659 Футбольная команда БПК Свирепый 11-12 08 1974

Александр Сергеевич Суворов («Александр Суворый»)

Книга-фотохроника: «Легендарный БПК «Свирепый». ДКБФ 1971-1974».

Глава 659. ВМБ Балтийск. БПК «Свирепый». День рождения БПК «Свирепый». Футбольная команда. 11-12.08.1974.

Фотоиллюстрация из третьего тома ДМБовского альбома автора: ВМБ Балтийск. БПК «Свирепый». В понедельник 12 августа 1974 года было ровно 2 года с того дня, когда на БПК «Свирепый» впервые был поднят шёлковый Военно-Морской Флаг. Поэтому неформально в воскресенье 11 августа 1974 года проводились все праздничные мероприятия, а в понедельник – торжественный утренний подъём флага, вечером праздничный ужин и торжественная вечерняя поверка, на которой командир корабля, капитан 2 ранга Е.П. Назаров поздравил экипаж с днём рождения БПК «Свирепый». Кстати, в это воскресенье состоялся первый товарищеский матч между футбольными командами БПК «Свирепый» и БПК «Сторожевой», а Евгений Петрович Назаров объявил всем о создании нашей корабельной футбольной команды, естественно с названием «Свирепый» («свирепые»). Слева-направо: Красивейшим броском и полётом «ласточкой» Асалиев Султан-Ахмед Мурадович, командир отделения электриков ПЛО, период службы 09.05.1972-28.12.1974, забивает гол в ворота соперников. Старшина стартовой команды РПГ комплекса «Метель», мичман Сечко Владимир Константинович, период службы август 1972 – август 1976, судит строго и чётко по правилам, но всё равно зрители дружно кричат: «Судью на мыло», а Владимир им отвечает жестом. Острый момент у ворот соперников, наши атакуют устрашающе свирепо… 11-12 августа 1974 года.   


В предыдущем:

Всё-таки, хорошо быть годком, а ещё лучше – ДМБовским годком…

Корабль за лето наполнился новыми матросами, специалистами из военно-морских «учебок», «молодые» и «салага» уже почти освоились с кораблём и оборудованием, офицеры и мичманы планомерно проводят занятия по «проворачиванию», «ППО и ППР» оборудования и механизмов, присматриваются к нерадивыми и ответственным, высматривают будущих старшин и командиров отделений, следующие за нами, осенними ДМБовскими годками, матросы и старшины уже пробуют себя в роли полноправных годков, устанавливают свои порядки и правила, а нам предоставлена полная свобода действий, но, конечно, в рамках корабельного устава…

В боевых частях давным-давно уже сформировались пары и группы «друганов» (друзей, боевых товарищей) и они ревниво охраняют свои территории и интересы, «кучкуются», «шхерятся», делятся своими секретами и скрытными делами.

Отстранённый от работы в «ленкаюте», от организации культурно-массовой работы в экипаже, от комсомольских дел и общения с командиром корабля, я не могу «причалить» ни к одной группе-группировке ДМБовских или иных годков, я всегда был в экипаже где-то посередине между командованием корабля и личным составом, то есть сам по себе. При этом ко мне в «ленкаюту» приходили и дружились со мной практически все, кто хотел и мог себе это позволить…

Кроме этого я опять сделался «персоной нон грата», то есть «нежелательной персоной», «нежелательным лицом», лицом, вызывающим у руководство недоверие, боязнь, раздражение и неприязнь. Любой, кто входил в контакт со мной, автоматически, также подпадал под подозрение…

До сих пор не могу понять, почему замполит, капитан-лейтенант А.В. Мерзляков был «неравнодушен» ко мне, всячески «шпынял», подчёркивал свою значимость, разговаривал со мной только строгим приказным тоном и никак не хотел строить со мной дружеских, доверительных отношений.

Исполняющий обязанности секретаря комитета КЛКСМ на БПК «Свирепый» (комсорга корабля) мичман Толя Дворский, который тоже тайно приходил ко мне в «ленкаюту» поговорить по душам, объяснял такое поведение Мерзлякова тем, что он очень хотел иметь на корабле заслуженный авторитет.

- Он чувствует, - говорил мне Толя Дворский, - что ты своим присутствием, замечаниями, советами и вариантами решений, с которыми всякий раз соглашается командир корабля, капитан 2 ранга Е.П. Назаров, мешаешь ему, низводишь его до уровня плинтуса, и это его бесит. Он тебя просто ненавидит…

- Что ж мне делать? – спрашивал я Толю Дворского, который и сам страдал от того, что никак не мог овладеть комсомольским коллективом, организацией и ведением комсомольских дел, учёта, сбора взносов и т.д.

- Просто не попадайся Мерзлякову на глаза и помалкивай, не встревай, пусть делает, что хочет, - отвечал Толя Дворский. – Он замполит, он второй человек на корабле, он чего хочет всё равно добьётся, а жизни и судьбу тебе поломает.

- Думаешь, ребята не видят, что за человек Мерзляков? – спрашивал меня Толя Дворский. – Видя. Люди, Саша, всё видят. Не всё говорят, но всё примечают.

- А командир?

- А командир не только всё видит и примечает, он ещё знает, зачем и почему, отчего и для чего, - быстро отвечал Толя Дворский. – Командир своё дело знает туго и когда надо своё слово скажет, но не раньше и не позже. Понял?

Я хотел ответить Толе Дворскому ещё детской поговоркой: «Я за «понял» год сидел, ты понял?», но уже сам подумал, что мичман и мой боевой товарищ прав – командир корабля делает своё командирское дело и знает его досконально. Он знает, что члены его экипажа должны, в первую очередь, сами найти способ и возможность жить, служить и работать совместно, невзирая на личные неприязни. Недаром говориться: «Дружба дружбой, а служба службой».

Вот почему, когда Мерзляков нарочито сухо и грубо приказал мне сделать стенд с фоторепортажем о первом подъёме Военно-Морского Флага на БПК «Свирепый» 12 августа 1972 года, я ответил ему коротко и сухо: «Есть!» и пошёл вешать в столовой личного состава уже давно готовый стенд.

В воскресенье утром я с помощью моих друзей-годков вывесил на заготовленные крючки большой стенд с фотографиями и листами текста, напечатанного на машинке, рассказывающими о том, как 12 августа 1972 года на БПК «Свирепый» на простом рейдовом катерке прибыл командующий Балтийским флотом, адмирал В.В. Михайлин и несколько штабных офицеров из его свиты.

Вот и пришло время подробно рассказать и показать, как это было, как первый раз торжественно поднимался Военно-морской флаг на БПК «Свирепый».