Социальная сеть

У него кнопка заедает, потому что не надо ронять телефон в душевой кабине.

Маркус Крайс из Нижнего Ист-Сайда, дизайнер-самоучка, каждую ночь ложится спать один и думает, что так быть не должно. Маркусу пишет Адриана из Сербии. Она считает, что у него красивые скулы и накачанный пресс. Маркус вообще-то плевал на свои скулы, но раз Адриана из Сербии говорит….
Маркус выжимает грейпфрутовый сок, которого в жизни не пил, снимает стакан на камеру смартфона и посылает Адриане с припиской “мой обычный завтрак”.


Эллисон Файнс не любит социальных сетей, но иногда по долгу службы ей приходится следить за дебильными детьми - шлюховатыми девочками и передастичными мальчиками. Эллисон Файнс не покупается на красивые шмотки, но знает кое-что о законах привлекательности. Когда ей нужно заручиться чьим-то доверием, Эллисон создает страницу с грудастой девкой на аватаре. У Эллисон нулевой размер, и она не знает, где продаются бюстгалтеры.



Огни тянутся, как жвачка, если не концентрироваться. Цветная, длинная, безвкусная жвачка - вот что такое эта ваша жизнь. Вы обещали мне праздник. Меня зовут Оливер Федорофф, мой дед гонял медведей по тайге, и мне насрать на ваши стереотипы. Когда я впервые попробовал кислоту, мне показалось, что хляби небесные разверзаются.. Что? Не то я говорю, да? Выключите эту вашу...


Социальная сеть - это не средство, соединяющее людей, это…  Вы снимаете? Короче, меня зовут Настя, и я люблю то время суток, когда разводят мосты. Социальная сеть -  это капкан, вот что я хочу сказать.  Они нас не объединяют, они нас ловят. Запирают нас в общей клетке. Можно я закурю? Выключите камеру, а то моя мама не знает...


Я не могу сфотографироваться ненакрашенной. Вообще я ем всякие жирные штуковины и иногда употребляю наркотики, но у меня есть выгодный жених в Нью-Йорке. Маркель? Маркус! Точно, Маркус. Он шлет мне открытки “маркус и адриана”. Строчными буквами, понимаете? Мне нужно соблюдать правила - свежевыжатый сок, пробежки, что там еще? Господибоже…


Социальная сеть это не то, что соединяет меня с вами. Это то, что ловит меня, прилипает к вам, и не отпускает никогда. Пока плетется сеть, проходит наша жизнь. Все просто.


Маркус Крайс выходит из душевой, включает телефон и пишет сербской Адриане, что уже обручен с Билли Фортраном из Абердина. Он понятия не имеет, где находится Абердин, он просто устал от пустоголовой сербской куклы.

Эллисон Файнс красит губы вишневым и идет в клуб, наплевав на свой статус. Хорошие адвокаты тоже имеют право танцевать на барной стойке и носить черные кружевные трусики.

Оливер Федорофф добирается до Москвы, покупает там кислоту, садится в сани в Царицынском парке, катит с горки вниз и вдруг понимает, что он ни капли не русский. Хочет домой в свою Аризону, и чтоб вы провалились со своими крещенскими морозами и хохломой сраной. Оливер падает с саней и его ловит девчонка в красных рукавицах.

Настя надела их впервые, красные, старомодные. Она ловит зеленоглазого британца или черт его знает, кто он. Падает, дурак нерусский, мямлит “сорри, сории, я вам больно, нет?” Настя трясет головой: нет, конечно, ты сам-то жопу не отбил? В кафе он говорит, что его дедушка воевал во Второй Мировой. Николай Ильич Федоров. А он сам - Оливер. Стыдится имени, хотел бы русское. Настя целует его в лоб и заказывает итальянского Кьянти.

- Пельменей, - говорит. - Еще пельменей принесите. И счет.