве я единственный, и нет других его знакомых или бывших коллег, которые могли бы дать более актуальную информацию и навести вас на след?

- Мы опросили несколько человек. Они, эти люди, бывшие военные, которые закончили Высшее Военное Командное Училище, сообщили, что Геронтий Карамышкин закончил это же училище и дослужился до майора, но где именно проходил службу разыскиваемый они не помнят, и сколько-нибудь свойскости и отношений с ним не имели. Посланный нами запрос в военный архив Советской Армии в г. Подольске, вряд ли прольёт свет на его невоенную жизнь. Да, получается так, что вы, к сожалению, пока единственный. Видите ли, все мы - жители центра нашего небольшого города с молодых лет примелькались, и лица многих нам визуально знакомы. Одно время с компанией коллег мы ходили обедать и чаёвничать в ресторан «Чойхона» на Исландиёс, где часто бывали и вы с друзьями, и там случалось сиживали с хозяевами: Ильхамом - азербайджанцем из Каунаса и иранцем из Канады Вахидом. Ваша компания весело и шумно проводила там время и вы все были заметны. Среди разговоров в адвокатской конторе кто-то указал на вашу весёлую компанию, имея ввиду, что среди вас бывал Геронтий Карамышкин, а приходил он именно с вами или к вам. Поэтому мы хотели бы послушать вас. Давайте, если вы не против, начнём с конца, с его возвращения из Москвы после отсидки. Как проходило ваше общение и чем закончилось?

     Ну, как я уже говорил, каким образом он попал в Москву и зачем, и перипетий и подробностей его приключений не припомню, а возможно и не был посвящён в них. Вообще он обладал «замечательным» свойством притягивать беду. Такое впечатление, что если беда бродит где-то вокруг или рядом затаилась, то она непременно найдёт и изберёт только и именно Геру, и неделимо и безраздельно достанется ему. Я говорил ему это не раз. Он с видимым неудовольствием соглашался. Также не припомню сколько раз мы встречались после Москвы – два или три.  При последней встрече я сказал, что ему надо ехать домой, на родину. Где родился, там и пригодился. А здесь ты себя исчерпал. Мне казалось, что это так... После этого я больше его не видел и ничего конкретного о нём не слышал. Предполагаю, он уехал туда. А родился он в Украине, г. Кривой Рог.

- А вот, была ли у него семья? Знакомы ли вы с членами его семьи и что вы можете сказать о них?

     У Геры были жена и две дочки. Я с ними не знаком и никогда их не видел. Они жили в большой 4-х или 5-и комнатной квартире, где-то в жилом микрорайоне Шешкине. Мне не приходилось там бывать. Многое из того, что о нём рассказываю, это сугубо с его слов. В позднеперестроечные годы и в  90-х он занимался металлами и другими видами сырья. У него были обширные связи в России и Казахстане с сокурсниками и военными, бывшими и настоящими, которые по заниженной цене покупали и потом сбывали зти материалы за границу, набивая себе карманы деньгами, вырученными от продажи краденой «социалистической собственности». Бешеных денег, в отличие от своих компаньонов, которые его дурили, Карамышкин не заработал, однако располагал довольно крупными суммами. Очень часто и подолгу бывал он в отъезде по своим делам, а деньги, недвижимость, автомобили он оформлял на жену и дочек. Они с женой оформили фиктивный развод. Для этого у них были свои резоны. Подобное бывает нередко. Его тесть ещё в советские годы служил в милиции и был в высокой (в какой не помню) должности в УВД (управление внутренних дел) Вильнюса. Мытарства Карамышкина начались в конце 90-х после того, как он полгода пробыл в Казахстане и Оренбургской области в деловой поездке. В 1998 году, ессли помните, произошёл кризис, и в России был объявлен дефолт. Как и многие, Карамышкин там какие-то деньги потерял. В 1999 кажется году, вернувшись в Вильнюс, он обнаружил, что у него нет ни семьи, ни квартиры, ни денег. Все пропали, всё пропало... Вернулся он с немалой суммой, и поначалу не нуждался. Снял небольшую квартиру на Антакальнисе и по инерции жил не скучая, и себя особо не ограничивая. Он мне рассказывал, что жена его «кинула» и уехала в Лондон. О том, что семья уехала в Лондон он, кажется узнал у людей, купивших его бывшую квартиру. Там же узнал он и номер телефона в Лондоне, куда рвался поехать и очень часто звонил, но всё попусту. Номер не отвечал или муж его дочери иногда говорил, что из них никого нет, и в дальнейшие разговоры не пускался. Я не знаю удалось ли ему в конце концов поговорить с бывшей женой.

- Да, подобное часто случается в семьях, где мужчины всё оформляют на жён и детей, фиктивно разводятся, избегая налогов и поборов, каких-то санкций или возможных материальных и финансовых претензий по закону, а в конечном счёте теряют всё из-за предательства жён. Расскажите, пожалуйста, как произошло ваше знакомтво. Какие отношения вы поддерживали?

     В конце 70-х начале 80-х я работал на заводе по ремонту вычислительной и организационной техники. Одним из моих сотрудников был Эвик Гусман. Эвик женился на литовской девушке из Вильнюса и, покинув родную Одессу, жил в полукилометре от меня, в микрорайоне Лаздинай. К нам на завод Эвика привёл его приятель и земляк Алик Кулибенко, который работал по кассовым аппаратам. Впоследствии они привели Карамышкина. Карамышкин стал работать вместе с нами на электронном участке. После работы мы с Гусманом нередко проводили время вместе, он бывал у меня, а я у него, мы посещали кафе и рестораны и джазовые мероприятия, выпивали и жили весело, как и все наши сотрудники. С некоторых пор, правда нечасто, Эвик стал брать с собой Геру Карамышкина. Однажды мы вместе поехали в Бирштонас на джазовый фестиваль, и провели там два дня. Гера оказался болтливым парнем, и часто его монологи были совершенно не к месту. Любил порассуждать о долге, о родине, подвижничестве. Он тогда был молод и ещё амбициозен, а его излишняя бравада и навязчивые темы начинали раздражать. Это был самый конец 70-х и начало 80-х годов. В 80-м я ушел с завода на другую работу. Мы с Эвиком встречались реже, а с Герой уже, что называется, в узком кругу не бывали, виделись мимоходом. Позднее, в перестроечные времена я случайно сталкивался с ними на улицах города, они всегда бывали вместе, и рассказывали, что затеяли бизнес с одним из моих знакомых, которого увы уже нет в живых. Чем они занимались не помню, не вникал. Они стали такими очень важными и преисполненными... Наши интересы давно разошлись, и иннициативы к общению никто не проявлял.

- С ваших слов я понимаю, после прошествия какого-то отрезка времени у вас с Карамышкиным возобновились контакты и общение получило более интенсивный и плотный календарь. Как это произошло, и каким был характер ваших встреч?

     Раз уж, не будучи обязан, я делюсь с вами информацией, необходимой вам для ведения дела, пусть и с целью помочь своему знакомому, разрешите поинтересоваться во что конкретно выльется эта моя помощь? Что от этого получит непосредственно сам Карамышкин? Если я правильно понимаю, то вы разыскиваете его по поручению умершего наследодателя. Стало быть в Карамышкине вы предполагаете или установили наследника, которому вы передадите права на завещанное наследодателем. Интересно, что же унаследует наш Карамышкин?

- Предметом наследования, завещанного наследнику наследодателем, являются пакеты ценных бумаг и оригиналы документов, отражающих генеалогию старинного русского аристократического рода Карамышкиных и свидетельствующих о потомственном дворянстве Геронтия Карамышкина, ведущего своё прямое происхожение от князей Карамышкиных.

     Ммм-даа! И можно взглянуть на эти документы? Или хотя бы на их копии?

- Сожалею, но вынужден вас огорчить: все документы находятся в опечатанном кейсе, открыть который имеет право только указанный господин Геронтий Карамышкин, собственноручно. К кейсу прилагается опись содержащихся в нём документов. Вы можете ознакомиться лишь с копией описи. Итак, если готовы продолжать, я позволю себе напомнить на чём вы остановились и повторю вопрос. Остановились вы на том, что (читаю из протокола) в перестроечные времена вы случайно сталкивались с ними (Гусманом и Карамышкиным) на улицах города, они всегда бывали вместе, и рассказывали, что затеяли бизнес с одним из ваших знакомых; ваши интересы давно разошлись, и иннициативы к общению никто не проявлял. И вопрос: После прошествия какого отрезка времени у вас с Карамышкиным возобновились контакты и общение получило более интенсивный и плотный календарь? Как это произошло, и каким был характер ваших встреч?

     Мы встретились случайно, в ресторане «Ахтамар», где Гера проводил время с каким-то своим приятелем. Я был там в своей компании. Гера подошёл к моему столику, присаживаться не стал, записал номер моего телефона. Через пару дней он мне позвонил, пригласил к себе, назвал адрес, и мой сын отвёз нас к нему на Антакальнис, на квартиру, которую он сказал снимает. Это была осень 1998-го или весна 1999-го. Как я уже упоминал, это произошло после его длительного пребывания в Казахстане и Оренбургской области. Не сразу. Где-то с полгода или около того он жил в упомянутой квартире, и к нашей встрече, как я понял, успел расстратить почти все привезённые деньги. Тогда-то Карамышкин и поведал мне свою семейную трагедию, а также про то, что человек, который с ним был в «Ахтамаре» сказочно разбогател, сделав бешеные деньги на контрабанде спирта, и может быть даст ему денег на раскрутку, чтобы оплатить заказанную партию металла. Денег, разумеется ему никто не давал потому, что Гера не отличался, мягко говоря, щепетильностью в рассчётах, и  его кредитная история доверия не внушала. Он пытался дозвониться в Берлин своему бывшему компаньону Эвику Гусману и когда поймал его, тот не стал даже слушать его просьбы и предложения. Помню, побывал на этой квартире ещё раз, а потом, как я понял, у него не было постоянного ночлега и он мыкался по всяким знакомым, мне неизвестным.

- Скажите, пожалуйста,  знаете ли вы что-либо о его родных или родственниках, и где они? Рассказывал ли вам о них сам Карамышкин?

     О его родных знаю только, что две его дочки живут в Лондоне и ещё он как-то говорил, что был или бывал, или останавливался в Москве у брата. Но не помню брат этот родной, двоюродный или... Вот. Продолжать? Или Достаточно?

-  Нет,нет! Продолжайте, пожалуйста, ваш рассказ и опишите дальнейшую вашу с Карамышкиным историю взаимоотношений вплоть до того, как вы сказали, что ему лучше ехать на родину. Рассказывайте! У вас это хорошо получается.

     Да уж как есть. А у Геры было так, что не имея своей крыши над головой он мыкался по разным, может быть зачастую сомнительным местам. Бывало,  ночевал у меня, и утром, собираясь на работу, я поднимал его, чтобы он покинул квартиру вместе со мной.  Я избегал оставлять дома его одного и не давал ему ключей потому, что пока меня нет, Гера мог привести домой совершенно посторонних и незнакомых людей. Пару раз было... Такое его бытие растянулось на несколько лет, втечение которых он то надолго пропадал, то неожиданно объявлялся. Хорошо помню, как в феврале 2003 года, Гера приплёлся как голодный бездомный пёс, грязный и вонючий. Я отправил его немедленно в душ и заставил постирать все свои вещи, хотя Гера рвался поесть. Объяснил ему, что пока этого не сделает, есть не получит. Я тогда болел воспалением лёгких и никуда из дому не выходил. Гера ходил в магазин, приносил нам еду и прожил у меня почти месяц. Втечение прожитого у меня, Гера ни разу не удосужился вымыть посуду или подмести пол. Наконец, 7 марта днём Гера меня покинул, так как я прдупреждал его, что ночь с 6-го на 7-е у меня для него будет последней. 7-е марта была пятница, и Лена должна была приехать ко мне после работы. После этого Карамышкин довольно долго не появлялся.

     Мы с Леной начали жить вместе. Карамышкин вдруг, без телефонного звонка и предупреждения мог неожиданно появиться, так сказать, на пороге квартиры. И вот однажды он явился вечером, когда уже было темно и не застал меня дома. В тот несчастливый для Карамышкина вечер, я где-то пьянствовал, явился домой ночью и спал настолько крепко, что не слышал ни звонка, ни стука, а выскочившие на шум соседи прогнали Геру. Гера же явился утром, попозже и рассказал, что не застав меня дома сел на ступеньки лестничного пролёта нашего девятого этажа. Будучи выпившим, он скоро уснул, а проснувшись обнаружил, что на лестнице темно и нет сумки, в которой лежали некоторые личные вещи и все его документы. Гера лишился паспорта, диплома, каких-то ещё удостоверений и свидетельств. Таким образом окончательно рухнули его надежды на скорую поездку в Лондон на отлов беглянки жены и дочек. Карамышкин продолжал заявляться, как заблагорассудится, когда меня нет и Лена всё же впускала его беднягу, которому надо было то позвонить куда-то кому-то, то отдохнуть, то помыться, то поесть, и это стало вызывать у Лены протест, тем более, что Гера не избегал демонстрировать свою бесцеремонность. Я понимал, что он так ведёт себя не намеренно, видел, как Гера теряет элементарный самоконтроль и воочию убеждался, что он потихонечку деградирует. Мне было его искренне жаль, и несмотря на то, что общение с ним не становилось ни для кого приятным или интересным, я его не отвергал. Никто не мог и не хотел ему помочь, вплоть до хвалёного офицерского братства, в виде официально зарегистрированной «Общественной организации ветеранов СА». Моя помощь была мизерной, возможности были весьма ограниченными. Я мог лишь пустить его иногда переночевать, накормить, дать что-нибудь из одежды да несколько литов. А в сколько- нибудь более долгосрочной перспективе, нежели «здесь и сейчас» было не в моих силах. Однако моральную поддержку, думаю оказал немалую.

- Допустим! Вот вы здесь красиво рассказываете как вы Карамышкину помогали. А что по вашему мнению должен был сделать сам Карамышкин или кто и как мог бы оказать ему существенную  помощь, чтобы он смог выкарабкаться из этой ямы, встать на ноги и жить нормальной жизнью нормального гражданина? Вы представляли себе как может и должна пойти его дальнейшая жизнь?

     Нет. Я ведь ему не папа, не мама, не брат и не сват. Из того, что я уже рассказал вам, никак не следует, что мы были друзьями, родственниками, коллегами или соседями. Наше знакомство было весьма мимолётным. Мы непродолжительное время работали на одном предприятии, только и всего. У нас никогда не было общих дел, общих интересов, и если бы он был в порядке, наша встреча в «Ахтамаре» закончилась бы там же, где и случилась. Я оказался той соломинкой, тростинкой за которую ухватился утопающий. И, если бы ему удалось меня оторвать, то есть вовлечь в свой колебательный контур, в свои неурядицы, в свои «расплаты по счетам», то и меня увлёк бы в свои пучины. Он нередко приходил помятый и избитый, его преследовали и отлавливали какие-то... А то, что рассказываю я красиво, как вы, придавая своим словам определённый смысл, изволили выразиться, то это так потому, что мне свойственно так вести вообще любой рассказ, но не потому, что желаю приукрасить в случае с Герой себя или своё участие. И надеюсь, не для того, чтобы вы давапи оценку моему отношению к чужому горю.

    Всё же, было и такое, что моя помощь, в результате, выливалась во внушительную материальную и финансовую поддержку. Был такой случай... Произошёл случай как раз в то время, когда мы хаживали в «Чойхону». На дворе стояла осень, холод, снег ещё не выпадал. Скорее всего был ноябрь 2003-го. Месяца три или более того Гера не появлялся. Когда же Карамышкин пришёл ко мне домой, я как обычно покормил его, потом мы пили чай и разговаривали о том, о сём. Карамышкин, как повелось, пришёл с просьбой, заключавшейся в том, чтобы помочь ему получить, заработанные им на строительстве частных домов деньги, которые непорядочный работодатель хотел зажать, кинуть нашего князя. Оказывается наш «бывший князь, а ныне трудящийся» на возведении частных вилл в вильнюсском предместье, прилагал немалые усилия на этом поприще втечение трёх с лишним месяцев. Он рассказал мне, что с половины лета всё время работал, делал электрику для строящихся частных домов в Реше, и там же, на рабочем месте и ночевал, и питался, покупая еду в ближайшем магазине. Работал, что называется денно и нощно, с перерывами на питание, кратковременный отдых и ночной сон. Работодатель, некий Эдуардас, работавший в таможенном управлении, был как бы частным подрядчиком, собирашим заказы на различные виды строительных работ от своих знакомых и по их рекомендациям, нанимал по чёрному разрозненных безработных или не работающих официально строителей и осуществлял расчёты с нанимаемым на работу людом, получая оговоренные деньги от заказчиков. В народе этому соответствует название: шабашки и шабашники. Такое производство работ обходилось частному заказчику гораздо дешевле; один лишь налог на добавленную стоимость уже составлял тогда восемнадцать процентов. Эдуардас постоянно откладывал расчёт за произведённые работы, мотивируя тем, что заказчики тянут с оплатой, и выдавал Карамышкину небольшие суммы на прожитьё в счёт накапливающихся заработков. Пользуясь тем, что некоторые из нанятых находились в ущемлённом, в какой-то степени, состоянии, Эдуардас жестоко эксплуатировал этих бедняг, намеренно и безосновательно придирался к исполнению, к качеству, штрафовал, выгонял, отнимая часть или всё заработанное, и нанимал других жертв. Я поинтересовался на какую сумму претендует Гера. Гера достал замусоленные бумажки и долго высчитывал сумму, которую в итоге ему должен был заплатить, но не платил работодатель, отмахивавшийся от него, как от назойливой мухи и перестал откликаться на звонки или просто клал трубку. Когда Гера после тщательных расчётов назвал, наконец, сумму, я понял какие деньги загребают подобные эксплуататоры. Я спросил Карамышкина, что же собственно от меня он хочет, в чём должна быть моя помощь. Карамышкин бил на то, что у меня, родившегося и живущего в этом городе, очень много знакомых, есть значительные связи, даже среди бандитов. Я не был склонен обращаться к бандитам, знакомым мне шапочно и не более того, и объяснял Карамышкину, что сумма хоть и не мала, но она велика для него, Карамышкина, но не для бандитов, и пятидесятипроцентная премия от выбиваемой суммы, которую они оставляют себе не представляет для них интереса. Даже за всю сумму они пачкаться не станут. Как бедный Гера закручинился... Это надо было видеть. Для  него прямо настал Апокалипсис.

     Под влиянием Гериных страстей я ужасно завозмущался. Во мне взыграло... Мне стало несказанно обидно за унижаемого Карамышкина, за справедливость, за державу, за то, что Гера приходит ко мне не с калачём, за то, что есть вот так, а не так, как я понимаю. Если эта сволочь работает в таможенном управлении, то его можно взять на крюк. Надо позвонить туда. У меня и парочка знакомых там есть. Можно пугнуть его и шантажировать тем, что сообщим на работу. Я позвонил в таможенное управление, но в отделе кадров мне отказали в информации, а в каком отделе он работает мы не знали. На следующий день я разыскал своего знакомого, он узнал и сообщил, что если мы имеем в виду рослого и толстого (фамилии мы не знали) Эдуардаса, то последний взял неиспользованный отпуск и уволился. Не удалось... Я повторно порасспрошал Карамышкина обо всех обстоятельствах его работы у бывшего таможенника, и не узнал ничего нового, кроме того, что имя одного из заказчиков, которых он не видел было Римас. Гера слышал как Эдуардас вёл по телефону разговор с заказчиком по имени Римас, который отложил разговор из-за того, что был на банкете, подвыпивший и из-за  шума было плохо слышно. Я позвонил Эдуардасу на номер, названный Герой и номер ответил. Я поздоровался, представился вымышленным именем и фамилией и сказал, что строю дом в Верхних Панеряй, и у меня надо выполнить злектротехнические  работы и сантехнику, а потом можно будет приступить к отделке. А номер телефона мне дали знакомые, у которых Эдуардас производил работы, и они остались оочень довольны. Абонент на другом конце стал спрашивать кто дал номер, я отвечал, что дело было на банкете, и я точно не помню кто из там присутствовавших. Но голос в трубке требовал всё же назвать, вспомнть кто, и мне понятно было ещё до звонка, что клиент будет «шифроваться». Я выдержал малюсенькую паузу и ответил, что кажется Римас, строился в Реше. Теперь голос проявил таки заинтересованность, осведомился какова площадь дома и этажность. Был вторник, и он предложил встретиться в 13:00 четверга на торговой площадке «Medzio Centras». Попал в мишень!

     Гера в недоумении спрашивал, что же я собираюсть делать, как себя вести. Я собирался сыграть под бандита, «кинуть понты», взять на испуг. А если не получится, беспокоился Гера. А не получилось бы, ну так терять то и так и так нечего.  Я одолжил у соседа золотой перстень-печатку, на шею массивную золотую цепь с платиновым кулаком, новая кожаная куртка, джинсы (комплект крутизны) и договорился с приятелем, который вдвоём с коллегой заехал за мной и Карамышкиным на новеньком Туареге, и к 13:00 наша бригада подъехала к условленному месту. Клиент ждал на месте, и я велел приятелю проехать метров 20-30 вперёд, и всем ждать в машине, а когда я сниму кепку всем подойти. Выйдя из Туарега неторопливой походкой, я шёл к Геркиному обидчику. Он не видел откуда я пришёл, почему-то ждал со стороны торговых павильонов. Тем лучше. Некий элемент неожиданности добавлял остроты. Я подошёл как-бы сбоку-сзади, вежливо поздоровался, тронув клиента за парвый локоть. Клиент вздрогнул от неожиданности, повернулся ко мне и ответил на приветствие. После нескольких первых вежливых фраз о том, что мы говорили по телефону, и это я звонил по поводу инсталляций в строящемся доме в Верхних Панеряй, а он мне ответил, что надо бы осмотреть объект, но не сегодня, потому, что сегодня он и так в цейтноте, я резко перешёл на ты в тональности не предвещающей ничего хорошего, сопровождая свою речь соответствующей мимикой, жестами рук и наехал на него по поводу Геры Карамышкина. Он, естествено возмущаться, мол, вы кто такой, не знаю я никакого Карамышкина, что вы от меня хотите. Я поинтересовался у него кто его крышует. Он замялся и не смог ответить на мой ненастойчивый вопрос. Раскидывая в известной манере пальцовку, я напомнил ему, что Карамышкин выполнял у него в Реше электроинсталляции, и он дожен был рассчитаться с ним, но... Кинул!? Своё утверждение, что долго объяснять ему то, что он и так знает, не буду, я дополнил тычком в его выпуклый живот, и тем дал понять, что могу перейти к другим методам убеждения. Клиент неожиданно быстро согласился, потребовав лишь Карамышкина для уточнения суммы и несколько дней, чтобы собрать деньги. Я снял кепку, подскочили Гера и ассистенты, и я назначил ему 13:00 вторника на этом же месте. В категорической форме, я указал, что меня не будет, рассчитаешься с Герой, я проверю! А ты, Гера, если что не так, сразу кричи, с четверга включен счётчик – будет дороже.  Выразив надежду, что тратить своё время на эти мелочи мне больше не придётся, я оставил Геру для согласования суммы, и мы с ребятами уехали. Всё прошло почти как я и рассчитывал. Ребята были в восторге от «с блеском прведённой операции». Это не мои слова...

- Занятная история. Однако, вы здесь рассказываете больше про себя. Нас же куда больше интересует Карамышкин.         

     Но вы же сами говорили, что вас интересует всё, что я знаю и могу рассказать о том как мы общались и о характере наших отношений. Я и рассказываю. А вы как-будто подозреваете, что я что-то утаиваю, скрываю, не желаю выдать...

- Нет! Никаких подозрений! Разве, что то, что я вам сказал выдаёт моё некоторое нетерпение, вызванное тем, что пока не за что зацепиться. Извините! Говорите, пожалуйста! Что же было дальше?

     Ну, да. Во вторник Гера получил сполна свои тяжким трудом заработанные денежки, однако рассчитаться со мной за небольшой, по сравнению с полученной суммой, должок забыл. Как это бывало и прежде, он на какое-то время пропал. Появился Гера в конце лета следующего года. Он рассказывал, что недавно был в Москве у брата, о котором я уже упоминал, и в Подольске в Центральном архиве Министерства обороны для восстановления каких-то бумаг. Не помню конкретно что и как. Потом осень, зима, Карамышкин, если не ошибаюсь, продлжал работать на стройках, работал и жил вне Вильнюса то в какой-то общаге, то непосредственно на стройке, о чём я узнал от него уже, когда он появился весной следующего года. Гера опять мыкался по случайным и сомнительным ночёвкам без средств к существованию потому, что стройка на которой он работал и ночевал закончилась. То, что у Геры есть карты таро, я заметил давно, ещё когда он ночевал у меня в конце 90-х, и, что обращал он особое внимание на приметы, предсказания и гороскопы тоже стало очевидным тогда же. Он как-то начал рассказывать о гаданиях, о цыганах о снах и чудесах, и мне пришло в голову не поселить ли его у цыган. Так, как я был хорошо знаком со многими цыганами, для меня не представлялось неуместным по свойски спросить у них об этом. Я знал, что знакомая семья цыган, жившая не в таборе, а в городе оставила деревянную постройку, под сарай, построив рядом более благоустроенную, просторную, новую и переселились туда. Я объяснил им ситуацию Геры и они милостиво согласились. Цыгане люди добрые.

      Рассказал Карамышкину. Он не возражал, да и деваться то ему было некуда. Без выбора. Му пошли к цыганам, они отворили дверь бывшего жилого помещения,  теперешнего сарая, которое я сам осмотрел, когда договаривался с владельцами. Гере показали, что надо убрать и подвинуть от входа вглубь сарая завал всякого старья и хлама, состоявшего из старых, но пригодных стульев, подушек, старой обуви, металлолома, картонных коробок и мешков, и тогда образуется место поставить металлическую пружинную кровать, которую ему выделят. Был уже поздний вечер, смеркалось, и Карамышкин сказал, что завтра наведёт порядок, а сегодня уже темно и он переночует на мешках, из которых за пару минут соорудил лежанку. Надо отметить, что втечение всего своего цыганского периода, он так и не удосужился сделать это. Гера прожил у цыган несколько месяцев. Его всегда приглашали к столу, кормили и поили. И  в том цыганском дворе, где проживали четыре или пять цыганских семей, от участия в дружеских попойках ему не отказывали. Я не принимал участия в этих мероприятиях, но, зная поведение Геры, его повадки, могу себе представить как Гера витийствовал за столом, единственный с высшим образованием, свысока соизволяя... Гера не был обременён знанием такта и вполне мог обидеть чувствительное цыганское самолюбие. Не знаю доходило ли там до обид и оскорблений, но Геру то ли выгнали оттуда, то ли сам он ушёл, почувствовав нарастающую неприязнь окружающих, а может быть вызвал протест цыганской женской половины. Я как-то спросил об этом у одного из них, и тот с явным отвращением не захотел вспоминать о нём.

- А сам Карамышкин не рассказывал вам, что ли о своём цыганском периоде? Общались ли вы в то время, когда он жил у цыган, заходил ли он к вам? И что было у Карамышкина после цыган?

     Нет. Не общались. А видел я его один раз вместе с цыганами на улице возле их двора. Он имел какую-никакую крышу над головой, не голодал, и естественно нужды во мне не возникало. Я без претензий и укоров. Да и сам Гера мне ни к чему.  Не помню на каком временном отрезке Гера терял паспорт второй раз и снова оставался без работы и без средств. Мне кажется это было после цыганского периода. После очередного исчезновения, которое длилось более полугода, Карамышкин рассказал мне, что его судили, посадили и он пробыл в заключении полгода. С его слов история была такова. Подвыпивший Гера ехал в маршрутке на вокзал, чтобы оттуда автобусом добраться до Вильнюсского пригорода Салининкай, где у кого-то жил в садах. Там, в маршрутке качнуло, и он нечаянно задел полицейскую, которая на него накричала. Гера ей что-то ответил такое, что ей не понравилось, и когда она вышла, то с помощью ждавших её двух полицейских они вытащили его из маршрутки и отправили в каталажку. На него составили протокол, потом завели дело и осудили на полгода. Не помню, то ли за хулиганство, то ли за оскорбление полицейского при исполнении. Нет худа без добра! Гера перезимовал, не на свободе, зато под крышей и с какими-никакими харчами. История странная, поскольку Гера не был ни агрессивным, ни вспыльчивым, а последние лет десять несколько подавленным. Я не слышал никогда, чтобы он кого-нибудь поносил, ругал, материл – он был довольно беззащитен. Даже в адресс своей бывшей жены, которая, с его слов, подло с ним обошлась он не посылал проклятий, обвинений и угроз. Так, его рассказ о бросившей его семье не был переполнен элобой, яростью и негодованием, а всего лишь сожалением, констатацией факта. Честно признаться, я и пьяным то его никогда не видел, хотя выпивал он со мной в «Чойхоне» не раз. Может быть он попался на глаза своему тестю-милиционеру, которому изрядно надоел, и тот позаботился его упрятать, хоть на коротко.      

- Что же с ним было после этой отсидки? Как он себя ощущал на свободе? Как и где собирался жить?

     Он казался мне надломленным и потерянным, и мне было больно его видеть, поверьте. Он вызывал во мне жгучее сострадание. Не знаю... Может быть оттого, что видел и помнил его молодцем. Но помочь или повлиять на него не мог. Гера уже неотвратимо скользил вниз по ледяному склону и затормозить было невозможно и ухватиться, зацепиться не за что. Он жил у какого-то алкоголика и приходил с ним ко мне в оффис, пока я не прогнал кореша, который мешал Гере выполнять различные работы на улице, во дворе и в здании. Я старался давать ему подзаработать. В оффисном здании, где сидел и я, принадлежавшем моему тогдашнему работодателю, арендовала помещение «Общественная организации ветеранов СА». Карамышкин неоднократно туда обращался за помощью. Они вроде бы помогли ему с восстановлением утеряных документов, но сколько-нибудь существенного воспомоществования в виде материальной поддержки или работы не стремились оказать. Геронтий был им по меньшей мере безынтересен. Нищий, бомж... Не было у Карамышкина той веской финансовой или влиятельной в среде нужных людей составляющей, чтобы вызывать у них интерес. Но вообще-то был он человеком не без юмора, достаточно образованным, грамотным, ясно и понятно выражавшим свои мысли на русском с южноукраинской примесью, однако люмпенское «через кожу» иногда проступало.

- Минуточку! Извините, я должен ответить на звонок. Да, Эгидиюс, слушаю тебя. Я работаю с людьми. Да, по этому делу о розыске наследника. Подавал недели две назад. Когда? Понял... Извините, важное сообщение. Продолжаете...?

     Да уж, закончу. То, на чём я остановился происходило где-то в 2010 году, то есть период его жизни после первой отсидки. Какое то время я видел его почти каждый день. Как я уже говорил, он выполнял разные работы: от уборки двора и починки тротуара до замены и усовершенствования электропроводки. Потом Карамышкин снова пропал и возвратился в конце 2011 или в начале 2012 года после отсидки в Москве. Здесь мы уже возвращаемся к началу нашей беседы – моего рассказа. Я уже упоминал, что два-три раза он приходил ко мне домой. Как всегда чем мог помог ему и настоятельно советовал уехать на родину. Отдельные отголоски о нём доходили до 2014 года: видели знавшие его разные мои знакомые то там, то сям. Ведь когда-то в «Чойхоне» на Исландиёс собиралась немалая компания, была движуха, тусовка и много людей через меня с ним знакомы. Жаль мне беднягу Геронтия, оказавшегося никому не нужным, нигде не востребованным, пропащим человеком... Хоть и князем!

- Звонил мне Эгидиюс, помощник адвоката из нашей конторы и доложил, что в ответ на объявленный недели две назад розыск, поступило сообщение. Сообщение не радостное. Позавчера, в понедельник в Украине, на Донбассе, в районе населенного пункта Водяне произошел бой военнослужащих ВСУ с диверсионно-разведывательной группой боевиков. В этом бою, в результате ранения в голову, погиб командир одной из диверсионно-разведывательных групп боевиков Геронтий Карамышкин.

     Из газет: 22 марта 2017 г.
     По данным разведки ВСУ части 9-го полка морской пехоты 1-го армейского корпуса, самопровозглашенная Донецкая народная республика (ДНР) потеряла шестерых ополченцев. Еще девять получили ранения.  У вооруженных формирований самопровозглашенных республик информация о погибших и раненых является строго закрытой. Данные из моргов иногда прорываются в прессу позднее.  Поэтому подтвердить или опровергнуть информацию военной разведки ВСУ пока не представляется возможным.