658 Хорошо быть годком 04-10 08 1974

Александр Сергеевич Суворов («Александр Суворый»)

Книга-фотохроника: «Легендарный БПК «Свирепый». ДКБФ 1971-1974».

Глава 658. ВМБ Балтийск. БПК «Свирепый». Хорошо быть годком. 04-10.08.1974.

Фотоиллюстрация из третьего тома ДМБовского альбома автора: ВМБ Балтийск. БПК «Свирепый». Александр Суворов и Валерий Маховик на крыше ходовой рубки корабля вспоминают о своих приключениях во время визита БПК «Свирепый» в польский город-порт Гдыня (20-24 июля 1974) и в Ленинград на праздник День ВМФ (26-29 июля 1974). Воскресенье 04 августа 1974 года.   


В предыдущем:

- Как он красив, наш Ленинград – Санкт-Петербург, наш Петроград, наш «Питер»!

Такими словами обычно немногословный, очень сдержанный на эмоции и проявление чувств, начал наш разговор «о былом» мой друг-годок и боевой товарищ Валерка Маховик, когда мы пришли из Ленинграда в ВМБ Балтийск и встретились на крыше ходовой рубки корабля в свободную минутку, чтобы поговорить, пообщаться и повспоминать. Кроме этого мы должны были договориться, как вести себя в том разбирательстве наших польских и ленинградских приключений, которое устроили старпом и замполит – два капитан-лейтенанта – Никола Валерьянович Протопопов и Александр Васильевич Мерзляков…

Н.В. Протопопов собирался поступать на учёбу на какие-то высшие командирские курсы, чтобы стать командиром большого противолодочного корабля, поэтому он напоследок очень не хотел годковских проявлений на БПК «Свирепый», вот почему вошёл в контакт и «подружился» с замполитом, который панически боялся «годковщины». При этом они оба, почему-то устремили свои усилия борьбы с «годковщиной» на меня, - свирепого противника всяческого годковского насилия и измывательства над «молодыми» и «салагами».

Странно, но эти два командира на корабле почему-то считали меня «лидером» годков на БПК «Свирепый» и в каждом случае, в каждом нарушении, в каждой случайности видели моё участие, вмешательство или даже попустительство. Я очень сильно обижался на них за такое отношение и считал это либо глупостью, либо непониманием, либо ошибкой.

Не мог я, комсорг первого экипажа БПК «Свирепый», избранный открытым голосованием на общекорабельном комсомольском собрании весной 1972 года в Дивизионе новостроящихся и ремонтируемых кораблей (Калининград), самый молодой из всех матросов, старшин и годков самого первого экипажа корабля, принципиально выступающий и действующий против любых грубейших проявлений «годковщины», способствовать или одобрять акты физического или нравственного насилия на личностью человека.

Только когда я перестал быть формально-неформальным «комсоргом», отошёл от подготовки и проведения комсомольских собраний, от организации культурно-массовых мероприятий на корабле и передал все свои дела, имущество и оборудование «ленкаюты», а также свои общественные обязанности исполняющему обязанности комсорга корабля мичману А.А. Дворскому и замполиту, капитан-лейтенанту А.В. Мерзлякову, на БПК «Свирепый» начались традиционные флотские «годковские игры»: «посвящение салаг в моряки», «отсчитывание дневальными дней до Приказа и ДМБ», «гнобление молодых и салаг», «установление своих годковских порядков» и т.д.

К сожалению, в конце моей военно-морской службы на флоте я воочию и на себе убедился в справедливости мудрого замечания восклицания древнеримского мудреца Цицерона: «О времена! О нравы!» (лат. «O tempora! O mores!»), что означает «негодующее признание неприемлемости какого-либо общественного порядка, уклада, поведения людей».

В моём понимании этот фразеологизм означает, что времена или время каких-либо модных или обычных, узаконенных или общепринятых установлений в отношениях и в поведении, соответствуют нравам лидеров людей, так же, как нравы людей, не являющихся лидерами в обществе, соответствуют господствующим нравам этих времён…

Таким образом, нрав, норов, характер, совокупность душевных свойств, обычаи и традиции, установленные формальными и неформальными лидерами – это и есть уклад общественной жизни экипажа БПК «Свирепый» (любого корабля – автор).

Вот почему экипаж и нрав БПК «Свирепый» при командире корабля, капитане 3 ранга Е.П. Назарове, замполите, капитане 3 ранга Д.В. Бородавкине и комсорге, матросе А.С. Суворове, во времена формирования первого экипажа, заводских и ходовых испытаний первой сдачи курсовых задач «К-1», «К-2», ПВО, ПЛО и ПДСС и первой БС (боевой службы) в 1972-1973 годах резко начал отличаться от экипажа и нрава БПК «Свирепый» времён возвращения с первой БС, визита в Польшу и в Ленинград, подготовки ко второй БС на Кубу в 1974-1975 годах…

Мы вернулись с праздничного, радостного и приключенческого заграничного визита-путешествия и визита-праздника в Польшу и Ленинград обратно, в реальную жизнь, на службу, в наш привычный трудный распорядок дня, в службу корабельного наряда, в учёбу и боевую подготовку, в работы и вахты, испытания и преодоления себя, своих настроений, своих нравов…

Теперь опять перед кораблём и экипажем стояли важнейшие задачи обретения и совершенствования боевой готовности машин и механизмов, приборов и оборудования, вооружения и оружия корабля. Это были очень и очень важные задачи, такие же, как когда-то в самые первые месяцы авральной подготовки к первой БС (боевой службе)…

Однако, вместо того, чтобы нацелить офицеров, мичманов, матросов и старшин на выполнение этих боевых задач боевой и политической подготовки, старпом и замполит начали «разборки», кто как себя вёл и что делал во время визита в Польшу и в Ленинград, причём это касалось всех - и личный состав, и офицеров, и мичманов…

Только в четверг 8 августа 1974 года я начал писать большущее письмо родителям, в котором подробно описал все мои приключения во время визита наших боевых кораблей: КРЛ «Железняков», БПК «Бдительный» и БПК «Свирепый» в польский город Гдыня (20-24 июля 1974 года) и в Ленинград на празднование Дня ВМФ (КРЛ «Железняков» и БПК «Свирепый» 26-29 июля 1974 года).

В субботу 10 августа 1974 года в 14:20 я закончил писать это письмо и отправил его по почте домой, родителям в Суворов. В 15:00 я и Валерка Маховик должны были идти в город Балтийск, чтобы отправить почту с главпочтамта и зайти в пошивочное ателье: Валера должен был забрать свой гражданский костюм на ДМБ, а я свои гражданские брюки.

Во вторник 13 августа 1974 года я должен был получить должностное денежное содержание и тогда я мог уже на что-то рассчитывать в приобретении того, что надо было по жизни и к ДМБ. Пребывание и приключения в Ленинграде «вымели» у меня весь мой «золотой запас», а в долг деньги я принципиально никогда не брал и не беру до сих пор…

Возвращение БПК «Свирепый» из заграничных и отечественных праздников ознаменовалось в Балтийске получением «большой почты» и я жадно читал письма мамы, друзей, моих школьных товарищей и подружек, а также письма моей Оленьки, с ней всё было сложно и серьёзно…

Серьёзно в том смысле, что по её словам, «мои письма, вся наша переписка принесли ей много больше веры в людей, в добро, в то, что жизнь – это борьба, и нельзя сдаваться, а надо бороться за свою жизнь и за своё счастье». Она так и написала: «Даже если мы с тобой не встретимся, всё равно, благодаря тебе, Саша, у меня теперь больше веры в людей!».

- Дай-то Бог! А вообще – не знаю… Слишком много всего, даже такого, чего вам не могу написать, - писал я моим родителям. – Нельзя.

- Ну, ладно, Вот, пожалуй, и всё. Тут «вскорости» перемены будут, но я об этом потом сообщу. Может быть, ещё в гости пойдём, не то в ГДР, не то в Швецию…

- А за окошком-то уже август! Скоро осень! Крепко-крепко вас обнимаю и целую, мои дорогие мама и папа. Привет всем-всем. Ваш Сашка.

Это моё письмо было на 22 листах с текстом на обеих сторонах каждого листа – автор. Это письмо и было «базой данных» (вместе с дневником-ежедневником) для написания новелл о визите в Польшу и в Ленинград.

Вот о чём мы говорили-беседовали, вспоминали и рассказывали друг другу свои ощущения, мысли и воспоминания с Валеркой Маховиков в воскресенье 4 августа 1974 года на крыше ходовой рубки БПК «Свирепый».

Доступ в «ленкаюту» мне опять был запрещён замполитом, там оставался весь мой аттестат и я теперь ходил только в одной старой матросской робе, но нисколько не горевал, потому что не одежда красит человека, а его поведение, его нрав и норов, а норов у меня был «суворовский»…

Так и запечатлел нас с Валеркой Маховиком молодой матрос, мой «преемник» по делам «ленкаюты», но до «фотолетописца» и «визуального разведчика» ему было ещё очень и очень далеко…

В воскресенье 4 августа 1974 года была отличная солнечная и комфортная погода, рано утром было 8.4°С тепла, днём 16.1°С, в полдень и вечером - 23.2 °С. Мы с Валеркой радовались солнцу, тёплой погоде, хорошему настроению и всё у нас было нормально, как и должно было быть у осенних ДМБовских годков.

Тем более что впереди был День рождения БПК «Свирепый» - вторая годовщина первого подъёма Военно-Морского Флага на корабле…

Я знал, что без меня этот праздник не обойдётся, потому что я был одним из последних матросов, оставшихся от самого первого экипажа корабля, непосредственно участвовавших в подготовке и в проведении этого торжественного события 12 августа 1972 года. Вот когда пригодилась моя фотолетопись БПК «Свирепый»…

После ужина меня вызвал к себе замполит и А.В. Мерзляков и с раздражением приказал мне «подготовить к утру 12 августа 1974 года стенд с фоторепортажем о первом подъёме военно-морского флага на БПК «Свирепый». Такой стенд у меня был уже готов и стоял «лицом» к переборке в стопе листов фанеры и ДСП, прижатый к наклонной переборке «ленкаюты», но я не стал об этом рассказывать этому замполиту…

Зачем? Я только ответил ему «Есть!» и молча ушёл, унося с собой ключ замполита от «ленкаюты», который был «единственным», потому что другой ключ (мой – автор) «потерялся» в безвестных тайных шхерах матроса Суворова…

Всё-таки, хорошо быть годком, а ещё лучше – ДМБовским годком…