Мамины глаза

Моя мама Александра Иосифовна, урождённая Анищенко родилась на Дону в семье железнодорожного сторожа. Станция Каялы, где работали и жили, была небольшой и большая часть поездов проходила, не останавливаясь. Речка  Каялы была ещё жива, в пойме её росли травы, кусты, а в ней самой водились отменные раки (вспоминают земляки). Ребёнком мама любила играть с цветами, растущими в балке, восхищаясь разнообразием расцветок. Цветы  были для неё  героями сказок, она их одушевляла. Станция находилась в нескольких  километрах от большого села Самарское, поэтому кроме цветов других друзей не было. Железнодорожные сторожа  были на государственном обеспечении, а их дети учились в Батайской  школе-интернате бесплатно. Мама проучилась в этой школе пять классов до начала революции и до полного сиротства. Эту школу и железнодорожное  училище  к тому времени окончил с золотой медалью старший брат Яков.  Он  был отправлен на строительство Кавказской дороги  и был опорой для трёх сироток. Революция, гражданская война - этот безжалостный вихрь кружил на Дону, по которому неслись то белые, то красные, а то и вовсе зелёные. Было от чего закружиться голове молодого  парня. Яков вступил в Нахичеванскую подпольную организацию большевиков. Кто-то выдал его белым, и он был расстрелян в 1920 году. Три сестры, мама средняя, остались полными сиротами. В 15 лет какую работу можно было найти - только  наниматься в батраки , срезать колючие головки подсолнуха. Сезон кончился, куда идти? Вот и попала в услужении семьи Константина  Коробецкого - ревизора из Батайска. Хозяйка дома была довольна скромной молодой работницей, часто уезжала с мужем в Ростов, оставляя на неё дом. Как то на побывку приехал  племянник  Варвары Павловны - бравый кавалерист  Петя. Тётушка быстро смекнула, как пристроить  сироту – племянника. О том как добирались  до места службы  комэска, как на Аму-  дарье  хоронились от басмачей, как устроена крепость в Ташаузе и как выглядел живой басмач  всё это заслуживает отдельного рассказа. Здесь в крепости родилась первая дочь Неля. Не поладив с начальством, горячий казак  Пётр Иванович подаёт в отставку и увозит семью на родину в  село  Самарское, где рождается вторая дочь - Тамара. Разруха, голод, ни кола, ни двора  диктует решение вернуться в Туркестан, уже Узбекистан (произошло размежевание республик), в город Фергану. Снимают квартиру, Пётр Иванович устраивается на работу, а молодая жена, родив третью дочь, ведёт нехитрое хозяйство, ожидая мужа. Хозяйка квартиры подшучивает над молодой наивной женщиной: «Шурочка, он твой муж пока дома, а за калиткой – он уже не твой». Не поверила мама: «Мой Петя, не может быть!» - может быть, может. Когда мама в этом убедилась, забирает детей и уходит. На что жить?  Маслозаводу нужны рабочие и она устраивается  линтерщицей. Линтер это машина очищающая семена хлопчатника, из которых под прессом выжимают масло, выжимки  прессуют, и получается жмых. Машины часто забивались ватой и её то и нужно было снимать – это и есть линтерщица - уборщица. Пётр Иванович приходил, каялся, мама не простила и не приняла. Сказать, что жилось тяжело это ничего не сказать. Поставив чугунок в жерло буржуйки, сварив галушки, она по гудку убегала на работу, оставив  грудного ребёнка  на малолетних детей. Малышка заболела,  и спасти её не удалось. А жизнь продолжается.   Имея пятиклассное  образование  старорежимной  школы, оно не уступает современному основному образованию, мама поступает учиться в рабочий университет, заканчивает его и от линтерщицы продвигается до начальника спецотдела за десять лет работы на заводе. И как то в беседе ей товарищи по работе рассказали о впечатлении, которое оказала на них молодая работница. Маму вполне можно было считать дикаркой, она знакомств не заводила, с работы бегом домой, где её ждали малолетние дети. Так вот один из механиков предлагает другому: «Пойдём смотреть глаза». Это про неё. Они заходили в цех, будто бы проверяя работу машин, украдкой разглядывая  необщительную работницу. Да, глаза у мамы были удивительно красивы не по размеру, не по вырезу , а пожалуй по цвету и по игре мысли, сияющей в них. Мы дети её и даже внуки унаследовали малую толику этих необыкновенных глаз. Природа маму щедро наградила не только красотой глаз, но быстрым и острым умом, прекрасной памятью, широтой души. Как оценивали её соседи? Вот один пример. Как то по случаю возвращения Мельникова Ивана Тихоновича во дворе организовали застолье, пригласили и маму.   Подвыпившая  соседка и говорит: « Хорошая ты баба, Шурка, да только не артельная». Именно, не артельная: на посиделки с выпивкой не ходила, пить не любила, компании не водила, да и когда -дети, дом, работа. Со стороны было не похоже, что это дочь простых железнодорожных сторожей. Кругозор был широкий, много читала, здраво рассуждала. И всё это выражали её чудесные глаза.