Стрижка

Не помню причину- то ли просто ей надоело, то ли плохо себя почувствовала, но жена в этот раз отказала:
-  Иди в парикмахерскую. Борода и шевелюра отрасли как у Тургенева. Стричь тебя больше не буду. не хочу  испортить  красоту Тургеневскую.

 Парикмахерша вся из себя: лапушисто-бедренная; пятки - яблочки на каблуках; клипсы - что колокола церквушки в моей дачной деревне; тугой помидорчик губ утыкан шпильками; глаза  крыжовенные с холодным сквознячком. Руки, как крылья  белой курицы хлопочут над огромным гнездом из сложного переплетения локонов, прядей, завитушек.
Я озадачился сложным устройством этого сооружения и слишком близко подошел. Парикмахерша оглянулась и процедила сквозь сжатые зубы:

- Вам чё? Модельную?

- Нет. Мне простую. Под Тургенева. Говорят, я похож на него.

- Чё? Это из какого блокбастера? Не помню.

- "Муму" Читали?
Она вынула шпильки из зубов и насмешливо  даже как то презрительно спросила:

- Это что ли про коров?  Нашли, что  читать! - и отвернулась. ..

   Приехав на дачу, пряча под соломеной шляпой от солнца мою необузданную  шевелюру, и вспомнив мое разочарование в "лапушисто-бедренной" парикмахерше, жена расхохоталась  и вдруг предложила:

- Давай попросим тебя постричь Лизаньку- дочку местного тракториста, соседа через два дома. Мне её  мать сказала, что ещё в прошлом году Лиза постулила на парикмахрские курсы, чтобы в этом году после окончания школы в институт не поступать, а подзаработать и съездить  на море в Турцию.

  Лиза пришла вечером. Войдя в дом, она остановилась у двери и долго рассматривала меня. Её  губы шевелились, выражая то любопытство, то  усмешку, то досаду, но молча.Такую её я видал как-то раз, придя за козьим молоком. Тогда она раскрашивала зайца и белку на собачьей конуре и ...  матюкалась, обращаясь к собственной персоне. Я затаился за кустом сирени. И как она только себя не ругала и не обзывала?! Странно - слова грубые, нецензурные а  звучали нежно и ласково как взмахи и поглаживания кисти. Потом я не раз слышал аж через два огорода, как Лизанька обменивалась матюками со всей своей семьёй - от отца до пятилетнего племянника, как она так раззадоривала себя , когда топору не поддавалось сучковатое полено, когда надо было подоить  строптивую козу или завести не менее строптивые мотоцикл или бензокосилку.
Вот и сейчас Лизанька готовилась к атаке. Не зря мы с женой её,  её мать и старшую сестру прозвали Амазонками. Ладно скроенные, грациозные, налитые силой и ловкой подвижностью их фигуры вызывали наше изумление и мы оправдывали  свое несоответствие рассуждениями о тлетворном влиянии на организм гордской интеллегентной жизни, и более того -просто интеллекта.

- Так какую стрижку  вы предпочитаете? - спросила Лиза почему-то не меня, а мою жену, будто разглядела в моих кудрях  следы от ее маникюрных ножниц .Татьяна смутилась, захлопнула книжку и, как бы извиняясь, боясь нечаянно обидеть мастера, сказала:

- Муж так оброс, но как ни странно, это ему идет.Мне кажется он стал похож на одного очень известного русского писателя девятнадцатого века. Не знаю, проходят ли его в нынешней школе. Это Тургенев. Ты знаешь?

 Лиза утвердительно кивнула.

- Ты видела хоть один его портрет? - еще настороженней спросила жена.

- А на картине какого  художника или фотке и какого времени вам больше всего нравится Иван Сергеевич? Ильи Репина, Эрнеста Липгарта , Харламова, Рундальцева.....?

  Слезы градом потекли из глаз жены на обложку  "Дворянского гнезда" в ее руках....
                ***
.