Рядом с Пушкиным. Дантес

Убийца Пушкина   долго казался   мне  неинтересен. Своей понятностью,  недалекостью и явной схематичностью образа, диктуемого официальным мнением.
Более пристальное внимание к событиям     ста восьмидесятилетней давности и появление новой  информации, пусть     зачастую   противоречивой или  откровенно  ложной,  помогло, кажется,    почувствовать  истинного Дантеса — далеко не глупого,  часто непредсказуемого, а главное... живого
Для этого пришлось опять   прикоснуться     к тайным струнам души  прекрасной Натали. И снова растревожить  роковую цепь трагических  случайностей и закономерностей, главным действующим лицом которых, наряду с судьбой,  остается великий и непостижимый Гений Пушкина.

1833 ГОД. ОКТЯБРЬ.
Молодой человек    двадцати одного года от роду, полный  надежд на  блестящее будущее, пересекает российскую границу.
Может быть,   ему  лучше не испытывать судьбу и  повернуть назад?  Ведь  всего через три  с половиной года он мгновенно потеряет  всё, так быстро приобретенное.  А его имя останется  в горькой памяти России пр`оклятым навсегда.

   ...Жоржа  Шарля Дантеса  (д` Антеса)   иногда называют  полунемцем - полуфранцузом за то, что   родился  в  эльзасском городке Сульце на границе с Лотарингией.    Знатностью семья не отличалась -  прадед Жоржа,  успешный промышленник и землевладелец,  стал    дворянином   только в 1731 году, а  отец   получил титул барона  при  Наполеоне I. Зато   большие возможности открывало   родство с древнейшими фамилиями Европы и, в том числе,  России. Сестра  бабушки Жоржа   графиня  Вартенслебен вышла замуж за   графа  Мусина-Пушкина, русского посланника в Стокгольме, и перебралась в Россию, где жила в почестях и богатстве.   По её линии     Дантес  даже оказался шестиюродным братом   жены Пушкина.  А через  баронов Рейтнер и графов Гейцфельд  он  приобрел  родство с    самим  Карлом Нессельроде,   министром  иностранных дел  Российской империи
По окончании Бурбонского лицея наш герой    был принят  в королевское военное училище Сент-Сир. Но в 1830 году   Бурбоны, сторонником которых являлся  его отец,  были свергнуты, и семья оказалась в опале. Недоучившийся   юноша  примкнул к вандейским мятежникам — шуанам (в переводе с французского  chouans,  chat-huant - сова, крику которой восставшие    подражали  в своем условном сигнале).
Видимо, он довольно рано начал  пользоваться успехом среди женщин любого возраста, потому что считался любимым пажом предводительницы  мятежа  герцогини Беррийской,  невестки свергнутого короля Карла Х, хотя некоторые биографы  считают, что свое  участие в вандейских событиях он намеренно выдумал. 

После  подавления восстания  Дантес перебирается в Пруссию  под   покровительство  еще одного венценосного родственника  принца Вильгельма.  Однако предложенный чин унтер-офицера давал мало перспектив, и он начинает сбор   рекомендательных писем для поездки в далекую и многообещающую Россию.  Разные источники перечисляют  разных отправителей и  адресатов этих посланий:  от герцогини   Беррийской –   императору Николаю I.  От  принца  Вильгельма  -  начальнику походной императорской  канцелярии,  близкому другу царя генерал-лейтенанту  Адлербергу.  От отца — министру иностранных дел графу Нессельроде.  От неизвестной важной персоны -  графине Фикельмон,  любимице   императрицы Александры Фёдоровны.
 
Дальше, по официальной версии,   сюжет развивается  по канонам жанра сентиментального романа.
По дороге путешественник     сильно простужается  и оказывается  в  гостинице захолустного немецкого городка почти без средств и должного ухода. На счастье, здесь же  из-за поломки экипажа остановился  барон Луи Геккерен де Беверваард, назначенный посланником Нидерландов в Россию. Прослышав о лежащем в беспамятстве  молоденьком офицере, важный постоялец   заглянул к нему и был буквально сражен неземной красотой  больного. Дипломат  принялся трогательно ухаживать за юношей, а после выздоровления предложил  продолжить путь в Россию вместе.
По другой, менее романтической версии, Дантес добрался до российской столицы  самостоятельно до встречи с Геккереном

А что же Пушкины?
В это самое время, осенью 1833 года   в родовом имении    Нижегородской губернии Александр Сергеевич  переживает  вторую в жизни плодотворнейшую  Болдинскую осень.
Уже четвертый год,  как   состоялась его свадьба с юной   красавицей и бесприданницей Гончаровой. После переезда в столицу  первый поэт России  осыпан царскими милостями. Его принимают на службу  с жалованьем, в семь раз превышающим положенное по чину и   допускают   в секретные архивы для сбора исторических материалов. 
Пушкин никогда не был образцом в семейной жизни: нередко он только с зарей возвращался домой, проводя ночи то за картами, то в веселых кутежах, то  в обществе женщин. Однако  супругу хотел видеть примером  нравственности и благопристойности.  Хотя надеяться на это  становилось все труднее -   Натали   прочно царит на светском Олимпе Петербурга,   благодаря собственной божественной  красоте и огромной славе мужа. Она   всегда  в окружении  поклонников и вздыхателей. По словам  поэта,  даже царь с первой встречи "как офицеришка, ухаживает за  его женой.  Нарочно по утрам по нескольку раз проезжает мимо её окон, а ввечеру, на балах, спрашивает, отчего у неё всегда шторы опущены."

У Пушкиных уже двое детей. Много долгов и пустой  суеты, мешающей   творчеству отца семейства. А еще   "беспокойств и ревности",    вызванных  поведением жены. Он многократно пишет ей из Болдина  в октябре тридцать третьего об одном и том же:
 "Не стращай меня, жёнка, не говори, что ты искокетничалась."
 "Не кокетничай с царём..."
Раздраженно  переходит на язык отнюдь не литературный:
"Ты кажется не путем искокетничалась. Смотри: не даром кокетство не в моде и почитается признаком дурного тона. В нем толку мало. Ты радуешься, что за тобою, как за сучкой, бегают кобели, подняв хвост трубочкой и понюхивая тебе... (нецензурное слово); есть чему радоваться! Не только тебе, но и Парасковье Петровне (дочери  Вяземского), легко за собою приучить бегать холостых шарамыжников; стоит только разгласить, что-де я большая охотница. Вот вся тайна кокетства. Было бы корыто, а свиньи будут.
Прочти басню Измайлова о Фоме и Кузьме. Фома накормил Кузьму икрой и селедкой. Кузьма стал просить пить, а Фома не дал. Кузьма и прибил Фому как каналью. Из этого - нравоучение: Красавицы! не кормите селедкой, если не хотите пить давать; не то можете наскочить на Кузьму. Видишь ли? Прошу, чтоб у меня не было этих академических завтраков."
После напоминания о басне   примирительно продолжает:
"Теперь, мой ангел, целую тебя как ни в чем не бывало; и благодарю за то, что ты подробно и откровенно описываешь мне свою беспутную жизнь. Гуляй, женка; да не загуливайся... да, ангел мой, пожалуйста, не кокетничай. Я не ревнив, да и знаю, что ты во всё тяжкое не пустишься; но ты знаешь, как я не люблю всё, что пахнет московской барышнею, всё, что не comme il faut, все, что vulgar.
Побереги же и ты меня. К хлопотам, неразлучным с жизнию мужчины, не прибавляй беспокойств семейственных и ревности."

На его болдинском рисунке  супруга представлена  сидящей на диване рядом со склонившимся над ней молодым человеком. Тут же  с осуждением взирающая  на нее дама в чепце и барышня, отвернувшаяся  от них в порыве ревности, с рукой, положенной на сердце.

Были ли веские  снования для претензий?  Не знаем. Фактов нет, хотя домыслов много.  Ясно одно - о жене Пушкина  сплетничали задолго  до  её встречи   с Дантесом. 
Письма  же Натальи Николаевны к первому мужу   не сохранились. Или не нащлись. Кроме одной милой приписки к посланию   от её матушки в период  длительной  подготовки к свадьбе. А  письма Пушкина к ней,  что бесконечно цитируются, отобраны  ей самой  для будущей публикации после её смерти.

   ...К сезону балов Пушкин с богатым литературным багажом  возвращается в Петербург, а Дантес делает первые шаги к достижению своей цели.
Геккерен    ли немедленно  нанял для своего протеже лучших учителей, ввел его в высший свет и стал хлопотать о назначении  в гвардию, сам ли ловкий француз  организовал встречу с императором  в мастерской   художника    Ладюрнера и попросил    позволения вступить в русскую военную службу, это не особенно  важно. 
Просьба была милостиво принята монархом.
 
   Поэт на новый,   1834 год  тоже получил    царский подарок, узнав о котором  был в ярости и хотел бежать во дворец. Удержали друзья.
Он с горечью пишет:  "Третьего дня я пожалован в камер-юнкеры  (что довольно неприлично моим летам). Но Двору хотелось, чтобы Наталья Николаевна танцевала в Аничковом." 
В Аничковом дворце  проводились интимные императорские балы, куда приглашались только самые приближенные придворные. 
На поздравление великого князя Михаила Павловича новый камер-юнкер  дерзко ответил: "Покорнейше благодарю, ваше высочество; до сих пор все надо мною смеялись, вы первый меня поздравили",  но протестовать открыто против пожалования  низшего придворного чина было невозможно. Оставалось  только  демонстративно нарушать правила дворцового этикета и игнорировать посещение  мероприятий. Император каждый раз  выговаривает ему за это свое неудовольствие через Наталью Николаевну — она  балов и праздников  не пропускает. 
Каково было терпеть литературной славе России? А слава Пушкина была действительно, сравнима  с императорской.  Один из крупных государственных деятелей прошлого столетия,  член комиссии по крестьянской реформе 1861 года, Н. П. Семенов рассказывал, как, будучи еще совсем молодым человеком,  шел однажды по улице и вдруг услышал вдали шум. Показалась толпа людей. Думали, что едет царь. Оказалось, что люди  приветствовали Пушкина, аплодировали ему, кричали: "Браво, Пушкин!"

   26 января  1834 года в  дневнике Александра Сергеевича появляется  роковая запись: "Барон  Дантес и маркиз де Пина, два шуана, будут приняты в гвардию прямо офицерами. Гвардия ропщет."
Гвардия роптала вполне обоснованно.  Кавалергардский полк всегда являлся  самым элитным и привилегированным полком императорской гвардии и комплектовался из  высшей аристократии. Это о них сказано: "Высший шик кавалергарда — отсутствие всякого шика". 
Кавалергарды - "всадники-хранители"   вошли  в историю России  военными победами,  любовью к отечеству, высоким самопожертвованием, верностью традициям. В мирное время  они использовались  для охраны императора и церемониальных функций Это воинское формирование было  создано  Петром Великим в день коронования Екатерины Первой в 1724 году. Он сам  и его приближенные стали в нем  первыми офицерами.    Гордым  девизом полка была  фраза "Мы не стремимся быть первыми, но никого не допустим быть лучше нас"

Благодаря высоким покровителям на офицерском экзамене Жоржа Шарля Дантеса обошлись без проверки его знаний  по русской словесности, уставам и военному судопроизводству,  и  он, иностранец, начинает военную карьеру  в кавалергардском придворном полку.  Сразу  корнетом, хотя юнкерство являлось обязательной ступенью перед производством в офицеры даже для представителей самых знатных российских фамилий. Учитывая бедность новоиспеченного кавалергарда, государь назначил  ему  ежегодное негласное пособие пять тысяч рублей  в год, выделил  казенную квартиру и  подарил  двух коней из придворной конюшни. Кстати, считавшееся  великой царской  милостью   жалованье  Пушкину,   составляло точно такую же сумму.

Аристократический   Петербург принимает  красавца — француза   с распростертыми объятиями...

             Продолжение: http://www.proza.ru/2017/05/03/367.