За наш успех, Эдик!

 
— О-о-о! Марик? Проходи, раздевайся.
— С новосельем, Эдгар! Вижу,  ты неплохо устроился! Надувной матрац, табуретка, один стакан. Ничего устаканится…  Быт — это не самое главное. Я тут прихватил с собой по случаю.
— Очень кстати… Давай — из бутылок, как цивилизованные немцы. За бабс и ассортимент  русского магазина!
— Лучше за себя любимых, здоровых, высокосознательных!
— «Балтика-7» класно ударяет! Хотя, если честно признаться, ничего мне не помогает, душит депрессняк за горло…
— Хватит переживать свой развод, Эдгар. Бог дал женщину, Бог — взял. А Бог велел со всем делиться. Ха-ха-ха! Надо это пережить. Человеку свойственно привязываться. К подружке,  приятелям,  собаке, жене…  Это могло бы для тебя очень плохо кончиться. Приведу пример. У меня сосед работал в Чехии, был завидным мужем, налево не ходил, все денежки — семье. Его законная любимая жена днями в ларьке торговала, а ночи в его отсутствие проводила с шефом- ларёчником. Муж из командировки вернулся. Соседке, которая доложила, не поверил — дал по морде! Разборка. Полиция. Узнал правду. Результат: с инфарктом — в больничку, с больнички — на кладбище… Эдгар, тебе это надо? Разбойники требуют кошелёк или жизнь, а жёны — и то, и другое.
— Честно говоря, жить не хочется.

— Что-о-о? Посмотри на меня. В сороковник она только начинается. У меня тоже ушла жена в расцвете моих лет. Сын говорит: «Мама замуж выходит за немца». «Ну и слава богу», — ответил я. Отпустил без лишних предисловий; я же не мальчик из ПэТэУшного общежития  № 5. Свадьбу играли до утра. Во дворе поставили шатёр,  два туалета. Пришло 50 русаков, 50 немцев. 600 литров пива. Два раза полиция приезжала. Немцы свалили в час ночи, русские — пока всё не выпили и не съели.
— Наверное, я вёл себя неправильно, Марик. Мне один русак говорил: «Слабый вы народ, латыши. Бей бабу молотом, будет золотом. Я своей бабе как тресну! Перелетит через комнату, но зато уважает во мне мужика».

— А новое поколение так не говорит, Эдгар.
— Иногда женщина заслуживает… Открывай ещё по  бутылке, Марик.
— Бывает, муж жене кости ломает. Мой другой сосед, например, челюсть сломал.
— Это вместо поцелуя…
— Эдгар, бери пример с меня. Надо жить для себя. Женщина — хорошая вещь, но страдать по ним грех! Не горюй… Дети в порядке, мама, папа живы. Едим шашлыки, пьём пиво. Я на них не заработал, немцы дали, по жизни должны евреям. Денег маловато, но это не самое главное.
— Но когда не постирано, не поглажено…
— А у меня бытовых проблем нет. Мне баба не нужна для этого. Сам готовлю, глажу. Пелёнки гладил.
— Я тоже гладил…
— Не надо свою психику сжигать ради них. У нас всё зависит от нервов, иначе будешь неполноценным мужчиной. Эдгар, рассуждай, как я: «Когда моя жена была с другим в разных позициях, меня там не было». Ха-ха-ха!
— А я до конца седею, когда представляю её с другим…
— Ты, конечно, не послушаешь моих советов, но ищи женщину с ребёнком. Полноценные уже все прихватизированы. Бери земную. А наших лет дамы хотят от нас что-то поиметь. Или ищи для встреч в конце недели.

— В конце недели… Я когда впервые прочёл объявления знакомств у немцев, был поражён. Бездушная страна! И мы этого не замечаем и сами такими становимся. Ты, Марик, тоже стал другим, наверняка.
— Да! Если мне не нужно, я и 50 центов на блошином рынке не оставлю. В отличие от некоторых, ностальгией не мучаюсь. Одна поездка в Россию и её, как ветром сдует.
— Марик, я о другом. Измена у них, немцев, не ЧП, не тема для обсуждения. Холодная, бездушная нация! Вот, допустим, договор на квартиру — это суперсерьёзно. Важно, кто будет за неё платить. Я был «свеженьким», по приезду, читаю: «Он ищет Его», «Она ищет Её»… Во, весёлая страна, ёхайды!
— Всё забываю, как это слово переводится.
— Это чисто по-латышски, непереводимо, типа «чёрт побери» или «ёлки палки»…
— Мораль здесь отсутствует, Эдгар. Мы когда приехали, нашего 11-летнего сына послали в летний лагерь для детей. Купили ему спальный мешок, коврик и отправился он в Голландию. Потом рассказывал: «В первый же вечер мальчик привёл  14- летнюю девочку на ночь в палатку. В туалете — автомат с презервативами. Всё входит в стоимость путёвки. Эта девчонка в трёх палатках ночевала. Потом воспитатель сказал: «Ничего страшного, не сошлись характерами. Так бывает».

      У них родительское собрание — раз в полгода, а не ежемесячно, как у нас. После собрания учитель говорит мне: «Бергманн, останьтесь. Вы здесь новенькие, наших законов не знаете. Но должны знать, если девочка останется у вас ночевать, не устраивайте шоу и не давите на психику ребёнка. Это естественный процесс».
— Во-о-о кино?!
— Скажи, честно Марик, есть у тебя друг коренной немец, которого ты уважаешь?
— Смеёшься? Я же с ними контактирую только в социаламте.
— А я вот с местными общаюсь на работе,  рыбалке и скажу: «Такой не родится в Германии никогда!» Вроде, дружу, ты знаешь, я — немецкоговорящий. Но это только видимость дружбы. Давно понял: Какой бы не был немец: старый - молодой, кучерявый-лысый, толстый - худой, умный или дурной, в каждом торчит маленький Адольф.
— Ну зачем так, Эдгар? Ты глубоко ошибаешься. Каждый человек гордится своей нацией…  Для нас лучше, чем Германия места нет. Например, с моей мордой опасно в Питер ехать. Неважно, что я еврей, там родился. Бьют не по паспорту, а по морде. Могут и ножичком между рёбрышек пощекотать.
— Мне один немец говорит: «Прикинь, Эдгар, живу в своей стране и боюсь чёрных».
— А ты согласен с этим,  берлинским сенатором Тило Саррацин?
— В смысле?
— Он не хочет, чтобы его внуки и правнуки жили в стране, где на улицах говорят по-турецки и арабски, где женщины — в платках, а ритм жизни задаёт муэдзин призывом с минарета.
— Турки отстроили им Германию, а теперь: поезжайте нах хауз.
— Неправда, Эдгар. Никто их не прогоняет. Хотя немцы были бы счастливы, если бы турки отчалили, думаю, даже дали бы им денег. С ними здесь действительно очень большая проблема. Мой сосед-турок приехал один в 1964 году, на сегодняшний день у него прирост в семье один к семи. И мало кто работает.  Вот поэтому их и недолюбливают.
—  Да презирают немцы всех подряд, включая американцев и японцев. Меркель открыто заявила, что не получается в Германии с интеграцией, как она предполагала ранее.
— Это слону понятно.

— Да-а-а... Тяжело жить в стране, которая тебя совсем не хочет... Я считаю: единственный демократический шаг у немцев — видэршпрух (возражение). В течение пяти дней можно обжаловать решение суда. Галочку, подпись и — в почтовый ящик. Автомат прочтёт и решит прав ты или нет.  Вот и вся демократия. А к бирже труда приписывают, как к комендатуре.
— У меня об этом голова не болит, я работать на немцев не собираюсь. Лучше скажи мне Эдгар, в чём на твой взгляд отличие немца от русского?

— Ты знаешь не хуже меня, Марик. Русский и немец — это небо и земля. Русаки — смелые и коллективные по понятиям,  а бздуны-немцы — каждый за себя, притом, исподтишка. И, вообще, они во всём другие… Выпиваем, например, на дне рождения. Не хватило, надо добавить. Любой русский знает, что сколько водки ни купи, а второй раз в магазин бежать придётся. Немцу это не дано понять, зачем?
— Это у него не скалькулировано. Я тоже был у них на  дне рождения один раз в ресторане. Кофе, кухэн (тортик), а всё остальное — подзывай официанта и заказывай, что пожелаешь, если кошелёк дома не оставил.

— Во-вторых, немцы — юморолишённые. Абсолютно! Читал их анекдоты? «Выскакивает маленький Фрицхен из ванной: «Мама, наш папа, оказывается, тоже мальчик?!»
— Но это типа детского… Эдик, послушай  «шедевр», ещё более «тонкий». Короче, встретились два немца-приятеля, один другому признаётся, что откровенно ненавидит его жену и сказал ей об этом. Приятель отвечает: «Я её и сам ненавижу, но она  мать мать моих детей». Ха-ха-ха!
— Серьёзно, анекдот? Может, ты чё не понял?
— В сауне своими собственными ушами слышал, ещё и попросил повторить.
— И чё, они серьёзно ржали?
— До слёз, до кашля.
— Ё-ё-хайды, дебилы! У меня Марик, брат в Сан-Франциско 10 лет. Там  тоже — тупость, жлобство и несправедливость. Но есть два пути: или работай на дядю или бери кредит и раскручивайся, вкалывай, а там как получится.
— Мой брат выбрал третье: вернулся из Штатов в Россию, подмазал начальнице ОВИРа и снова подал на эмиграцию... в Германию. Здесь ему социал капает и квартирка. А что ты скажешь о своей Прибалтике? Люди родились и выросли в Риге, а живут без гражданства.

— Короче нам деваться некуда. Везде дерьмократизация… С удовольствием бы  на родину в Латвию уехал, но там — анархия мать порядка. Все  бывшие друзья эмигрировали в северные Скандинавские страны, а один придурок — даже на Украину.
— Да успоко-о-о-йся ты, Эдик!  Можно я буду называть тебя Эдиком?
— Пожалуйста.
— Не дёргайся, Эдик… В Германии всё для всех проще. Получил «письмецо в конверте»:
 «Зи муз» (Вы должны). Не волнуйся, «погоди не рви»; в конце будет: «С дружеским приветом!» А на самом деле я ничего им не «муз». Отправляю отписочку раз в месяц: «Работы нет, прилагаю «бэвэрбунги» (заявления на работу) с отказами. С дружеским пионерским приветом!». Это всё формальности. Если тебе невыгодно работать и платить дочери алименты до 26 лет, увольняйся. Справедливая страна Германия с круговой семейной порукой доплатит всем поровну! Будем каждый день балдеть под пивко вместе.
— Не представляю свою жизнь без работы. Могу спиться.
— Я же за 10 лет не спился? У тебя компьютер есть?
— Да. Единственный остаток прежней роскоши.

— Входим в Интернет, он безграни-и-ичный, как море! Но важно к  хорошему берегу прибиться… Вот и любимый сайт «mail.ru.знакомства». Так-так-так… Уже есть подходящие кандидатуры: «Ноги у меня не от коренных зубов, но душа нежная и чистая», «Я —обыкновенная 17-тилетняя девушка. Моему сыну 4 года». Ха-ха-ха… Класс! С завтрашнего дня — ближе к делу и к телу… Эх! Мне бы твой рост и бицепсы…  За наш успех, Эдик!

На фото: акварель автора "Жёлтые розы" 50х60см.