Два раза войти в реку

Великими были древние!
А мы, почему должны быть меньше?
Они ведь тоже когда-то не древними были.

Окружающий нас мир пребывает в состоянии непрерывного многообразного движения. И тем более удивительно существование в нем огромного множества устойчивых, уравновешенных систем и объектов. Конечно, равновесие это фактически всегда динамическое, поэтому для систем достаточно сложной природы его можно назвать функционированием. Если науки повсеместно имеют дело с устойчиво функционирующими природными объектами, то, само собой, разумеется, исследуются также и закономерности такой устойчивости, причем закономерности достаточно общего, всеобщего характера. Можно привести примеры: законы сохранения, второе начало термодинамики, принцип Ле Шателье-Брауна и т.п.

Спросив философа-диалектика, зачем в природе существует движение, мы, скорее всего, получим ответ: для развития, то есть для качественного изменения существующих в мире предметов и вещей. Оказывается, это вовсе и не так! В огромном множестве случаев движение является необходимым условием стабильности природных объектов. Электроны в атоме вращаются, и именно это вращение является причиной не только устойчивости, но и самого существования атома. Во всех телах движутся молекулы, обеспечивая тем самым присущие этим телам свойства, ведь без такого движения все вокруг просто превратилось бы в замерзшую глыбу.  Телевизор работает стабильно, устойчиво. А сколько всевозможных непрерывных внутренних движений обеспечивают эту устойчивость функционирования! О живых организмах даже говорить не приходится – их гомеостаз поддерживается тысячами тысяч самых разнообразных движений на многочисленных уровнях и подуровнях.

Движение, оказывается, не только поддерживает равновесие объектов и систем природы, оно еще и возвращает систему в устойчивое состояние в случае нарушения равновесия. Тот же атом можно привести в возбужденное состояние, можно его поляризировать, ионизировать, но после прекращения внешних воздействий атом посредством определенных движений возвратиться в прежнее нормальное состояние.
Пружину растянули или сжали, а когда отпустили, пружина возобновила свою начальную форму, используя, кстати, то же движение. Камень подняли с поверхности земли и подбросили вверх. Поднявшись на некоторую высоту, камень, опять же, используя движение, возвратится в прежнее состояние покоя и минимума энергии. На животное напали,  пытаясь нарушить его нормальное функционирование, и оно вынуждено использовать движение, чтобы убежать или активно защищаться.

Если рассматриваются стабильные, устойчивые состояния природных образований, то речь идет, конечно же, и о стабильности процессов, в них происходящих. Здесь возникает весьма «вопросительная» для диалектики ситуация, когда движение есть, а изменений нет. Диалектика оперирует понятием движения как «изменения вообще» или «всякого изменения». Но ведь «изменений вообще» не бывает, всегда изменяется некая конкретная величина, координата, характеристика. Ну, а если эта конкретная характеристика, присущая объекту, не изменяется – как называет такое состояние диалектика? Если бы эта характеристика изменялась, то было бы движение, но поскольку изменений нет, то, выходит, нет и движения. Что же тогда есть? Диалектика заимствовала понятие «движение» явно из механики, но ведь там есть и понятие, означающее отсутствие движения – «покой». Вот диалектика почему-то его и не позаимствовала. А ведь какая-то неполнота получается, асимметрия, что ли.

Рассмотрим конкретный пример. Пусть некоторое тело движется произвольно. Диалектик, конечно же, назовет это движением и будет вполне прав. Теперь тело, допустим, стало двигаться прямолинейно, т.е. направление движения не меняется. Диалектик опять назовет это движением, но ведь теперь мы в самом этом движении (механическом) имеем фактически «покой» (диалектический) как результат отсутствия изменения направления. Мы, конечно, не употребляем в данном случае этот термин «покой», поскольку так просто не принято говорить.  Но заключаем, что направление движения, допустим, неизменно, постоянно, стабильно и т.п.

Дальше пусть наше тело движется еще и равномерно. Диалектик привычно скажет: движение, а ведь в данном случае мы имеем уже два «покоя». Наконец, тело, допустим, в системе координат, повязанной с землей, остановилось вовсе. Впору уже и диалектику заговорить о покое. Да нет, он нам поспешит рассказать, что внутри тела движутся молекулы, в атомах есть движение. Вводим понятие материальной точки, вроде бы там молекулы уже двигаться не могут – покой окончательный! А диалектик, не моргнув глазом, заявит: «Так это ведь тело относительно земли не движется, а вместе с Землей оно же вращается вокруг Солнца, вместе с Солнцем…» ну, и так далее.

Попутно из всего этого сделаем вывод: а ведь движение в диалектике определяется вовсе не как «всякое изменение» или «изменение вообще». Оно фактически определяется как «ну, хотя бы какое-нибудь изменение». Поскольку мир разнообразен и действительно наполнен движением, то рано или поздно диалектик все-таки на какое-нибудь из движений натолкнется. Ну и сразу же сделает вывод о том, что движение абсолютно, а покой относителен.

Какое движение? – Диалектическое. Как изменение. А какой покой? – Механический.  Иного у диалектики нет.

Рассмотрим теперь классический пример. Всем известно изречение древнего Гераклита о том, что в мире все течет, все меняется и нельзя два раза войти в одну и ту же реку. Каким бы древним и, возможно, вполне заслуживающим уважения ни был Гераклит, мы все же просто обязаны разобрать это его утверждение.

Любой здравомыслящий человек, очевидно, согласится с тем, что за период, пока в реку кто-то там входил-выходил, в ней, конечно же, произошли какие-то изменения. Но, сразу, же добавит, что эти изменения настолько мизерны и просто ничтожны по сравнению с тем, что в реке осталось неизменным, что было бы просто смешно обращать на них внимание. Гераклит же почему-то внимание не только обращает, но даже акцентирует его как раз на этом «мизерном и ничтожном». Действительно, ведь утверждение о том, что нельзя два раза войти в одну и ту же реку, может означать  настолько существенное изменение этой реки, что ее необходимо уже считать какой-то другой рекой. Это что же, Волга вдруг превратилась в Дунай, а на месте Днепра уже течет Енисей? А мы имеем полное право высказывать такие предположения, поскольку Гераклит не указал ни механизмов, ни пределов такого рода изменений. Руководствуясь здравым смыслом, мы все же  подобных предположений вносить не будем, но ведь здравый смысл должен присутствовать и изначально! Вот уж, в самом деле: все это было бы смешно…

Далее. В мире, оказывается, не «все течет».  Река течет, но берега ведь не текут, они неподвижны. А если бы и берега вместе с рекой потекли? Тогда, получается, река бы просто остановилась, поскольку не было бы перемещения воды относительно берега. Выходит, неподвижность берегов является в данном случае необходимым условием течения реки. Да и река ведь не течет, это мы только так говорим. Течет вода, а реки все-таки остаются на своих местах, иначе возникли бы большие проблемы с мостами.

Если вокруг поглядеть, то, оказывается, только одна вода и течет. Все остальное – луга, кусты, деревья, постройки – стоят на месте и вовсе никуда не текут. А как же тогда «все в мире»? Или это мир для Гераклита сузился до одного потока воды? Может, действительно проблему надо рассматривать гораздо шире, задаваясь, например, вопросами: почему течет вода, зачем она течет? Ну, причина течения воды известна – это следствие земного притяжения. Вода с возвышенностей стекает вниз точно так же, как и падает на землю лишенный опоры камень. И снова движение используется как средство достижения покоя, поскольку вода, стекая с рек в большие водоемы, остановится и больше течь не будет.

Вот и выходит, что вода течет потому, что земля притягивает и для того течет, чтобы остановиться. Однако если посмотреть на проблему еще шире, то на вопрос, зачем в реке течет вода, можно получить довольно неожиданный ответ: вода течет, чтобы вернуться. Как это?

Если все машины на дороге будут двигаться в одну сторону, то вскоре их движение прекратится по весьма банальной причине – не хватит машин. Поэтому нужен или встречный поток, или же машины должны возвращаться какими-то другими, окольными путями. Но ведь точно такая же ситуация и с водой в реках: вся вода рано или поздно вытечет, явно не хватит и подземных источников. Вот вода и возвращается. Всем известно такое явление, как круговорот воды в природе. Стекая в моря и океаны, вода испаряется, пар вместе с тучами ветер переносит на сушу, и выпадают дожди или другие осадки. Наполняются водой ручейки, притоки рек, да и сами реки, пополняются запасы подземных источников и вот уже вода, совершив «круговоротное» путешествие, снова течет в нашей любимой реке.

Круговорот воды в природе – это замкнутый устойчивый цикл. О степени его устойчивости можно судить уже по тому факту, что без резких изменений климата большинство рек полноводно текут многие десятки и сотни лет. Динамическое равновесие системы распределения воды в природе как раз и обеспечивается движением пара и ветра, туч и дождей, ну и, конечно же, – течением воды в реке. Теперь, вроде бы, становится понятно, для чего в мире существует движение. Хорошо хоть, что не для развития.

Говорят, что Гераклит, высказывая утверждение о том, что нельзя два раза войти в одну и ту же реку, имел в виду не реку, а воду. Мол, та вода, которая омывала тело человека, вошедшего в первый раз, ко второму разу уже безвозвратно уплыла, а на ее место подошла совсем другая. Ну, во-первых, несколько некорректно получается: разговор, вроде бы ведется о реке, а речь, оказывается, идет о воде. Во-вторых, мы же теперь знаем, что вода уплывает все-таки «возвратно». Для большей определенности мысленно разделим воду на мельчайшие частицы, еще сохраняющие свойства воды. Теперь мы такие частицы называем молекулами, а древние греки ведь уже имели представление об атомах. Молекула или атом – в данном случае принципиального значения не имеет. Так вот, когда человек первый раз заходит в воду, его окружают одни молекулы воды. Ко второму разу эти молекулы уплыли, а подошли другие. Молекулы воды, как известно, сохраняются при переходе и в пар и в лед, поэтому, пройдя все круги… круговорота, они устремятся опять же к нам, но уже с противоположной стороны света. Скоро вот с водой и приплывут.   Мы же тем временем ухитримся как-нибудь просчитать, предугадать, угадать и войдем в воду так, что именно в эти же молекулы и попадем. А ведь неправ был Гераклит – мы  второй раз вошли и не только в одну и ту же реку, но и в одну и ту же воду! Нам, конечно же, возразят: «Да ведь там все молекулы будут перемешаны, из других рек попасть могут». Ну и что. Они ведь точно так были перемешаны, когда еще первый раз входили. Так что ничего и не изменилось.

Да ведь можно было и не возиться столько, а сделать все намного проще. Взять ведро побольше, стать в реке против течения, позади себя воды набрать, а впереди вылить. Да и вся философия. Ну, если уж строго по сказке (сказанию, то есть), что, мол, два раза надо входить, то сначала воды набрать и выйти, а потом снова войти и вылить.

А вообще-то принято считать, что все молекулы воды одинаковы. Тогда собственно нет  разницы, какие молекулы плыли и в первый, и во второй раз – одинаковы да все. Или, может быть, Гераклит изучал проблему именно на молекулярном уровне? Ну, тогда, наверное, стоило бы все молекулы воды пересчитать, пронумеровать и поместить в каталоги.

Да, древним был Гераклит, много воды утекло с тех пор…
Но ведь много ее и вернулось!