Франц Холер, - Президент

   Было около шести часов утра, когда президент вышел из своей квартиры в старом городе и пешком отправился в Дом правительства.
   Личная охрана была в курсе, но как обычно президент отказался от сопровождения. Он предпочитал быть нормальным человеком среди нормальных людей и гордился тем, что живет в стране, в которой это возможно, и ему нравилось быть среди тех, кто рано утром спешит на работу, и он дружелюбно отвечал на приветствия всем, кто с ним дружелюбно здоровался.
   Путь к дому правительства был недолог, он проходил через старый город, окруженный сплетением длинных улиц. Улицы назывались, как бы велики они ни были, переулками, и они были связаны множеством поперечных переулков, которые местами были такими узкими, что два человека пре встрече не могли разойтись, не задевая друг друга. Такие переулки президент избегал по рекомендации своей охраны и выбирал только более широкие, хотя они тоже считались переулками.
   На углу на пересечении одного из поперечных переулков с длинным переулком находилось кафе, которое открывалось уже в шесть часов и где при хорошей погоде можно было посидеть под деревьями аллеи. Катерина, хозяйка, часто сама начинала утреннюю смену, и если президент, как сегодня, занимал там место, то вскоре перед ним стоял кофе с молоком и с круассоном.
   “Bonjour, monsieur le pr;sident”, говорила Катерина, на которой всегда был полосатый красно-белый фартук и волосы были заплетены вокруг головы в две косы. Президент отвечал:  ““Bonjour, madame Caterine”, и когда он минут через пять поднимался, оставлял на столе  шесть франков и отправлялся дальше, она кричала ему уже с порога: «Au revoir, bonne journ;e!”, и он откликался: “Merci, pareillment!”   С этого ритуала день мог вступать в свои права.
   Сегодня он остался несколько дольше обычного, ибо, еще не успел он допить свой кофе, как вдруг услышал со стула, на который он поставил свой портфель, мяуканье, и увидел, что на этот стул запрыгнул котенок и уставился на него, как ему показалось, с некоторым ожиданием. Президент посмотрел на него, поднял брови и произнес: «Что, еще не позавтракал?»
   Когда в ответ котенок тонко мяукнул, он отломил большой кусок от своего круассона, смочил его в остатках  молока в своей чашке и протянул котенку. Тот быстро обследовал кусок, также быстро и грациозно проглотил его и снова принял свою выжидающую позу.
   Президент, развлекаясь, скормил ему еще два-три кусочка, пощекотал немного его грудку, и когда появилась хозяйка, спросил ее, чей это котенок. Не знаю, сказала она,  она видела его уже вчера, но откуда он взялся, неизвестно,  и она надеется, что он не очень ему помешал.
   «Мы уже подружились», сказал президент с улыбкой, поднялся, взял свой портфель со стула и попрощался.
   Когда он чуть погодя остановился у перехода через улицу, чтобы посмотреть налево и направо, он заметил возле своей правой ноги того же котенка.
  «Тсс!», зашипел он на него и при этом грозно потряс портфелем, «пошел домой!»
   Затем он пересек улицу, и позади него, изящно и непреклонно следовал маленький котенок.
   Президент остановился на другой стороне улицы вместе с котенком, на мгновение задумался, потом повернулся и снова пошел назад, преследователь за ним. На той стороне он наклонился, схватил котенка за шкирку и бросил его туда, откуда они шли прежде. Затем он снова так поспешно ринулся через улицу, что какой-то грузовик резко затормозил перед пешеходом, и тот далее скорым шагом направился к своему Дому правительства.
    Чиновник охраны при входе почтительно приветствовал его, пропуская в здание, и спросил: «Все в порядке, господин президент?»
    «Спасибо, господин Шмид», ответил президент, уже пройдя чуть дальше, несколько удивившись вопросу, какого ему здесь прежде ни разу не задавали. Ему также показалось, что во взгляде обычно невозмутимого Шмида сквозило легкое удивление.
   Он поднялся по высокой лестнице и завернул в коридор, ведущий к его кабинету. И только когда он оказался перед дверью и полез в карман за ключом, он заметил котенка. Тот уселся перед дверью кабинета и смотрел на него снизу вверх. На какой-то момент президент растерялся. Потом он огляделся. Было еще рано, он был один. Он нагнулся, подобрал котенка и пошел с ним вглубь коридора. Там он открыл окно и глянул вниз. У кошек бывает до семи жизней, подумал он и измерил взглядом высоту под окнами. Котенок мяукал.
   «Вот паршивец», подумал он, закрыл окно, вернулся к своей двери и посадил его у порога. Затем он открыл дверь, и котенок прошествовал в кабинет, обогнав самого президента,.
    Когда он сел за свой письменный стол, котенок сел рядом со стулом и начал облизывать свои лапки.
    Его шкурка была серой в светло-коричневую полоску, на грудке было большое белое пятно, протянувшееся до самой мордочки, на которой преобладал рыжий цвет, лишь уши были серые, с тонкими рыжеватыми краями. 
   «Скоро придет фрау Эрисман, она тобой займется», сказал президент котенку. Затем он достал из портфеля свои текущие дела и досье к вопросу о больничном страховании, над которым он заснул вчера ночью.
    Перед ним на столе лежал листок с распорядком дня на сегодня, который вчера ему подготовила фрау Эрисман, и, взглянув на него, он понял, что ему, впрочем, как и всегда, предстоит напряженный день.
   Уже в восемь появится делегация оборонной промышленности, которая намерена обговорить с ним практику лицензирования экспорта вооружения. Это будет новая и неудобная для него встреча, он должен будет замещать на этот раз министра экономики, который  вчера скоропалительно вылетел в Соединенные штаты, чтобы там опять для крупнейшего банка своей страны заручиться политической поддержкой, которую тот вовсе не заслуживает. Его мнение по этому вопросу лежало в одной из папок среди бумаг на столе, оно было изложено на одной странице размером А-4. Шеф его департамента тоже будет присутствовать на этой встрече, он в этом вопросе разбирается и поэтому придет чуть раньше для короткого обсуждения. В девять часов комиссия по делам детей и юношества представит ему исследования об изменениях в молодежной сексуальности, это тема, о которой он не имел и не жаждал иметь никого представления. Затем вплоть до обеда намечались обсуждения с директорами его отделов, от превентивных мер по контролю за качеством продуктов до пенсионных касс, брифингов, коачингов, вордингов, о чем он прочитал в своих планах и спросил сам себя, не является ли языком его канцелярии именно английский язык. На обеде он встречается с начальником протокола и шведским послом, чтобы обсудить предстоящий визит  шведской королевской супружеской четы, и затем последует хиринг (слушание) о премиях для больничного страхования с врачами, представителями больничных касс, госпиталей, затем его ожидают два журналиста из воскресной газеты для большого интервью, а  еще ему предстоит то, что он называл автограф-сессией, то есть подписание официальных документов и писем, но все же вечер, единственный на этой неделе, у него оставался свободным. Хотя он знал, что дома ему придется сочинять юбилейную речь  для Союзов добровольной помощи, у него все-таки оставалось некоторое чувство  недолгой свободы, которой ему так часто не хватало, и он резко распахнул папку больничных касс, чтобы продолжить ознакомление, на котором он остановился вчера.
   Когда постучала фрау Эрисман, чтобы пожелать доброго утра и спросить, нет ли у него поручений, он ответил ей с улыбкой, что он пришел сегодня с гостем и был бы рад, если она о нем позаботится. Секретарша была не только удивлена, но тронута, когда увидела котенка, который все еще сидел возле стула, она с недоверием покачала головой, услышав об утреннем приключении президента.
   Но когда она обошла стол, чтобы схватить котенка, тот проскочил под столом и запрыгнул на стопку писем посетителей.
   «Момент», сказал президент, «позвольте мне сделать это самому», он поднялся и подошел к дивану, куда уже переместился его непрошенный гость. Но как только он попытался его поймать, тот спрыгнул и оказался уже у другой стены кабинета, вскарабкался по шторе и залез на подоконник.
   «Могу я чем-то помочь?» спросил начальник департамента, который как раз появился в дверях. 
   «Первая экспортная проблема», сказал президент, «кошку следует выдворить из кабинета, предложения к решению проблемы приветствуются.»
   «Я сейчас», сказал начальник департамента, положил свою папку на стол, медленно подошел к шторе, взялся за кисть от нее и стал ее раскачивать перед носом котенка.
   Котенок действительно начал напряженно следить за этими колебаниями, и как только он привстал на задние лапы, чтобы схватить приманку, начальник схватил его за шкирку и вынес из кабинета, не смотря на его мяуканье и возмущенное брыкание. Фрау Эрисман, следуя за ним, закрыла дверь.
   Когда начальник департамента через несколько минут снова вошел к президенту, на его левой руке красовался широкий пластырь.
   «О», сказал президент,  «какой бойкий зверек!»
   «Похоже на это», кисло согласился начальник департамента, и так начался брифинг.
    Вскоре появились четыре господина из оборонной промышленности. Группа расположилась по кругу, президент довел до их сведения, почему Пакистан больше не может рассматриваться в качестве партнера, генеральный директор крупнейшего концерна вооружения подчеркнул, что речь может идти только о такой системе противовоздушной обороны, которая не может быть использована против Талибана, на что начальник департамента сообщил доверительную американскую информацию, согласно которой движение Талибан с некоторого времени уже применяет авиацию против афганских проправительственных  соединений.
    На этом месте котенок, который очевидно проскользнул в кабинет вместе с делегацией, вскочил на колени президенту. Оборонное ведомство пришло в замешательство
   «Ваше новое домашнее животное?» пошутил наконец генеральный директор.
   «Именно», сказал президент и погладил котенка по головке, «разве он не мил?»
   «И как его зовут?» спросил фабрикант, выпускающий бронетранспортеры.
   «Смеральда», сказал президент к собственному удивлению. Котенок тихо урчал.
   Начальник департамента прыснул и закашлялся, прикрывая рот рукой, украшенной пластырем.
   С этого момента заседание протекало менее натянуто, что вполне смягчало отсутствие его результативности. После того как делегация раскланялась и генеральный директор, прощаясь,  еще пощекотал котенка, президент сообщил секретарше, что котенок пока останется у него и, в связи с этим, не могла бы она раздобыть корзинку с мягкой подкладкой и кошачью присыпку.
   Известие о том, что у президента в бюро появилось домашнее животное разнеслось по департаменту с такой скоростью, что даже заведующая отделом эпидемиологической защиты принесла на заседание банку изысканных кошачьих консервов с тунцом.
   Смеральда повела себя манерно, быстро обнюхала корзинку, которую для нее поставила фрау Эрисман, приняла ее во внимание, и тут же использовала по назначению кошачью присыпку, кучка которой была рассыпана в углу на подстеленной под нее ежедневной газете. После этого она с мурлыканьем стала тереться об ноги президента.
   Он вдруг заметил, что присутствие котенка как-то приподнимает ему настроение. Ни одно из заседаний не начиналось без того. чтобы Смеральде с удивлением или с улыбкой не оказывали знаки внимания.  И ей всегда удавалось непременно оставаться на сцене, была ли она возле президента или запрыгивала на стол заседания, все делая именно так, словно она была призвана приветствовать всех новых посетителей.
   Прежде чем покинуть свой кабинет перед обедом, он собственноручно открыл банку с кошачьей снедью, вывалил содержимое в блюдце своей кофейной чашки и своей чайной ложкой выскреб остатки. Он дал задание фрау Эрисман раздобыть на будущее миску для Смральды, которая, подняв мордочку, еще посмотрела на него, когда он сказал, что уходит на обеденный перерыв и еще вернется.
   Обед с послом Швеции  прошел в дружеской обстановке, но после завершения встречи начальник  протокола отвел его в сторону и спросил, как он собирается поступить с кошкой в своем кабинете. Ответ президента, что это новое домашнее животное, составляет ему приятное общество при исполнении им его государственных дел, никак не удовлетворил начальника протокола. Они должны, сказал тот, срочно обговорить порядок следующей встречи, и в связи с этим он хотел бы просить разрешения посетить его в кабинете еще до того, как начнется интервью с журналистами из воскресной газеты.
   Хорошо, сказал президент, если это его так беспокоит, пусть он зайдет, хотя он не понимает, что особенного тут обсуждать. Он улыбался, направляясь к себе по коридору. Но когда он открыл дверь, он остолбенел.
    Кошачья присыпка была разметана по всему полу кабинета, пахло тунцом в масле и мочой, и как только он сделал свой первый шаг, чтобы закрыть за собой дверь, он своим левым ботинком раздавил колбаску кошачьего дерьма, чей аромат тут же смешался с запахом портового кабака, наполнявшего комнату. Смеральда лежала на одной из подушек дивана, вытянув передние лапы,  и зевала. Полосы на обивке показывали, что она пыталась ее расцарапать.
   Президент покачал горловой. Если бы ему вчера кто-то сказал, что так будет выглядеть сегодня его кабинет, он бы принял того за сумасшедшего.
   Он позвал фрау Эрисман, которая при виде всего этого едва не упала в обморок, и попросил ее до начала слушания, которое состоится в одной из комнат для заседаний, вызвать службу уборки. На ее вопрос, должна ли она будет забрать кошку к себе или представить сделать это специальной службе, он ответил решительным отказом.
   «Зверек мне нравится», сказал он, «он останется со мной».
   Через пять минут, сказала она, здесь появятся государственный секретарь министерства иностранных дел и переводчик в связи со срочным телефонным разговором, поэтому,  не перейдет ли он в другой кабинет.
   «Ах, не стоит», весело сказал президент. Уже через несколько минут, сидя в кресле, он откликался на хриплый голос  находящегося где-то вдали диктатора. Ему помогали  озабоченный государственный секретарь  и весьма загнанный переводчик, которые через кошачью присыпку подтянули к нему поближе свои стулья. Он держал у себя на коленях Смеральду и поглаживал ее. Речь шла о двух гражданах его страны, которые уже давно были задержаны в одной из стран-изгоев и президент этой страны выдвигал теперь все новые условия для их освобождения.
   Разговор продолжался не долго, поскольку, как только его контрагент потребовал еще дополнительный миллион на расходы по экстрадиции, президент сказал: «Я знаю, что Вам наплевать на этих двух граждан моей страны, И знаете что? Мне тоже на них наплевать.»  Переводчик, побледнев, перевел эти слова на чужой язык, а государственный секретарь подавленно посмотрел на своего президента, который вдруг разразился громким хохотом. К их удивлению из телефонного громкоговорителя в ответ раздался такой же хохот диктатора. Смеральда громко мяукнула, и телефонная связь прервалась.
   Государственный секретарь в недоумении покинул комнату президента, снял в прихожей свой ботинок и стал бумажной салфеткой вытирать с подошвы кошачье дерьмо, в то время как переводчик неуверенно спросил,  не стоило ли ему перевести как-то более мягко  заключительную фразу президента.
  В три часа пополудни президент в хорошем настроении вошел в комнату для переговоров, его сопровождала Смеральда, уверенно семенившая за ним.
   Тихий шепот прокатился по присутствующим, когда котенок вспрыгнул на стол президента, и начал тщательно вылизывать свою шерстку.
   «Моя новая сотрудница», игриво произнес президент, и представителям интересов не оставалось ничего, как засмеяться, хотя на их лицах застыло некоторое удивление.
   Он открыл заседание вопросом: «есть ли у кого-нибудь из вас представление о том, как можно снизить расходы на здравоохранение?»
   Двухчасовое слушание, как и следовало ожидать, не дало никаких результатов, но атмосфера была разряжена, обошлось и без обычных взаимных колкостей.
   При выходе из комнаты заседаний его ожидал начальник протокола с предложением, не передаст ли он котенка на время интервью в ведение фрау Эрисман.
   Нет, нет, сказал президент, он ему совсем не мешает, и в чем, собственно, здесь проблема?
   Начальник протокола ответил, что он выяснил у историков Дома правительства, что доподлинно известно, что за всю историю страны не было ни одного члена правительства, который бы позволил себе взять в свой кабинет домашнее животное.
   «Значит, пришло время для чего-то нового», сказал президент и ответил молчанием на все уговоры убрать хотя бы на это время миску и кошачью присыпку,.
   Незадолго до появления журналистов он получил известие, что оба заложника в одной из стран-изгоев уже освобождены.
   Этот факт стал первой темой интервью, и на вопрос, как он этого добился, президент, взглянув на Смеральду, которую он держал на коленях, ответил, что его новая сотрудница помогала ему во время телефонных переговоров.
   Оба журналиста не знали, как оценивать появление кошки в кабинете и весьма необычный иронический и приподнятый тон речи президента, но фотограф не стал долго ждать и сделал одно за другим фото первого лица государства с котенком и не забыл при этом захватить угол с миской, которая помещалась в картонке из-под  бумаги размера А-4.
   Когда после подписания бумаг и писем фрау Эрисман спросила его, как теперь быть с котенком, она могла бы его отнести к своей сестре, которая примет его с удовольствием,  президент поблагодарил ее и сказал, нет, он решил взять Смеральду к себе домой.
   Напрасно секретарша рисовала ему картину тех вечеров, когда ему придется оставлять кошку одну, казалось, это его вовсе не заботило. На вопрос, как Смеральда будет добираться из бюро домой, когда ему, как это часто случается, придется сразу же после работы по какому-либо поводу отправляться еще куда-то, он ответил уклончиво.
   Это все как-то образуется, сказал он, если сравнить это с уменьшением затрат на здравоохранение, то это не велика проблема, главное, чтобы она завтра поставила новую жестяную миску в кабинет, ибо эту он сейчас заберет к себе домой, она из очень хорошего металла и так замечательно блестит.
   Фрау Эрисман задумалась. Хорошо, сказала она, тогда надо будет сделать так, она даст ему свою хозяйственную сумку, куда поместит миску и еще немного присыпки, все это завернет в бумажный пакет вместе с картонной коробкой. Несколько смущенно она добавила, что банку консервов с кошачьим кормом из птицы она уже купила, ее она тоже положит туда, и котенка домой тоже можно будет  нести в этой сумке.
   После того как она все приготовила и попрощалась, президент еще на какое-то время задержался в кабинете, заглянул в свой распорядок и задумался о грядущем дне, но не столько с точки зрения своих обязанностей, сколько о том, что это может значить для Смеральды. Где она может присутствовать, а где нет?
   На его выступлении в Парламенте относительно закона «О поддержке культуры» скорее нет, не смотря на то, что он сегодня убедился, сколь благотворно  ее присутствие влияет на течение переговоров и заседаний. Или дела снова пойдут своим обычным чередом, как только все привыкнут к зверьку? Неужели через пару недель или месяцев его юное обаяние потускнеет?
   Об этом он сейчас не хотел думать. Что-то в зверьке было трогательное, он сам не мог понять, в чем здесь дело. Жизнь, в которую он когда-то вдруг погрузился, его жизнь была чередой чопорных обстоятельств, порой казалось ему, что она умещается под обложками его папок. Он был в разводе и настолько поглощен  своей работой, что у него уже почти не осталось близких друзей, с которыми бы он регулярно встречался. Его не очень любили, да он и не стремился к этому. Политикой, говаривал он, не стоит заниматься, если хочешь, чтобы тебя любили. И вдруг тут появилось существо, которое привязалось к нему, и так сильно, что никак не хочет с ним расставаться.
    Он поднялся и направился к двери, котенок подпрыгнул и, глядя на него снизу,  пошел рядом с ним.
   Он наклонился, посмотрел ему в глаза и почесал его за ушами.
   «Ну, малыш, ты идешь со мной?» Смеральда мяукнула, он поднял ее и мягко опустил в хозяйственную сумку. Затем он взял сумку в левую руку, вышел из бюро и закрыл за собой дверь.
   Лишь по дороге он заметил, что он забыл свой портфель, но решил не возвращаться, рассчитывая сегодня вечером обойтись без бумаг, которые в нем остались. Смеральда вела себя тихо и покорно, не делая никаких попыток выбраться из сумки. Очевидно, он убедил ее в своих добрых намерениях.
   Он не пошел своим обычным путем, каким шел сегодня утром, он опасался, что возле бистро котенок может выскочить и вернуться туда, откуда он появился. Поэтому он свернул в узкий переулок, лежащий между двумя длинными улицами.
   Мужчину в шапке, который выкрикнул ему «Президент!» и сразу направил на него пистолет, он заметил только в последний момент. Он рванул сумку к груди, и  одновременно раздался оглушительный выстрел. Президент вскрикнул и упал на землю, преступник повернулся и бросился бежать. Один из телохранителей, которые незаметно следовали за президентом, бросился   за стрелком, другой склонился над раненым. Кровь стекала на мостовую, не переставая.
   «Господин президент», крикнул телохранитель, «вы ранены?»
   Президент лежал с закрытыми глазами на земле, но он дышал. Врач скорой помощи, которая вскоре уже была на месте, не нашел никакой раны и предположил сотрясение мозга от падения на мостовую. Пуля, как оказалось, пробила металлическую миску и отклонилась, но сила удара сбила президента с ног.
   Кровь оказалась кровью котенка.




Франц Холер, "Президент" и другие рассказы, миниатюры стихотворения
пер. с нем. В. Куприянова
Библио-Глобус, Москва, ул. Мясницкая 6/3, Уровень - 2, зал 12, секция 09, шкаф 98, полка 02, цена 459 руб., количество - 2 экземпляра. с немецкого