Афины. Незавершённый бой

                АФИНЫ.
                Незавершённый бой

                «Демократия – это непосредственное         
                самоуправление над всем народом,
                осуществляемое всем народом и для
                всего народа»
                Теодор Паркер.

                ПРИКОСНОВЕНИЕ К ТАЙНЕ

В 2003году я купил для моего маленького внука книгу Г.В. Штолля «Герои Греции в войне и мире». Решил – вот подрастет, когда-нибудь и прочитает, как когда-то, в далекие уже годы моего детства, читал ее я. Принес домой и поставил на полку с детскими книгами. Однажды вечером взял ее, открыл и, неожиданно для себя, увлекся. Чем дольше читал ее, тем сильнее и сильнее меня охватывало чувство, как будто я прикасаюсь к чему-то таинственному, неосознанному еще мной, но до боли знакомому. Казалось, подобные события происходили и со мной. К концу книги это ощущение стало непереносимым. Я ясно осознал, что моих рук коснулась тайна, слегка замаскированная автором в веке 19, как будто специально для читателей 21 века. Чтобы систематизировать описываемые факты, я взял лист бумаги и стал выписывать  одинаковые события, причудливо раскиданные и замаскированные в биографиях отдельных героев. Предо мной сначала едва уловимо, а потом все ярче и ярче засияла картина, но совсем других подвигов, чем деяния отдельных личностей, совершенные непонятно во имя чего. Эти действия были совершены целым народом, выдвигавшим в критические минуты своей истории на авансцену происходивших событий своих наиболее ярких представителей.
Еще не веря себе, я поделился своей находкой с друзьями. Они прочли написанное Штоллем, также как и я, производя выписки и сравнивая события, происходившие в Греции свыше двух  тысяч лет тому назад. Картина, нарисованная талантливым историком, потрясла их.
-Нельзя допустить, чтобы эти факты, собранные воедино, исчезли во тьме веков, - решили мои друзья, - ты должен дать возможность взглянуть на них другим.
-Но для этого нужно хотя бы часть увиденного изложить на бумаге, - ужаснулся я.
- Так садись и пиши, - прозвучал их неумолимый приговор, - причем пиши максимально просто, как пятиклассник, чтобы было понятно всем.
Через год, натерпевшись бумажной пытки, я положил перед ними  первый вариант рукописи.
- Ты написал именно так, как писать нельзя. Это просто ужасно, - таков был неумолимый приговор моих рецензентов, - ты не изложил и сотой доли увиденного нами! Зачем ты включил так много лишнего, безобразно сократив наиглавнейшую часть? Убери все это барахло, превращающее прекрасную картину, нарисованную Штоллем, в вульгарный приключенческий роман.
И они стали безжалостно выбрасывать, как мне казалось, самые яркие страницы, описывающие бегства, погони, схватки, любовь и верность наипрекраснейших женщин, которую, как высочайший дар небес, вручали, казалось, сами боги греческим героям.
-Ну вот, то, что осталось, стало походить на то, что видим мы, - сказали мои соавторы, с удовлетворением рассматривая груду порванных листов, - собери деньги и издавай.
Прошел почти год.
-Почему ты не печатаешь?- прозвучал однажды столь страшный для меня вопрос.
- А вдруг мы все трое ошибаемся? Вдруг мы мираж воспринимаем за настоящее? – ответил я им вопросом на вопрос. – Если это так, то нас просто порвут в клочья, на радость нашим многочисленным врагам, профессиональные историки.
-А кому служат эти профессионалы? В большинстве своем не науке, даже не собственному любопытству, а тому, кто им платит в данный момент, т. е. режиму, находящемуся у власти. Поэтому нечего бояться – книгу Г.В. Штолля может взять каждый и самостоятельно открыть для себя то, что столь слабо изобразил ты. Нужно только слегка приоткрыть завесу перед теми, кто хочет думать, - заявили мои друзья. – А что касается твоего страха...  Разве твоему отцу, в далеком уже 1941 году было менее страшно, когда он поднимался в атаку? Твой страх просто смешон. Что ты теряешь? Только имя, которое будут топтать враги. А твой отец поднимался на пулеметы.
И они ушли. Я долго стоял и смотрел на фотографию отца, ставшего уже навеки практически незнакомой частицей Истории для моего маленького внука. Казалось, он тоже задумчиво смотрел на происходящее из своего невозвратного прошлого, будто говорил мне: «Я верю, что ты не бросишь меня, сын. Вставай. Враг у нас общий. Пойдем вместе».    

            
                МАРАФОНСКАЯ БИТВА

Говорят, что история ничему не учит, но... мы все-таки попробуем поучиться.
В 490 г до н.э. огромный персидский флот принял в свои трюмы сухопутную армию и отправился к берегам Греции.  Персидский царь Дарий проводил войска, во главе которых он поставил своего племянника Артаферна, словами: «Идите на Грецию, поработите этих упрямцев и привезите их ко мне».
Казалось бы, ничто не смогло противостоять опытной,  великолепно сбалансированной, имевшей в своем составе отряды легкой и тяжелой пехоты, а также кавалерию, персидской армии и флоту. Остров Наксос, еще совсем недавно так храбро выдержавший нападение персов под начальством Аристагора, был опустошен, а одноименный город этого прекрасного острова был предан огню. После стремительного захвата близлежащих островов, персидский флот отправился к Эретрии. В течение шести дней горожане отбивали сменявшие друг друга для отдыха персидские отряды. На седьмой день два самых богатых жителя острова Эвфорб и Филагр предали свой отечественный город варварам. Он был разграблен и разорен. Оставшихся в живых горожан продали в рабство.
После короткого отдыха персы высадили стотысячный десант под руководством бывшего афинского тирана Гиппия на берег Аттики в Марафонском округе. Из этого пункта высадки они начали грабить население на север до Беотии и на юг по направлению к Афинам. Местные жители толпами бросились бежать в главный город Аттики, распространяя повсюду смятение и ужас.
Узнав о высадке персидского десанта и творимых им зверствах, жители Афин решили защищать свободу и отечество до последней крайности. Помощи ждать было неоткуда. Обратились, было, к воинственным спартанцам, но подмоги не получили, да и ответ был более чем уклончивым, а враги близко. Оставалось рассчитывать на собственные силы, храбрость, благоразумие и единодушие граждан.
Десять стратегов, или предводителей, выбираемых ежегодно из 10 фил, составляли вместе с архонтом - полемархом   военный совет. Известны имена некоторых из них: Каллимах (он был полемархом), Аристид, Фемистокл, Стесилах, Мильтиад.
Среди всех вышеперечисленных именно Мильтиад был наиболее опытным врагом персов, сражавшимся с ними много лет в различных районах Средиземноморья.
Когда начался военный совет, то мнения стратегов разделились почти поровну. Одни считали, что необходимо обороняться в стенах родного города, другие - наступать навстречу врагу.
Голос полемарха на военном совете должен был разрешить несогласия. Мильтиад отвел в сторону Каллимаха и начал убеждать его. Речь его сохранилась для потомства, но я ее здесь приводить полностью не буду. Лично меня поразил один пункт, когда опытный воин и знающий историю Греции гражданин сказал Каллимаху: «...если же мы дадим сражение прежде, чем некоторые из афинян возымеют дурные мысли, то с помощью богов будем в состоянии выиграть его». Намек был более чем прозрачным, и Каллимах понял его. Он тоже знал историю и знал, сколь часто богатые граждане предают свои родные города - государства в руки врагов с одной целью - сберечь свои богатства. Этот довод пресек его колебания, и он выступил перед членами совета с одним требованием - защитить не только Афины, но и всю Аттику. Значит - поход.
Те из афинских граждан, кто не имел тяжелого вооружения, вместе со стариками остались в городе для защиты стен, остальные - 10000 гоплитов (тяжеловооруженных граждан) - под предводительством Мильтиада двинулись в поле. У афинян было в обычае, чтобы главное начальство над войсками ежедневно переходило от одного стратега к другому по очереди, но в этот раз по общему согласию и по предложению Аристида командование предоставили одному Мильтиаду до тех пор пока не дано будет сражение из двух соображений: во-первых - нельзя поручать командование битвой стратегу, который хотел отсидеться за городскими стенами; а во-вторых - потому, что он лучше других знал, как драться с персами, к тому же был яростным и непримиримым врагом предателя Гиппия, возглавлявшего персидский десант.
Греция, да простят меня греки - мои современники, небольшая страна. Потому после шести-семичасового марша войско остановилось на склоне гор перед Марафонской долиной. Разбили укрепленный лагерь. Внизу легко просматривался персидский десант, укрепления и корабли, вытащенные на берег.
Первый день отдыхали. На следующий день построились на склонах гор в боевой порядок. Хотели спровоцировать на выступление персов, так как атаковать вверх по склону труднее. Но персы, казалось, и не обратили внимания на горстку храбрецов. В это время к афинянам с гор неожиданно подошли на помощь 1000 гоплитов - все способное носить оружие население Платей, желавших сразиться за свободу, между тем как остальные соседи, ничего не предпринимая, трепетали от страха и думали спастись покорностью. Видимо, они считали, что даже ошейник раба не так  сильно давит, как камни могилы. Такая неожиданная помощь и храбрость кучки платейцев воодушевила афинян. Мильтиад, как опытный полководец, не замедлил воспользоваться таким настроением войска, потому на следующий же день решил дать сражение.
12 сентября 490 года греки построились в боевой порядок. Персы также стали строиться. Они решили, что пора покончить с малочисленным противником. Их план был прост: связать боем греческих гоплитов и бросить в обход флангов свою многочисленную легкую пехоту и конницу, если греки пойдут в атаку. Если не пойдут – то  размазать их по склонам гор, опираясь на свое огромное численное превосходство.
Правда, персы не учли, что греки стояли на родной земле с решительным намереньем драться за все, что им дорого и свято: за свою свободу и права, за свои дома и семьи, за родную землю и за храмы своих богов. Войско, которое добровольно защищает свои высшие интересы, может смело идти на борьбу с армией профессионалов-наемников, в 10 раз превосходящих его по численности. Вот этот тезис и подтвердили греки, конечно, используя и военный опыт Мильтиада. Он на флангах расположил свою пехоту в пять - шесть рядов. Фланги опирались на склоны гор — значит, использование многочисленной персидской легкой пехоты и конницы стало почти невозможным. Но для этого пришлось пожертвовать центром, расположив свою пехоту только в два ряда. Понимали ли воины, находящиеся в центре, что идут практически на верную смерть? Думаю, да. Но безропотно Антиохийская фила под начальством Аристида и Леокийская фила под начальством Фемистокла выполнили приказ.
Чтобы как можно меньше находится под воздействием персидских стрелков из лука, Мильтиад бросил свою пехоту вниз по склону беглым маршем. Конечно, он понимал, что строй частично расстроится, понимал, что воины устанут еще до боя, так как пройти придется 4000 шагов, соблюдая строй и неся на себе тяжеленные доспехи. Видимо, рассчитывал он на боевую ярость своих сограждан, на чувство долга и товарищества. Расчет этот полностью оправдался. Левые и правые крылья гоплитов своими копьями, своей массой опрокинули фланги персидского войска, но в это время персы прорвали центр. Афиняне, находящиеся во фланговых колоннах, видели, как в центре сражаются отдельные группы их сограждан, поэтому повернули им на помощь. Центр персидского войска, зажатый с двух сторон, не выдержал и побежал. Беглецы своей массой опрокинули конницу и те части персидской армии, что не успели принять участие в бою. Афиняне гнали и опрокидывали все, что им встречалось. Персы уже не думали о сопротивлении, они стремились спустить на воду свои корабли, вытащенные на берег.
  Грекам досталось в качестве трофеев: персидский лагерь, груды брошенного оружия и семь кораблей. В битве погибло 192 гражданина, в их числе и Каллимах, чей голос оказался решающим на совете в Афинах.
  Персидские потери, если считать для 100000 войска, совершенно ничтожные - 6400 человек. Но дело не в численности, а в боевом духе. Вот это слагаемое любой победы было подорвано окончательно. Так достаточно скупо описывает ход этой битвы Г.В. Штолль. Другие историки описывают ее иначе.
Например, Саймон Энглим (с целой когортой соавторов) в своей книге «Войны и сражения древнего мира» дает совершенно иную картину Марафонской битвы. Он считает, что греки не атаковали с гор в долину, а аккуратно выстроили свою фалангу в южной части пляжа. Потом промаршировали под солнцем по песку 4000 шагов вдоль берега моря  и только на последних ста метрах взяли разбег (по песку!), позволивший им опрокинуть 7-8 рядов персидских профессионалов. Причем этот марш длился более часа. И в течение всего этого времени левый фланг греков не был прикрыт ничем.
 Разбирая все известные нам описания этого сражения, мои друзья обратили внимание на отсутствие психологической составляющей победы в этих картинах. А это настолько важно для правильного понимания нашего дальнейшего повествования, что мне позволили еще раз вернуться к описанию битвы, изложенному Г.В. Штоллем и внести в нее психологическую составляющую победы. Не надо обладать развитым воображением, чтобы понять, как протекал ход битвы на самом деле. Мильтиад, как полководец, использовал в этом бою два слагаемых победы. Первым было то, что он растянул свои войска, сковав этим действия персидской легкой пехоты и конницы. Эти две составных части персидского войска, совместно с отрядами тяжело вооруженных воинов, обеспечивали в предыдущих сражениях войскам армии Дария победы. Многочисленные всадники обходили фланги отрядов противника, осыпали их стрелами, легкая пехота осыпала отряды врагов дротиками, а потом также атаковала фланги и тыл, поэтому стоило только тяжело вооруженным воинам приложить незначительные усилия, как враги персов, оказавшиеся между двух огней, обращались в бегство. Предатель Гиппий вел в бой великолепных наемников – профессионалов, знавших военное дело и умевших воевать. Их опыт предыдущих многочисленных битв подсказывал картину будущего сражения: греки построятся известным уже всем пехотным строем – фалангой, положат более длинные копья задних рядов на плечи и щиты впереди стоящих воинов и начнут медленно, чтобы не расстроить свои ряды, спускаться с гор в долину навстречу персидской пехоте. За это время персидские всадники осыплют их ливнем стрел, легкая пехота закидает дротиками, потом обойдут фланги и с горсткой греков будет покончено. Но разворачивающаяся картина начала боя совершенно не походила на то, что привыкли видеть глаза профессионалов.
  Сначала все шло вроде как будто по правилам -  греки построили свою обычную фалангу и начали медленно спускаться под уклон с гор. Персидская конница стала выезжать на равнину, чтобы осыпать стрелами безумцев. Но, то ли действительно Мильтиад приказал своим гоплитам не сдерживать себя, когда пойдут под уклон, а скорей всего, потому что идти в тяжелых доспехах под гору, сохраняя медленный шаг достаточно трудно, да к тому же нервы в ожидании кровопролитной битвы натянуты как струна, и уже сил нет сдерживать себя в ожидании боя, но греки стали ускорять движение. Все быстрее и быстрее двигалась вниз фаланга и вот уже перешла на ускоренный беглый шаг. И вот тут Мильтиад использовал второе слагаемое этой победы: он не остановил греческую фалангу, он не предоставил времени своим противникам для обдумывания складывающейся ситуации.   
  Это быстрое движение вниз буквально вымело персидских наездников с равнины. Конечно, горы вокруг не столь круты, чтобы по ним не могли пройти кони, тем более на них, без больших усилий,  могут подняться отряды легкой пехоты, для того чтобы пропустить греческую фалангу и ударить ей в тыл. Можно было бросить конные массы на слабый центр афинян, всего-то два ряда, и прорвать его. Но для того, чтобы принять подобное решение, нужно время, а стремительно атаковавшие афиняне этого времени командирам персидской кавалерии и не оставили. Профессионалы на то и профессионалы, чтобы принять в бою самое рациональное решение. Рациональнее всего было укрыться за стеной своей тяжелой пехоты, а потом действовать по обстоятельствам. Что они и сделали.
  И вот персидские пехотинцы увидели перед собой необычную картину: мчавшуюся с поля конницу, не сделавшую даже попытки принять бой.  Для того, чтобы обдумать и осознать ситуацию, времени не было и у них – афинские ряды летели вниз как на крыльях.
  Представьте себе, что именно Вы стоите в пехотном персидском строю. Вы знаете, что для того, чтобы пройти расстояние, разделяющее два войска, нормальным шагом потребуется не менее 40 минут. Но почему так неумолимо быстро приближаются греки? Им потребовалось всего несколько минут, чтобы преодолеть это расстояние. Вам трудно видеть всю картину в целом, т.к. допустим, Вы  стоите на одном из флангов персидского войска и впереди Вас 10-12 рядов хорошо вооруженных закаленных в боях воинов. К тому же Вы из опыта предыдущих боев знаете, что когда греческая фаланга сблизится с персидским боевым построением, афиняне упрутся одновременно несколькими копьями в каждый щит одного из Ваших товарищей и постараются его опрокинуть или сдвинуть с места в монолитном строю персидского войска. Это тоже займет определенный промежуток  времени. А перед Вами 10 рядов испытанных в предыдущих боях опытных и хорошо вооруженных бойцов. Так, что повода для паники пока еще нет. У Вас еще есть время, чтобы подготовиться к бою. А может статься и так, что лично Вам сражаться и не придется. Бывало и такое.
   И вот на полном разбеге афиняне врезаются своими копьями в щиты первых рядов. Гром удара прокатился по полю. И пусть в каждый щит передового перса уперлось не 5-6 копий, а только 2-3, но представьте себе массу хорошо подготовленного для боя постоянными гимнастическими и учебно – боевыми тренировками мужчины, добавьте к этому вес доспехов и вооружения (свыше 40 кг!) и разгоните этого воина. Представили? Добавьте к тому, что Вы представили, еще 2-3 копья, ударивших в персидский щит с такой же силой!
  Первые ряды персов не были убиты. Они не устояли на ногах и были опрокинуты! Греки по инерции, теряя строй и отдельных бойцов, как катком прокатились по этим первым рядам.
   А теперь вернемся к нашему персидскому воину в десятом ряду. Что ж он видит? В несколько секунд, как косой скошены, исчезли его боевые товарищи и перед ним тяжело дышащие с измочаленными копьями, вытаскивающие мечи грозные враги! Шок от этой картины непередаваем! Многие даже не самые трусливые персы  подаются назад, а кто-то не выдерживает и начинает пробиваться, расталкивая своих же товарищей, в тыл. Но персы не были бы профессионалами, если бы не знали закона битв своей эпохи: если кто-то побежал, надо спасаться всем. Это только идиоты - любители  и патриоты могут стоять насмерть, если хотя бы малая часть войска начинает отступать. Среди наемников таких дураков нет! В профессиональных армиях служат только умные и очень умные. Поэтому сначала фланги персидского войска обращаются в бегство, за ними стоявшие в центре, а потом и все остальные, у кого была хоть малейшая возможность бежать. Беспорядочные толпы опрокидывают пытающуюся после скачки успокоить лошадей и принять хоть какой-то организованный порядок кавалерию, топчут насмерть друг друга. Возникает хаос, всеобщая безумная паника, когда персами овладевает одна мысль: столкнуть корабли и оказаться как можно дальше от берега. В сторону летят щиты, шлемы, доспехи, оружие – одним словом все, что мешает столкнуть корабль на воду или доплыть до него. Греки бросаются преследовать беглецов.
   И вот тут одно несоответствие меня просто поражает. Число погибших персов 6400, а преследовавших их греков было около 11000. Значит: далеко не каждый афинянин омочил свое оружие в крови врага! Значит: упорной битвы как таковой и не было, как не было и непрерывного преследования, в котором обычно отступающая сторона несет основные наитяжелейшие потери. Неожиданное стремительное бегство профессионалов так поразило готовившихся ценой самой жизни  защищать свою землю любителей, что они, видимо, не с самого начала бросились преследовать охваченных паникой врагов. Конечно, эти предположения ни в коей мере не уменьшают достигнутой афинянами победы, а даже наоборот, увеличивают ее значение. Это какой же силой духа необходимо обладать, чтобы после столь длительной пробежки в тяжеленных доспехах нанести столь мощный  согласованный удар, который бы в такой степени поразил многоопытных персидских воинов, что превратил их из закаленных бойцов в безвольное стадо спасающихся скотов?    
     Герои, павшие за отечество при марафоне, а всего погибло 192 человека, были погребены на поле сражения с большими почестями. Память их высоко чтилась, в их честь устраивались празднества и ежегодно на могилах приносились жертвы.
  Великодушная помощь платейцев не была забыта афинянами. Они получили богатую часть добычи, и с тех пор было решено  считать их навсегда родными афинского народа. Так маленький городок Платеи связал себя навеки с Афинами сначала совместно пролитой кровью своих граждан, потом системой управления, а в дальнейшем и общей судьбой.
   В историческом плане, дальнейшая участь героя битвы Мильтиада сложилась неудачно. После победы ему досталась величайшая слава. Поставили памятник на поле сражения, а так же его статуя была установлена в общественном собрании. Медное изображение его, вылитое из добычи, было поставлено в Дельфах. Все эти почести вскружили голову полководцу. Он потребовал, чтобы ему предоставили единоличное право управления афинской армией и флотом. Что и было сделано. Афинские граждане предоставили ему эти права.
   Весной 489 года до нашей эры Мильтиад пустился в плохо подготовленную авантюру. Победы она ему не принесла, и он ни с чем вернулся в Афины. Был предан суду. А так как подготовку к походу, да и сам поход он осуществил без разрешения совета, то все издержки по закону он должен был оплатить сам. До уплаты всей суммы он был лишен гражданский чести и помещен в долговой дом, где и скончался от раны, полученной в бессмысленном походе. Вот такая судьба настигла марафонского победителя и, конечно, не без его вины. Но кто скажет, что афинский народ ввиду великих заслуг Мильтиада должен был по отношению к нему перестать руководствоваться законом?
   Чтобы закончить рассказ о марафонской битве, необходимо      осветить    дальнейшую судьбу командующего персидским десантом бывшего афинскою тирана Гиппия. Он мечтал возвратиться в родной город из изгнания на копьях персидских войск. После разгрома он не посмел вернуться в Персию, а отплыл на Север, но по дороге заболел в Лемносе, ослеп и умер самым жалким образом. Что-то есть общее в судьбах почти всех предателей. Большинство из них как  будто какая-то высшая сила настигает еще при жизни и казнит самым необычным и страшным способом, не дожидаясь суда людского.
  Но продолжим рассказ о дальнейшей судьбе Афин и храбрых афинских граждан.
  В середине апреля 480 года до н.э. персидский царь вновь двинул свои войска на покорение Греции. В его армии насчитывалось 1700000 человек только пехоты, не считая многочисленной конницы. По морю персов сопровождал огромный флот в 1200 военных кораблей и 3000 транспортный судов. Всего же в армии и флоте числилось 5283000 человек. Фантастика!
Но и эта цифра не окончательна. К войску завоевателей присоединились греческие предатели из Северной Греции. Сразиться с врагами своей родины они побоялись, а вот пограбить ее они были готовы.
   Все современное описываемым событиям население Греции, включая  грудных младенцев и немощных стариков, не могло сравниться по численности с армией оккупантов. И все-таки греки вышли победителями из этой борьбы! Не буду подробно описывать сражения и подвиги греческих патриотов, совершенные в этой неслыханной неравной войне. Все проходили историю и знают основные дошедшие до нас даты и имена. Моя задача другая. Хотелось бы очень коротко рассмотреть причины, приведшие Грецию, несмотря на храбрость и героизм ее сынов, к многовековому порабощению.
   А для того, чтобы найти эти причины, придется заглянуть еще дальше вглубь веков и, хотя бы бегло, обрисовать, как в процессе исторического развития сложились системы управления некоторых греческих государств, которым суждено стать главными героями нашего рассказа.










             ГОСУДАРСТВЕННЫЙ СТРОЙ СПАРТЫ

Свыше 1000 лет до н.э. воинственные дорийские племена вторглись в Пелопоннес. Что побудило этот дикий и сильный народ оставить свою прежнюю родину и вместе с женами и детьми искать себе новых поселений – неизвестно. Да для нашего рассказа это и не столь важно. Главное: пришли и стали завоевывать. Достоверно известно так же, что судьба Пелопонесса не была решена одним ударом. Дорийцам пришлось затратить на захват этой земли, и подчинение ее народа очень много времени. В долине реки Эврота, ведя постоянную борьбу с местными жителями, и сложилось государство  Спарта с одноименной столицей.
      Еще одну деталь, важную для понимания последующих событий, мне хотелось бы подчеркнуть: дорийцы через узкий перешеек попытались вторгнуться  в Аттику. Но мужественное сопротивление ее жителей положило предел этому походу. Так что давайте запомним, что население Аттики, а в том числе и жители Афин,  отличались от представителей дорийских племен, покорявших Пелопонесс, хотя и говорили уже на одном языке и поклонялись единым богам.
      Завоеватели, захватившие долину реки Эврота и город Спарту, стали называться спартанцами. Они превратили жителей покоренных племен в рабов. Илоты-военнопленные стали работать на своих завоевателей. А  спартанцы выродились в класс дворян, ничего не умевших делать – только воевать.
   Своеобразным отличием  от других рабовладельческих  государств было то, что во главе его стояли два царских рода, находящихся в постоянной распре между собой. Это ослабляло столь необычно созданное царство. Но спартанцы были вынуждены постоянно бороться  с восстаниями илотов. Поэтому если  бы один царский род пожрал другой, то в этой борьбе он настолько ослабел, что илоты могли бы его уничтожить. Сложилось неустойчивое равновесие. Воздействие любой внешней причины  могло привести к гибели спартанцев. Силой оружия исправить положение было невозможно. Страна, все слои  общества которой раздираются взаимной ненавистью, обязана погибнуть. На счастье, среди одичавших от крови спартанцев нашелся один, способный оценить ситуацию во всей ее глубине. Его звали Ликург. Он понял главное: когда страна катится к гибели, необходимо менять курс ее развития – менять законы. Причем, изменение законов жизни одного слоя общества, не приведет к исправлению гибельного курса. Необходим комплекс законов, способный связать все слои населения, все классы в один государственный узел. И он связал такой узел законов, но сделал это с точки зрения дорийца – завоевателя, рассчитывавшего построить жесткий каркас государственного механизма для дальнейшего процветания всех без исключения  завоевателей. Кто сказал, что можно быть гениальным творцом только лишь свободы народа? Ликург был талантливым предшественником будущего национал-социалиста Гитлера. Он также стремился построить счастье своего народа на эксплуатации завоеванного. Такое явление достаточно часто встречается в истории. Но нас интересуют не фашистские взгляды народов средиземноморья, а те общие правила, на основании, которых можно построить государство.
     Жизнь любой страны, любого государства развивается, если представить упрощенно, как минимум на 3 уровнях:
1. верховная власть;
2. организующее звено, исполнительная власть;
3. производительные силы, или говоря другим, более прямым и грубым языком, те низшие слои населения, которые кормят, одевают и защищают страну.   
    Давайте рассмотрим эти уровни жизни вновь образованного государства. Верховной властью в Спарте являлась власть двух царей-конкурентов. Имея возможность не на словах, а на деле увидеть деятельность обоих царей и их приближенных, оценив  их никчемность и жадность, но, понимая в то же время, что уничтожение обоих царских родов ослабит дорийцев, обративших в рабство завоеванное население, Ликург, создавая свои законы, сделал так, что господство царственных родов было чисто номинальным, представительским. Он оставил власть царям лишь по имени и передал действительную власть в самых важных делах в руки выборных из дворян – совету старейшин – герусии. Таким образом, новый государственный строй приобрел расположение  гордого и жадного к власти дворянства, которое видело свой прямой интерес в сохранении этого строя. Совершенное уничтожение царского достоинства, по примеру некоторых других государств    Греции, он не посчитал уместным в Спарте, еще раз повторюсь, потому, что в завоеванной стране с таким разнородным населением считал нужным иметь царя, как связующую цепь для всех, как верховного главу покоренного населения. Для дорийского дворянства ослабленная царская власть, особенно при ее разделении между двумя  лицами, не представляла опасности тиранических превышений.
  Только на войне спартанские цари сохраняли свою старую власть, как военачальники, кроме того, за ними остался самый высший священнический сан в государстве: они были посредниками между народом и богами.
  Также они участвовали в работе  совета – герусии, но с правом одного голоса.
  Государственную власть, как выше было сказано, получил, по Ликургу, совет старейшин из 28 опытных  человек, плюс два царя. Герусия, решая государственные дела, являлась одновременно и высшим судом страны. Она судила убийство, насилия и повреждения, проступки против общества и пр. Решения совета относительно предметов, касавшихся всего народа, как война и мир, договоры и новые законы, должны были быть предлагаемы на утверждение народному собранию. Таким образом, народ, точнее дворяне,  в действительности осуществляли верховную власть в стране, а еще точнее – граждане, достигшие 30 – летнего возраста с незапятнанной репутацией. Ликург уничтожил разницу между богатыми и бедными дворянами – гражданами, разделив всю землю в стране между 9000 спартанских семейств на 9000 относительно равных наделов. Дальнейшими распоряжениями он позаботился о сохранении этого положения в будущем. Разделенные земли не передавались в полную собственность владельцев, земля была собственностью государства! Ее не могли продавать, дарить или завещать. Наделы переходили от отца к старшему сыну, в случае сохранения им гражданства. Если какое либо семейство вымирало, то его свободный надел возвращался в собственность государства и совет старейшин решал, какой гражданин нуждался в получении надела. Еще одна обязанность была у царей. Они заботились о выходе замуж наследниц семейств, в которых умирали мужчины. Владение наделом налагало обязанности военной службы. Покоренные илоты были распределены по наделам спартанцев для обработки их земель. Они давали строго определенную часть продуктов и, под угрозой проклятья, спартанцам было запрещено требовать с них больше этой строго определенной части. Конечно, участь илотов, как рабов, была тяжела. Но их нельзя было убивать, продавать или отдавать в дар, потому, что они были собственностью государства, которое отдавало на время их рабочую силу гражданам. Разрешено было илотов брать с собой на войну в качестве слуг и оруженосцев.
   Город Спарта, по законам Ликурга, представлял собой военный лагерь, а спартанские граждане – постоянное войско. Обычай войска во время лагеря жить, готовить и есть вместе,  был перенесен на граждан и в мирное время. Они были разделены на товарищества, так, чтобы 15 человек могли спать в одной палатке. Были связаны тесным братским союзом и клятвою: верно стоять друг за друга. Питались они только вместе. Никому из спартанцев не разрешалось есть дома. Пища была простой, излишества запрещались. Можно было лишь угостить товарищей добытой на охоте дичью. Кто не состоял в воинском товариществе, тот исключал себя из воинской службы и терял свои гражданские права, а вместе с ними и свой земельный надел.   В воспитании детей, которое Ликург передал государству, главная забота состояла в том, что бы они выросли в духе отцов – храбрыми воинами. По достижению семилетнего возраста мальчиков забирали из дома для общественного воспитания под общественным руководством и надзором.
    В чем заключается ценность преобразований Ликурга?
  Прежде всего, он первый из известных в истории политических деятелей осознал всю слабость, ограниченность монархического правления, несмотря на то, что в милитаризованном военном государстве, каким была с самого начала  своего образования Спарта, цари были ответственны перед  войском, пусть это и не было закреплено формально. Тех, кто не справлялся с управлением – убивали.  Но,  даже несмотря на это, страна не могла развиваться нормально.
   Одной ответственности власти мало. Необходимо, чтобы все граждане страны заботились о своей Родине. К сожалению, в Спарте никакой другой способ управления, кроме крайне милитаризованного, аристократического, был невозможен. А этот вариант управления очень ограничен, так как в армии дискуссия невозможна, а значит: невозможен поиск выхода, кроме командного, из меняющейся ситуации.  Поэтому закостенелая в законах Ликурга Спарта и послужила одной из главных причин гибели свободной части Греции. Для того, чтобы проследить, как развивались события,   необходимо рассмотреть, как жило и развивалось другое государство, которому пришлось сыграть немаловажную роль в этой греческой трагедии. 




                АФИНСКАЯ ДЕМОКРАТИЯ

  Очень трудно удержаться от соблазна – более подробно описать историю развития Афинской демократии. Она настолько наполнена героическими, умными и яркими личностями (о подлецах  не хочется говорить и помнить), что удержаться от соблазна просто перечислить их становится невозможным. Попробую ограничиться биографией трех афинских граждан, а так же выводами, к которым пришли греческие патриоты - мыслители. Пожалуй, лучше всего начать с выводов, лишь изредка упоминая имена. Давайте так и сделаем.
   Царская власть является тормозом для развития государства. К такому выводу пришло большинство афинян. После героической смерти Кодра, остановившего дорийское нашествие, афиняне, по преданию, объявили, что никто не достоин наследовать ему в царском достоинстве и с тех пор стали управляться  советом пожизненных архонтов из его рода, которых специально готовили и проверяли различные учителя и мудрецы. Но с развитием дальнейших событий жители Афин сообразили, что подобное избрание архонтов приводит к тому, что эти вожди начинают пользоваться преимуществами, которые давало им такое положение в государстве, исключительно для своих собственных интересов. Не забывали, впрочем, эти проверенные и специально подготовленные к управлению страной «народные избранники» и своих блюдолизов; так образовалась, выделилась из народа аристократическая управленческая верхушка. Все это сопровождалось чехардой изменяющихся законов и указов, исходящих от архонтов. Подобные действия привели к тому, что возникшее недовольство народа заставило ввести более постоянные записанные законы. Поручено было записать их архонту Драконту около 624г. до н.э.. Эти законы были настолько жестокими и кровавыми, что даже антинародное правительство аристократов никогда не решалось применять их в полном объеме. Драконтовские законы (или как потом их стали называть – меры) вызвали жгучую ненависть народа. Чтобы сдерживать недовольство населения в самих Афинах, а так же в городах Мегаре, Коринфе, Сикионе и Эпидавре, аристократы вынуждены ввести господство тиранов. Но и тираны не смогли разрядить ситуации. В Афинах произошло восстание Килона, жестоко подавленное властями. Несмотря на неудачу этого выступления, оно впоследствии дало повод Солону к решительной политической деятельности. Он понял самый главный отправной пункт: необходимо вырвать власть у аристократов, потому, что государство никогда не обретет силы, пока не сняты цепи с народа! (1)
   Ему удалось доказать национальной афинской знати шаткость ее положения, а также необходимость поделиться с народом хотя бы малым, чтобы сохранить большее. Но к тому времени афинское население было фактически закабалено. Пришлось вторгнуться в частные права, разрушить «незыблемые устои частной собственности»: безвозмездно предоставить свободу производящим силам населения. Отсюда проистекал вывод, который сделали афиняне: нельзя позволять архонтам или как бы их не называть, хотя бы народными императорами, или президентами, или генеральными секретарями, править длительный срок. При длительном правлении власть неминуемо загнивает и закабаляет свой народ. (2)
Граждане нуждаются в получении таких прав, которые помогают им находить защиту от чрезмерного усиления судебной и правительственной власти, - считал Солон.  Кажется, что может быть общего, объединяющего в длительности правления и усиления власти до такой степени, что народные массы могут оказаться в организованной все большим и большим количеством законов кабале? Объяснить этот процесс можно на достаточно простом примере. Многие из тех, кому приходилось заниматься руководящей работой, особенно регламентированной большим количеством норм и правил, могут вспомнить начало своей деятельности. Тогда они, еще совсем молодые начальники, стремились объяснить свои приказы подчиненным, выслушивали их часто исключительно полезное мнение. Но с годами, с ростом собственной квалификации, многие руководители перестают что–либо объяснять своим подчиненным, действуют все более и более в приказном, не подлежащем обсуждению порядке: так проще, быстрее и менее утомительно, чем слушать «разглагольствования» не несущих ответственности, не самых, мягко говоря, компетентных личностей. Действует психология лидера, руководителя. Это часто бывает очень полезным для порученного Вам дела. Но до известного предела. Как только этот незримый предел оказывается перейденным, то подчиненные становятся рабами подобного начальника, даже если подобный процесс протекает в самом демократическом обществе. С течением времени подобные перегибы становятся правилом, а потом и законом. Наступает момент, когда уничтожается свобода не только подчиненных, но и самого начальника. А если к психологическим факторам добавить экономическую составляющую? Да приплюсовать к уже учтенному, что процесс идет на ином, качественно более высоком уровне, чем просто управление каким-либо производством? Оценив даже ничтожно малую часть участвующих в процессе сил, начинаешь понимать, насколько прав был Великий Преобразователь, когда стремился наделить афинян правами, дающими возможность ограничивать чрезмерное усиление государственной и судебной власти.      
  Видимо, размышляя о вышеизложенных процессах, Солон сделал следующий вывод: свободные граждане должны непременно принимать участие в общественной жизни. Причем все! А не только те представители населения, которым удалось получить специальную подготовку и образование. (3)
  Солон дал народу свободу и землю. Помог создать народную партию. С тех пор в Афинах существовали и боролись за власть аристократы и демократы. Попрошу не путать афинских демократов с находящимися сейчас у власти в России мародерами – демофашистами.  Солон, создавая народную партию,  исходил из положения, что все свободные граждане Аттической земли должны участвовать в государственном правлении, а не только знать на основании своего родового преимущества. Он считал необходимым, чтобы представители государственной власти ежегодно отчитывались перед народным собранием за свои действия в полном объеме. А граждане, на основании этого отчета и своего личного мнения о состоянии дел в государстве, решали -  достойны ли эти руководители находиться на вершине государственной власти или достойны смещения и наказания.
 Сторонники аристократического метода обвиняли представителей народной партии в дешевом популизме и доказывали, что лучшими управленцами являются с детства готовившиеся управлять страной представители знати или очень богатые граждане. В отношении последних  широко использовался во все века, да и используется поныне, следующий аргумент: раз они смогли так разбогатеть сами, то они смогут поднять экономику и всей страны, а значит, помогут разбогатеть всем. 
 К сожалению, к концу жизни Солону пришлось испытать горькое разочарование. А произошло это так. В те далекие от нас времена, в Греции в производительных слоях населения: земледельцев и ремесленников - «умных» людей было, как и во все времена, немало. Они считали, что незачем ходить на народные собрания, им было некогда думать о том, что говорят ораторы. Они считали, что полезней в это время поработать на себя, отдохнуть в семье и пр. «Умных» поводов для того, чтобы не думать об общем благе, было предостаточно. «К тому же есть законы, защищающие тех, кто живет трудом рук своих», - считали они. Но и аристократы не дремали. Многим из них показались райскими те времена, когда «быдло» было согнуто в бараний рог. В 560г. до н.э. партия аристократов получила  большинство в думе. 
   Она выдвинула в тираны некоего Писистрата. Сначала это пропагандировалось как временная мера, проведенная по просьбе тех же рядовых граждан. Но, как гласит народная мудрость: «нет ничего более постоянного, чем временное». В полном соответствии с вышеприведенным постулатом, Писистрат, внук Гиппократа, стал пожизненным тираном. Затем его власть наследовали его сыновья Гиппий и Гиппарх. Все это делалось вполне «демократически» просто: власть архонтов, сенаторов и прочих чиновников, избираемых вроде бы народом, принадлежала членам его партии.
  В 508г. до н.э. тиран Гиппий был изгнан из Афин (брат его Гиппарх был убит еще до этого). Власть захватил Клисфен. Он создал мощную народную партию. Опираясь на нее, Клисфен с беспощадной жестокостью и решительностью стал сокрушать власть знати: изменил избрание членов Думы (булевтов) и присяжных народных судов (гелиеи), разделил народ на 10 фил и ввел закон об избрании от народной филы 50 сенаторов и 500 гелиеев, усилил роль народного собрания.
  Вообще он считал так, что чем больше граждан будет участвовать в делах управления государством – тем лучше. За проводимыми Клисфеном мероприятиями следили аристократы соседних государств. Первыми не выдержали и объявили войну Афинам спартанцы. За ними потянулись  и другие. Тем более подвернулся такой великолепный повод,  который пропагандировали всюду: «Свергнуть тиранию Клисфена!» Тирания Гиппия до этого их вполне устраивала! В происшедших после этого событиях афинский народ своим решительным мужеством отстоял свою внутреннюю свободу  и отразил интервенцию, а во внешних делах не только защитил оспариваемую у него независимость, но и получил у соседей немаловажные выгоды. Вся Эллада с удивлением смотрела на быстрые победы и чрезвычайное преуспевание Афин. В течение короткого времени этот город превратился в могущественнейшее государство Греции. В огне гражданской войны и за время отражения интервенции выросла и окрепла народная партия. И вот тут произошло такое, что с ходу невозможно объяснить. Последующим  действиям Клисфена придется посвятить  отдельную главу.




                ДВЕ ПАРТИИ

Как все тогда происходило, можно сейчас только предполагать. Все пожирающее время  навеки скрыло точные факты во тьме веков. Но мы можем рассматривать аналогичные ситуации и примерно смоделировать происходившее в те далекие времена на основе точно известных событий из более близких нам времен.
Итак, тирания была свергнута. Перед Клисфеном встал вопрос: что делать дальше? Вглядываясь в будущее, греческий герой необыкновенно ясно увидел, что власть одной партии неминуемо приведет к тому же, что и власть одного человека, - к тирании.  В любой настоящей партии существует дисциплина, если это партия, а не стадо. И как бы не назывался этот внутри партийный порядок, назовем его «демократическим централизмом», но он неминуемо приводит к подчинению членов этой партии лидеру, вождю. А даже гениальный лидер способен ошибаться. Ошибка одного гражданина может привести его к личной трагедии. Ошибка лидера партии неминуемо приведет к трагедии эту партию. А если партия властвует в государстве безраздельно, то ее ошибки ведут к катастрофе страну и народ.
О том, что это обычный путь развития революционных партий, предупреждал коммунистов В.И. Ленин, выступая на 11 съезде РКП(б): «Все революционные партии, которые до сих пор гибли, - гибли от того, что зазнавались и не умели видеть, в чем их сила, и боялись говорить о своих слабостях. А мы не погибнем, потому что не боимся говорить о своих слабостях и научимся преодолевать слабости».
Владимир Ильич считал, что спасение дела революции заключается в том, чтобы открыто и честно говорить о недостатках и ошибках партии. Но далеко не все члены партии были согласны с выводами Ленина.
На 13 съезде РКП(б) И.В. Сталину пришлось продолжить борьбу с ошибочными выводами, неумолимо приводящими к деградации партии: «...партия, - говорит Троцкий, - не ошибается. Это неверно. Партия не редко ошибается. Ильич учил нас учить партию правильному руководству на ее собственных ошибках. Если бы у партии не было ошибок, то не на чем было бы учить партию. Задача наша состоит в том, чтобы улавливать эти ошибки, вскрывать их корни и показывать партии и рабочему классу, как мы ошибались, и как мы не должны в дальнейшем эти ошибки повторять. Без этого развитие партии было бы невозможно. Без этого формирование лидеров и кадров партии было бы невозможно, ибо они формируются и воспитываются на борьбе со своими ошибками. Я думаю, что такого рода заявление Троцкого является некоторым комплиментом с некоторой попыткой издевки, - попыткой, правда, неудачной» (т. 6 стр. 227).
Но как же максимально быстро выявить ошибку, совершаемую партией? Внутри партии это сделать очень трудно, т. к. критическую мысль членов партии неумолимо сковывает сильная личность лидера и партийная дисциплина. Проще это сделать, рассматривая действия партии со стороны. Но критиковать одному человеку партию бессмысленно. Ошибкам надо давать отпор организованно, значит, нужна, как минимум, еще одна партия. Но где ее взять? Думается, что ответить на этот вопрос Клисфену было не трудно, для этого стоило только внимательно посмотреть на существовавшее в те годы на территории Афин общество.
Уничтожение тирании Гиппия не привело к уничтожению социального неравенства. В городе и окрестностях проживали  достаточно богатые граждане, существовали так же и бедняки. Таким образом, наличие социальной базы для создания двух в достаточной мере непримиримых партий было видно, что называется, невооруженным глазом. Если большинство граждан, живущих, скажем так, трудом рук своих, стремилось сохранить свою свободу, то для граждан, обладающих значительной собственностью, главным жизненным приоритетом  было увеличение принадлежащего им богатства. Отсюда проистекают и различные цели в политической деятельности.
Наличие в государстве одной народной партии неминуемо привело бы к тому, что крупные собственники стали в нее вступать и достаточно быстро сделали бы ее орудием собственных интересов. Гибель демократии была  бы неминуема, причем в достаточно близком промежутке времени.
Если же предоставить возможность крупным собственникам создать свою партию, но ограничить ее ответственностью перед всеми гражданами и ежегодной отчетностью перед народным собранием, то автоматически будет создана мощнейшая контролирующая действия народной партии организация. Она просто с восторгом будет выявлять все недостатки народовластия и действительные, и мнимые. Конечно, существует риск того, что партия богачей рано или поздно прорвется к власти. В этой ситуации приходится полагаться на гражданское самосознание масс рядовых граждан и на гибкость народной партии, которая сумеет в достаточной степени быстро обнаружить свои недостатки, исправить их и, благодаря произведенным изменениям, вновь завоевать доверие масс и власть.
Так рассуждал Клисфен или как-то иначе сейчас, спустя две с половиной тысячи лет, утверждать трудно. Но в дальнейшем мы видим постоянную и непримиримую борьбу за власть в Афинах двух партий, ограниченную жесткой ответственностью и отчетностью перед гражданами за результаты своей деятельности.
Конечно, абсолютное большинство граждан не следило пристально за выступлениями лидеров партий, не изучало их программы. Афиняне оценивали деятельность своих руководителей, исходя из такого достаточно ясного и понятного, даже для умственно отсталых, критерия как уровень жизни: стал я лично жить лучше или хуже за время правления данной партии.
С точки зрения наших современников, Клисфен сделал нормальный вывод: система управления государством способна делать сбои, ошибки. А, исходя из него, продублировал управление страной, выведя на политическую арену еще одну партию, способную заменить народную партию, на время ее самовосстановления. Самым сложным в этой системе дублирования было, с моей точки зрения, определить периоды времени, через которые правящая партия должна была проверяться через всеобщие выборы на пригодность управления Афинами.
Сам ли разрешил эту задачу Клисфен или это был плод коллективного творчества, нам уже это не столь важно, но афинские граждане стали в Народном собрании ежегодно оценивать действия правящей партии. Был найден и жесткий критерий оценки ее деятельности – уровень жизни граждан и членов их семей.
Может быть не сразу, а в процессе дальнейшей работы, был найден так же и безотказный механизм замены партии загнивающей на способную действовать в данный момент активно.
Имея в недавнем прошлом печальный опыт захвата власти Писистратом, Клисфен не мог не задуматься над проблемой лидеров. Волнует она и наших современников. Попробую ее изложить в сокращенном варианте по статье А. Никифорова и Г. Козлова «Истоки вождизма».
Будь то в стае животных, будь то в человеческом обществе, кто-то лидирует, кто-то подчиняется. Каков механизм этого подчинения? Почему одни особи (индивидуумы) покорно признают господствующее положение других и в любых стаях или обществах естественным путем складывается многоярусная пирамида иерархии? И кто они, вожаки в стае, вожди в обществе? Какой признак определяет их выдвижение?
Понятен инстинкт поиска пищи, комфортной физической среды, самосохранения, половой инстинкт, наконец. Зов последнего столь силен, что в соответствующий период глушит все. И это понятно – продолжение рода в целом важнее потери какого-то числа отдельных его представителей.
Но что толкает на физический и психологический поединок с себе подобными, когда на всех хватает и пищи, и удобных лежек, и время гона прошло?
Почему помимо легко объяснимых инстинктов удовлетворения первичных потребностей эволюция закрепила в поведении высших животных и человека еще и нечто... – назовем это ранговый голод, то есть стремление подтвердить свое положение в иерархии? Но с начала это положение надо завоевать. Стоит задуматься над проблемой: кто обладает наибольшими шансами на победу в сражении за более высокий ранг?
Природа бережлива, и потому абсолютное большинство внутривидовых конфликтов разрешается без кровопролития. Инстинкт самосохранения срабатывает на дальних подступах к драке, переводя в подчиненный ранг особей трусливых. Затем следует демонстрация внешних физических данных – психологический поединок, и вот уже преодолена следующая ранговая ступень, отсеялись не трусливые, но осторожные, здравомыслящие, так сказать. Третий тур – собственно схватка. Но и в ней свои ограничители – это запрет на причинение опасных травм себе подобному. Первым отступает тот, у кого порог срабатывания запрета оказался ниже.
Кто же остается в высшем ранге? Необязательно самый сильный, необязательно самый умный, но обязательно самый жестокий. Место на самом верху ранговой пирамиды приберегается для отъявленного убийцы. Таковых не должно и не может быть много. Пирамида кверху, как известно, сужается. Так что число совершаемых кровавых деяний не будет слишком велико, чтобы угрожать существованию вида в целом, не смотря на то, что благоразумное большинство с рабским положением смирилось и позволяет чинить над собой любое насилие. Вожаки, в буквальном смысле, распоряжаются жизнью своих подчиненных. Так это выглядит в животном мире.
В мире людей негативные последствия, нахождения на вершине властной пирамиды, жестоких уродов, усиливаются многократно, доходя до абсурда, когда властитель предпринимает все возможные и невозможные шаги не столько укрепляющие захваченную власть, а напрямую ведущие к уничтожению народа, способного терпеть хищное ничтожество во власти.
Это только с точки зрения так называемого «элементарного здравого смысла» собака на сене ведет себя глупо. Нам-то ясно, что иначе она поступить не может, ибо движима инстинктом подтверждения ранга, в данном случае более высокого, чем у овцы, которую она к сену может не допустить. Выигравший поединок за подтверждение ранга испытывает ощущение временного комфорта, не менее приятное для него, чем при утолении голода или жажды.
Осознав выше изложенное, можно без труда объяснить «странности» поведения начальствующих лиц. Посудите сами: действие, полезность которого очевидна, подчиненный может выполнить и по собственной инициативе, без команды или принуждения. А вот если удалось заставить его сотворить нечто неописуемое, что ни один человек по доброй воле не совершит... Легче всего «заморить рангового червячка» в таких жестких авторитарных системах, как армия, а также в тюремно-исправительных заведениях. Чего тут удивляться неуставным отношениям, дедовщине, «милым шуткам» заключенных?
В силу вышесказанного драматична должна быть судьба всякого выдающегося мыслителя и изобретателя – причем мучений выпадает на его долю пропорционально значимости его работ для человечества. Чем менее внедряется в жизнь открытий и изобретений, тем более людоедский режим находится у власти.
Несмотря на махровый интеллигентский индивидуализм авторов данной концепции лидерства (прочитайте книгу дальше, и вы увидите, что ни Клисфен, ни Фемистокл, ни Перикл, ни даже Алкивиад и Лисандр в нее никак не вписываются), в одном они правы: из тех, кто пробивается к власти из эгоистических побуждений, побеждают наиболее жестокие и подлые.
Заставив лидеров нести строжайшую ответственность перед Народным собранием, Клисфен очистил руководства обеих партий от наиболее эгоистичных и жестоких чудовищ. Одним этим жестом он спас жизнь многим своим согражданам, в том числе и выродкам, рвущимся во власть, не говоря о том, что предоставил широчайшую поддержку талантливым изобретателям со стороны властных структур.   
 Отсюда проистекают следующие выводы:
Государство только тогда начинает развивать в полную мощь свои силы, когда  к власти приходит народ.
Необходимость власти народа напрямую, а не через промежуточные инстанции.
Необходимость создания народных партий, объединяющих силы народа к борьбе.
Дублирование партий (иногда многократное) для взаимного контроля, как наиважнейших систем управления обществом.
Для того, чтобы новые демагоги не могли использовать эти партии в своих целях были введен «остракизм» или черепковый суд. Граждане раз в год, в конце народного собрания  писали на обломках кувшинов – черепках (по-гречески черепок - «остракон») имена тех лидеров, которые по их личному мнению посягают на власть народа или используют имеющуюся власть в своих корыстных целях. Если чье-то имя было на большинстве черепков, его удаляли в изгнание на 10 лет.
Гражданин и государство - едины, составляют общее целое. Правительство обязано действовать только в интересах народа и никак иначе.  Без совпадения интересов  народа и правительства не может существовать не только демократическое, но и ни какое другое нормальное государство (колонии могут существовать).
Каждый свободный человек обязан служить в армии. А так как свободный человек занимается политикой, то армия не может существовать вне политики. Таким образом, Клисфен продолжал развитие законов Солона.
Гражданином Афин может быть человек только чисто афинской крови. Если кто – нибудь из родителей ребенка был  даже выходцем из других районов  Греции, то гражданами Афин их дети не считались. А значит - не могли участвовать в выборе курса развития страны (быть избирателями) и  избираться сами. Хотя эти подданные могли проживать на территории города и заниматься любым делом, если оно не приносит вреда коренному населению. Люди смешанной крови не могли заниматься гимнастическими упражнениями и занимать сколько-нибудь важные государственные должности.
Не будем строго судить афинских граждан за подобные взгляды. Древние греки ничего не делали зря.  Для принятия подобного закона у них имелись веские доводы. Не будем их осуждать за подобное отношение к проживающим рядом с ними подданным, а давайте рассмотрим складывавшуюся ситуацию.
     Большинство из приезжих в динамично развивающийся и стремительно богатеющий город, приехали только с одной целью – улучшить любым способом свое благосостояние. Их предки не отстаивали свободу Афин во время интервенции, не отстраивали город, не развивали его хозяйственную и культурную жизнь. Они приехали на все готовое и только с одной целью – разбогатеть. Если не удавалось нажить капиталы в стенах Афин, то они могли легко собраться и отправиться искать счастья в другое место. Они не стремились встать на защиту приютившего их города – это в лучшем случае, а в худшем – становились тайной опорой врагов. К сожалению, афиняне не учли, что и среди этих вновь прибывших могут встретиться отдельные личности, любившие Афины всей душой. Поэтому не разработали твердые критерии гражданства, выполнив которые человек мог по праву стать гражданином Великого города.
  Под действие  этого закона попадал и такой великий гражданин как Фемистокл.




                ФЕМИСТОКЛ

Когда начинаешь только знакомиться с описанием жизни Фемистокла, то первое, что поражает, это его безграничная любовь к своей Родине, к Афинам.
Несмотря на то, что он не был чистокровным афинянином по рождению,   ему удалось выдвинуться на общественном и государственном поприще благодаря своим необыкновенным способностям.  Историк Фукидид писал о нем: «Действительно, Фемистокл был особенно наделен дарами природы, и в этом отношении он преимущественно перед другими заслуживает удивления. Силой одного здравого смысла не развитого ни ранним, ни поздним воспитанием, после краткого размышления он умел превосходно схватывать и принимать в соображение самые непредвиденные случайности и, большей частью, верно предсказывать последствия будущих событий. То, что он изучал, он умел так же отчетливо изложить в своей речи как оратор. Ему даже не было чуждо меткое суждение и о таких предметах, которых он не изучал. Даже в том, что скрывала будущность, он хорошо предвидел худшее или лучшее. Словом, он обладал в высшей степени способностью после краткого размышления попадать в истину».  К врожденной проницательности его светлого ума присоединялась твердая решительность и непоколебимость в поступках. В делах, касавшихся будущего его отечества, он не  затруднялся в выборе средств. Запомним эту последнюю черту. Она принесет в будущем победу грекам, и она же определит трагический финал жизни этого патриота. Вот какой человек командовал Леонтийской филой, находясь в самом пекле боя, в центре марафонского сражения. Еще задолго до этой битвы Фемистокл был в числе очень и очень немногих граждан, которые предполагали военное столкновение с огромной Персидской державой.  Задолго до начала боев он размышлял о слабых и сильных сторонах персидской армии. В то время он пришел к одному выводу: если Афины не станут морской державой, -  они погибнут. При наличии флота у города есть шанс на победу, хотя бы по одной простой причине, что персидская армия нуждалась в постоянном подвозе продовольствия, т.к. северо - восточные районы Греции едва могли прокормить собственное население. Поэтому, как думал Фемистокл, если сильный афинский флот сорвет регулярный подвоз продуктов для армии оккупантов, то она или погибнет, или вынуждена будет убраться восвояси. Для создания флота надо было иметь  оборудованную защищенную гавань. Ему удалось убедить народ, а за ним и совет в необходимости строительства порта в Пирее. До сих пор Афиняне довольствовались Фалерской гаванью, но Фемистокл обратил внимание на важные преимущества большой западной гавани Пирея и добился решения обнести крепостной стеной весь Пирейский полуостров вместе с его бухтами Зеей и Мунихией, доступными лишь через узкие проходы.  Таким образом, получилась  группа из трех запертых гаваней, способная вмещать в себя большой флот. В то же самое время он побудил афинян к увеличению флота с 50 до 70 кораблей. Во все времена дорого строить и содержать военный флот. К этому следует добавить, что нужны были деньги на то, чтобы корабли плавали, их экипажи набирались столь драгоценного опыта. Только опытные моряки могут решать исход сражения. Когда еще только стали приводить в исполнение замыслы Фемистокла, в Грецию нагрянуло персидское войско под командованием Артаферна. Предатель Гиппий высадил десант на Марафонском поле. Опасность настоящего заставила отложить в сторону остальные дела.
   Фемистокл не только воодушевил афинян к отражению агрессии, но и своими дипломатическими мерами постарался сделать все, чтобы война с персами стала общим делом для всех греков. Благодаря его усилиям, Афины сблизились со Спартой. Через спартанцев удалось добиться, чтобы жители Эгины, враждебные Афинам и намеревавшихся принять сторону персов, должны были оставаться в покое, так как Спарта взяла у них заложников.
   Отложив в сторону все дела, связанные со строительством флота, Фемистокл сражался в битве при Марафоне во главе своей филы в самом опасном месте. После победы, в минуты всеобщей радости и ликования, он был мрачен, так как практически чуть ли не один понимал, что война этим сражением не окончена. Ввиду этого он старался подготовить себя самого и вооружить свой отечественный город. С этой целью он в 487г. до н.э. сделал предложение - доходы  с серебряных рудников в Лаврийских горах обыкновенно разделявшиеся между гражданами, обратить в постройку военных кораблей. Он стремился довести флот до 200 военных судов. Это вызвало целый политический ураган в городе. Одни «беспокоились» об ухудшении бюджета граждан, другие указывали на то, что, не имея своих опытных мореходов, придется прибегнуть к большому числу наемников. Фемистокл, благодаря своему уму, своей потрясающей логике, сумел убедить граждан в необходимости предлагаемых им преобразований.
    Предложение было принято и решено было строить ежегодно по 20 кораблей. Таким образом, до 480г. до н.э., когда персы снова двинули свои силы против Греции, Афины имели флот в 200 судов. Опыт доказал, что Фемистокл был прав: созданный им флот спас свободу Греции и положил основание морскому господству Афин. Но давайте отвлечемся от этой  яркой героической темы подвигов Фемистокла. Мы к ней еще вернемся. Давайте представим, что в то время Афинами правили не граждане, а какой-либо государь. Зададимся вопросом, послушал бы он человека, не наделенного звучными чинами и властью, заведомо более умного человека, чем сам? История подсказывает твердо – нет! Даже избранные на более или менее короткий срок властители, президенты или генеральные секретари,  бывают глухи, когда к ним обращаются более умные, ответственные или дальновидные люди. Это подметил и доказал еще Н. Макиавелли: «Находящийся у власти и хорошо организованный народ так же, если не в большей степени, постоянен, мудр и щедр, как и благоразумный государь. С другой стороны, если государь перестает ограничиваться законами, он окажется более неблагодарным, более переменчивым, более безрассудным, чем любой народ.» «… Сравнивая государя, чтящего закон, с народом, подчиняющимся закону, мы приходим к выводу, что народ превосходит своих государей своими достоинствами,  и  сравнивая государя, правящего так, как считает нужным, с таким же народом, мы замечаем, что и в этом случае народ допускает меньшие и менее значительные ошибки. С восставшим и взволнованным народом достаточно просто поговорить, и он сразу же исправится, а с негодным государем говорить некому и, чтобы от него избавиться, приходиться браться за оружие. Это свидетельствует о том, кто из них хуже: народ можно успокоить словами, государя – оружием, так что каждый должен признать, что хуже тот, против которого приходится применять более серьезные меры».
      Исходя из вышесказанного, мы вынуждены признать: самым большим счастьем на тот момент для всей Греции, было то, что в Афинах у власти находился народ, хорошо организованный законом, а не царь или ещё какой-нибудь пожизненный архонт или совет пожизненных архонтов, как во всех остальных греческих городах.
  Афинские граждане поддержали в эти годы Фемистокла и этим спасли всю Элладу  от персидского ига.
       Но вернёмся к истории. Поучимся у неё ещё немного. Это и полезно и интересно, а главное – необходимо.
         Когда Ксеркс угрожал Греции своей сказочно огромной армией, Афины,  т.е. Фемистокл, первые дали толчок к соединению государств, готовых защищать свою независимость. Вследствие стараний Фемистокла состоялось союзное собрание на Коринфском  перешейке. На нём, чтобы  прекратить раздоры, Фемистокл предложил командовать союзной армией спартанцам, а союзным флотом спартанцу - же Эврибиаду. И это при том, что вся Греция выставила кораблей меньше чем Афины. 
    Был выслан передовой отряд под командованием спартанского царя Леонида с приказом удерживать Фермопильский проход. Флот же немедленно, не дожидаясь подхода всех кораблей, отправился в Эвбейский залив к северной оконечности острова Эвбея, протянувшегося вдоль западного побережья Эллады.
  Всего вышли в поход 262 корабля:147 афинских и 115кораблей, принадлежащих Греческим городам – государствам. Они встали в узком проходе, среди множества островов около мыса Артемисия.
  В середине августа подошли персы. Два флота стояли друг против друга. Но при виде превосходства персов греки пали духом и отступили далеко за Фермопилы к самой Халкиде. Вдруг налетел шторм. Греки, укрытые в проливе, практически не пострадали. А вот персы, вставшие на якорь на незащищенном от ветров входе в пролив при виде греческого флота, потеряли без боя 400 транспортных судов и военных кораблей. По окончании шторма греки  вернулись на прежнее место. И снова увиденное ужаснуло их. Численное превосходство персов было огромным. У противника было свыше 1100 только боевых кораблей.
       Главный начальник Эврибиад,  поддержанный неким Адимантом, вновь потребовал отступления. Чтобы удержать союзников от бегства со столь удобной позиции, Фемистокл был вынужден дать взятку командирам  союзных отрядов. Такое убедительное средство произвело свое действие. У союзных флотоводцев разгорелся боевой дух. А тут пришло известие от жителей острова Эвбеи, что 200 персидских судов отправилось вокруг острова, чтобы ударить грекам в тыл. Возникла соблазнительная идея напасть на стоящий на якорях авангард персидского флота, а потом ударить по тем кораблям, что ушли в обход.
   Для атаки было выбрано послеобеденное время, чтобы в случае неудачи отступить под покровом ночи. В назначенный час союзный флот так стремительно атаковал персов, что они не успели даже сняться с якорей. Бой был быстрый и жаркий. С приближением темноты греки отступили, захватив с собой 30 плененных кораблей противника, один лемносский корабль сам перешел на их сторону. Храбрым и расчетливым, как гласит народная мудрость, везет. Удача этого дня воодушевила греков. А на следующий день еще до обеда подоспела помощь, подошли более 50-ти позднее снаряженных аттических судов. К тому же  жители Эвбеи сообщили новую радость: персидские корабли, посланные в обход, все уничтожены налетевшей с юга бурей.
    Вследствие всего этого, под вечер греки с новым воодушевлением атаковали неприятеля. Взяли еще большее количество трофеев и вновь удачно отступили под прикрытием ночи. На третий день персидский флотоводец Ахеменес бросил всю оставшуюся боеспособной часть своего флота – 800 кораблей - на дерзких греков. Но узкий проход между Афетой и и Артемисием не предоставлял для такого большого количества боевых кораблей достаточного простора. Они теснились и мешали друг другу, сталкивались и наносили повреждения. В этой давке греки совершили на них стремительное нападение. Афиняне были впереди всех. Произошло сражение. Успех остался на стороне греков – они удержали проходы, но понесли потери: 19 аттических судов сделались негодными к делу, 5 греческих кораблей были взяты египтянами, вассалами персов, со всеми экипажами. Если бы и далее продолжать борьбу таким же образом, то  незначительное количество греческих судов в итоге должно было бы погибнуть. Поэтому решено было отступить. А тут еще пришло известие, что царь Леонид и 300 его спартанцев погибли в Фермопильском проходе. Путь на юг по берегу был персам открыт.
  Началось отступление. Аттические суда под командованием Фемистокла составляли арьергард. Они забирали с собой жителей Эвбеи, скот, продовольствие. То, что не могли забрать, уничтожалось. Отступая, Фемистокл приказал на видных местах скал острова сделать следующие надписи: «Ионийцы, помните, что вы идете против отцов своих  и повергаете Элладу в рабство. Присоединяйтесь к нам или, если это в вашей воле, плывите домой и просите кариян последовать за вами. Если невозможно сделать ни того ни другого, или если ваше иго так тяжело, что вы не в силах освободиться от него, так, по крайней мере, сражайтесь не с охотой, если дело дойдет до сражения;  вспомните только, что вы наши родственники и что вы же причина нашей войны с варварами.»
Вследствие этой уловки, персы стали подозрительно смотреть на ионийских греков, хотя те с тупой яростью помогали своим поработителям против своих соплеменников.
    Греческий флот отступил к Афинам. Напомню, что моряки надеялись на всеобщее ополчение, которое должно было перекрыть дорогу персам в Аттику по суше. Уж во всяком случае, как считал Фемистокл, спартанцы готовились отомстить за царя Леонида и 300 его героев. Но именно спартанцы первыми бросили Афины на произвол судьбы. В городе царил страх и ощущение безысходности. Увидев эту печальную картину, союзные флотоводцы тоже решили, что нужно спасаться, кто как может. Вот тут и проявил себя Фемистокл в полной мере. Видимо взятками, точной информации не имеется, он уговорил союзных флотоводцев остаться. В народном собрании он склонил афинян к решению предоставить свой город верховному покровительству Афины, всем способным носить оружие сесть на корабли, а жен, детей и рабов увезти за море для безопасности. Горько было афинянам покидать дорогую землю отчизны, но Фемистокл сослался на предсказание оракула, запретившего защищаться на суше.
  Ареопаг поддержал его. А жрецы объявили, что змея Афины, невидимая хранительница города, исчезла, потому, что сладкая лепешка, которую ежемесячно клали ей в пищу, совершенно цела – верный знак, что сама Афина со змеей уже перешли на корабль. Ареопаг, облеченный по случаю всеобщего выселения чрезвычайной властью, решил всем бедным гражданам выдать денежное пособие из государственной казны, чтобы они на чужбине могли обеспечить свои семейства. Небольшое число стариков и некоторых граждан остались в городе, они считали Акрополь надежным укреплением, но как показали последующие события, эти горожане ошибались. Когда персы вошли в Афины, они штурмом взяли Акрополь и всех  перебили.
  Греческий флот сосредоточился у берегов острова Саламин. Когда увидели дым и пламень над Афинами, на некоторых стратегов напал такой страх, что они тот час поспешили на свои корабли и распорядились об отплытии.  Остальные, собравшись на совет, несмотря на возражения Фемистокла и стратегов Мегары и Эгины, отечеству которых грозила опасность вслед за Аттикой, решили приготовиться в ночь и отплыть наутро. Только Фемистокл, да может быть еще очень и очень немногие вместе с ним, понимали тогда, что в хорошо знакомых узкостях Саламинского пролива можно было надеяться разбить неприятеля. В открытом море более мореходные корабли персов и их союзников легко бы окружили и уничтожили греков. Это была, видимо, самая ужасная ночь в жизни Фемистокла. По окончании первого совета, когда все бросились готовить свои корабли к отплытию, он отправился к командующему союзным флотом Эврибиаду. После встречи с этим, скажем прямо, жадным и слабодушным спартанцем переговорил  с командирами отдельных отрядов. Ему удалось переломить панические настроения. Решено было собрать повторный совет. На этом совете, после жарких перепалок, решено было дать бой персидскому флоту в Саламинском проливе.
   Утром на горизонте показался персидский флот. После сражения при Артемисии он подкрепил себя новыми кораблями с греческих островов. При виде такой страшной силы на союзников снова напал страх. Они собрались на третий совет. Большинство было опять за отступление. Тогда Фемистокл, для того, чтобы остановить их и принудить к сражению, прибег к хитрости. Он послал верного раба к Ксерксу и велел ему сказать: «Предводитель афинян на твоей стороне, ему приятнее было бы, чтобы ты выиграл сражение, а не эллины. Поэтому он извещает тебя, что эллины в страхе совещаются о бегстве. Вы совершите блистательное дело, если не позволите им уйти потому, что они не единодушны и не будут оказывать вам ни какого сопротивления и, вы увидите, как они сражаются между собой – те, кто за вас, и те, кто против вас».
    А в это время у персидского владыки тоже шло совещание. На нем звучали и вполне здравые мысли: греческий флот заперт в проливе, если двинуть дальше сухопутную армию, пути подвоза для греков будут перекрыты и через несколько дней голодные упрямцы сами сдадутся в плен. Тут в самый раз подоспело сообщение Фемистокла. Персы решили, что у греков полнейший разброд. А какой властитель не мечтает об эффектной победе? Рядовая сдача в плен противника не прибавит лавров к славе полководца. Ксеркс решил атаковать. Персы готовились к сражению, а греки все еще спорили в собрании: отступать или остаться и дать бой. Так продолжалось весь день и часть ночи. В это время к Фемистоклу явился  политический изгнанник из Афин. Он не усидел в изгнании и прибыл для того, чтобы сражаться за родной город. Вот этот бывший политический противник, а теперь доброволец, и рассказал, что деваться некуда, все пути для отступления отрезаны. Можно только драться. Это сообщение Фемистокл донес до совета. Было принято решение – принять бой. Утром греческие корабли стали принимать боевой порядок. Неравенство было ужасающим. На левом фланге, против самых лучших мореходов древности – финикийцев, встал Фемистокл со своими 200 афинскими кораблями. На кораблях обоих флотов одновременно запели молитвы богам. Раздалась команда «Вперед!» Персы ринулись в атаку сомкнутым строем, насколько позволяли им весла кораблей. Казалось, движется один сплошной нескончаемый таран. Увидев эту сцену, греки изумились и, держа корабли носом к неприятелю, по команде «Вперед!» дружно двинулись… назад! Корабли рисковали напороться кормой на тараны судов находящихся сзади. Упадок духа с каждым мгновением возрастал все более и более.  Но в этот ужасный момент, когда позорная гибель греческого флота казалась неизбежной, нашелся настоящий моряк и патриот Аминий (пусть все запомнят это имя), афинянин, брат поэта Эсхила и положил конец отступлению, ведущему к гибели. На глазах обоих флотов, его триера рванулась вперед и удачным маневром протаранила борт финикийского корабля. Афиняне ринулись на помощь Аминию и завязалась настоящая битва. В результате упорного боя удалось потопить одну часть финикийского флота, а другую обратить в бегство. После этого, не теряя ни секунды, Фемистокл развернул большую часть своих кораблей и сделал нападение на центр вражеского флота. Началась страшная неразбериха и давка. Описывать все перипетии этого сражения  нет нужды. Во всех учебниках истории  рассказ о нем занимает самые яркие страницы. Нас интересует личность самого Фемистокла и решения людей, влиявшие на его жизнь. Поэтому дальнейшее описание Саламинского сражения я опускаю. Расскажу лучше о событии, произошедшем после него.
Потрепанный и в жалком состоянии оставил место битвы персидский флот. Воодушевленный победой греческий флот начал готовиться к новой битве с численно все еще многократно превосходящим персидским флотом. Но утром греки увидели перед собой чистое море. Выяснилось, что обороняться не от кого. Фемистокл предложил Эврибиаду преследовать противника. Но не только этот спартанец, но и другие командиры не решились следовать рекомендациям талантливого афинянина. А победу необходимо было срочно использовать с целью освобождения всей Греции. И тогда Фемистокл придумал гениальный ход. Он снова отправил своего раба к Ксерксу со словами: «Меня присылает к тебе Фемистокл, сын Неокла, главный предводитель афинян, мужественный и мудрейший из всех своих товарищей, известить тебя, что он, дабы оказать тебе услугу, отговорил греков от намерения преследовать твой флот и разрушить мост на Геллеспонте. И теперь ты можешь спокойно отправляться домой».
  Эта речь произвела именно такое действие, на которое рассчитывал хитроумный грек. Ксеркс испугался, что греческие моряки обойдут его флот и разрушат мост, связывающий Азию и Европу. Он приказал, не медля ни минуты, всему своему флоту отправиться защищать эти мосты любой ценой, а своей армии - отступать. В разоренной Греции остался только трехсоттысячный отряд его зятя Мардония. Легко написать: только 300000 воинов из более чем 5-миллионной армии. Численное превосходство и этого отряда над греками было ужасающим. Но в этот раз на помощь афинянам подошли войска других греческих городов, в том числе и спартанцы. Войска противников вновь встретились около маленького города Платеи. Персы потерпели поражение. Но это будет потом. Не будем отвлекаться от главной темы.
   После Саламинского сражения греки стали делить славу и добычу. У них существовал обычай: на дощечках стратеги писали имя того, кто более всех сделал для достижения победы. Когда дощечки с именами были прочитаны, имени Фемистокла не оказалось ни на первом, ни на втором месте. Самолюбие, зависть и вражда против великого человека руководили этим выбором.
   А теперь речь пойдет о том, о чем говорить не хочется. Давайте поговорим о том, как граждане Афин отблагодарили Фемистокла за все для них содеянное. К власти пробились представители аристократической партии. Аристид получил командование над армией, Ксантипп стал командовать флотом. Как же так? – может задаться вопросом внимательный читатель, - почему народ так «отблагодарил» Фемистокла? Ведь народ мудр, как доказывал Маккиавели. Народ действительно мудр, хотя и не застрахован от ошибок. Но Афинские граждане это не народ. Это только его незначительная часть.  В Афинах жили 450 тыс. рабов и 50 тыс. свободных граждан. Всякий, кто смотрел знаменитый спектакль «Лиса и виноград», навеки запомнил Ксанфа и Эзопа. Так вот, о трудах Фемистокла судили бесконечно испорченные рабовладением 50 тыс. Ксанфов. Не может гражданин, ведущий праздный образ жизни, давать оценку трудам выдающейся личности и государства в целом. Вот такой вывод можно сделать из истории жизни Фемистокла. Страшен в своих суждениях ничего не производящий тупой потребитель. Нельзя давать ему судить кого - либо. Ведь судит он строго по законам, как отъявленный бюрократ. Если вспомнить деятельность Фемистокла, то взятки давал, на собственность граждан Эвбеи посягал: забирал запасы продовольствия, а то, что не мог забрать – уничтожал, чтобы не досталось персам. Отсюда вывод: нарушал законы, значит виновен. Конечно, реальные недостатки можно найти у каждого. «Кто богу не грешен, а царю не виновен?» - гласит русская поговорка. Но содеянное Фемистоклом в тысячу раз превосходит все те правила и законы, которые он нарушал, даже если смотреть с формальной точки зрения. Характер Фемистокла был небезупречен. В нем было мало чувства законности, права и справедливости, его упрекали в начальственных действиях  и продажности. Но оценили ли его критики ситуации, в которых ему приходилось действовать? Скорей всего его противниками, когда ситуация стабилизировалась и появилось много свободного времени для критики, двигали алчность, зависть и межпартийная вражда. А у афинских граждан, постепенно превращавшихся в общество Ксанфов, стали вызывать раздражение обширные планы Фемистокла. Им хотелось покоя. Отсюда еще один вывод: общество, не живущее в состоянии борьбы за выживание, а в мирное время, лишенное законов, заинтересовывающих граждан в постоянном самоконтроле, загнивает. Такому обществу Фемистокл не нужен. Сначала его подвергли остракизму. Потом заочно осудили, признали, что он является агентом … персов. Фемистоклу пришлось бежать и скрываться. Так в изгнании он и умер.





                ПЕРИКЛ

Но даже у загнивающего общества рабовладельцев иногда рождались такие сыновья, которые способны снять с него гниль, вдохнуть в него новые силы, вывести из состояния спячки. Конечно, они не трясут за воротник опустившихся граждан, не бьют в колокола, чтобы разбудить их. Они  создают законы, способные даже в разлагающей атмосфере рабовладения, разврата,  роскоши и поиска удовольствий сделать из оскотинившихся людей граждан. Таким был Перикл. Он принадлежал и по отцу и по матери к очень знатной фамилии. Получил хорошее образование и воспитание. Но более всего воздействовали на душу ребенка те события, свидетелем которых ему пришлось быть. Судите сами, как могли подействовать на душу мальчика оставление родной земли практически всем народом, разрушение Афин персами, великие битвы, происходившие буквально перед его глазами, или рассказы непосредственных свидетелей и участников, среди которых были его ближайшие родственники и учителя. На его глазах проходило восстановление Афин, сооружение нового города. Он на себе ощущал отблеск  великой славы отца. Когда он стал юношей, то увидел рост богатства города, благодаря развитию ремесел и производства, а на их основе развитию торговли. Когда Перикл подрос, ему также пришлось стать в армейский строй и  участвовать вместе с родственниками и другими гражданами Афин в славных битвах. В то же время душой своей он ощущал угнетающую атмосферу неудовлетворенности, скапливающуюся в любимом городе. Чувствовал необходимость изменения существующего порядка.
   Можно любить Родину со всеми ее достоинствами и недостатками – так любят ее обычные нормальные люди. Такие граждане озабочены судьбой своей страны и стремятся помочь ей преодолеть возникающие препятствия.
    Есть больные  с искажённой психикой, способные ненавидеть Родину (нелюди) за её настоящие или вымышленные недостатки.
  Есть больные или просто тупые - равнодушные звери, способные только жрать и гадить, погрязшие в обслуживании личного эгоизма, но о них не хочется думать.
    А есть такие как Перикл. Они могут быть горячими и даже резкими, могут критиковать или делать дело упорно, молча, методично, но их объединяет одно – любовь к Родине и желание помочь ей исправить вполне реальные недостатки. Эти люди могут осознать всю глубину ситуации уже в юности, в зрелом возрасте или в старости. Есть такие светочи разума, как Перикл!  Откуда они берутся? Воспитание, обучение, окружающие не равнодушные, не оскотиненные алчностью настоящие люди, добавим к этому природные данные (думаю без них всё-таки не обойтись) и получим Перикла.
  Он был всегда настолько спокоен и в бою, и на ораторской трибуне и в личной жизни, что  народ прозвал его «Олимпийцем», сравнивая с Зевсом Олимпийским. Как пример благородной, спокойной привычки держать себя, которую не могли поколебать никакие нападки, Плутарх рассказывает о Перикле следующий случай. Один человек, известный в обществе своей развратной, дурной жизнью, осыпал его на площади низкой бранью и ругательствами. Перикл переносил ругательства целый день и занимался своим необходимым делом, не сказав ни одного слова в их опровержение. Когда вечером Перикл пошёл домой, за ним побежал и этот человек  и продолжал поносить его до самого порога дверей. Так как уже стемнело, то Перикл велел одному из своих слуг взять светильник и проводить этого человека до дома.
  Перикл занимался много науками и, прежде всего, философией, но не только для удовлетворения своего ума, а с целью превратить эти знания в пользу для своего отечества. Будучи великим государственным деятелем  и способным полководцем, он ни разу не выступил в поход, если оставался малейший шанс решить дела миром. К этому следует  добавить, что он как никто другой мог знать этот шанс и ни разу не упустил его. Когда известный своей храбростью и победами Толмид выступал  в народном собрании, увлекал  жаждущую славы молодёжь в поход на Беотию, не подготовив его так, как это необходимо. Перикл объяснил ему всю слабость его предприятия, закончив словами: «Если ты не хочешь верить Периклу, то дождись, по крайней мере, мудрейшего советника – времени.» Толмид выступил в поход и, спустя несколько дней, в сражении при Коронее  погиб, погубив вместе с собой многих сограждан.
   В частной жизни Перикл был простым воздержанным человеком безукоризненного образа жизни. Он управлял доставшимся от отца наследством  с пользой и аккуратностью. Мог бы значительно увеличить своё имение, пользуясь своим положением  в государстве, но не сделал этого.
   Ему пришлось вступить на политическое поприще в тот момент, когда в Афинах окрепла и вновь оказалась у власти аристократическая партия. Будучи сам человеком далеко не бедным, Перикл понимал, что желают  от управления государством богатейшие мужи города, поэтому ясно осознавал, какой катастрофой обернется длительное правление аристократов. Для того, чтобы не допустить этой катастрофы, необходимо было выполнить две задачи:
1. разбудить народ от политической спячки, при этом не допустив вспышки ярости.
2. ограничить мощь и влияние аристократической партии, опиравшейся на огромные средства её членов.
  Причём выполнять их необходимо было одновременно. Опорой аристократической партии  в то время был совет Ареопага. Созданный в своё время Солоном для того, чтобы мудрейшие, лучшие жители Афин могли вести верховный надзор за сохранением порядка и нравов, исполнением законов и решений народных собраний, которые без его  утверждения  не имели  законной силы, Ареопаг некоторое время очень строго пользовался, вверенной ему властью, предохранял государство от многих достаточно опасных нововведений. Он был, по мнению Солона, прочным якорем, который должен был держать подвижный корабль государства в центре существующего порядка. Но  со временем богачи завладели  им,  и он стал  надежным оплотом аристократии.
  Вождям народной партии, целью которых было  сбросить наросшие на государстве цепи, вывести его на новый путь к могуществу, славе и народной  власти (имеется в виду власть граждан Афин, а не рабов), ареопаг, как защитник  сословных интересов  эгоистической  неприязненной народу партии, был серьёзным препятствием на пути к спасительному процессу развития государства. Поэтому народная партия, когда окрепла под руководством Перикла, сделала предложение – отнять у Ареопага право  верховного надзора за государством и предоставить ему только суд над  обвиняемыми  в злодейском  намеренном убийстве. Приверженцы  доброго  старого времени, аристократическая партия, а так же граждане, собравшиеся  в не столь значимые мелкие партии, с жаром объединились для защиты почтенного института. Их требования были одинаковы для подобных объединений  во все века: надо вернуться от  нынешнего, дурного состояния дел к прошлому положению, к старым проверенным законам, к «вечным истинам».
  Я не знаю, что сказал гражданам Афин Перикл о вечных истинах и нерушимых институтах власти. Но я знаю, что ответил другой политический деятель  в далёком от Перикла 20 веке, в письме «Товарищу А. Холопову», когда тот попросил великого теоретика и, что самое главное, практика марксизма, указать ему «вечные для всех времен и народов законы и истины марксизма»:   «Начетчики и талмудисты рассматривают марксизм, отдельные выводы и формулы марксизма как собрание догматов, которые никогда не изменяются, несмотря на изменение  условий развития общества. Они думают, что если они заучат наизусть эти выводы и формулы и начнут их цитировать  вкривь и вкось, то они будут в состоянии решать любые вопросы в расчете, что заученные выводы и формулы пригодятся им для всех времен и стран, для всех случаев в жизни. Но так могут думать лишь такие люди, которые видят букву марксизма, но не видят его существа, заучивают тексты выводов и формул марксизма, но не понимают их содержания.
  Марксизм есть наука о законах развития природы и общества, наука  о революции угнетенных и эксплуатируемых масс, наука о победе социализма во всех странах, наука о строительстве коммунистического общества. Марксизм как наука не может стоять на одном месте, - он развивается и совершенствуется. В своем развитии марксизм не  может не обогащаться новым опытом, новыми знаниями, - следовательно,  отдельные его формулы и выводы не могут не заменяться новыми формулами и выводами, соответствующими новым историческим задачам. Марксизм не признает неизменных выводов и формул, обязательных для всех эпох и периодов. Марксизм является врагом всякого догматизма».
И.Сталин
26 июля 1950 г. (Газета  « Правда» 2 августа 1950 года.)
  Так доказывал Перикл  или как-то иначе, не в этом суть. Предложение об отстранении Ареопага - опоры аристократической партии - от контроля всей полноты государственной власти было проведено в  жизнь.
   Далеко не всем,  пусть честным, но с ограниченным политическим кругозором гражданам, это пришлось по нраву. Поэт Эсхил, старый марафонский  и саламинский воин, поклонник прошлого  доброго времени,  в  те дни, когда еще шла борьба за сохранение Ареопага, выступил в защиту института, существованию которого угрожала опасность, со своей новой  величественной драмой «Орестея». В ней автор старался убедить граждан в неприкосновенности, святости  древнего учреждения. Когда же он увидел бесполезность своих усилий, то с негодованием и печалью удалился из отечества и переселился на Силицию, где и умер.
    Еще во времена Аристида, наследовавшего от Фемистокла сначала армию, а потом и флот, был создан союз свободных греческих государств. Центром, куда собирались его члены для обсуждения стоящих перед союзом проблем,  был остров Делос.
Избран он был потому, что на нем стояло чтимое всеми греками святилище Аполлона. Главной задачей при создании союза было окончательное уничтожение экспансии персов. Основным инструментом, способным выполнить поставленную задачу, по праву считался флот. Ядром этого флота были афинские корабли.
   Флот для любой страны является  мощнейшим, но дорогостоящим оружием. Поэтому члены союза учредили  союзную кассу, в которую вносили значительные суммы. Некоторые государства выставляли  известное число кораблей с войском. Но, тем не менее, даже в начале  образования союзной кассы ежегодная сумма поступлений в неё  достигла 460 талантов. Огромные деньги. Ни одного греческое государство в то время самостоятельно собрать такое количество средств было не способно.
  Афиняне стояли во главе союза, им принадлежало   председательство  в союзном собрании, где депутатами от всех союзников  постановлялись  решения насчет ведения войны, употребления денег и других  союзных дел. Они предводительствовали флотом, и уже, поэтому существенно влияли на ход войны, созывали собрание и собирали деньги.
  Периклу для его преобразований были остро необходимы наличные средства. Около 460 г до н.э он обосновал перенос союзной кассы в Афины тем, что  остров Делос мог быть легко захвачен флотом противника. К тому времени первенство афинян в морском союзе всё более и более принимало характер господства. Только с могущественными союзниками велись ещё совещания о важных делах, остальные государства, доставлявшие пустые корабли и деньги, практически не имели голоса на совещаниях. Союзный флот сделался афинским.
  Перикл сделал решительный шаг. Но, чтобы не раздражать союзников, он выполнил его руками самосцев. Это они указали на опасность  расположения Делоса. Маленький остров с  востока так легко доступен персам, с запада спартанцам и пелопонесцам, недовольным возвышением Аттики и Афин, что для защиты кассы должно иметь всегда на страже  значительный флот, справедливо говорили они. Лучше перенести  кассу за стены Афин, где она будет находиться в совершенной безопасности.
  Таким образом, союзный совет сделал определение, согласное с желанием Перикла. Союзная касса суммой 1800 талантов была перевезена  из Делосского храма в Афины и помещена в храме покровительницы города богини Афины. С этой минуты город стал центром и столицей сильнейшего морского государства.
   С тех пор афиняне смотрели на союзную кассу как на свою собственность и распоряжались ею сообразно  нуждам своей страны. Периклу приходилось из-за этого иногда слышать упреки, но он защищался следующим образом: «Мы не обязаны давать отчет в деньгах своим союзникам; мы защищаем их и отражаем от них врагов, тогда как они не дают нам ни одной лошади, ни одного корабля и никаких людей, а дают только деньги, которые принадлежат не тому, кто даёт, а тому, кто получает, если он исполнит то, на что получил деньги. Так как теперь государство достаточно снабжено всем нужным для войска, то оно вправе расходовать свой избыток на другие дела, которые приносят гражданам пользу и уважение».
  В результате своей деятельности Перикл получил уважение и  доверие народных масс и занял соответствующие  должности. Он стал стратегом, имеющим главное начальство над сухопутными и морскими силами, получил под свое руководство заведование иностранными делами, надзор над безопасностью города – словом, всю административную часть республики. А также получил должности блюстителя финансов и общественных построек. Эти многочисленные звания требовались ему не для удовлетворения тщеславия или корыстных интересов, а для того, чтобы исполнить, наконец, мечту каждого настоящего демократа - привлечь народ к  процессу управления государством.       Перикл считал, что народ должен быть вполне независим от влияния  богатых, должен быть в достаточной степени свободен от нужды и забот, чтобы иметь возможность заниматься делами государства и через участие в судебных заседаниях, совещаниях государственной думы и народных собраниях приобретать знание, образование и опыт. Гражданское уравнение всех классов до Перикла не было достигнуто, так как только состоятельные люди могли спокойно заниматься делами государства и достигать, благодаря ежедневной практике и соответствующим размышлениям, политического образования. Бедные же люди были связаны своей работой для приобретения насущных потребностей жизни. Поэтому Перикл ввёл, кроме раздачи денег в праздники, существовавшей ещё до него, жалованье за общественную службу.
  Военная служба была в Афинах, прежде всего, делом чести гражданина, государственные должности - почётными должностями, но так как бедняк приносил в жертву свое благополучие в служении государству, то ему теперь выдавалось за военную службу каждодневно  два обола жалованья и кормовые деньги; точно  так же гражданин в качестве судьи в суде присяжных за каждое присутствие получал один обол; каждому члену думы за каждое заседание выдавалась одна драхма. Точно так же за посещение народного собрания давался один обол вознаграждения. Казалось бы, торжество демократии наступило в самом высоком смысле этого слова – широкие массы граждан непосредственно и ежечасно стали участвовать в управлении государственными делами.  Перикл внимательно отслеживал складывающуюся в городе ситуацию. Поэтому он обратил внимание на тот фактор, что граждане страны, получая деньги за своё участие в делах государства, всё меньше стали ими интересоваться. Они как будто отбывали время только ради получения этих средств и, скажем прямо, немалых. При его высоком уме не трудно было сделать выводы. Итак:
Человек интересуется только тем, что ему выгодно или интересно.
Любое, даже самое выгодное дело, если оно производится без души, без пролития пота, становится скучной рутинной обязанностью.
   Нужно было срочно искать выход из сложившегося положения. И он нашёл его. Перикл начал огромное, не сравнимое ни с чем, что до него было, строительство в городе. Чтобы вполне обезопасить Афины и их гавани, Перикл построил ещё третью длинную стену. Он сделал так же Афины прекраснейшим городом Греции. Замечательный художник, скульптор, архитектор древности  Фидий был его другом и главным зодчим строительства. Под его руководством был выстроен Парфенон – святилище богини Афины, многие другие общественные здания. Созданы скульпторы, поражающие воображение современников. Да что говорить о них, если осколки былого величия Афин до сих пор поражают и нас. Причём было поставлено условие, что на строительстве подобных сооружений и над украшением их должны трудиться не только рабы, но и граждане. Труд стал делом чести для всех свободных граждан, потому что имена лучших во всех промыслах, во всех делах на благо государства, становились известны всем. Да и что греха таить, приносили вполне ощутимый доход. Находились люди, упрекавшие Перикла в излишней расточительности. Но даже они, в конце концов, стали понимать, что  эти деньги, затраченные на украшение и благоустройство города, шли в руки каменщиков, кузнецов, позолотчиков и т.п. Эти средства не исчезали из Афин, а возвращались в них посредством весьма скромных налогов, а также потому, что расходовались внутри города, стимулируя этим развитие производств и улучшая всеобщее благосостояние. Есть и еще один фактор, который смогли оценить современники: труд - величайший целитель души и тела.
  Вот как об этом периоде написано у Плутарха в «Жизни Перикла», глава 12: «ибо там, где материалами были камень, слоновая кость, эбеновое и кипарисовое дерево, где их обрабатывали архитекторы, ваятели, кузнецы, каменотёсы, красильщики, золотых дел мастера, резчики слоновой кости, где поставщиками и посредниками служили на море купцы, корабельщики, на суше – каретники, коннозаводчики, извозчики, каретные мастера, седельные мастера, инженеры, горнозаводчики, где представитель каждого искусства, как командир отдельного военного отряда, имел под своим началом целую толпу простых рабочих и поденщиков, представлявших единое и органическое служебное целое – там бесчисленные взаимно друг друга требующие занятия необходимо распространяли благосостояние на каждый возраст и час».
       Перикл был для Греции тем, кем для России стал спустя тысячи лет Пётр 1. С той только разницей, что один был для своего народа властелином, почти богом земным, но добиваться всего царю приходилось  при помощи плахи и палки, а другой был избранником народа, предоставившим гражданам свою программу развития, и добивавшимся всего посредством введения законов, полезных для развития и самоконтроля общества.
  Он стал во главе государства и старался утвердиться,  для самого себя охотно отказываясь от внушений эгоизма  и своекорыстия, от удовольствий и роскошной жизни, обрекая всего себя на неутомимую деятельность  и самопожертвование государству, которые одни способны уничтожить силу клеветы, сопровождающей каждого государственного человека; он приучил народ без отвращения и боязни смотреть на работу и труд, восхищаться сделанным, усилил и развил в молодом и старом способность владеть оружием и действовать на флоте, не дозволял ослабляющих удовольствий, побуждал от одного дела переходить немедленно к другому, счастье и горе отдельных личностей подчинял требованиям общества без принуждения и доставил своим гражданам достойное положение, удивлявшее всех не только в Греции, но и по берегам всего Средиземного моря. Таковой была оценка его деятельности последующими историками и современниками. Но будем честными: из современников не все восхищались результатами его труда. О них речь пойдет в дальнейшем.
  И следует учесть еще один фактор. Такая титаническая личность, сравнить дела его можно, пожалуй, еще с одним государственным деятелем – Сталиным, входящая, как в последствии и Сталин, во все стороны жизни государства, охватывающая своим умом всю складывающуюся в стране ситуацию, довлеет над своими помощниками и современниками. Не дает развития их самостоятельности в преодолении трудностей во время управления государством. Поэтому подобные титаны управления страной, как правило, не имеют достойных наследников, потому что у помощников их вырабатывается привычка выполнять идеи гения под его постоянным присмотром и контролем.
    В  те годы на сравнительно небольшой  территории Греции был проведён исключительный по своему значению исторический  эксперимент,  к сожалению, как мне кажется, очень мало научивший современников и нас, потомков. А над бесценным опытом стоит задуматься.
  Давайте сравним исходные данные греческих государств перед роковой  датой для всей Греции – 431г до н.э.
  Для кратности изложения, возьмем только два государства, являющиеся к тому моменту главами соответствующих союзов, Спарту и Афины.
  Народы, их населяющие, говорят на одном языке – греческом, молятся одним и тем же богам. Оба государства – рабовладельческие, в обоих есть граждане – дворяне и подданные – рабы. В этом их схожесть. И всё – таки они бесконечно разные.
    Спарта – милитаризованное государство. Творческая мысль её граждан скована традициями, дисциплиной и неизменными, несмотря на постоянно меняющую историческую ситуацию, законами Ликурга.
  В течение длительного промежутка времени в совете архонтов, у власти в стране находятся представители одних и тех же семейств – аристократия, т. е. профессиональные политики.
  Избиравшиеся из спартанцев эфоры сделались первою силою в государстве и забрали в свои руки почти всё правление. Если при Ликурге они имели лишь ограниченную полицейскую и судебную власть, которая потом была распространена на все учреждения  и даже на царей, которые стали ответственными перед эфорами и совершенно зависимыми от них.
  В течение 500 лет менялась обстановка внутри Греции и вокруг неё, а законы Ликурга были почти неизменными.
  Афины – демократическое государство для её граждан. С изменением исторической ситуации к власти выдвигаются различные люди. Эти избранники народа ежегодно отвечают перед гражданами за все свои решения. И ответственность эта не формальная, т.к. отвечать приходится всем своим имуществом, свободой, а иногда и жизнью.   Устаревающие со временем традиции – отвергаются, выдвигаются новые законы, более соответствующие переживаемому страной времени. Отсюда высокая динамика роста культуры, промышленности, могущества государства. Граждане Афин понимают значение изменения общественных связей, законов в соответствии с постоянно изменяющейся исторической обстановкой, если находят нужным - перерабатывают законы, не глядя на авторитеты. Когда суд присяжных       признал Перикла в неудачном управлении войсками, его отстранили от власти и наложили на него штраф в 15,  а по другим сведениям в 50 талантов. Но,  когда выяснилось, что неудачи, постигшие этого государственного деятеля, подготовлены стараниями партии афинских аристократов, то граждане на Народном собрании  признали его невиновным, осуждение  несправедливым, восстановили его гражданскую честь, просили у него прощения и вновь передали ему достоинства стратега.





  ПЕЛОПОНЕССКАЯ ВОЙНА

В 431 г до н.э. началась Пелопонесская война, длившаяся 27 лет, между союзами государств, возглавляемыми   Афинами и Спартой, соответственно. За эти страшные годы было подорвано могущество Афин. 
Только вдумайтесь в эти цифры:  ДВАДЦАТЬ СЕМЬ ЛЕТ, не затухая, велась жестокая война между сторонниками аристократического управления государствами и приверженцами ответственного народовластия.
Для спартанцев, выросших в милитаризованном военно-полицейском государстве, сама мысль о  суде народа над представителями власти казалась неестественной и отвратительной. Аристократическая система управления была для них единственно возможной потому, что они сами жили за счет труда порабощенного ими коренного населения. Да, они были паразитами не только по образу жизни, т.к. сами, своими руками ничего не умели делать, но они были паразитами и по своей культуре, внутреннему воспитанию. Вот что можно сделать с людьми, организуя их соответствующими законами. Можно написать сотни правильных законов, укрепляющих государство, и оно будет существовать достаточно длительный срок. Но если в этих законах отделить человека от результата его труда, то вначале появится гниловатая прослойка, как правило, в руководстве страны имеющая совсем ничтожную возможность, что – то присвоить без вложения вдохновения и сил, и этим выделиться из общества, а потом от ее разлагающего смрадного дыхания загниет и все государство.
Внутреннее воспитание спартанского дворянства, позволявшее им жить за счет труда порабощенного коренного населения, разлагало те правила чести и товарищества, которые существовали в законах Ликурга. Эта страшная болезнь воздействовала, прежде всего, на управленческие структуры Спарты: на герусию (совет двадцати восьми плюс два царя), на высший командный состав (как сказали бы наши современники – на генералитет), и на законников – эфоров. Эти, последние, считавшие себя идейными наследниками самого Ликурга (!), имевшие возможность трактовать законы, так как им удобно и выгодно, разлагались быстрее всех остальных. А от них болезнь распространялась на другие слои спартанского общества.
Но зададимся вопросом: способна ли была Спарта – государство с постоянно присутствующим внутри страны конфликтом между илотами и дворянами, руководимая нездоровым, само себя контролирующим правительством, выдержать долгие годы Пелопонесской войны? Ответ заключен в самом вопросе: конечно же, нет! Но оно выдержало. Почему?  Г.В. Штолль достаточно недвусмысленно на него в своей книге отвечает. Но давайте подумаем и сами. Может быть нам, с высоты нашего уже 21 века найдется, что добавить исследователю века 19.
         
    Если посмотреть на карту Средиземного моря того времени, то на западном побережье Азии название городов практически  все греческие. Это города – колонии, образованные греками. В них преобладал так же, в той или иной степени,   демократический строй управления. Мало того, что персидские владыки несли ощутимые финансовые потери от греческой торговли в Эгейском море, но их подданные других национальностей видели, как богатеют прибрежные греческие города, находящиеся под демократическим управлением. Понаблюдав за тем, как  живут греки, они неминуемо приходили к мысли о вреде единоличной власти, каковой является монархия.
  Уничтожить эти греческие колонии персидским владыкам было необходимо, как рассадник свободомыслия. Но мешал крепнувший год от года, как великая морская держава, город-государство – Афины.
  Влезать в новую авантюру – нападать на Грецию, значит ещё больше увеличить роль Афин в греческом мире. Да и печальный опыт двух предыдущих интервенций уже имелся. Оставалось искать врагов демократии. А их и искать особенно не надо было, имелись практически в каждом греческом городе-государстве аристократические партии. В большинстве городов Пелопонесского союза, возглавляемого Спартой, аристократы господствовали безраздельно.
Вот и потащили аристократические правительства греческих государств,   подчиняющиеся им народы в огонь братоубийственной войны. И сделали это не только потому, что люто ненавидели любую форму ответственности перед народом, но и потому, что, как большинство разбогатевших на шее народа чиновников, страстно любили золото. Алчность – источник всех зол! Война, уничтожающая все, что создал труд и гений, наконец, саму жизнь представителей производящих классов, приносила и приносит подлецам ощутимый доход. Персы оказались первыми, кто в обозримой истории человечества, использовал займы, как всемогущее оружие. То, что не могла покорить персидская армия, покорило персидское золото.    
  Аристократический и демократический способы управления несовместимы, их близкое соседство взрывоопасно. Поэтому персы руками спартанцев развязали Пелопонесскую войну, уничтожившую цвет греческого населения  -  будущее Эллады. В пользу этого предположения  приведу два довода:
Исключительная продажность спартанской аристократии, всех этих пожизненных архонтов, эфоров и наследственных, но зависимых от общества царей. К примеру: около 448 года до н.э. Афины оказались в затруднительном положении: войска разосланы далеко от города, а спартанцы неожиданно оказались почти у ворот. Командовал этим отрядом молодой спартанский царь Плейстонакт, советником к нему был приставлен эфорами зрелый, опытный, как сейчас бы его назвали – генерал –  Клеандрид.
  Перикл с наскоро набранным ополчением вышел навстречу спартанцам. В Афинах с тревогой ожидали результатов сражения. Вдруг спартанские войска, не обнажив меча, отступили. Город был спасён. Оказывается, Перикл заплатил  Клеандриду 10 талантов. Так продаются победы. Если рядовые спартанцы и жили ещё по законам Ликурга, то избранная на пожизненный руководящий срок аристократия страны давно уже только притворялась, что верна им. Этот пример далеко не единичный.
  Спартанский царь Агесилай был приглашён египетским царём на службу, но предал своего нанимателя. Помог родственнику царя Нектанебу овладеть троном за 230 талантов.
То, что спартанцы  искали искусственный повод для развязывания войны. Трижды присылали они свои посольства с надуманными требованиями, якобы способными вызвать войну. Каждый раз Перикл, с присущим  ему умом и тактом раскрывал перед афинскими гражданами и спартанскими послами бессмысленность их требований.
  Пока  спартанцы искали повод для начала войны, не выдержали их союзники фиванцы и без всякого повода напали на священный для греков после персидских войн город Платеи. В ненастную апрельскую ночь 300 фиванских гоплитов без предварительного объявления войны, через ворота открытые изменниками - сторонниками аристократического метода управления городом, ворвались в Платеи и захватили площадь. Испуганные граждане уже согласились было на переговоры, но, увидев незначительное количество врагов и предателей, претендовавших на захват власти, взялись за оружие и уничтожили многих из нападавших. 180 фиванцев сдались в плен. На утро платейцы, подсчитав свои потери от этого нападения, пришли в ещё большую ярость и казнили пленных.
    Вот эти действия и послужили поводом для начала войны. В течение хода военных действий, спартанцы и их союзники, захватывая города союзников Афин с демократической формой правления, её уничтожали, ставили к власти сторонников аристократической формы.
  Афиняне хорошо понимали значение демократии. Поэтому, в свою очередь, когда захватывали города своих противников, при существовании такой возможности, вводили везде ответственный перед народом способ управления.
 Прежде чем рассказывать дальше, давайте еще раз повторим, в чём различие этих двух выборных способов управления государством. Но возьмём сначала толковый словарь С. И  Ожёгова и посмотрим значение слов «аристократия» и « олигархия».
  Аристократия: 1) Высший родовитый слой господствующего эксплуататорского класса, дворянства. 2) Привилегированная часть класса или какой-то общественной группы
Олигархия: 1) В древности и в средние века государство, основанное на господстве аристократической верхушки. 2) Политическое и экономическое господство небольшой группы представителей крупного монополистического  капитала.
 Из этих определений нетрудно понять, что внутри страны, среди одного народа, одного и того же класса, в данном случае рабовладельцев, в другом случае, допустим,  рабочих или крестьян может возникнуть спаянная своими общими интересами (как правило, узко эгоистическими) группа граждан, называющая себя, допустим, старожилами или аристократами, или токарями, или партией. Но главное заключается в том, что она себя выделила из остальных членов племени или народа.
  Такая спаянная группа стремится, прежде всего, к защите только своих интересов, а общенациональные интересы, общенародные, всё, что имеет начало на слово «общий», ими отвергаются или защищаются только в той степени, в которой это служит интересам этой группы.
    Когда эта группа аристократов, допустим членов какой-либо партии, находится у  власти, она стремится это время продлить до бесконечности, а так же максимально удовлетворить свои экономические интересы за счёт государства, т.е. за счёт остальной части народа. А это уже определяется одним коротким русским словом «воровство».
  Позволю себе лирическое отступление. В стране, в которой я родился, вырос и которой очень гордился и горжусь, длительные годы у власти находилась одна и та же партия. Она захватила и удержала власть в тяжелейшей борьбе и только потому, что широкие народные массы поверили, что эта партия будет защищать их интересы. Она и защищала, пока во главе партии стоял Сталин.
    Но рано или поздно талантливый и преданный идее лидер покидает свою позицию. К сожалению подобные труженики, не щадящие себя, понимающие то, что необходимо стране, её народу, встречаются в истории не часто. Где – то один раз в 250-300 лет. А остальное время государственные посты занимают посредственности, если не сказать хуже, от которых, тем не менее, очень трудно бывает избавиться. Интересы этих посредственностей, а иногда и откровенных подонков, находящихся у власти защищают законы, придуманные их придворными блюдолизами, которые строят своё маленькое личное счастье, основанное на эксплуатации остального населения. Возникает новый класс эксплуататоров.
  В 1919 году, в разгар Гражданской войны в России, в работе «Великий почин» В.И.Ленин даёт такое определение классов: «Классами называются большие группы людей, различающиеся по их месту в исторически определённой системе общественного производства, по их отношению (большей частью закреплённому оформленному в законах) к средствам производства, по их роли в общественной организации труда, а, следовательно, по способам получения и размерам той доли общественного богатства, которой они располагают».  Именно это определение классов давали во всех учебных заведениях моей погибшей Родины – СССР. Именно так его заучивал и я. Но только сейчас, заново переосмысливая происшедшую с моей страной трагедию, перечитывая работы основоположников марксистского – ленинского учения,  только сейчас я понял, что приведённая выше цитата всего лишь введение, которое дает гениальный Ленин к определению классов.
    Настоящее всеобщее определение классов В.И.Ленин даёт далее. И звучит оно так: «Классы – это такие группы людей, из которых одна может себе присвоить труд другой, благодаря различию их места в определённом укладе общественного хозяйства».
  Какие выводы можно сделать из полного определения классов? Из первой части, которую нас заставляли заучивать: что классы  - это группы людей по – разному относящиеся к собственности. Одни – собственники средств  производства, эксплуататоры, другие – наёмные рабочие. Отсюда направляется вывод: если собственность на средства производства будет общественной или говоря другим языком, государственной, то исчезнет эксплуатация и можно уничтожить классовую борьбу между     трудящимися классами. А вывод – то получается ошибочным, если не сказать хуже. Потому, что из второй части ленинского определения классов неминуемо следует, что может произойти социалистическая революция, она может привести к диктатуре пролетариата в лице авангарда сознательных рабочих – его коммунистической партии, но эта диктатура пролетариата в свою очередь приведёт к возникновению нового класса эксплуататоров – государственных  и партийных чиновников, которые под своим собственным контролем будут присваивать труд производящих классов, именно «благодаря различию их места в определённом укладе общественного хозяйства». Таким образом,  можно определять классы только через эксплуатацию, присвоение труда производящих классов, а не только  через собственность как  писали во всех учебниках  марксистское – ленинской философии хрущевско-брежневские идеологи.
  Классы не могут существовать без эксплуатации. А  если есть эксплуатация, т.е. потребление, неадекватное вложенному труду или какому-либо другому вкладу в жизнь общества, то существует возможность присвоения чужого труда, под какими бы словесами это присвоение не маскировалось, а значит, существуют классы эксплуатируемых.
  Судя по всему, жители Афин, будучи сами рабовладельцами, в вопросах эксплуатации разбирались неплохо. Они понимали, что «народные вожди», избираемые на достаточно длительный срок, помимо официальных связей и обязанностей со временем приобретают и неофициальные связи. Эти не вполне законные контакты (можно назвать хоть «телефонным правом») создают вполне ощутимые доходы. Если выборное лицо достаточно долго находится во власти, оно всё больше начинает руководствоваться неофициальными законами в ущерб интересам граждан. А греки считали своим долгом защищать свои интересы,  интересы своей семьи, своего города - государства. Поэтому обязали лица, занимающие официальные должности, ежегодно отчитываться в Народном собрании. Тех, кто отчитывался неудовлетворительно, с государственных должностей изгоняли. Степень наказания зависела от масштабов проступков.
  Собрать ежегодное Народное собрание в таком городе как Афины, было, может быть и трудно, но вполне возможно. Тем более  что явка граждан была обязательной, а со времён Перикла за неё ещё и платили. Скрыть свои неблаговидные поступки государственные деятели практически не могли. Граждане, окружавшие их как на ниве их деятельности, так и в обычной жизни, считали своим долгом довести  до Народного собрания любую информацию.
  Поэтому рядовые избиратели могли реагировать на нарушения законов или любые корыстные действия своих депутатов достаточно быстро, могли оценивать труд своих избранников по росту своего уровня жизни, а, исходя из этого показателя, могли награждать или наказывать. Это и есть народный, демократический способ  управления.
  Аристократический или олигархический способ заключается в следующем: государственные служащие избираются на срок значительно больший, чем один год. Некоторые избирались практически на всю жизнь. Этот способ позволял правящим «народным избранникам» обрастать связями, скрывать со временем или благодаря помощи своего окружения разного рода проступки. Такая система правления больше устраивала зажиточных граждан, стремившихся использовать своё государственное положение и присущие ему возможности, для того чтобы улучшить своё благосостояние.
  Конечно,  сторонники аристократического способа стремились в наибольшей степени уменьшить значение рядовых избирателей, поэтому принимали законы (в основном имущественные), ограничивающие их число и права. А также всеми способами стремились увеличить шансы на избрание  во властные структуры самих себя или себе  подобных. Для этого создавали так же специальные законы. Вот и получалось, что избирали вроде все граждане, но избираемые всегда принадлежали к очень, скажем так, ограниченному кругу. А так как представители этого круга шли во власть не с  самыми бескорыстными целями, то это тормозило, а иногда и поворачивало вспять экономическое развитие всего общества.
    Не может нормально существовать государство, в котором ограниченная группа населения сама себя избирает, сама себе ставит задачи и контролирует их выполнение тоже внутри себя. Процесс деградации в сотни раз увеличивается и приводит к прямому  уничтожению населения страны, если власть захватывает этнически чуждая этому населению группа. Да ещё, спаянная человеконенавистнической идеологией. А таких людоедских групп сотни, как показывает историческая практика.
    Есть на Украине замечательный писатель, руководитель Харьковской еврейской общины Эдуард Ходос. Он пишет интереснейшие книги о еврейском фашизме. Я не специалист в этой области, поэтому всех, интересующихся этой темой захвата власти, ограбления и уничтожения покорённых народов, не исключая и самого еврейского народа, сплочённой группой фашистов отсылаю к нему как к  знатоку, глубоко изучившему данную тему.
    Для тех, кто не знает значения слова фашизм, даю определение этого понятия по толковому словарю С.И. Ожёгова: «Фашизм - форма открытой террористической диктатуры империалистической буржуазии, опирающейся на силы антикоммунизма, шовинизма и расизма, направленная на  уничтожение демократии, подавление рабочего движения и на подготовку агрессивных войн».
Так вот, Э. Ходос описывает свои впечатления от изучения фашистов изнутри. География его знакомства с этим явлением обширна и достойна внимания: Украина, Россия, Европа, Америка.
  С интереснейшей реакцией на книги Э. Ходоса  пришлось столкнуться автору этих строк. Русские националисты, представители РНЕ, отказались их обсуждать в связи с тем, что написал их еврей. Коммунисты, члены Ленинградского Совета рабочих, представители различных находящихся в городе компартий, категорически отказались их даже читать осенью 2004 года по двум причинам: в связи с тем, что Э.Ходос «не даёт точного научно обоснованного определения слова «фашизм» и в связи с тем, что, как они считают, еврейского фашизма на свете не существует. Я не стал спорить с членами Совета рабочих, так как длительный опыт общения с подобными товарищами, показал: если они не хотят видеть какого-либо явления, происходящего вокруг них – значит, ... его в природе нет!
  Я же остановлюсь при определении государственного строя, существующего в данный момент в России, на том, что давали ещё греки за 400 лет до рождения Христа. Назовём его аристократическим или олигархическим, т.к. главные государственные должности в стране заняты представителями одной достаточно узкой группы населения нашей страны. Представители этой группы имеют разные  национальности, различное вероисповедание, но, тем не менее, они достаточно ограничены и резко очерчены. Правда при этом не следует забывать слова генерала Макашова: «Наши, российские олигархи – это не класс. Это национальность». Как тут не вспомнить Э.Ходоса? Чтобы  закончить эту тему, придётся рассказать ещё об одном любопытном факте, имеющем весьма отдалённое отношение к Элладе, но отражающем современные возможности управления обществом. Для этого возьмём журнал «Марксизм и современность» № 2- 3 (16 – 17) 2000 г., а в нём  статью Председателя Марксистской платформы БСП Минчо Минчева « Коммунисты в современном мире». В ней уважаемый председатель Болгарской Социалистической партии (стоящей на  марксистской платформе) удивляется и недоумевает: « Очень часто отчуждённость между некоторыми коммунистическими партиями оказывалась намного больше, чем между ними и отдельными мелкобуржуазными партиями в соответствующих странах. Иногда и между существующими в одной и той же стране несколькими коммунистическими партиями существовало больше враждебности, чем между ними и правыми политическими силами.
Это абсурдное и ничем не оправданное состояние вещей».
  Выступление полезное и интересное. В  нём Минчо Минчев призывает представителей коммунистических партий вернуться назад к « забытому общему языку», к « нашим корням», имея в виду работы К. Маркса и Ф. Энгельса. Я уважаю этот благородный порыв честного последователя марксистского учения. Но помню так же народную мудрость: «Невозможно войти дважды в одну и ту же воду». Необходимо учитывать изменение исторической обстановки с 19 века по 21 век, а так же, что противники любых форм народовластия не дремлют, а достаточно эффективно борются, используя не только старинные кулачные методы борьбы с прогрессивными силами, но и новейшие политические технологии. Хотя к подобным способам борьбы более подходит другое слово - провокация. Но к делу. Мне кажется, на многие вопросы, задаваемые Минчо Минчевым, поможет ответить заметка А. Силаева, помещённая в газете «Дуэль», называется она «Определение коммуниста». Привожу её целиком.
«Как-то на досуге мне попался 10 том сочинений И.В. Сталина. На больничной койке делать было нечего, я стал его читать и увлёкся. Начал с речи на Объединённом пленуме ЦК и ЦКК ВКП (б) от 1 августа 1927 года. И вот что меня поразило. И.В. Сталин дает на стр. 9 анализ компартий: «При подъеме революции обязательно должны появиться в компартиях правый и левый уклоны, из коих первый не хочет расставаться с прошлым, а второй не хочет считаться с настоящим». Давайте расшифруем эту мысль. Правые коммунисты, выступая на словах за коммунистические идеи, стремятся на самом деле сохранить тот эксплуататорский строй, против которого они якобы борются, и при котором им не плохо живется. Левые коммунисты балуются революционно-патриотическим кликушеством. Им плевать на складывающуюся объективную ситуацию. Их лозунг: «Даешь немедленное вооруженное восстание!». Хотя и массы еще не созрели, и оружие на елках не растет. Им плевать! Но когда дело доходит до настоящих событий, как в 1993 году, у леваков находится тысяча предлогов, чтобы разбежаться по углам.
  А кто же тогда настоящие коммунисты, которых призывал Сталин бороться и с левыми, и с правыми? Как найти признаки настоящих коммунистов и в нескольких словах дать им определение? Просматривал работы классиков марксизма - ленинизма, именно на эту тему – короткого определения коммунистов не нашел. А может обратиться с этим вопросом к нашим врагам? Эксплуататорские классы, всегда готовы заплатить приличные деньги своим холуям, отслеживающим и дезорганизующим революционное движение. Их агенты должны четко ориентироваться в коммунистической среде и знать, кому нужно помочь, а с кем бороться. Для этого им необходимо иметь один, но главный признак, четко выделяющий на фоне возможных союзников буржуазии, настоящих коммунистов, поэтому и работают буржуазные аналитики не за страх, а за совесть, а точнее за деньги, и с высокой степенью точности. Стоило только подумать на эту тему и сразу повезло – попался в руки номер 5 газеты «За СССР», на последней странице которого статья Н. Хомского «Что по-настоящему хочет дядя Сэм?».
  Оказывается, вопрос о том, кто является настоящим коммунистом, американскими аналитиками решен еще в 1948 году. Так вот, главным признаком настоящего коммуниста является «идея, что правительство напрямую, несет ответственность за благополучие народа… Плановики… США называют эту идею коммунизмом, не имеет значения, каких политических взглядов в действительности придерживаются люди, ее защищающие. Они могут быть связаны с церковью или чем – либо еще, но раз они за эту идею, значит коммунисты». (Н. Хомский)
  Вот так, дорогие товарищи Мухин и Смирнов, оценивал Госдеп США еще в те годы вашу деятельность и рекомендовал использовать любые меры для дискредитации самой идеи и уничтожения ее носителей.
  К выше сказанному хотелось бы добавить, что одним из признаков предателей коммунистической идеи товарищ Сталин считал замалчивание новых идей, развивающих марксистско-ленинскую теорию. Поэтому стоит ли удивляться читателям «Дуэли», что вот уже, который год ведется дискуссия о законе ответственности на страницах газеты, а вся остальная пресса, называющая себя коммунистической, а на самом деле существующая на деньги олигархов Березовского, Ходорковского или ФСБ, молчит, как рыба. Делайте выводы».
     Из заметки видно, что наши противники широко используют создание «липовых» коммунистических и патриотических партий. Конечно «липовые» коммунистические партии будут объединяться, прежде всего, с буржуазными партиями  и только иногда друг с другом.
  Есть и ещё один характерный  признак ложных, создаваемых самой буржуазией компартий: их не интересует судьба политзаключенных. Само слово «политзаключенный» для них под запретом, своеобразным «табу». Обратите внимание на один нюанс; ни один из коммунистических депутатов в «нашей» Думе не поднял вопрос  о статусе политических заключенных, хотя и идиоту ясно, что уголовный преступник совершает свои действия с целью личного обогащения, а политический – нет.
О политических преступниках так сказал в своё время один из министров юстиции США: «Это нормальная реакция нормальных людей на ненормальные условия жизни». Так, что нельзя судить политических по уголовным законам. Когда подобное случается – это один из характерных признаков фашистского олигархического режима. И с данным проявлением фашизма коммунисты, я имею в виду настоящих коммунистов, а не «липовых», обязаны бороться.
  Раз они этого не делают, то делайте из происходящего вывод вы сами, уважаемый Минчо Минчев.»
  Но вернёмся в Элладу, в трудные для её народа годы Пелопонесской войны (началась в 431 году до Р.Х., закончилась в 404 году). История донесла до наших дней немало подвигов, совершенных героями. Но эти герои никогда бы не смогли сделать ничего подобного, если бы их не поддерживал народ. Поэтому я расскажу только два эпизода той кровавой войны, в которых нет ярко выделившего в гуще событий лидера. Героем выступает весь народ целиком.



                ТРАГЕДИЯ КЕРКИРЫ

Остров Керкиры расположен на северо – западе Греции. Благодатный климат, ласковое море, удачное для развития торговли и мореплавания расположение. Но….
  Ещё со времен войны с Эпидамом коринфяне держали у себя заложниками 250 почётных керкирян. К началу описываемых событий коринфяне, уверенные в их склонности к аристократическому образу правления, отправили заложников на родной остров.
  За время отсутствия «лучших» граждан на острове к власти пришла народная партия во главе с Пифием. Так всегда происходит: если лидеров мафии изолировать, то рядовые «быки» могут, в лучшем случае, грабить, не особенно   утверждая себя созданием структур постоянного выкачивания средств из населения. Поэтому, если находится группа, способная обуздать потерявших командование «рядовых мафии», а также хотя бы мало-мальски повернувшаяся лицом к народу, то её члены будут пользоваться доверием и любовью населения, крепнущей год от года. Это и произошло с Пифием. Возвратившиеся из Коринфа сначала решили разыграть над ним народный суд и обвинили его в том, что народная партия стремится навязать жителям  острова  афинское иго. Конечно, все обвинения, приведенные «лучшими», рассыпались в прах и были осмеяны жителями. Тогда возвратившиеся и жаждавшие возврата всей полноты привычной власти ворвались с кинжалами в здание совета, закололи Пифия со многими сенаторами и другими гражданами числом до 60. После совершения этого злодейства убийцы ринулись в город с целью уничтожения наиболее известных членов народной партии. Поднялся крик. Народ, думая, что напали внешние враги, кинулся бежать в верхний замок города и другие возвышенные и укрепленные места столицы острова. Там, отдышавшись  и кое - как, вооружившись, жители города осознали, что произошло. Среди них нашлись граждане не робкого десятка. Увидев, что творят с гражданами «лучшие», они, наскоро избрав временных командиров, ударили по «быкам». Бандиты любят нападать  врасплох, но не любят воевать по – настоящему. К вечеру в руках богатых жителей города и их подручных осталась центральная площадь с домами богатеев, а также часть  гавани.
    На следующий день в городе происходили лишь небольшие стычки. Народ вооружался, как мог. А между тем обе партии послали на материк за помощью. Рабы стали на сторону народа, а другая партия добыла на материке 800 наемников – профессионалов.
    По прошествии одного дня на улицах снова возгорелась  жаркая битва. Народ, вследствие своей многочисленности, а так же владея  наиболее укрепленными местами  города, отбил нападение  профессионалов  и начал их преследование. В бою участвовали даже женщины. К вечеру аристократическая партия была разгромлена. Чтобы приостановить преследование, аристократы подожгли свои дома, стоящие вокруг центральной площади и около гавани. Жители бросились тушить пожар. Наёмники и некоторая часть аристократов погрузились на корабли и отплыли на материк. Остальные забаррикадировались в нескольких домах.
     Утром к острову прибыл афинский полководец Никострат из Навпакта с 12 кораблями и привёз с собой 500 мессенцев, одетых в латы. Он склонил обе стороны к договору, по которому 10 главных виновников, уже бежавших, были осуждены, а другие заключили между собой мир и союз с афинянами.
  Когда  Никострат после этого хотел отплыть, вожди народной партии стали просить его, чтобы он оставил пять кораблей. Они надеялись с помощью этих сил держать в рамках законов знатных жителей. Взамен они пообещали вооружить такое же число своих кораблей. Афинянин согласился.
    Когда же стали набирать экипажи этих кораблей, то включили  в их число много сторонников аристократического метода управления. Те же решили, что их шлют в Афины с другими целями и бросились под защиту храма Диоскуров.
Никострат обещал им безопасность и убедил оставить храм. Храм – то они оставили, но категорически отказались идти на корабли. При виде этих… дезертиров произошёл взрыв  народной ярости против партии знатных. Чувствуя, как накаляется атмосфера вокруг, отказчики убежали в храм Геры. Там их собралось 400 человек. В течение дня пришлось их успокаивать и решать новую задачу: среди своих сограждан они находиться не хотели, а отплывать с Никостратом не желали. Наконец, их успокоили  и уговорили отправиться на остров, лежащий против храма, куда граждане города обещали не приплывать, кроме тех, кто обязан был их снабжать   съестными припасами.
    Аристократы уже прожили 5 дней на острове, как вдруг на горизонте показались 53 спартанских корабля. От этой эскадры представителям народной партии не приходилось ждать ничего хорошего. Керкиряне пришли в замешательство, опасаясь не только внешних, но и домашних врагов. С невероятной поспешностью они стали вооружать 60 боевых кораблей и поодиночке, вопреки совету афинян, выпускать их в бой, по мере того как корабли наполнялись войсками.
  Когда керкирянские корабли разбросанным строем приблизились к неприятелю, два из них тотчас перешли на сторону спартанцев, а на других экипаж вступил в борьбу между собой. Началась сумятица. Спартанец Брасид, видя эту картину, выставил 20 кораблей против керкирян, а остальные 35  (33 спартанских и 2 перешедших на их сторону керкирян) бросил на афинских 12 триер. Керкиряне были разбиты. Афиняне оборонялись храбро, и части из них удалось вырваться в море из гавани.
  Спартанцы, одержав победу на море, тотчас высадили десант в город, захватив и опустошив его южную часть. Они бы оккупировали и весь город, но оставшиеся в нём старики, женщины и юноши пришли в такую ярость при виде гибели своих сыновей и отцов в морском сражении и дрались так отчаянно, что спартанцы, понеся значительные потери, решили  лучше не наступать дальше.
    На другой день, опасаясь афинского флота, который могли вызвать вырвавшиеся триеры, спартанцы собрали десантников и отправились обратно. Им повезло. Они лишь чудом разминулись с 60 афинскими кораблями, спешившими к острову.
  Только керкиряне узнали об удалении неприятельского флота и прибытии афинских кораблей под предводительством Эвримедонта, как отправились к храму Геры, куда при виде спартанского флота были перевезены с острова 400 аристократов. Они решили их всех подвергнуть следствию и суду. Рассмотрев поступки за прошедшие дни первых 50 человек, их всех признали виновными и приговорили к смерти. Когда остальные беглецы узнали о решении суда, то решили покончить жизнь самоубийством, умертвляя один другого на дворе храма, некоторые повесились на деревьях, другие убивали себя, как могли.
   До таких жестокостей довели политические раздоры. Эти события потрясли всю Грецию, ещё не привыкшую к примерам подобного рода. В последующие годы войны, когда почти в каждом городе граждане разделились на партии, аристократическую и демократическую, из которых одна действовала на стороне спартанцев, другая была предана Афинам, такая ожесточенная борьба и дикая злоба стали делом обыкновенным.
   Но на этом трагедии прекрасного острова не закончилась. Около 500 сторонников аристократического метода  управления собрались на материке. Они стали переправляться  по ночам на остров и совершать набеги на отдельные   поселения и фермы, уничтожая всех встречных. Затем они с отрядом наёмников переправились на остров и укрепились на  горе Истон. Там они  стали ждать помощи спартанцев. Но времени зря не теряли, продолжая свои набеги ещё в больших масштабах, тем более, что жители столицы острова, понесшие значительные потери в вышеописанных событиях, не могли оказать серьёзной помощи сельским жителям. Эти ужасы продолжались до 425 года.
 Так бы всё и шло своим чередом, но неожиданно вместо спартанцев  вновь подошли афинские корабли под командованием Эвримедонта. Афиняне вместе с керкирянами окружили укрепления на горе Истом. Не привыкшие к сражениям с настоящими войсками, сторонники аристократического метода управления согласились сдаться, выторговав при этом у афинян одно условие: их отвезут в Афины и там предадут суду. На это афинский командующий был согласен, но поставил им своё требование: никто не сделает даже попытки к бегству, иначе всех выдадут керкирянам. На этом и порешили.
  Тогда предводители народной партии в Керкире, чтобы захватить сторонников аристократического метода управления, пошли на хитрость. Тайно они сообщили несчастным пленным, якобы от имени их друзей, что афинский флотоводец собирается предать их народному суду. Узнав об этом, эти лживые  якобы друзья  приготовили корабль и рекомендуют им бежать. Предстать перед  судом жителей острова не хотелось никому. Все пленники решили, что терять нечего и …. попались в ловушку, подготовленную им сторонниками народного правления. Беглецы были схвачены и помещены в самое большое в городе здание. Было произведено расследование деятельности сторонников аристократического метода управления, на основании которого их предали суду. Беглецов выводили связанными, по 20 человек на площадь, и зачитывали проступки каждого, а из толпы добавляли то, что по какой- либо причине не зачитывалось. Не из первой, не из второй, не из третьей двадцатки не нашлось никого, кого жители острова посчитали возможным оставить в живых. Всех 60 человек приговорили к казни. Тут же собирались вооружённые граждане, желающие привести приговор в исполнение. Они становились в два ряда, а несчастных осуждённых, гнали вдоль этих рядов ударами бичей и мечей, пока не добегал каждый  из них, к кому-либо, кто, вспомнив гибель своих родственников или друзей от рук несчастного аристократа, не прекращал ужасную пытку ударом меча. Видя то, что происходит на площади, подследственные сговорились, напали на охрану и затворили двери, забаррикадировав их. Из-за дверей они кричали, что откроют входы только представителям афинян. Керкиряне не стали штурмовать здание. Они приставили лестницы и забрались на крышу. Разобрав её, стали метать стрелы в аристократов. Но так как темнело, то решили отложить свою месть до утра. Выставили стражу и стали ждать. Но не стали терять времени заключённые. Многие свили из одежды петли и привязав их к спинкам кроватей удавили себя, другие использовали стрелы, выдернутые из трупов своих товарищей, третьи … Не хочется описывать этот кошмар. Утро осветило дом, наполненный мертвецами. Жители Керкиры  приобрели народную власть, но какой ценой? На какой срок? Несчастный остров за эти годы потерял столько своих граждан, что не то что ни чем не мог помочь Афинам в их борьбе, но и себя защитить уже был не в силах.






                ОСАДА ПЛАТЕЙ

Как выше было указано, Пелопонесская война началась в 431 году до нашей эры с вероломного нападения фиванцев на Платеи. В 429 году спартанское войско под командованием  Архидама с армией союзников  вторглась в область города Платеи, чтобы доказать глупым платейцам всю нелепость ежегодного отчёта депутатов по сравнению с многолетней властью специалистов. Когда Архидам стал лагерем вблизи Платей с намерением опустошить земли, принадлежащие городу, платейцы отправили к нему посольство. Они требованием удалить войска с их  территории, ссылаясь на преимущества данные городу всеми греками после войн с персами, по которым земля их навеки должна остаться независимой и никто из эллинов не мог воевать против неё.
  Архидам в ответ потребовал отказаться от дружбы их с Афинами и заменить нелепое народовластие хоть какой-нибудь завалящей аристократией или на, худой конец, сложить оружие и отдать свой город и свою землю спартанцам на сохранение пока длится война.
  Платейцы подумали - подумали, а потом дали ужасный, заносчивый ответ Архидаму. Суть его заключалась в следующем: они считают, что надо соблюдать договоры и готовы перенести все невзгоды войны. После этого Архидам был просто вынужден призвать богов и героев земли в свидетели, что спартанцы не могут быть обвинены в несправедливости ни за то, что вступили в Платейскую область, ни за свои дальнейшие  действия, так как их мирные и гуманные предложения были отвергнуты. Тотчас он приказал начать настоящие военные действия, а так же приступить к  правильной осаде города.
     Вокруг крепости насыпали вал и окружили поверх вала стеной. Деревья для строительства были взяты из священной рощи Киферона. В продолжение 70 дней и ночей отряды союзников упорно работали над валом, сменяя друг друга. Когда платейцы увидели, что вал становится всё выше и выше, они поставили на своей стене стропила, натянули на них кожи и шкуры, чтобы нельзя было прицельно бить по строителям, и нарастили стену, окружавшую город, кирпичами, взятыми из собственных домов. Увидев это, союзники ещё более увеличили высоту своего вала и подвели его к городской стене. Тогда платейцы сделали внизу своей стены пролом. Вал стал осыпаться, т.к. платейцы уносили землю, обваливавшуюся в пролом. Заметив это, осаждавшие поставили перед проломом клетки из тростника, набитые глиной, так, чтобы обвалов быть не могло. Тогда платейцы прорыли под стеной города ход, который оканчивался под валом. Земля стала  осыпаться, в специально сконструированный приёмник подземного хода, и платейцы стали опять таскать её в город. Кроме того, против вала в том месте, где он примыкал к стене, платейцы пристроили полукругом свою стену, таким образом, если противник преодолеет основную стену, то упрётся во вторую.
   Наконец, союзники привезли спартанцам стенобитные машины. Тогда платейцы выдумали разные приспособления и петли, разрушавшие эти машины. Увидев, что все их ухищрения не достигают цели, так же и вся их агитация, спартанцы решили  уморить голодом упрямцев. Чтобы никто  им не смог помочь, осаждавшие  выстроили ещё и внешнюю вторую стену, окружив её глубоким рвом. Так в трудах незаметно летело время.  У  осаждённых стали подходить к концу запасы того, что ещё хоть как – нибудь годилось в пищу. Тогда они решили попытаться вырваться. Рассчитали варианты прорыва и поняли, что всем это сделать не  удастся. Тогда отобрали 220 человек наиболее молодых, сильных и стали готовиться.
  Для прорыва выбрали безлунную, бурную и дождливую ночь. Под предводительством Эвмолпида они прошли через первый ров до неприятельской стены, оставаясь незамеченными стражей, при завывании ветра она не слышала шума от их приближения. Для того, чтобы чувствовать почву под ногами, они были обуты только на левую ногу. Прислонили лестницы к стене и полезли наверх. Прежде взошли на стену 12 человек из легковооруженных с кинжалами в руках, по 6 человек в направлении двух башен, с обеих сторон от места прорыва. Когда на верху было уже значительное число платейцев, стражи на башнях заметили их из-за одного недотёпы, столкнувшего камень. Услышав шум от падения камня, стражи подняли тревогу. Как только платейцы, оставшиеся в городе, различили сквозь шум дождя и завывание ветра, сигналы тревоги, то сразу же сделали вылазку, чтобы отвлечь внимание осаждавших от настоящего места прорыва. Это возымело действие. Вооруженные отряды ринулись к месту наибольшего шума,  - к ложной точке прорыва. В это время  прорывающиеся уничтожили стражу обеих башен по обе стороны прорыва.  Но один отряд союзников, числом около 300 человек отправились к захваченному участку стены. Шли они, освещая  себе дорогу светом факелов, поэтому   стали хорошей мишенью для платейских лучников, которые неожиданно из темноты осыпали их стрелами. Спартанцам и их союзникам пришлось отступить.
  Платейцы перелезли через вторую стену, преодолели ров, наполненный талой водой со снегом, и скрылись во мраке ночи. Через некоторое время    они достигли Афин.
Число прорвавшихся было 212 человек, потому что некоторые, услышав шум поднятой тревоги, вернулись в город, а один стрелок у внешнего   рва попался в руки неприятеля.
  Платейцы, оставшиеся в городе, очень  волновались за судьбу своих прорывавшихся товарищей, поэтому поутру выслали парламентёра и просили перемирия для погребения своих мертвецов. Они думали, что их соотечественники все погибли ночью. Когда они узнали истину, то очень обрадовались и мужественно выдерживали осаду до наступления лета. Только тогда, удалось  осаждавшим уговорить полумертвых от голода людей сдаться. Тут же был организован суд, состоящий  из пяти уполномоченных Спарты. Платейцы поняли, что им грозит, однако и в этой ситуации попробовали защищаться. Двое ораторов в своих речах представили заслуги Платей перед Грецией и Спартой во время войны с Персией, напомнили, как помогали спартанцам во время восстания илотов; они выставили  на вид, что союз Платей с Афинянами    заключен в давнее время по совету Спарты, что вражда их с Фивами вызвана неспровоцированным нападением фиванцев; они заявили, что никому и никогда не угрожали, а просто  хотели жить по своим  законам; они потребовали, чтобы их судили сообразно заключенным договорам или опять отпустили на стены.
  Спартанцы с нескрываемым  интересом выслушали эту лекцию по истории и юриспруденции, но потом объяснили ораторам, что всё услышанное прекрасно, но волнует их собственно не это, а только одно: неужели платейцы так глупы, что до сих пор не уяснили себе преимущества аристократического метода управления; неужели не понимают, как замечательно жить в государстве, которым руководят проверенные и подготовленные к управлению  специалисты, а не какие – то там избранные толпой «кухарки». Ещё спросили о том, что неужели не ясно, что только избранный    на длительный срок президент или «народный император», способен осчастливить своих избирателей.
  И не поленились, - задали эти вопросы каждому пленнику, и добились от каждого ответа. Все мужчины ответили: «НЕТ»! После получения этого ответа, платейцев отводили в сторону, а там преисполненные гуманности и человеколюбия спартанцы каждому аккуратно и бережно, следуя     решению суда, т. е. вполне законно, перерезали горло. Женщин продали в рабство. Город передали фиванцам, которые сравняли его с землёй.
 


            ЗАВЕРШЕНИЕ ПЕЛОПОНЕССКОЙ ВОЙНЫ

  Очень трудно в нескольких строках на листе бумаги изложить гибель народного государства, каким были Афины. Пока был жив Перикл (умер в 429 г.до н.э.) Спарта и ее союзники ничего не могли поделать с этим замечательным городом. Борьба велась, как иногда говорят, со стратегическим преимуществом афинян. Но вот он умер. И в народной партии не нашлось столь известного и умного человека, который смог бы в эти трагические дни заменить Перикла с его умом и авторитетом. Нельзя, чтобы постоянно во главе государства находился один и тот же политический деятель. Даже лучший  из лучших. Иначе после его смерти страну ждут тяжелые времена. А великий Перикл последние 15 лет постоянно и безраздельно правил Афинами. Необходимо, чтобы, к примеру, два срока подряд правил один, вполне удовлетворяющий народу стратег, а по окончании их хотя бы на один срок мог проявить себя другой. После этого первого можно выбирать снова, если необходимо исправить результаты правления второго. Но может статься так, что этот второй в своих планах, в умении претворить их в жизнь окажется на голову выше первого. Практика в управлении государством, все равно, является главным критерием истины. При таком образе правления, с ограниченными сроками, народ быстрее научится управлять через своих избранников сам, а так же легко отличать лживые посулы, пусть и красивые, и увлекательные от суровых, но реальных дел.
  Следует сказать и еще об одном факторе поражения. В народном государстве, богатеет не только государство, но стремительно богатеют и сами народные массы. И в ходе этого процесса сначала скрывается, а затем растет еще одна метастаза будущей гибели. Есть замечательная поговорка, японская, кажется, которая исключительно точно отражает этот процесс. Звучит она примерно так: отцы в тяжелейших трудах и опасностях создают благополучие; сыновья, опираясь на сделанное отцами, предаются безумствам и роскоши, внуки – нищенствуют. Как избежать этого процесса разложения поколений? Давно известен ответ на этот вопрос. Необходимо ввести законы самоконтроля. Одним из них является закон о гражданстве, но о нем я расскажу позже.
  Граждане Афин, за время правления Перикла, отвыкли от таких понятий, как голод, трудности в получении образования, отсутствие заботы государства о каждом своем гражданине. Их сегодняшнее благополучие казалось им таким же естественным, как и сама жизнь.
  А совсем недалеко от Афин прожигали жизнь в удовольствиях жители других городов-государств, находящихся под аристократическим управлением. Не все! Но кто же будет смотреть на голодных и нищих. Ведь он сам сыт в данный момент. Естественно некоторым афинянам, особенно молодым, очень хотелось пожить так, как живут «сливки аристократии», получить все мыслимые и немыслимые удовольствия. И хотя старики ругали непутевую молодежь, а так же пытались что-то объяснить, но кто же будет слушать этих нудных стариков, когда разлагаться, как делают соседи, так заманчиво и приятно: не надо ни о чем думать, знай себе веселись, гуляй, пей. Эти настроения афинской молодежи поддерживали наиболее богатые жители города – олигархи.
  Так нелепо получилось, что представители молодого поколения оказались поклонниками аристократического метода управления государством в городе, где правила народная демократия. Вот и настало время рассказать об одном из них. Необходимо извлечь урок из жизни Алкивиада.
   Он вырос в богатой семье, которая не отказывала ему ни в чем. Отец его пал в битве с врагами Афин, оставив Алкивиада 4-5 лет и его младшего брата Клиния на руках матери и ее родственников. Это однобокое воспитание развило в мальчике, скажем прямо, не самые лучшие качества: самолюбование, эгоизм, упрямство. «Мать и опекуны не очень строго держали мальчика, хотя он своими выходками иногда причинял им большое огорчение; ради его любезности и умной живости они, как и все другие, смотрели с нежной снисходительностью на все его проделки; вследствие того зачатки гордости, притязательности и самонадеянности усиливались все более и более». (Г.В. Штолль «Герои Греции в войне и мире» стр. 277)
  Когда ему исполнилось 18 лет, он стал совершеннолетним и получил возможность управлять одним из самых больших состояний Афин и даже всей Греции. Сразу же он был окружен толпой легкомысленных друзей и льстецов, угодников и соблазнителей, жаждавших повеселиться за чужой счет. Не следует думать, что в народной республике не может паразитировать подобная группа… людей. Психологи утверждают, что в каждом поколении есть около 5% граждан не способных ни к какому производительному труду. Зато они обладают уникальной способностью жить за чужой счет и разлагать общество.
   Некоторые мои знакомые утверждают, что эти проценты в человеческом обществе, даже самом совершенном, будут присутствовать обязательно. Выслушав их, я с ними никогда не спорю, а рекомендую прочитать еще раз книги С.О. Макаренко «Педагогическая поэма» и «Флаги на башнях» « Да мы читали!» – отвечают мне многомудрые мои знакомые. « А вы попробуйте еще раз. Именно сейчас, когда у вас есть ужасный опыт предательства – перестройки» – советую им я. Проходит несколько дней, и я вновь встречаюсь с этими людьми. Интересно наблюдать, как они изменились. Особенно, если читали книгу не просто так, а с карандашом и листом бумаги в руках, отмечая на нем методику исправления несовершеннолетних преступников. Перечитав, они становятся другими людьми, с совершенно иными взглядами на перспективы развития общества, на цель жизни, на воспитание детей. Каждому, читающему эти строки, искренне советую: прочитайте Макаренко еще раз! Среди безумия и подлости россиянской нынешней жизни – эта книга как лекарство тяжело больному человеку, как маяк потерявшемуся  в море во время шторма кораблю. Хочется добавить к вышесказанному: в дебильное наше время, когда стремятся очернить все, без исключения, прошлое России, в середине 90-х годов нашлись желающие проверить результаты педагогического подвига Макаренко. Прошло много лет. И вот, проверяльщики подняли личные дела воспитанников колонии. Результат ошеломил их. Да и общение с талантливым педагогом, пусть по его книгам, но все-таки повлияло на них так, что они не скрыли, а совсем наоборот - опубликовали результаты своего исследования. Доли процента, если не ошибаюсь, тех детей, что выросли в колонии, а после выхода из нее совершили какое-либо правонарушение. Из всех остальных получились замечательные граждане, совершившие немало боевых, трудовых и научных подвигов. Они прожили исключительно красивую жизнь. Дай Бог нам всем жить так, как жили они!
  Но вернемся к Алкивиаду. Среди такого окружения, которое сложилось вокруг него после получения наследства, молодой человек должен был разориться и погибнуть если не физически, то погибнуть нравственно. И очень скоро. Но ему повезло. На его безумства обратил внимание один из самых замечательных умов Греции, Сократ. Этот философ, в то время ему было около 40 лет, решил спасти юношу. Может быть, ему вспомнились свои юные годы. Он тоже был выходцем, скажем прямо, не из самой бедной семьи – сын скульптора Софроникса. Унаследовал от отца не только состояние, но и талант. Ему нравилось работать с камнем, деревом и слоновой костью. Но выводы, к которым он пришел еще в молодом возрасте, изменили его судьбу. Сократ понял, что главное в мире, окружавшем его, - человек. Необходимо преобразовать общество в целом и отдельных его членов, вылечить от всего скотского, что гнездится во многих из нас, и он посвятил свою жизнь служению людям.
   Философ приобрел удивительную власть над необузданным юнцом, показал ему ничтожество богатства, личной красоты и всего того, чем он так гордился. Мудрец побуждал его к самоиспытанию и самопознанию, которое служит основанием всякой добродетели. А добродетель он представлял ему как высшее благо, к которому надо стремиться каждому человеку; указал путь к истинной государственной мудрости, объяснил, какие требования должно выдвигать нормальное, скажем так – здоровое, государство к гражданину. Как это редко бывает, но случается, что ученику достается подобный учитель! Алкивиад привязался к  мудрецу, как к своему отцу, сделался его товарищем не только за столом и в палестре, но и в походной военной палатке.
   Рядом с Сократом сделал Алкивиад свой первый поход в 431 году к Потидее в рядах гоплитов Формиона. И вот в бою Алкивиад упал на землю раненым, тогда Сократ, загородив его щитом, вступил в бой с врагами. Так при Потидее он спас Алкивиаду жизнь. Этот подвиг философа не пропал даром. Алкивиад при Дении спас, в свою очередь, жизнь Сократу. Когда афинское войско находилось уже в беспорядочном бегстве, Алкивиад, служивший к тому времени в коннице, увидел, что Сократ медленно отступает, поддерживаемый только немногими гоплитами. Он бросился вперед и короткими наездами на напиравших врагов прикрывал своего друга и его товарищей до тех пор, пока не помог им спокойно отступить в безопасное место.
   Так беспутный юноша превращался в гражданина, из богатого поклонника аристократического метода управления в поклонника и защитника народной партии. Но как же бывает неимоверно трудно исправить то дурное, что закладывается в детские годы.
   В то время, когда Алкивиад доблестно сражался за будущее и само существование Афин, против него объединились бывшие беспутные друзья и все силы аристократической партии. К тому времени он стал уже известным полководцем, но его оклеветали, провели заочный суд и приговорили к смерти. Алкивиад был вынужден бежать. Имение осужденного было конфисковано. Жрецы и жрицы государства получили приглашение произнести против него отлучение и проклятие. Только жрица Феоно отказалась исполнить это.
   Когда Алкивиад услышал, что его осудили и прокляли, гордыня и холодная ярость взыграла в нем. Победили  дурные наклонности, и он ринулся в Спарту. Оттуда, благодаря своему уму и знанию ситуации, он смог принести много вреда своей Родине. В Спарте Алкивиад не только приобрел большое влияние в руководящих кругах, но, что самое удивительное, завоевал уважение у рядовых граждан. Это тем более интересно, что спартанцы не любили иностранцев и всегда глубоко презирали предателей. Беглец жил в Спарте просто и трезво как настоящий питомец Ликурга, носил простое спартанское  платье, занимался гимнастическими упражнениями, ел ячменный хлеб и простой кровяной суп.
   Вот как пишет о нем Плутарх: « В Спарте он был гимнастом – умеренным и мрачным человеком, в Ионии – распущенным и веселым любителем удовольствий, во Фракии – пьяницей, Фессалии – ловким наездником; находясь, наконец, при сатрапе Тиссаферне,  он умел затмить персидскую пышность своим расточительным великолепием».
   Следует сказать, что Спарта перестала к тому времени скрывать тайну, что война с Афинами ведется на персидские деньги. Во время переговоров спартанцев с Тиссаферном Алкивиаду удавалось уговорить перса увеличить поступление персидских «золотых стрелков из лука» (на персидских золотых монетах был изображен стрелок из лука) на нужды спартанского флота и их союзников.
   Алкивиад следовал за спартанскими войсками, а благодаря его советам они выигрывали  отдельные битвы и привлекали на свою сторону союзников. Все это не могло не возбудить завистников в Спарте. А, как правило, завистью болеют не рядовые граждане. Эта болезнь собирает свою жатву в высоких кругах. Поэтому, благодаря его всегдашнему везенью, росла и ненависть спартанской верхушки. Наконец, спартанское правительство выделило полководца Астиоха и послало его  со специальным отрядом в Ионию с приказом умертвить Алкивиада.
  Пришлось снова бежать, теперь уже к персам. Ярость сжигала беглеца. Афиняне достаточно убедились, что он еще жив, вполне почувствовали, что значит - иметь его врагом; пусть теперь и спартанцы почувствуют это.
   Алкивиад быстро уяснил основной смысл политики персов и стал советовать Тиссаферну в такой степени помогать спартанцам, чтобы ни те, ни афиняне не получили решительного перевеса. Сделать это было не трудно, так как взаимное уничтожение греков и было тайной основой политики персов. А через некоторое время убедил персидского сатрапа и вовсе прекратить денежную помощь Спарте. Удалось ему так же убедить Тиссаферна не посылать финикийский флот, который должен был появиться в ионийских водах для содействия спартанцам.
   Настало время отомстить оклеветавшим его афинским олигархам. Он пообещал им доставить денежные пособия Тиссаферна, если они свергнут демократию. Звон золотых монет убеждает богатых и корыстных лучше всего. Олигархи устроили государственный переворот в Афинах в 411 до н.э. Власть захватила олигархическая дума из 400 членов. Таким образом, практически все, кто организовывал в прошлом травлю Алкивиада, показали свое истинное лицо. Но обещанные деньги и персидская помощь не пришли. В это время афинское войско, стоявшее лагерем на острове Самос, узнав о том, что произошло на родине, восстало против этого и под предводительством патриота Фрасибула и его друга Фрасилла решилось сохранить народное правление. Лагерь на Самосе был объявлен истинными Афинами, не войско здесь находящееся, но те которые остались на родине, отпали от отечества и устроили свое собственное государство.  Фрасибул и Фрасилл были избраны полководцами. 
   Алкивиад помогал им во всем, чем только мог. А мог он многое. Поэтому Фрасибул, учитывая так же и боевой опыт опального полководца, объявил его верховным предводителем армии.
   Первая услуга, которую Алкивиад оказал отечеству после многолетнего изгнания, состояла в том, что он удержал войско, раздраженное против олигархов, от мстительного похода на Афины, которое оно требовало. Этим Ионийское море, а так же союзники Афин были бы совершенно отданы в руки врагов, а само войско могло стать врагом жителей и разжечь междоусобную войну.
    Поэтому Алкивиад связался со сторонниками народного правления внутри Афин, обещая им помощь, а с войском предпринял самые решительные меры против тех союзников, что отпали от них, опустошил некоторые города и привел эту часть моря опять во власть афинян. Потом решительно двинулся на север к Геллеспонту, куда еще ранее отправил большую часть флота под командованием Фрасибула и Фрасилла. Этим двум полководцам удалось серьезно потрепать совместную спартанско-сиракузскую эскадру. Но победа была далеко не полной. Через некоторое время противники привели себя в порядок и вступили в новую схватку с афинским флотом. Целый день оба флота сражались между собой, и уже к вечеру победа стала клониться на сторону спартанцев; тогда появилась вдали эскадра Алкивиада. Думали, что это спартанские корабли, афиняне испугались, спартанцы ликовали. Но вот Алкивиад велел поднять красный флаг на своем адмиральском корабле и бросился в середину флота противника. Он разбил их, погнал к берегу и там захватил бы весь спартанский флот, но вмешались персы. Они отбили атаку афинян. Все - таки Алкивиаду удалось захватить 30 неприятельских кораблей и отбить все свои, захваченные спартанцами в течение дня. Этой победой было обеспечено снабжение Афин хлебом.
   Чтобы закрепить достигнутое, разрушить этот смертельный для будущего Греции союз Спарты и Персии, он отправился с богатыми подарками к сатрапу Тиссаферну, своему бывшему хозяину и «другу». Но тот арестовал его и отправил в Сарды. Путь был долог. Через 30 дней Алкивиад ускользнул от своих стражей и на лошади, обманув погоню, совершив невозможное, прискакал в Клизомены.  Оттуда, каким-то невероятным чудом, по морю, наполненному вражескими кораблями, сумел перебраться к афинскому флоту, находившемуся под временным командованием верного Фрасибула. За время отсутствия командующего стратегическая ситуация для афинян стала критической. Когда по островам Ионического архипелага разнесся слух об аресте персами Алкивиада, а разлетелся он почти со скоростью ветра, союзники – сторонники народного метода управления впали в уныние и почти перестали присылать подкрепления и продовольствие. Во всем ощущалась страшная недостача. Моряки и солдаты, чувствуя надвигающуюся катастрофу, роптали. По лагерю и кораблям ползли грязные слухи, раня робкие души. Появились, страшный признак разложения войск, дезертиры.
   Алкивиад оценил ситуацию. Недаром его ум тренировал философ Сократ. Он понял главное: нет денег, значит нет времени, его флот слабее -значит он должен атаковать, навязав противнику свою тактику, которая должна свести на нет все преимущества его врагов. Раз нет времени и продовольствия – значит, всем боеспособным судам принять на палубы всех здоровых солдат и в море, пока спартанцы и их союзники не заблокировали их бухте. Перед выходом он разделил свою эскадру на две части: одну, меньшую, состоящую из 28 кораблей, отдал под команду Фрасибулу, другой, имевшей в своем составе 40 кораблей, стал командовать сам. 
  А в это время около Кизика готовилась к бою совместная спартанско – сиракузская эскадра. Собственно спартанских кораблей там было не много. На персидское золото слетелись со всего средиземноморья на своих кораблях профессиональные, скажем так, «рыцари удачи». Численность их боевых судов уже почти в два раза превышала количество кораблей афинян. Они пропивали, полученные деньги в портовых кабаках, и в мечтах уже делили захваченные афинские трофеи. За порядком следили молчаливые персы и еще более молчаливые спартанцы. Эти-то знали боевые качества афинян и понимали, что не многим после боя придется делить захваченное барахло. Так пусть помечтает, попьет, подерется и попоет песни это акулье мясо. Коротка и противна жизнь профессионального бандита. Но своей смертью они должны принести победу тем, кто покупает их грязные души и тела. Командовал этим флотом опытный спартанский полководец Миндар. Он достаточно деятельно готовился к предстоящему сражению. Выводил сборную эскадру в море и заставлял наемников отрабатывать персидское золото - тренировал экипажи. После нескольких подобных учений он тоже пробрел полную уверенность в победе.
  Неожиданно ранним утром наблюдатели обнаружили у входа в бухту 40 афинских кораблей и подняли тревогу. Но сторонники народовластия не торопились атаковать. Обозрев огромное скопление судов, и видимо, оценив свои  достаточно скромные силы, они развернулись и стали уходить в открытое море.
  Казалось, сама судьба дает Миндару заманчивую возможность разгромить афинян. Надо только выслать наиболее быстроходные суда в погоню с задачей связать боем, концевые афинские корабли, даже если остальные попробуют им помочь, то подоспеют остальные спартанские силы и исход боя решит банальное соотношение численности противников. Замысел боя созрел окончательно и на спартанском флагмане был поднят сигнал атаки.
   Как только корабли союзников вылетели из бухты, сразу образовался строй погони, точнее, полное отсутствие оного. Впереди мчались самые быстроходные корабли, в центре шли, более или менее сохраняя какое-то подобие строя, спартанцы во главе с самим Миндаром, а сзади тащились те, чьи шансы на добычу сводились к нулю. Никто не захотел остаться на якоре. Всех захватил азарт погони.
  На берегах бухты остались только персидские солдаты, спорившие между собой о том, сколько пленных кораблей приведут после боя спартанские союзники.
  Но тут случилось такое, чего никто не ожидал. Как только последние преследователи отошли от берега в открытое море, на них навалились, отрезая от берега 28 кораблей Фрасибула. В хвосте растянувшейся колонны закипел яростный бой. Но корабли афинян не шли на абордаж судов своих противников -   обладая преимуществом в скорости, они стремились таранить своих врагов.
  Увидев эту картину, стали останавливаться и разворачиваться, чтобы помочь своим концевым, ближайшие к ним корабли центра эскадры. За ближайшими остановился и весь, преимущественно спартанский, центр, при потере скорости потерявший строй и сбившийся в кучу.
  Корабли авангарда, увидев, что сзади творится что-то непонятное, тоже один за другим стали сбрасывать скорость и останавливаться.
  Эти секунды замешательства своих противников использовал Алкивиад. Он был, наверное, первым, кто с таким удивительным блеском показал, какое значение имеют такие слагаемые победы как скорость и маневр. Его корабли, не снижая скорости, по короткой дуге развернулись и стремительно атаковали своих преследователей и те в какие-то несколько минут из охваченных азартом гончих из-за потери скорости превратились в нещадно избиваемые жертвы.
  Некоторым кораблям союзников, кто оказался подальше от афинян, удалось избежать таранов первых минут закипевшего боя. Они развернулись и помчались под прикрытие центра, а там была «каша», проскочить которую без повреждений удалось далеко не всем.
  Миндар был опытным бойцом, он понял, что морское сражение проиграно, и нужно прорываться в бухту под прикрытие персидских войск. На флагмане подняли сигнал отступления. Спартанцы попытались отступить, сохраняя хоть какое-то подобие порядка, но афиняне не дали им времени, чтобы хоть как-то организоваться. Уступавшие числом преследователи летели как на крыльях. Чтобы быстрее набрать скорость, беглецы стали сбрасывать за борт метательные машины, бочки и мешки с запасами и даже личное оружие бойцов. Ужас воцарился на палубах кораблей. Когда пролетали мимо отряда Фрасибула, те еще поддали им жару, но никто даже не попытался оказать сопротивления. Каждый думал только о своем спасении и все они считали, что спастись могут лишь укрывшись за спины персидской армии.
  А персы в это время обозревали картину морского сражения с береговых круч. Видно было конечно не все, а только часть происходящего с последними судами, вышедшими в погоню из бухты. Центр спартанской эскадры скрывался за горизонтом, а авангард был уже совсем не виден. Но то, что удавалось рассмотреть, определенно зрителей не радовало: уж больно самоотверженно выполняли приказ Алкивиада корабли Фрасибула. Казалось, прошло не так уж много времени, а его действительно прошло очень мало, как на горизонте показалось какое-то не то что стадо, а невообразимое скопище судов, бешено мчащееся обратно к берегу. Первым оценил происходящее командовавший персами Фарнабаз. Он отдал команду, и тревожно затрубили трубы. Персы отпрянули от береговых круч в лагерь. Началась кутерьма. Каждый пытался как можно быстрее надеть доспехи и подхватить свое оружие. Потом вся эта толпа помчалась к берегу, торопясь на построение. Большинство командиров отрядов не знали что делать, хотя общая задача была ясна каждому рядовому персу: необходимо было спасать своих спартанских союзников и остатки флота. Поэтому торопливо начали выстраивать ряды войск вдоль берега. Но завершить построение не успели, как бешеное скопище судов начало выбрасываться на отмель. А с них посыпались на песок и в воду дико орущие от ужаса звери. Назвать людьми, а тем более воинами, практически безоружное охваченное паникой стадо, лихорадочно ищущее спасения за спинами своих союзников, невозможно. Конечно, эта картина массового бегства флота не способствовала подъему боевого духа персидских профессионалов.
   Лишь с адмиральского корабля Миндара стали спрыгивать вооруженные спартанцы. Они попытались организовать хоть какое-то подобие обороны своих судов на берегу, но были смяты охваченной ужасом толпой и добиты  первым же высадившимся отрядом афинян. Сам Миндар был убит около борта своего корабля.
  Есть такое образное выражение: «ворваться на плечах своих врагов», так вот оно очень слабо отражает то, что происходило на берегу бухты в тот момент. Часть кораблей Фрасибула оказалась увлеченной потоком судов спартанцев. Вместе с ними оказалась внутри бухты и стала выбрасываться, также как и противники, на берег. Афиняне стали спрыгивать с палуб своих кораблей и, захваченные ни с чем не сравнимым чувством победы, которое удесятеряет силы бойцов, стали бросаться из толпы беглецов прямо в ряды персов и, словно в каком-то боевом безумии, убивать своих противников. Тут подоспели остальные корабли Алкивиада и бойцы с них, словно и не было перед ними заграждения из ранее выбросившихся на берег судов, как будто с помощью других, не человеческих сил, казалось, прямо с палуб стали переноситься в ряды стоявших персов, в схватку. Дико заорали раненые, захрипели умирающие, и тот ужас, что как безумных гнал наемников и спартанцев, вселился в их союзников. С начала не выдержал его липкого прикосновения один отряд. Но только заколебался, дрогнул один, как вся персидская армия, даже те подразделения, что не успели скрестить меча со своими противниками, повернулась и бросилась бежать. Они мчались, бросая щиты, срывая с себя кольчуги, на землю летело все, что мешало спасаться. Воины  давили и топтали друг друга. И среди этого безумия, объятый таким же ужасом, как и все, уносился на своем сказочно прекрасном коне сатрап Фарнабаз. Пройдут годы, но до самого своего смертного часа будет он содрогаться, вспоминая то ощущение, что гнало его от афинских воинов.
  У Алкивиада не было конницы, он не мог преследовать беглецов. Поэтому потери персов на поле боя по сравнению с их численностью оказались относительно небольшими. Но разбегавшаяся армия разбросала все свое оружие и на длительное время оказалась небоеспособной. Мало того, беглецы несли в себе такой заряд паники, что заражали ею не только встречные подразделения, которые и не участвовали в бою, но даже гарнизоны крепостей.
  На следующий день афиняне без боя вошли в беззащитный Кизик. Победа была полной и на суше и на море.       
   Победа при Кизике (410 г. до н.э.) была самым блестящим делом в Пелопонесской войне. Обладая крайне ограниченными силами, Алкивиад уничтожил флот противника и разогнал во много раз превосходящие сухопутные силы его союзников. Афины практически восстановили и утвердили свое владычество на море. Известие о победах афинской армии возродили гражданское мужество у сторонников народной партии и на родине. Они низвергли незаконно захвативший власть совет четырехсот и учредили полную народную демократию. Те из олигархов, кто сумел бежать, наверное, бежали, но большинство погибло. Так Алкивиаду удалось отомстить своим клеветникам и открыть афинским гражданам истинное лицо предателей, мечтавших и в Афинах учредить аристократический метод управления.
   Последовала еще целая серия блестящих побед, в результате которых персы обещали перестать поддерживать пелопонесцев и уплатили 20 талантов военных издержек Афинам. Народный суд пересмотрел дело Алкивиада, оправдал его. Неслыханное дело – бывшего изгнанника ЗАОЧНО выбрали стратегом - главнокомандующим всем флотом и армией.
   И вот наступил долгожданный день. Флот, нагруженный добычей, со 114(!) трофейными вражескими судами вступил в порт Пирей. Весь город собрался на берегу. Герой получил все мыслимые и немыслимые награды от своих сограждан. Триумф. В торжественных криках толпы, казалось, что в самом воздухе, чувствовалась  приближающаяся победа в Пелопонесской войне Афин, сторонников народной демократии, над демократией аристократической, над тиранами, царями и прочей мразью, которая так любит обогащаться и повелевать, ничего не давая взамен. Торжественная встреча вдохновляла и народ и войска. Но, даже празднуя победу, не стоит забывать о тех крысах, которые подтачивают ее основание.




                ГИБЕЛЬ НАРОДНОЙ СВОБОДЫ

  Алкивиад стал во главе государства и получил от народа такую власть, какой, казалось бы, не обладал и сам Перикл. Он попытался воспользоваться летним временем для новых вооружений и подготовки войск. Но странное дело, его приказы, его требования как будто зависали в воздухе. Время было, как всегда в дни войны, исключительно дорого, а продолжались бесконечные совещания и согласования по каждой мелочи, по каждому вопросу. Войска и матросов, столь долгое время не видавших своих родных и близких, было не оторвать от семейных очагов на корабли. Да и отцы – руководители города советовали нетерпеливому полководцу дать отдохнуть, подлечить души и боевые раны его ветеранам. 
  Осенью, с большим трудом, ему удалось собрать небольшой отряд: 1500 тяжеловооруженных, 150 всадников. На нескольких кораблях Алкивиад вышел в море. Он направился против отошедшего от Афинского союза города Андроса. Ему удалось выманить андросские войска из стен города.  Андросцы совершили вылазку и были полностью разбиты. Но хорошо укрепленный город с таким количеством войск и без соответствующего снаряжения взять было невозможно, да и не нужно.  Без  войска Андрос ничем не мог помочь спартанцам в этой войне.
   Но этим событием воспользовались затаившиеся сторонники аристократического метода управления в Афинах. Да и многим функционерам народной партии герой пришелся не по нутру. Причина банально простая – зависть. По городу поползли слухи и сплетни. Суть их заключалась в следующем: Алкивиад, которому все  возможно, не знавший поражений полководец, не взял города – значит, не захотел! Наверное, получил взятку от противника? А тут еще одна напасть. Пока Алкивиад командовал флотом, противники боялись на него нападать. Но вот ему потребовалось отлучиться от флота по другим государственным делам. На время своего отсутствия полководец запретил своему помощнику Антиоху вступать в сражение со вновь набранным на персидские деньги спартанским флотом. Тот не выполнил прямого и недвусмысленного приказа, вступил в сражение с кораблями спартанца Лисандра и потерял 15 триер.
   Когда афиняне узнали об этом, то слухи, усиленно распространяемые завистниками, превратились почти в уверенность: Алкивиад подкуплен врагами!
  Друзья, находящиеся в Афинах, сообщили Алкивиаду обо всем, что творится и говорится в городе, обо всех этих сплетнях и грязных намеках.  Можно было вернуться на родину и легко доказать свою невиновность, ведь речь об аресте не шла. Но взыграла гордыня: посмотрим, как вы обойдетесь без меня! Он выступил перед войсками, вполне доверявшими ему и, несмотря на просьбы и протесты, поднялся на борт триеры. Одинокий корабль отправился на север Средиземного моря. Врагам только этого и было надо.
   Теперь следует сказать о Лисандре,  удачно напавшем на греческие корабли во время отсутствия Алкивиада. Отец этого полководца был знатным спартанцем, мать – илотка. Несмотря на знатное происхождение отца, вырос в бедности. С детства грезил о военной карьере и славе, с честолюбивой ревностью усвоил все внешние свойства настоящего спартанца: был равнодушен к богатству, мечтал возвеличить родной город; для достижения этой задачи готов был использовать любые средства. Он обладал необыкновенной проницательностью и большой ловкостью в политических делах, был хитер, пронырлив и бессовестен.  « Детей обманывают игральными костями, - говорил он, - а взрослых – клятвами». Он считал глупостью вести войну без обмана, потому, что бывают ситуации «где львиная кожа оказывается недостаточною, там необходимо пришить и лисью шкуру».
   После блестящих побед  Алкивиада, когда страх закрался в сердца многих противников талантливого и дерзкого афинянина, Лисандр получил под свое начало остатки спартанского флота. Все надо было начинать сначала. Не хватало всего: кораблей, специалистов и просто бойцов. Для подготовки требовались годы. Но можно было ускорить процесс восстановления былой мощи.
  Для этого требовались деньги, большие деньги. Лисандр обратился вновь к извечным врагам Греции, к персам. Особенно помог ему богатыми пожертвованиями Кир, наместник в Сардах, сын царя Дария 2. Греку были предоставлены: персидское золото, оружие и корабли. Вот тут бы и задуматься Лисандру: почему извечные враги Эллады готовы пойти на все ради спартанской победы? Думаю, что настолько проницательный человек ставил перед собой этот вопрос, но готов ли был ответить на него честно? Он рвался к славе, к победе, но готов ли он был заплатить за это своей Родиной? Если бы я был по-настоящему верующим человеком, то сказал бы так: дьявол хитер, маня славой в веках, расставляет он свои ловушки, но чтобы не давал он неразборчивому и преисполненному гордыни человеку, результат всегда один – катастрофа, обман. Все прах…
   Получив персидское золото и корабли, Лисандр стал платить своим морякам значительно больше, чем платили в Афинском флоте. К нему потянулись наемники со всего Средиземноморья. Он нанимал не просто экипажи кораблей, а целые флоты: сиракузский, финикийский. Таким образом, ему удалось восстановить «спартанские» военно-морские силы. Лисандр деятельно готовил флот и ждал момента, своего времени. Надо отдать должное: трезвый циник, он не самообольщался и знал таланты и полководческие возможности Алкивиада, поэтому он не вступал в бой, а выжидал. И дьявол помог ему. Алкивиад по делам армии был  на несколько дней оторван от флота. Шпионы донесли, этого было достаточно.
   Лисандр напал на Антиоха. Точнее выманил его на подготовленную проигрышную позицию. И нанес удар. Победа была незначительная, но имела то важное последствие, что в Афинах  поднялась новая волна клеветы на   Алкивиада. Из-за нее обиженный афинский полководец покинул бесконечно доверявшую ему армию и флот.
   Кажется, настало время действовать решительно и быстро. Другой бы так и поступил, но Лисандр был умнее. Видимо он решил показать афинянам, что в отбытии  Алкивиада нет ничего опасного для города. Приучить их к мысли: жили без этого гордеца и еще проживем. Пусть забудут о полководце. Поэтому он не стал непосредственно нападать на афинские силы, а занялся своими тылами, и укреплением, скажем так, «пятой колонны».
   В греческих городах Малой Азии он привлекал к себе людей олигархического образа мыслей, побуждал их к образованию политических партий. Этим он положил основание будущим переворотам и олигархическим правительствам. Текло персидское золото, и, благодаря ему, эти будущие правительства были целиком подчинены ловкому спартанцу. Зависимые от Лисандра олигархи греческих городов, были преданы ему всеми своими гнилыми душонками. Афины незаметно слабели, мощь Спартанского союза увеличивалась. Но…, как часто случаются эти «но». В 406 году до н.э. Лисандр был отозван и на место главнокомандующего был назначен Калликратид. Это был храбрый, честный и справедливый человек. Спартанцы считали, что новый командующий способен ускорить события. Этому были веские основания, если бы все шло законным путем…
  Лисандр с самого начала повел себя в отношении Калликратида в высшей степени враждебно. Он лишил нового командующего главной составляющей спартанской мощи на тот момент – отослал персидское золото обратно в Сарды. Сразу возроптали наемники и олигархические правительства примкнувших к Лисандру греческих городов. Лишенный денег, новый командующий вынужден был обратиться к персам. Те выслушали его планы на будущее и в средствах отказали. Без золота Калликратид был лишен самого главного на войне – времени, поэтому стал искать боя с афинским флотом.
  В сентябре 406 г. до н.э. произошла битва при Аргинусских островах. Калликратид не только руководил флотом, но подавал пример храбрости. Тяжело раненый в этом бою, он утонул в море. Спартанский флот бежал.
   Самым примечательным в этом сражении были его последствия. В то время в Афинах, видимо на персидском золоте, росли и крепли аристократические умонастроения. Зная, что армия и флот настроены патриотично, сторонники аристократического метода управления, при попустительстве лидеров народной партии, предприняли самую разнузданную кампанию против этих двух важнейших защитников свободы.
   По наущению афинских олигархов восемь из десяти командовавших в этом победоносном сражении патриотических настроенных полководцев были казнены. Предлог формально был вполне законным. Они не собрали тел тех моряков, что погибли в последовавшей после боя буре. Хотя и отдали соответствующий приказ.
   Хочется задать себе такой вопрос: а что же при этом делали рядовые сторонники народной партии? Почему они позволили убить патриотических настроенных офицеров?
  Думаю, что ответ лежит достаточно неглубоко. Еще при жизни столпа народовластия, каковым являлся Перикл, народ привык во главе государства видеть одного и того же человека. Сам Перикл привык в своих действиях опираться на достаточно узкий круг проверенных помощников и народную партию. А они, в свою очередь, пригрелись на своих местах. Так незаметно народная партия внутри себя взрастила дух аристократизма, привычки, неформальные связи. Рядовые же члены партии постепенно приучились бездумно следовать за лидерами партии.
   Недолгое пребывание у власти 400 олигархов на время всколыхнуло народ и партию. Благодаря высокому гражданскому духу, существовавшему в армии, и победам Алкивиада диктатура 400 была свергнута. Но радость встречи героев победителей помешала сделать соответствующие выводы и партии, и народу. Все решили: давайте жить по-старому. На те же должности, или с незначительными изменениями, были посажены те же представители народной партии. А тут еще и золото Лисандра. Человек слаб. Чиновники партии, как и в прежние годы, на словах произносили те же лозунги и клятвы, но по духу своему давно отошли от них.    
Вот почему на самом деле были казнены патриотически настроенные офицеры - победители вражеского флота.
   После героической смерти Калликратида как азиатские города, так и сам Кир отправили в Спарту посольство – просить, чтобы Лисандру снова передали главное начальство над флотом. Так как, по спартанским законам, один человек не мог два раза быть поставлен во главе морских сил, то спартанцы дали титул адмирала некоему Араку и послали вместе с ним Лисандра, как главного советника, чьи приказы обязательны для исполнения для всех без исключения, в том числе и для адмирала.
  Кир опять стал  самым щедрым образом поддерживать Лисандра. Ядовитой рекой потекло персидское золото. Но все равно спартанец медлил. Время работало на него. Афинское руководство – вот кто должен «созреть» к окончательному поражению.
  Весной 405 года Лисандр со всем флотом крейсировал в Эгейском море. Простые граждане Афин понимали, какую угрозу их существованию несет этот флот. Поэтому и в Афинах усиленно готовились. Была собрана эскадра из 180 судов. Были подготовлены соответствующие войска. Город собрал все свои силы. Во главе были поставлены имевшие прекрасные характеристики, проверенные партией пять полководцев. Точнее шесть, но одного назначили на эту должность не партийные функционеры, а по требованию народа. Его имя  следует запомнить и нашим современникам. Он вошел в историю как Конон Афинский.
   Прекрасно подготовленный и снабженный всем необходимым для похода и победы флот вышел в море. После непродолжительного плавания он стал на якоря близ Сеста, у устья реки Эгоспотам. Место было крайне неудобное для афинян. Лисандр стоял напротив у завоеванного им Ламсана.
   Узнав о расположении афинских сил, к ним поспешил Алкивиад. Все это время он находился на севере Греции, сколотил внушительный отряд преданных ему людей и очень много принес пользы своей Родине, отражая нападения варваров, завербованных персами.
   Прибыв в лагерь афинян, он обратился к командирам, указывая на неудачное расположение войск. Опальный полководец очень убедительно просил их немедленно оставить это неудобное место. Его поддержал Конон, также понимавший грозящую опасность. Но остальные пять командиров категорически отказались слушать. Как же? Их назначила на занимаемые посты сама непогрешимая  народная партия, а тут прибыл неизвестно откуда не поддерживаемый в данный момент партией бывший непобедимый полководец и советует. Алкивиаду приказали убираться из лагеря. Он обратился к солдатам и матросам. Но те также отводили глаза в сторону. У них не хватило гражданского мужества поддержать того, кого боготворили совсем недавно. В их рядах не нашлось Фрасибула и Фрасилла, способных понять очевидное. Главным аргументом того, что Алкивиад не был больше никем поддержан, выступила пресловутая проблема: героя в тот момент не поддерживала народная партия. Удрученный полководец покинул афинский лагерь. Если бы знал он, что эти пять проверенных партией боевых офицеров были подкуплены Лисандром. Но даже подобие такой мысли не могло появиться у него в голове.
   Прошло четыре дня. Удивительно однообразных. Каждый начинался с того, что командиры выводили афинский флот утром в море, якобы для того, чтобы сразиться с Лисандром. Но так как последний не выступал против них, то каждый раз возвращались назад.
Попробуйте представить, как поутру вы одеваете доспехи, выходите в море, готовитесь к бою, в котором, очень может быть, вам  суждено погибнуть. Вы готовитесь к смерти, смотрите на море и небо. Но противник не вышел к вам на встречу. Вы живы! Во всяком случае, сегодня. Командиры казалось, тоже понимали своих бойцов. Поэтому отпускали всех в город, оставив на кораблях оружие, снять стресс. Пятый день начался так же, как и четыре и предыдущих. Подготовка к бою, выход  в море, возвращение назад, отпуск на берег.
   Но к этому дню был готов Лисандр. Как только дозорные корабли, посланные на рекогносцировку, доложили, что афиняне, сложив оружие на своих кораблях, толпами отправились в город, он бросил свой флот на афинский лагерь.
   Только Конону, который не отпускал экипажи своих триер, удалось с боем на 8 кораблях вырваться из ловушки. Остальные корабли были захвачены. Были захвачены и находящиеся в городе безоружные солдаты и матросы, специально заранее высаженными для этой цели отрядами спартанских наемников. Их согнали на берег моря. Суд был быстрым и справедливым. Казнили всех. Даже предателей. Эта жестокость возмутила всю Грецию. И только-то...
   Сражением при Эгоспотамах силы Афин были практически уничтожены. Разбросанные по островам афинские гарнизоны без флота были обречены. Без кораблей они ничего могли сделать для родного города.
    Страшно представить о чем думал Алкивиад, когда узнал о предательстве старших офицеров, результатом которого, была гибель некогда грозного афинского флота. Чувствовал ли он раскаяние? Понимал ли то, что сделал, когда поддавшись гордыне, бросил свой народ? Вспоминал ли он дни своего триумфа?
   Вот на этот вопрос можно твердо ответить «да». Тогда, в эти незабываемые минуты, нужно было сделать все для спасения Родины, а не  предаваться терзаниям тогда, когда время уже было упущено.
    Как нужно было поступить? На этот вопрос ответил другой народ, но уже в другом месте и в другое время. В дни войны, чтобы избежать ужасов перерождения партий, необходима единоличная диктатура, предоставляемая одному человеку, для выполнения определенной задачи, на строго ограниченный срок, под контролем определенных государством лиц. И диктатор, и этот ограниченный круг лиц отвечают за выполнение поставленной задачи жизнью перед своим народом и государством. Конечно Алкивиад, с его потрясающим умом, мог найти этот выход. Но не нашел.
  Страшно представить, как он себя чувствовал по утрам, когда снились ему знакомые лица погибших матросов, солдат, офицеров, некогда служивших с ним, а потом зарезанных по приказу Лисандра.
   Но все эти рассуждения не более чем лирика. Реальная действительность была ужасна. В ней победитель Лисандр медленно двинулся к Афинам. Он плыл со своим флотом от города к городу, оккупировал их, жестокостью и насилием разрушал народные правительства и назначал в каждом городе правителями по 10 из своих олигархических сторонников. Этим декархиям  (господам десяти) он предоставлял небольшие вооруженные отряды под командованием спартанского наместника (армоста). Да в больших и не было нужды, гарантией существования этих режимов был он сам и его флот. В тех городах, где были афинские гарнизоны, он обещал и сохранял афинским солдатам жизнь. От них отбирали оружие, грузили на корабли и отвозили на материк. Там отпускали с приказом идти в Афины и предупреждали, что казнят, если встретят в другом месте. Этими действиями Лисандр хотел переполнить безоружными людьми Афины так сильно, чтобы вследствие недостатка жизненных припасов город не мог долго противостоять осаде.
   Когда спартанский флот подошел и увидел укрепление Пирея, Афины уже стали окружать со всех сторон и на суше. Но, несмотря на это, осажденные держались еще более трех месяцев. Весной 404 года из-за внутренних раздоров внутри народной партии город сдался Лисандру. С последним осколком народной демократии было покончено.
   Когда Лисандр написал в Спарту « Афины взяты», эфоры прислали такое решение: «Лакедемонское правительство постановляет следующее: вы должны разрушить Пирей и длинные стены, оставить все города и сохранить только собственную область. Сделав это, вы получите мир, если дадите то, что от вас следует, и возвратите своих изгнанников. Что касается числа кораблей, то вы должны сделать то, что требует Лисандр».
   Фиванцы и коринфяне требовали полного уничтожения города и превращения всей страны в пастбище; но этому воспротивились остальные союзники и сами спартанцы. Они хотели сохранить Афины в своих руках, чтобы иметь здесь опору против гордых фиванцев.
   После взятия Афин Лисандр отправился к Самосу для завоевания его и поручил своим друзьям, оставшимся в живых, афинским олигархам,  позаботиться о разрушении стен и учреждении подчиненного Спарте олигархического правления. Но, так как стены не были разрушены и граждане сопротивлялись перемене правления, то Лисандр через несколько месяцев снова вернулся в Афины и при звуке труб велел разрушить стены и сжечь корабли, между тем как союзники, украшенные венками, предавались играм, точно праздновали в этот день начало свободы Греции. Затем Лисандр переменил правление, назначив в городе тридцать олигархов, так называемых тридцать тиранов, и в Пирее – десять тиранов. Для подкрепления их власти он оставил спартанский гарнизон под началом армоста Калливия.
   Устроив, таким образом, дела в Афинах, Лисандр отплыл во Фракию, а оставшиеся после завоевания Афин еще не отправленные около 1000 талантов, а также все полученное им, как победителем ненавистной народной власти от разных царей и тиранов, подарки и венки отправил в Спарту. Доверил везти столь драгоценный груз некоему Гилиппу. А этот подлец подпорол мешки снизу и украл часть государственных денег. Но Лисандр, как человек крайне пунктуальный, щепетильный, без ведома сопровождающего в каждый мешок положил по табличке с обозначением заключавшейся в нем суммы, а слуга Гилиппа намекнул исследовавшим дело эфорам о скрытых деньгах словами: «Под крышей спит множество сов». Тогда в обороте находилось множество афинских денег, на которых изображалась сова. Гилипп, чтобы избежать наказания, вынужден был оставить отечество.
  Когда я рассказывал моим знакомым  о том, сколько богатств получили победители после захвата Афин, возник вопрос, на котором я не могу не остановиться. Мы долго спорили о нравственности. Как точно известно, Лисандр отправил в Спарту 1000 талантов золотой монетой. Это просто какая-то уму не постижимая сумма. Но, помимо нее, мы не знаем, сколько взяли себе другие союзники! Думаю -  не меньше! А сколько получили главные организаторы войны – персы?!!! Ведь необходимо было удовлетворить не только жадность персидского царя, но и его губернаторов – сатрапов отдельных провинций, принимавших деятельное участие в ходе всей войны и в силу этого, конечно же, требовавших своей доли «законной добычи». А кредиты, которые брал Лисандр, да и другие полководцы до него?
  Отсюда вытекает вопрос: почему эти огромные, уму не постижимые  средства не были использованы при обороне Афин? Да и в ходе всей Пелопонесской войны такое оружие, способное сберечь время и жизнь афинских граждан, не было использовано! На эти деньги можно было скупить и финикийский, и сиракузский флота, всех союзников Спарты, самих продажных спартанских эфоров и даже самого персидского царя!
  Моральную сторону этого вопроса давайте отметем сразу. Даже сам высокоморальный Перикл, если вы помните, когда это было необходимо, для спасения Афин, не гнушался давать взятки спартанцам. Мы разбирали разные варианты ответов, и пришли к одному, о котором умалчивают историки: на часть этих народных богатств и была подкуплена верхушка самой народной партии. Видимо этим вырожденцам пообещали, что после поражения народной власти они смогут «приватизировать» часть народного богатства, а так же часть особо доходных государственных производств, на что они и купились. Судя по последующим событиям, некоторой части партийного чиновничества кое-что перепало, но большинство не получило ничего. Дураки, что ли, победители делиться с бессильными побежденными даже частью добычи? Но и те, что получили, были в последствии ограблены при различных переделах и в большинстве своем уничтожены.
   Другая сторона этой проблемы заключается в том, почему эти опытные партийные чиновники так легко заглотили наживку, поверили обещаниям врагов. Думаю, что на эти вопросы вырождения партийно – государственного аппаратов хорошо ответил в своих замечательных книгах Ю.И. Мухин. Другое дело: как подобного рода предательства избежать народам, достигнувшим тем или иным способом  народной власти. Вот вопрос, требующий ясного ответа.
Но продолжим наше повествование.
               
   После падения Афин начинается самый интересный и самый запутанный период в жизни Лисандра, когда с твердого фундамента исторических фактов приходится встать на зыбкую почву предположений.
   После разгрома Афин в Элладе и окружающем ее мире не было более известного и могущественного военного и политического деятеля, чем Лисандр. Цари, сатрапы и тираны наперебой приглашали его к себе, слали драгоценные подарки. Продажные поэты воспевали его в стихах, актеры изображали его героем, а жрецы, если и не относили его напрямую к сонму богов, то уже полубогом оформляли в глазах толпы, не стесняясь в выражениях. Казалось, этот период в жизни полководца превратится в бесконечный праздник до конца его дней. Но историки не зря упоминали о политической хитрости, необыкновенном уме этого спартанца, таланте его в интригах. Вот об этом последнем свойстве его ума следует упомянуть особо. Сквозь потоки лести и восхвалений он не мог не разглядеть едва прикрытую зависть к нему. На всех пирах и торжественных мероприятиях вся празднующая победу сволочь не только старалась изо всех сил оклеветать свергнутый режим народного правления, но и всячески выпячивала свои заслуги в его уничтожении. Тем более, что возможности для этого были, потому как уничтожение основных афинских сил произошло без решительного, крупного, с огромным количеством жертв с той и другой стороны, сражения. Просто и без особых проблем взяли и окружили безоружную толпу афинских матросов и солдат, а потом без всякого риска хладнокровно всех вырезали.
   А раз не было риска, жестокого боя, то не было и героев, а победа была, и каждый подлец стремился хоть кусочек этой победы приписать себе. Сначала это забавляло Лисандра. Наверное,  было очень смешно слушать россказни очередного «героя» о том, как он всю жизнь боролся против ненавистного тоталитарного народного режима, но тайно! И, наконец, эта « тайная борьба» увенчалась успехом – Афины пали! Болтовни подобного рода было очень много, особенно на пирах и после обильных возлияний. Потом это стало утомлять и, наконец, просто надоело, потому что никто кроме самого Лисандра даже не подозревал, каких трудов, какого напряжения всех сил стоила эта победа. Ведь надо было найти, разглядеть в дни потрясающих воображение побед Алкивиада ту единственную трещину, маленькую червоточину. И где? В святая святых в самой народной партии. Разглядеть – это еще полдела. Впрыснуть в нее яд персидского золота, расширить, использовать еще не найденные в те годы недостатки теории самого народного правления свободных граждан. Вычислить не просто жалких шептунов, способных лишь втихую испортить воздух на собственной кухне, а действительно обличенных властью партийных функционеров, имеющих возможность, естественно не за просто так, дискредитировать, реально подорвать, подточить, подменить саму идею народной власти. И сделать это, еще раз повторюсь, не в разбитой покоренной стране, а в стране победительнице, разгромившей своих врагов, заставившей, страшно вспомнить (!), саму Персидскую державу оплатить Афинам военные издержки.
   И вот тут Лисандр допустил ошибку. Нет-нет да стал одергивать тупых хвастунов. И чем дальше, тем больше. Наверное, каждому известен этот тип умных, насмешливо-молчаливых людей, досконально знающих свое дело и поэтому способных в нужный момент, который они ощущают как никто другой, одним словом или даже просто саркастической улыбкой полностью дезавуировать крикливого болтуна. Подобные его действия вызывали естественную реакцию у подонков, особенно коронованных и чиновных. Вокруг Лисандра ядовитыми змеями поползли грязные сплетни. Особенно царственные подонки стали муссировать и взращивать одну: Лисандр присвоил себе несметные богатства! Им даже в голову не могло прийти, что можно распоряжаться огромными, немыслимыми средствами и не украсть хоть что-нибудь!
   Эти слухи докатились до Спарты. Эфоры, а особенно спартанские цари, которые давно завидовали военной славе полководца, стали охотно принимать жалобы от отдельных городов и властителей на жестокость и грабежи, допущенные войсками Лисандра во время военных действий. Особенно дискредитировать способного полководца старались персы. Зачем им это было нужно, можно легко понять из дальнейшего развития истории.
   Возмущенный Лисандр прибыл ко двору персидского сатрапа Фарнабаза. Спартанец потребовал от него написать письмо, опровергающее грязные доносы, поступившие в Спарту. Хитрый перс написал необходимое послание, излагавшее реальный ход событий, прочел его спартанцу, но при запечатывании подменил его другим, противоположного содержания, которое Лисандр и привез с собой в Спарту. Этот пасквиль и послужил эфорам как основной документ для его обличения. Казалось, что трагический финал жизни полководца неизбежен. Но влияние его на рядовых спартанских граждан, слава в окружавшем Спарту мире были так велики, так ни с чем не сравнимы, что казнить своего кумира, несмотря на всю тяжесть предъявленных ему обвинений, спартанцы не решились. Его просто отстранили от всех дел и званий. Потянулись жуткие месяцы вынужденного безделья. Появилось время для того, чтобы взвесить произошедшие события и поступки, пересмотреть день за днем всю свою жизнь, сделать тяжкие выводы. И он пересмотрел все, все взвесил честно, глядя  в глаза горькой правде, и сделал потрясающие  выводы. Нельзя не поразиться мощи и силе духа этого человека. Другой бы на его месте наложил на себя руки, или запил до полного безумия, или ударился в религиозный самообман. Но не таков был Лисандр. В трагические дни этой драмы, взвесив все и вся, он понял, что сражался не на той стороне! Осознал, насколько ничтожны были его мечты о военной карьере, военных успехах и всем остальном. Но главное, то, что служил он не тем идеалам. Сколь ничтожны властители хоть наследственные, хоть избранные, по сравнению с ответственным народовластием! Он стал разбирать ошибки своих афинских противников, совершенные ими в ходе войны. Изучать причины, породившие эти ошибки, а самое главное, обдумывать те проблемы, которые привели к загниванию народной партии в Афинах. Видимо, он нашел выхода из тупика времени, в котором процессы самоуспокоения ведут народ и партию, его возглавляющую, к неминуемой гибели. По складу своего аналитического ума, это был человек не способный приступить к действиям, не решив всех проблем. А однажды, найдя верное решение, он понял, что должен действовать и начал готовить со всей тщательностью, на которую только он и был способен, заговор с целью свержения существующего в Спарте режима.
   Конечно, Лисандр и не думал предоставить власть порабощенным илотам. Но он хотел уничтожить власть чиновников-эфоров и низвергнуть царей. Править должны граждане, - считал опальный полководец, - ответственные перед народом и страной, связанные жесткими правилами, но изменяемыми с изменением исторической обстановки.
   Шло время. Туман клеветы, окружавший Лисандра, стал рассеиваться. Его возвратили на службу. Однажды его отправили с небольшим отрядом в Фокиду. К тому времени фиванцы уже враждовали со Спартой. Им удалось перехватить письмо, из которого узнали цели и маршрут отряда, возглавляемого Лисандром. На пути следования спартанцев была организована засада, в которой и был убит полководец. В этом событии есть много неувязок, заставляющих думать, что не все было так обыденно просто. Теперь судить обо всем происшедшем очень трудно. Скорей всего гибель Лисандра произошла осенью 395 года до н. э. Даже дата гибели известна лишь приблизительно. Разгоралась Коринфская война (395-387 годы). Тело Лисандра было выдано спартанцам. Его похоронили с отданием воинских почестей в Беотии близ дороги, на земле дружественных панопейцев, на пути из Дельф в Херонею.
   Эта кончина возбудила в Спарте столь сильную горесть, что царь Павсаний, опоздавший со своими воинами, к месту встречи с отрядом Лисандра и не отомстивший за гибель полководца, был приговорен к смерти. Ему пришлось бежать в Аркадию, в храм Афины города Тигеи, где он оставался, скрываясь от мщения, до конца своей жизни.
   После смерти Лисандра, принесшего Спарте несметные богатства Афин, эфоры занялись его наследством. Оказалось, что полководец и его семья жили в бедности. Этого себе никто не мог представить. Когда же обнаружилось, что семья погибшего не располагает средствами, то женихи его дочерей, надеявшиеся на большое движимое имущество, отказались каждый от своего слова и были за то наказаны эфорами.
  Во время исследования записей покойного и были обнаружены следы заговора, который готовил Лисандр, его цели и задачи. Записи были уничтожены, а так как началась война, о заговоре, тем более, что его главный организатор был мертв, решили забыть. И забыли. Все. А любопытно было бы представить, насколько изменился окружающий нас мир, если бы Лисандр выполнил то, что задумал? 



                ГОРЕЧЬ ПОРАЖЕНИЯ               

  Настало время вернуться к еще одному герою нашего повествования. Мы расстались с Алкивиадом в предыдущей главе, в 405 году до н.э., когда афинский флот беспечно встал при Эгоспотамах (Козьей реке). Тогда напрасно он пытался указать, назначенным партией флотоводцам, всю гибельность их положения и поведения. Конечно, даже при его остром уме, знании жизни и людей, невозможно было представить, что пятеро из шести флотоводцев продались Лисандру Спартанскому со всеми своими потрохами, что они готовят гибель доверенных им войск, не зная, что этим обрекают на смерть и себя. Алкивиад не был виноват в этом (слово «поражение» тут неуместно) запланированном убийстве. Так отчего же так щемит сердце, когда вспоминаются знакомые лица погибших подчиненных, которых он мог бы привести к победе? Но не привел... А все проклятая гордыня. Надо было вернуться в Афины, разорвать паутину сплетен и клеветы, стать диктатором и закончить войну победой…
   Пока он вновь и вновь переживал происшедшую с флотом трагедию, пали Афины. Когда стали известны подробности сдачи города, он понял: терзания напрасны, ничего бы сделать не удалось. Чтобы стать диктатором до окончания войны, пришлось бы отстранить от власти партию, ее лидеров, а им бесконечно верили афинские граждане и войска. Да разве можно не поверить человеку, если он, глядя тебе в глаза, на память цитирует Солона и Перикла, рассказывает со слезами на глазах о деяниях Фемистокла, а сам в это же самое время ведет переговоры с Лисандром,  выторговывая возможно большую цену за предательство? Даже если бы он обвинил лидеров партии в предательстве, кто бы ему поверил? В массовом сознании граждан утвердилась непререкаемая истина: партия всегда права. А тут приходит некто, пусть даже самый любимый народом герой и утверждает, что партия переродилась, что руководят ею предатели. В лучшем случае его тут же казнили бы, как казнили уже в 20 веке капитана 3 ранга Саблина, правда уже на другом море и в другой стране, но утверждавшему почти тоже самое: коммунистическая партия перерождается, необходимо принимать меры для спасения идеи народовластия… А в худшем? О худшем даже не хотелось думать. Нет! Мечтания надо отбросить, необходимо жить суровой реальностью. А она такова: народовластия в Афинах больше нет. Может быть, спустя несколько лет, когда народ вдосталь нахлебается аристократической демократии и поумнеет, потребуются его знания, боевой опыт и немалые средства, скопленные за время малой войны на окраинах Эллады. А сейчас?… Сейчас надо решать, как жить дальше. Ясно одно: ни персы, ни спартанцы и их союзники его в покое не оставят, потому что он является героическим символом народовластия и афинских побед. Где бы, в какой бы стране он не скрывался оружием или за деньги, но его достанут на любой должности и у любого владыки. В крайнем случае, это вопрос времени или цены. Значит нужно скрыться настолько незаметно, «лечь на дно» настолько тихо, чтобы никто не догадался, до поры, пока он не потребуется восставшим Афинам. Но есть еще один вариант. Наполненный риском до краев. Зато не надо мучительно ждать. Алкивиад, как никто другой, понимал насколько Персии не нужна сильная Спарта, способная возглавить Элладу. Значит, союз победителей непрочен. А что если оставить бесконечно преданный ему отряд, а самому отправиться в центр Малой Азии прямо к персидскому царю Артаксерксу с богатыми дарами (нищему не пробраться к этому  восточному владыке, да и кто будет слушать бедняка?) и склонить его к освобождению Афин? Риск огромен, цена – жизнь или освобождение Родины. Он решил рискнуть, так как до него доходили вести, что униженные, поставленные под власть 30 тиранов, назначенных Лисандром, афиняне раскаиваются и с надеждой  вспоминают о своем Алкивиаде. Они ждут от героя, которому все удается, помощи.         
    Но в свою очередь и тираны со страхом вспоминали об этом человеке. Они понимали, что их власть не может быть прочной, пока жив Алкивиад. Весть о его появлении в персидских пределах молнией пролетела с одного берега Средиземного моря на другой. Всполошились афинские тираны и обратились к правительству Спарты.
   Всегда столь медлительные спартанские власти отреагировали моментально. Они обратились к персидскому сатрапу Фарнабазу, в чьих пределах появился Алкивиад, с просьбой прекратить жизнь героя. Говорят, что Фарнабаз, тот самый Фарнабаз, который, бросив все, бегством спасался от Алкивиада, во время битвы при Кизике в 410 году, с негодованием отверг настоятельную просьбу спартанцев. Он заявил, что никогда не станет палачом героя. Тогда ему стали грозить разрывом союза между Спартой и Персией. Союз этот после разгрома Афин был не так уж и необходим. Скоро его разорвут окончательно, но все же … Сатрап не послал своих профессиональных палачей. 
   Зимой 404 года в глухой деревне Мелиссе остановился с сопровождавшими его двумя спутниками Алкивиад. Неожиданно в ней появляются два очень высокопоставленных лица: родной дядя Фарнабаза Сузамитр и его брат Магей. Ночью, неизвестно почему, местные крестьяне решают убить Алкивиада. Они обкладывают дом, в котором ночевал герой, хворостом и поджигают его. Проснувшись от треска пламени и дыма, Алкивиад обматывает левую руку плащом и с кинжалом в правой руке бросается в огонь. Он вышибает подпертую дверь. В страхе убийцы разбегаются, но из темноты летит град стрел, и он падает мертвый. Кто-то подбегает к телу, отрубает голову Алкивиаду и вместе с ней скрывается во тьме.
   Когда верный аркадский раб, всегда сопровождавший героя, и его подруга Тимандра выбегают из горящего дома, то они находят только обезглавленное тело героя. Тимандра прикрыла обнаженное туловище своей одеждой и сожгла его в пламени дома. Пепел погребла она со всем усердием любви и возможным для нее великолепием.
 Фарнабаз получил голову полководца.
 Надеяться жителям Афин больше стало не на кого. Настала трудная  пора задуматься о судьбе Родины. 




                ИСТИННЫЕ ЛИЦА СОГРАЖДАН

Давайте немного освежим в памяти ситуацию, сложившуюся после сдачи города лидерами партии. Когда Лисандр захватил Афины, он выбрал себе в помощники некоторое количество богатых граждан города, поставил спартанский гарнизон, предъявил для исполнения решения спартанских властей. Но афинские богачи не торопились выполнять приказы оккупационных властей. Зачем им было стараться ради спартанцев, те и так нанесли определенный вред их бизнесу, да и свои сограждане под боком, а вдруг что-то изменится, тогда придется бросить все и бежать. Рисковать своим положением ради спартанских интересов они не торопились.
   Когда Лисандр увидел, что обычный спартанский метод – ставка на богатых граждан - в Афинах не приносит ожидаемых плодов, он понял, что надо искать других исполнителей. Известных сторонников аристократических методов управления в городе было ничтожно мало. Самые активные были уничтожены еще во время разгрома совета 400 или скрылись в соседних государствах. А с пассивных  что взять?
   Для того, чтобы лучше понять складывавшуюся в Афинах ситуацию, в ту эпоху, столь далекую от наших дней, давайте рассмотрим то, что творится в 21 веке в Ираке. Американцы захватили страну, оптом закупив генералов, ответственных за ее защиту. Захватить - то захватили, а навести, новый оккупационный порядок в ней не могут, так как предателей, готовых сотрудничать с захватчиками очень мало и они не пользуются доверием населения. Наскребли конечно среди своих подручных: поляков, украинцев и тому подобного сброда, некоторое количество пушечного мяса, но мало для того, чтобы держать захваченную страну под каблуком. Стали искать выход из тупикового положения. К кому ни обратятся за помощью – все в кусты. Спасибо известному россиянцу, бывшему члену ЦК КПСС Евгению Примакову, он сразу присоветовал: «А вы возьмите, - сказал, - и назначьте на разные оккупационные должности бывших партийных функционеров. Они живо поведут лишенный руководства народ туда, куда вам нужно. Сами создадут и оккупационную полицию, и армию, если потребуется». Вот что значит образованный, а главное – опытный человек, с ходу смотрит в корень проблемы и решает ее. Американцы вначале от такого предложения рыло отворотили: брезгуем, мол, даже разговаривать с этой партийной сволочью. Потом ничего, поостыли. А сейчас вроде и полицию, у них там, иракскую создают, и нефть качают там, где надо. Значит, дошло, поняли наконец, что такое настоящий партийный опыт.
   Лисандру никто не подсказывал. Этот мужик свою голову имел на плечах. По какому принципу он подбирал предателей для управления покоренными Афинами, не знаю, но подобрал удивительно сплоченную, действующую в интересах завоевателей команду из 30 бывших граждан. Назвал их по привычке олигархами и ознакомил с требованиями победителей: уничтожить неприступные длинные стены, оружие, корабли; создать послушное Спарте вассальное государство. Вновь назначенных руководителей эти требования вполне устроили. Они решительно взялись за дело. Организовали уничтожение укреплений, стали создавать необходимые покоренной стране законы. Причем делали это так ловко, так красиво маскируя туманом патриотической риторики, что покоренные афиняне им даже поверили, думая, что тираны заботятся о возрождении Родины. Аристотель писал о начале их правления: « Так вот с самого начала они держались такого образа действий, устраняли сикофантов и людей, подлаживающихся в речах своих к народу, вопреки его настоящим интересам, аферистов и негодяев, и государство радовалось этому, думая, что они делают это во имя высших интересов»
   Но все мероприятия, проводимые советом 30, делались не для возрождения Афин, а для укрепления их собственной власти. Тираны были опытными подлецами, искушенными в науке управления. Они выбрали из граждан 3000 человек, которые одни сохранили право гражданства и право носить оружие.  Эти «граждане» составили как бы отряд телохранителей и вместе с 700 спартанцами были в городе опорой их власти. Укрепив свою власть законодательными и организационными мероприятиями, тираны допустили ошибку – они сбросили маску патриотов-реформаторов и занялись тем, ради чего пришли в услужение к оккупантам – собственным обогащением. Процесс приобрел лавинообразный характер. Ограбленные реформаторами жители города были ими жестоко оскорбляемы, лишены  какой-либо видимости свободы, унижены, многие казнены, изгнаны из отечества. Не только демократическое умонастроение, но и богатство любого афинянина стало считаться в их глазах преступлением. Полторы тысячи человек в короткое время подверглись смертной казни, более половины жителей были цинично ограблены и удалились в изгнание. Среди них было немало таких, кто приобрел свои богатства уже после падения Афин.
Изгнан был  и Фрасибул, сын Лика, из демоса Стирии, который был известен как неплохой полководец в Пелопонесской войне. С момента падения Афин, парализованный предательством верхушки народной партии, он разочаровался в политической деятельности и хотел жить тихой семейной жизнью. К несчастью, у него было кое-какое состояние, поэтому генерал, давайте назовем его так, подвергся ограблению и был изгнан из страны. Надо сказать, что фиванцы, не смотря на запрещение спартанцев, охотно принимали афинских изгнанников. Они не ладили со Спартой и желали, чтобы опасное для них владычество ее в близких Афинах было снова низвергнуто. После репрессий, обрушившихся на его семью, и изгнания Фрасибул как – будто очнулся от духовного паралича. А тут еще дошла горестная весть о гибели Алкивиада. Пришлось подумать самому о будущем: народная партия была дезориентирована предательством вождей, Алкивиад убит, фиванцы ничем не помогают, спасибо, что не гонят дальше, а жить надо. Для начала он собрал в Фивах небольшой кружок друзей и выжидал благоприятного времени, чтобы сделать нападение на тиранов, захвативших всю власть в Афинах.
   Положение тридцати к тому времени стало не таким прочным, как в начале. Появились недовольные, особенно среди лишившихся всего. К тому же тираны, «приватизировавшие» практически все, приступили к переделу добычи. У них образовались две партии, из которых одна под предводительством Крития и Харикла беспощадно и жестоко проводила принципы тирании, между тем как другая, предводимая Фераменом, считала, что грабить нужно более завуалировано, маскируясь законами и другими правовыми актами. Партия Ферамена стала критиковать открытый, грубый грабеж, проводимый партией Крития. Сторонники грубой силы возмутились и казнили Ферамена. Возникшей смутой решил воспользоваться Фрасибул. Среди зимы, ночью он неожиданно для всех захватил небольшую крепость Филу к югу от Киферона, в 100 стадиях от Афин. Со всех сторон к нему стали стекаться подкрепления. Тираны, когда узнали об этом, мобилизовали часть мужского населения Афин и погнали на штурм Филы. Приступ был отбит. Тогда они приступили к осаде, но Фрасибул, после сильного снегопада, неожиданно вывел свой малочисленный отряд из стен крепости и напал на осаждающих, разбил их, нанеся сильные потери, и гнал до самих стен Афин, заставив укрыться в городе. Тогда выступил спартанский гарнизон с отрядом всадников, набранных из личной охраны тиранов. Плохо вооруженные повстанцы, да, к тому же, значительно уступавшие по численности своим противникам, отступили. Казалось, участь восстания решена. Но при Ахарнах, когда преследователи расположились на отдых, Фрасибул напал на них ночью и нанес поражение.
   Тираны увидели опасность своего положения. Чтобы удержать свое господство, они отправили послов к Фрасибулу и предложили ему возвратиться в Афины, а также принять участие в олигархическом правлении. Бесхитростный и резкий Фрасибул ответил им с солдатской прямотой, - потребовал восстановление народной демократии. Между тем войско его возросло уже до тысячи человек. Через пять дней после стычки при Ахарнах, действуя опять же ночью, генерал совершил стремительный переход и овладел наиважнейшим пунктом в системе жизнеобеспечения города, портом Пирей. 
   На этот раз тираны бросили в бой все свои силы, но после битвы на высоте Мунихия были обращены в бегство. Критий, глава тиранов и предводитель их войска,  пал в сражении. Из воинов его погибло только семьдесят человек, потому что народные демократы, сколько было возможно, щадили бегущих афинских граждан.
   После этой битвы возник раздор между 3000 привилегированных граждан. Большая часть из них отпала от совета тридцати и учредила новое олигархическое правление из десяти лиц, взятых из партии интеллигентного сторонника законного ограбления покойного Ферамена, поручив им заключить мир с засевшими в Пирее.
   Партия тридцати бежала в укрепленный Элевтин, который уже заранее они избрали местом убежища.
   Но новое правительство десяти (декадохи) пошло по следам предшественников: оно не захотело вступить в переговоры с демократами Пирея, а ведь все десять в прошлом когда-то были сторонниками народного правления. Удивляться тут нечему. Многие из тех, кто с удовольствием жил на 2-3 обола в день во время народной власти, основательно разбогатели за время правления 30 олигархов. Вот тут опять вступаем на зыбкую почву предположений, потому что придется объяснить, почему олигархи, готовые за гроши ограбить своих сограждан, часть из них не только пальцем не тронули, но даже некоторым помогали сколотить приличные состояния. Хотя моим согражданам, пережившим конец 20 века и начало 21 это объяснять не нужно. Причины, что 2,5 тысячи тому назад, что в наше время одинаковы: знакомства, связи, совместный бизнес. Именно по этим причинам кадровые сторонники народной власти превратились в убежденных сторонников власти аристократической и основным лозунгом стало: никакой ответственности, ежегодной отчетности перед этим тупым быдлом, лишь по недоразумению называемым народом. Это можно наглядно проиллюстрировать примером из нашего, недавно прошедшего 20 века. Тогда в законодательное собрание г. Санкт-Петербурга избиралась группа депутатов под руководством Ю.Ю. Болдырева. Замечательные, талантливые люди, почти сплошь бывшие ответственные работники партийных и комсомольских органов, в одночасье ставшие убежденными «демократами», они улыбались избирателям с экранов телевизоров и утверждали, что нет выше ответственности, чем ответственность перед партией, поэтому, вещали кандидаты, они и заключили между собой договор, торжественно заверенный нотариусом, об ответственности друг перед другом. Избиратели к тому времени уже так устали от «демократического» вранья и воровства, что с восторгом проголосовали за эту не то партию, не то группу.
   Только их избрали, как большинство болдыревцев наперегонки бросились продаваться самым отвратительным фракциям, состоящим в услужении у оккупационного режима. Через некоторое время Ю. Ю. Болдырев очередной раз выступал на телевидении. Говорят, что телефоны студии раскалились докрасна, так избирателям хотелось узнать, что же сделает честнейший Болдырев с этими ренегатами. Наконец дошла очередь и до этого вопроса. Выслушав его, Юрий Юрьевич грустно улыбнулся своей самой честной улыбкой и произнес примерно следующее: Бог им судья! От ответственности не уйдешь, если не на этом свете, так на том обязательно!
   Так и афинские члены совета десяти были готовы отвечать в любой момент друг перед другом, перед Богом, но никогда – перед народом. Поэтому новое правительство десяти стало просить помощи у Спарты. Там, как узнали, в каком трудном положении находятся вновь обращенные сторонники аристократии в Афинах, то, не мешкая ни минуты, выдали ссуду в 100 талантов и выделили 1000 гоплитов и 40 кораблей для осады Пирея. Честь захватить Пирей и уничтожить гидру народовластия эфоры вновь поручили Лисандру. Тот вдумчиво и как всегда основательно взялся за дело: окружил Пирей с суши, а с моря спартанский флот препятствовал любому подвозу. Аристократическая партия могла с холмов наблюдать, как страшная нужда овладевает демократами. Эти картины прибавляли им мужества. Так бы и погибли герои защиты Пирея, но вмешался в эту историю страшный завистник Лисандра спартанский царь Павсаний. Он уговорил эфоров отправить дополнительную помощь осаждающим и сам же ее возглавил. Конечно же, Павсания обуревала жажда не столько помочь соотечественникам, осаждавшим Афины, сколько собрать обличающие факты на Лисандра, потому что практически никто в руководстве Спарты, которое соблюдало только внешнюю часть законов Ликурга, не верил, что человек, пославший 1000 талантов, не считая многочисленных подарков, не попридержал себе сотню – другую. Добавим к этому зависть, переполнявшую спартанского царя к Лисандру, как победителю в Пелононесской войне.
   Расположившись лагерем перед Пиреем и несколько раз, встретившись с демократами в незначительных стычках, Павсаний завязал с ним тайные переговоры. В них спартанский царь, конечно же, не обещал восставшим восстановления законов народной ответственной демократии; речь шла о том, чтобы восстановить демократию на уровне законов Солона и не более. К тому же,  Павсаний соглашался отдать в руки восставших бывших спартанских марионеток: совет тридцати, совет десяти Пирея, а так же всех их судей. Тут следует сказать о том, что судопроизводство, производившееся в Афинах во время правления 30 олигархов, вызывало особую ненависть не только у афинян, но и презрение у всей остальной Эллады. Поставленный перед выбором: полное уничтожение или ограниченная народное правление и власть, Фрасибул решил, что лучше взять второе.
   Мир был заключен. Осажденные в одну минуту превратились в законных и полноправных хозяев Афин и совершили торжественное вступление в свой отечественный город 12-го воедриона (сентябрь-октябрь) 403 года. Совет тридцати, совет десяти, а также все  причастные к судопроизводству были выданы Фрасибулу. Тот, в свою очередь, передал их народу, и они были казнены, скажем прямо, не самым гуманным образом.
   Как – то раз, когда я обсуждал с моими друзьями историю мирного договора Павсания - Фрасибула, один из моих знакомых, в прошлом страстный поклонник работ  Л. Гумилева, но за перестроечные годы, несколько охладевший к теории пассионарности, изобретенной замечательным историком, так вот этот мой друг утверждал и утверждает, что полуграмотный спартанский царь Павсаний знал о существовании, открытого уже в наши дни, закона Корвина. Поэтому, - доказывал мой страстный любитель истории, - спартанский царь ничем не рисковал, заключая мирный договор с повстанцами. Согласно закону Корвина, восстановление народной власти в Афинах было невозможно. Судите сами. Попробую кратко изложить ход его мысли.
   Давайте представим степь, в которой кочуют какие-либо племена. Внутреннее устройство в них давно подчиняется строгим проверенным правилам. Но нас интересуют не законы сезонной перекочевки с места на место. Задумаемся о внутренних взаимоотношениях. Одни – подневольные пастухи, другие – владельцы стад. Но вот однажды, какой – то молодой пастух задумался и задался вопросом: почему он жарится на солнце, мерзнет зимой, рискует жизнью, защищая стада, а владелец их ничего не делает, с точки зрения пастуха, ничем не рискует, а получает львиную долю оттого, что сам не производит. Опытные пастухи, старики-аксакалы, давно привыкшие тянуть свое ярмо, начинали объяснять молодому, что такова, наверное, воля богов, создавших законы, по которым они живут сейчас и сотни лет жили их предки. «Закон – это программа нашей жизни, а не только правила общежития», - внушали старики. Молодой задумывался, обводя взглядом снисходительно – насмешливые лица опытных стариков, и говорил: « Плохой закон – плохая программа! Давайте перепишем его! Создадим лучшую программу нашей жизни!»
   « Нет, так нельзя. Законы – это мудрость веков и изменять их можно только тогда, когда производительные силы вступят  в конфликт с производственными отношениями» - поучали молодого неуча  аксакалы. – «И вообще, мало ты читал классиков, чтобы вот так, ни с того ни с сего, менять программы нашей жизни. Вот подожди, разовьется машинное производство, появится рабочий класс, тогда…».
   « Да не хочу я больше ждать и терпеть! – кричал молодой, - хозяин наш сволочь. Вы как хотите, а я горбатиться на него больше не желаю. И ждать не хочу! Попробую переписать программу сам», и уходил из законопослушного коллектива, а так как с теорией, что греха таить, у молодого было слабовато, то чаще всего в разбойники. Подбирал себе шайку таких же нетерпеливых и начинал грабить хозяев. Иногда случалось так, что шайка разрасталась до таких размеров, что уничтожали прежних хозяев и становились на их место сами. Но так как горячая молодежь действительно мало задумывалась над теорией, то получалось как в сказке «Убить дракона» Е. Шварца: дракона (хозяев) убивали и сами становились драконами (хозяевами) над своим же народом.
   Так вот – поучал нас наш друг, когда идея неприятия существующих законов – программ овладевает большим количеством людей, - это и есть пассионарный взрыв. Не надо никакого космического излучения, идея, овладевшая массами – становится материальной силой. Причем такой мощной, что не только изменится характер поведения своего носителя, его внешний вид, вся его жизнь, но влияет и на генетику этого мужчины. Тут Гумилев прав. И женщины предпочитают таких энергичных (заряженных идеей) мужчин. И дети от них родятся с измененной, в некоторой степени, нервной системой. У них другое восприятие мира. Если идея, овладевшая массами, как говорили классики, материальная сила, то и все признаки силы должны в ней присутствовать! Сила производит работу, изменяет мир. Психическая энергия вполне может, как излучение, влиять на генетику человека» - повторял он, нервно расхаживая из угла в угол.
   « Смотри сюда, - говорил он, хватая лист бумаги и энергичным штрихом рисуя на нем график» – вот нулевая линия покоя, общество спит. Вот кто-то проснулся, огляделся вокруг и понял: так жить нельзя – появилась идея. Она начинает овладевать людьми, скопилась критическая масса, взрыв, всплеск энергии, революция. Произведена работа по изменению окружающего мира. Но взрыв этот обладал ограниченным запасом энергии. В окружающем мире, где основное количество, скажем так: рядовых обывателей, хочет быть «индивидом», - с издевательской интонацией произносил он это слово, - а не просто человеком, живущим как личность в среде других людей, тут я не против, так он подлец еще хочет жить не просто свободным, а за счет других, при этом еще и наплевав на них. Ну, это портрет законченного индивида, на самом деле их целый спектр, и цивилизация, в данный момент паразитирующая на планете, это стадо более или менее организованных индивидов. Но вернемся к нашему взрыву. Энергия его начинает спадать, со временем гасится в стаде организованных эксплуататорами индивидов. Вот спад этой энергии и описывается законом Корвина. Только служит он не для описания затухания энергии взрыва, а для описания перерождения партий, их политического лица, энергии их деятельности». « Поэтому твой малограмотный царь Павсаний, - продолжал мой собеседник, - ничем и не рисковал, передавая власть в Афинах Фрасибулу и его повстанцам. Народная власть в том объеме, в котором ее создавал Перикл,  восстановиться по закону Корвина принципиально не могла, потому что и Солон, и Клисфен, защитивший Афины от интервенции, да и Перикл – все они создавали народную власть на восходящей ветви кривой революционного всплеска истории, когда идея только овладела массами и в жизнь ее внедряли благороднейшие, честнейшие энтузиасты. Все помыслы этих граждан были об одном: сначала предоставить власть народу, потом развить и сохранить завоеванное в борьбе с внутренней и внешней реакцией, наконец, усовершенствовать эту народную власть. А Фрасибул добился власти на нисходящей ветви процесса, когда народная партия уже обюрократилась, загнила и привела Афинскую республику к гибели. И все помыслы ее членов не шли дальше того, как получше, посытнее да поспокойнее устроиться в жизни. Сам же Фрасибул был неплохой боевой генерал, но никудышный теоретик, мыслитель. Он был способен победить в бою, в войне, наконец, но совершенно не способен  был осмыслить, вычислить причины происшедшей трагедии, дать новый идейный толчок. Он мог только лишь вступить на путь своих предшественников, ведущий в тот же идейный однопартийный тупик, который развился к концу правления Перикла и за время Пелопонесской войны. И афинские граждане ощущали это.
 Ты хоть вспоминай историю, думай, когда читаешь. Смотри, Маркс создал социалистический Интернационал. Вдумайся, создавал сам Маркс, используя всю мощь своего интеллекта, все свои знания. А во что выродились социалистические партии? По закону Корвина превратились в этаких служанок буржуазии. Вспоминай все, что читал о том, как боролись в разных странах за создание профсоюзов способных защитить интересы простого труженика, как-то ограничить уровень эксплуатации. Профсоюзных активистов убивали хозяева самым зверским образом, но идеи овладели массами. Профсоюзы создали. Но со временем они превратились во что? Правильно. В придаток системы эксплуатации. Ленин, самый известный ревизионист всех времен и народов, понял, что практически невозможно подготовить социалистическую революцию во многих странах одновременно. Надо рвать цепи эксплуатации там, где они слабее всего. Осознал эту идею, создал коммунистическую партию и порвал эти цепи. Сталин построил в сплошном враждебном окружении первое социалистическое государство, но не учел, что запас революционной энергии не безграничен. В определенной точке развития, на участке спада энергии, партия превратилась во что? Правильно. Не в носительницу идеи, а в бюрократический аппарат управления страной. На определенном этапе такие партфункционеры как Горбачев, Ельцин, Бакатин и прочие секретари обкомов перестали давать что-либо развитию общества. Их главной целью была партийная карьера. А по "Теории насилия" Ф. Энгельса: « Не оставляя в стороне завоевания, каждый раз, когда внутренняя государственная власть становилась в противоречие с экономическим развитием страны – а на известной ступени это случалось до сих пор почти с каждой политической властью, - каждый раз борьба оканчивалась низвержением политической власти. Экономическое развитие неумолимо и неизбежно пробивает себе путь…»,  а что мог дать экономике могучий интеллект коммуниста Ельцина? Он и прочел-то за всю жизнь «Букварь» и «Краткий курс партии». Сколько раз в школе оставался на второй год уж не упомню, по его биографии – 3 или 4 . В институт поступил потому, что его отец был главным строительным начальником на всем Урале. Этого идиота, другого слова не придумаешь, после окончания учебы отправили на строительство прорабом, но практически сразу убедились в его полном кретинизме и полной непригодности к какому – либо виду трудовой деятельности. Встал вопрос: куда его девать? История замалчивает о том кто помог дураку, но до этого никогда не проявлявший себя на общественном поприще молодой бездельник был устроен на работу в партийный аппарат. Тут он пришелся, что называется «ко двору», и сделал ослепительную карьеру. О чем это говорит? Да о том, что партией уже была пройдена точка на кривой спада, когда она была руководителем и двигателем прогресса. Думаешь, народные массы не ощущали загнивания верхушки партии? Понимали, да еще как! Осознавали это и низовые структуры партии, и рядовые коммунисты. А что они могли сделать? Ничего, потому что у них не было в руках механизма, инструмента, силы для того, чтобы достаточно жестко влиять на ситуацию в верхних эшелонах партийной власти. За годы советской власти СССР  превратился в могучую индустриальную державу, при деградирующем аппарате управления страной. Прочти эти строки из «Теории насилия» Энгельса, они как неумолимый приговор при развитых производительных силах деградирующей партии: «Она совсем не желала таких результатов своей собственной деятельности; наоборот, они с непреодолимой силой вторглись в жизнь против ее воли и намерений; ее собственные производительные силы переросли, ее руководство и с неумолимостью самой природы гонят теперь все буржуазное общество к гибели или к перевороту» в этой цитате стоит заменить «буржуазное общество на «загнивающее партийное» и станет понятно, почему мы оказались вдруг в колониальной стране третьего мира. Сейчас бывшие лидеры партии строят «свою империю с помощью шайки проходимцев и удерживают в своих руках власть  только тем, что представляют этой самой шайке эксплуатировать» Россию, это они,  «кто на все важнейшие посты в государстве ставит людей из этой шайки, а на все второстепенные места – их подручных». Пожалуй, лучше Энгельса о современном россиянском обществе и не скажешь. Так что теперь делать?!
  Учитывая опыт предшественников, понимая, что в данный момент мы находимся на нисходящей ветви процесса, необходимо дать народу новые идеи народовластия. Постарайся понять меня: даже самая революционная партия, этакий «орден меченосцев», о котором мечтал великий Сталин, но отгороженная от граждан в своей внутренней жизни, когда процессы партийного роста не зависят от жизни и развития народных масс, обязана оторваться от народа и обязательно это сделает. Я не говорю о современных буржуазных депутатах – это такие звери, которых держать нужно только в стальной клетке закона уголовной ответственности власти перед народом – закона Мухина. Но это же в полной мере относится и к любой народной партии. 
   Ну что теперь делать, - мне вполне понятно, - ответил ему я, - но ты пойми, что у меня сейчас другая задача. Я должен рассказать, как персидские сторонники аристократического метода управления страной не просто низвергли сторонников народного метода управления в Афинах, а уничтожили саму перспективу развития греческого этноса, подготовили почву для его многовековых неоднократных порабощений.  История тем и полезна, что помогает делать выводы на будущее. А ты хочешь, чтобы я изложил тебе все сразу: давай и прошлое, и настоящее, и проблему выхода из этого смертельного для нашей страны настоящего. А я хочу сделать не менее важное дело. Пойми, много веков на планете безраздельно царствовали сторонники аристократического метода управления людьми. Они предлагали и предлагают нам различные варианты одного и того же по сути метода, когда власть в стране отказывается отчитываться перед своими избирателями, маскируя свой уход от ответственности тем, что широкие народные массы, занятые повседневным трудом, не способны работать на перспективу, не видят дальше своего корыта. При этом еще и цинично утверждают, что народ способен избирать своих властителей, а вот оценивать их постоянно, ежедневно не способен. Низ-зя! А в работах известного исследователя античности Г.В.Штолля как раз и рассказывается о том, как управляли массы свободных граждан в Афинах своим городом-государством. Какого невиданного взлета в экономике, культуре, да и во всех областях человеческой деятельности  достиг этот город. Как с ничтожно малыми силами, но, привлекая к управлению самых лучших, самых инициативных своих граждан, он смог отразить пятимиллионное нашествие персов на всю Грецию. И как народная власть была повержена руками внутренних предателей, причем в пик своей мощи, когда были разгромлены одновременно и спартанцы, и персы. К сожалению, Г.В.Штолль раскидал и замаскировал свой рассказ о народовластии и гибели этого метода управления в разных своих работах. Его понять можно. В 19 веке, да и сейчас, безраздельно царят во всех без исключения умах последователи аристократического метода, выдвигающие в руководство стран то «народных» императоров, вскормленных бюрократией; то национальных царей; то фюреров и вождей, если и несущих ответственность, то только перед ограниченным кругом «посвященных» лиц, но никогда – перед народом. Давай из крупиц, разбросанных, замаскированных в трудах замечательного историка, сложим цельную картину взлета и гибели народовластия, извлечем из этого соответствующие выводы, расскажем нашим товарищам, а обо всем остальном они прочтут в газете «Дуэль».
   Итак, мы остановились на том, что спартанцы цинично бросили в «объятия» афинян своих марионеток – совет тридцати. Не стоит удивляться вероломству царя Павсания. Такое происходило две с лишним тысячи лет тому назад, происходило позже, произойдет и сейчас. Предателей, жадных хапуг и дураков отбрасывают, в конце концов, как грязную, отработавшую вещь в небытие.
   Подождите, друзья мои, и вы увидите, как в непотребное место полетят осколки партий «Наш дом – корыто», «Пьющие вместе» и прочие гниющие фрукты. Придет время.
   Но вернемся к нашим грекам. За всем происходящим в Элладе, пристально наблюдали персидские владыки. Временное возвышение Спарты их не устраивало. Конечно, они понимали, что подобное милитаристское государство не способно принципиально дать что-либо нового ни в культуре, ни в экономике, а поэтому – обречено, но процесс следовало ускорить. Принятию этого решения способствовали так же возомнившие себя непобедимыми сами спартанцы. Надменный, властолюбивый город навлек на себя общую ненависть и презрение греческих государств. Персам осталось сделать не так и много. В ход снова пошли «золотые стрелки из лука» – персидское золото. Деньги, помноженные на спартанское высокомерие, и вспыхнула Коринфская война.
   На этот раз персидский царь предоставил 500 талантов на покупку оружия и строительство флота… афинянам. Чему тут удивляться. Мощь Афин была подорвана в Пелопонесской войне, внутренняя власть осуществлялась на основании законов Солона, а благодаря тому, что городом руководили постепенно оттеснившие Фрасибула  разбогатевшие бывшие функционеры разложившейся народной партии, Афины достаточно твердо шли к аристократическому методу управления городом. Из начала нашего рассказа Вы знаете, чем закончил Солон. Так что персы ничем не рисковали.
   Царь Артаксеркс понимал, что в первую очередь необходимо уничтожить морское могущество Спарты. Этим он резко ограничивал район, в котором могли действовать спартанские войска. Потому от своего лица он предоставил неограниченные полномочия, а так же средства афинскому флотоводцу Конону, известному еще со времен несчастной битвы при Эгоспотамах, когда он вырвался из ловушки, организованной предателями, с восемью кораблями. Людские ресурсы Афин были ограничены, да и не стоило вновь возрождать морскую мощь героического города, поэтому персы предоставили возможность Конону вербовать боевые корабли не только в Греции, но и по всему Средиземному морю. Сначала Афинянин собрал только сорок кораблей в финикийских гаванях. Но тут спартанцы явились к нему навстречу с 120 кораблями. При таком перевесе сил, да еще учитывая, что командует наемниками, Конон был вынужден отступить и укрыться в Кавнской гавани в Карии. Здесь выдержал он долговременную осаду, в продолжение которой в войске вспыхнул мятеж из-за невыдачи жалования. Что поделаешь – таковы наемники. Но персы смогли доставить к осажденным деньги, и мятеж прекратился. Через некоторое время спартанцы отступили, и Конон получил возможность усилить свой флот и довести его до ста тридцати парусов. Заставив остров Родос отступиться от спартанцев и нанеся им сверх того некоторые менее значительные убытки, вступил он в решительное сражение с соединенным флотом спартанцев при Книде (394 г.)
   К моменту битвы из-за различных, как теперь говорят, «аппаратных дрязг» и родственных связей командовать спартанским флотом был назначен некий Писандр. Следует добавить, что это был лично очень храбрый и мужественный человек, но совершенно не знакомый с морским делом. Свою высокую должность он не столько выслужил, сколько получил …  «по блату». Его-то и атаковали Конон и персидский сатрап Фарнабаз при Книде. Союзники на левом крыле спартанцев тотчас обратились в бегство и, чтобы избегнуть гибели, поспешили сойти на землю, но Писандр, так же достигший уже берега, продолжал сражение на своем корабле и нашел смерть. 50 кораблей и 500 пленных (не считая потопленных судов) достались в руки победителей.
   Эта победа имела важные последствия. Господство спартанцев на морях было уничтожено одним ударом. Теперь персы могли действовать более откровенно. В 393 году объединенный персидско-эллинский флот отправился к берегам Пелопонесса. Он полностью опустошил побережье Лаконики и занял остров Киферу, поставив там персидского правителя с гарнизоном. Потом они отправились к Истму, чтобы сговориться относительно будущего образа действий с собранными там представителями греческих государств(!) Уже известный нам перс-сатрап Фарнабаз побуждал их к деятельному продолжению войны со Спартою, передал им значительную сумму денег для набора наемного войска. Спустя некоторое время, он возвратился в Азию, оставив Конону часть флота и денег. Афинянин выполнил поставленные перед ним задачи: жестоко отомстил спартанцам за поражение Афин в Пелопонесской войне. Когда спартанцы поняли, что ничего не могут противопоставить Конону, начались переговоры о мире. В 387 году он был заключен со следующим многозначительным положением: «Царь Артаксеркс полагает справедливым, чтобы города, находящиеся в Азии, а из островов – Клозомены и Кипр, принадлежали ему; чтобы прочие эллинские города большие и малые, получили свою автономию; только Лемнос, Имброс и Спирос должны, как в прежние времена, принадлежать афинянам. Тех, кто не примет мира, царь будет преследовать войною на земле и на море, кораблями и золотом, с помощью тех, кто согласится на мир». Этим миром малоазийские греки были отданы на произвол варварам, закреплена раздробленность Греции на мелкие государства и похоронена надежда греков на развитие их страны в будущем. Самое интересное в нем, что персы добились того, чтобы сами эллины и были своими же тюремщиками, и стражами своих ограничений.
 Следует закончить историю Конона Афинского. Перед подписанием подлейшего мира, он был вызван ко двору персидского сатрапа Тирибаза и там казнен из-за того, что своими победами давал несбыточную надежду ионийским грекам на освобождение от персидского владычества.
   А все-таки жаль его. Хороший был моряк.
   Если Коринфская война уничтожила спартанский флот, то Фивано-Спартанская война (378-362 г.г.) довела Спарту до края гибели и навсегда уничтожила преобладание ее в Греции.
   Но я не буду описывать ход еще одной войны, хотя в ней много полезного, что можно почерпнуть нашим современникам. Например, появление в среде спартанцев лиц, уклоняющихся от военной службы, от сражений. Это движение напоминает мне современные комитеты солдатских матерей. Тресанты, так называли в Спарте подобных идиотов, мечтали жить в независимом государстве, пользоваться трудом порабощенных илотов, но при этом не желали стоять в армейском строю и защищать основы своего государства.
   Так и сейчас существуют комитеты, действующие благодаря средствам, выделяемым западными спонсорами и разлагающими элементами, находящимися внутри правительства России. Солдатские матери взамен того, чтобы строго спросить с врагов, разлагающих нашу родину, с офицеров, ворующих жалкие крохи, выделяемые воровским режимом на содержание наших сыновей, стремятся любым способом сделать так, чтобы их сыновья не служили в армии. Взамен того, чтобы подумать, как заставить власть действовать в интересах народа, они стремятся к тому, чтобы любым способом отдалить, выделить своих детей от своего народа. К чему это приведет? А к тому, к чему приводило и ранее – к катастрофе. Когда граждане страны отказываются думать, искать первопричину творящихся злодеяний, то гибель страны – это просто вопрос времени.
   Не буду я описывать действия Эпаминонда, а также его друга и сподвижника Пелопида. Эпаминонд – автор косой атаки, когда создается значительный перевес сил в одном каком-либо удобном пункте. Противник, опрокидывается более значительными силами, расстраивает свои боевые порядки, теряет управление войсками. Таким образом, Эпаминонд достигал побед над врагами, значительно превосходившими по силам его войска.
   Пусть обо всем этом расскажут настоящие историки-профессионалы, а не такие любители как я.
    Для меня более важным является поиск потерянных принципов народовластия, которую постарались претворить в жизнь для своих сограждан лучшие умы Афин, и осознание того, что только трудом, поощряемым государством и уважаемым народом, можно сделать даже из рабовладельцев настоящих людей. Таким образом,  стихийный процесс развития человеческого общества можно направить  не на удовлетворение алчности отдельных его представителей, а введением различных законов самоконтроля построить государство не только не уничтожающее человеческую личность, но всемерно развивающее ее в интересах самой личности и всей страны.




      ВЫВОДЫ  ИЗ  ИСТОРИИ

  Целью написания любой работы должно являться практическое знание. Если его нет, то работа, как бы велика она не была, бессмысленна.
  Не скрою, что я люблю Грецию. Мне нравится в ней ее история, ее пытливый, умеющий бороться и искать истину народ. Умели греки думать, поэтому и смогли заложить фундамент многих современных нам наук, сумели (без приборов!) мысленно разглядеть атом.
  В те годы, ради освещения которых и я, простой обычный человек не выдержал и взялся за перо, греками был произведен грандиозный социальный эксперимент, значение которого до сих пор не оценило человечество. На территории одной небольшой страны, в равных климатических и географических условиях, существовали государства, использовавшие разные методы управления своими подданными: монархию, пожизненно или на какой-то срок избираемых выборных, т.е. демократию аристократическую, а так же демократию народную. Были проверены на жизнестойкость все формы и возможности диктатур и тираний. По результатам этого «эксперимента»: динамизму развития общества экономическому и культурному, стойкости в борьбе на выживание в кризисных ситуациях, последующие поколения обязаны были сделать соответствующий вывод. Но не сделали. Печально...
  Попробуем сделать выводы сейчас мы с Вами. Давайте посмотрим, каким требованиям должно отвечать государство, действующее в интересах ее граждан:
1.Исправить гибельный для страны курс можно изменением законов. Они должны охватывать все слои общества и этим связывать их в единое целое – государство. Каким путем это будет достигнуто, революционным или общество само поймет необходимость преобразований, зависит от уровня развития общества.
2.Верховная власть может быть по настоящему сильной и справедливой только тогда, когда зависит от народа, понимающего законы государства, действующие на данный момент без дополнительных разъяснений и разночтений.
3. Каждый гражданин участвует вместе с государством во владении средствами производства и не через посредников, а непосредственно (этого  требовал и Маркс).
4.Граждане заботятся о судьбе своей страны только тогда, когда кровно заинтересованы в этом. Греки не боялись заинтересовывать граждан экономическим путем.
5.Государство начинает развиваться с максимальной скоростью только тогда, когда служит абсолютному большинству народа, а не какой – либо его элитной части.
6.Власть самодержца – власть консервативная, не способна содействовать интенсивному развитию общества.
7.Выборная власть на достаточно длительный срок – так же консервативна, как и власть самодержца. При избрании руководителей страны на длительный срок происходит автоматическое отторжение граждан от участия в общественной жизни. Власть народа подменяется властью промежуточных инстанций, депутатов и президента.
  Давайте подумаем: а каким требованиям должны отвечать граждане, способные построить народное государство? Их совсем немного:
1.Каждый гражданин обязан определенный срок отслужить в Армии.
2.Каждый гражданин обязан иметь свое политическое мнение. В своей книге «Афинская полития» Аристотель приводит такой пример законодательства Солона на эту тему: «Кто во время смуты в государстве не станет с оружием в руках ни за тех, ни за других, тот предается бесчестию и лишается гражданских прав». Поэтому каждый гражданин должен состоять в какой-либо партии. Отказ от участия в общественной жизни равен отказу от гражданства. Такой человек становится подданным, лишенным права голосовать, занимать любые государственные и руководящие посты. С него только взыскиваются налоги.
3. Отец, как глава семьи, несет уголовную и гражданскую ответственность за поступки своих несовершеннолетних детей.
  Отвечающий этим требованиям гражданин народного государства приобретает определенные права:
1.Каждый гражданин имеет возможность оценивать действия правительства по закону «Ответственности власти перед народом». По отношению к отдельным политическим деятелям имеет право «остракизма», т.е. возможностью лишить политических прав на 4-5 лет демагога, способного разрушить страну.
2.Гражданин имеет право выступить истцом в суде за потерпевших обиду.
3.Гражданин имеет право ЧЕСТНО зарабатывать любые денежные средства в валюте своего государства.
   Это самый опасный пункт, требующий размышления и контроля всех граждан страны. В нем заложена та мина, которая в процессе развития государства может привести его к гибели. В свое время Солон подошел к нему следующим образом: он разделил население Афин на имущественные классы.
  Первый класс составляли граждане, имевшие доход 500 медимнов ячменя или соответственного этому количеству вина и масла. Медимн ячменя равнялся драхме или овце.
  Второй класс назывался гиппеи «всадники», доход их простирался от 300 до 500 медимнов
  Третий класс – зевгиты, «двуконники» получали доход от150 до 300 медимнов.
  Те, кто получал меньше, указанных трех классов, назывались «фетами» - поденщиками.
   Деление на классы было произведено Великим Законодателем для того, чтобы было легче определить обязанности граждан относительно государства, платеж пошлин и военную службу.
  Феты призывались на военную службу при вторжении неприятеля на территорию государства, для защиты своей земли и только легко вооруженными. Подати платили также только при чрезвычайных случаях. 
Зевгиты были самым многочисленным классом страны. Они служили гоплитами или тяжеловооруженными воинами, и образовывали ядро войска. Как Вы уже знаете из рассказа об Аристиде, даже исключительно богатые молодые люди начинали службу своей родине в рядах гоплитов, а только потом, поев простой солдатской каши, выслужив определенный срок, имели право перейти в другие рода войск.
Гиппеи составляли конное войско. За свой счет вооружали себя полностью, содержали боевых коней для себя и для своего раба – оруженосца.
Первый класс – пентакосиомедимны, состоявший из богатейших граждан города, обязан был строить, содержать и вооружать 48 государственных триер.
Из выше рассказанного, нетрудно посчитать, что Солон считал справедливым отношение в государстве самого маленького дохода к самому большому, как 1:4. К тому же, благодаря военным расходам, более богатые классы общества, облагались как бы прогрессивным налогом. Но мало и этого, более зажиточные граждане, благодаря тому, что чаще призывались на военную службу, чаще рисковали своей жизнью, как сказали бы в наши времена, неся эту службу в «горячих точках». Любопытно, что в наши дни, в современной нам «Россиянии», все происходит с точностью до наоборот. Как пишет «желтая пресса», государственные чиновники разворовывают миллиарды долларов, поддерживая никому не нужную войну в Чечне, а умирать на этой бойне посылают простых русских парней. Их дети в армии, как правило, вообще не служат. Но вернемся к теме: отношения самого маленького дохода к самому большому в демократическом государстве.
  Доходы граждан Афин складывались не только от средств, получаемых с личных участков земли или личных мастерских. Существовали и доходы от общественных производств. Афиняне справедливо полагали, что распорядиться ими они вполне способны сами: отдать эти средства на обучение собственных детей, на лечение или на туристскую поездку в Египет, а может быть, в более ближнюю Сицилию. К тому же, если гражданин платит сам или непосредственно вносит деньги на нужды своей общины, а отдельные районы государства делились на подобные небольшие общины, то он может непосредственно спросить с производителя качество работ или обслуживания.
  Когда у государства возникнет нужда в дополнительных средствах, считали жители Афин, оно обратится к нам и мы, на народном собрании, рассмотрим и решим: дать наши деньги на действительное дело или не дать, потому что пойдут они на исполнение какой – либо бюрократической глупости.
  Общественные средства потребления – это такая песня, которая достойна пера Гоголя ли дуэта Ильфа и Петрова. Скольким бездельникам, подхалимам и просто  алкоголикам они позволили прожить веселую беззаботную жизнь в наших замечательных профсоюзах еще в советские времена? Увы, об этом теперь не расскажет уже никто. А я не возьмусь, потому, признаюсь Вам честно, что не обладаю писательским талантом и соответствующим данной возвышенной теме чувством юмора. Судя по всему, греки тоже не любили смеяться, глядя на то, как разворовываются принадлежащие народу средства, поэтому взяли на себя сами труд решать, куда их расходовать. Я восхищаюсь их прозорливостью, но еще более восхищаюсь гением Солона. Ведь надо обладать таким талантом, чтобы убедить рабовладельцев ограничить свои доходы, а большую часть рабов сделать свободными гражданами! Я не знаю, что он обещал, когда они согласились на соотношение 1: 4. Но думаю, что многие его обещания сбылись. И судить можно хотя бы потому, что многие граждане Афин, вспомним опять семью Алкивиада, имели на руках состояния, превышающие состояния самодержцев некоторых соседних царств. Историю о том, откуда брались подобные огромные деньги у граждан народного государства, мы достаточно подробно рассмотрим потом. А теперь, давайте посмотрим на соотношения доходов в других государствах, называвших себя народными.
  В конце 50-х годов 20 века мне пришлось услышать рассказ одного инженера – мостостроителя о Китайской Народной Республике. Ему пришлось руководить строительством очень важного для экономики этой страны моста. Рассказывал он много и очень интересно, но одно соотношение запало мне в душу. 1:6 таково было соотношение самой маленькой зарплаты в КНР к самой большой. Я тут же поинтересовался этим отношением в родном СССР и узнал, что президент Академии Наук имеет оклад 1200 рублей без совмещения и различных консультаций, а уборщица получает также без совмещений и консультаций свои 60 рублей. Получается 1:20. Так что, когда говорят об тупой уравниловке существовавшей в советской системе, то это не совсем корректно, мягко говоря. Знания имели свою цену. Но есть повод вспомнить Солона и подумать над теми проблемами, которые ему удалось разрешить, а нам нет.
  Сделав выше перечисленные выводы, давайте представим те законы, которые должны управлять обществом, чтобы эти выводы претворить в жизнь.
  На первое место я поставил «Закон ответственности власти перед народом», сформулированный Ю.И. Мухиным и пропагандируемый газетой «Дуэль». По нему в момент перевыборов президента, Генерального Секретаря или Стратега, можно называть высшее лицо страны любым из выше перечисленных названий, граждане страны дают оценку «-» или «+» его деятельности. Если высшее должностное лицо государства получает большинство бюллетеней граждан помеченных знаком «+», то, значит, оно в своей деятельности стремилось улучшить, поднять жизненный уровень граждан, поэтому звезду Героя России ему на грудь.
  Если большинство граждан России дает ему оценку «-», значит, этот человек недостаточно трудился в интересах основной массы граждан, врал в своей предвыборной программе, поэтому в тюрьму его на срок правления, допустим, на 4 года. При этом граждане из представителей партий, имеющихся в стране на данный момент, создают комиссию, которая должна исследовать как этот стратег вел государственные дела, не в своих ли личных интересах или интересах какой – либо преступной группы. В результате деятельности этой комиссии по истечении 4 лет заключения должно приниматься окончательное решение о судьбе этого бывшего «народного вождя».   
   Одновременно этот же знак «+» или «-» оценивает и деятельность депутатов Думы, которые получают награды в первом случае или сроки во втором. Ведь депутатов народ будет избирать в народном государстве не только для того, чтобы «штамповать» законы, но и для того, чтобы контролировать действия главного лица в государстве. Наиглавнейшей задачей, которую должны исполнять народные избранники в Думе, является оценка и контроль действий Стратега, чтобы во время указать правительству, что его действия расходятся с интересами граждан страны. Если предупреждения не помогают, то депутаты обязаны потребовать отставки Стратега и членов его правительства, чтобы они не нанесли большего вреда стране или уйти в отставку.
Создание группы следователей, тщательно изучающих действия предыдущего забаллотированного на выборах руководителя, - предложение исключительной важности. Вы все помните печальный конец жизни Фемистокла, а вот Периклу удалось избежать подобной горькой участи. У меня нет точных данных, но, как я думаю, греки также сделали из жизни Фемистокла определенные уроки. Видимо, уже в годы правления Перикла существовала комиссия граждан, которая занималась расследованием проблемы осуждения избирателями ведущего лица государства. Иначе трудно представить себе, почему так быстро афиняне разобрались в потоках клеветы, обрушившихся на вождя народной партии. Конечно, члены такой комиссии несут особую ответственность перед гражданами страны.
Прочтя этот раздел, некоторые мои товарищи обратили внимание на то, что подобная следственная комиссия не рассматривала дело Алкивиада, когда он был заочно осужден и предан проклятию. Отвечая на этот вопрос, следует начать с того, что Алкивиад, в то время, не был главным лицом страны, а был, скажем так, известным своими подвигами старшим офицером, которого столь люто невзлюбили его бывшие собутыльники и сторонники аристократической демократии. Поэтому его деяния и не изучались членами столь высокой следственной комиссии. К тому же его дело представляет особую трудность в рассмотрении, т.к. человек он был необузданный, личность необыкновенная не только в достоинствах, но и в недостатках. Трудно такого человека судить, руководствуясь мерками обычного уголовного права.   
 
  «Закон ответственности власти перед народом» связывает верховную власть в стране с интересами народных масс. Но при этом необходимо помнить еще одну политическую аксиому: настоящая ответственность бывает только взаимной. Не будет никакой Стратег или Президент отвечать перед безответственными людьми, перед стадом индивидуалистов, не имеющих ничего общего кроме жажды обогащения.  Но народ, в основной своей массе, так интересно устроен, что брать на себя ответственность не шибко желает. Это подметил еще Перикл. Значит, необходимо граждан заинтересовать в этой своей ответственности, причем сделать это придется не призывами и плакатами, а конкретно – экономически. Для этого придется ввести Закон о гражданстве.
  По этому закону гражданин принимает на себя строго определенные обязательства, а государство – свои обязательства перед гражданином. Давайте представим, исходя из исторического опыта человечества, какие обязательства примет на себя гражданин народного государства перед своим отечеством. Часть из них мы уже знаем, но повторить не вредно.
1.Защищать свою Родину. Отсюда вытекает необходимость и неотвратимость службы в армии. Кто не может или не хочет служить - тот лишается звания гражданина и становится простым подданным, платящим налоги.
   Категорически запрещено служить в армии в мирное время (в военное пойдут служить все, но только в различные части.):
А). Уголовникам. Отсюда вывод: береги честь смолоду. Особенно недопустима служба для лиц совершивших организованный разбой, хищения или воровство.
Б).Психам, наркоманам, алкоголикам, лицам с нетрадиционной сексуальной ориентацией. К примеру, если ты имеешь больше двух приводов в медвытрезвитель, то автоматически лишаешься гражданства, а значит - не можешь занимать государственные, руководящие и выборные посты. Отсюда вывод: умей держать себя в руках.
В). В армии была, есть и будет военная тайна. Отсюда запрет служить в армии лицам с двойным гражданством в мирное время. Это не расистский закон. Государство не интересуется твоим составом крови, твоими предками, как, к примеру, в Израиле. Выбирай сам. Хочешь быть гражданином? Будь им! Если не хочешь, то никто тебя не заставляет.
  К выше сказанному, хотелось бы привести цитату из написанной К. Марксом «Инструкции делегатам временного центрального совета по отдельным вопросам». В ней уже признанный в то время вождь мирового пролетариата, даже по отношению к существовавшим в то время буржуазным антинародным армиям, совершенно однозначно указывает делегатам: «…каждый гражданин мужского пола должен в течение очень короткого времени служить в этих армиях».
2.И гражданин, и подданный не имеют права хранить деньги не в национальном банке. Хранить заработанное честным трудом, кто хочет, может хоть в стеклянной банке, но если положит в банк другой страны, то это будет считаться совершением экономической диверсии против своей страны, со всеми вытекающими последствиями, как это и считается в «цивилизованных» странах.
3.Гражданину не безразлично, каким путем будет развиваться его Родина. Он не тупое животное, поэтому обязан состоять в партии. Любой! Кроме, конечно, находящихся на содержании других стран, или действующих в их интересах.
4.Гражданин несет ответственность за поступки своих несовершеннолетних детей.
5. Женщина считается гражданкой, если она незамужняя дочь, жена или вдова гражданина. 
  Следует еще раз подчеркнуть, что гражданин накладывает на себя эти обязанности осознанно и добровольно.
  В свою очередь государство обязано:
1.Защищать своего гражданина везде и повсюду, любыми средствами до тех пор, пока гражданин не потерял свое высокое звание из-за каких-либо своих проступков.
2. Достойно содержать семью гражданина в случае его гибели или потери трудоспособности.
3.Только гражданин имеет право занимать какие-либо государственные, руководящие и выборные посты.
4.Обеспечивать высокий уровень здравоохранения бесплатно гражданину и членам его семьи.
5.Гражданин имеет преимущественное право устройства на любую работу.
6.Гражданин имеет право держать в непосредственном пользовании огнестрельное оружие, имеет право на самооборону себя, членов своей семьи и своего жилища.
   По отношению к подданным, проживающим на тот момент в стране (алкоголикам, наркоманам, преступникам, тунеядцам), а также гражданам других стран, приехавших по какой-либо причине в Россию, государство таких обязанностей не имеет и подобных прав им не дает. Хочешь пить или колоться – пей и колись, но лечиться в связи с потерей здоровья будешь за свой счет. Да и образование детям, если ты, к примеру уголовный преступник, идущий по выше указанным статьям, а не случайный шофер, совершивший аварию, будешь оплачивать сам (для тех, кто хочет прочитать статью «Гражданин», отсылаю к газете «Дуэль» №36 (230) за 2001 год). Но это еще не все.
  Представим себе народное социалистическое предприятие. Оно должно быть акционировано на 100%. Из них  доход от 50% акций идет в доход государства, а остальное принадлежит, гражданам, работающим на этом предприятии. Но акции строго именные, поэтому граждане не имеют права продавать их. Они получают их через год после поступления на работу на завод или любое другое коллективное предприятие (колхоз, совхоз и т.п.). Акции принадлежат гражданину все время, пока он работает на данном предприятии. Эти акции дают не только добавочную прибыль к заработной плате рабочего, инженера и служащего, но дают и право голоса в управлении цехом и заводом в целом. Доход от них служит своеобразным барометром, указывающим на правильность руководства предприятием администрацией. Уменьшился доход от акций – значит не все в порядке в руководстве. Собирай гражданин акционерное собрание и думай, как исправить ситуацию. Ты владелец, если надо – меняй курс развития завода. Одним словом, руководи через свою акцию.
  Сразу возникает вопрос: а не приведет ли такое управление заводом или колхозом к анархии в промышленности? Каждый трудовой коллектив захочет зарабатывать как можно больше и выпускать только самые выгодные товары. Отвечу сразу: не приведет! Государство такой же акционер, как и трудовой коллектив граждан. Оно владеет 50% акций и, как минимум, на такой % может заказать плановой продукции, может быть и не очень выгодной коллективу завода, но остро необходимой стране. Вообще-то бояться плановых заданий не нужно – во всем мире бьются за гарантированные государственные заказы. Но ведь можно и государственный план довести до абсурда. Например, заставить коллектив выпускать никому не нужные вещи, т.е. работать на склад или на свалку. Признаюсь сразу: государство может это сделать. Но только на свои 50%. Граждане, работающие на нашем воображаемом предприятии, на остальные 50% мощностей, запустят те товары, которые пользуются спросом в стране, получат добавочную прибыль и покажут, что некоторые министерские работники не знают возможностей подчиненных им предприятий. Произойдут соответствующие выводы.
  В советские времена мне пришлось работать на телевизионном заводе. Инженеры завода разработали на нашей элементной базе видеомагнитофон, по многим параметрам превосходящий зарубежные аналоги. Но приехал замминистра на завод и привез с собой зарубежный уже устаревший видеомагнитофон, но привез его не просто так, а с приказом: освоить данную модель. Напрасно производственники доказывали высокому гостю, что копия всегда хуже оригинала, что данная модель бесперспективна и давно уже устарела, что у нас, вот смотрите, стоит самая современная модель. Высокий гость был неумолим. «Вы сначала освойте их дерьмо, - сказал он,- а потом уж доказывайте, что можете делать что – то свое. К тому же эта модель уже включена в план». Все, приехали. Пришлось делать. А что получилось бы, если бы трудовой коллектив мог бы хоть на несколько процентов делать той продукции, которую считал нужной? Подумайте сами. Таких примеров – море. А к чему вели они в масштабах страны?
  У многих вызывает протест пункт 3 «обязанностей гражданина» - обязательное пребывание в какой – либо партии. Зарабатывать в 2-3 раза больше, чем подданные - хотят, а думать не желают. А  пункт этот для развития народовластия очень важен. Пребывание в партии дает возможность быстрой выработки коллективного решения акционеров и значительно упрощает в будущем принятие решения общим собранием. К тому же одиночкой всегда легче манипулировать, сломить его волю, навязать не выгодное ему решение.
  Из рассказанного выше Вы запомнили, как яростно защищали греки народную демократию. Она заключалась в ежегодном отчете руководителей страны перед народным собранием граждан. Социалистическое хозяйство – это, прежде всего, хозяйство плановое, значит рассчитанное на несколько лет. Стратег, представивший гражданам свою программу развития страны и победивший на выборах, становится как бы не подотчетным народу на период своего нахождения у кормила власти. Может возникнуть вопрос: а не переродится ли за эти 4-5 лет власть из народной в аристократическую? Не поведет ли новый «Горбатый секретарь» какой – либо новой коммунистической партии страну опять к гибели?
  Долго обсуждали мы этот вопрос с моими друзьями, и пришли к твердому ответу: нет!   
  Сторонники аристократического метода управления стремятся как можно дольше находиться во власти, при этом они сами  организуют контроль за собой, сами себя проверяют и стремятся ни в коем случае не отчитываться перед всем народом.  А самое главное: не дают возможности гражданам страны никаким способом наказать или наградить себя. За эти годы правления они успевают создать структуру, во всем подобную мафии. Требовать ответственности простым людям от мафии – смерть или, в лучшем случае, психушка. К тому же за годы аристократической демократии избирком научился «правильно считать» голоса избирателей. Эту любопытную особенность нашей самой совершенной системы «ГАС выборы» знают все. Верить в нее могут только ну уж очень ограниченные особи. Если же принять народную систему управления, смотрите, сколько преград перед политиками с нечистой совестью возникнет.
1.Постоянный ежедневный контроль депутатов Думы, которые тоже будут заботиться о том, чтобы не сесть за решетку. А механизм «посадки», в случае осуждения народом своих избранников, предложенный Ю.И. Мухиным, прост и достаточно эффективен, как…лом.
2.Граждане, привыкшие думать и считать свои доходы на родном предприятии, очень быстро оценят, куда клонит тот или иной Стратег или президент.
3.Гражданин – это не нынешний тупой и трусливый россиянец. Давайте поступать как греки. При народной власти они прямо отказались от тайного голосования и оценивали власть без подделок  избирательных бюллетеней, открыто.
  Мне могут напомнить, про черепковый суд «остракизм», когда на черепках писали имя политического деятеля, который может навредить республике, и на 10 лет лишали его гражданства. Действительно он был тайным. Но в его анонимности был заключен совсем другой смысл: изгоняя одного, они не делали других врагами друг другу. К тому же, когда называли имена, то каждый не изгнанный политик, чье имя неоднократно упоминалось, мог задуматься над своей деятельностью, не обращая внимания на конкретные личности тех, кто его имя написал. Таким образом «черепковый суд» не только карал, но еще и воспитывал.
  Из всего вышеизложенного вытекает главное правило: любой государственный пост в стране, даже пост почтового служащего, должен занимать гражданин. А что же остается не гражданам? Ответ напрашивается простой: все те рабочие места, на которые граждане не претендуют. Таким образом, мы, пусть и экономическими методами, вырастим новую общность людей – ГРАЖДАН. Дадим им политические и экономические права, позволяющие управлять обществом, страной снизу до верху. Сбудется мечта В.И. Ленина о «самостоятельном участии не только в голосовании и выборах, но и в повседневном управлении». При введении Закона ответственности власти перед народом и Закона о гражданстве, резко возрастает ответственность не только перед начальством, но перед всем народом, перед делом, которому они должны служить, нахлебников – бюрократов. С введением звания «Гражданин», появляется реальная возможность для человека труда, а не только для элиты, по ленинскому определению, самостоятельно участвовать в повседневном управлении. Таким образом, мы решаем и еще один вопрос, с которым не справилась КПСС, при всей мощи ее пропагандистского и репрессивного аппаратов, образуем новую общность людей, умеющих думать и действовать самостоятельно. 
  Наконец, старшее поколение помнит, какие компании была вынуждена  проводить КПСС по борьбе с так называемыми «несунами». Но то, что могли вынести «несуны»- это «капля в море» от того, что могли украсть с производства его руководители. Введя Закон о производстве, можно уничтожить эти позорные явления. Кто бы ни воровал, хоть «несуны», хоть руководители, это всегда происходило с молчаливого соглашательства отдельных членов коллектива. А по рекомендуемым нами законам, любой гражданин, работающий на данном предприятии, в праве собрать собрание и поставить вопрос об этих мелких хищениях, способных принести часто очень ощутимый вред коллективу. Граждане вполне могут разобраться сами и, даже без привлечения каких-либо государственных контролирующих органов, принять решение о лишении гражданства воров и их пособников. Вот тогда-то эти мелкие жулики могут потерять значительно больше, лишившись своих должностей и доплаты, которую получают настоящие граждане, чем смогут украсть или попробовать сокрыть. Станет, пусть это не для всех приятно звучит, ВЫГОДНО БЫТЬ ЧЕСТНЫМ. И еще одно интересное явление, с которым столкнутся при принятии этого закона граждане, это резкое сокращение бюрократического аппарата.
  Представляю саркастические усмешки, тех, кто только что прочел эти строки: «Вот еще один мечтатель нашелся!». Предупреждаю сразу: и по складу характера, и по роду деятельности, к сожалению, я принадлежу к людям, которые не только не любят писать, но также не любят мечтать. Поэтому Закон о гражданстве я и мои товарищи скопировали у Ф. Энгельса, а Закон о трудовых коллективах вывели сами в бесконечных спорах. Каково же было наше удивление, когда нам в руки сначала попала одна книга «Набат», потом другая «Набат звучит все громче» депутата Законодательного Собрания С.-Петербурга С.Ю. Андреева.
  В этих двух книгах автор на конкретных примерах рассказывает о том, как против «России ведется необъявленная экономико - политическая война, целью которой является уничтожение ее самостоятельности: в экономическом, географическом, культурно – историческом, производственном, продовольственном и других жизненно важных аспектах». Далее уважаемый депутат рассказывает, что творят «наши заклятые заокеанские друзья» и подчиненное им высшее руководство страны с Россией. Как уничтожается страна и народы, ее населяющие мы знаем тоже, и нас этим удивить достаточно трудно. Но в книгах, написанных С.Ю. Андреевым, мы читали и перечитывали раздел посвященный Чартаевскому эксперименту. В нем рассказывается о том, что еще в 1985 году председатель колхоза Чартаев ввел у себя нечто подобное закону о производстве. Когда стали уничтожать колхозы, он организовал «Союз совладельцев – собственников», на тех же условиях. Сейчас крестьяне - члены Союза ВСЕ(!) имеют дома ценой по 300000 долларов, машины и остальные блага, о которых многим только остается мечтать. Любой нормальный человек понимает, что из воздуха ничего не берется и не строится. А меня, как инженера, прежде всего, заинтересовали конкретные цифровые показатели эффективности работы хозяйств (там уже почти весь район перешел на подобную систему хозяйствования) работающих почти по той же программе, которую и мы разработали, но только в теории. Вот, что пишет С.Ю. Андреев: «За первые 11 лет работы (1985 – 1996) в условиях, когда происходила перестройка, а затем случилась гайдаровская денежная реформа, при той же примерно численности работников в хозяйствах М. Чартаева:
- валовая продукция (в ценах 1983 года) увеличилась более чем в 18 раз;
- производительность труда возросла более чем в 64 раза (уточним 6400 процентов в сопоставимых ценах, не за счет инфляции);
- численность управленцев уменьшилась в 8раз.»
  Таблица показателей достаточно большая. Я не стал перепечатывать ее всю, а взял только три пункта, которые особенно меня взволновали.    
 А теперь вернемся к вопросу об Афинском золоте. Стоит предположить, что Перикл организовал своеобразные «народные предприятия» для граждан Афин. То, что общественные предприятия были, Вы уже знаете. Вспомните рассказ о Фемистокле и о серебряных рудниках в Лаврийских горах, доходы от которых делились между всеми гражданами. При реконструкции и строительстве укреплений, храмов и кораблей великий преобразователь Перикл использовал, прежде всего, труд самих граждан. Причем стремился заинтересовать их экономически.
   В хозяйствах Чартаева, наши современники, за счет вложения своего ума и заинтересованности, добились увеличения производительности труда в 64 раза.
   Предположим, что греки 2,5 тыс. лет тому назад работали в 2 раза хуже. Но и тогда заинтересованные граждане давали рост производительности труда в 20-30 раз выше. Это можно представить таким образом, как будто на каждого из них работали 20-30 незаинтересованных рабов. Вот, что может сделать заинтересованный человек вместе с коллективом своих единомышленников. Отсюда и огромные запасы Афинского золота. Их создал труд. Было от чего удивляться соседям-рабовладельцам, когда они захватили Афины! Можно понять,  почему ухватились за власть эти подлецы-тираны, грабившие своих сограждан, после того, как оккупанты покинули город. Если завоеватели захватили самое ценное и, прежде всего золото, ренегаты стали, как стервятники, хватать менее ценные вещи. Но их было столько и они были таковы, что предатели мгновенно разбогатели. Но хватит говорить о подлецах. Лучше еще немного о труде.
   Думаю, что многие запомнили цифры, услышанные на первой лекции по организации трудовых процессов в период обучения в институте. И хотя они известны практически всем, все же освежу их в Вашей памяти.
   Если один землекоп копает канаву, то его производительность принимается за 100%. Если рядом работают двое, даже не очень заинтересованных в этом процессе землекопов, то получается 240%. Попрошу не путать с работой солдат в бывшей Советской Армии. Там, слишком часто наши офицеры умели совмещать вещи трудно совместимые. Например, пространство и время, поэтому можно было услышать приказ, примерно в таком духе: «Копать канаву от забора и до обеда!» О производительности труда после подобного приказа можно не задумываться.
   При работе на лесоповале без каких-либо механизмов двое увеличивают выработку по сравнению с одиночкой в 3-4 раза. А если люди заинтересованы в своей работе и применяют механизмы и машины, а также опыт, смекалку? А раз заинтересовались и увидели результаты своего труда, значит, станут учиться и используют самые современные достижения науки. Во сколько раз вырастет производительность труда тогда? 
          Отсюда не трудно  представить, какими  темпами росло благосостояние афинских граждан. Видели это и соседи-рабовладельцы. Видели и завидовали и ненавидели. Причем отголоски этой ненависти докатились и до наших дней.            
           Небезызвестный  нашим современникам  У.Фулбрайт в своей книге «Перспективы Запада» утверждает, что война, погубившая Афины Перикла была «развязана афинянами ради погони за славой и завоеваниями».  Но Перикл трижды отклонял нелепые притязания спартанцев, стремясь сохранить мир. Военные же действия открыли фиванцы - союзники Спарты, причем начали их подло, без объявления войны. Так почему же и сейчас, спустя 2,5 тыс. лет, находятся люди, клевещущие на Перикла? Просто так такие слова не пишутся. Значит, очень важно скрыть то, что происходило в Афинах на самом деле.     
    Но давайте рассматривать ситуацию с нашими  законами далее. Для полноты картины обратимся к уникальной по своему значению книге кандидата психологических наук Л.Н. Иванской «Высшую власть в стране трудовому народу». Эта коммунистка оказалась единственным известным мне специалистом из 19 миллионной КПСС, которая подвергла детальному исследованию трагедию развала СССР. Уже поэтому ее труд чрезвычайно интересен. Но нам, для  понимания законов - трех «китов», более важным является вторая часть ее работы, когда она подвергает анализу деятельность существующих в пост - перестроечный период компартий.
   И тут она впервые пишет о том, что все знают, но вслух боятся произнести - эти партии деградируют. Их  деградация закономерна и обусловлена  существующими на сегодняшний день в компартиях Уставами. Смотрите, что Лариса Николаевна пишет на стр. 225, «…признаками деградации правящей части партии являются следующие параметры:            
    1. Жесткое и четкое деление всех членов партии на «руководящих и на подчиняющихся, т.е. на толпу и на элиту. По Марксу это - «государство» и «гражданское общество.»
    2. Сосредоточение партийной власти в руках узкой правящей группы.
    3. ОТРЫВ руководящих центров партии от ВОЛИ И РЕШЕНИЙ  рядовых членов партии, т.е. БОЛЬШИНСТВА членов партии. Мнение рядовых членов никогда не оказывает никакого влияния на «партийные решения». Их формирует так называемая «исполнительная» власть партии.
    Мнение рядовых членов партии вообще никого не интересует.    
    4. Формирование привилегированного слоя - элиты.
    5. Слоя - оторванного от рядовых членов партии, а от простого народа страны и подавно.
    6. Слоя, стоящего над рядовыми членом партии и народом страны, хотя этот слой управлял и пытается это делать сейчас - всем народом страны.
    7. Превращение этим узким слоем элиты партийной власти в личную собственность.
    8. Закрепление лично себя в партийной власти на вечные времена.
    9. Таинственность действия элиты.
    10. Замкнутость, корпоративность действий.
    11. Основной принцип добывания знаний - авторитет. Бесспорный авторитет Маркса, Ленина и (крайне сомнительный – прим. Авт.) сегодняшнего лидера партии.
    12. Рядовому члену партии прививаются четкие установки на определенный образ мыслей:
--«обоготворение авторитета», сегодняшнего лидера.
--«веры в авторитет»
--«слепое подчинение»
-- вера «в механизм твердо установленных формальных действий», например, вера в то, что решение партийной конференции и съезда - это общепартийное решение, а не решение партийной элиты.
--вера в механизм «готовых принципов, воззрений, традиций»
(«диктатура пролетариата» и т. д.)
--превращение партии в религию – в веру без доказательств.
           13. Категорическое отторжение правящей элитой из своих рядов людей самостоятельно мыслящих и пытающихся высказать это, в чем-то отличное от мнения лидера и членов элиты, тем самым, нарушая вышеперечисленные принципы.
    14. Привлечение в руководящую элиту людей легко подчиняющихся лидерам этой элиты, совершенного не зависимо от деловых и личностных качеств этого человека, от его умственных способностей. А это ведет к неудержимой и очень быстрой деградации членов этой элиты.
    15. Появление приоритета личных интересов у членов элиты над интересами партии, страны, народа.
    16. Первенство форм деятельности над ее содержанием (Вся элита занята очень важными делами, а рядовые члены партии и народ своими приходами и рассуждениями только отвлекают их от этих дел).
    17. Подчинение всех правилам и нормам, установленным данной элитой в данной бюрократической машине с целью ее упрочения и сохранения.
    18. Возникновение и развитие этих пороков в любой коммунистической партии предопределено ее Уставом в разделе о внутренней структуре партии, ее иерархической организации.
В работе «Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта» Маркс поставил задачу ликвидации буржуазной бюрократической машины в качестве первого условия победы  социалистической революции. Сегодня же ликвидация этих пороков в партиях, называющих себя коммунистическими – первое условие победы социализма в нашей стране в ХХ1 веке».
Давайте рассмотрим, к примеру, п.1 «Жесткое и четкое деление всех членов партии на толпу и на элиту и т.д.»
Согласно Закону о производстве (буквально выполняя рекомендованное Марксом) мы все являемся совладельцами предприятия на 50% акций. Задайтесь вопросам, а потерпим ли мы дурака - руководителя над собой или сможет ли какой-нибудь придурок  вырасти в большие начальники только потому, что у него «мохнатая лапа» «на верху» или он принадлежит к какой-нибудь кавказской или другой, богом избранной, нации. Ответ ясен -  нет. Трудовой коллектив граждан изберет и проконтролирует, чтобы выполнил все обещания, наиболее толкового, честного, умного руководителя.  Таким образом, элита народного государства будет формироваться из подобных людей, под бдительным надзором граждан, а значит, не деградирует.
  При выработке решений в партиях, находящихся на нашем заводе, будут принимать главную роль наиболее честные и умные, а остальные граждане будут думать над их предложениями, каждый со своей точки зрения (рабочего места), но кровно заинтересованные деньгами, в том же конечном результате. И думать они будут без «обоготворения авторитета», или «слепой веры».
   И пусть попробует эта «элита» руководства не только что превратить это народно-государственное предприятие в свою собственность, а использовать хоть в малейшей степени этот завод как свою кормушку! Что сразу скажут граждане, почуявшие это веяние не только унижением, но и ударом по своему кошельку? Народ наконец-то перестанет быть быдлом.
  Вот, что говорил еще 1995г. П. Индеев (плотник) Рязанская область, представляя себе настоящую народную власть:
1. «Тот, кто производит, тот и распоряжается, тот устанавливает порядок в государстве, в стране.
2. Кто тормозит развитие моей страны на пути справедливого устройства государства? НОМЕНКЛАТУРА. Этот слой людей, которых мы сами, товарищи рабочие, взрастили, потакая им, не контролируя их.
3. Управляя страной при коммунистах, они управляют страной и сейчас при «демократах». Этот  слой людей навязывает, диктует мне, рабочему, всему народу порядки в стране, издает законы под себя и для себя, через средства массовой информации навязывает мне, всем нам «культуру», взгляды на жизнь, на справедливость, навязывает культ силы и денег и потчует меня, рабочего, порнографией, водкой».
  А вот, теперь, прочитав строки написанные плотником, дорогой читатель, скажи себе честно сам: а что в Законе о гражданстве тебя учат пить водку и молчать о том, что твориться в правительстве страны. Наоборот, тебе дают в руки возможность поощрять и наказывать, согласно Закона об ответственности власти! Значит, тебе дают в руки власть. Но продолжим далее, пусть говорит плотник:
4. «Понимают ли они, что творят? Да понимают. Ибо в их руках пока находятся все рычаги управления страной, вся власть в стране. Им нравятся порядки, которые они устанавливают. Они уверены, что народ должен обслуживать их «элитарность», их «исключительность».
5. Весь этот слой людей, «номенклатура» просто жиреют на трудовом народе, как пиявки. Кто отстранит этих людей от управления страной? Есть ли такая сила? Да есть. Это мы с вами, товарищи рабочие!
6. Товарищи рабочие, индикатором, критерием определения  коммунистичности партии является право распоряжаться произведенной продукцией. Если в программе партии указано, что средства производства, земля, как и право распоряжаться произведенной продукцией, принадлежит народу, - вот это партия наша, коммунистическая.
Все остальное - от лукавого».
Вот и скажите теперь, кому принадлежит произведенная продукция и средства производства по Закону  ответственности, о гражданстве и о производстве? Кто формирует элиту общества: народ или властная бюрократия?
            Вот, что дальше пишет Л. Н. Иванская., « КПСС в Советском Союзе была        главным стержнем всей власти в стране. А те принципы организации власти, которые были фундаментальными в самой КПСС, необоснованно распространялись на все другие структуры  власти в стране. А таким главным отрицательным принципом КПСС было полное отсутствие власти в системе партии у рядового члена партии».
 А наши три закона рассчитаны на то, чтобы дать всю полноту власти человеку труда. При этом они рассчитаны на  то, чтобы сформировать из быдла, (которого в стране по утверждению одного из руководителей РКРП Ю.Г. Терентьева - 75%), думающего гражданина, а не тупого эгоиста-потребителя, которому наплевать на все, лишь бы деньги платили. Они учат главному - ДУМАТЬ!
  А чему учат компартии, наследницы бывшей КПСС.
  КПРФ - во всем подчиняться гениальному лидеру партии.
   РКРП - вся власть Советам, формируемым партией, а на самом деле все будет подчинено обожествленному лидеру партии.
          Но ведь немногим выше я привел доказательства Л.Н. Иванской о деградации партий. Значит снова и снова становиться на одни и те же грабли. Сколько это может продолжаться?
         Соответствие средств  производства и производительных сил может происходить тогда и только тогда, когда скрупулезно учитываются интересы рабочего класса! Значит, нужны законы - программа  автоматически это учитывающая.
          Есть еще несколько пунктов, о которых необходимо рассказать. Мне часто задают вопрос, а кто пойдет во власть, если там нельзя будет «пожировать и украсть», когда вы введете свой закон ответственности?
          Отвечаю, пойдут порядочные и умные. В хозяйствах Чартаева недостатка в руководителях нет! Или Вам больше нравятся подлые и алчные из номенклатуры? Пойдут честные и объективные, способные признать для себя власть народа в стране. Как  Перикл. Потому, что «самый мощный, самый разрушительный, самый значительный удар по стране и по ее народу можно нанести именно через лидера страны.» (Л.Н. Иванская стр.205) Пойдут те, у кого обещания не расходятся с делом, потому, что «Профессия вождя - это точное соответствие слов и дел.» А порукой всему этому, будет Закон ответственности власти в интерпретации Ю.И. Мухина.
        Другие констатируют, как абсолютно признанный факт, слова Г. Грефа, растиражированные на страницах «АиФ», будто в России вместо 10 тыс. долларов завтра предпочитают бутылку, но сегодня.
         Не буду говорить Вам, то, что думаю по этому поводу сам. Сошлюсь на слова вполне демократичного депутата С.Ю.Андреева, сказанные по этому поводу: «Поправьте галстук, коллега, он у вас сбился на бок!» В хозяйстве Чартаева любой водитель, любой пастух на бумажке посчитает, сколько и за что он должен отдать и сколько ему нужно заработать. И не пьют!
         Мы же пьяницу лишим возможности навязывать нам свои правила игры, как и воров, как и представителей «пятой колонны». Решать все вопросы будут люди труда.
         « Чего вообще хочет человек, кроме личного счастья:
  -- развить заложенные в нем способности,
  --получить любимую работу с высокой оплатой, чтобы удовлетворить
     свои насущные потребности,               
  --иметь гарантию, что старость его будет достойно обеспечена,
  --человек хочет, и это очень важно, жить в гармонии с теми      принципами,    которые исповедует общество, и которые он сам определил для себя как главные приоритеты. Гармонии с собой и окружающим - вот чего просит душа».
         Если  государство даст ему эти возможности, человек будет горой защищать свое государство. Отнимите все это у человека, «и он постепенно перестанет ЛЮБИТЬ СВОЮ СТРАНУ, И ВООБЩЕ ВСЕХ ВОКРУГ». (С.Ю. Андреев)
         Что сейчас и происходит, у нас отняли все, убивают по миллиону в год и кто - бывшие члены КПСС. Да еще и требуют, чтобы мы их любили! И избирали!
          Поэтому, когда мне говорят, что Закон  ответственности слишком жесток:  не понравился народу, иди в тюрьму; то я подобным отвечаю: мягок, бесконечно мягок… Конечно, в некотором роде, утешает то, что в течение этого срока будут расследоваться их уголовные дела и если найдут, что «ошибки», совершенные носителями высшей власти, сделаны для удовлетворения их корыстных целей, то они получат по заслугам. Судить будем, как в Библии,  «не по словам, а по делам их».
           И, наконец, хотелось бы остановиться еще на одном пункте, который втолковывают нам неразумным, наши благожелатели. Они рекомендуют для того, чтобы сэкономить народу средства, ведь так много денег уходит на выборы, избирать « народного императора», специально подготовленного и отобранного из 1000 наиболее умных претендентов. Что сказать по этому поводу. Греки тоже проходили через подобное предложение и добились диктатуры Павсания с последующим наследником, как самым лучшим(!), его сыном, будущим предателем Афин, Гиппием. Ну, кто же доверяет бюрократии, даже самой демократичной, отбор подобного кандидата? Только не очень умный человек. Тогда прощай Закон ответственности власти перед народом, прощай власть граждан. Бюрократы сделают так, чтобы все тесты и все проверки выдержал самый подлый, самый необходимый для них… кандидат.
          Следует учесть еще один фактор. Если в капиталистическом обществе бывают кризисы перепроизводства, то в социалистическом - загнивания руководства. Некоторые « Товарищи» рекомендуют решать их периодически проводимыми «чистками» или даже отстрелом чиновничества.
          Но мои коллеги считают этот путь неправильным. Правильнее, считают они, принять законы, делающими невозможным загнивание руководящих кадров и проводить периодическую ротацию их. Зачем создавать условия для воровства? Лучшие создадим условия для честной работы во благо народа-труженика. Вот этим условиям и отвечают, как считают мои друзья, наши «три кита»- три закона.
        Конечно кто-то, из прочитавших написанное мной, скажет: вот  классический пример плагиата! Да, это на 90% плагиат!- соглашусь с ним я. Но таковы были требования моих товарищей. Уж очень им хотелось опереться на авторитеты. Да, чего греха таить, приятно сознавать, что с твоими рассуждениями согласны действительно умные люди. Но я надеюсь, что внимательный читатель нашел в этой работе и для себя что-то новое!
        А все-таки была народная власть! Была и, мы надеемся, что будет снова! Вот тогда человечество приобретет фантастические силы. Но эти силы, поставленные на службу человеку, не станут врагами людского рода и его Матери Природы. А иначе гибель человечества, как предупреждал нас в своей знаменитой работе «Комитет 300» Джон Коллеман, неизбежна. Чем быстрее мы выйдем из-под власти деградирующей аристократии, в любых вариантах ее правления, тем лучше! У нашей Великой Матери Природы есть один главный основополагающий принцип – ЧЕСТНОСТЬ. Одни за это называют ее жестокой, другие, более умные, понимают, как бесконечно много она нам подарила. Вдумайтесь: она дает нам самую малость – ЖИЗНЬ. Мы ее дети, ее неотъемлемая часть, она создавала нас, опираясь на свои точные и в этом отношении, безукоризненно честные законы. А как же человечество отблагодарило свою Мать? Мы столько тысяч лет создавали на нашей планете общества, которые, за редким исключением, управлялись аристократическим способом, основанном на обмане! Мы столько тысяч лет допускаем к власти отъявленных палачей и жуликов, которые, опираясь на наш коллективный разум, наши объединенные силы, не только тормозят развитие всего человечества, но и с особым дьявольским цинизмом уничтожают нас. А как они издеваются над нашей общей Матерью, глумясь над ее законами? «Нельзя ждать милостей от природы после того, что мы с ней натворили», - гласит ерническая поговорка конца 20 века. А так это и произойдет однажды... Не хочется развивать эту грустную тему. Пусть каждый додумает ее до конца сам.
       Но есть и другой путь развития, не противоречащий основному закону природы – ЧЕСТНОСТИ. Этот путь основан на законе ответственности: пообещал – выполнил, соврал – будешь наказан! Пора человечеству взрослеть и научиться смотреть правде в глаза. Вот тогда и только тогда мы сможем стать настоящими людьми и наша Мать Природа сможет жить В НАС в согласии С НАМИ.       
      
         Вот и поставлена последняя точка. За окном заканчивалась ночь, наступало раннее утро 23 мая 2005 года, Люди торопились на работу. Пошел и я. По пути встретил члена Совета рабочих Ленинграда, члена РКРП Степана М-цова.
       - А я закончил работу о власти народа в Афинах, которую обещал сделать. О первом в мире государстве, в котором граждане сами управляли своей страной, - сообщил я ему. Степан поднял на меня ничего не выражающие глаза.
        - Народной власти нет. Не было. И никогда не будет. Нет такого понятия. Это мелкобуржуазный обман. Есть власть класса и партии, - спокойно и ровно произнес он.
         - А как же Ленин с его требованиями о привлечении широких народных масс к управлению производством и государством? – задохнулся от ярости я.
1.«Шаги к полному уничтожению бюрократизма: поголовное участие в управлении самих трудящихся».
2. «Бороться с бюрократизмом до конца, до полной победы над ним можно лишь тогда, когда все население будет участвовать в управлении» (В.И. Ленин, март 1919 года)
          - Что Ленин? – спокойно произнес Степан, - надергал цитат, а не понимаешь, что только лишь одна партия может планомерно и организованно возглавить борьбу масс против бюрократии.
И я замолчал, потому что понял: точку ставить рано.