Из записных книжек разных лет

Люди-жанры. Человек-рассказ, девушка-пьеска, женщина-роман, мальчик-миниатюра, тётушка-эссе, дедушка-статья. Или люди-краски. Юноша-кобальт, девушка-ультрамарин, женщина-краплак красный, мальчик-стронциановый желтый, мужчина-марс коричневый, человек-умбра, и просто Кадмий. Кадмий Иванович.
(2003)

Годы и годы подряд привлекали меня записные книжки Ильфа. Перечитывал регулярно, еще с той поры, когда их не было в доступности (распечатанный на машинке текст). Потом, в 2000 году, вышел полный, не сокращенный вариант. В нем меня потрясла мимолетная запись, сделанная, наверное, во время сидения на каком-нибудь собрании, где нельзя громко переговариваться:
«Ответьте мне письменно:
– Действительно ли Вы должны мне 25 рублей. Или, очень может быть, что я забыл. Вы мне их отдали?
Ваш Ильф.
[Другой рукой:] Увы, увы. Я вам их должен по сию пору.
Ваш Серж [нрзб.].
Не сердитесь на меня, но меня все прижали: «Чудак», правительство и частные лица. Они мне нужны до так называемого зарезу. Что делать?
Сердечно Ваш И.
Начинайте с того, что я Вам сейчас отдам свой наличный капитал – 8 рублей. Остальное я отдам Вам в понедельник, т.к. у меня их нет, а завтра (и до понедельника) я обязан ехать на дачу везти своим шамовку.
Глубоко Ваш С [нрзб.].
Извините, но я настолько подл, что согласен на всё.
Ваш сволочь И. Ильф».
(2002)

«Любопытство – ворота любви». Эту фразу из только что прочитанной книжки он повторял, пока ехал в метро. Ехал, мчался, летел. Всё-таки автор умница, гад такой. Но это не про меня. Только посмотрю, какая она, и всё. Эдак небрежно подойду, и одним глазком... Я ж ей в отцы гожусь, и вообще у меня комплекс верности. А тут такое дело, знать где, знать когда – и не посмотреть. Любопытно.
Ворота любви?! Ворота идиотизма! Приехал. Увидел. Узнал.
Рыжая.
Тонкая.
Насмешливая.
Ну и где он, комплекс верности? Где встроенный в мозг пояс целомудрия? В мозг-то он встроен, а в другие органы еще встраивать и встраивать.
Не подошел. Убежал. И правильно сделал. Сработал-таки сканер, наподобие антивирусного, лаборатории незабвенного Касперского.
Не надо соваться в другую жизнь, не в свою.
Любопытство – ворота всех травм.
Снижайте травматизм, товарищи мужчины.
(2006)

Не знаю в точности, как у кого, но мой уровень понимания искусства – когда его произведения со мной разговаривают. И это не монолог, а диалог. Казалось бы, как они могут меняться? Написанное художником или писателем неизменно, каждый мазок и каждое слово находятся на своем месте, и сдвинуть или отредактировать их нельзя. Но произведение искусства – гибкая система: оно приобретает множество смыслов, которые художник и не собирался в него вкладывать. Оно отвечает мне на разные вопросы в разном возрасте. Оно само задает вопросы, которых художник не мог сформулировать. И живет вместе со мной, для которого и существует.
(2007)

Продолжая наблюдать за поведением своего организма в различных условиях, обнаружил неожиданное противоречие. Всегда говорил и повторяю, что люблю людей, в смысле наблюдать, удивляться, изучать и умиляться. И в то же время не люблю их присутствия. Сейчас вышел пройтись по улицам, никого не встретил, ни единой живой души, кроме птичек – и поймал себя на остром удовольствии. Хотелось идти до самого дома и по-прежнему никого не встретить, ну прямо вот ужас был бы от любой встречи с человеком, все удовольствие он мне испортил бы.
По узкому переулку возвращался, уже видел дом, и вдруг сзади оглушительно взревел автомобиль. Я аж подпрыгнул, кинулся в сторону. Тут живет много состоятельных персон с автомобилями, так что странного лишь то, что минуту назад никого не было. Оглядываюсь – никого и нет. Это мощный порыв ветра вызвал вибрацию металлических ребристых заборов.
(2017)

Закат заглянул в мое окно как раз в тот момент, когда я взял тарелку, вилку и собрался ужинать.
– Ужин подождет, – как бы намекал такой закат.
Надо сказать, что закатов тут, в Яготине, более чем достаточно. Поэтому какой-то один можно было и пропустить. Но я бросил посуду, схватил смартфон и помчался за дом. Взгромоздился на склад кирпичей и сделал ровно один кадр. И только после этого заметил, что закатом вместе со мной любуются коты количеством три хвоста.
– Барон, Пушок, Кузя, ужинать идем? – спросил я, слезая.
Они не шелохнулись. А когда я за ужином рассказал об этом, зять объяснил:
– Кошку они ждали, а не закат.
– Одно другому не мешает, – подумал я.
Но не сказал: ужинал.
(2017)