Почему рвется сердце?

К столетию Бахваловых Александра Александровича и Марии Георгиевны

Многонациональный Кишинев второй половины 60-х… Кое-где еще видны следы военной разрухи, кое-где на зданиях еще сохранились надписи «Проверено. Мин нет». На центральных проспектах с солидными сталинками зеленеют уже подросшие липы, каштаны и акации. Новые микрорайоны активно застраиваются кажущимися сейчас невзрачными хрущевками, но так желанными тогда для многих семей, их окружает пока редкая зелень молодых посадок. А старый городской центр еще состоит из многочисленных дворов и двориков, утопающих в густой зелени деревьев, в которых соседствуют и крепенькие, когда-то добротно отстроенные особнячки, подвальные помещения которых превращены в жилые, и латаные халупки, и общие сортиры во дворах.

Беззаботное и счастливое детство: папа – в армии на Кавказе, мама – на сессии в Одессе, а я – их единственное чадо – отдана на попечение дедушки и бабушки. На время позабыты ненавистные ясли с зелеными деревянными воротами напротив театра Чехова. Можно вдоволь гулять с бабушкой по магазинам, приобщаясь в очередях к взрослым сплетням и разговорам. Даже недолгое пребывание в густозаселенном колоритном дворе по улице Подольской (ныне Букурешть), 36, где проживали дедушка с бабушкой, для меня всегда было ярким событием. Жаль, что кишащий тогда людской муравейник сегодня будто вымер. Однако, вернемся туда. Из раскрытого окна показалась кудлатая голова контуженного фронтовика из Башкирии дяди Вани.

- Маруся, ты в Военторге не видела эту суку с моими четырьмя рублями? Уже полдень, а я еще сухой, - сипло завопил дядя Ваня, обращаясь к бабушке.
- Не видела, - недовольно отрезала бабушка и резко потянула меня за собой, заметно ускорив шаг.

Чуть поодаль показалась вечно снующая по хозяйству седовласая тетя Блума.
- Ой, Мауси, Янек опять сегодня ничего не кушал, - сокрушенно пожаловалась она.
- Совсем ничего? – с утрированным беспокойством воскликнула бабушка.
- Азохнвэй! – всплеснула руками тетя Блума. – Он выпил только чашку бульона, скушал две куриные пульки и кусочек мацебрая. Как вам это нравится? Ребенок голодный ушел в ясли!
- Зато вернется с аппетитом, - постаралась успокоить ее бабушка.
-Ой, Мауси, не рвите мне сердце!

Мой послеобеденный сон тогда заканчивался со стуком шагов поднимающегося по деревянной лестнице дедушки. Я выбегала в маленькую прихожую, радостно встречая его с работы. А в этот раз, остановившись в дверном проеме, многозначительно произнесла:
- Дедушка, а знаешь, что ты – сука?
Дедушка оторопело глянул на меня, потом лукаво улыбнулся:
- Нет, Светочка, я - не сука, я – кобель!

На пороге кухни показалась недовольная бабушка в неизменном синем переднике.
- Сегодня опозорила меня на весь Военторговский магазин. Не хочу, говорит, бабушка, стоять в очереди! Пошли, говорит, домой, у тебя там полная тахта крупы, – и погрозила мне половником: - У-у, языкатая растет! А ты, - строго обратилась к хохочущему дедушке, - давай, научи ее новому слову!
И, скрывшись за кухонной дверью, яростно загремела чугунками и сковородками.

- Дедушка, а ты зайчика сегодня видел? –робко спросила я, еще не осознавая за собой никакой вины.
Дедушка стукнул себя тыльной стороной ладони по лбу:
- Фу ты, нате… - и тут же осекся, глядя на полуприкрытую дверь кухни.
Я подбежала к нему, села на колени и заговорщицки тихо закончила начатую фразу:
- …хрен в томате… – и тут же настойчиво и громко повторила: - Видел зайчика?
Дедушка достал из кармана пиджака свернутый конусом кулек с шоколадными конфетами в ярких обертках.
- Вот, просил тебе передать. Только не ешь до ужина, а то попадет от бабушки всем троим, включая и зайчика!
- Ой, дедушка, не рви мне сердце!

…Пролетели десятки лет, я научилась многим словам, которые с гордостью могла бы сказать о вас, родные человеки. Рвется мое сердце, потому что эти слова уже могут звучать только как поминальные. Так легко представить вас живыми, перенестись в то счастливое и неповторимое время детства, что небытие ваше кажется нереальным. Под утро, в уже растворяющемся и исчезающем сне я вдруг слышу звук ложки, помешивающей кашу в эмалированной миске, а нос чувствует аппетитный запах манки… Но бесчувственный будильник айфона предательски возвращает меня через полувековую призму лет в жесткую реальность взрослой жизни - где уже нет и не будет людей, которые любили меня по-настоящему – безусловно, просто и искренне…

Нетания, март 2017