Проклятая все части

1
Анежский монастырь расположен в историческом центре Праги, в Старом городе, что именуют Старым Местом, на правом берегу реки Влтавы.
Эта история случилась в старые времена,  когда вместо машин по дорогам размеренно катились телеги и  вышагивали лошади, мужчины носили шпаги, а настоящая любовь  встречалась чаще, чем в нынешнее время.
Шел тринадцатый век от Рождества Христова.
Холодная осень, промозглый дождь и слякоть. Повозка  земана( дворянина низшего чина) Радека медленно катилась по мостовой. Тощая кляча плелась, неспешно подставляя унылую морду мороси. Холод пробирал, залезая под  воротник полинявшего камзола, но Радеку не было холодно, сердце согревала мысль, о скорой встрече с Младой. Мокрый, но счастливый, он проехал через весь город, купив немного зерна лошадям и кое-какой провизии.
Его путь лежал в полуразрушенную башню, оставленную в наследство таким же бедным отцом. Хоть Радек и был дворянином, однако удача отвернулась от него. Огромные налоги не могла покрыть прибыль с продажи зерна с двух небольших полей. Долги отца после смерти легли тяжким грузом на плечи Радека, и он с трудом сводил концы с концами,  никогда не теряя надежду. После встречи с Младой, Радек  надеялся на лучшее, скоро дела пойдут в гору, да и по закладной осталось расплатиться всего пару раз. Тогда-то он сможет начать новую жизнь.
Радек понимал – отец Млады,  богатый   и уважаемый человек. И хочет для дочери  самого лучшего жениха. Но парень был бедным земаном, имеющий лишь титул, в карманах его  не звенело золото, а лишь честное имя и доброе сердце, которые он мог предложить взамен.
– Я сделаю все возможное, чтобы понравиться твоему отцу,- Радек взял Младу за руку, ощущая, как похолодели ее пальцы.
– Мне так страшно, любимый.
– Рано или поздно,  мы должны признаться ему в своих чувствах. У меня все наладится, и сегодня же я приеду к отцу просить твоей руки.
– Радек, как  ты не понимаешь, - заплакала Млада,- у нас только один выход – бежать, отец никогда не согласится на эту свадьбу.
– Я не хочу  опорочить твое имя, Млада, поэтому стоит попробовать, твой отец здравомыслящий человек, не думаю, что он захочет, чтобы его дочь страдала.
– Хорошо,- она опустила  глаза,- сегодня отец должен быть в хорошем расположении  духа. Приехал старший брат и будет семейный ужин. Приходи, как начнет  садиться солнце, я буду ждать и  молиться за нас.
Радек обнял любимую, ощущая, как дрожит ее трепетное тело, а  теплые губы отзывчивы. Ему тоже было страшно говорить с паном Балеком, но другого выхода он не видел.
  Вернувшись в замок, Радек приготовил самую лучшую одежду, старый слуга Микулас, принес бутылку вина из кладовой, сложил в корзину сладости, за которые Радек отдал кучу монет и укоризненно покачал головой:
– Нашел бы ты себе Радек девушку попроще Млады, не пара она тебе.
– Что поделать, Микулас, так распорядился Господь, ведь любимых не выбирают.
– Пан Балек не хороший человек, я прожил на этом свете много лет и мне страшно представить, что ты  будешь что-то просить у него.
– Лишь руку и сердце его дочери,- улыбнулся Радек.
Солнце коснулось крыш самых высоких домов Праги, и парень, оседлав молодую лошадку, двинулся к поместью Балека. Красное солнце становилось больше, пурпурные лучи облизали крыши домов, а в небе сияло зарево заката, расписав облака яркими красками.
  Радек приехал к  замку Балека. Солнце, прильнув  к горизонту, ненадолго задержалось, забирая дневной свет.  Парень постучал в тяжелые ворота. Его впустил старый слуга, презрительно окинув взглядом.
– Меня ждет пан Балек,- солгал Радек.
Старый слуга, склонив голову на бок, задержал цепкий взгляд на красивом лице парня. Заглянул в корзину, увидев заморские сладости, причмокнул губами.
  Темный коридор, освещенный свечами, голоса и музыка, доносившиеся из залы, где готовились к ужину гости. Радек смело вошел, бросив улыбку Младе, которая побледнела, сжав в руках салфетку.
– Кто это к нам пожаловал? – спросил  пан Балек, окинув незнакомца изучающим взглядом. – Не тот ли земан, что преследует мою дочь?
По залу прокатился смех. Из-за стола поднялся брат Млады, и, подойдя к Радеку, спросил, не проглотил ли он язык.
– Великодушно простите меня, господа,- Радек склонился в поклоне,- меня привела к вашему дому любовь.
Он увидел, как щеки Млады зарделись румянцем.
– Пусть я не так богат, но для вашей дочери я сделаю все, чтобы она была счастлива, поэтому прошу вашего позволения…
– Не сошел ли ты с ума?! – рассмеялся Балек,-  одно из двух либо ты дурак, или задумал  обокрасть меня?
– Что вы, пан Балек, у меня  подобного нет и в мыслях, - Радек поставил корзину на стол,- я искренно люблю вашу дочь.
– Неужели моя сестра посмотрела даже в сторону нищего земана,- рассмеялся старший брат Млады.
– Отец, - родственники повернулись на голос Млады, прозвеневший натянутой струной. Прежде нежный робкий теперь превратился в металлический звон. – Я люблю Радека и готова разделить с ним и радости и печали, меня не волнует то, что он  беден, главное мы любим друг друга.
– Верно опоил тебя этот голодранец колдовским зельем? – Балек, не веря ее словам, обошел стол. Млада повернулась к отцу, все еще веря в понимание. – ты же не понимаешь о чем говоришь.
– Нет, отец, я хочу быть с Радеком, и ничто не остановит нашу любовь.
На мгновение в зале повисла тишина, потом звук пощечины разорвал ее, и крики, шум обрушились точно лавина. Млада схватила Радека  за руку.
– Бежим, у нас есть последний шанс!
Он крепко сжал ее, и они понеслись по длинному коридору, веря, что смогут убежать от братьев, слуг и стражи.
Одним ударом брат Млады сразил  парня, вырвав из рук сестру. Стражники скрутили несчастного и привели к Балеку. Тот молча разглядывал покусившегося на его любимую дочь, а потом сказал, что Радек больше никогда не увидит Младу.
Его выволокли во двор, он слышал лай собак и приближение своры. Пытаясь взобраться на коня, получил удар по зубам. Смех и улюлюканье, боль стыд и гнев шили саван для него, Радек понимал, что вряд ли сможет убраться из поместья живым. Лошади перерезали жилы на ногах, и она рухнула, чуть не придавив своего хозяина. Лай собак и рычание становились громче,  Радек побежал, изо всех сил, слыша смех стражи и слуг Балека. Уже перед оградой, одна собака вцепилась в ногу парня. Преодолевая боль, он вырвался, оставляя кусок плоти в  зубах пса и, каким-то непостижимым образом, перебрался через стену, карабкаясь  по выступам. Кровь хлестала из раны, оставляя багровый след на камнях. Радек, скинув камзол, разорвал рукав рубашки, пытаясь перевязать рану. Начался дождь. Лай и хрипение собак все еще доносились из-за ограды, и парень, преодолевая боль, побежал. Он не видел, как из окна на него смотрит Млада, плачет и молится, чтобы ее любимый остался жив.
  Микулас долго выхаживал хозяина. Когда Радек вернулся в замок, он упал во дворе, бледный, замерзший, почти попрощавшийся с жизнью. Потерял много крови, но надежда на то, чтобы быть с любимой все еще не покидала влюбленного. Собака разорвала связки на ноге, обрекая несчастного до конца жизни стать хромым калекой.
Прошел месяц. Отец Млады отвез ее в  монастырь благословенной Анежки, отдав кларискам непокорную дочь для того, чтобы ее постригли в монахини. Млада плакала, отказывалась от пищи и сопротивлялась как могла решению отца. Однако настоятельница монастыря была непреклонна.
Наступила холодная зима. Слишком холодная для королевства, снежная пурга завывала точно бешенный зверь, билась в окна обжигая мерзлым дыханием. Млада смотрела на замерзшее стекло, оттирала лед и вглядывалась в темноту. Днем из ее окна была видна дорога. Млада смотрела и в каждом путнике видела Радека. Она не знала, жив ли он, но что-то подсказывало, что он вернется. Поднимется по отвесной стене, точно принц спасающий принцессу от дракона, и заберет  с  собой.
– Ты должна смириться, сестра,- успокаивала ее одна из кларисок, Гневка,- твой отец и настоятельница заключили договор.
– Ну  и что, Гневка, я не стану монахиней, если Радек  не вернется, я не буду жить, и пусть отец делает что хочет его черное сердце.
– Не гневи Бога, сестра, близится время, когда ты станешь его женой. Ты не посмеешь  с собой совершить грех. Забудь о побеге с Радеком. Представь, какая жизнь ждет тебя?
– Мне уже все равно,- Млада потерла пальцами застывшее инеем стекло,- без Радека моя жизнь ничего не стоит.
Время шло, и вскоре Радек нашел Младу. Она смотрела на любимого из окна. Не имея возможности коснуться друг друга, боясь заговорить. Лишь сердобольные клариски Гневка и Божена приносили ей письма от Радека, где он признавался в любви и молил, чтобы она бежала с ним из монастыря.
« Я продал землю и у меня есть средства, чтобы отправиться в Гасконь, что во Франции, к моему дяде. Я приду завтра, и буду ждать ответа. Если ты согласна махни белым платком  из окна. Я поднимусь по стене и заберу тебя из монастыря. Мы всегда будем вместе».
Настоятельница жаловалась пану Балеку, она была возмущена, что его дочь отказывается следовать правилам ордена, о тем, что она задумала погубить себя.
– Не лучшим ли будет забрать ее из монастыря, чтобы не совершилось самого страшного?
 Она не знала, что Радек нашел возлюбленную и каждую ночь приходил к окнам  кельи и говорил с ней с помощью писем.
– Я приеду,- пообещал  пан Балек.
Он приехал в Старое Место и решил поговорить с дочерью. Пан Балек неприступен, как скала и не хотел показать мягкосердечность. « Моё слово – это закон»! – любил повторять он: « Если я сказал, что будет так, никогда не изменю своего решения»!
Со злобою в сердце, расположился он в староместском трактире и вдруг за ужином, увидел Радека входящего внутрь. Гнев сделали его лицо красным, точно вино окрасило кожу, Балек опустил пониже шляпу, наблюдая за бедным земаном, который не заметил его. Что делает здесь этот недоносок, пронеслось в злобном мозгу пана, и он решил проследить за парнем, чтобы развеять свои сомнения.
  Смеркалось. Погода стояла ясная, полная луна отлично освещала окрестности, а снег делал ночь еще более светлой, чем обычно. Через короткое время, Балек понял, что Радек направляется к монастырю благословенной Анежки, он и не догадывался, что парень и его Млада решили именно сегодня совершить побег. Спрятавшись за деревьями, он наблюдал, как Радек подошел к окнам монастыря, слепил снежок из  рыхлого снега и кинул в окно кельи. Глухой стук был встречен распахнувшимся окном. Пан Балек увидел силуэт дочери, которая махала Радеку белым платком.
Ненависть. Она клокотала и  кипела в груди отца, который не мог смириться с выбором дочери. На луну наплыло облако, скрывая от глаз Пана Балека то, как Радек забросил веревочную лестницу в окно возлюбленной. Млада прикрепила  ее и ждала, пока  Радек поднимется, чтобы помочь выбраться.
Когда луна вышла из-за облака, беглецы увидели, несущегося отца Млады. Его глаза были полного ярости, а гнев затмевал разум. Им уже  некуда бежать, а из оружия у Радека лишь  маленький нож. Парень закрыл собой Младу, сжимая в руках нелепое оружие, которым хорошо лишь чистить яблоки, который был тут же выбит из рук тяжелым выпадом пана Балека.
– Сбежать решила, бестия! – закричал он, размахивая мечом.
– Отец! – Млада испуганно выскочила вперед, размахивая руками, - отпусти нас, прошу…
– Пан Балек, ваша дочь не будет ни в чем нуждаться, я обещаю вам. Отпустите ее…- Радек не успел договорить, его слова оборвались в тот момент, когда острый меч вошел в грудь его любимой. На светлом платье расползлось уродливое багровое пятно, Млада схватилась руками за рану, ощущая холод стали внутри.
– Отец,- беззвучно прошептали ее губы.
– Будь ты проклята, навеки проклята, пока стоит этот монастырь, и твоя душа не успокоится, пока он не превратится в прах!!!- взревел Балек, проворачивая клинок в ее сердце.
Больше Млада не проронила не звука, повалившись на спину, раскинув руки, точно крылья, ангел. Светлые волосы разметались на снегу, а в голубых глазах отражалась луна. Теперь они стали так похожи – обе мертвые, холодные и безмолвные.
Радек ударил Балека, но так, как был без оружия,  не смог отразить голыми руками меч отца–убийцы.
Крики и шум разбудили монахинь кларисок, которые выбежали за ограду монастыря. Увидев мертвую Младу в луже крови,  и тяжелораненого Радека, Божена перекрестилась:
– Боже, какая ужасная смерть!
– Я предупреждала ее,- Гневка заплакала, опустившись на колени, закрывая  глаза Младе,- что же натворил Пан Балек, что же он натворил…
  Младу похоронили в монастыре, а Радека забрал доктор, пытаясь вернуть к жизни. Рана оказалась тяжелой, но парень  выжил.
Однако вернувшись в свой замок, стал мрачнее тени. От былого  Радека не осталось ничего, и даже  старый слуга Микулас не смог вернуть прежнего хозяина к жизни. Радек не выходил из замка и прожил  еще  долго. Но ни дня не прошло, чтобы   он не вспоминал любимую Младу, но и мстить вероломному отцу не стал, погружаясь в тоску и боль, снедаемый ими по крупинке, превращая  живое сердце в камень.
  А в монастыре  с тех пор стало неспокойно. Голос Млады, ее плачь и стоны не давали спать монахиням, каждую ночь клариски молились о снятии проклятии, но тщетно. Ведь проклятие произнесенное в гневе над умирающим имеет огромную силу. Так и не успокоилась душа Млады, бродит по темным коридорам монастыря, сквозь века и время, оплакивая свою убитую любовь.

2

Прошло  почти, что двести лет, Анежский монастырь хранит  свою тайну. Клариски иногда встречают призрак Млады в серых одеяниях. Однако,  за столько времени ее плач стал тише и часто видят ее в годовщину гибели. Историю же проклятой Млады передают из уст в уста.
Рядом  с монастырем стояла заброшенная хижина. После того, как хозяева узнали  о призраке монастыря, то решили избавиться от дома, переехав в Жижков. Дом, купить никто не захотел, так как соседство с призраком пугало многих. Так и пришлось семейству пана Кучера отправиться в Жижков в поисках нового жилья. А так как пан Кучера сколотил отличное состояние на продаже булочек в Старом Месте, в Жижкове легко открыл новое заведение и не жалел о брошенном доме.
Проливной дождь холодный, промозглый. Да еще и ветер, точно великан дул из-за гор. Флорентина поежилась, поправляя капюшон с которого вода лилась ручьем. Лошадь медленно плетущаяся, остановилась как вкопанная, отказываясь двигаться дальше.
– Боже, что мне с тобой делать,- девушка погладила лошадь по мокрой гриве,- осталось всего немного, я так замерзла.
Лошадь нехотя двинулась вперед. Флорентина зажгла фонарь, осветив хижину пана Кучера. Хорошо, подумала девушка, спрыгнув с лошади, теперь осталось лишь дождаться Сильвена.
Сильвен сын графа Андре де Мореля приехал в королевство вместе с возлюбленной Флорентиной. Оба из богатых семейств, однако, молодые люди не могли связать свои сердца узами брака.  Многолетняя вражда семейств, прилюдные оскорбления и упреки сделали их врагами. Когда Исидора де Морель узнала, что ее сын влюблен в дочку Роберов, ей стало плохо.
– Ты сошел с ума, Сильвен! – возмутилась она.
– Я лишу тебя наследства! – ревел отец.
Сильвен оставался непреклонным. Тайные встречи и переписка будоражили юношескую  кровь.
Однажды отец Флорентины ворвался в дом Морелей, схватил  юношу, пытаясь ударить его.
– Нет-нет, месье де Робер,- Сильвен, мастерски выхватив  рапиру, отступил назад,- не стоит устраивать сцен.
– Что происходит сынок?! – взволнованная мадам де Морель выбежала в холл,- что вы делаете в моем доме, Андре?
Сильвен видел, как вздрогнул месье Робер, опуская глаза. Ни сказав не слова, он развернулся, уходя прочь. А матушка  смотрела ему вслед, точно он продолжал стоять на прежнем месте.
Именно в этот день Сильвен узнал правду. С чего началась неприязнь их семейств. Все оказалось до банального просто.
 Много лет назад, когда Полет и Андре де Морель были юными, полными радости и грез, они встретились и полюбили друг друга. Семьи готовились к пышной свадьбе, однако, в назначенный день, когда гости собрались в ратуше, жених не  явился на собственную свадьбу.  Брошенная невеста и не догадывалась, что не по своей воле не смог явиться Андре.
Случилось так, что кузина Полет Эмили, страстно влюбленная в будущего супруга своей сестры, решила разрушить счастье влюбленных.
Опоив юношу колдовским зельем, она сделала все возможное, чтобы он забыл о Полет. Андре проспал трое суток, а проснувшись, увидел в своей постели обворожительную Эмили. Потом на выходе, столкнувшись с отцом, понял, какую страшную совершил ошибку.
Сбежав, точно трусливый пес, он ни нашел ничего лучше, как направиться в порт. Там, нанявшись юнгой, отправился в путешествие. Но это уже другая история. А  несчастная опозоренная Полет осталась одна. Теперь ее сердце было разбито, а родители быстро нашли замену, устроив брак для своей дочери с Леджером де Робером.
С тех пор между семьями началась вражда, где бы они  ни встречались. 
Через семь лет вернулся Андре, но это уже был другой человек. Море и суровый океан сделали из него настоящего морского волка. Он занялся торговлей и женился на девушке Исидоре, что привез с собой из Испании.
– Если бы он вернулся и рассказал обо всем, а не сбежал, как трусливый пес, я бы простила его,- сказала  Полет сыну,- но потом мое сердце очерствело и даже сейчас зная, что ты влюблен в его дочь, у меня лишь одно желание – послать на их головы проклятия.
Флорентину мать определила в школу вышивальщиц кружева, отправив в Прагу. Теперь ее сердце было спокойно, ведь мальчишку отец отослал со своим торговым судном в Испанию.
Не знали коварные родители, что Сильвен сбежал с корабля, а Флорентина, получив от него письмо, отправилась в назначенное место, где они и должны были встретиться, чтобы решить, как быть дальше.
В хижине холодно и неуютно. Много лет здесь никто не жил и молодой графине пришлось потратить достаточно времени, чтобы привести комнаты в надлежащий вид. К вечеру, когда начало смеркаться, она уселась у окна, думая о возлюбленном. Через  несколько дней он должен приехать и тогда они уже никогда не расстанутся.
Полная луна выходила из-за крыши монастыря. Ее холодный лик закрывали легкие облака, а когда она полностью поднялась над монастырем, Флорентина увидела, как на ее поверхности появилось лицо какой-то девушки. Страшно стало ей, и она отошла от окна. Сон ушел, и душу Флорентины ухватил ужас. Посмотрев снова в окно, набравшись храбрости, она не заметила ничего странного. Луна, как луна, возможно, ей все это привиделось.
Хижина стояла на отшибе поселка и ночью, здесь стояла непроглядная тьма. Флорентина не была сторонницей суеверий, но ее насторожили, плачь и стоны, точно кто-то ходил вокруг  домика. Накрывшись с головой, она так и не смогла уснуть, сомкнув глаза лишь под утро.
Прошло три дня, а вестей от любимого не  было. Флорентина стала волноваться, не случилось ли чего. Она отправилась в город, чтобы купить продуктов и надеялась, что Сильвен скоро объявится. Но он не появился и спустя две недели. Темные мысли стали скрестись в душу Флорентины, неужели Сильвен обманул ее, решила она.
Пошел мокрый снег, холодный ветер задувал в щели. Флорентина плакала, думая  о том, что, наверное, Сильвен никогда не вернется. Вдруг она услышала стон, точно кто-то плакал возле окна. В стекло постучали и она, выскочив  за дверь, посмотрела кто это, в надежде, что ее любимый вернулся и сдержал клятву.
Серая фигура стояла около окна и заглядывала внутрь, бесплотная, почти невидимая. Девушка замерла, ощущая, как страх сжимает ее сердце и, в оцепенении, не могла пошевельнуться.
Мрачная фигура обернулась, и Флорентина увидела девушку с бледным лицом, на груди которой багровело кровавое пятно. Кровь медленно сочилась из раны, а несчастная протягивала руки, беззвучно шевеля губами.
Флорентина вбежала в дом, закрыла дверь и, перекрестившись, начала молиться. Ужас проник в дом, тенями заползая в каждый угол, девушка хотела убежать отсюда, но ей некуда было идти. Она заплакала, ощущая бессилие, проклиная свою судьбу и доверчивость.
Когда прошел месяц, Флорентина поняла, что ждет ребенка. А призрак незнакомки ходил по ночам под окнами стеная и плача. Флорентина понимала, что не может вернуться домой, а деньги на исходе. Вскоре ей стало нечем топить хижину, продукты почти закончились. В безутешном горе она отправилась в лавку алхимика, где купила яд. Только так я смогу покончить с муками, решила несчастная. Любимый оставил меня, а дитя под сердцем разобьет сердце родителям, чего доброго, они еще и проклянут меня.
Поужинав в полной темноте, Флорентина чувствовала, как мерзнут руки. Стекла покрылись льдом внутри, а на стенах дышал моросью стылый иней. Она вытащила из кармана флакон с ядом, открыла пробку, помня обещание  алхимика, что смерть будет безболезненной. Только хотела принять яд, как распахнулись окна, и порыв ледяного ветра, вырвал из ее рук флакон. Он упал и разбился, разбрызгав содержимое по полу.
Флорентина заплакала и попыталась захлопнуть окно. Ветер выл точно дикий зверь, а за деревьями стояла фигура в сером балахоне.
Ночью она услышала топот копыт, кто-то на лошади подъехал к хижине, спешился. Флорентина поднялась с холодной постели, закутавшись в шаль, и подошла к окну. Громкий стук в дверь заставил ее вздрогнуть.
– Флорентина, это я,- услышала она голос Сильвена. Ее руки задрожали, а сердце заколотилось точно у маленькой птички,- Флорентина, открой…прости, что  меня не было так долго, я сейчас же все расскажу тебе.
В ее глазах потемнело и, покачнувшись, девушка упала на холодный пол, теряя сознание. Сильвен толкнул дверь, которая плохо поддавалась и, вбежав, увидел  любимую Флорентину без чувств лежащую на полу. Вокруг  разбитое стекло и резкий запах какого-то вещества.
Он поднял ее на руки, слыша слабое дыхание, положил в постель, видя, что дом замерзает изнутри. Потом, выбежав из дома, отправился на поиски чего-нибудь, чем можно разжечь камин.   
  Набрав хвороста, Сильвен вернулся,  развел огонь.  Флорентина, немного согревшись пришла  в себя. А Сильвен, проведя все это время  у постели любимой, слушая ее дыхание
Наутро  он поведал, что так задержало его в пути и сообщил, что теперь они смогут вернуться домой, так как родители согласны  на свадьбу.
– Я не могу поверить в это Сильвен,- Флорентина слабо улыбнулась.
– Видимо любовь  к  собственным детям сильнее ненависти друг к другу,- улыбаясь, ответил он.
Решено было отправляться  в дорогу на следующее утро, и какая тут началась буря. Внезапный ветер ворвался в дом, распахивая окна, огонь в камине разгорался так, словно сам дьявол собирался выбраться из пекла. Снег засыпал все вокруг так, что молодые   не могли выбраться из дома еще несколько дней. Точно какая-то неведомая сила держала их в заточении.
Флорентина рассказала Сильвену о призраке, который приходит сюда и помешавший ей выпить яд.
– Возможно, что-то происходит, и мы не должны уходить отсюда?  спросил Флорентина.
– Как странно, огонь горит сам по себе, а ведь дров больше нет в камине,- удивился Сильвен,- вчера я отрезал последний кусок говядины, а сегодня он снова  лежит на столе.
  Когда буря закончилась, и молодые смогли выбраться из хижины, вокруг стояла тишина. Пели птицы, а на голубом небе было ни облачка.  Сильвен помог Флорентине взобраться на лошадь, и они направились в город, чтобы снарядить карету домой.
Напоследок девушка обернулась и увидела силуэт в сером плаще. Призрак наблюдал  за ними, оставаясь неподвижным.
Вернувшись домой,  влюбленные узнали, как три дня назад в городе Нанси закончилось великое сражение. Герцог Бургундский пал, а его войска разбиты. Если бы они вернулись раньше, то не доехали бы до графства, пока в столице Лотарингии шла битва с герцогом.
Страх потерять своих детей объединил прежде враждующие семьи. Конечно, большой любви друг  к другу они не испытывали, но не стали мешать Сильвену и Флорентине связать себя узами  брака.
  Закончилась зима. В Старом Месте первые подснежники пробиваются из-под проталин. Заброшенная хижина хранит  свои тайны. А призрак Млады, ее неуспокоенная душа  ходит между деревьями в поисках несчастных влюбленных. Ее плач и стон стихли, когда ее дух вернулся в стены монастыря.

 Клариски молятся о душе проклятой Млады, которая навечно приговорена отцовским проклятием бродить  среди теней. Пока стоит  Анежский монастырь.

3
  Ночь. Она казалось  тихой  и безмятежной. В этой части городка поселений мало. А дом, где  раньше  жила  семья пана Кучера, почти развалился   от старости.
  Зажиточный горожанин пан Горак, давно присмотрел это место для того, чтобы  купить. Он мечтал построить лесопилку и после выгодной  сделки, думал куда лучше  вложить накопленные сбережения.
Девятнадцатый  век заканчивал свой  неспешный  бег. Пан Горак  считал  себя  человеком весьма умным и разбирающимся в делах, которые  станут  интересны людям  в ближайшее  время. Возможно,  поэтому  ему  частенько  удавались  те предприятия, с  которыми опасались  связываться  остальные  торговцы  и  ремесленники Старого места.
Как  вы помните, пан Кучер уехал с  этого места из-за  призрака девушки, которую  убил собственный отец. Неуспокоенная  душа  Млады бродит  возле  стен монастыря, а в день своей  смерти находиться в хижине  невыносимо. Пан Кучер уезжал подальше,  а  в  итоге – оставил  беспокойное  место.
Всякое  случалось в  этих  местах, которые  начали обрастать домыслами  и легендами. Лишь, клариски монахини  не боятся призрака  Млады, и  считают  ее ангелом- хранителем  здешних  мест.
Влюбленные приходят к  хижине,    просят защиты  у духа несчастной  девушки. Многое  говорят,  на  то это и легенда, но всякое  бывало. Влюбленные расставались или их судьбы  соединяло это место навсегда.
Ночь стояла  теплая. На звездном  небе появилась полная луна, освещая монастырь и заброшенный домик с провалившейся  крышей.
Скоро  он снова  станет пристанищем, спасением ни  о чем не ведающей  девушки, которая  пока  смеется и шутит с друзьями. 
  В трактире весело. Пиво  и вино лились рекой. Сын пана Горака, Ян, праздновал свой  день Рождения. Молодой  красавец, любимец женщин веселился, танцевал, как  и друзья,  что так любили  его. 
  Петра взяла  за руку подругу и они, смеясь, ворвались в  плотный хоровод  из приглашенных гостей. Грянула  музыка и танец закружил девушек.
Хмельное  вино, улыбки красавиц. Ян чувствовал, что глаза  закрываются, слишком  много он  выпил и  так  долго танцевал,  что ноги все еще подрагивали в  такт музыки. Неожиданно он услышал нежный голос, повернувшись, попытался  разглядеть незнакомку. Его взгляд  упал  на белокурые локоны. Ян  не видел её лица, но представил,  что это ангел спустился  с небес.
Дотронувшись  до плеча девушки, он  увидел, как она обернулась, и яркие голубые глаза пронзили его насквозь точно стрелы.
– Какая очаровательная гостья,- улыбнулся Ян,- как зовут  тебя, чудесное  дитя?
– Петра,- ласково улыбнулась девушка, а подбежавшая  подруга, схватила ее  за руку  и увела за  собой. Хмель выветрился разом  из головы Яна. Парень поднялся, пританцовывая, и направился  на поиски  красавицы.
Он ощущал  себя  тем самым  принцем  из сказки Золушка, который  никак  не мог найти свою невесту. Теперь ему хотелось отыскать ее, страсть затмила  все перед глазами, а  сердце отбивало барабанную дробь.
Вы  скажете, так  не бывает. Нет, любовь  с первого взгляда нормальное явление. Однако если она  подкрепляется   изрядной порцией алкоголя,  становится опасной  страстью.  Ян искал глазами хорошенькую Петру и, видя,  как она  собирается  уходить, подозвал лучшего друга Лукаса.
– Послушай, Лукас,- он кивнул в  сторону Петры и ее подруги,- не хочешь повеселиться  сегодня ночью?
– Я всегда рад помочь другу,- заговорщически  улыбнулся молодой шкипер. Лукас недавно сошел с  корабля на берег и был не прочь найти приют в ласковых руках.
А Ян был избалованным сыном и знал,  все сойдет  с рук.
Оседлав лошадей, мерзавцы, замыслившее  недоброе дело, отправились на поиски Петры и ее не менее привлекательной  подруги. Девушек  было не сложно настигнуть. А так  как они шли  пешком  по  темному городу, оказалось не трудно  догадаться, они  не из богатых и влиятельных семей. Всех красавец развозили  по домам на  дорогих каретах. А эти  простушки, подобрав красивые платья, направлялись в мещанский  район Старого места.
Когда девушки услышали стук  копыт,  одна из них обернулась, Ян узнал Петру, и спешился. Подошел  к  ней, попытавшись обнять.
– Что вы себе позволяете?! – лицо Петры зарделось,  что еще  больше восхитило сына пана Горака.
– Идем,  не пожалеешь, красавица,- улыбнулся Ян,- у тебя  будут лучшие  платья и драгоценности, только одна ночь с  тобой…
Петра вырвала руку из ладони Яна  и сделала шаг назад. Она  видела, как улыбка  сползла  с его лица, а дружок молодого пана в морской  форме неприятно оскалился, поглядывая на ее подругу.
– Люси, беги! – закричала она и, подобрав юбки, бросилась прочь.
Петра видела, как Люси скрылась  за поворотом, а до ее дома было добираться прилично.
Парни, оседлав  лошадей, со смехом  и улюлюканьем поскакали следом  за Петрой.
Она   бежала, как можно быстрее, пока  не свернула  в сторону Анежского монастыря. Теперь она и  не думала, что впереди темный  лес. В Старом  месте многие люди  знакомы с легендой   проклятой Млады и побаиваются бродить по безлюдной окраине.
Петра бежала так  быстро, что не замечала, как ветки деревьев цепляются за дорогое  платье,  которое ей одолжила госпожа Дария. Упав в овраг, бедняжка еле выбралась, ободрав  руки, изорвав подол, и вышла к полуразрушенной хижине.
Тихая ночь нарушалась лишь криками ночных птиц и пиликаньем сверчков. Желтая луна, одиноким  фонарем,  освещала путь к заброшенному  домику. Петра слышала голоса мужчин, преследовавших ее и, подойдя к хижине, решительно толкнула хлипкую дверь.
  Когда вошла  внутрь, ее удивили чистота и красивое  убранство. На окнах висели белоснежные занавески, в камине потрескивал огонь. Возле  стола, покрытого белой  скатертью, стояла корзина наполненная яблоками. В углу,  на стене, тикали часы, а на маленьком  диванчике были уложены  в ряд подушки с вышивкой. Все казалось невероятным сном. Множество свечей освещали комнату, отчего она казалась  такой  теплой  и уютной. Петра посмотрела  в окно и  увидела, как ее обидчики ходят между кустов около дома, заглядывают внутрь. Они, будто слепцы не могли найти вход, не видели света  в окне, как и Петру, украдкой следившую за ними, из-за занавесок. «Как всё это странно», - решила  она: « Но раз этот дом  стал моим убежищем, значит, не так  страшен призрак, о котором все говорят».
Сев  за стол, она взяла  яблоко  из корзины, оказавшееся таким  вкусным  и  сочным,  а потом занялась вышивкой. Пяльцы с искусной  работой лежали  на столе, как и разнообразные нити, и  разноцветные ленты. Петра умела вышивать, и госпожа  всегда восхищалась ее работой.  Девушка тихо напевала, занимаясь шитьем, незамечая, как тихий голос вторит ей. Когда она замолкала, голос   умолкал тоже. Потом, прислушавшись, Петра поняла,  кто-то вторит ей  и, замолчав, посмотрела  по сторонам. Никого. Страшно ей  стало, подошла к окну и  увидела, как  на нее смотрит  красивая девушка с бледным лицом. « Это она», - прошептала про себя Петра: « Та девушка, проклятая  Млада»!
Млада смотрела на нее, из голубых глаз текли  слезы, она точно просила, чтобы Петра впустила  ее. Повинуясь не ясному  чувству, не помня  себя от страха, Петра открыла  дверь и сказала в темноту:
– Я знаю, это ты спасла  меня, заходи  и погрейся  у очага.
В этот момент, она  увидела, как у двери  появилась Млада. Бледное лицо с маской  скорби, распущенные волосы, струящиеся  по плечам и кровавое пятно, расплывшееся на белом  платье. Петра  сделала шаг  назад и, о чудо, когда Млада вошла  в хижину, то  стала совершенно обычной девушкой. На лице играл румянец, золотистые волосы, к которым, точно, прикоснулось солнце,  не были похожи на паклю. Белое  платье не хранило следов  крови, и не было смертельной  раны, точно это и не призрак,  а обычная  девушка.
Петра взяла  со стола шитье и, протянув Младе, сказала:
– Прости, если взяла  твои вещи, но  мне так было страшно, я хотела  отвлечься  и, незаметно для  себя, закончила  работу.
– Спасибо, что позвала меня,- ответила  Млада, и  на ее лице улыбка снова  сменилась грустью: - столько времени прошло, а  я никак не  могу  уйти отсюда. - Она  медленно прошлась по комнате: - Столько времени, столько людей видела и  не говорила  уже триста  лет ни с  кем из живых. Радек умер  так  давно и  ждет  меня, но отцовское проклятие  так  сильно. Пока стоит монастырь… Он так  сказал.
– Я могу  помочь тебе? – участливо спросила  Петра, понимая,  что больше  не боится проклятой  Млады.
– Нет,- она покачала головой, - еще не пришло время. Забери  это с собой, это мой подарок.
Она  протянула пяльцы Петре и улыбнулась.
Девушка  не заметила, как  уснула, и не помнила, как ушла  Млада, но когда  забрезжил рассвет, поежилась от холода. Открыв  глаза, увидела, что лежит  на старом покрытом  плесенью и сухими листьями  диване. На окнах серые оборванные занавески, покосившийся  стол заваленный  листьями  и мусором. С потолка из проваленной крыши капает  вода. Петра вскочила и, распахнув  дверь, выбежала наружу.
Поляна казалась нехоженой, а в правой  стороне располагался Анежеский  монастырь.
  Девушка направилась в его сторону, чтобы спросить, как добраться  до своего дома. Только у входа  она  заметила, что сжимает в руках пяльцы с вышивкой необыкновенной красоты. Петра вгляделась в работу и  узнала  в портрете, который вышит на  грубой  ткани, проклятую  Младу. Эта была  она,  несомненно.
Клариски приютили  девушку, и когда   в город собрались ехать две послушницы, с повозкой овощей на продажу, Петра отправилась вместе  с ними.
Бедное  сердечко Петры  не  находило места, ей  стало так  стыдно за  испорченное  платье, что она  даже  не знала, что сказать хозяйке. Однако, госпожа Дария нисколько не рассердилась, ласково улыбнулась, выслушав  рассказ Петры.
– Не  беспокойся  о платье милая, слава Богу, ты  осталась жива  и невредима. Не ожидала, что сын пана Горака окажется  таким негодяем.
– А что с Люси? Вы  не слышали, как она? – спросила  Петра, и госпожа Дария уловила в  ее голосе тревогу.
– С Люси  все в порядке. А для  тебя  у меня есть одно предложение.
Госпожа Дария  восхищалась   вышивкой  Петры и  предложила   заняться убранством свадебного платья своей младшей  сестры, на  что  Петра  с радостью согласилась.
С этого дня у нее все стало налаживаться,   работа  спорилась в  руках. А  слух о искусной вышивальщице разлетелся быстро. Ведь разговоры, как хорошие, так  и плохие точно птицы с быстрыми крыльями облетают округу за считанные дни, а порой  и часы.
Через год  у  Петры появилась  своя  мастерская, а ученицы прилежно следовали  ее советам. С госпожой  Дарией  они  стали  добрыми подругами и каждый  раз рукодельница  благодарила  проклятую Младу  за спасение  и помощь, а ее портрет   бережно хранила, веря, именно он приносит  удачу.
А что же пан Горак  и его непутевый  сын, спросите  вы?
Как того  и желал предприимчивый пан, на  месте старой хижины началось строительство  лесопильни. Отец  часто повторял сыну, что  это отличное  вложение  денег и скоро все будет принадлежать ему. Сын же оказался не стоящим своего отца, пьяница  и гуляка, доставлявший больше  разочарования, чем радости.
Прошел ровно год  с того дня, как Ян Горак  со своим  другом загнали бедняжку Петру в разваленную хижину на краю леса. Теперь там  пыхтела  и трудилась лесопильня  отца. Случилось так, что пан Горак заболел, и ему пришлось уехать в Карловы  Вары. Старик  взял слово с  непутевого сына и, передав  ему  дела, отправился  на целебные воды.
Какого же  было его состояние, когда он окончательно понял, как обманулся в надеждах на  сына.
Вместо работающих пил и дружной  команды его встретило пепелище. По словам бригадира, пожар начался  внезапно, а обезумевший  молодой пан Горак бегал и кричал:  «Это она  все всем  виновата»!
– Кто? Назови  мне имя?! – прорычал пан Горак  старший, схватив бригадира  за воротник куртки.
– Он говорил,  все это она, проклятая  Млада, еще  он вспоминал ту девушку Петру из-за  которой  Млада так рассердилась на него.
Отец   мало понимал, что произошло. Но с  тех пор его сын повредился рассудком, разговаривал сам с  собой и все время называл имя Млада. Старик  знал о ком  идет речь и не пытался что-то исправить. К чему не прикасался сын,  шло прахом, и этот крест пану Гораку придется  нести всю оставшуюся жизнь.
Время так  скоротечно. Анежский  монастырь стоит  не один век, и стены  его хранят это место, пока не  снято наказание  с бедной   девушки, ведь  отцовское проклятие   почти что бессмертно.
День  сменяет  ночь, луна, как  и солнце,  бредут по небосклону  в  своем ритме. Проклятая  Млада тихо поет старые песни.  Ее душа  никак не успокоится, а  так  хочется вернуться к Радеку, который ждет ее,  любит, ведь настоящая  любовь не имеет границ. Иногда  в  этих местах слышится шепот и тихая  музыка, словно кто-то играет на лютне. А еще говорят, что пока стоит монастырь, проклятие  не будет  снято. Но ведь это только разговоры, возможно,  все изменится.
4
Утро коснулось  крыш домов. Забрело в окна,  уютно разместившись на цветочных горшках, а солнечные лучи не  торопились заглянуть в  комнату Ализы Леви, с трудом  пробиваясь  через плотные шторы.
Девушка  не  спала, открыв  глаза, лежала  в  постели, и  это солнечное  утро совсем  не  радовало.
Бабушка Ноа позвала  завтракать. Ализа выбралась из-под  теплого одеяла, ощущая, как в  комнате  холодно. 
С начала  оккупации приходилось экономить на дровах  и  угле. К этому  давно привыкли. Но человек  привыкает к хорошему быстрее, чем  к плохому. Ализу  радовало,  что дни становятся теплее,   о ночах подобного не  скажешь. Только  недавно колючие заморозки побили цветы  на яблоне, а дом еще холодный после промозглой  зимы не желал поддаваться первым весенним дням.      
  Девушке пришлось уехать из Терезина в  Старое  Место и поселиться в доме, на окраине,  с бабушкой   и дедушкой. Родителей схватили нацисты  еще  в самом  начале, когда начались оккупация и притеснение  евреев.  Шел тысяча девятьсот сорок  четвертый  год, и Ализа  удивлялась, как  они смогли выжить, скрываясь, все эти годы, от нацистов.
  Сначала их поселили в  гетто, потом нескольким  семьям удалось сбежать. Ализа  помнила, как  прощалась с  матерью, как плакал отец, но они не  смогли отправиться  с  дочерью. Отец заболел воспалением  легких, а  мама   осталась ухаживать за  ним.
– Ты  должна  использовать этот шанс, Ализа,-  девушка  помнила, как  мать поцеловала ее в  макушку, а  отец  сжал сильной  рукой запястье.
– Доверься семье Сегал, они  позаботятся  о тебе.
Тогда бедная девушка  и не думала,  что видит родителей  в последний раз. Возможно, надежда  поддерживала  ее  все время, пока  девушка  не  узнала об их гибели. Ведь только надежда помогает бороться, находить выход из, казалось, непреодолимых препятствий, освещая путь. И пусть ее огонек тусклый, мерцающий, главное  знать, что  он не погаснет…
  Так  Ализа   познакомилась  с Адамом Сегал. Им пришлось долго скитаться и прятаться. Вместе  с его семьей  и другими евреями они отсиживались в  подвале Клецани несколько  месяцев, где  дни и ночи сливались  в одну  темную полосу, когда  лишь тусклый отблеск  керосиновой  лампы оповещает о начале  нового завтра.
  До Розтоки добирались долго, казалось, игра  в прятки стала обыденным  явлением.  Только Ализа никак  не  хотела  привыкать  к этому, как, наверное, и все. Холодная  зима унесла  многие  жизни, оставив Адаму близких, забрав,   у  большинства,  веру в спасение.
  После  того, как  они попали в Розтоки, Ализа, наконец-то, смогла связаться с бабушкой Ноа и  дедушкой Менаше, у которых в  Старом  Месте в  Праге располагалась небольшая квартира.
– Они согласились приютить вас  на несколько дней,- с  улыбкой  сообщила  Ализа  Адаму,- но потом вместе  оставаться  будет слишком  опасно. Немцев везде много, говорит  бабушка Ноа, а вонючим  псам гестапо, только и нужно,  что повесить еще  одного еврея.
– Ничего,- покачал  головой  Гидон отец Адама,- потом мы отправимся в Честлице, там,  у Эстер, родня. Или Горомернице.
– Не переживай  милая,- улыбнулась Эстер, Ализа  всегда  восхищалась ее  красотой. Несмотря  на  голод и  лишения, мать Адама  всегда  оставалась настоящей мадам Сегал.
– Кто мог подумать,  что нам  придется  бежать,- сокрушалась сестра Адама Симха,- одно из влиятельных семейств Терезина теперь точно прокаженные, изгнанные со своей  Родины.
Она  закрыла  руками  бледное  лицо  и заплакала. Ализа  обняла  ее, утешая, понимая,  что война  многих сделала  бессердечными. Страх проник  в  каждый  дом, и никому   не было дела  до евреев, их всегда  не  любили. Народ, не  имеющий   Родины, своего дома. Пусть обладающий  деньгами и  властью… Однако, приходят  времена, когда  это  ничего  не  стоит.
  Они научились ловко обходить немецкие  посты. Сначала Адам и брат Ализы Хаим осматривали местность, искали пути для безопасного прохода. К счастью это удавалось с  легкостью  и эта мальчишеская  беспечность пугала  не  только мать Адама, но и  Ализу. Адам нравился  своей  смелостью, как и его красивые карие  глаза,  копна  вьющихся  волос, которые он зачесывал назад. Они быстро стали друзьями,  Адам всегда умел успокоить, развеселить, и  казалось,  нет на свете  парня лучше  него.  Каждый  раз, когда Хаим  и  Адам  уходили  в разведку, Ализа  молилась своему  иудейскому  Богу, и он  был на ее стороне.
– Вам снова повезло,- Эстер горячо обняла  сына и  сжала руку  Хаима,- с каждым разом, мне  страшнее перебираться ночью мимо постов, где лают собаки, это так  страшно.
– Представь, Адам, если эти собаки учуют нас,- прошептала Симха,- то разорвут на части…
– Перестань,- отмахнулся  он,- нет там  никаких  собак. В девять вечера они  сменяют караул, и  у  нас  будет время  незаметно пробраться к городу.
– Я знаю отлично Прагу, как  и  Старое  Место,- усмехнулся Хаим, подмигнув  сестре,- ты  ведь не  боишься, Ализа?!
– Нет, - соврала  она, чувствуя, как  сердце наполняется   дрожью и  страхом.
Взяв необходимые  вещи, семья  Сегал, вместе  с Ализой и  ее  братом отправились сквозь ночь к  границе города. Холодный  ветер словно ждал  их став  колючим и  пронизывающим.
Окрестности Праги казались необъятными, но, как  и говорил Адам, им  удалось пробраться, минуя два  немецких поста, незамеченными.
Вдохнув  воздух родного города, Ализа почувствовала,  что теперь им  ничего не  угрожает. Но как  они ошибались.
Уже оказавшись  в  городе, пытаясь  смешаться  с  толпой рабочих, они были замечены.
Рычание  собак  и лающая  немецкая  речь заставили Ализу  вздрогнуть. Когда остановили Хаима  и Симху, Эстер толкнула  в спину  сына, не  давая остановиться.
– Вы  ничего не  сможете  сделать,- Ализа  слышала, как  дрожит голос  матери Адама. Он сжал кулаки и, не  выдержав,  обернулся.
Солдаты прижали Симху к  стене, наставив  автомат на Хаима, собаки брызгали слюной, задыхаясь яростным  лаем. Адам ощущал бессилие   и злость. Он знал,  если попытается  что-то сделать, поставит под удар родителей  и Ализу. Так  рисковать было делом  безрассудным. Страдание и обескровленость сдавливали грудь стальными обручами.  Сжимая  руку Ализы, он  не заметил,  что причиняет  ей  боль. Она дернула  его за рукав рубашки, сказав, чтобы он отпустил ее.
– Прости,- они прибавили шаг и, как только появился знакомый поворот, где начинался проход к  мосту, Ализа потянула  за  собой Адама. Эстер и Гидон бледные точно мертвецы, следовали, тихо ступая по мощеной улице, так  же беззвучно оплакивая  Хаима и Симху. Хотелось кричать, крик  разрывал легкие, но Эстер  не  могла  позволить такой  роскоши, как  скорбь.  Ализа поняла, каким может быть настоящее  горе. Мать  смотрела на сына,  и это немного успокаивало, как  и надежда,  которая все еще горела  тусклым маяком.
  Бабушка Ноа и  дедушка  Менаше с грустью слушали рассказ внучки, они не были уверены, что увидят ее. И радости не было предела. Произошедшее с братом и Симхой, Ализа  не хотела рассказывать, чтобы не расстраивать и без того  сникшую Эстер.
Огонь в  камине погас, и  бабушка Ноа  зажгла  свечу,  они проговорили всю ночь, и старая женщина долго  не  выпускала руку Ализы,  повторяя, глядя  на  внучку, это сон.
Прошло несколько дней, и  Эстер сообщила бабушке Ноа, что им  пора  уходить.
– Мы  не  можем больше  здесь  оставаться,    не подвергая вас  опасности.
– Ничего не  случится, Эстер,- пыталась уверить бабушка  Ноа, но Гидон сообщил,  что уже  все решено, и их ждут в Горомернице.
Ализа  не  находила  места, ей казалось, от нее отрезают кусочек  чего-то дорогого, важного. Она   опасалась признаться  самой  себе  в чувствах, и боялась сказать Адаму, что не  сможет уехать с  ним. Оставить бабушку  и дедушку Ализа  не  могла, как не  хотела расставаться с Адамом.
– Я не знаю, как  быть, бабушка  Ноа,- Ализа  сжала  полную руку бабушки,-  как  мне сказать Адаму,  что я  люблю его?
– Так  и  скажи дорогая,- улыбнулась бабушка Ноа.
– Но, сможем  ли мы быть вместе? Идет война, нас  могут убить или разлучить в любой  момент. Как  жить с этим, как  справиться?!– девушка  горько заплакала,  уронив голову  на сложенные руки бабушки, уткнувшись носом  в ее  теплые ладони.
Бабушка Ноа  гладила  ее по кудрявым  волосам и тихо рассказывала сказку, как будто не  слыша  плача внучки. Однако это немного успокоило Ализу и,  подняв  заплаканное  лицо, она  улыбнулась.
– Бабушка, ты умеешь успокоить. Но разве сейчас время  для  сказок?
– Самое  время,- покачала головой  бабушка Ноа.- Хоть ее  и зовут проклятой, Млада помогает  влюбленным и, если  вы  сегодня отправитесь в сторону  Анежского монастыря,  то найдете ее дом. Его никто не  видит, никто не  знает  где  он. На  его месте  в старые времена  построили  лесопилку.  Но  она  сгорела  и теперь там  лишь развалины  и  пустырь. Но если влюбленным нужна помощь, вы  найдете  ее, как  и дом, где  можно укрыться  от беды  и невзгод.
– Ты   в это веришь, бабушка Ноа? – Ализа  любила ее, но бабушкины  сказки оставались лишь сказками не более. Слишком  много девушка  видела  боли, смерти  и  ужасов  войны, чтобы научиться верить, что какой-то призрак  сможет помочь.
Утро пришло солнечными бликами и теплым воздухом,  ворвавшись  в окно. Пахло весной. Ласточки то взмывали     к облакам, то торопливо забирались  в  гнезда, щебеча на все лады.  Ализа слышала, как  бабушка Ноа хлопочет на  кухне и, быстро поднявшись с  постели, начала   одеваться, расчесывать длинные кудрявые волосы. Посмотрела на  себя  в зеркало, думая  об Адаме, услышала  голос  его матери внизу, радуясь,  они еще  не уехали. Она  боялась,  что семья  Сегал отправится   в Горомернице, не  попрощавшись. Однако все пошло по другому  сценарию.
– Мы  решили  уехать   сегодня  вечером,- сообщил Гидон. Адам, допив  чай, поблагодарил бабушку, позвав  Ализу  за  собой. Она понимала,   что он хочет проститься,  и  не  имела права  останавливать его.
– Я вернусь,-  он ласково посмотрел в    глаза Ализы, и эти слова  немного обескуражили.
– Вернешься? Зачем? -  Ализа  пожала  плечами,- ты  не  сможешь оставить родителей и думать потом, все ли в  порядке…
– О родителях будет кому  позаботиться,- он прижал свои  ладони к  ее  щекам,- я  хочу  быть рядом  с   тобой, Ализа,- немного помолчал, опустив  глаза, и  добавил,- если  конечно, ты   хочешь этого тоже.
Ализа  знала,  если б  не война  и это бегство, она  никогда  бы  не   позволила  вести с собой  подобным образом, как  и то,  что потом  сделал Адам,  прикоснулся  теплыми  губами  к  ее  губам. Она  не  стала отстраняться, а обняв его за  шею, ответила  долгим  протяжным поцелуем, который  ясно  и откровенно говорил о  ее  чувствах.
Внезапно раздался  стук  в дверь. Ализа  чуть не  выпрыгнула  из объятий  Адама, бросившись в кухню, чета Сегал и бабушка  с дедушкой  напряженной  смотрели друг на друга. Менаше приложил палец к морщинистым губам и  закрыл глаза, читая  молитву. Адам вытащил из-за  пояса  пистолет,  а Гидон поднялся  из-за  стола.
– Не шумите, они уйдут,- тихо сообщила  бабушка  Ноа, но  в  этот раз она  оказалась не  права. Раздался треск  и ругань, снова этот лающий  язык. Ализа  прижалась к  Адаму, понимая, что  объятия  могут стать последними.
В комнату ввалились трое немцев. Один на ломаном  чешском языке назвался Леоном Хартманом, комендантом этого района:
– Жидовские  выродки,- он  сплюнул на пол,- пока  здесь жили старуха и  старик, мы  не  трогали их,- он снова сплюнул под ноги. Ализа побледнела,   ей  было отвратительно смотреть, как  желтая тягучая  слюна блестит на полу ее дома. Тошнота. Голова закружилась и, покачнувшись, она  схватилась за руку дедушки.
– Теперь вы отправитесь с  нами, - рявкнул Хартман, а  двое  других, подняв  автоматы, направили  их на Эстер и бабушку  Ноа.
– Старухи пойдут  со мной,- рассмеялся темноволосый немец, стоявший  справа  от коменданта.
– А эта жидовка  для штандартенфюрера Шмидта,- Хартман схватил за руку Ализу, притянув  к  тебе.
Запах алкоголя ударил в нос, тошнота  снова  накрыла  волной, Ализа зажмурилась, чтоб не  закричать.
Адам  сжал руки   в  кулаки, обдумывая, как покончить с унижением, как  выбраться, чтобы  из близких никто не  пострадал. Хартман, ткнул  пальцем в сторону Адама, сообщив солдатам, что-то на немецком, однако парень  четко понял, его собираются отправить на работы  в  угольную шахту, а стариков в  Терзиенштадт. Лагерь, гетто, куда  их семьи так  опасались попасть в Терзине…
Адам  не дал пошевельнуться  солдату, стоявшему ближе всех от него, выхватил  нож и   молниеносно перерезал горло. С криком «ложись», открыл стрельбу. Уложил еще одного, а Хартман, прижав  к  себе Ализу, приставил пистолет к ее  виску, медленно отступая назад. Оскалился, и  улыбка безумца, казалось, вырезана в складках бледной  кожи. Водянистые глаза,  наполненные страхом и палец на курке. Вот-вот дрогнет.
– Ты пожалеешь об этом, жид,- он рассмеялся, обдумывая, как покончить с желторотым юнцом, казавшимся  поначалу неспособным сделать нечто подобное.
– Брось пистолет, - спокойно сказал Адам, он видел страх в глазах Хартмана, и ужас на  лице Ализы, пытаясь  не поддаться растущему  чувству  гнева.
Немец покачал головой, сильнее прижав  дуло пистолета  к  виску Ализы, которая умоляюще  смотрела на Адама и шептала, еле  шевеля  губами:
– Я пойду  с вами, только дайте им  уйти…Пожалуйста…
Хартман немного ослабил хватку, отступая назад, и тут произошло то, чего Адам и  все остальные никак  не  могли ожидать. Ализа резко ударила немца локтем в живот, а  другой  рукой схватила то,  что обычно называют мужским  достоинством, заставив Хартмана согнуться от боли и выстрелить.
  Пуля врезалась в дощатый  пол, а другая, вылетела из ствола Адама, разорвав предплечье немцу. Пуля заставила скорчиться от боли, а следующая пригвоздила  к полу навсегда. Тишина казалась оглушительной. Гидон, взяв пистолет  из рук  сына, скользнул взглядом по мертвым  солдатам, уронив, что нужно быстрее  уходить отсюда.
– Бабушка Ноа, прости,- Ализа чувствовала, что виновата перед ними.
– Все  правильно,- дедушка Менаше, опустился на стул,- все правильно, Адам, кто-то должен защитить нашу  девочку, Поэтому… Пришло время  убираться  отсюда.
– Хорошо,- Эстер еле  сдерживала  слезы,- надо уходить сейчас, потому  что  стрельба  может привлечь внимание, и солдаты  явятся  сюда  непременно.
– Я знаю,- Бабушка  Ноа покачала  головой,- отправляйтесь к монастырю, там  вы найдете  спасение,- ее слова  были обращены к Ализе  и Адаму,- а вам придет добраться до Йозефова, там осталась нетронутой Староновая синагога, Менаше  покажет вам  путь.
– А как  же  ты  бабушка ?- Ализа понимала,  что больше  никогда  не увидит ни дедушку    ни  бабушку, если оставит  их.
– Мы  уже  достаточно прожили  на этом  свете, чтобы снова  куда-то бежать,- улыбнулась бабушка.
– Идти надо сейчас,- сказал Менаше поднимаясь, поцеловал жену, направляясь  к  выходу,- на прощание  времени нет.
Адам крепко сжал руку Ализы  и,  поцеловав родителей, вышел на лестницу.
– Сынок,- Эстер догнала его, сжала  в объятиях, отпуская, благословляя, понимая,  если они встретятся  снова – это  станет настоящим  чудом.
Пока Адам  и Ализа пробирались  к  лесу Старого места, ища  тропинку ведущую к  Анежскому  монастырю, Эстер  и  Гидон, в  сопровождении Менаше, двигались по узким  улочкам  Праги, стараясь не привлекать  внимания. Подъехавшая  машина остановилась, и  в водителе Менаше  узнал одного из своих, который посадил чету  Сегал  в  машину и пообещал отвезти к Староновой синагое.
– А как же  вы, Менаше? – на глаза  Эстер навернулись слезы,- как Ноа, вас   же  убьют, когда  найдут этих сволочей.
– Что возьмешь со стариков,- улыбнулся Менаше,- мы долго жили в этом  месте, в чудесном  городе  и прожили  долгую жизнь, возвращайтесь, как закончится  война, может, кому-то повезет остаться невредимым.
Он захлопнул дверь автомобиля, повернул в обратную сторону, двигаясь  медленно, опираясь на трость. Менаше не  торопился, знал, Ноа ждет его около дома. « Не охранять же  старухе мертвецов, в самом  деле»,- рассмеялся  про себя  Менаше, уверенный в благоприятном  исходе  событий.
  А молодые влюбленные бежали сквозь колючие  заросли голого леса, в котором земля  дышит холодом, и грязный  снег еще  не растаял, превратившись  в мерзлые комки. Сырость и запах мокрой  земли, Ализа не  выпускала  руки из  ладони Адама, она  старалась быть сильной, хотя  что-то уже  умерло в ее душе  навсегда. Они молчали и шли быстро, молодость давала сил больше, чем старикам и они, подгоняемые страхом, не  чувствовали  усталости. Когда же  ноги  вывели к сгоревшей  лесопилке, их взору  предстала  непонятная  картина. Среди развалин и зарослей кустарника стоял красивый ухоженный  домик. Его крыша  покрыта  красной  черепицей,   выбеленные стены, вышитые занавески  на окнах.
– Это тот самый дом,  о котором говорила  бабушка  Ноа,- Ализа  не знала  радоваться  ей  или  поскорее  бежать отсюда. Но  убегать некуда, а  дом, точно призрак, восстал посреди старого пожарища, обретая четкие  очертания, пока  не вписался  в окружающую реальность, словно он все время   находился  здесь   и ждал подходящего момента.
Оглядевшись, они обошли домик  вокруг, Адам коснулся дверной  ручки и, толкнув  ее, вошел внутрь. Никого.
Старинное  убранство комнаты восхищало, огонь в  камине, потрескивал, точно разговаривая  на свое  языке. Запах приготовленной  еды щекотал ноздри, пироги и жареная курица лежали на столе, как и бутылка вина, яблоки и теплый  хлеб.
– Чудеса,- протянул Адам, он потерял дар  речи  и больше  не  мог проронить ни слова.
– Бабушка рассказывала  легенду  о проклятой  Младе,  что она  помогает влюбленным и  что, этот дом  видят только те, кому  нужна  помощь. Я  еще  не  до конца  верю  в  это. Может,  мы  уже  все умерли  и  попали  в рай?
– Не  думаю,- улыбнулся  Адам, подбрасывая в  камин полено, огонь занялся  сильнее, и, в его отблесках, комната наполнилась поистине  сказочным  сиянием.
  А в это время, когда  бабушка  Ноа и ее муж ушли из дома, где лежали  убитые немецкие  солдаты,  офицер гестапо Ганс  Майер, поднимался  по деревянным  ступеням в квартиру  Менаше Леви. Солдаты, которых отправили туда,  не  вернулись, Ганс не  думал,  что  с  ними что-то случилось, как и то,  что они не выполнили приказ. Штандартенфюрер Шмидт приказал проверить квартиру  Леви  лично,  и офицер Майер, взяв нескольких солдат, приехал в район на окраине  Старого Места. Осмотрелся, видя,  что в двухэтажном  доме совершенно нет жильцов, это удивило его и, сверившись  с  адресом, он решил узнать, кто находится здесь. Испуганные голуби захлопали крыльями, поднимаясь к потолку. Шаги Майера отдавались скрипом ступеней, и неожиданность оказалась похожей  на  выстрел. Трое  убитых, пустая  квартира, никаких следов ни Менаше  Леви, ни  его жены. « Это точно сделали приезжие  евреи»,-  решил Майер, спустился  вниз, приказав одному  из солдат вызвать машину  «неотложки»,  чтобы транспортировать тела  в больничный  морг.
  Ноа  и  Менаше давно покинули дом, попросив  приют в Анежском  монастыре. Монахини старались  не  впускать незнакомцев, все боялись нацистов, тем  более  в монастыре   находились  ценные вещи, иконы  и книги, что являлось лакомым куском для оккупантов. Настоятельница приказала  кларискам спрятать все самое  ценное  в подземных тоннелях, оставив «мишуру». Офицеры приходили поживиться ценными трофеями, но не забрали  ничего, тем  не  менее,  пообещали вернуться. Жданка приняла  стариков, ее жалостливое  сердце не могло позволить поступить иначе. Ноа уверила,  что недолго пробудут  в  стенах приютившего их монастыря. Несмотря  ни на  что, настоятельница  Жданка, уверила пожилую  чету,  они могут оставаться здесь столько  сколько потребуется.
  В призрачном  доме ночь надвигалась стремительно, темная  мгла окутала  все вокруг, согревая  теплым покрывалом уютное  гнездышко влюбленных.
– Сколько мы  пробудем  здесь, Адам? – спросила  Ализа. Он взял  ее за руки, чувствуя, как дрожат  собственные пальцы.
– Я надеюсь, с бабушкой  и дедушкой  все в  порядке.
– И  с  твоими родителями тоже,- добавила  Ализа,- война –столько потерь и как нелепо и  несправедливо терять близких, любимых.
– Я уверен, скоро все закончиться,- попытался  успокоить ее Адам,- пойдем,  выйдем  наружу, посмотрим, что там  происходит и действительно ли здесь обитает призрак  той  девушки, Как  ее звать?
– Млада,- настороженно ответила  Ализа,- я не  хотела  бы  ее  беспокоить.
– Не бойся, если мы  ее  встретим, то скажем  спасибо за  пищу и  приют.
Адам  подошел  к  двери  и, толкнув  ее,  вышел, ступая на  траву покрытую инеем. Полная  луна освещала верхушки деревьев, как и развалины  лесопилки.
– Выходи,- он протянул  руку,  и Ализа улыбнулась. В свете луны, она стала  еще  красивее, отметил про себя  Адам. Осторожно выглянув, девушка тихо шла, ступая по белесой  траве, с опаской поначалу, потом вдыхая холодный лесной  воздух:
– Так  здорово здесь, слышишь?
– Ага, это ночная  птица,- кивнул Адам.
Ализа покачала головой, предположив,  что это пение  доносится со стороны  Анежского монастыря.
Когда  пение  стало слышаться  явственней, они переглянулись.
– Здесь кто-то есть,- тихо прошептала Ализа, Адам  пожал плечами и услышал, как с другой  стороны  дома хрустнули сухие ветки, точно кто-то скрывался  за деревьями.
– Идем  в  дом,- он попытался открыть дверь, но, внезапно, получил удар в лоб. Перед глазами все поплыло, окрашивая лунный  свет цветом  крови.
Ализа  закричала, увидев солдат, появившихся, казалось, неоткуда. Один  из них нанес удар прикладом  автомата в лицо Адаму. Девушка оглянулась, видя, как  из леса  вышло еще  двое,  с  собаками, и поняла, никакая легенда  не  спасет их. Бросившись к  Адаму, попыталась поднять его. Не хотелось  отступать, тем  более, когда  надежда стала укрепляться, когда    все благополучно складывалось.
– Иди, сюда,  детка,- один из офицеров плотоядно посмотрел на нее, и, склонившись, улыбнулся, показывая неровные зубы.
Ализа  хотела  закричать, ударить его, но не смогла, страх сковывал, делал похожей на тряпичную куклу…
Внезапно раздались выстрелы и крики. Офицер, резко поднявшись, пролаял что-то на своем гадком  языке, Ализа сжала  руку  Адама, ожидая, что они перестреляют друг друга или кто-то придет на помощь. Серая  тень промелькнула молниеносно, повеяло холодом и  по земле начал клубиться холодный туман.
Девушка  увидела,  что трава  покрывается  тонкой  коркой  льда. А немецкие  солдаты,  с криком,  разбегаются, бросают  оружие, с обезумевшим взглядом…
Она  видела  стройную, гибкую, как пантера, девушку  в длинных светлых одеждах, которая, подлетая к солдатам, казавшаяся призрачной, обретала плоть, вырывала  сердца, окрашивая  иней на  траве кровью. Пули проходили сквозь нее, не  причиняя ни малейшего вреда, и  пусть кто-то из солдат сумел сбежать, Ализа была  уверена, они  не вернутся  с подмогой.
Когда  возле  дома  не осталось ни одного живого солдата, призрак оказался  возле раненного Адама и, коснувшись его лица, посмотрел прямо  в глаза Ализе. Ей  не  было страшно, она  улыбалась, зная,  это Проклятая  Млада  вернулась. Ализа  могла  видеть сквозь ее бестелесную тень, и, протянув  руку, попыталась прикоснуться к  руке. Отдернула, потому что тень оказалась чем-то холодным  и  липким. Адам закашлялся  и открыл глаза, Ализа помогла  ему  подняться и помогла зайти в дом. Уложила  на диван, боясь испачкать кровью расшитое искусной  вышивкой  покрывало. Она  чувствовала  взгляд на спине  и, обернувшись,  увидела  Младу стоящую на пороге. Ее бледное  лицо и  запавшие  глаза внушали ужас, а  расплывшееся  на белом  платье  кровавое  пятно подтверждало, она  пришла  из мира  мертвых.
– Ты  спасла нас, Млада, спасибо тебе,- Ализе,  на мгновение,  стало неуютно, она  оставила  Адама и, выйдя  на порог, посмотрела  в   глаза призраку, потом  на тела, похожие  на заколотых свиней, распластавшихся  на мерзлой  траве. На луну  нашло облако, и тьма шагнула в дом, теперь Млада  стала почти невидимой, Ализа  отступила  назад и вскрикнула, дверь захлопнулась, а за спиной  стояла Проклятая. Хотя  сейчас она была   совершенно обычной  девушкой, как  будто сняла  маску приведения, сменила окровавленное  платье похожее  на саван.
– Прости, мы потревожили  тебя, пришли  в этот  дом,- пробормотала  Ализа,- но  мне так  страшно…
– Не бойся, дитя,- Млада  провела  рукой  по  волосам Ализы,- скоро все изменится и вам  не нужно будет  убегать.
– Бабушка  рассказала легенду, но я  не  думала,  что все это правда,- Ализа посмотрела  на Адама,- ты  поможешь ему?
– Уже  помогла,- лукаво прищурилась Млада,- пусть он  поспит до рассвета,  а  потом, вы  сможете вернуться домой.
– Но, нас  ждет смерть, они  пришли  за нами!
– Больше  никто не  придет,- Млада покачала  перед лицом  Ализы  указательным пальцем, тонким и белым, похожим  на фарфоровый. – Раньше люди  верили, а  сейчас, я  вижу  в  твоем сердце страх, но меня  не огорчает  это. Главное, вы   будете  вместе.
– А как  же  ты? – искренне удивилась Ализа,- бабушка говорит, прошло шестьсот лет!
Млада   не  удивилась, а лишь грустно улыбнулась,  ее тронула  забота испуганной еврейской  девушки, которая  готова  идти за  любимым  до конца:
– Осталось немного, Радек  ждет меня…
Ализа  не заметила, как  уснула, сны  отправили её в старые  времена, когда прекрасные дамы восхищали сильные сердца  кавалеров, и  когда влюбленным была отведена маленькая  роль. Их не  спрашивали, за  них решали  семьи, деньги, чья-то прихоть. Ализа увидела,   что случилось с  Младой, она поняла,  отчего  так  страдал Радек,  и почему проклятие  до сих пор  не  снято.
Пока  стоит Анежский  монастырь.
Утро разбудило холодным  ветром, когда  Адам  и Ализа  проснулись, то поняли,  домик исчез. Солнце поднималось над лесом, на мокрой  траве ни  следа крови, мертвые  солдаты  будто испарились.
– Может это просто приснилось? – решила  Ализа, но, посмотрев на Адама, поняла, это не  сон. На лбу расплылся почти черный  синяк.- Ты еще  легко отделался.
– Это точно. Никогда  не  верил в  призраков,-   засмеялся  он, обнимая  любимую,- но оказывается  легенда  не  врала. Спасибо, Млада! – закричал он во все горло, и  его крик  разлетелся  по лесу.
– Не шуми так, - испуганно оборвала  его Ализа.
– Не знаю почему, но   у меня такое  чувство,  с этого дня  все изменится. Думаю, пора  проведать твоих бабушку  и  дедушку.
– Они что-то говорили об Анежском  монастыре,- добавила  Ализа.
  Монастырь возвышался над лесом, и его было отлично видно с  этого места. Счастливые  влюбленные решили  отправиться  в монастырь и выяснить, как быстрее выбраться  из города.
Но  им  не пришлось этого делать.
Вскоре в городе  началось восстание, люди устали от произвола  нацистов, решив  вернуть  свободу. Повсюду  собирались маленькие  отряды. Именно в  одном  из них Адам и Ализа  встретили Хаима, которому  удалось  бежать, о судьбе  сестры  Адама  было ничего не  известно. Эстер и Гидону удалось перебраться в Горомернице, а бабушка Ноа  и Менаше оставались до освобождения  Праги в Анежском  монастыре.
Когда советские  войска  освободили город, Ализа  Адам решили пожениться и отправились за благословлением в Анежский  монастырь.
– Бабушка Ноа  будет так  счастлива,- смеялась Ализа.
Лес был светлым и приветливым, развалины  лесопилки поросли мхом и вьюном, на уцелевших каменных колоннах птицы  устроили гнезда, а вместе  с  их пением  раздавалась  знакомая  песня. Это Млада чествовала влюбленных, благословляя их на долгую и  счастливую жизнь. Она  скрывалась  в тени деревьев,  точно лесная  фея, улыбалась, зная,  скоро все закончится  для нее, и  она  отправится  в долгое  путешествие, оставив на  земле тех, кто стал на шаг ближе  к счастью. Млада  поцеловала  их, оставаясь невидимой, превращаясь  в облако. Ализа  обернулась, но ничего не  увидев, взяла  Адама  за руку.
  Прошло несколько  месяцев, люди начали  возвращаться  в  свои дома, жизнь Праги, как  и  Старого Места, потекла снова, как  неспешная  река,  своим  чередом.
Бабушка  Ноа  и дедушка  Менаше вернулись в дом, а Эстер и Гидон так  и остались в Горомернице. Хаим устроился работать фотографом в пражскую газету, а  Ализа  и Адам отправились в Терезин, почтить память родителей, погибших в лагере Терезинштадт.
  Когда  Симха  открыла  глаза, и почувствовала легкость во всем теле, она поняла,  с ней произошло нечто странное. Поднявшись над городом, она  летела, точно бабочка, опускаясь  и  поднимаясь, по своему  желанию. Заглядывала  в окна, смеялась, видя Ализу и  Адама, маму  и  папу, и Хаима, которому  так  и  не  успела  сказать, самое главное.
Опустилась возле  стен Анежского монастыря, здесь заканчивалось ее  путешествие, направляемое невидимой  рукой. Она  слышала голос девушки, прекрасное  пение, видела, как  она парит среди деревьев, не  задаваясь вопросом,  кто она.
Ее золотистые волосы сверкали в лучах солнца, а белое  платье  было восхитительным. Все  портило уродливое  пятно на животе, как  и рана от клинка. Симха знала, как зовут ее и, опустившись на  теплые камни, позвала  по имени. Млада, обернувшись, увидела милую бесплотную тень. Ее рыжие  волосы похожие  на сотню пружинок заставили улыбнуться, лишь рваная  рана  на шее  не вписывалась в прекрасный  образ девушки ставшей  призраком.
– Добро пожаловать к  стенам  Анежского монастыря,- проговорила  Млада,-  я  рада,  что ты  услышала  мой  зов.

5
Наши  дни
  Время  быстро крутит колесо. Для  кого-то это кажется  мгновением,   для  других становится  настоящей  пыткой. Много лет  минуло, столетий, последний  раз имя  Проклятой  Млады произносили перед освобождением  Праги от нацистов.
 Как  порастают  мхом камни, как  покрываются  пылью древности,  так же и память становится  туманной, размытой  словно дымка. Старожилы  помнили  легенду,   да  и  то столько выдумали, приукрасили,   что от сказки не  осталось  ничего прежнего.
  Наташа  и Дима отправились в  Прагу в свадебное  путешествие, долго готовились к   поездке, но  никак  не  срасталось.
 Наконец-то!
Наташа сжимала  Димкину  руку,  глаза  светились счастьем, и  это было здорово отправиться  в долгожданное  путешествие, в  страну  сказок и легенд.
– Тут так  красиво, просто не  верится,  что мы  приехали!
– Я тоже  рад,  и нам  повезло с  квартирой, так  здорово,  что  хозяйка  по-русски говорит.
– У нее дед, оказывается,  был русским,- добавила  Наташа, многозначительно кивнув,- Мария  рассказала, как бабушка  и  дед познакомились, в  то время  советские  войска  освобождали Прагу.
– Ничего себе, так  романтично,- улыбнулся  Дима.
– Ну, да, романтично, - она,  шутя,  толкнула  его  в бок, - знаешь, Мария  посоветовала  сходить в  Анежский  монастырь. Там, говорит, красиво  очень, описала разные маршруты, особо хвалила  городок  Старое  Место, её мама оттуда  родом.
– Вы  о многом  успели поболтать?!
– Что поделать, женщины  есть женщины,- рассмеялась Наташа. Выглянула  в  окно, распахнув  створки, восхищаясь чудесным  городом,- моя  мечта  сбылась!
– Почему  твоя –  наша  мечта!
– Конечно,- Наташа  повернулась  к  Димке, протянув  руки, целуя, ощущая, что внутри порхают  бабочки.
Это прекрасно, когда  мечты  сбываются. А город слушал, ждал. Ведь приходит  время, когда  легенды  оживают снова.
День  пролетел  незаметно и, когда  солнце опускалось за крыши домов, окрашивая  их оранжевым  светом, молодожены  решили съездить в  Старое  Место. Погулять по мощеным улочкам, посидеть в кафе, которое порекомендовала  хозяйка  квартиры, и узнать время  работы  Анежского монастыря.
Однако, когда  солнце скрылось, стало быстро темнеть,  Наташа  предположила,  что добраться  вовремя домой не  получится.
Взяв такси, ребята  решили прокатиться  по городу, Дима говорил немного на  английском. А так  как  водитель по-русски не  понимал,   это помогло объяснить, чего они хотят.
– Анежский  монастырь?- хмыкнул водитель,- что там  интересного, в  Праге  есть более  интересные  места.
– А как  он  работает, вы  не  знаете? – спросил Дима.
– Я давно не  был  в той  части Старого Места. Нехорошее это путешествие  получиться  может, там  же  приведения.
– Мы  не  верим  в  призраков,- рассмеялся  Дима.
– И напрасно,- водитель вдруг  стал серьезным,- я давно живу  в Старом  Месте  и  помню легенду,   которую еще  бабушка  рассказывала  о Проклятой  Младе. Давно это было, век тринадцатый  или… пятнадцатый. Хотела дочка  богатого пана  сбежать с любимым, а  отец  убил их и  проклял ее  душу,  с  тех пор Млада  поджидает путников  на   дороге, ведущей  в  Анежский  монастырь, и  кто увидит ее, забудет самого себя, сойдет  с  ума.
– Ну, это же  легенда? – спросил Дима, чувствуя,  что Наташа, понимая, о чем говорит таксист, немного испугалась. Руки холодными стали, она  смотрела  в окно, за  которым чернела  ночь и  заметно нервничала.
– Я отвезу  вас  домой, а  завтра, если хотите, смогу   отвезти к  монастырю, но лучше  днем, вечером туда  не  один нормальный  человек  не  поедет.
– Хорошо, - согласился  Дима,- как  тебя  зовут?
– Да,- спохватился  таксист, доставая  визитку  из внутреннего кармана,- вот мой  телефон. Зовут  меня Збышек, давайте  так  и  договоримся. Завтра я  свободен с двенадцати часов дня.
Так  и  решили. Только Наташа никак  не  могла успокоиться, не   нравился  ей  этот  парень.
– Дим,  ну, ты  точно дурак,-  впервые за  столько времени они чуть не поссорились.
– Сама хотела  в  монастырь поехать.
– Хотела, но  можно и  экскурсию заказать. Давай  завтра  с  утра  сходим к  магазинчику на  углу, там  как  раз экскурсионное  бюро.
– Хорошо, только   не  будем ссориться,- он ласково  обнял молодую  жену.
– А вдруг это правда,  насчет проклятой, как  ее,  Млада?
– А  ты  спроси у Марии, может она  расскажет?
Наташа  не  стала  звонить хозяйке. Согласилась  с  Димкой, но ехать с таксистом,  которого знали всего каких-то двадцать минут, совершенно не  хотелось. Поэтому решила  включить все свои чудесные  чары и сделать по-своему.
На следующее утро ребята отправились в  Старое  Место, Дима  настаивал  на  своем,  и  Наташу удивило,  что он так ведет себя.
– Покупайте сувениры! – услышали они голос парня, разносившего  магнитики и всякую всячину  с  логотипом  Старого Места.
– Давай купим  что-нибудь,- предложила Наташа, и они подозвали  бойкого продавца.
– Возьмем несколько магнитов,- улыбнулась Наташа,- вот этот, этот… И кружки  пивные, смотри, Дим прикольные  такие!
– Экскурсию  не желаете? – спросил парень,- сегодня  в  Анежский  монастырь последняя!
– А мы, как  раз таксиста  ждем,- улыбнулся  Дима.
– Странно,- улыбка  слетела  с лица  парня,- туда  давно никто никого не  возит. Я каждый  год езжу  туда, у  меня  там родственница  похоронена, поэтому   беру  с  собой  кого-нибудь из туристов, чтобы  дорогу  оправдать. Зарабатываю  я немного,- он  пожал  плечами, протягивая   руку  Диме,- меня  зовут Радек, дело ваше, но  я  бы  не поехал  с  малознакомым человеком,  а  меня  тут  все  знают,- он провел по  воздуху  рукой, показывая  на  многочисленных товарок и продавцов, толкающих туристический  товар. Толпа одобрительно  кивнула, женщины улыбались, мужчины  важно кивали, как  будто все хотели  сказать: « Отправляйтесь в  путь, этому  парню  можно доверять».
– Ну,  ладно,- Дима склонил  голову набок, подмигнув   Радеку,- она  все равно не  хотела  ехать с тем  таксистом.
– Отлично,- улыбнулся   Радек,- только  бензин   в  одну  сторону  за  ваш счет.
– Без проблем,- Дима  пожал  ему  руку,- на  обратном  пути захватишь нас, я  оплачу  дорогу.
– Хорошо.
Наташа  с  удивлением  заметила, как  искрятся  радостью глаза Радека. Это была  не  радость легкого заработка, он был по-настоящему  счастлив, точно от их решения  зависело что-то очень важное.
Через полчаса  они  сидели в  маленьком, но  чистом   салоне  « Skoda», которая быстро понеслась по загородной трассе, к Анежскому  монастырю.
Наташе показалось странным,  что дорога окажется  такой  долгой. По карте казалось ближе, но было интересно послушать,  о чем говорят Радек и ее муж.
– Да-да, Млада совсем не  похожа  на  монстра. С каждым столетием  эта легенда  обрастает новыми «подробностями»,  и вымысел, подчас,  граничит  с обыкновенным враньем. Вот взять к  примеру  историю ее гибели: Отец ранил  ее возлюбленного и проклял умирающую дочь, а призрак стал часто появляться  у стен монастыря. Хотя  клариски, так  здесь называют монахинь, совершенно не  боялись.
В XV веке она  помогла  соединиться влюбленным Флорентине и Сильвену, в XVI ¬¬– Кристофер и  Изольда смогли спастись от участи быть казненными, XVIII – ом Млада  помогла обреченной  на  смерть Люси родиться  на свет, не оставшись сиротой, потом рукодельница  Петра, спасшаяся от безумного сына Пана  Горака и наконец, Ализа и Адам – евреи, бежавшие  из нацистского гетто, нашедшие  приют в доме, который  видят лишь те, кому  нужна  помощь.
Этих историй  много, просто не  все дошли до людей. Человек  быстро забывает  хорошее,  и только зло помнится  вечно. Как  грустно, но это так.
– Так  значит Млада ни какая не злючка, не жуткий  дух?! – спросила  Наташа  увлеченная рассказом  Радека.
– Нет, она  просто ждет своего любимого, который  не  может приехать к  ней  в  назначенный  час…
Внезапно свет фар приближающегося  автомобиля  ударил больно в  глаза. Наташа зажмурилась и  закричала, слыша, как завизжали покрышки по асфальту. Машину  закрутило, а  потом глухой  удар…
Девушка  не  могла  прийти в  себя, как будто происходило это не  с ними, а  в  дурацком  сне. Она  чувствовала, как Дима  подхватил ее  на  руки, ощущала его дыхание, потом тишину и голос, поющий незнакомую, но такую красивую  песню.
 Всполохи костра и  потрескивание  сухих веток успокаивали, Наташа  открыла  глаза, чувствуя на  плече  руку  Димы. Радек подбросил в огонь еще  несколько веток и с досадой  покачал головой:
– Простите, это я  виноват. Пан Балек до сих пор преследует меня, даже  спустя  сотни  лет. Вы,  можете не  верить, но больше   нет  сил скрывать правду. Думаете,  я  не  пробовал освободить Младу, столько  лет,- он опустил голову и  длинные вьющиеся  волосы  закрыли  лицо от бликов  пламени.
– Сейчас мы  готовы  поверить во все, что угодно,- уронил Дима,- но ты    похож на  сумасшедшего.
– Только чуть-чуть,- улыбнулся  Радек,- сейчас пришло время, когда  люди   перестали  верить в  чудеса. Верят небылицам, которые выплескивает  на  них говорящий  ящик, но если  вы  поверите  мне, у  нас  с  Младой  будет  шанс  освободиться  навсегда.
– Какая  разница  поверим  мы  или  нет,- Дима сжал руку  Наташи,- не  хочется провести ночь в  глухом  лесу.
– Если бы  вы  поехали  с  другим  парнем, неизвестно, где  вы  провели ночь на  этот  раз.- Радек  грустно посмотрел на  Наташу, надеясь,  она  поможет  уговорить мужа.
– Дим, какая   теперь разница. Видишь ли, мы  застряли  в  лесу  и  почему  бы  не  помочь воссоединиться  двум  влюбленным?
– Все это похоже  на глупый  розыгрыш,- начал было Дима и  замолчал, услышав тихий  смех, который  донесся  близко. Смеялась  девушка, или их  было двое? Дима  вскочил и,  оглядевшись,   попытался рассмотреть, что скрывается  в  тени деревьев.
– Не трать понапрасну   силы,- попытался  успокоить его Радек,- это Млада  и Симха. Они ждут  меня…
Наташа сжала пальцы  мужа, которые похолодели, как  лед. Из-за  деревьев  показались фигуры   в  белом. У одной  девушки на  платье, в  области живота, расползлась кровавая  клякса, другая с синюшными пятнами  на  шее медленно передвигала  ноги. Казалось, мертвецы  ожили, и  Наташа  с  Димой  попали в  зазеркалье одного из фильмов  Джоржа  Ромеро.
– Главное  не  бояться,- прошептала  Наташа,- слышишь, Дим?
– Да  мне нисколько   и не  страшно,- пробормотал  он дрожащим  голосом,- мы-то ничего плохого призракам  не  сделали.
Мертвые вошли в  круг света и тут же преобразились, став точно  из плоти и  крови, ни темных кругов  под глазами и следов от ран. Радек поднялся и, протянув  руки к  любимой, прошептал, что, наконец-то  они снова  вместе.
Наташа отпустила  пальцы  Димы, и, набравшись  смелости,  спросила:
– Простите, а тот, кто ослепил тебя, Радек, не придет   сюда?
– Хороший  вопрос, Наташа,- улыбнулась  Млада,- но теперь  я    больше  не  боюсь отца.
– Ты  знаешь моё  имя?
– Мне многое  известно и боюсь, это не  конец…
Дима  услышал странный  звук за  спиной, и ворчание какого-то зверя становилось громче.
– Боже,  что это,- прошептал Дима одними губами, сжимая Наташу  в объятиях.
Из-за деревьев  вышло темное  создание, похожее  на  волка. Оно скалило зубы и рычало. Из невнятного рычания вперемешку с  человеческой  речью. Наташа  и Дима, ставшие  невольными свидетелями и  участниками встречи давних врагов, отступили к  огню, слыша голос волка:
– Вам никогда  не  быть вместе, вы  пр-рокляты,- зверь приближался,- пр-р-рокляты на  вечно.
– Пока  стоит Анежский  монастырь,- спокойно ответила  Млада,- ты  помнишь, отец?
– Уходите,- тихо бросила молодым туристам  Симха,- пока  еще  вы  можете  спастись.
Однако, ни Дима, ни Наташа  не могли сбежать, да  и некуда  скрыться  в темной  глуши незнакомого леса.
– Тогда  молитесь,- Симха коснулась плеча Наташи, обреченно улыбнулась, отступая  к  огню.
Лицо Радека  преобразилось, изменилось  в  оранжевых всполохах пламени, теперь это был другой  человек. На  нем  появилась старинная одежда, точно все перенеслись в  прошлое  о котором  теперь ходят легенды.
Волк  ощерился и бросился на Радека, однако тот, решительно выхватив  клинок, отскочил в  сторону, поранив острым лезвием бок хищника. Для оборотня это оказалось царапиной, он лишь хмыкнул, почти, как  человек, приземлился рядом  с костром, обжигая  задние  лапы. Запахло паленой  шерстью, Наташа, сжав  серебряный  крестик, молилась, надеясь, что молитвы будут услышаны.
– Наташ, у тебя крестик  серебряный? – тихо спросил Дима, она  непонимающе  посмотрела  на него.
– Ага,- только и  смогла она выдавить, страх сжимал сильнее  тиски и, казалось, кошмар никогда  не  кончится.
– У меня есть идея.
– Идея?  Сейчас?!
– Дай сюда  его,- они отползли  в сторону  наблюдая за битвой Радека с  оборотнем, отцом  Млады, бедняжка  ничего не  могла  сделать. Она обняла  плачущую  Симху, ожидая конец – расправу над любимым или его неожиданную победу. Эта  надежда  была  такой  мизерной,  в нее верил только Радек, и  это придавало силы.
В какой-то момент, волк  выбил из рук  парня  клинок, и  тот, подлетев  вверх, приземлился у  ног ошарашенного Димки. Подхватив его и намотав серебряную цепочку  с  крестиком, парень  осторожно подполз к  костру, сунув  руку  с  клинком в огонь. Наташа поняла, что задумал муж, но  боялась,  что увлеченные битвой  противники просто раздавят его.
– Прекрати это, отец! – вдруг воскликнула  Млада,- мы  все  уже  мертвы  и нам  просто нужно примириться друг с  другом, чтобы  небеса  приняли нас!
Оборотень распахнул зубастую пасть и завыл, истошно, точно сам  дьявол говорил его голосом. Потом перевернувшись, превратился  в человека и, с новой  силой кинулся  на  Радека.
Димке играло на  руку  то,  что бой  перенесся от костра вглубь поляны, что дало ему  возможность, обжигая  пальцы, закончить начатое. Страх был всевластным, но теперь, когда  вместо оборотня появился  человек, стало легче оценить силы и  обдумать реализацию своего плана.
Наташа следила за  его передвижением, не понимая, что задумал Дима, Млада  и  Симха  не отрывали  глаз от сражающихся, не  видя, как парень подкрался  сзади к пану  Балеку и, вскочив, выставил руку  с  клинком для  удара.
Человек – зверь завыл точно сотня чертей, получив неожиданный удар в  спину. Нож застрял между позвонков, и  его было сложно, даже невозможно извлечь. Пан Балек обратился  в зверя, катался  по траве, изрыгая рев и ругательства. Радек, в  замешательстве, остановился,  а  Млада, подскочив, схватила   за руку, пытаясь оттащить подальше от агонизирующего оборотня-отца.
– Мы прощаем  тебя, отец! – крикнула  она разъяренному, потерявшему  равновесие  оборотню,- прости  и  ты себя, тогда  все закончится, Анежский  монастырь разрушается, как  проклятие, которое  не  может  быть вечно…
Волк замер, черная  шерсть подернулась серебром, чудовище стало превращаться  в человека, в  мертвого человека, а  потом растаяло, как  воспоминание о ночном кошмаре.
Наташа  вышла из-за  деревьев, ощущая слабость в  ногах, но облегчение. Под ногами мужа  лежал кинжал с посеребренным клинком, на  котором все еще были капли крови оборотня или человека, теперь это станет новой легендой.
Радек протянул руки, заключая  в объятия ту, что ждал шесть веков, Млада заплакала,  кинувшись на шею любимому, покрывая его лицо поцелуями. Наташа прижалась к  Диме, испытывая  настоящее  чувство гордости.
– Ты такой   смелый, Дим,- прошептала тихо,   чтобы  никто не  услышал,- пойдем, может,  выберемся  еще на трассу…
– Погодите,- Радек улыбнулся, став  тем  парнем, который  вез их на  машине, рассказывая  разные истории о Проклятой  Младе.- Я знал,  что вы  справитесь,- он протянул руку  Диме,- знал. Спасибо. Теперь мы снова  вместе.
– Навсегда,- прошептала  Млада.
Утро застало путников под стенами Анежского монастыря. Наташа открыла  заспанные глаза, потянулась, не  понимая, как  они оказались  здесь.
– Как  все странно,- она  посмотрела  по сторонам,- как  мы  оказались  здесь?
– Наверное, проделки местного призрака,- улыбнулся  Дима.- Нас же  предупреждали о Проклятой  Младе, вот и  привела  она нас к стенам монастыря.
– Пойдем, у  нас  осталось два  дня  до отъезда, поэтому,  сегодня  надо будет  успеть еще в Кутна Гора, там храм  такой интересный  костница  называется, построенный  из костей.
– Наташ, тебя  вечно, то на  призраков, то на  кости тянет,- рассмеялся  Димка,- но мне не  скучно с  тобой.
– Да, со мной  не  соскучишься,- улыбнулась она, расстегивая  рюкзак,- я положила  бутерброды, думаю, сейчас они очень кстати…
В какое-то мгновение  Наташа  замолчала, всматриваясь в  содержимое рюкзака.
– Ты  там  что, динозавра  увидела?
– Почти,- она  помотала  головой, быстро добавив,- то есть нет,- вытаскивая старинный  клинок  ручной  работы, со странными серебристыми полосами на лезвии, как  будто кто-то в  спешке посеребрил его.
– Я думал это сон,- Дима взял кинжал из рук  жены, осторожно, словно боясь уронить,-  как  он оказался  у нас?
– Не знаю, Дим,- пожала  плечами Наташа. – Они теперь свободны, Радек  и  Млада.
– Свободны,- Дима  посмотрел на  небо, в  котором  кружили три птицы, словно наблюдая  за  ними,- представляешь, они пронесли свою любовь сквозь века и  время.
– Как  это здорово,- Наташа  поцеловала его и, отряхнувшись, поднялась, положив подарок Радека  в  рюкзак,- думаю, об этой  любви  будут слагать легенды.
– Главное правильно рассказать о том,  что было, и  то что Млада никакой не кровожадный  дух-убийца.
– Ты  прав, дорогой,- она  заключила Диму в  объятия,- идем, нам предстоит долгое  путешествие.
Монастырь ждал, точно живое  существо. Старинное  здание  в готическом  стиле. Теперь нет уж кларисок, только стены и масса  туристов осаждающих красоту, сохранившуюся  в истории, в  камне, в воздухе Старого Места, где легенды и сказки не являются  вымыслом, где добрые сердца и  смелые духом всегда смогут найти свое  счастье и возможно новый  путь.
«Пока  стоит Анежский монастырь»! - кричал обезумевший  пан Балек. Однако не всегда проклятие вечно, если любовь может снести преграды, а настоящее мужество протянуть руку. Надежда превратиться из теплящегося огонька в  костер, а вера в связующую «нить Ариадны», спасая  заблудшие  души из лабиринта  судьбы.