За гранью. Глава 5

   Ей приснилось, будто в камеру явился сам адвокат и уселся на прикрученный к полу стул. В руке он держал небольшого размера предмет, похожий на дипломат. Незваный гость поставил его ребром на колени и слегка опёрся сверху локтями.
     – Добрый вечер, Елена Павловна! Прошу прощения за то, что тревожу в столь поздний час.
     Елена хотела открыть рот, чтобы узнать, каким образом защитник проник в камеру, но её губы не могли шевелиться.
     – Можете не беспокоиться. Мне понятно, о чём вы желаете спросить. Видите ли, коллегия адвокатов отстранила меня от вашего дела. Это произошло после смерти профессора. Началось расследование. Насколько я знаю, администрация тюрьмы предложила вам молчать, угрожая возвратом к бывшим сокамерницам. Не так ли?
     Елена снова попыталась открыть рот.
     – Не трудитесь. Я же сказал, что прекрасно понимаю вас. У меня есть определённые телепатические способности, которые позволяют разговаривать мысленно с кем угодно даже на большом расстоянии. – Тут гость язвительно усмехнулся. – Кажется, сейчас это модно. Какую ни смотришь телепередачу об экстрасенсах, все они умеют говорить с мёртвыми. Это безобразие. Каждый сверчок должен знать свой шесток! Такие сеансы до добра не доводят, потому что нормальный человек не будет заглядывать в ад и смущать тех, кто там находится.
     Но это сказано к слову.
     Так вот. Ввиду того, что я, как защитник, развернул бурную деятельность и мог раскрыть факт незаконного эксперимента над вами, администрация СИЗО продавила в местной прокуратуре решение о моем отстранении. Теперь я не являюсь вашим адвокатом и пришёл по собственной инициативе. «Зачем?» Чтобы помочь выпутаться из ловушки. До суда остались считанные дни. Вам разрешили ознакомиться с материалами дела? «Нет?» Так я и знал! И с новым адвокатом тоже не виделись? Хорошенькое дельце! Но самое опасное заключается в том, что теперешний защитник во время судебного процесса будет помогать обвинителю надолго упрятать вас за решётку.
     Дело в том, что следственное дело по поводу смерти профессора Заболотного сделало вашу персону опасным свидетелем нарушения тюремной администрацией сразу нескольких серьёзных статей Уголовного кодекса.
     «Что делать?» Предлагаю совершить побег. Я очень богат, и мне ничего не стоит увезти вас даже в Америку или Англию. Там, Елена Павловна, вы будете в полной безопасности, обеспечены и вольны как птица.
     «Сомневаетесь, что отсюда можно бежать?» Со мной – можно. Точно таким же способом, как я сумел проникнуть сюда.
     «Цена». Хм... видите ли... за свою услугу я потребую не так уж много по нынешним меркам. Всего лишь вашу грешную душу. Для многих она нынче ничего не стоит. Её сейчас можно купить даже за гроши, вернее, за пару зелёных. Ха-ха-ха!! Кто сейчас не грешит?!..
     Елена тоже беззвучно расхохоталась. «Прямо, как в “Фаусте”! Вы, случайно, не Дьявол?» – мысленно спросила она.
     – Как будет угодно. Можете считать Дьяволом, но без моей помощи вам «светит» от шести до десяти лет. А если они сумеют доказать и причастность к совращению несовершеннолетнего сына – то и больше.
     Елена вспомнила, что дьяволы не переносят креста и молитвы. «Надо его проверить», – подумала она и занесла руку для крестного знамения.
     Адвокат тут же подскочил и с жалобной интонацией стал просить:
     – Не делайте, пожалуйста, этого. Я уйду сам, – и исчез.

                *          *          *

     Утром, после завтрака, Елену повели на приём к новому защитнику. Это был молодой человек лет двадцати пяти среднего роста и с небольшой рыжеватой бородкой на загорелом лице. Его неопределённого цвета глаза бегали по сторонам и останавливались только на мгновение. «По всей вероятности, – подумала Елена, – он начинающий юрист и ещё не научился держать себя солидно с клиентами».
     Приветствуя её, адвокат представился Валерием Непомнящим. Оказавшись лицом к лицу, он сразу отвёл взгляд, а затем посмотрел на Елену, но не в глаза, а где-то немного ниже. Однако не выдержал и стал вертеть и разглядывать свою шариковую ручку.
     – Я ознакомился с вашим делом и материалами предыдущего адвоката, – начал Непомнящий. – Могу сразу сказать, что выстроенная им защита слаба и не даст нам возможности отстоять справедливое решение суда. Поэтому предлагаю более детально изложить мне ответы на следующие вопросы, а именно: что вы можете сказать по поводу мотива, подтолкнувшего вас на убийство сына. Это, во-первых. Во-вторых, объясните подробнее ваши отношения с убитым сыном и как вы можете прокомментировать его записи в дневнике. В-третьих. За что вы возненавидели уже беременную девушку, то есть Савельеву Светлану Николаевну. Более точные и правдивые ответы позволят мне трезво оценить сложившуюся ситуацию, а, значит, выстроить надёжную для вас, Елена Павловна, защиту.
     Адвокат замолчал, стал водить ручкой по бумаге и рисовать какие-то фигурки.
     Елена, глядя ему в лицо, ответила:
     – На эти вопросы, гражданин Непомнящий, мне уже не один раз приходилось отвечать не только бывшему защитнику, но и на допросах у следователя. Больше мне нечего добавить.
     Наступила пауза.
     – Ну, хорошо, Елена Павловна! Тогда я вынужден прекратить наш разговор. Отказ вступить со мной в сотрудничество по поводу вашей же защиты в суде позволяет мне выдвинуть собственную версию защиты. Кстати, вы можете и на суде отказаться от выступления. Тогда потружусь я, ваш адвокат, – с ехидной улыбкой закончил Непомнящий и многозначительно посмотрел прямо в глаза Елены.
     – Я могу идти? – не обращая внимания на ухмылку, твёрдо спросила она.
     – Да. Вы свободны. Через день сможете ознакомиться с материалами дела. Постарайтесь уложиться в срок. Судебное заседание назначено на тридцатое ноября. Будьте здоровы, – и Непомнящий слегка приподнялся со стула.
     Елена ничего не ответила, встала и направилась к двери.

                *          *          *

     Уже вернувшись в камеру, она упала на кровать и расплакалась. «Кругом одни сволочи. Лучше повеситься здесь, чем оказаться осуждённой на срок больше десяти лет! Терять уже нечего, – пришла она к выводу и стала искать глазами орудие самоубийства. – А как же Серёжа? – вернулись её мысли к сыну. – Он там лежит один. После смерти я не смогу попасть к нему и прилечь на могилу. Дорогой мой мальчик! Тебе там сыро и одиноко. Пусть будут прокляты дни, в которые я отдавалась тебе!»
     Елена бросилась к иконе Христа, рухнула на колени и со слезами на глазах начала неистово молиться. Затем поднялась, села на кровать. В глубоком раздумье и оцепенении просидела до обеда, пока не открылось окошечко в двери. В нём показалось лицо раздатчицы Нины, с которой Елена уже успела познакомиться и подружиться.
     – Ты что, мадам, расселась! – весело крикнула раздатчица, но Елена даже не шелохнулась. – Ле-ен! Обедать будешь? – ещё раз окликнула подруга. – Я тебе сегодня повкуснее оставила. Ты что молчишь, Ленка?! – уже тревожась, позвала она. – Господи, и что это делается!
     Елена пришла в себя, зашевелилась, махнула рукой:
     – Я есть не хочу. Спасибо... Отстань.
     – И что это делается... – со вздохом повторила Нина, закрывая окошко.
     Ужинать Елена тоже отказалась и улеглась в кровать. Объявили отбой. Камера погрузилась в полумрак. Незаметно для себя она заснула.
     На этот раз ей снились события прошедших дней: тюремная жизнь в общей камере, сцена издевательства, устроенная зечками, и лицо нового адвоката с ехидной улыбкой.
     Но вот всё успокоилось, и сон перенёс Елену в камеру, где её уже ждал бывший адвокат. На этот раз он вежливо привстал со стула, приподнял в качестве приветствия чёрную шляпу и снова водрузил на место. «Наверное, снег пошёл», – подумала она, заметив на полях головного убора искрящиеся капельки. Елена не стала отвечать на приветствие непрошеного гостя и улеглась в кровать.
     – Простите, я не хотел мешать вашим начавшимся сновидениям, – осторожно заговорил адвокат. – Решил подождать, пока вы вернётесь сюда.
     Елена молчала, разглядывая пришельца, а потом сказала:
     – А вы действительно Дьявол. Бога как огня боитесь, – усмехнулась она.
     – Вы правы, Елена Павловна. Кто же не боится нашего Господа?!  Он властвует над всеми, а я лишь – его покорный слуга.
     – Интересно! Вы что ему действительно служите?
     – Вот те крест... Ой! Что это я говорю? Истинное дьявольское слово.
     – И как он вас терпит, такую мерзость! – с брезгливостью спросила Елена.
     – Истинно – за мерзость!
     – За мерзость?!
     – Да. Служба у меня такая. Соблазнять, развращать, подталкивать людей на воровство и убийства и на прочие разные гадости, на которые способен живой человек.
     – Ты врёшь, Сатана! – с яростью возразила Елена.
     – Истинное дьявольское слово! Кто-то же должен испытывать души, данные вам, людям, Богом. Я помогаю ему, выражаясь по-научному, селекционировать, а по-простому, отделять истинно верующие души от грешных. Так сказать, испытываю их на прочность. Грязная работа, признаюсь я вам...
     Здесь адвокат испуганно покосился на бумажную икону Иисуса Христа и продолжил, перейдя на шёпот:
     – Но кто-то же должен помогать Всевышнему «отделять семена от плевел».
     – Так вот оно что, жалкий растлитель человеческих душ! Ты и меня, и моего сына совратил, подлец! Теперь я поняла, кто находился сзади в момент убийства Серёженьки. Это ты направил нож ему в сердце, – вскочила с кровати разъярённая Елена и набросилась на адвоката.
     У неё ничего не оказалось под рукой. Тогда она схватила со стола железную кружку и попыталась ударить ею по лицу «растлителя». Однако орудие нападения лишь прошло сквозь его тело, не причинив никакого вреда.
     Наконец Елена устала махать, оказавшись совсем близко от пришельца, но тот продолжал сидеть в одной и той же позе. Это была тень, которая умела говорить. От бессилия она упала на кровать, уткнулась в подушку и зарыдала.
     – Елена Павловна, – снова послышался голос гостя, – я испытываю не только вас, но и всё человечество. Такова моя миссия. Даже Иисуса Христа (по велению Господа!) я смущал дьявольскими вопросами и предложениями в пустыне на горе близ Иерихона. Он выдержал это испытание, потому что верил в Отца своего. Так и живущие на земле люди подвергаются моим испытаниям на веру в Бога, во имя которого они должны творить Добро на земле, чтобы попасть в Царство Небесное и вернуться к своему Творцу.
     Тот же, кто не выдерживает этих испытаний, после Праведного Суда Божьего попадёт в горнило Ада, где царствует тьма и страдания грешных душ. Это моё Царство, отведённое Богом для вечных мук тем, кто нарушил Библейские заповеди.
     И я здесь не причём. Вы сотворили грех собственными руками, не выдержав моего испытания. Вы его сотворили, потому что отрицали божественную сущность мира, будучи атеисткой по убеждению и по образу жизни. Вы даже не умели наложить на себя креста, чтобы защититься от моих чар, не знали ни одной молитвы, чтобы с ней обратиться за помощью к Творцу.
     – Выходит, что меня смущали и соблазняли по велению божьему?
     – Не только вас.
     – Выходит, что я потеряла совесть и стыд ради любви к сыну, потому что не была истинно верующей в нашего Господа?
     – Да. Только Вера может спасти Человека от душевного заблуждения и ошибок. А иначе – победит соблазн!.. Для примера я готов показать вам, Елена Павловна, интернетовский сайт специально открытый для таких грешниц, как вы. Он так и называются: «Инцест-клуб». С моей дьявольской точки зрения, это замечательное подспорье в развращении несовершеннолетних детей! Вот, пожалуйста, – и адвокат раскрыл свой небольшой дипломат, оказавшимся ноутбуком.
     Хорошая штука Интернет, скажу я вам! Можно смело заявить, что это полностью автоматизированный разврат человеческих душ. Наконец-то и в моей работе появилась компьютеризация в выявлении грешников. Что ни говори, а заметно облегчает работу ассенизатора! Одно нажатие кнопки мыши – и миллионы грешников слетаются на порнографические сайты как пчелы на мёд. Да только здесь их кормят моей чертовщиной беспредельного разврата. Последнее и приводит любителей клубнички к забвению религиозной морали и даже самого вашего спасителя – Иисуса Христа!
     Так вот. Просматривая сайт «Инцест клуба», шаг за шагом убеждаешься, что совокупление несовершеннолетних детей с родителями, друг с другом, а так же с бабушками и дедушками, – сущий пустяк. Хотите, я покажу, как участники клуба обсуждают на своём форуме так называемые «проблемные вопросы» инцеста?
     Перед Еленой, прямо на стене, засветился экран, где большими красными буквами вверху было написано «Инцест клуб». Немного ниже – «Форум». С боков экрана выстроились рекламные ролики, приглашающие посмотреть на выбор видеоклипы, демонстрирующее совокупление подростков с взрослыми дядями и тётями.
     – Вот смотрите, Елена Павловна. Пишет подросток: «Расскажите, пожалуйста (какой воспитанный мальчик!), как мне уговорить маму вступить со мною в секс?». Ответов много. Читаю на выбор: «Советую как следует напоить и потом залезть к ней в кровать».
     Какая шаловливая наивность! Даже я не всегда решаюсь на такие штучки.
     Вот ответ молодой мамы: «Я начала жить половой жизнью с сыном, когда ему исполнилось двенадцать лет. До этого, купая его в ванне, я брала в руки писюн и нежно тёрла намыленной губкой. Потом он стал просить то же самое делать мне. Вот и всё».
     Да, очень эффективный способ совращения малолетних! Так сказать, «с пелёнок» формировать из ребёнка невинного развратника.
     Елена покраснела, вспомнив, что она сама купалась с маленьким сыном в ванне, пока ему не исполнилось пять лет.
     – А вот послушайте, уважаемая Елена Павловна, как «профессионально», с точки зрения уже развращённых деток и их родителей, обсуждается на форуме не очень актуальная для его участников проблема: «Являются ли инцестные отношения грехом?».
     Очень странный вопрос! Все равно, что убийца спросил бы у себя: «А не грешу ли я, убивая невинных людей?». Мне хорошо известны мысли убийц. Многие из них терзаются угрызениями совести и боятся божьего наказания. Вы, Елена Павловна, никогда не задавались подобным вопросом, совершая с сыном совокупление? Я думаю, что нет. В Бога-то вы не верили и были убеждённой атеисткой.
     Итак, читаем ответ другой мамочки. «Я давно, – без зазрения совести заявляет она, – занимаюсь сексом с сыном. Он меня очень любит, и я его – тоже. Что же в этом плохого? Мы никому не мешаем. Он стал послушным сыном, хорошо учится в школе, и самым большим наказанием для него является мой отказ переспать с ним в постели. Разве это грех? Ничего плохого я в этом не вижу».
     – Да-а… Прикрытый фиговым листком семейного счастья, разврат расцвёл здесь роскошным чертополохом! В этом случае я могу спокойно отдыхать.
     А это ответ «умницы»: «Грех это то, что приносит боль и страдание другому человеку. В сексе с папой я ощущаю только приятную и ласковую близость. Он тоже доволен и любит меня ещё больше».
     – Ну что тут скажешь?.. Действительно, нынешняя молодёжь далеко пошла: не боится ни Бога, ни Дьявола!
     – Хватит! – закричала Елена и сдавила уши ладонями. – Я больше не могу слушать это кощунство. Господи! – бросилась она, неистово крестясь, к иконе, – Ты справедливо покарал меня. Я так не хочу больше жить!
     Адвоката тут же смело, как метлой. Она же стала кататься по полу и дико выть. Потом затихла. Долго лежала на бетонном полу. Придя в себя, подползла к кровати, взобралась на неё и рухнула головой на жёсткую подушку…

                *          *          *

     Во время обхода Елена продолжала лежать в кровати и смотреть в потолок.
     Вошла проверяющая, окинула взглядом неубранное помещение:
     – В чём дело, Завьялова? Почему до сих пор в кровати и не встаёшь во время моего присутствия?
     Елена безразлично посмотрела, закрыла глаза и негромко ответила:
     – Я не хочу вставать.
     – Что?! Я из тебя эту дурь быстро выбью! – и проверяющая, откинув одеяло, стала лупить её дубинкой.
     Руки и ноги избиваемой быстро покрылись красными полосами, но она даже не пыталась защищаться. Шевелились только губы, читающие молитву.
     – Ах, ты, дрянь! – устало и разочарованно воскликнула женщина. Затем опустила дубинку, но губы Елены продолжали шевелиться. Прислушалась. – Господи! Да она с ума сошла, – решила проверяющая и выбежала в коридор. – Мужики! Немедленно вызовите психиатра, – приказала она конвою. – Мне кажется, что она того, – и покрутила пальцем у виска.
     Пришёл врач, долговязый молодой мужчина в замызганном белом халате. Он приблизился к Елене, внимательно посмотрел на неё, приподнял закрытое веко и пощупал пульс.
     – Жива! – с дебильной улыбкой сообщил эскулап.
     – Да я и без тебя вижу, что живая! Ты посмотри: у неё губы шевелятся. Кажется, о Боге что-то говорит. А на мои удары дубинкой – никакой реакции! Лежит как мумия.
     Врач снова склонился и вслушался.
     – Молитву читает.
     – Так, а я что говорю? Во! – снова покрутила женщина пальцем – Я её бью, а она, видите ли, молитву читает. Понимаешь?
     – Надежда Васильевна! Позвольте мне самому разобраться, – ответил психиатр и стал похлопывать Елену по щекам, мешая молиться.
     Его действия вызвали бурную реакцию.
     – Убери свои грязные лапы, – прохрипела она и отбросила мужскую руку.
     – Ну вот. Теперь всё ясно, – отпрянул врач. – Везём в отделение. Там – пару укольчиков, и будет лежать как солёный огурчик на тарелочке.
     После его слов Елена сразу вскочила:
     – Никуда я не поеду! Я буду жаловаться. Вы не имеете право избивать меня и везти в психушку.
     – Тихо, тихо... – стал как бы успокаивать врач, а сам быстро и профессионально заломил ей руку назад. Он придавил Елену лицом в постель и подозвал конвоира: – Давай звони в отделение. Скажи, чтобы подогнали скорую с носилками. Быстро!

                *          *          *

     Так Елена очутилась в женском психиатрическом отделении СИЗО. Её поместили в специальный бокс, чтобы больные не избили новую пациентку из-за бритой головы. На другой день она пришла в себя. Открыла глаза и попыталась встать, но не смогла этого сделать: руки и ноги были притянуты к кровати мягкими ремнями.
     Пришёл уже знакомый врач. Он уселся рядом на стуле, внимательно посмотрел на пациентку.
     – Как ваше самочувствие? – с улыбкой спросил психиатр, освобождая от ремней руки.
     Елена с возмущением заявила:
     – По какому праву меня держат здесь? Я буду жаловаться и подам на вас в суд.
     – Меня зовут Олег Николаевич, – последовал ответ. – Я заведующий психиатрическим отделением. Могу с уверенностью сказать, что ещё никому из пациентов не приходилось подавать на меня в суд. А держим вас здесь как больную с подозрением на шизофрению. Нам нужно провести полное обследование, чтобы вы смогли предстать перед судом в здравии и светлом уме. А сейчас постарайтесь ответить на некоторые вопросы. Меня интересует, что произошло с вами вчера и часто ли такое случалось раньше?
     Елена недоуменно посмотрела на врача, призадумалась, как бы вспоминая, и медленно начала:
     – Со мной вчера вот что произошло…
     – Да-да. Я внимательно слушаю.
     – И... это случилось первый раз в моей жизни... Сначала меня била дубинкой проверяющая, а потом она позвала вас, врача…
     – Собственно, я не об этом... – с досадой перебил тот.
     – А дальше вы стали бить меня по щекам, а в ответ на моё возмущение, заломили руку и доставили сюда, – обвела она взглядом палату. – Да ещё зачем-то привязали к кровати…
     – Елена Павловна, меня не это интересует... Расскажите, пожалуйста, что с вами произошло до того, как пришла проверяющая.
     – Собственно, ничего страшного: я лежала в кровати и читала молитву …
     – Так, так... Вы верующая?
     – До недавнего времени в Бога не верила, но, побыв в вашей тюрьме и насмотревшись мерзостей, которые испытала на собственной шкуре, сразу вспомнила о нём.
     – Понятно: вам стало страшно, и вы обратились к Всевышнему. А в детстве у вас были какие-нибудь страхи подобного рода?
     – Знаете, Олег Николаевич, в детстве я была примерным ребёнком, слушалась родителей и в тюрьме не сидела.
     – Хорошо. Не могли бы вы рассказать коротко о ваших семейных отношениях с мужем. Насколько я знаю, с ним вы развелись. Муж не бил вас? Выпивал?
     Елена презрительно посмотрела на врача, перед её глазами предстал образ улыбающегося Андрея, и тоскливо защемило сердце.
     – Мой муж, в отличие от некоторых, был настоящим мужчиной.
     – А всё-таки разошлись! Как вы это можете объяснить, Елена Павловна?
     – Я объясняю это так: мои отношения с бывшим мужем касаются только нас обоих.
     – Очень хорошо! Вы вполне здраво рассуждаете. Если так будет идти и дальше, возможно, мы вас отпустим через несколько дней.
     – Да?.. – слабо улыбнулась Елена.
     – Все будет зависеть от вашего поведения. А теперь, пожалуйста, подымите рубашку до подбородка. Я должен пальпировать органы и послушать сердце. Давайте я помогу.
     Не дожидаясь, врач задрал смирительную рубашку до подбородка пациентки. Затем стал с удовольствием рассматривать её голое тело.
     Инстинктивно Елена попыталась опустить рубашку, но Олег Николаевич сделал угрожающее заявление:
     – Не советую мешать медицинскому осмотру. Ваше нежелание подвергнуться обследованию будет расцениваться, как нарушение инструкции тюремного содержания заключённых. И тогда я имею право осмотреть пациента без его согласия.
     После предупреждения, он нагнулся и стал бесцеремонно целовать груди, но тут же заработал пощёчину.
     – Ну, что ж, я тебя предупреждал! – оскалился домогатель.
     Затем уселся на Елену верхом, задрал края смирительной рубашки ещё выше и попытался завязать их узлом. Она же стала яростно сопротивляться и даже сумела со всей силы, через накинутую на голову рубашку, прокусить ладонь насильника. Тот взвыл от боли и соскочил на пол.
     Зажав рану пальцами другой ладони, из-под которых уже сочилась кровь, врач выбежал в коридор. В палату ворвались огромные санитары и притянули ремнями руки пациентки к кровати. Потом с перевязанной ладонью вернулся раскрасневшийся от борьбы Олег Николаевич. В здоровой руке он держал наполненный шприц. Размахнувшись, воткнул иглу в правую грудь Елены. Та вскрикнула – и стала орать от боли.
     – Это за то, что ты сотворила со мной. А это – для того, чтобы поняла, где находишься, проститутка! – прокричал он и наотмашь ударил ладонью по щеке Елены.
     Из её носа сразу же брызнула кровь, и она потеряла сознание.

                *          *          *

     Когда Елена пришла в себя, наступил вечер. Солнца не было видно. Оно пряталось за ближайшим корпусом тюрьмы и оттуда окрашивало пылающей каймой края редких облаков. В палате царил полумрак. Пахло лекарствами. Сильно болела голова. Она попыталась поднести руку к пересохшему рту с припухшими от удара губами, но почувствовала, как натянулись ремни, удерживающие руки и ноги за спинки кровати. Тогда Елена решила повернуться на бок, чтобы изменить положение тела, и ей это немного удалось. Так, полулёжа, на боку, она продолжала смотреть в окно затуманенным и безразличным взором, наблюдая за розовыми облаками. Иногда проваливалась в забытьи, а очнувшись, снова пыталась найти покинутое ею вечернее небо.
     В полумраке послышались шаги: кто-то ходил по комнате. Елена вгляделась и увидела адвоката. Он расхаживал по палате в тёмном драповом пальто и шляпе, слегка поскрипывая, видимо новыми, ботинками. Дойдя до ещё светлого окна, развернулся, оказавшись к нему спиной, упёрся ладонями в подоконник, слегка подпрыгнул и уселся на него.
     – Добрый вечер, уважаемая Елена Павловна! Что скажете на этот раз! Я не зря предлагал вам бежать. Не захотели. А теперь вот, – оглядел он тёмную палату, – психушка! Может, договоримся, наконец? Здесь они из вас всё равно душу вытрясут. Но тогда она мне не достанется: смилостивится наш Творец. За муки пожалеет.
     – Я хочу сначала Серёжу проведать. К могиле его прикоснуться, чёрт рогатый!
     – Ну, зачем же так. Я о вас беспокоюсь. Даю шанс на побег, хоть в Америку…
     – Не нужна мне твоя Америка! Я жить уже не хочу, – твёрдо и тихо сказала Елена. – Только Серёженькину могилку мечтаю увидеть.
     – Могилу, так могилу... И туда доставлю, если сговоримся.
     – Чтоб твоего духа бесовского там не было! Мерзавец.
     – Вы слишком мне льстите, право, даже как-то и неловко.
     – Доставишь на шоссе, ведущему в город – и всё. Дальше сама доберусь. То, что хотел, получишь после моей смерти. Я жить всё равно не буду: повешусь.
     Адвокат заёрзал задом и соскочил с подоконника.
     – Это как же получается, уважаемая Елена Павловна. А вдруг вы передумаете, а потом ещё и замуж выйдете второй раз. Я же останусь с носом!
     – Не нос у тебя, а рыло поганое.
     – Благодарю за комплимент, но мне надо подумать.
     Пришелец замолчал и стал ходить по комнате, по всей вероятности, размышляя, какое принять решение.
     Потом остановился, подошёл к Елене:
     – Эх! Кто не рискует (кажется, так сейчас говорят?), тот не пьёт шампанского. По рукам!
     Ремни сразу расстегнулись и с шумом повисли на спинках больничной кровати. Елена почувствовала себя свободной. Поднялась. Её ослабевшее тело стало наполняться лёгкостью и приливом свежих сил.
     – Вы можете одеться: на улице снег и небольшой морозец, – заботливо предложил адвокат и указал на кучу одежды, почему-то уже лежащей прямо на кровати.
     Елена внимательно осмотрела предложенное облачение. Здесь было всё, что нужно для выхода на морозный воздух. Она быстро переоделась и посмотрела на «спасителя». Тот взобрался на подоконник, встал и подал ей руку.
     – Высоко, – испуганно сказала она, когда оказалась рядом и глянула вниз.
     – Да что вы! Мы полетим немного выше домов. Одно удовольствие! По дороге можно будет опускаться, чтобы заглядывать в окна. Чего там не увидишь!
     – Ну, хватит! – брезгливо поморщилась Елена. – Я готова лететь...
     – Тогда – полный вперёд, – ответил адвокат и вытолкнул её из окна.
     К своему удивлению, Елена взмыла вверх вместо того, чтобы камнем упасть на землю. Её догнал попутчик, и они плавно полетели сначала над тюремным двором, сразу вызвав бешеный лай сторожевых собак, затем – вдоль чернеющей внизу извилистой речки, миновали лес и приземлились прямо на ночное шоссе с редко идущими машинами.
     – Приехали, – потирая руки, сообщил попутчик. – До вашего города – километров пять. Ловите машину в ту сторону, – показал он направление. – До скорой встречи, Елена Павловна!
     Адвокат расставил руки, которые сразу превратились в широкие чёрные крылья, оттолкнулся от земли и взмыл вверх. Там он сложился и с диким хохотом сделал воздушный кульбит. Затем снова расправил крылья и со свистом скрылся в тёмном звёздном небе.
     – Вот дьявол! – вырвалось у Елены, когда ей удалось оправиться от страха.
     Затем стала смотреть вдоль асфальтированной дороги, стараясь различить на ней огни фар машины, едущей к городу. Так она простояла долго, пока не почувствовала, что начинает зябнуть от холодного ветра.
     Но вот из-за поворота показался яркий свет фар едущего КамАЗа. Елена подняла руку. Машина, заскрипев тормозами, резко остановилась. Из окна показалась голова шофёра, мужчины средних лет.
     – Ты куда это, красавица, собралась?! – крикнул он сквозь шум мотора.
     – В город!
     – Это понятно. А как ты здесь оказалась? Кругом, на пять километров, – ни души. – Не ожидавшая такого вопроса, Елена неопределённо пожала плечами. – А-а! Так ты, наверно, «заплечная». Кто-то высадил тебя здесь. Видать не угодила водиле?
     – Я никому не собиралась угождать… Я лишь хочу попросить вас подвести в город.
     – Ну, если не «заплечная», тогда плати монетой. Задаром гордых не вожу. Сколько дашь?
     Елена вспомнила, что у неё нет денег, но на всякий случай стала шарить в карманах, предложенного адвокатом пальто. «Вот, гад ползучий! – подумала она. – Специально подстроил, чтобы я здесь замёрзла», – но неожиданно наткнулась на кошелёк. Она тут же вытащила его. Открыла. При свете яркой луны разглядела в нём пачку долларовых купюр.
     – Сколько возьмёшь, столько и заплачу! – радостно крикнула Елена.
     – Эт другое дело! Садись!
     Шофёр открыл дверцу КамАЗа и протянул руку.
     Первое время они ехали молча, но водитель изредка и с любопытством поглядывал на пассажирку. Елена посмотрела на часы, высвечивающиеся на приборной доске. Было половина восьмого. Она подумала, что в темноте ей будет невозможно найти могилу сына, и не знала, как поступить. Первоначально решила подождать до утра на городском вокзале. Потом передумала. «Серёженька лежит в сырой и мокрой земле, а я испугалась темноты», – пристыдила себя Елена.
     – А в городе, куда вас подвезти? – спросил раздобревшим голосом шофёр.
     – На кладбище.
     Машина резко затормозила, но затем снова уныло и ровно заурчал её могучий мотор.
     – На кладбище? – настороженным голосом переспросил водитель.
     – Да.
     Наступила пауза.
     – Это что же можно делать ночью на кладбище?
     – Свидание у меня там, – мрачно ответила попутчица и перестала обращать внимание на собеседника.
     – Да-а... Как-то в детстве с пацанами я ходил ночью на кладбище. Было жутко интересно. А сейчас и за деньги не пойду, – как бы уже с самим собой стал рассуждать шофёр, косясь на Елену.
     В широком зеркале КамАЗа отразился свет фар машины. За ней следовала вторая. Когда они стали приближаться, Елена догадалась по освещению, что их настигают патрульные милицейские машины.
     – Пожалуйста, нельзя ли ехать скорее, – занервничала она. – Я очень спешу... Заплачу в два раза больше.
     Шофёр нажал на педаль. Машина рявкнула и покатилась быстрее. Спидометр показал девяносто километров в час. Но милицейские машины тоже прибавили в скорости и неумолимо приближались.
     – Ну что вы ползёте, как черепаха! Отдаю все деньги…
     Елена вынула из сумочки пачку долларов и бросила на сидение рядом с водителем. Тот кинул растерянный взгляд на купюры: «Не фальшивые ли? Вот чёртова баба! Наверняка, жена какого-нибудь олигарха. От любовника едет что ли? Спешит скорее домой попасть, пока муж не вернулся... Чего же она там, на дороге, делала? Да хрен с ней! Какое моё дело», – и шофёр до конца выдавил педаль.
     Могучая машина снова рявкнула и стремительно взяла разбег. Тревожно загудел мотор, а стрелка спидометра медленно поползла к отметке сто километров и продолжила движение дальше. Погоня начала отставать, но тут послышался повелительный мужской голос, доносящийся из громкоговорителя:
     – КамАЗ – 4310, приказываю остановиться и прижаться к обочине. В случае неповиновения открываем огонь на поражение.
     – Ого! – вздрогнул шофёр. – Так вот ты какая, птичка! – и выбросил доллары в окно.
     Машина резко затормозила, остановилась перед мостом, ведущим в город. Елена выскочила из кабины – побежала к мосту. Однако первая милицейская машина не стала останавливаться возле КамАЗа. Она объехала его по встречной полосе, чтобы заблокировать грузовик спереди. В лучах фар патрульной машины высветилась и фигура бегущей к мосту женщины. Заметив её, милицейский шофёр, не останавливаясь, продолжил путь, чтобы настичь беглянку. Но Елена уже успела добежать до середины моста и, закинув ногу на его перила, приготовилась совершить смертельный прыжок в ещё не замёрзшую и поблескивающую лунной дорожкой реку. Перед прыжком она задержалась, начав читать молитву и вглядываясь в горящие фары быстро приближающейся милицейской машины.
     – Уважаемая гражданка! – вздрогнула она от слов, прозвучавших через громкоговоритель. – Просим вас немедленно остановиться. В случае неповиновения, мы вынуждены стрелять на поражение.
     Из бокового окна машины высунулись сразу две руки, вооружённые пистолетами. Елена поняла: медлить нельзя и пора прыгать. Она быстро перекрестилась и тоскливо, по-волчьи позвала:
     – Се-рё-жень-ка-а!!!
     Раздался предупредительный выстрел одного из милиционеров. За ним, уже на поражение, выстрелил второй. Медленно, цепляясь за перила, женщина сползла на заснеженный тротуар моста и упала на спину, раскинув руки.
     Патрульная машина остановилась, из неё, хлопая дверцами, выскочили преследователи. Один из них стал щупать пульс.      
     – Кажется, мертва…
     – Да что щупаешь! – присел возле головы другой. – Кровь из-под шапочки течёт. Видать, головное попадание. Вот и мертва.
     Спустя некоторое время подъехала вторая патрульная машина. Из неё показался капитан, подбежал к лежащей на снегу Елене.
     – Жива?!
     – Нет... Височное попадание, – последовал негромкий ответ.
     – Кто стрелял, сукины дети?!
     – Мы! – одновременно ответили оба милиционера.
     – Вы что? Стрелять разучились, вашу мать?! Не знаете, что в таких случаях – можно только по ногам? Под суд пойдёте, придурки, – сплюнул он в снег и безнадёжно махнул рукой.
     – Это, наверно, я её убил, Георгий Константинович! – признался молоденький милиционер. – Там в машине, на полу, какая-то пустая банка оказалась. Я в неё упёрся ногой, а она, зараза, соскользнула как раз в тот момент, когда палец нажимал на курок.
     – Плохому танцору – яйца мешают, Бабкин! А теперь мне придётся отвечать перед начальством.
     – Георгий Константинович...
     – Да ладно! Заладил: Георгий Константинович! Звоните в скорую, в следственный отдел и... Валерианычу, – начал отдавать команды капитан. – Нет... с ним я сам поговорю, – поправился он и, ссутулившись, пошёл к машине.
     – Сейчас тот намылит шею, – пожалел командира кто-то из милиционеров. – Не любит начальство таких промахов. Так что, Бабкин, теперь ты должник капитана.
     Прошло некоторое время. Со стороны города подъехал чёрный внедорожник. Из него вышел адвокат и направился к милиционерам.
     – Здорово, ребята! Я врач. Что здесь случилось? Может, моя помощь нужна?
     – Опоздал ты, лекарь. Уже не нужна.
     Адвокат бесцеремонно протиснулся к трупу. Елена лежала с раскрытыми на крест руками, а её остекленевшие глаза были устремлены в звёздное небо. «К себе забрал, – подумал он и со вздохом посмотрел вверх. – Не дал спрыгнуть: простил грешницу. Самоубийц-то Всевышний не жалует».
     – Ну, ты, дядя, ехал бы дальше и нам не мешал, – тронул его за рукав один из милиционеров.
     – Подождите! – послышался голос капитана, вышедшего из машины. – Документы проверьте.
     – Они в бардачке, командир, – ответил пришелец. – Принести?
     – Давай неси.
     Адвокат неторопливо подошёл к внедорожнику, сел и включил зажигание.
     Милиционеры разом повернули головы.
     – Удрать хочет, гад! – вскрикнул капитан. – Одна машина – здесь. Передайте на ближайший пост ДПС, чтобы приготовились к перехвату. Остальные – за мной!
     Командирская машина сорвалась с места, сделав крутой разворот в обратную сторону. Однако преследуемый не спешил. Несмотря на это, стражи порядка так и не смогли приблизиться к нему.
     Из открывшегося окна внедорожника высунулось довольное лицо адвоката. Он приветливо помахал рукой догонявшим, и его машина растаяла в неожиданно появившемся густом тумане.