Своя боль - чужая боль

У нас была « шикарная» квартира - аж  25 квадратных метров! Я спала на сундуке, просыпаюсь и вижу - на полу спят люди. Кто они? Откуда? В начале войны мама работала директором гостиницы. На эту должность её направила «партия», оторвав от любимого завода, где она проработала 10 лет от линтершицы до начальника спец. отдела. Мама плакала, не хотела расставаться с родным заводом, но приказы не обсуждают. Шла война, в город стали прибывать эвакуированные  семьи  из мест возможной  оккупации. Как директор гостиницы, мама занималась размещением  прибывающих  людей. Поезда, как правило, приходили ночью, кому не хватило места в гостинице, мама вела их к себе как на перевалочную базу. Поутру для людей находили квартиры  и люди покидали пункт временного проживания. Так было не раз. Но однажды две семьи задержались у нас надолго и я их лучше помню. Одна семья из Одессы - отец с двумя дочерями, они обжили наш сарай вполне пригодный для жилья. Вторая семья из Ленинграда - мать с сыном, как оказалось это семья  военного  прокурора всего Балтийского бассейна – Пономаренко Михаила Васильевича. Но в то время это не имело никакого значения для нас: мы просто потеснились немного и дали возможность людям пережить трудное время. А для меня это было море новых впечатлений и общений. Я помню себя у сарая, где отец семейства на примусе готовил еду и с характерным для одессита акцентом, что то выговаривал своим дочкам. Помню, они были достаточно взрослые, и мама помогла им найти работу. Общение с эвакуированными было для меня хорошей школой жизни: то, что они рассказывали нельзя было прочитать ни в одной книге. Так например, Антонина Дмитриевна, энергичная и волевая женщина с юмором рассказывала о пребывании в Вологодской области, как позднее пел Высоцкий «Протопи ты мне баньку по чёрному»…  Лишь потом их отправили на юг, в тёплые края.   С её сыном у нас отношения не сложились, он был старше меня. Они прожили у нас где то около двух лет и вернулись в Ленинград после снятия блокады. В 1946 году они навестили нас всей семьёй. У Михаила Васильевича разболелись зубы, я на печке грела вату для согревающих компрессов и сопровождала его в госпиталь, который находился в начале нашей улицы. Мне в подарок привезли большую гуттаперчевую куклу в красивом платье. Я гордо вышагивала рядом с Михаилом Васильевичем, одетым в   военную форму и бесцеремонно подавала ему подержать куклу, когда мне надо было поправить  сандалии. Со стороны это выглядело потешно, так говорили взрослые, а для меня это было проявлением наших дружеских отношений. Так вот, такая важная персона, военный прокурор всего Балтийского бассейна, за тысячи километров приехал в далёкую Фергану в знак благодарности за мамино добросердечие... Хорошо, когда люди помнят добро.