Бессилие квашеной капусты

Это случилось в те времена, когда первые шаги рыночных отношений уже ступили на Ямальскую землю, но капусту в северный посёлок Тарко-Сале по-прежнему завозили раз в год. И готовили её впрок тоже на целый год. Можете ли вы представить эпопею подготовки к засолу капусты? Очевидно, нет! Особенно, если вы избалованы благами цивилизации и живёте в постперестроечную эпоху.
Сейчас капусту можно купить в любое время года в каждом фруктово-овощном павильоне даже у нас, на Севере. А вот тогда… Тогда очереди за капустой выстраивались задолго до её привоза. И люди ожидали. Часами, невзирая на холод и ветер, нужность где-либо находиться: будь то работа или детский сад, в котором ребёнок изнывал в ожидании родителей.
И на этот раз порядочная толпа собралась на небольшой площадке перед местным Домом культуры. Все тепло одеты. Конечно, не в лучшие выходные одежды, а в самое что ни на есть подходящее для штурма машины. Иногда грузовик с горой капусты приходилось брать приступом, ведь очередь в длительном ожидании перетусовывалась, перемешивалась: третий становился восьмым или десятым, десятый же иногда пытался забраться на место третьего. Происходило это потому, что, к примеру, Клавдия Ильинична заняла очередь «на свою соседку» - Зосю Михайловну, а Зося Михайловна привела жену племянника да ещё с двумя подругами. Вообще-то, подруг было четверо, но толпа не одобрила сразу всех, и двоих пришлось поставить в хвост. Большая суматоха обычно начиналась с приездом капустного грузовика, пока все мирно потаптывались на месте, пытаясь согреться.
В долгой очереди делились рецептами. Кто-то любил квасить капусту просто - с солью и щепоткой укропа. Другие добавляли к вышеуказанному рецепту моркови, количество которой зависело от вкуса засольщика. Некоторые дамочки утверждали, что неплохо бы, в отдельности от квашеной в дубовом бочонке, засолить ведёрко капусты со свёклой, а другое - с клюквой. Со свёклой подойдёт не только для борща или винегрета, как закуска - она украсит праздничный стол ярким гранатовым цветом. Капуста с клюквой исключительна под рюмочку. Вспоминаешь об этом, и  слюнки текут!
У вышеупомянутой Зоси Михайловны имелся потрясающий рецепт засолки капусты с яблоками. Своё обещание Зося Михайловна выполнила, и кто желал - получил переписанный под копирку её аккуратной бухгалтерской рукой рецепт «Капусты пикантной».
В такой «капустной» идиллии и застала я народ, выйдя на площадь  с объявлением о концерте артистов Московской филармонии. Будучи дилетантом в антрепренёрском деле, сразу оробев перед этой огромной, изнывающей от ожидания, толпой, я и не знала с какой стороны подступиться к этим людям, вызвав в них угрызения совести по поводу срывающегося культурного мероприятия. Мне, их землячке, были знакомы все тонкости ежегодной закупки-засолки, в отличие от избалованных столичников. Вина моя чувствовалась определённо перед этой замёрзшей публикой.
Я была салехардская. Многие годы, с самого детства, моя семья закупала и солила капусту, а потом  долгую зиму ела её в борщах и щах, пирожках и пирогах, в винегретах, иногда просто - с отварной картошкой.
Передо мной стояли земляки-северяне, понимающие: «Упустить возможность покупки капусты сегодня - значит оставить семью на весь год без важного для рациона продукта». В любом случае, капустный аргумент был сильнее меня. Однако подумав, решила сообщить, что профсоюзный комитет и генеральный директор «Пурнефтегазгеологии» оплатили концерт для жителей поселка, - не пропадать же средствам! Очевидно, довод  оказался достаточно весом для некоторых из капустной очереди. Они вяло потянулись по направлению Дома культуры, время от времени оглядываясь назад. Таких, безусловно, оказалось единицы. Основная же масса, оставшись на месте, спрашивала меня и друг друга:
- Концерт концертом, но как же капуста?
Тут из ДК вышла моя коллега, удивив всех предложением:
- Не переживайте, я останусь ждать! И следующего в очереди, и грузовик с капустой.
 Несколько человек, особенно - стоявшие в хвосте  и не успевшие замёрзнуть, неодобрительно покачали головами. Большинство же людей, в основном, пришедших первыми, после переклички  поспешили в Дом культуры. Люди устремились не только к искусству, но и к теплу. Было решено: с приходом машины с капустой моя коллега объявит об окончании концерта.
Зал ещё гудел от резкой смены обстоятельств и ожидания, когда на сцене появился конферансье, представив первый номер. Юлий Соломонович, совершенно невзрачный в реальной жизни, но резко преобразившийся в элегантном черном смокинге и накрахмаленной белоснежной сорочке, вышел на сцену и взял дыхание. Зал затих, и вокалист запел!
Он пел о совершенно далёкой стране, о человеке с другими эмоциями и потребностями. Он уводил эту замёрзшую в ожидании капусты толпу в далекий Неаполь, где изнывающий от зноя юноша мечтает о своей возлюбленной, где виноградники тянутся через равнины и пригорки, где нега и яркое солнце, и тёплое море, и игристое вино… Всё, буквально - всё, говорит о счастье и блаженстве бытия.
Юлий Соломонович  настолько овладел слушателями, что многие из них стали ронять на пол прежде прочно зажатые в подмышках капустные мешки. Никто не спешил их поднять. О них просто забыли, ведь здесь, в этом зале, происходило чудо - чудо исцеления от повседневных забот, заедающих человека и заставляющих забыть об удовольствиях жизни, её наполненности и разнообразии. Все смотрели на певца как на Бога, а он, в реальной жизни - низенький, щупленький и слегка косоватый,  возвышался гигантом на этой деревянной тесной сцене. Бывшая капустная толпа  подчинилась ему, жадно улавливая каждое  движение, жест, смену позы и взгляда. Аудитория вместе с певцом переживала одну за другой любовные мелодрамы из неаполитанских песен. Потом слушатели радовалась задорности и игривости танцевальных итальянских мелодий.
По лицу Зоси Михайловны, сидевшей рядом со мной, не раз пробегала слеза, но менялась мелодия, и она начинала смеяться и прихлопывать в такт танцевальной музыки. Менее эмоциональный сосед справа просто застыл, боясь даже перевести дыхание. По окончании очередного номера он рукоплескал и кричал «браво»,   перекрывая весь зал. Четыре подружки вместе с племянницей Зоси Михайловны, пригорюнившись, сидели в первом ряду. Горячая любовь неаполитанца явно не давала им покоя. Все находились под воздействием глубоких чар таланта Юлия Соломоновича и неаполитанских песен... Но тут на сцену с площади внезапно ворвалась моя замёрзшая коллега. Юлий Соломонович уступил ей место у микрофона. Она без всякой прелюдии объявила о завершении концерта - «в связи с привозом капусты». В полном оцепенении зал молчал несколько секунд, потом без всякой команды взревел:   
- Не хотим капусты, пусть поёт!
И Юлий Соломонович, подхватив призыв зала, запел:
«Скажите, девушки, подружке вашей,
Что я ночей не сплю, о ней мечтая…»
Он пел, а я смотрела на ещё более притихших, одухотворённых зрителей. Похоже, никто не думал о потенциальном годичном запасе квашеной капусты. Каждодневная суета ушла на второй план, и сила музыки, мощь искусства сложила многие порывы зрителей в единый, большой, непреодолимый монолит, внимающий пению Юлия Соломоновича и стонам-трелям фортепьяно. Вглядываясь в эти - теперь уже родные - лица зрителей, я спрашивала себя: «Как всё-таки неаполитанские мотивы могли покорить суровые, северно-закалённые души, растопив лёд забот, проблем и невзгод?»
Виноградники с тяжёлыми гроздьями затмили капустные грядки. Бесспорно, объяви тогда, перед следующим номером, об отъезде   капустного грузовика с площади, зрители не тронулись бы с места. Здесь, в этом зале, сконцентрировалась более чем физическая - духовная потребность. Это покоряло и поражало одновременно. Концерт продолжался еще полчаса, и только после долгих оваций и пронзительных «браво» уставший, но очень счастливый певец покинул сцену.
А капуста? Капусту купили все. И в долгие зимние вечера, когда вдруг по радио или телевидению звучал один из мотивов неаполитанских песен, то любой из слушателей того концерта уносился душой в далёкий Неаполь под знойное, яркое солнце и возвращался в родной Тарко-Сале только с последними словами песни:
«…Очей прекрасных огонь я обожаю,
Скажите, что иного я счастья не желаю…»

г.Салехард, 1997 год