Роман гарантия любви часть 3 гл 1...

       
                БЕДА   
               
    Следуюющий день для Дины и Костика  начался уж вовсе не обычно. Прежде
 всего, надо сказать, что они проспали, да и разбудил их неугомонный пёс, царапаясь лапами в раму окна, при этом ещё и скуля по детски. На всякие другие звуки, Костик вряд ли так реагировал, а тут он выскочил в трусах, в ледяное утро, прямо на встречу заре на пол неба. Рекс был не то, чтобы напуган, а  как – бы не уверен, озабочен чем – то, скулить перестал, и глаза опустил, будто - то виновный, в чём то,   при том робко старался  натянуть цепь  в сторону своей конуры и входа в пещеру. – Ну, чего это ты? – сказал Костик. – Голодный что ли? – Может с
котами что? Коты однако, всё ещё беспечно спали в собачьей конуре, и только ушами повели на окрик хозяина. Ну, Что там с кобелём? – спросила Дина, едва Костик захлопнул дверь. А хрен его знает, - ответил тот, жрать он, так никогда не просил, и во дворе спокойно; возможно,  в пещере чего почувствовал? – Господи, ну, что там такое могло случиться? – крикнула Дина, из кухни. - Давно бы звякнули.Тем, не менее, Оба замолчали мигом оделись и один за другим,юркнули  в тесный,холодный  люк подземелья. В пещере он сразу дал команду жене,- молчать.  То, что он зразу услышал,  было ещё не на что не похожим, так: – шорох какой – то. Ещё через три – четыре зигзага, когда, судя по яркой метке на камне, до пульта оставался всего два зигзага Костик, явно услышал невнятный говор нескольких людей. Он старался различить хотя бы один женский голос, имея в виду, что на пульте должны были дежурить две девицы, вполне надёжные, прекрасно  стреляющие, ярые дети его бабули.  Но говор вдруг прекратился. – И, в пещере  взвизгнул голос  Виктора: « Костик, свои, не бойтесь!» Однако в голосе том был такой расклад, скажем как после
удушья.А Дина   вцепившись,в руку мужа,совсем ослабла.
Благо, теперь уже они потащились   не по гремучему щебню, а по  песку , насыпанному  девчатами операторами между дежурствами. Ко всему Семья   встретила пару молча, как на кладбище. Пауза явно затянулась, Костик хотел уже  рявкнуть на друга, но вдруг из туннеля, вместо каких
то там природных звуков, вырвался женский
протяжный вой переходящий в крики, стоны,в какие то причитания и даже
 долгие дикие выкрики, ну, совсем  не понятные. Но при том почему -то - все сразу на Дину уставились.Да и не зря:  она сразу узнала далёкий голос
 любимой тётки и с криком : - Тётушка
это же ты, ты там! рванулась на шею, рядом стоящей, живёхонькой, тётки, всё ещё не веря в происходящее. Как оказалось,кроме  тётки никто её в этих стенаниях  не узнавал или  не хотел верить. Да, и сама она сомневалась.Да, и как можно было принять  свои собственные вопли так яро рвущиеся с того света? Ждали именно Дину, которая много лет с ней
одно горе, как одну соску сосали.Вот она и опознала,тётку, как свою мамочку. О том, что где - то там в подземельях  существуют   некая живность, семья и раньше догадывалась. 
 Попадались и веские доказательства:Детские плачи от куда - то, шумы, крики в микрофонах обеих телекамер, свисающих со скалы  почти до самых спин
рыбного косяка. Более того: Костик и Виктор однажды сами видели  некие тени
  похожие на людей.Но что бы такое ...
    Хотя семья  и была уже вдрызг  расстроенная, и даже заплаканная 
Ребята всё таки,прогнав от себя всех,  наконец снова включили туннельную запись.Витёк  опять затрясся "расклеился" перед потрясающим  горем мамы. И что с него взять, при таких делах? Но именно
 в этот момент Костик вспомнил, как они когда то в присутствии Нины Петровны обсуждали применение алюминиевой фольги от плиток шоколада для
запуска письма во вселенную через совершенно пустой  желудок несчастной рыбы
или поверх неё. Глупо конечно. Но ведь на фольге  иглой можно чёрте что написать. Ой, да, он бы не вспомнил , если бы это  словечко(Алюминий) и теперь дважды не выскочило из причитания несчастной  копии. То есть именно она напомнила детям про этот вариант передачи любой информации не повредив,не потеряв ничего, а то и спасти там кого то от неминуемой гибели.Так: Ты давай   
за плёнкой, я за иглами Всё остальное у нас там уже имеется сказал Витёк. И уже к обеду три  одинаковые 
рыбы, обтянутые яркими поясками с иглами внутри ушли в очередной  виток неся подземной сироте , то ли казнь,
то ли  покой то ли несусветное открытие мироздания.Однако семейная
жизнь под землёй продолжалась.Вот  И обед пришёл в своё время. Нина Петровна решила в этот день на работу не идти, а пообедать и пообщаться здесь- в подземельях с  семьёй , где и с горем - то   легче дышится. Да, и послание же, Господи ... Однако  неприятная горечь жизни её и тут нашла.Кто бы мог предположить? Только уселись -звонок с верху от операторов:

                ВРАГ

Вижу голого мужика, Прёт прямо на Вас.Бледный какой - то, еле волочится, больной наверное. О, да, я его знаю, сказала Нина Петровна, взглянув в ближайшую камеру.  -- Бяка задержи его крокодилом, пока пообедаем. Да и ты его знаешь, продолжила она,обращаясь к мужу. -Это Лёха Гулько - глава местной службы безопасности, помнишь? И ведь кто - то же его убил гадёныша, коль он здесь появился.
 Далее Нина Петровна,  поведала семье все о генерале, вплоть до его
визита к ней на работу.А дальше состоялся совет на тему: Что же нам делать с этим безобразником.Ребята, конечно, предложили сразу его "того",
  то бишь хлопнуть.Что вы, что вы? - Сказала Нина, он же нам позарез
нужен.  Надо взять,допросить,выдавить из него всё, что касается нас   
и только потом хлопнуть. И что бы без пыток.Рыбой его напугайте - Он и так весь  расколется.
.Ну, Ребята, конечно же, подчинились. Крокодил по приказу
 Бяки   пригнал генерала  к озеру. Костик  притащил охапку всяких
тряпок и старой обуви. Едва расположились, от пульта снова сигнал:
 Вижу девицу голую и белую как снег. Принимайте
 для размножения, хи...хи. Разумеется, ни кто даму по имени
не узнал,да и знать не мог. А вот генерал с воплями Зина,жёнушка милая соскочил с валуна прямо в объятья дамы.Девица и так была перепугана
а от него сразу предпочла спрятаться за динозавра.О, да вы супруги. - воскликнул Витёк, а это уже банда. стало быть и судить мы вас будем  за груповуху.
 Не возражаете? И вот какое у нас к вам дело: Кто из вас больше расскажет о заговоре, который Вы организовали  против нашего учреждения и лично против её  руководителя Нины Петровны Сухой, тот будет отпущен
 А кто наврёт, или не всё сообщит , с тем мы поступим
 вот так смотрите: под  это обещание член суда
Костик бросил  на рыбу огромный кожаный башмак, который оказался маловат для Бяки. Рыба, конечно, сей подарок моментально вдрызг....
 От чего оба супруга так и бросились к Виктору
мыча там что то,вероятно в готовности рассказать первыми все гадости друг о друге. А того  не зная, что рыба их, как копеек
, даже не понюхала бы, возможно даже брезгуя эту категорию подземных тварей.Вот и у меня - как Вашего автора тоже не поднялась душа перечислять все их отвратные грехи. Скажу только самое главное:Как оказалось,местное руководство уже спланировало тайный захват нашего подземелья с прорывом через береговой дом, с уничтожением всех, с выходом через гаражный проход, если что либо пойдёт не так.
 Вот  так, собственно, суд над врагами и кончился. И Хотя семья эта была в  высшей степени гадкая, достойная всех высших приговоров мира, но как на неё   руку поднять?
 Себя не простить. Маме не понравится. Да, и семейство в  душах осудит.
 С тяжёлым вздохом души Виктор наконец пронзительно свистнул Бяку
 и поручил ему сдать эту семью под охрану,какого  либо своего динозавра  пока все наши дела не завершатся.         
 
 Разумеется,  подобное нападение, банды руководящей городом
 семья в принципе не отрицала и даже иногда ждала Вот - Вот...               
 А теперь что же? Три дня до взрыва. Если. конечно злодей не врал.Души у всех так и сжались.Ко всему,на ре там что то  не успели опомниться с пульта сигнал
и сообщение:на рыбе там что то светится Приняв сие за столь ранний предвестник  почты, ребята кинулись туда.Пока добежали, почта уже на виду в строю косяка, и конечно же все три сразу оказались в
капроновых, сачках, как в капканах.

           ОТВЕТ С ТОГО СВЕТА

 Из всех листов  текстом были заполнены только два листа и то их надо было ещё расшифровывать, то бишь переводить с языка каракуль на наш слёзный с громами горя и радостей.
  Ребята, конечно же улыбались что бы не плакать. Дамы, в место того, что бы мигом накрыть стол горячим, сгрудились по другую сторону стола, и трепетно ждали чуть ли не обвала всего ихнего предприятия. А ребятам хотелось выпить, как перед гибелью. Они так и представляли себе: чинно усядутся, выпьют закусят и только тогда развернут послание. Да, куда там. Видели бы вы эти «глаза напротив». Ребята переглянулись, вздохнули, и Костик, развернув бумагу,  начал читать, как как магическое заклинание следующее: « МИЛЕНЬКИЕ, РОДНЕНЬКИЕ, ПЛАЧУ, ПЛАЧУ, ПЛАЧУ, УЖ ВЫ ПРОСТИТЕ, ТУТ И ПИСАТЬ - ТО НЕУДОБНО. ВСЕХ ОБНИМАЮ ЦЕЛУЮ ОСОБЕННО СЫНОЧКА И МИЛЕНЬКОГО. ВОТ ВЕДЬ КАК СЛУЧИЛОСЬ!  КТО БЫ МОГ  МОГ ПОДУМАТЬ! НО ВЫ НЕ УБИВАЙТЕСЬ.  НЕ УБИВАЙТЕСЬ …. У МЕНЯ ВСЁ ТЕПЕРЬ ВЕЛИКОЛЕПНО.
МЫ ВЕДЬ РЯДЫШКОМ, СЛАВА БОГУ. ВАШИ МЕТКИ, ВАШИ ЛИСТИКИ ... КАК ЖЕ ОНИ МНЕ
ПРИШЛИСЬ!  ДА - ДА  О ДЕЛЕ. …. ТЕПЕРЬ О ДЕЛЕ. ПОХОЖЕ Я В САМОМ ЛОГОВЕ

ЗДЕСЬ НАСТОЯЩИЙ ДВОРЕЦ ИЗ КАМНЯ.  ГДЕ - ТО Я ТАКОЙ УЖЕ ВИДЕЛА. ХОЗЯЙКА ДЕВИЦА -ГОЛАЯ,  БЛЕДНАЯ И  ПОХОЖЕ  ЕДИНСТВЕННАЯ  ГУЛЯЛА  С КАРЛИКОМ  И ДИНОЗАВРОМ  КАРЛИК ВСЁ В МОЮ СТОРОНУ ЗЫРКАЛ НАВЕРНЯКА Я ЗДЕСЬ ПО ЕЁ ПРИХОТИ ВОТ ЗАЧЕМ? ВОТ ЗАЧЕМ  СОБСТВЕННО?  ПРЯЧУСЬ ЗА СКАЛАМИ ВОЗЛЕ ТАКОГО ЖЕ ОЗЕРА КАК У НАС  ВОКРУГ ДВОРЦА БОЛЬШАЯ ВЫСОЧЕННАЯ ПЕЩЕРА, КОТОРАЯ ВСЯ В НОРАХ В ТЕХ НОРАХ ЛЮДИ ПО НЕСКОЛЬКО ГОЛОВ МАЯЧАТ СКОРЕЕ ВСЕГО УЗНИКИ ПОТОМУ, ЧТО ВЫЛЕЗТИ ОНИ НЕ МОГУТ  ВЫСОКО ОЧЕНЬ. В ПЕЩЕРЕ УСТОЙЧИВЫЙ ЗАПАХ ГАЗА КОТОРЫЙ ПЕРЕОДИЧЕСКИ ВСПЫХИВАЕТ ГДЕ ТО ТАМ ЗА ДАЛЬНИМИ СКАЛАМИ ДОЛЖНО БЫТЬ ОТКРЫТОГО ВЫХОДА ДЛЯ ГАЗА ЗДЕСЬ НЕТ  А СТАЛО БЫТЬ И ВЫХОДА ДЛЯ ТЕЛЕСНЫХ ПОЧТА ВАША ПРОСТО . ПОПРОБУЙТЕ ЗАСУНУТЬ РУЛОН В САМУ РЫБУ И ШИЛО БЫ МНЕ ЖЕЛАТЕЛЬНО И ПОДЛОЖИТЬ ЧТО ЛИБО ПОД ФОЛЬГУ  И НОЖ НЕ ПЛОХО БЫ МНЕ ТУТ НАДО БЫ ЛЕЖАНКУ ВЫРЕЗАТЬ В ПОРИСТОЙ МЯГКОЙ ПЕМЗЕ КАК ТАМ ДЕЛО ТО МИЛЕНЬКИЕ Я ПОМНЮ ТОЛЬКО ОТКРЫТИЕ ЦЕНТРА "ЦЕНТРА" …. МИЛЕНЬКИЕ МОИ  ШТУРМУЙТЕ ДЕЛО ТОЛЬКО ДЕЛО МЕНЯ СПАСАТЬ НЕ НАДО И ДАЖЕ НЕ ВЗДУМАЙТЕ  ДА И НЕ ВОЗМОЖНО ЭТО. МНЕ И ЗДЕСЬ НЕ ПЛОХО  ДРУГИМ ПОХОЖЕ НА МНОГО ХУЖЕ  НИНУЛЯ, РОДНАЯ УСПОКОЙСЯ ВИДИТ БОГ НЕ БЫТЬ НАМ С ТОБОЙ  СОПЕРНИЦАМИ ХОТЯ ЕСЛИ ПОМНИШЬ  МИЛЕНЬКИЙ НАШ ОБЕЩАЛ РАЗМНОЖИТЬСЯ И ВСЁ -ТАКИ  ДО СВИДАНИЯ  ВСЕХ ЛОБЫЗАЮ ПЛАЧУ КОНЕЧНО
 И, КАК ЖЕ НЕ ПЛАКАТЬ -ТО, РОДНЕНЬКИЕ?
 
Послание закончилось. Все , Кроме Бяки,  ревели конечно.  Бяка же стоял  устремив взгляд в вечность, где он был счастлив, где, наверняка и его, всё ещё молодые предки, потеряв счёт времени, мечутся, молятся всем богам, в надежде на скорое освобождение. Костик, опомнился первым, долго старался проглотить ком в горле, кашляя и  вытирая слёзы, за тем, посмотрев почему – то, на чёрный монолит Негра, сказал так: «Чёрт побери! Мы вообще когда либо выпьем за тех кто ТАМ?   Разумеется  это был чистый  призыв к застолью, и как раз к стати: женщины ринулись к плитам, Костик с младшим Сухим, открывать, разливать водку.
Первой, согласно статуса ближней родственницы , слово взяла Нина Петровна. – За неё, миленькие за нашу драгоценную копеечку, сказала она, поднимая рюмку, а выпив сказала так:Мало ли что она там говорит  о своём спасении, а мы должны уже сегодня отослать всё, что ей надо, а дальше думать  думать о том : как её всё - таки от туда вытащить – Мужики, у вас что нет   ли ни каких идей? Но вместо мужиков неожиданно вставила свою мысль Дина: А вот пусть крокодил туда нырнёт всё там осмотрит, обнюхает,
 может там её можно проглотить, да и сюда притащить, как ту собачку.Все сразу
 уставились на Бяку. Хороший идея сказал Бяка.  Только надо  пока здесь на живой материал экспериментировать. Так экспериментируй, почти хором сказала семья. испугав даже собачек. Ну, давай выбирай: кто из нас подходит? Мы все согласны, сказала Нина Петровна. Я первая подхожу- по весу, да по размеру   – Ага, разбежалась,- спокойно сказала Дина,  - Здесь семья всё решает. -Ты что ж хочешь вообще  нас осиротить?  -  И не выдумывай.  – И без этих жертв обойдёмся. – Да – да. Нина, это  же безумие, - поспешил на помощь  Виктор Андреевич,   
Ты на собачек – то не смотри; у них ведь нет мировой задачи. А у нас дело, твоё же дело; и как можно им рискнуть. тем боле и «сестра» о том просит  в её - то бедственном положении.- А ты разве не поняла, как она прямо здесь намекнула на то, что хозяйка вроде как знает о её там присутствии, а стало быть что? -Да то, что  она «Нина» не случайно там,  а та сука специально её туда кинула , яко бы  по делу, для переговоров; вот поговорит, сунет какой – либо  ультиматум, да и кинет сюда для  нашего, так сказать, уведомления. Ведь зачем – то мы ей нужны, если она нас до сих пор терпит? - Ой, хорошо бы, - сказала Нина. – Нервы у меня, Господи!
 «А я что говорил, нет что я без конца твердил? Неожиданно вскричал Костик  И вот поди ж ты: Костик дурак  оказался прав: там действительно баба! Вот дворец – это пожалуй слишком.  Нечто запредельное. Но за то и хозяйку характеризует. Ясное дело – изуверка, ещё и какая, эдакая стерва, возомнившая себя богом. Заметь те – без подруг и мужика гуляет. Она может терпеть рядом только урода, да крокодила, к стати не «брат» ли он нашему? Это ж, сука, наверняка отобрала лучших специалистов, которым пообещала волю и они столетия притирали вручную камешек к камешку, а она, разумеется, их за это хлопала. И кому нужны там эти хоромы? А люди в настенных норах - это опять же, наверняка, её горем и охрана. Представляю каких самцов подобрала! - Сдаётся мне: сама – то она в человеческом теле». -  А это ещё откуда? - сказал Витёк. – Так рыба  ж её чувствует, - воскликнул Костик, - и
заметьте, ещё за стенами чувствует, и это вам не хрю – хрю! Вот на нас, к примеру та же рыба – ноль внимания. – Стоп! –  - О, чёрт, побери! - Только что осенило! - Какая мысль! - Какая мысль!? - И вот вам вопросик, в связи с догадкой: «А не думали ли вы о том, почему рыба нас не кусает? А ведь она хищная, у неё клыки, упаси бог, и мы для неё  деликатес, а она наши пальчики только щиплет?  А? Интересно, не правда ли?»  Вот здесь пауза оказалась, пожалуй, к стати. – И почему же? – хором промычала семья, таращась прямо в рот Костика. – Ладно, ладно, не так грозно, а то забуду, воскликнул Костик. - А потому, миленькие, что она (рыба эта) ждёт от нас от людей  настоящее, то есть земное мясо. Вы спросите: а  почему это она вдруг  ждёт? - Что это? – С какой стати? – Да, ответ просто просится. А, потому, догадливые вы мои, что человека она знает, и не просто, как какого – то там пришельца, а как  постоянного своего кормильца именно мясом с поверхности.  А теперь догадайтесь с трёх раз: на кого это я намекаю? – Да, да, представьте себе, как раз наша подземная леди без юбки и вытворяет такой каприз. - Уф, уф …. Ну, как идейка? - Дайте гению выпить, а то уж он скоро брехать начнёт, - сказал Костик, и сел, улыбаясь, ожидая по, меньшей мере, шутливого тоста в свою честь. Интрига, однако, всем показалась настолько серьёзной, что никто и не улыбнулся, а Нина Петровна прямо спросила мужчин: «И, что скажите?». Витёк сказал: «Да, уж, пожалуй».  – И не сомневаюсь, - сказал Бяка.  Как ни странно, но ведь похоже, - сказал Виктор Андреевич, на что, сразу захлопала Нина, в поддержку мужа. Нина Петровна предложила тост за «именинника», за тем все увязли носами в тарелках, торопясь, однако. Тема – то какая!  И, что же получается? – первым продолжил Виктор Андреевич, вытирая салфеткой рот. – Она здесь  владыка, извечная?  - Бери, выше, папа,  - подхватил Витёк, - она здесь настоящий бог.  - Вы что же думаете:  она газ не освоила? Да, у неё там, небось кухня с сотней поваров. - Дворец – то зачем? А, что бы, как на поверхности, гудеть в три ведра со своей элитой. – Там, надо полагать ещё ТЕ собираются - цвет человечества: цари, полководцы, поэты, учёные, президенты, служители церкви, ну, и артисты для юмора …. – Но кто здесь они по сравнению с ней? – Нет. Вы только представьте: щёлкнула  правой рукой – козлёнок, щёлкнула левой - свинья с поросятами, щёлкнула сразу двумя руками -  россыпь девчонок на вольный выбор; а надо, скажем орангутанга, коня Македонского, шута  Людовика двенадцатого; - да хоть две порции. - Одних, стало быть, на кухню, других для немедленного потребления,  иных просто смахнула, а иных, божьей милостью, и на волю: да, да – на волю; - Ну, разумеется, не всерьёз. - На самом – то деле карлик их  просто подарит рыбе. - И я вас умоляю, как говорят в Одессе,  кто из тех после этого посмеет усомниться в том, что эта милая дама, так сказать, без страха и упрёка, и есть всевышний?  Витёк явно старался переплюнуть друга в слоге, в убедительности,  в оригинальности и вообще в мудрости, хотя совсем ещё недавно он с таким же рвением
острил по поводу дамы в подземелье и твердил нечто противоположное

 
               
                ВОТ ОНА ВЕЧНОСТЬ               

 А вы знаете, читатель, что такое полузабытьё пополам с отчаянием? Нет, нет, вам лучше  не знать такого. Но именно в таком состоянии, ощутила себя  наша несчастная  Нина Петровна, в качестве копии, в логове   Дорки ,  да ещё,  втиснутая  телом в разлом скалы так, что и не шевельнуться. Боль, как ни странно, не  ощущалась, однако в районе промежности явно шевелилось нечто живое, пытаясь добраться  до полового, простите,  органа. А вот это Нину так возмутило, что она встряхнулась, открыла глаза, да сразу их и закрыла, увидев вместо  пещерного жуткого мрака, разлом гранитной скалы, но голубой, голубой, почему – то, вдруг озарённой чуть более яркой   вспышкой  на фоне всего прочего голубого. Нина, хоть и не знала, и не слышала ничего такого, но сразу смекнула : «Ночное зрение! – Как? – Откуда? – Зачем? …Копия! Господи! А тут ещё вспышки газа, вонь  резь в глазах,  паника, слёзы, страхи  и не было места, куда бы можно было нырнуть от всего этого, разве что стукнуться головой , да и смахнуть эту долгую смерть вместе  с такой жуткой иллюзией  новой  жизни. Однако,  и не посмела. Далекие вспышки газа, похожие  на прочерки молний в ночи   следовали одна за другой пучками, мало что освещая, больше приходилось угадывать, сравнивать запоминать начала и продолжения, что бы составить хоть что целое рядом и далее, справа и слева .  А вот из под себя, а точнее из пространства между ног, Нина вытащила несуразное существо: с виду дерзкий  пацан лет семи,  но в птичьи пуху, с лапами страуса  и, явно понимающий кое что.  Стоит, смотрит в газа, а  убегать и не думает. И даже на оборот: Едва Нина отвернулась на  только что мелькнувший рядом   дворец, как карлик тот
 снова вцепился в её пах, да так что еле оторвала, а оторвав, так пнула что тот улетел под горку  метров на десять, или даже на больше  а поднявшись, не обернувшись рванул в ночь, сторону дворца да  скрылся  как дьявол в свой закопчённый мир. Ой, да что же это я?  - подумала Нина, он ведь может сюда целую армию притащить..

                ДОМОГАТЕЛЬ

Душу сжимала жуткая, гробовая  подземная безысходность. А мысли как черви всё лезли и лезли, как будто –то в них теперь хоть что – то было полезное. – Ага. – Газ, конечно,  имеет выход.  - А по этой вони, коль постараться можно кого угодно, и где угодно найти. – Ага, можно подумать они меня потеряли.  – В том то  и  фокус что никто во вселенной не знает и даже не может знать о моём гадко непристойном выбросе в эту каменную могилу. Будь она проклята.  Я и здесь – то всего лишь тень, пшик  вздох, от какой – то там идиотской случайной страсти  скорее всего в каравелле. Или  за прожектором. – Нет – нет, я уже поняла: это на тех матрасах, когда он озверел, да и я орала, как сумасшедшая.  Ну, теперь всё. Всё уж, - Аминь! - Аминь! – Пришёл и мой черёд! – Вот она вечность! И всё – таки, как бы там не было, живая маниакальная  душа  Нины, почти не осознанно  искала выход, соломинку, роковую мысль,  во спасение любой ценой, любой молитвой, если угодно. - Дворец! – Дворец!  - Ну, кто – то же там есть, коль построили? – Не передохли же? Она готова была уже ринуться к той постройки,  но спуск на дворцовую площадь был крут и колюч  и ступить на него своим новым, ещё не окрепшем телом она так и НЕ рискнула, опасаясь ещё больше поранить ноги. зато узрела в низу нечто более важное, да, да, более важное, а именно клочок сахарно - белого песка, который явно имел продолжение за каменной преградой перед несчастной. А вот на верхнюю, более гладкую скалу, Нина смогла даже подняться  на шаг, что бы увидеть ещё более интересное: белый песок, уже венчал ореолом тёмную кляксу лужи забитую такой же чёрной и одномерной рыбой, как и в её,  теперь уже прошлой, бесконечно родной пещере. Да всё же это во тьме, в полутьме, почти наугад. Вероятно иная «копейка» и не придала бы значение подобному, но цепкий ум Нины сразу, припомнил некие мысли из прошлого и прежде всего задался таким вопросом: откуда песочек? - Не из её ли родной пещеры? – Ну, да. – А, как же? – Здесь – то потока не было: ни одного валуна, - ни гальки, да и все камни острые, - думала Нина. Ещё при первом знакомстве с тем первым озером Костик отметил, казалось бы глупый, а, на самом деле, убойный факт: по кромки воды, на белом песке, явно просматривались две  линии  означающие подъём и спад воды в этом каменном вечном русле. Он там ещё что – то молол на эту тему,-  вспоминала  Нина Петровна но это уже не важно, не надо это, -  главное, что у нас тут точно такие же метки, да – да, точно такие!  - Да,Господи боже мой, стало - быть и  родник  тот же. - А как же? – -Как же? Конечно тот же!  Вот вам и канал связи между этой и той пещерой, хотя и прикрытый рыбой,   Такой вывод, как уже понятно, ошарашил Нину. – Рядышком! – Рядышком родненькие, да, да. – Вот ведь как. – А что рыба?  – Подумаешь рыба! – Что такое рыба? – Рыба – не преграда! – Пустое это!  - Ребята постараются,  – причитала Нина, - уже взорвавшись надеждой, слезами,  всякими там мыслями о семье, о делах. И ещё Нина старалась вспомнить хоть что ни – будь о намерениях ребят в отношении рыбы. – - Молодцы! – Молодцы! Они всегда рвались исследовать это  место - Мне бы, дуре, разрешить тогда. – По моему, они там собирались что – то цеплять к рыбе,  или на рыбу- Ага, и  миленький что – то  рассказывал. - Да, точно: он говорил со слов Сына, будто  можно  присоединиться микрофоном к одной рыбке, что бы прослушать весь маршрут косяка. - Какая глупость: и что там можно услышать? - А провода сколько? – А время? – И, всё таки, мне бы тогда позволить, пусть ковырялись бы. А теперь что же? – Сестричка тоже небось запрещает. – Конечно а как же? – Дело, важнее. Вот как бы мне теперь дать знать о себе, - а? - Да, да! – Конечно. – Конечно. – Но, как? – Но, как? – Думай, милая думай! – Ведь ты умеешь. - И так! – Что мы имеем: рыбу, камни, песок и мои мозги с придурью. – Надо бы ещё в тот терем заглянуть. – Нет, это пока оставим. – Подождём. -  Мало ли, кто там. – Должен, должен быть выход! А все выходы где? Как там говорил гений: загляни за реальность и ты увидишь своё решение. – Ага. - Попробуй. – Найти бы тот край, который можно откинуть пальчиком.  – Такое мало кому дано. - Костику вот дано и то местами. Ничего, ничего: я  всё осилю. И ребята на том конце догадаются. А я и так знаю, знаю,  нутром, шкурой, всей нервной системой чувствую: вот она рядом, перед глазами эта простецкая мысль спасения. Вот всегда с нами так: крутишь, бомбишь, фантазируешь,  ищешь в себе и в других, и чуть ли не у бога за пазухой, а мысль вот она, рядом, - под самым носом, нормальная, земная но какая?  – Ой, да какая разница, если она единственная во вселенной.   
Вот и на бедную Нину свалилась та самая,  мысль, страшнее которой, пожалуй и не придумать, но она то же считалась единственной: - О. господи!,Забыла! Забыла! А ведь я копия, - копия, вечное существо, призрак, рождённый уже ни папой с мамой, но полем, как рыбка. Не человек, не человек я. - И кто мой возраст – то знает? Возможно пока я прозябала в каком – то там дьявольском потенциале, ураган времени пронёс над землёй ни одно тысячелетие, смахнув и мою прошлую жизнь вместе со всеми моими мечтами, делами, семейством и моей золотой идеей помочь не иначе, как сразу всему человечеству Пришли в поле новые люди, всё узаконили, перестроили, освободили из плена рыбу, людей, построили исследовательскую базу, надо полагать, в шутку - в виде такой вот сакли, в которой, даже, детвора водится. – А я  вот одна - одна, О, господи! Неужели? Вот я и заглянула за реальность. – Кто б мог подумать? - Вон она воля – то. (При этом Нина кивнула в сторону  здания.) - Только представься: и тебя, надо полагать, сразу в работу, в опеку,  и, как принцессу, прямо в чертоги новой огромной земной семьи. Только к чему она мне без моих – то: - без сыночка, без Миленького,  без Дины, без Костика, без Бабы Оденьки., (Стоп! – Как это - к чему? – А куда они делись – то? – Да, да, - куда? - Здесь они, миленькие! – Дождались, дождались – цивилизация! – Вот именно! – Вот именно! – Цивилизация – то какая! Коль уж

               

так поле освоили,  не уж  - то  её вытащат? – Ага!  - Ага! – О, Господи! – Что же я сижу – то? - Нет я, конечно представлюсь…. Но без своих ни куда, ни когда ни за что на свете ….  Нина вскочила, отряхнулась и хотела было пуститься во весь дух через песок, через площадь, но за спиной вдруг,  гребным винтом шевельнулась рыба.  Нина повернулась и что же?  При  следующей вспышке  Рыба уже стояла  мордами к ней, как перед атакой. Нина так и подумала: «А, что и метнётся! Кто там знает её возможности? А мне теперь без головы никак. - Нельзя мне без тела – то.» Ах эти вспышки.  Нина шагнула за камень, да тут же и выглянула. И, как же  она ошиблась! Рыба продолжала пялиться в перспективу, и, похоже, на дворец, именно, на дворец, а не на её персону. Странно, но и  Нина, подчиняясь указу,  уставилась туда же, в ожидании, очередной, желательно боле долгой вспышки. Но, внимание, читатель; случилось нечто совсем уже не реальное: Пещера вдруг вспыхнула так, будто
 –  включилось электрическое освещение, на самом же деле, по всему периметру пещерного свода  зажглись  сотни, газовых, горелок,  отчего вонь ещё более вдарила в нос, в горло, в газа. Откуда ни возьмись у стены дворца появился,  карлик и ну отплясывать так, будто – то он звезда а перед ним  многомиллионная рать поклонников. А вот два крокодила возникли так будто –  они тут и были, но невидимками. Нина всё ждала, и от крокодилов  какой – то трюк,  но из дверного проёма дворца, вдруг вышла, представьте себе, королева! –  да – да, - Настоящая королева: со шлейфом, с короной , а теперь и с охраной из крокодилов и с прекрасным  шутом , похоже из того самого карлика, что и к Нине в промежность лез.
Поскольку пещера была пуста, уж пустея и не  бывает; Нина  решила: по её душу процессия:  либо с издёвкой а то и с казнью в виде устрашения;  ко всему ещё и Карлик помчался прямо на Нину, далеко опередив свою хозяйку.. – А я не боюсь! – Вот не боюсь!  Я ей покажу! – Да, я  ей суке такое покажу, -рвала свою душу Нина, хотя ног она уже не ощущала, от страха мутило  и уже едва различала, теперь уже  яркую панораму  безлюдной пещеры,  в которой, возможно, ей предстояло много  раз принять смерть в самых изысканных вариантах. Карлик, однако, подскочив к самой кромке песка, встал, как гвоздь,  кинул палец к губам и заплясал в той же манере, постоянно оглядываясь на свою, надо полагать, богиню, с которой он, как вдруг  оказалось, мягко говоря, не совсем откровенен.

                БИТВА ЗА ПОЦЕЛУЙ

Далее  ещё  забавней.  Выбрав момент, нежданный, подземный  друг, снова прыгнул на площадь, возглавил  «картэж»,   повернул его  влево, и вот едва процессия вышла на прямую  параллельно правой стены пещеры, как на всю эту дикую каменоломню, грохнул рёв мощных человеческих глоток, непрерывно  выпадавших  из дыр , как показалось Нине,   многотысячной армии самых отборных земных человеческих самцов, .   А вот здесь Нина оробела. Ей ли не знать, что такое мужик в безнаказанной ситуации? Но эти ещё и были вооружены  чем попало,  преимущественно костяными Щитами, мечами, копьями, луками, палицами, ножами, но все были голыми и без доспехов.
Выпадая из нор народ частично «калечился» или «погибал», если с верхнего этажа. Остальные шли за ней строем, как в бой, оря угрозы, стуча оружием, а то  колотя друг друга, так между прочим, радуясь новым друзьям  и врагам и возможности порезвиться, Но это только то, что Нина сама разглядела. А о том, что было дальше за пеленой мрака было понятно только по рёву массовой битвы, по потокам крови, стекающей мимо Нины, заметь те, ни куда ни будь, а именно в озеро к рыбе, которая, как оказалось, только и ждала того, похоже, зная сроки сражений или предчувствуя как – то там, привыкнув к режиму общей подземной жизни
Анализируя происходящее,  Нина подумала: «А как же так получилось, что рядом в норах,  в такой тишине ютилась чуть ли ни целая армия, и ни рожи и ни звука.»  Как это? – Что за штуковина? Да, сама же, тут же со злобой и с отвращением, почти громогласно и выдала: « Ах, стерва! Ну, ты подумай.. А ведь она этот вечный каторжный беззащитный народ хранила в тех норах, именно бестелесно.  Ну. как же?  Ещё бы. Всё же под руками: Они же , когда надо: строители, войны, артисты, добытчики, разведчики, горем, убийцы.  Ни кормить, ни  одевать, нм охранять, ни любить, ни размножать, ни убивать ни надо. А у нас там разве ни так? А наши жилища  разве не норы? А разве  нам за работу платят  наше здоровье разве кого то интересует?»
Пока Нина так рассуждала, шумы там: за мраком   слава  богу,  закончились. Кровь вся стекла, Рыба  нажравшись, снова свернулась в свои спирали, а вот в настенные дыры По крайней мере, на расстоянии  видимости этим дурацким зрением, так, заметьте, никто и не вернулся,  оставив на ярком отливе площади всё своё самодельное вооружение. – Да, к стати о площади: Нина так и не поняла, как это  было возможно в таких условиях, то -есть в полной изоляции от прогресса, залить такую зеркальную поверхность, да еще с явным стоком  чистой земной крови для подкормки несчастной слепой рыбёшки? Однако не вернулась  пока и хозяйка с карликом и с охраной. , Где же они Господи? Не уж – то  тоже вот так бес телесно и сгинули в свои  недостроенные хоромы. Ан, нет: вот она сучка,   неузнаваемая одна голая, как говорится, на очень большом  подпитии. Держась за стену она еле доковыляла  до всё ещё открытой двери и буквально упала туда, должно быть на руки своих слуг и нянек.. -А ведь кайфует, кайфует, падла,- думала Нина. -Тело – то могла бы и заменить. – Карла, небось.  смахнула: надоел он ей. Едва она так подумала, как Карлик тут, как тут; стоит и  таращится именно в низ живота, и языком  пощёлкивает. . Нина насторожилась, шагнула назад что бы значит, снова, уж не вцепился.
 Хотя могла бы  и позволить там кое - что, за такую то благосклонность. Жалко что ли ? Не в её положении перебирать. Выбраться ведь как – то  надо.  А коль всерьёз, то у Нины давно мелькнула такая мысль, но она побоялась: «А вдруг  не тот? Одному дашь, - он припрёт  всех своих,  да ещё и хозяйки ляпнет.»
Едва она так, подумала как карлик, махнув  лапой в сторону дворца, лёг на песок и притворился спящим. – Ну, и что это? – Что это значит?  - сказала Нина,-  хозяйка что ли 
Спит?  Видя что самка всё – таки поняла,  Карлик вскочил и яро многократно затыкал в сторону рыбы, да и тыкал до тех пор, пока лицо Нины не осветилась аховой супер догадкой. – Господи, так ведь он хочет, что бы я своих -  своих позвала пока  та змеюка с похмелья спит. Тут уж Нина  не сомневалась: Мигом на спину, как перед гинекологом, да так закричала, так застонала, а тут еще и партнёр расстарался,  не даром чай хозяйка – то его выбрала.. Представьте себе, - Нина очнулась только через сутки. Голос у неё был совсем   осипшим, всё же остальное  в полном порядок, хоть снова за карликом посылай.

 Ещё в милой полудрёме Нина снова ощутила некое тихое  присутсвие возле себя.
А просыпаться так не хотелось, однако. вспомнив, себя и своё положении, вскочила,
решив теперь глаз с рыбы не спускать, а оно уже вот как получилось: прямо перед ней стоял  теперь уже её милый карлик  с рыбиной  в руках на  верхнем плавнике которой ярко сиял предельно плоский алюминиевый контейнер из тех трёх,, посланных ребятами в тот же  день  после записи плача родной  мамани. Нина схватила и  и сразу в плач, в дело,  всё раскупорила, прочитала, да только ответ – то  «писать» ей было не на чем: не на что было положить фольгу   А, увидев, как подруга начала писать ответное послание, прокалывая листы  прямо на собственной ляжке, карлик, чирикнув, кинулся  вниз и притащил ей  уже неподвижную тушку какой то твари чуть ли сразу не на все три листа. Нина быстро написала, наколола текст в трёх экземплярах  упаковала, закрепила, да выпустила рыбок  в косяк с интервалом, равным  спокойному счёту до ста, что бы  и выловить их можно было тоже, не спеша  и все до единого. Едва они вышли на камень, погас свет, что означало: хозяйка проснулась. Карлик, разумеется, сразу слинял . Нина прилегла отдохнуть, после всех этих переживаний,  Но снова явился Карлик, что то там чирикнул, пригубил  ручку подруги  и  жестом пригласил несчастную с собой в направлении дворца, а стало быть  на аудиенцию.

– О, Господи! – А как же голой? – Умыться хотя бы, - заволновалась, - Нина, - оглядывая себя, поправляя волос, стараясь собраться, тем не менее, забыв всё на свете, как перед представлением  всевышнему. Спустившись к воде, она прежде всего коснулась нескольких рыбок, как бы приветствуя и прощаясь, за тем обмыла себя, а по сути только ополоснулась, уделив основное время интимным местам, волосам, и побледневшей физиономии. Пошла не спеша, надеясь обсохнуть с помощью поля, а так же взять себя в руки, вспомнить уже продуманную линию поведения, напрочь забыв о самом главном: о возможном прочтении любой её мысли, той которая наверняка контролирует малейшие  сдвиги  в утробе поля. В сознании, как всегда, в тяжкие минуты выплыл образ любимого. Говорят в средние века на эшафот иногда выводили двоих а то и троих приговорённых. Для устрашения остальных, казнили только одного, но как же было легче обречённому с такой поддержкой, с таким сочувствием. Говорят: в таком случае тому первому иногда хватало сил перекрестится, и даже сказать что ни будь в толпу. Вот и с Нины, при виде молодого, горящего, дерзкого, парня, который тогда и мужем – то не был, весь страх вдруг упал, как последняя деталь свадебного одеяния в спальне. Не было у неё такого случая, но она всё равно сквозь улыбку расплакалась и сказала: «Вот видишь, милый,  иду сама не зная куда: то ли на волю, то ли на плаху с которой и останки – то не убирают. Но я не боюсь. Уже не боюсь, родной. Ты там передай мой привет жене сыну и всем ребятам. Я, конечно, постараюсь выжить, но сам понимаешь …. У самых дверей Нина едва не столкнулась с карликом, который всё – таки пытался открыть перед дамой двери, а возможно открывал их так – для забавы. К великому удивлению Нины за дверью дворца оказалась уйма народа, да ещё и какого …. Нина, как врач, видела всякие оголения, в том числе и покойников, но такое …. – Как сказал бы мясник: «кожа да кости». Но здесь, кожа была почти прозрачная, а кости, как показалось Нине, даже позвякивали при робких движениях этих, похоже, вечно «живых» покойников. Они стояли, сидели на лестнице, о чём – то ещё и беседуя; были здесь и дамы и даже дети. Смотреть на это и особенно протискиваться между ними Нине было
архи противно, к тому же никто из них на неё, вот на такую миленькую да свеженькую и бровью не шевельнул. Карлик юркнул между костей, да и был таков. А Нина, переступив через порог, так и застряла. Внезапно кто – то вцепился ей в ногу, да так же больно …. И при том вся эта, ни чем не пахнувшая толпа, как под некий единый, тяжёлый вздох, разом исчезла, оставив только карлика, державшегося за её левую ногу Нины. – Господи, так это же он  их убрал, - подумала Нина, - а сам прилепился чтоб, значит, и я не сгинула. - Это же надо! Следующий холл на втором этаже тоже был пуст и гол, имел лишь свечение сверху, непонятно от чего, два круглых окна, забранных, похоже, тем же полу – прозрачным стеклом, что и наружная площадь, но разноцветно окрашенным. Карлик подвёл её к какой – то двери в коридоре,

                ВСТРЕЧА

 открыл её, сам туда шмыгнул, но Нина вошла, затаив дыхание. Среди огромного полупустого зала площадью, пожалуй до двух сот квадратных метров, гордо стояла женская фигура в ярком платье со шлейфом, стилящемся по полу. Фигура долго держала паузу, видимо наслаждаясь эффектом, произведённым на гостя.  Нина не смела пикнуть, ибо у неё ко всему ещё и во рту пересохло. - Ну, что замолклА - то ?

 сказала  Хозяйка на чистом русском. – Вы там у себя меня Доркой прозвали.  Ну, да ладно пусть так и будет. - Тебя я тоже знаю. - Подойди ближе. – Ещё ближе. – Я не кусаюсь. – Ну, что ты, как не живая? – И как тебе это, - сказала она, демонстрируя действительно великолепное одеяние. – Пощупай, пощупай, правда работа классная? Это же цивилизация, или у неё есть телесный выход в какой ни будь супермаркет, подумала Нина, и только теперь спохватилась о своей беззвучной болтливости. – Ничего, ничего, - подтвердила сие Хозяйка, - телесного выхода у меня к вам нет. – Да мы и обходимся. – А эта цивилизация  моя состоит из полсотни баб, которые и при жизни ткали и пряли, вот и теперь без всяких там ваших приспособлений, на глиняных прялках, да веретёнах, из шерсти земных животных творят подобное.
- Вот согласись, Дина твоя вряд ли такое сделает. - Ну – ну – ну! – Чего испугалась – то. – Да, я почти член вашей семьи: всё про вас знаю.  - А мы и лично знакомы. – И, что, совсем не узнаёшь? - Может хоть голос напоминает? – А я тебя великолепно помню. – Ладно не парься. –

                ЕЩЁ ОДНА ВСТРЕЧА

Баба Марго я, из дома престарелых, которая так усердно помогала тебе скрыть последствия первой вашей живой водички. Вот тут Нина совсем растерялась. Во рту снова пересохло. Она стояла, как рыба, вытащенная из воды, всем своим видом умоляя помочь ей, мол, ну, нельзя же так, ведь нельзя же … она уже и руки развела, ожидая реакции собеседницы, но та жёстко сказала: «Но, но, не упади, возьми себя в руки и не пугайся.  Я всё – таки не совсем Марго. – Она моя копия. Мы с ней обменялись только телами  вместе со всем их опытом, и я её снова наверх отправила.   Она теперь опять там – со стариками, но под другим именем. Надеюсь её тоже не узнают. Выйдешь помоги ей с жильём с квартирой, с зарплатой; и заруби себе на носу: в её лице – это я на поверхности. – Ты меня поняла? Нина закивала, и снова вспомнила о том, что мысль здесь вообще лучше не рожать, иначе она(Мысль) так и норовит выскочить. Правильно, милая: Мысль здесь опасна, -

                ГОРЕМ

 подхватила Дорка, - здесь чем больше молчишь, тем больше благоденствуешь. – Такая уж я стерва. – Ещё узнаешь. – Ладно, извини, проехали. – Давай поболтаем просто, как бабы. Другая бы подумала: «Ни хрена себе «Поболтаем» на  таких - то условиях! Дора такое и ожидала, тянув паузу до бесконечности. Но Нина «смолчала». - Присядем пожалуй, - сказала хозяйка, - и  едва  они тронулись к  некому сооружению, более похожему толи на гигантскую кровать особей на тридцать, то ли на набитый чем – то матрас без всяких опор и ограждений ( К стати это была единственная там  «мебель».) как, Дора воскликнула: «Во, во, посмотри: шлейф  вроде бы был а теперь его нету. – Вот тебе, дорогая, ещё сюрприз. Здесь наши тряпки из био материалов -  одноразовые: некоторые бракованные образцы даже до меня не доносят – поле сжирает. Здесь оно(поле) не то, что у вас: в двое серьёзнее. Я тебе, как на духу сознаюсь: «Это вот платье я к твоему визиту готовила. Увидишь, как она будет медленно оголять меня. – Правда здорово? – Пришла, значит, на бал в платье, вышла голяком и всех мужиков заграбастала. - Представляешь, какой Фарс? - У вас там такого и быть не может. - У меня тут ещё много всякого. - Ещё насмотришься. - А, как тебе мой замок? – Правда, как европейский? – Да, да:  всё голыми ручками, камень об камешек …. - А мои мальчики! Ты же их видела. – Правда сексуальные? - Сама отбираю. – Да такой горем и не снился земным вельможам.  Заметь, каждый из них считает меня только своей возлюбленной – представь себе. – Драться я им вообще не разрешаю. - Но иногда мне крышу срывает и я им устраиваю «Бородино». – Забава у меня такая. - Карлик, значит, отбирает особей сто, делит их поровну.  – Оружие они сами себе сделали: мечи, ножи, дубины там всякие. - Ну, ты ж догадалась: из бивней слонов всё это. - Я значит объявляю призом свой поцелуй, ну и свободу разумеется, для тех кто останется цел после моей команды. – Заметь, дорогая: они 
молотят друг друга до тех пор, пока с меня вот такое платье не испарится. - Представь себе. - А все остальные - болельщики,  тоже глазеют, правда, больше на меня, чем на схватку.  – Обычно остаётся в телах не много: особей пять, десять. - Болельщиков, значит, в норы. - Ну а у победителей, как ты понимаешь,  есть ещё выбор: принять мой поцелуй и остаться, или  с тем же поцелуем отправиться домой - к жене к детям, на травку, на солнышко.  (Каждому ведь кажется, что он только на днях скончался.) И кто б мог подумать? – И ты не поверишь. - Не все уходят! – Вот ведь задачка для мироздания!  особи две три четыре   остаются, не в силах расстаться  с  такой то вот лютой  дамой. Ну, и как таких не расцеловать? - Целую, милая, целую, ещё и как целую, за тем в отдельной норе храню. А вот остальных победителей просто произвожу в земную плоть, и мой  карлик скармливает их рыбёшкам.. – Погоди, так и это ещё не всё …. И чего ты так вытаращилась? – Что с тобой? -  Птичку жалко? Да, да, конечно. - А мне, думаешь, не жалко? - Много ты обо мне знаешь. А, что прикажешь с ними делать? – Это же каких веков покойники! – Их, даже, умертвить  нельзя, – здесь остаются, только уже не в гареме, а в бестелесном свободном плавании, что,  как ни странно, тоже ведь жизнь, всё – таки, а в сравнении с вашей, ещё и благополучнее. – Да. - Так что я хотела сказать? - С тех пор, как я учредила это самое «Бородино», таких смертельно влюблённых накопилось уже небось около сотни. – И пусть я по вашему сука, маньячка, безбожница, но я обязательно стравлю между собой и этих, выявлю самого,  ярого, включу человечком, и уж отдамся на всю катушку, так,  - для потехи, что бы осчастливить несчастного, а за одно и самой попробовать вкус этих самых  неуправляемых эмоций, которые тебе – то вот знакомы, и я хочу быть растерзанной в пух прах. Дора  болтала, почти забывшись, и странное дело: рожа её при этом дёргалась, рдела таким месивом страстей, и пакостей, что у Нины так и вырвалось: «Господи, да она же и в правду на бога тянет; какая личность!  Теперь и горем понятен, не мудрено, что и влюбляются. Видели бы её наши кобели?» - Ух ты какая! – сказала мадам, перехватив её мысль, понимая, что это вовсе не лесть, а просто случайно вырвалось. – Во молодчина! – Приятно и поговорить. Прикинь, подруга: ну, что это за жизнь? - У меня здесь небось десяток цивилизаций плавает, а поговорить, чтобы так: по душам по дружески ни кого и не сыщешь. – Ты видела тех: в низу? – Я тебе скажу: «Они и людьми такие же: глаза коровьи,  на мёртвых рожах. И говорят они знаешь о чём? О ценах на биржах, о банках, о прибылях, о налогах, о выборах и о всяких их там дурацких партиях. А больше друг о друге сплетничают. И это, так называемая, элита. Я им лучших девиц подсовывала, так они на них – ноль внимания. Собирала я и научные советы из ваших самых умных и популярных; на темы преимущественно о нашей среде, и нашем мире. О чём же ещё – то?  И, чёрт возьми, - мелят хрен знает что, или вообще сидят, как покойники, да ещё молятся. При этом, заметь предварительно  в людей произведённые. Это у вас они там – Ньютоны, Эйнштейны, Дарвины, а здесь  у них и мозги телячьи, и это понятно: откуда кураж – то ? Дора откровенно жаловалась, как сестричке, заглядывая в душу, всё более располагая к себе, как к существу милому, безобидному, и прямо скажем – обольстительному,  смертельно скучающему в этом её загробном, ужасном мире. Нина, разумеется, чувствовала подлог, но далее ни ни - ни– ни малейшей мысли. Зато мы с вами, читатель, страхами не обременены, и нам понятно, что она Дора здесь далеко не узница, а даже, наоборот – вольна как птица, со всеми, вытекающими от сюда выводами.  – Представь себе, - продолжала Дора, - я только от вас, (От людей.) узнала про поле. - Как оказалось оно (Поле) бывает в самых различных состояниях, в том числе в кристаллическом, а эти кристаллы ещё и устойчивы, в любой среде, как  бы они  не рассыпались. - Вот ведь открытие! - Оказалось так же, что эти «алмазы» можно элементарно получать в бытовом холодильнике, установленном в жутко сухой скорлупе доисторической живности. – А это уж вообще, -  умереть – ни встать. – Ну, ты же знаешь.  – И я вот знаю. Ребятки ваши, значит, предсказали, а потом и доказали возможность транспортировать био кристаллов куда угодно, предварительно смешав их с простой водой. - Ну, не умницы? – Ну не гении? – Куда там моим знаменитым покойникам! Подруги уселись. – Всё. Знакомство закончилось, - сказала Дора, - пора и к делу. - А что за дело без угощения? – Будем трапезничать и смотреть концерт. Внезапно на постели одновременно и бесшумно появились крокодил и карлик. – Ничего себе компания, - подумала Нина,  не удержавшись, - и что там за блюда?  Дора,  улыбнувшись её вопросу щёлкнула пальцами, моментально проявив возле себя четырёх девиц голеньких, худеньких, бледных под синь, но улыбчивых и услужливых.  Нина отдала им команду взглядом и они исчезли. Появились с разносами (Похоже вышли из за какой – то перегородки.)На глиненных подносах блюда,
               
                ТРАПЕЗА

 приборы, кувшины, заметьте – фрукты и даже зелень, и просто тушки каких то тварей, должно быть жареные.  После всего, Нина уж этому не удивилась, а вот четыре прибора её смутили: - Не уж - то всё – таки на четырёх? ( То бишь, и на Карлика с Крокодилом?) – Очень трогательно! Нет, это не слова Нины.  Это слова автора вместо Нины, тоже обескураженного  происходящим.  Девки,  расставив  блюда на четырёх персон,  исчезли  с весьма хитрыми рожами, как показалось Нине; Дорка пригласила гостью присесть поближе, разлила по посуде  некую жидкость цвета рубина, в том числе и  тварям, и первой подняла бокал. Нина подвинулась, но бокал не взяла, и даже глаз не подняла на приветливую хозяйку. –  Что это с тобой? – удивилась Дора. – Брезгуешь да? – Или яда  боишься?  - О! – да, тебя компания не устраивает! – Да, ради бога! А, как тебе это? Щелчок и на местах
 Карлика с Крокодилом явились, два здоровенных заросших дикаря, но уже  сидящими,  точно на тех же   вмятых местах постели. Создалось впечатление, что она просто превратила одних в других. Дикари с их явно выставленными  "приборами" оказались еще более отвратными. – Следующий щелчок заменил мужиков  на самок того же вида с огромными сиськами, тупо смотрящими почему – то только на Нину Петровну. Уже не спрашивая Нину, Дора  вместо людей  подкинула  двух чудных, идеально чистеньких поросят, хрюкающих, и пытающихся встать на ножки. А из малых свиней уж ни как не сделать двух тех змеюк.  Стало быть она этих тварей точно меняет, а не лепит воображением.  Чёрте что , в обще – то. - подумала Нина, забыв об осторожности. – Правильно, правильно, - согласилась Дора, - я их хватаю рядом, кого придётся. – А, что? - Наверно можно и соединять из нескольких разных, что ни будь новенькое, если поле поможет? – Надо попробовать. – Ой, да ладно, ладно. – Шутка это была. – Пошутила я,  – Прости пожалуйста! - Давай выпьем вдвоём за дружбу, за взаимопонимание. – Пригуби, пригуби, а потом я тебе, так уж и быть открою тайну происхождения этого божественного дурмана. – И не сочиняй там. - Зачем мне здесь яды, если я сама волей господа местный бог?- Ой,  да,  пожалуйста, могу и первой. выпить, раз ты такая. - Ой, извини, ты же ещё не в форме. – совсем забыла. – Вот заболталась. Нина сразу и не поняла. Но Дора, как – то так зыркнула, отвернулась, ...И Нина ощутила толчок во всём организме, тяжесть в конечностях, лёгкое забытьё, и наконец такой голод, что готова была тут же схватить чего ни будь, со «стола» и проглотить, не жуя,по зверски. - Вот ты врач, -  продолжала Дора, а ну, скажи, что я с тобой сделала? Нина не успела выговорить, как подруга подхватила и оценила её мысль: – правильно, милая, но я бы сказала иначе несколько. - На самом деле я оторвала тебя от питания полем, И если я тебя не верну ему, вовремя, то есть не превращу в «копейку», то он тебя сам возьмёт, но при этом может швырнуть так далеко, что даже я не смогу найти. - Вот я, например, свой срок чувствую: вовремя ныряю, выныриваю и начинаю отчёт опять. – Это же ещё ваш умница граф  открыл. - Вы об этом забыли потому, что у вас критический срок пребывания в туннеле более семи суток. А коль просрочишь, , тебя как ураганом сдует. Но ты не волнуйся: я свой срок знаю, и твой такой же, так что уж я нас с тобой  как - ни будь сохраню для потомков.  – А вообще, у нас здесь  лучше жить «копеечкой», пока на «любовь» не потянет -  на настоящую, бездонно-  пакостную «любовь», на которую  только человек и способен. – Ты вот меня осуждаешь. – А тебя бы сюда. Здесь ведь тоска бездонная, опять же раскованность, вечность, да и, честно говоря, -  полная безнаказанность. – Ой,  разболталась. - Давай, наконец, выпьем. Дора  хлебнула и было видно, как у неё навернулись слёзы, покраснела сразу вся: до самых пяток. Впрочем большая часть её тела уже было голое. Платье её уже как бы превратилось в
 кофту. И сидела она, (Дора.) как сидят узбеки или татары, на коврах, широко распахнув колени, подложив под себя, давно привыкшие к тому ноги. Нина старалась не смотреть ниже её пояса, давая тем самым понять, что интим её не интересует. Придя в себя и вытаращив на Нину уже налитые глаза Дора сказала: «Пей давай и не выпендривайся.» Окрик был вроде бы и любя, но как не выпить?  Случалось, Нина студенткой пробовала чистый спирт, за неимением, денег, разумеется. Но эта «подземная смерть» была  особенной:  дыхание не забило, не перехватило, как при спирте, да уж какое дыхание, если  сразу взорвало в клочья: рот, гортань, желудок, кишечник, смутило сознание, но на минуточку. Боль отошла, но осталось ощущение мощи и вспышка  половой страсти  вообще, а не к кому – то конкретному. Дора, одобрив кивком подругу, пригубила бокал надолго, и в попытке промолвить что – то, опрокинулась навзничь, раскинув конечности.   – Стоп! – сказала себе Нина Петровна. – «Вино» опасно. – Видал, как вдарило? Похоже сюрприз здесь ни в первой, а  в последующих дозах. – Не смей пить! – И себя держи! – Ты не дома! – Здесь может быть ещё чёрте  - что.   И, ведь, не ошиблась, как оказалось. Кровать содрогнулась, от того, что на ней  появился тот же крокодил,  похоже взволнованный, ибо в линзах его  теперь уже не плавали разноцветья , а плескались, искрились, ещё и с журчанием, создавая впечатление представьте себе, - мотора.  Голод, однако, не тётка. А пища пахнет.  Нина схватила ближайшее мясо в виде какой – то  тушки, и ну его рвать, да глотать,  обливаясь соком.  В мясе оказались  и кости сухариками.  Чувствуя пресыщение,  Нина всё – таки взяла ещё кусок. (Не пропадать же добру.) Зверь вдруг  шевельнулся, распахнул пасть, отрыгнул карлика, потом следующего. Мокрые уроды, ещё отряхаясь, пялились не на ароматные яства, не на тело хозяйки, лежащую в самой развратной позе, а на несчастную Нину которая, сжавшись в комочек, едва ли была похоже вообще на женщину. – Ага, вот тебе и посланцы дьявола, - подумала Нина, - рискуя быть услышанной, и понятой не только хозяйкой. Разрази меня гром, а ведь они в крокодиле, будто –  в такси

                В ГОСТЯХ
 
«Приехали»! – Да – да! -
Конечно! – Вот это транспорт!  Судя по неким  наблюдениям и оговоркам хозяйки, Нина смекнула, что её паж здесь не только развлекатель, но организатор зрелищ, клерк по особым поручениям, и конечно любовник, Нина смело так рассуждала потому, что, Дорка вроде бы отключилась ,до того, что аж побелела.  Карлик же,  вдруг оказавшись между Доркиных ног демонстративно сунул два свои пальца в её влагалище, покрутил там с минутку, чем, конечно, же,  сдал свою пассию с потрохами, прямо - таки продемонстрировав, состояние  милой, при котором её можно элементарно  ликвидировать, если, конечно, найти замену.
К своему стыду Нина от того трюка тоже возбудилась, что оказалось как раз в десятку , ибо за вспыхнувшей страстью ей удалось спрятать свой страх перед убийственным взглядом очнувшейся королевы. – Ой, прости, это я так; с непривычки; Тело – то свежее. - Скажу по секрету здесь у нас после замены тел. все мы  снова живём девицами.- Представляешь,  какой это кайф, при таком – то выборе. - Я лично могу менять тела хоть ежеминутно. - Вот и для тебя приготовила. - Ты не поверишь, но у нас здесь лучший любовник именно карлик. - Нет – нет, "ТО" -  у него атавизм:-  А вот языки у них профессиональные.
Да, ты  ведь уже знаешь. Но ты и твоя семья, не могли знать самого главного. –Уж, так и быть скажу. – Видишь ли, Карлы  эти здесь не только редчайший вариант жизни вселенной , но и основное

                КАРЛИКИ.

 Как потом выяснилось, это не просто живность, но бедственное наполнение  всех земных пустот, где ещё сохранилось поле. - Ведь именно поле штампует их, непрерывно откладывая в свой резерв , на всякий дремучий случай, а того не знает, что они  уже так забили, все наши пустоты что нельзя  пальчиком ткнуть,  что бы не «убить» сразу несколько душ несчастных. - Мы ими  дышим, ходим по ним. Только благодаря им я слышу и вижу любое движение в поле. Именно из их тел я варила раствор для каменной кладки, для заливки площади, вокруг дворца. Ты скажешь: людоедка, убийца, нелюдь подземная, но, я в результате этих экспериментов сделала два величайших открытия. – Во первых; я теперь точно знаю, как заставить поле прекратить эту глупость.
Во вторых:  я теперь всегда держу в уме команду типа «Фас»,по которой все эти твари в один миг обретут тела, тем самым  напрочь забьют пустоты, вытеснят поле . без которого, как ты понимаешь вся местная жизнь просто сгниёт, здесь как и всё на поверхности.
Ну. а ты то чего не пьёшь?  - спохватилась хозяйка, есть у нас и помягче. Вот это к примеру и подала Нине черепок с вином, точно такого же цвета, которое только что сама и хлебнула.  Ну, как не возьмёшь? Взяла, посмотрела понюхала и всего – только в рот взяла как огневой прострел  прошёл до колен, захватив, обжигая весь низ живот, явно прося добавки. Дорка  снова хлебнула и Нина добавила, что бы уже пожрать так пожрать, ибо нестерпимо хотелось именно мяса, запах которого,  похоже,  густо стоял  стеной давно соблазняя карликов  и зверюгу.  – А  как одной - то есть?  Нина дала по куску «ребятам» сама же схватила самый большой и ну уплетать, ни куда не глядя, обливаясь горячим соком напрочь  забыв о том, что здесь и умыться негде. Тем временем карлы, проглотив мясо, зашевелились, задышали,   то ли, напрягаясь к прыжку, то ли  от нетерпения   получить столь миленькую девицу. - Нет, нет, не посмеют, - Думала Нина. - Силы не равны. – Был же ведь опыт. – Вот разве зверюга поможет …. - Господи, да что же это я? Они же боятся меня, как подругу своей  мадам. – Возможно, получив информацию того первого, они, теперь ждут подтверждения моей лояльности к ним, в тайне, разумеется, от хозяйки. Ага! – Как раз. – нашли дуру. - Им – то что? – А со мной она что сделает? И тем не менее, рискуя оказаться на вечной «дыбе», Нина протянула пернатым ещё  кусок мяса, . На этот раз Карлики, похоже, и не подумали брать пищу, поняв её,  как приветствие, как знак дружбы, а то и как согласие на нечто пока непонятное. А вот их ответ:  они вдруг оба, синхронно, приставили пальчик к щелям ртов, в знак согласия и молчания, закивали головами, задёргали плечами, задами, то - есть всем, чем только можно из их конструкций.  Нина так и поняла это, - как разговор.  А потому ответила тоже жестами, кои означали: её полное понимание  и полную готовность её, и стоящей за ней цивилизации, дружить с ними на всю оставшуюся  жизнь вселенной. Поняли, или не поняли «птички», но тут шевельнулась Дора и аборигены в одно мгновение оказались в пасти крокодила и провалились с ним в тартарары= своей дремучей бездонной жизни.  Дора  перевернулась на бок лицом к «столу» и одновременно к подруге. Нина в страхе не нашла ничего лучшего, как хватить лошадиную дозу рубина, что бы хоть попытаться избавиться, от возможных записей в своём черепе следов убийственно  глупых мыслей. Очнулась Нина почти в той же ситуации. На «столе» парили новые блюда. Хозяйка в другом, не менее ярком платье, подобрав  его выше бёдер, сидела
                МОДНИЦА

обгладывала кость и умилительно улыбалась. Умница Нина, затараторила она снова, - я знала: тебе понравится. – А у меня обновка. Вскочила закрутилась в той обновке, вытирая, как ни странно, и руки об неё же, стараясь пригладить помятости. – Ну, как тебе? Ну как? – Правда ведь здорово? Нина кивала и улыбалась. – Хочешь примерить? – Слушай а может по мужику или по два? – Лучших представлю! – Да, ладно, ладно. – Перетерпим. - Вот ты, я знаю, тоже модница. Скажи, посоветуй, что мне особенно идёт, в нашей, так сказать, святой среде. – Ну, я не знаю, - начала Нина, - хотя, постой, - на верху ведь весна, хорошо бы и тебе что ни будь эдакое, солнечное, с зеленью, с цветами, что б, значит, принести и сюда весну. – Во – во! – Вот это здорово!  – Какая мысль!  Умница, Нина! – А мне ведь подземной ведьме и невдомёк. – Я пожалуй оставлю тебя в качестве, скажем, консультанта по моде – Но –   но – но! – Что  с тобой?  – Я пошутила. – Пошутила я. – Признаю: дурацкая шутка. – Ну, вот такая я. - Ты мне нужна, для более умных, великих дел. - Давай посидим, ещё выпьем, пожрём, посмотрим концерт, обговорим дело и полетишь ты к своему миленькому, да единственному. Знаю, знаю: у вас, значит один на двоих. – Нехорошо ведь по вашим меркам. -  А я тебе копию сделаю, не возражаешь?  – Нет – нет, не такую – земную, реальную. – И будете вы обе безмерно счастливы. – Не пить, не есть, значит не хочешь? – И правильно. – И я уж наелась.  - Честно признаюсь: в нашем поле, всякие там трапезы, совершенно бессмысленны: поле сжирает в желудках всё содержимое, ещё до того, как оно(Содержимое.) только посмеет перевариться. – Вот только вино успевает вонзиться в кровь. – Да, к стати, о Вине. - Я обещала. - Если откровенно, то это и не вино вовсе:   А кровь  разных тварей  с доброй приправой, хорошо подобранных, опять же животных ядов. – На земле – это смерть. – Опробовано. - А у нас это поле не любит, потому и способствует усвоению его в любой утробе  как бы с целью навредить    нашим организмам, как можно больше. Сказав сие Нина «пригласила» девчонок, которые и унесли жареные плоти бесполезно убитой живности, наверняка, для  того, что бы самим слопать где ни будь там за «перегородкой», пока, стало быть в телах, хотя и в "копеечных,  Появились те же крокодил с карликом.(Хотя, может и не те же.) Пришли и улеглись на заднем плане, рядом с Крокодилом те же девицы, уже отмеченные от носов, до пупков и ниже потёками жира тех самых остатков трапезы их принцессы. Похоже, карлик, только и ждал приказа. Едва Хозяйка только повернулась к нему, как он вскочил, и сгинул. Следом за аборигеном,  будто  он включил там  что – то. Зашептала, захныкала музыка. Нина так и затрепетала, от сего, сразу подчинившись настоящим, человеческим страстям, конечно же, местного гения музыки. Уже сквозь  туман в сознании  возникла,  вдруг кучка бледных, как мел,  мужиков с нелепыми, глиняными инструментами. А вот, похоже и дирижёр, если не композитор. На сцену выскочил

                КОНЦЕРТ

 голый мальчишка, поклонился, вскинул ручонки, и сноп новых, потрясающих мелодий напрочь разметал, уничтожил весь этот загробный каменно – неподвижны мир. Не было больше для Нины ни смерти ни жизни, был только дерзкий, бездонный полёт фантазий, грозившийся, разрушить, распылить невозвратно любую личность. Своеобразно приняла дар, видимо знакомых уже мелодий, хозяйка: она кинула себе на колени головку девицы,  оказавшейся, рядом,  да так и поникла, перебирая кудряшки, пощипывая тельце на шейке, на плечиках, ощупывая, как слепая детали почти детского, похоже, только что умершего, лица. Музыка сменилась на плясовую, и на сцену выскочила  пара плясунов: мужик с девицей и, разумеется тоже голые. Они откровенно развратничали. И на конец, страстно совокупившись, не ушли – уползли в крайнем, притворном  изнеможении. Держись, держись, - сказала Дора, - дальше будет, как у вас говорят,  «похабней». – Выпить не хочешь? – А я пожалуй хлебну к такому. – То, что сейчас произойдёт, не для дураков и не для трезвых душ. И всё – таки девица принесла два бокала, с вином, и один по кивку хозяйки с тонкой улыбкой вручила Нине. Вот и попробуй ослушаться. Напиток оказался совсем другим, похожим на водку, но вдарил не в мозг, а прямо скажем, в противоположную часть тела, взбодрив сексуально, и даже развеселив. Негритянский хоровод действительно оказался  «похабным» до невозможности и явно был придуман и поставлен именно здесь в угоду хозяйки. Собственно это был набор всех известных поз человеческих совокуплений,(Что бы хуже не сказать.) но под  гениальную, единую музыкальную тему того же «глиняного» оркестра. Здорово, здорово! – Это было здорово, но только для местного потребления. Такое «наверх» не вытащить, да и не надо, упаси бог. Нина, однако, не «соблазнялась». Не имела права. Нельзя ей этого … Пока Дора млела, скулила, дёргалась, Нина старалась думать о безобидном: о доме, о муже, о ребятах о своих делах в больнице, но и это хозяйке не нравилось; её видите ли раздражало – О, Господи! -  Ты успокоишься или нет? вскричала она, не  взглянув на Нину. - И, что ты там всё мямлишь? – От страха, должно быть? – Я же тебе сказала: «Вернёшься ты в свой дебильный мир Но развлечься – то можно.

                СОВЕСТЬ

– Слушай. - Я что хотела сказать. – Не могу понять. – Вот вроде бы знаю тебя досконально, как в твоём теле побывала, а боюсь тебя и всё тут. Нет – нет, не то чтобы так уж пугалась, а робею, стесняюсь, теряюсь, в твоём присутствии. - Представляешь? – Это я то!? – Царица подземного мира, чья власть бессмертна и бесконечна. – Да я и в детстве не трусила, а тут поди ж ты! – Может, ты как – то это объяснить попытаешься? Что ни будь скажешь? – Как это на твой медицинский взгляд? - Погоди – погоди. - Не надо говорить. – 
это опасно. – Я поняла! - Я всё поняла сама!
 – Знаешь, я наверно просто встретила в твоём лице свою совесть. – Да – да, именно - совесть! – Представь себе. А ты, вероятно полагала, что ваша совесть и я несовместимы? – И не вздумай подтвердить! – Я всегда изучала своих покойников, уж от скота их не отличаю. И вот являешься ты – простая баба – прах, живущий одно мгновение.(По сравнению со мной, конечно.) – И что же ты делаешь? – Ты этот свой миг тратишь только на то, что бы продлить жизнь себе подобных, хотя бы на один вздох. – А, что я со своими здесь вытворяю? – Знаешь, я однажды хотела смахнуть всё твоё семейство, как многие совесть смахивают. - Ан, не смогла. – Вот не смогла, и всё, как, представляю: не могла бы и ты убить паучка на окне своего жилища. предпочитая выбросить. – Ой, да ладно! – Хватит об этом! -  Считай это моей дурью и вообще наваждением.

Концерт, тем временем продолжался. На сцену, сменяя, каких , выскочили девчата.
            НИНОЧКА ТАК И АХНУЛА               
:
голые, худые, бледные, как снег, это были её девицы из
 кабинета водных процедур первого
её корпуса. – Что, узнаёшь?

      сказала Дора, кривя улыбку. – Небось любишь их, считаешь своими? – Нет уважаемая!  - Там, где поле, там всё моё и только  я там хозяйка. – Ты вот их подставила, а я опекаю. – Ты сама баба, а даже не представляешь, что могут вытворять девки в «поле» и в куче, в самом соку, при избытке здоровья и с полной гарантией не влететь. – Ну, а как же? - На совесть вы все надеетесь. – А за кристаллы и минералку, я бы тебя не просто расцеловала ….
Да, что это со мной, чёрт побери! – Старею видно, ха – ха. – Раньше всё помнила. – А, коль тебя раньше не было, то это ты меня как раз и накручиваешь. - Ну, ты так сестричке и передай, что это я помогала графу в его знаменитых опытах, а так же тебе, а стало быть, и ей, из той «грязи» помогла вылезти , всю расплела, собрала, добавила к стати злости, потенции, с мужем случила для испытания, и голенькой, статной, да умненькой прямо в объятья родной племянницы.  Так для забавы. – Миленько, правда? – И нечему удивляться? – Кто же ещё – то? – Поле – оно ведь, как море: творит долго, на ощупь, и не всегда дельное, а  если, уж я возьмусь за что, то  уж не сомневайтесь: всё сделаю скоро, с фантазией, по чище вашей там эволюции. Как тут ни странно, но Дора  болтала о таких делах, как между прочем, как даже, как о несущественном. А у Нины Петровны  во рту пересохло, сознание мерцало, и не столько от самих фактов, хотя и они убивали, сколько от страха при мысли: а что же она теперь потребует в замен  за столь божественное великодушие? Эта мысль просто не могла не взорваться в сознании Нины. Дора, разумеется, поняла: «А ты не бери дурь в голову. Успокойся. Ни чего страшного не потребую. Смотри вон на своих девок, - полезней будет. А девчонки в начале пели, потом плясали, и наконец, уже раскланивались, собираясь покинуть сцену, как, позади их появились нечто. В начале ,эти нечто, казались косматыми пауками, за тем, приподнявшись на задних лапах, предстали, как млекопитающие, типа наших орангутангов, только размерами покрупнее, пожалуй вдвое.  Непрерывно кланяясь, улыбаясь,  и пятясь от края сцены, не видя опасности, девицы так и влипли в объятья монстров. А звери, похоже, уже имели опыт общения с дамами. Даже истерический вопль Нины не только не смутил  этих чудо - приматов, но и был принят ими, не иначе, как одобрение их мощи и счастья в связи с таким вот подарком Господа. Самцы не позволили жертвам пасть на колени, чтобы просить пощады, или на спины, что бы уж как – то по человечески, а, держа их на весу, в «Г» образной, дремучей позе начали свой сексуальный шабаш, ещё и скалясь, таращась в залу, добавляя к воплям несчастных ещё и свои ошалелые рыки истинных победителей. Нина видела мельком профиль хозяйки. Ещё бы взглянула, но её( Нину.) отвратила даже не похоть на её рожа, а явное соучастие в оргии, выражаемое в лёгких покачиваниях её тела в такт кобелиных лихих движений. Кончилось тоже омерзительно, да ещё с сюрпризом: звери бросили всех четырёх самок с шиком - одновременно, (Но ведь и начали вместе.) и вдруг, выставив, всё ещё возбуждённые члены, начали выделывать телами и ногами такие трюки, такие реверансы, что хоть сразу в Большой театр. – Ого! - Подумала  Нина, -  уже открыто, готовя тираду в адрес хозяйки. – Во, устроились! – Небось давненько дразнят развратом её сиятельство. - Да  - да, представь себе, - подхватила Дора, без тени зла, у нас, как у вас: кто как устроится. – Только у Вас там судьба случайная,, а здесь устраиваю я. – Для вас там, говорят, смерть иногда спасение, а здесь и такого спасения нет. – Здесь сегодня ты в фаворе, а завтра ты дичь для, удава, который будет «переваривать» тебя вечно. – Так, что ты очень – то не взбрыкивай. А то ведь у меня таких тварей тьма, и на этой сцене в один миг могут оказаться твои: мама, сестричка, бабушка, племянница, и ты, миленькая, правда, ни в виде толстухи, а в современном весьма аппетитном облике. – Ай, да, ладно! – Не будем пока об этом. – А теперь слушай дальше …. – Нет, подожди. – Надоели, падла! Она, вскочила, как – то так странно крутнулась, озирая спальню, смахнула вокруг всё живое, включая крокодила и карлика, и зашагала перед подругой, уже, как  - бы и без короны, а  походкой доярки, или дикарки, похоже , выбирая: с чего бы начать своё, давно обдуманное выступление. И вот начала, слава богу: «Ты, что ж, думаешь, ваши пацаны, девки, так идеальны, чтобы трубить под землёй, как на каторге, ради какой - то там твоей глупости?  Ага! А как же! Прямо таки размечтались. Это я им вкладывала в мозги чёткую, божественную идею, с потрясающей перспективой, вдохновляла их  прямо скажем на неземные подвиги.  Это мои девчата вели с ними любовную игру с намёком не просто на прелюбодеяние, что у них и рядом хватало, а на нечто космическое, несусветное, однако похожее на привычное.. Это ведь я убрала главбуха вашего банка. потому, что выполнение её условий стало для Вас опасным. Негра и Крокодила я тоже подкинула. Правда не плохо? Тут вам охрана, соблазн, потеха. Правда, я полагала, что негр всех ваших баб там оптом и в розницу успокоит, ан не случилось. Моя ошибка. Уцепился, дурак за одну и баста. Но и это забавно. А мой номер с богом и генералом … Это ж шедевра. Лично смотрела, да так увлеклась, что и жену подсунула. Давно так не веселилась. А что бы вы делали без меня в Центре? Да он бы давно и быльём порос.  И, как можно было его(Центр) на дураков рассчитывать, а заселить умными? Нину те знахари  вмиг раскусили бы. .Это  Я об их мозгах, как и вообще о ситуаций в центре, всегда помнила и до сих пор контролирую. – Тут, главное, впарить этому жулью про них же самих такое, что бы они поверили в их собственные, вдруг открывшиеся способности. – И, представь себе, - получилось. – Да и как не поверить, как не восторгаться самим собой, если и пациент подтверждает, увидев его, как бога. - По поводу принца  арабского, честно говоря, я не участвовала, а лишь идейку  подсунула, что б, значит проверить кристаллы ещё раз, на – свежей натуре, и в таком гибельном состоянии.» - Вот ведь, как обернулось, миленькая, - продолжала Дора, остановившись, и уставившись на подругу, уже, действительно, как на милую, бут – то угадав в ней своего ребёнка.  - Мысль о кристаллической структуре поля возникла ещё у графа, продолжала Дора. - Вы первыми догадались о том, что поле копирует вас  непрерывно. - Вы открыли кристаллы, испытали на себе, ещё и на принце. - И главное: мысль о накоплении кристаллов в организме вы обсуждали и мне подсказали, а  сами влипли. – Как, это? – Как это? – Как, то – есть, влипли? – Не понимаю! - крикнула Нина, теперь уже вслух, на самом деле уже догадавшись, но ещё не представляя  истинного размера трагедии. - Ага! – Не понимает она! – Не понимает! – Глупенькая! – язвила Дора, сверкая глазками. – А ты не придуривайся.  – Всё ты, золотце, поняла. – Вы не только сами напичкались кристаллами до нельзя, но и оплодотворили ими работников, пациентов со всех концов мира, а теперь уж и население родного города. – А, ну и что? – выкрикнула Нина прямо в лицо «подруги», мол, что за беда такая? – Да – да – да – да, конечно! – Кристаллы – это поле, жизнь, а ещё и пожизненное здоровье, ха – ха – ха – ха. – смеялась  в ответ Дора,  шагая перед Ниной – два шага вперёд – два назад, и убивая  её поистине  дьявольскими взглядами но не смертельными, а скорее ещё и заигрывающими, как ни странно.   -  А вот ещё одно свойство био кристаллов, ты, миленькая, не знаешь, и знать не можешь, - продолжала Дора, - потому, что живёшь мгновение и то не в поле и не по человечески. Это был явный намёк на то, что она – злодейка, дескать,  живёт по человечески …. Вот тут Нина чуть было не вскочила и не заорала такое, что ещё и не придумала. Но её остановил не иначе, как гипнотический жест хозяйки. А, когда она (Нина.) как – бы пришла в себя, Дора  сказала: «Ты, дочь свинопаса, (Будущий отец Нины в детстве действительно приглядывал за колхозными, свиньями возле свинарника.)  наверное хочешь, что бы я твой оригинал и тебя кинула в нижний этаж к червям? К стати она как раз в поле с кем – то там в коридоре треплется.  Удушливый мрак страха  смутил разум Нины так, что она вдруг упала на колени, и, сложив ладони, как на молитве, запричитала: «Нет – нет! Только ни это! Она не виновата.  Не трогай её! Умаляю! Меня казни! Я не сдержалась, меня и наказывай.  Смилуйся, Господи! Окончательно очнулась Нина уже в объятьях хозяйки.  - Ладно, ладно., прости Христа ради! – Ну, пошутила! Ну, не подумала! – С кем не бывает? -  Нежно рычала  Дора, чуть ли не целуя в губы беднягу. Но это её произношение  с нотками ревности, или жадности Нине вдруг  показалось теперь  истинно мёртвым, то есть и, исходящим от мёртвого. Однако,  приласкав и усадив на место, подругу Дора напоила  её водой, вытерла личико, осенила  именно нашим крестом, сложив конструкцию из трёх пальцев, да и продолжила: « Вообще – то я собиралась собрать здесь всю вашу банду: - развлечься оргией душ на двадцать, ну а потом посветить вас в мою новую идею, реализовывать которую придётся вам, именно вам, счастливчики. - Да надоели мне сборища. - Захотелось поболтать по свойски а то и по забавиться , с наивной, совестной, красивой земной девицей, у которой и был только муж родной. - А ты вон, ведь какая.  - Э, да, ну ладно. Давай - ка к делу. – На чём я остановилась? – Так вот моя сестричка - копеечка,  по имени Марго, которую ты хорошо знаешь, прожила на поверхности много жизней. - И что удивительно: всё это её время мы с ней могли болтать переодически  без всяких приборов связи на расстоянии до пятнадцати километров от входа к нам. Я тогда о том не задумывалась, полагала это таким же даром господа нам, как и всё прочее.  И вот пришли вы, такие вот – умненькие: раскопали туннель, (Ой, про графа я пожалуй не  буду  – не в тему) забрали часть поля, открыли копеек, нашли ко мне вход, добыли  кристаллы  и даже научились их транспортировать.  А моя Марго, хлебнув вашей воды с кристаллами из водопровода сразу поняла: откуда она, (Вода, то есть)  а главное: связь наша с ней после того улучшилась моментально. Но и это ещё не всё. Сама понимаешь: минералка та мимо Марго тоже не проскочила, а оказавшись в её утробе улучшила нашу связь до такой степени, что хоть громкость убавляй.  – Нет ты представляешь открытие? – Ну, что ты молчишь – то?
Нина поняла суть открытия, но не понимала пользы его лично для Доры.  Да если бы и поняла, то не рискнула бы..
 -Ладно. – Молодец! – Так и действуй. – Целее будешь, – продолжала Дора, - а теперь слушай научную формулировку: «Из опыта следует, что энная масса кристаллов элементарно откладываясь и делясь в позвоночнике,  непременно  устанавливает некую биологическую связь с родственной ей структурой». Как тебе это? Злодейка упорно сверлила Нину взглядом, явно провоцируя. Нет – нет, Нина и на этот раз промолчала, но не сдержалась в желании. О, Господи! Ей так хотелось рявкнуть: «Ну, так и что?» Хозяйка, однако, и это услышала, но не взбесилась, а приблизившись к «подруге» вдруг зашептала: « А, то, дорогая, что вы, увлёкшись экспериментом, залили  кристаллами, не только свои позвоночники, но и обслуги, клиентов, а теперь уж и всего население города. А лично ваша  миленькая семейка, даже вне поля, давно уже у меня вот где.» И, сунув кулак под нос Нины, добавила: «В вечном собачьем рабстве!» – И что мы оторопели? – Глотай, милая, глотай!  - Стоп, стоп, подожди я ещё кое – что добавлю. – А вот когда вы под моим контролем растащите минералку по всем континентам, то в этом же кулаке  окажется и весь ваш хвалёный мир. – А? ... - Как тебе ситуация? – Чай не проглотишь? – Что? – Не вмещается? – Могу и растолковать. Нина, действительно, сразу не поняла. – Как это, чёрт побери? – Вот видишь, - продолжила Дора, уже вдохновлённая темой, а более тем, что у неё получилось ошарашить главу семейства, судя по округлённым её глазам. – Всё – таки, жаль, что ты не знаешь о сути  минералки. – Это же  конгениально.  - Твой оригинал собиралась, поить мир  минеральной водой с моими кристаллами, только для того, что бы оздоровить его,  а того и не добрала, что эта же вода может элементарно вытащить на верх  часть моего поля тем самым положить к нашим, а точнее к моим ногам ещё верхнее человечество. – Так – то вот, милая! – Что? – Что? – Не слышу. – Ах, вы молчите! – Стало быть не нравится? - Оно и понятно. – Всё предусмотрено. – Для того и рабы, что бы делать то, что хозяйке нравится. – Ты ж понимаешь: человек от природы глуп, ленив, труслив и жаден, и если у него есть что жрать и кого топтать, то, казалось бы, на хрена ему цивилизация. – Вот потому – то ваши вожди жируют, а вам дарят возможность дохнуть в болезнях и в собственных глупостях. А для полной  идиллии надо  теперь всего – то: по бутылки минералки каждому. – Ой, нет пожалуй, каждому не получится. – Вам ведь сколько не дай, всё равно украдёте. – Да и обойдёмся, - я думаю – Мужик он ведь что: уж если хлебнул бутылку, то лезет на всё, что движется, но он уже инфицированый, а, стало быть, и сеет инфекцию всем подряд, включая и приплод, конечно.  - Полагаю, что теперь вместо пяти миллиардов бутылок, нам хватит и четырёх, (Разумеется миллиардов.) но  и это ещё не всё. – Как ты думаешь, если  поставим два десятка разливочных линий наивысшей  производительности, то за два года мы сможем выдать четыре миллиарда
               

                КАПКАН

 литровых бутылок живой воды при производстве той же массы кристаллов? – Ах, да, ты же не знаешь. – Да, ещё и боишься, небось.
- Ничего – ничего, я дозу на себе, на своём гареме опробую: уж в чём – в чём, а в этом деле, я полагаю, - мы лучшие из любителей. - А ты,  запоминай, запоминай. – Значить, так, дробить дело на куски, на этапы мы не в коем случае  не будем.  Первая же линия, должна разливать по готовности сборки, даже под небом и не на склад – на колёса. - И так, непрерывно расширяясь, будем работать всегда, но что бЫ каждый  имел бесплатное питание, рабочую одежду доставку с работы и на работу, ну в общем, так же, как вы и строили. – Воду брать от сюда: частично из родников, частично из водопровода, а то и из речки прихватим. – Займите всё работоспособное население города; не хватит добавлю. - А нам сюда,  чертежи, инструмент, материалы,  а уж рабочих любых специальностей я предоставлю.  – Внизу  контролирую дело я, сверху, моя сестричка. - Первое совещание я провожу  здесь: в вашей кухне, имея первую продукцию с первой линии, но через месяц и не днём позже. - Запомни это. - Дальше будут совещания ежемесячно и я вас уверяю:  через пять ваших лет,  я выйду мессией в уже подготовленный: здоровый, трепещущий страстями народ, жаждущий наконец узреть  своего господа. - Сама понимаешь, облетая столицы я буду сжигать себя на кострах, лечить уродов, а ещё через несколько лет, когда поле над землёй будет гуще я смогу, возвращать покойников, размножать, перемещать, одаривать скотом, малолетними детьми, а то и награждать бессмертием. - Но, думаю, уже после первого представления  стану истинным   богом. – Да – да, именно единственным земным богом, который предстал перед людьми во всём своём реальном, а не в придуманном великолепии. - А вот жить мне пожалуй лучше остаться здесь, как ты считаешь? - Ах, да, тебя, беспокоит финал  вашей деятельности. – А ты, успокойся. – Ни какого конца не будет. - Мы будем непрерывно гнать минералку обогащать полем народ, атмосферу, и строить  цивилизацию – Да – да – да, - цивилизацию! - И нечего дёргаться. - Ты лучше представь себе новое общежитие, с живым образом бога  в мозгах людей, который будет общаться с ними, по родственному, казнить и миловать, по справедливости. - Разумеется в редчайших случаях. - А вот ежедневно эту работу будите выполнять вы: мои наместники в каждом из существующих государств. - Я «наштампую» вас сколько надо, научу убивать, возрождать, контролировать мозг подчинённых; а более вам и не надо.  Ваша задача держать людей  в полной иллюзии неизбежного  наказания даже за мысль: обмануть, украсть, или возродить  какие – либо иные мысли  противоречащее закону божьему. О, Господи! Представьте себе, читатель,  самочувствие Нины Петровны при всём при этом: не слушать опасно и слушать настолько противно, что того гляди вскинется мозг неким взрывом противоречий со всеми, так сказать, последствиями. И что б не наделать беды, Нина  твердила  только одну, доступную ей мысль  – запоминай, запоминай, запоминай. – Закончила Дора своё  выступление весьма угрожающе: «И так, запомни самое главное: вы должны организовать работу раз в десять эффективней, чем это было, иначе сама понимаешь: расправа будет нещадной, я буду менять вас на  «копии» до тех пор, пока  не добьюсь нужного,  притом все отставные будут брошены в вечные экзекуции.  Надеюсь ты уяснила?  – Ну, тогда с богом. - Тебя ещё ждёт, как я и обещала, твой  Сухенький, и знаешь где? – А в том же, «аппендиксе», где вы впервые, после твоего первого воскресения,  предались вашей завидной, земной любви. Сказав это, Дорка подала руку «подруге», чмокнула в лобик, снова  перекрестила,  и, шлёпнув по попе, смахнула с завистливых глаз долой.
 
 Процесс преобразования  тела  копеечки в человеческое  Нине был в общем понятен: всего – то переход скажем с одного режима питания на другой, с ощущением зверского аппетита,  и такой же потенции, упаси бог.
Потерю  родного тела дважды она и, не заметила.  Зато теперь, ощущения при возвращении  из небытия сразу в человека,  она даже постаралась запомнить, хотя это было совсем не просто.
Вот посудите: первоначально такая лёгкость, бут – то она, не иначе, как солнечный  зайчик не на ком, не на чём, а просто в качелях воздуха. (Ну, разумеется, – это была  душа.) Далее вдруг привязался  какой – то, простите, мрак, который так и норовил догнать, захватить, проглотить,  её счастье. Нина кричала на всю вселенную: «Нельзя, нельзя этого делать! Мне и так хорошо. Это же нецелесообразно!  И что это за эволюция! Господи,  миленький … Но глас её, как вы поняли, был чисто душевный, и бесполезный, а потому, мрак её всё – таки, нагло схапал. И, даже при том, что мрак этот теперь оказался её  изящным  девичьим  тельцем, полным здоровья, страстей и жизни, Нине было жаль свою душу, как пленённую, хотя и не надолго, но, оскорблённую до нельзя. И всё – таки, надо было отдать должное Доре за то, что она тут же поставила перед Ниной ещё и  миленького, - тоже голого, горящего, здоровенного, в полной, так сказать, готовности к к совокуплению.               
Нина, однако, первой, повиснув  на шее мужа тихо  шепнула  ему в ухо,   теперь уже как хозяйка своей  судьбы: «Остынь, миленький, успокойся:    
НЕТ У НАС МИНУТКИ ДЛЯ УДОВОЛЬСТВИЯ!»
 
А на верху жизнь шла своей чередой

Схватив телефон, Нина Петровна тут же задалась вопросом: -Да,  «Кому же это не терпится в такую рань?.. Но муж, с которым они только что расстались, ибо ехали рядом в оной  машине, тихо шепнул, ей, в трубку  «Зайди, пожалуйста.» Тем не менее, Нина сразу отметила  некие странные нотки  в голосе милого, бросила всё, и как была в кофте и в брюках, так и метнулась через проходную, в знакомый двор, строительного предприятия. Но  Виктор Андреевич даже в кабинет жену не пустил,  молча  показал экран мобильного телефона с условной фразой аварийного сбора в  усадьбе, что для обоих было равносильно выстрелу в ночь. Ни слова не говоря, вышли, юркнули за зелень, ближе к забору  да,  за  деревьями вдоль дороги быстро пошли к повороту на берег, где можно было уже и не маскироваться. После ночного урагана, там можно было пройти  только у самой  воды, у края лужайки твёрдого песка, а то и по полянки травы, обходя нагромождения коряг, перепрыгивая  через родники и небольшие заливчики. До тополей ещё было далеко, но уже слышен был базар воронья, уже рядом носились чайки, вода стояла, как ртуть, а в головах обоих на фоне всё углубляющей тревоги метались, уничтожая  друг друга самые дикие мысли: «Ну, что? Ну что там? Потоп, пожар, нападение, газ,  покалечились, подрались.» - Сынок по пустяку, чай такое не сделает. .
. –А,  может всё таки взрыв какой? Может они там где - то уже завалены?
Чем страшнее догадки, чем ближе строй тополей, тем более ускорялся шаг уже как бы готовых ко сему предков.
               
      
 На самом  же деле той ночью  в подземелье случилось вот что: Оленька – оператор, услышав сквозь сон сигнал  движения  где то  там , открыла глаза,  толкнула подругу,  поправила кадр и вот они нарушители,: в апедиксе Две голые  фигуры: мужчина и женщина.
  Звонить шефу Оля не успевала,  толкнула подругу ещё раз,  вскочила и даже с неким упреждением, дрожа всей душой, распахнула дверь. Нина девчат испугалась даже. - Ой, да свои мы, Нина Петровна -Не узнаёте? -Мы детки Бабы – Оленьки. А я вообще Ваша  невестка, если не возражаете. Вот, как?-  воскликнула Нина; – Очень приятно. Надеюсь все живы?  - Да, живы, живы Нина Петровна. У нас тут столько всего произошло . Сами позвоните, или я доложу сынку? -сама – сама. - Всё расскажи. – Всех пригласи. – А мы с Виктором Андреевичем ждём всех в усадьбе с важнейшим  делом. – К стати, кто там у вас? - А ни кого пока. - Пёс охраняет. - Людей не хватает.- Идите – идите. - Там ключик под ковриком. – Сейчас все пулей примчатся.
Рекс встретил супругов, как всегда: не удивившись, но и не пикнув, дал  лапу, лизнул, и до самой двери проводил, таща цепь, похоже стараясь поймать хоть какой – то запах. И молодец пёс, куда уж лучше? Проводив до двери вроде, как не нормальных хозяев, без цвета и запаха, он сел у забора   и ну наблюдать дальнейший расклад  событий. И была же причина, чёрт побери! Замка на двери не оказалось, но она была заперта  изнутри. Вот тут уж супруги переглянувшись, впялились прямо в глазищи псины : « Это, кого же ты здесь пустил?  Пёс, конечно же облизнулся, переступил, мол, чего вы? – Стучите! Я же не дурак, что бы пускать здесь абы кого, совсем не знакомых моим хозяевам. Да, предки и не сомневались в своём охраннике; наверняка там кто то из семьи, или дальний родственник, самого графа, кода -то бывавший, или даже живший в этом доме  и непременно при этой псине.
Дверь открыла совершенно чужая девица лет двадцати, яркая  стройная, с проницательным взглядом, одетая явно во всё  из запасов Дины.  Нина, став рядом с мужем, так прям и выдала: « Ты кто? и что ты тут делаешь? - Ой, Нина Петровна, не узнаёте? Тихо крикнула гостья и сразу потащила  подругу в дом. И только теперь в хате, узрев настоящее, полно жизни и страсти, лицо девицы, Нина сказала: «О, Господи! Баба Марго! Да,
, как же ты здесь? И как же Кобель – то ...  Ну. давай поцелуемся что ли» И дамы обнялись, расцеловались. И гостья  продолжила: « А с псом Вашим мы давно друзья. Я была в этом доме ещё при графе, только тот об этом не знал, конечно. – О! – Стоп! – спохватилась Нина, значит ты  и есть та самая копия Дорки, приставленная к нам для надзора  за строительством тех самых заводов  века.
Да - Да, та самая: начала вдруг  весьма вдохновенно девица.Меня   действительно послала моя сестрица Эйка или Дорка, как Вы её называли. 
Только доложу я Вам: на сей момент и навечно нет больше   ни Дорки ни
Эйки. Вот- Как? Почему? Что ты такое говоришь? вскинулась Нина Петровна.И куда она делась?  Да,жива она, жива,продолжала Марго,но она уже
не богиня и ей нас уже не достать. 
.О, Господи, опять удивилась Нина Петровна. Ты что нибудь   -понял? спросила она у мужа.  Ещё более удивлённый, Виктор Андреевич покачал  головой и уставился на девицу, как на  сумасшедшую.Ну, а поточнее можно, -сказал Сухой надеясь, всё- таки, узреть сдвиг в её психологическом состоянии, которое
возможно ещё не успело восстановиться . Можно и поточнее: согласилась девица, 
 начала так: Все давно знали о том, что Дорка, и Кувшин злейшие враги, так и ждали мгновения  как на дуэли . И тут Вы,как на грех. В вас сразу
влюбились все: Дорка, Кувшинки, рыба, и уж тем более
карлики. Не выдержав твоего обаяния,Сестрица доверила тебе тайны своего божественного восхождения.Карлики к Кокону: мол, давай выручай, а то всем нам здесь будет крышка, и проход за собой оставили.
И что делает Кокон? А вот что: Имея энергию почти такую же, как у злодейки
Кувшинки ворвались в её поле, взяли её несчастную душу и кинули знаете куда?
Да, в свой же Кокон,где она по закону другой вселенной мгновенно
 превратилась в такую же кувшинку, на веки вечные.
 Не успели Сухие прийти в себя, от такой "Беды" как в хату ввалилось
всё подземное семейство, включая  и двух операторов. И
Пришлось Маше  ещё раз повторять, "сообщение века," а за одно добавить и распоряжение Его величество Кокона о назначении  именно Бяки
"Вождём" подземного мира. О банкете внизу О начале Миссии его величества.А что касается Банды, то её желательно придержать в хате или во дворе до появления здесь именно девицы от кокона.Да зачем это, Господи, да и как простите? Ну, хозяину виднее, сказала Маша. Скорее всего он "Кокон"хочет именно на воле и именно на бандитах продемонстрировать нам свой эксперимент по преобразованию нас  в некие идеальные существа,в чём как раз и состоит его вселенская миссия. Вот те раз? Удивился Костик. Что за дела? А Ты то откуда знаешь? А ну колись! Витёк закрой дверь, сей час мы ей
космический допрос устроим.Витёк  было, к двери, хотя и в шутку, а мамаему:погоди сынок.Маша моя давняя знакомая. Она сейчас нам всё спокойно расскажет, да растолкует.И некогда уже болтать, - крикнула Маша, Банда сейчас нагрянет. Они время сменили, и наверно уже в пути.Я как раз с этим и пришла. Мигом все за мной в пещеру. Нина же  Петровна, как и кокон приказал,
останется встречать гостей и ждать его (кокона)Якобы именно для начала его вековой Миссии.   
Семья,   один за другим юркнула в,пещеру,и
и только Нина простившись со всеми, осталась Один на один с местным руководством,давно организованном в ярую
 вооружённую банду.


                БАНДА
 Нина конечно,готовилась душой.
О, как же она  знала эту породу и этих людей особенно.
Она видела их на собраниях, на совещаниях
 в приемных, а то и кабинетах при крайней нужде. От их наглых, откровенно кобелиных оценок: на грубость, на рвоту тянет. И мысли она их знала,особенно в свой окаянный адрес.     «Иж, сучка какая здесь жопой крутит! А ты и глядеть  не моги! Она, видите ли популярна. И крыша небось... И  бобла  на ворочала. Ну, ничего – ничего! Дай  срок!  А уж мы при  случае тебя так опустим, так, что на тебя потом и бомж за деньги не плюнет - Это ж разве люди? - Их же не то что судить, - убивать противно.- И из такого дерьма он (Кокон) хочет сделать людей, да ещё, надо полагать, показательно образцовых для всей вселенной?   - Ой, сомневаюсь! – Это же кем надо, быть, что бы, вот так взять и всех переродить вопреки вечной родной эволюции? Так рассуждала Нина Петровна в ожидании,  лихой схватки  с этой совсем  уж гадкой  плесенью на теле еле живого, скулящего беззащитного человечества. Вот только
наган забыла за горшком на кухне.Да и Маша не
велела.Ничего- ничего: Генерала осадила и с этими как ни будь справлюсь
  Ну, для пса у них небось глушитель имеется.
А я их вот так, на кухне и встречу, будто –  борщ затеваю,а не жду и не боюсь    эту нечисть вонючую.
Однако реальный  скрип  калитки, звон цепи, рык и долгий визг кабеля, заставил Нину Петровну забыть все свои планы, надежды  и пошла она  вытирая руки открывать, дверь, пытаясь только сделать лицо по спокойнее. - О!!! – Так вот где наша королева, - вскричал пузатый  Мэр,  остановившись на пороге. Видал, Ржавый? в халатике. Нас небось дожидалась. –Да,  тихо ты, рявкнул Клюв-  начальник местной милиции.  давай все в дом, и дверь закрыть. В хату
ввалились шестеро   мордатых, отъевшихся и действительно Вонючих мужиков с преобладанием пивной и табачной вони.
 Мер шёл впереди и толкая пузом Нину,да ещё покрикивал: «Шевелись! Не туда!
у вас что здесь? Кухня? В спальню давай! В спальню! Я может, давно по тебе скучаю.» За мэром в спальню вошли еще двое. – Ах, какой халатик! - продолжил Мэр, -ну, снимай – снимай, не тяни, за мной ещё пятеро , и надо что бы всем досталось. А то ведь я могу и ножичком расстегнуть. –Цыц, дурень, -  угрюмо сказал главный мент, генерал – лейтенант, и вор в законе одновременно, по тюремной  кликухе –Клюв,
куда в перёд батьки? За пузом – то не достанешь, да и не найдёшь свой
 крючок. Тебе бы дураку вначале выспросить: как это она умудрилась из свиноматки девицей стать, принца арабского из костей собрать, и ещё двух баб осчастливить, а то ведь, - она  у нас сейчас захлебнётся насмерть, а ты так и останешься  свиньёй на своём идиотском троне. Ладно не скули. Пошутил я,  дружелюбно сказал Клюв дураку мэру,  а Нине уже с улыбкой: «Колись давай.»
А у Нины так и отлегло. Так она и засветилась вся, будто  вскочила на родного коня после смертельных пыток. – Ой, мальчики, - взвилась Нина, - я так и думала, что вы все умненькие. – По делу давай, - буркнул Клюв, и уставился на неё уже весь в страстях, демонстративно чухая что то ниже ширинки.. - Так я и по делу, - сказала Нина, может с халатом то повремените? - У меня есть кое что поинтересней. И что же? Помните легенду про  арсенал белой армии и про золотую казну России? Ну, помним и что? – Откликнулся шеф областной таможни.-  А то, что она вся здесь: и арсенал и оружие. - Правда, оружие слегка уже поржавело, а золоту хоть бы что. -  Врёшь! - взревел Клюв, - задавлю, Сука, если дурь гонишь.- Да ради бога. -Я не боюсь. За базар отвечаю, да и рядом здесь, в двух шагах, могу показать, коль не верите, - уже с улыбкой мямлила Нина, что ещё больше дразнило банду. – И сколько же там, смеясь спросил налоговик, растянувшийся за спиной Нины в кресле , и конечно не верящий ни единому её слову.- Ну, до  копеек – то я не помню, - продолжила Нина Петровна, а Миллиара два с не большим уж точно.  - Вот ****ь, заливает! – воскликнул тот же налоговик и добавил ещё забавней: «Клюв, отдай её мне, давай уже  к делу.»
И в каком виде там эта казна,- включился в «базар» генерал из столицы., -  в слитках в монетах или в купюрах? - В монетах. – В монетах,   в обыкновенных
тогдашних царских червонцах, размером - как наша теперь копейка.- спокойно, как маме ответила Нина, да ещё рассматривая свои пальчики. Теперь дело у неё пошло: « Банда на месте и уже на крючке. Куда она денется? –А, пусть покажет,- подал голос мэр от самого входа в спальню. – Да, покажи! - спохватился Клюв. – Так нет их у меня  - буркнула Нина. – Как так нет? – А ну,  кались: – где у вас тут тайник?  - Нет у нас здесь  ни какого тайника
 да и зачем он нам: Ходить менять, что бы потом у вас в КПЗ оказаться? и это при том, что у нас есть ещё много чего дороже чем золото.
- И что например,-  сказал Клюв, похоже в монеты уже поверивший. - А, вот что,- сказала Нина и в руке у неё  вспыхнула одна из тех самых жемчужин, которую она теперь нашла под подушкой у Дины и кинула в карман, на всякий "пожарный" случай. Банда, конечно, обалдела. А когда, находка пройдя, все руки вернулась к Клюву, Нина сказала: «Ну, что, Клюв, убедился, а я пожалуй, добавлю:  жемчужине этой одной цены нет, а  у меня их знаешь сколько? – Пятикилометровый туннель забитый ракушками, и в каждой точно такой презент.- Хорош гнать, идиотка! -Нашла дурака. – Ты мне скажи: где ты эту взяла? Небось кучу золота  вбухала? - Ага. - Не веришь, значит, - продолжила Нина Петровна, - ну, тогда я тебе скажу, что и это у меня ещё не самое ценное…-  Всё! - Ша! – Заткнись! – Надоело! Дальше мы всё про Вас знаем: про поле в корпусах, про , про вход  через гараж, и  даже про то что семейство твоё сейчас там готовит банкет в честь, какого – то вашего юбилея.
- И, всё – таки, что за юбилей?
– День рождении  мужа,- ляпнула Нина, надеясь на этой теме продлить  разговор до  своей отметки. Тут уж банда вся  рассмеялась. – Во попали кричал! – налоговик, - во пожрём! – А мы ему и подарочек приготовим, правда ведь, Ржавый? – Ну, разумеется мямлил тот: жену после трёх заходов всех нас  Если, конечно, она  сразу  не даст дуба под нашим Клювом. –  Ну, знаете ли, - крикнул Нина, в таком тоне я с вами не разговариваю!- ХА – ХА, испугала, - воскликнул Клюв. А нам и не надо.
-Спеклась ты, милая. - Спеклась! Сдаётся мне , что совсем не случайно нас здесь ждала  именно ты: - Лидер, врач, основатель  всей этой, прямо скажем, гениальнейшей авантюры.Небось надеялась своим интеллектом
 достать,  Ан, не получится. О!! А это что такое? снова воскликнул Клюв
 принимая от кого – то новенький воронёный револьвер системы наган. Банкир  на кухне нашёл  сказал бандит, таращась, однако на Нину с огромнейшим  вожделением. – Ах, вон оно что,- простонал Клюв, - значит, ты задумала в один миг расстрелять нас всех и успеть порезвиться  -  с мужем? – Очень интересно. –И что ещё ты придумала?- Молчишь? - Ну, молчи – молчи, только зря всё это: нет у вас Выхода. И что ты там с ней мямлишь?-
  раздался голос из  Коридора, давай решай ну хоть что – то ни - будь. – Это кто там? Кум? - поинтересовался Клюв, - так вот заткнись, дурак; не видишь: я думаю? - Кум, кто не знает,  это – начальник местной тюрьмы  – самый охочий до баб, до купюр, пожрать да упиться сверх всякой меры, особенно на халяву, то есть, совсем уже никудышный, как человек, но за то удобный, как строгий тюремщик. Слышь Кум, ты на компьютере умеешь? сказал Клюв. Нет а что? Вот видишь? А Нина  Петровна умеет, правда ведь, кивнул он Нине. А нам позарез надо чтобы Центр посл захвата сразу продолжал  работать. Так вот мы идём на "банкет", а ты с дамой остаёшься у пульта. До утра
не научишься,  я Вас обоих кончу. Да, ты что Клюв? Я то здесь причём? Вон прицепи её на цепь да и пусть работает.
 Ну, я же говорю: дурак ты тюремщик.Пусти козу в огород. Да нас тут же Амон сцапает, да здесь же  и закопает за такие - то деньги! А я и не соглашусь,   вдруг спокойно сказала Нина.
 
                СХВАТКА
               
 Вот как Удивился Клюв, значит ты предпочитаешь лихо сдохнуть от пуль чем от половых удовольствий с моими  богатырами. Ха! и это  богатыри? вспыхнула Нина. Видали мы таких: на пять с половиной минут хватает. И вот тут перед ней оказались всего - двое,  и те зверски хохотавшие и так расположенные,   что Нина,сбив с ног Клюва, успела схватить Наган, и заметьте не кинулась их расстреливать, а разбив стекло выпалила в окно все шесть зарядов, хотя Клюв буквально весел на её теле пытаясь отнять  у неё оружие. А коль не получилось то он
                КОНЕЦ БАНДЕ

 заорал на весь мир: Все вон отсюда! опасаясь самого страшного: а именно 
окружения, согласно поданного сигнала коварной сучкой. 
Выскочили все  с автоматами вместе с Ниной. И что ж они видят:Во дворе ни души, а калитку открывает ещё одна, и даже голенькая девица просто немыслимой красоты. Все просто оторопели. А Банкир было кинулся к ней чтобы помочь, да и  раньше всех прочих потрогать такую прелесть.Помог то он помог,и калитка открылась, но он вдруг упал перед ней на колени и ну целовать её ноги,  руки и всё прочее ... Разумеется, и все кинулись к этому чуду, не обращая внимание на команды Клюва.Девица однако и не подумала убегать или сопротивляться и даже наоборот; старалась всё также улыбаться И пальчиками своими касаться всех оголённых частей тел нападающих.
Однако, не долго. Банда как по приказу             
 В один миг вся очнулась и выстроилась тут же  в шеренгу по одному ,
 оставив  оружие на заборе.
 И странное дело: только что чужие,озабоченные гневом и страхом мужики вдруг  стали неузнаваемые: У них прямо таки вспыхнули лица, заиграли тела,  И все они, опять же, не узнавая друг друга, кинулись обниматься, целоваться, как близкие родственники, чудом воскресшие после смерти.
Девица же, похоже,только мыслью остановив  праздник.
всё ещё улыбаясь,спокойно, одновременно, без единого звука, вложила им в Мозги вот что:. Ошиблись Вы милые: Я не вашего вида тварь и вообще не земная.Зовите меня простенько: "КУ" Я  не просто девица,я кокон  вселенской экспедиции по надзору за развитием  разумных существ пока на самом ближнем к вам участке вселенной.А поскольку таких как я в записи
 у нас безмерно, и составляем мы единый мозг ,то на работе мы можем называться любым именем и действовать   самостоятельно. Ну, а коль вы,
 теперь с нами, то согласно Ваши обчаямс нами то вчсть

ПРОДОЛЖЕНИЕ ПОКА НЕ СЛЕДУЕТ


 единый мозг,то на работе каждый из нас  на Вашей мове: В нашем штабе, то биш в кушине :У нас в кувшине , как прозвали наш штаб местные нас в записи миллиады местные натаких, кая в сапитеА во здесь хочешь ни хочешь а придётся объяснить мужское имя Девицы и такие её возможности:О,Господи: Здесь пожалуй пора объяснить  Люди и почбез  того растерявшиеся теперь, открыв рты просто опустились на колени, ибо ноги почему - то ослабли. 
 и в голове замутилось. Да,пожалуй, естественно для чужих то, не знающих, туннелей, Кувшина и Кувшинок и все,их лихие возможности. возможных там     спасли. А вот у Вас тут особый случай. Если на других 
камнях большинство видов воюют
друг с другом  с другом,и со всякими там полубогами,черепахами, то Вы обижаете и изводите свой родной  единокровный вид производный от Вашей, прямо скажу, ни очень  совершенной эволюции.Я могла бы прямо сейчас 
показать каждому из вас  его прошлое начиная с совершеннолетия, но  боюсь просто спалить вашу психику, и мне придётся потом всё это,
переделывать многократно, что очень плохо влияет на вашу новую организацию. 
В отличии от мужиков Нина Петровна, преодолев первый мгновенный страх, теперь просто умилялась Девицей. Разумеется,

 ПРОДОЛЖЕНИЕ ПОКА НЕ СЛЕДУЕТ

 она подделка,но какая, чёрт побери:
 Она как бы и голая, как все, но на ней это оголение сидит как 
 съёмный подарок  и одновременно потрясающе сексуально:
так и дразнит, так и притягивает к себе, яко бы просто так:только поиграться по детски.Вижу:Вы уже ни меня, ни себя не боитесь. А потому
у меня к вам маленькая просьба:Поднимите руки те, кому стыдно за цель, с которой Вы притащились сюда.Невероятно, но все вскинули по две руки, да и головы опустили.Вот как!? Продолжала Ку. А всё потому, что я при нашем контакте: 
 Улыбкой своей каждому из Вас я подарила вечную вселенскую любовь ко всему живому и неживому.Более того:Касанием к вашим  телам я приблизила Вас к себе на столько, что Вы тоже оказались такими же Коконами, ка я, с непременной страстью так же плодить вокруг себя любовь и трудолюбие, даже будучи на прежник своих постах, на которые Я Вас и определяю.
 



вас, аточнееучила Вас рождать и изпонас бывшего себято что я вложила в вас сию минуту,вамм  о боюсьопас
- Очень, хорошо,  молодец, договорились! Буркнул  Клюв Нине, а для  своих забубнил  нечто очень уж умное: «Нас тут мадам собиралась развлекать до тех пор, пока её семья, выбравшись через, неизвестный нам лаз,  не  атакует нас с тыла, через вот эти окна гранатами. Но,  вы ж знаете: даже на самый хитрый зад есть стальной винт с резьбой, потому мы не будем ждать абордаж, а пойдём в лоб.- во банк, и не просто пойдём,  а пустим вперёд любимую нашу хозяйку: красавицу, умницу, миллионершу, и не просто пустим, а  с уважением: на почётной собачей цепи, и поведёт её самый лучший  наш «программист»и любитель баб –Крест, Валентин Семенович.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ


 – А, где ж твоё слово, Клюв? – Мы так не договаривались, крикнула Нина, но без особого возмущения, ибо рада была и такому варианту; лишь бы не
передумал. – Да, мало ли о чём мы не договаривались, - начал Клюв,
– да ты очень - то не казнись. - Здесь все свои. –Гавкать тебе вряд ли придётся.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ

 -Да и не успеешь, пожалуй. У нас шесть автоматов Узи: это ж море огня, да ещё такой опыт, что твоим мужикам и не снился. – Крест, неси цепь. – Прямо сюда что ли? –А, куда же? Она же у нас наградная. Крест принёс цепь, конечно же грязную, звонкую и длинной около  пяти метров. - Ну, надевай, чего стоишь – то? – Рявкнул Клюв, - на колени поставь, учить тебя надо? – Слушай, а может разденем, да и пусть
 себе бежит впереди на четвереньках, коль уж пошла забава, сказал Крест, уже застегнув грязный собачий ошейник, из толстой  кожи на нежной Шейке  несчастной Нины Петровны. – Я те раздену! -И не прикасаться!  -Ишь, что придумал! – Знаю я вас. - Вам только покажи: озвереете так, что бутылку забьёте, и тебя дурака учить будет некому. -Потерпеть надо. - Там у них, говорят и помоложе есть. - На всех, думаю, хватит. - Всё! – Поднялись! Выводи! Мэр, захвати наган, Найди замок, закрой дом, и ключ под коврик, как они это делают.
А вот
Молчала и семья, подозревая неладное. Бяка же, как всегда, стоя с женой, и слушая её, чисто женские  нравоучения, вдруг спохватился, и, уже держась за штаны быстро пошел к воде. Ведь вот кожей чувствовал, ископаемый А  в воде плеск
 
потом второй, потом гуще, и вот уже  вскипел весь косяк, мгновенно покрыв озеро белой пеной. И что делает Бяка?
А Бяка по предписанию: вдруг скинул штаны, повернулся передом к рыбе,
демонстрируя себя во плоти, по её как бы подобию, да так и зашёлся своим, легендарным как ни странно, уже, одобренным Коконом, плачем. Возможно, где либо там, в первобытном лесу этот плачь и имел какое – то воздействие на людей, на богов, но здесь в пещере он мгновенно смешался со стонами свого же
 эха, опустив всё живоё и мёртвоё, вызвав улыбку у всех присутствующих.


Но плачь был ещё и сигналом горшку на поставку дозы.
 К тому же ещё до знакомства с Кувшином Негр  свято вознамерился  с помощью этого плача  привлечь к себе, если не всё своё племя, то хотя бы несколько друзей, или хоть одного соплеменника.
 Семья  тому была рада,  и жена позволяла, но в присутствии Эйки он так и не осмелился на  свою пробу. Теперь же получив одобрение ещё и Кокона, он вложил в свой плачь всю свою душу и все таланты , но уже через минутку всем стало ясно, что гул этот скорее похожий  на предвестника землетрясения ни кого не разбудит, ни кому не напомнит о неком сироте чёрного цвета случайно прибившегося  к белому племени, где его любят, кормят, обучают, и даже доверили подземный пост высочайшей пробы.
Ой, да чего уж? Конечно же Кокон научит своего  любимца: племя собрать, рыбу кормить и всем прочим законам поля, если, конечно, его примет рыбий косяк, как своего кормильца. Однако сигнал  Кокону всё –таки состоялся   и в белую пену круглого озера канула первая дичь с виду пушистый зверёк  похожий на нашу белку. Следом упала птица раскинув крылья. За тем уже летели разные мелкие, боле крупные но до размера домашней кошки. Упал страус, змея , некто в виде медвежонка. Пошли крупные: в виде поросят,  козлят, больших ящериц. И всё это живое, пищавшее, ворчащее. Змея  долго извивалась, мелькая на белом, пока рыба её не разорвала и не утянула вниз. Рыба вообще вела себя странно: иногда ловила на лету, хоть и слепая, а то хватала, чуть ли не выскакивая на песок если дичь туда карабкалась или  подала . А когда  дичь полетела густо, угрожая завалить всё зеркало озера, рыба притопилась и куча дичи поверх воды начала быстро уменьшаться, что, по мнению Маши, могло означать только одно: рыбой загрузился весь косяк или большая его часть, а стало быть и подходил момент
когда наконец нажрётся эта многоголовая тварь, надо полагать рождённая в единственном экземпляре. Но, не тут – то было, как говорится. Случилось нечто вообще несуразное: Поток дичи Кокон уменьшил, дичь на воде уже не накапливалась, а пожиралась в меру,
но между  рыб и куч из шерсти, пуха и перьев, вместо белой и грязной пены начала подниматься красная. Да – да, -красная, причём быстро, даже с шумом и пузырями. Семья и до того – то была не в лучшем расположении духа при таких
делах, теперь все таращились друг на друга с одним ярым вопросом: Что это, Господи?  Более того от  озера вдруг понесло такой вонью, что все носы  зажали, да так и отпрянули, отвернулись, не понимая происходящее.  Костик  же всмотревшись в  жижу,  вдруг выхватил вместе с пеной нечто длинное и тягучее и брезгливо швырнул  на белый, как снег  песок, подальше  от озера. 
Все сразу туда. И каково ж было изумление, людей, когда на песке, несколько  осушившем  находку, они узрели человеческий волос, а точнее: пук чёрных, вьющихся волос, длиной до сорока  и более сантиметров,
 да ещё с куском кожи на конце, из коего они, должно быть, росли, пока рыба или некое боле совершенное существо не лишило таким образом жизни их хозяина  или хозяйки. Но и это ещё не всё; уж простите за ужасы.  Костик, похоже, решив добить эту тему, метнулся в ближайшую нишу, и принёс, давно хранящийся там сачок, для вылова рыбы. Так этот сачок, в той воде намотал столько всего,

что Костик ели допёр сие  до того места, где лежал его первый  супер  «подарочек». И лучше б он это не вытворял, ибо во второй пробе, даже с первого, ошалелого взгляда, волос человеческих оказалось значительно больше, чем, пуха, шерсти, перьев от дичи  его величества.-  А я что говорил?- взвинтился Витёк,-  вспомнив совсем недавнее: рыбу с метками захватили, газ кто – то регулирует, теперь вот
жди появления ещё одной Эйки или даже племя подобных, потому как одной такие дела  вряд ли под силу. Ну это ещё не факт , - поспешила  ответить  Маша, - На моей  жизни ничего похожего не происходило;  метки, наверняка сняли бродячие копии, газ сам меняет давление, А волос могло принести откуда угодно, с любого массового захоронения любым подземным ручьём
пересекшим наш древний родник местного происхождения с наполнением тоже нашей  бессмертной рыбой.
Витёк не стал спорить с авторитетом, но горя местью за оскорбление своей мамы, молча взял весь этот ком волос  и без консультацией с кем либо, вскочил на валун и выложил всё  на головы уголовников и без  того, должно быть, напуганных всем происходящим с ними, и перед  ними. Кувшин тем не менее продолжал  сыпать дичь, косяк  жрать, Бяка  выть, и если не брать во внимание невидимый Кокон, то даже людям казалось. бут – то  эту пищавшую живность творит именно Бяка, а уж
слепой рыбой, и подавно должно восприниматься именно так и ни как иначе.
тем более  о Кувшине она и понятия не имела .
И всё бы ничего, только вот кровавая пена всё ещё пузырясь, поднималась по всему кругу собираясь в большие «шапки», явно угрожая слиться в общий шатёр, с неизвестно с какими целям. - Хотя, казалось, что уж тут страшного? - это ж  не может быть вечно?-  рыба нажрётся, - Бяка заткнётся, с этими гадами
разберёмся,  а там  и за стол  в своё  удовольствие, - рассуждала семья, которой уж изрядно надоела эта бесконечная казнь, живых существ, хотя и во спасение себя, и
в понимании, того, что это и убиением – то не назвать, ибо каждая из этих существ, отдав рыбам земную энергию так же и останется в том же поле в виде тех же счастливых бессмертных душ.
Так оно и случилось. Рыба перестала плескаться. Бяка замолк. Дичь сгинула сразу на всём маршруте. Негр едва успел надеть штаны,  как появилась Кувшинка, то бишь сам Кокон, что бы лично поздравить любимца  и всю семью с назначением Бяки вождём подземного мира, разумеется, в связи с согласием рыбьего  косяка признать его как кормильца. Согласно нашим обычаям, Кувшинка, пожала всем руки, расцеловала Бяку, да и сгинула, как растаяла, оставив семью в крайнем недоумении по поводу жены любимца, остающейся, как бы и не замужней,  по поводу банды, и этой чёртовой пены всё еще булькающей,  расширяющейся, и даже нащупывавшей места на песке для выхода  на за пределы тарелки озера
,  что беспокоило, настораживало, как нечто совсем уже непонятное. Но, едва семья более – менее укрепилась в своих  претензиях  , как рядом с Бякой  проявился точно такой Бяка, но без штанов.  Похоже, даже  жена сразу не приняла  это реальным, ибо  возник он не просто обычной человеческой копией, но как бы копией мгновения, сохранив всё состояние оригинала вплоть до выражение лица, взгляда, позы и всего  прочего  как бут – то он давно здесь стоял, но только невидимый. Нет – нет, они не опомнились, потому, что и не терялись, просто обеим  пришла одна мысль на двоих: удостовериться  на живой рыбе  в своём, так сказать, новом качестве лидера и кормильца, как это не странно, после поздравления самого Кокона.  И это стоило видеть, простите, как они
синхронно переглянулись, повернулись, шагнули к воде, сунули туда руки, вытерли кровь о носовой  платок первого Бяки. а вот к Маше, подошёл уже Бяка тот, что без штанов, то есть, копия человека и весьма громко с точным акцентом оригинала сказал: следующее: «Мая туда когда: сейчас или как ты скажешь? Нет, миленький, после балла, - сказала Маша , - мы тебя ещё коллективно поздравим, надаём  всяких напутствий. А когда все разойдутся, мы со своим давним знакомым проводим тебя в твой  дворец, представим карликам, твоему окружению, и уже на следующий день с утра Кувшинки начнут тебя учить всем премудростям  жизни в поле что бы в перспективе ты даже превзошёл в том мою сестричку.
Прибежала Дина, посланная Машей  на кухню с заданием: скоренько, до застолья, сострочить ещё трое больших шорт на случай если Кокон всё – таки подарит Олечкам – операторам ещё двух таких же Бяк, коль уж они обе влюблены  в сегодняшнего, а пока принести хоть  - какую - то тряпку для прикрытия срама только что «Рождённого», и более возбудимого при  виде женщин.
Дина, не найдя лучшего, принесла старую цветную простынь, и кинула жене оригинала: на, мол, повязывай  с твоим – то опытом. Однако Ольга, оценив возбудимость двойника даже по роже, не рискнула подойти, кинула
 мужу: выручай, мол. а то сама пойду. Бяка, поймав тряпку, подошёл к другу, и как бы  вполне привычно, прямо – таки, всей своей, пятернёй врезал по его, похоже, неуправляемому суперчлену, и только потом, обвязал бёдра друга  цветной тряпкой, сделав из него не иначе, как папуаса, и отличил от себя по крайней мере, до конца праздника. Члены семьи  улыбнулись, переглянулись, да и отвернулись, возможно, продолжая в душе хихикать. Банда же, представьте себе,
вдруг рассмеялась, дружно да разно голосо, уж явно с претензией на
  невиновность. Но, ведь их же пока никто и не обвинял и даже не слушал, а забегая вперёд, вопреки всем законам жанра, скажу, что их никто и не намерен был слушать и обвинять. И это понятно: семье как бы  и не до того было вовсе. А как же читатель? Разве вам читатель не интересно, как банда, высокопоставленных чинов восприняла такое вот пленение, унижение как они собирались защищаться, бороться,, о чём судачили и мечтали, чем восхищались, о чём страдали, чем были поражены, и чем всё это для них закончилось? Ой, знаю, что интересно. Сам не мог оторваться. А потому уж простите, я продолжу своё повествование, теперь уже снова о тех бандитах.
Вот первые звуки их, оказавшихся сидящими голяком  на плоском  валуне, в пяти с лишним метрах от озера, пожалуй в пятнадцати от воронки и метрах в двадцати от начищенного саркофага, горящего бронзой и нержавейкой:
:

                ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ

«Ой! Что,  это? Как? Чего? Погоди! Ну, больно же, мать твою …Да
что ж ты мне в рожу – то? Ногу – то убери, скотина. Сядь, наконец! Где это мы.?» Далее точный адрес их приземления, матом  от Губана, под рифму «Где»
чтобы сказать главное: «Поздравляю! Докобелился? Это она всё! А я говорил …
 Надо было сразу её на круг. С таких сук спесь надо сбивать хором до полусмерти. А теперь что ж?  Похоже, мы у неё в руках.  Что хочет, то с нами и сделает. – Ржавый, заткни ему там пасть: развонялся, - яро воскликнул Клюв, обозленный видать ещё и тем, что вынужден был защищаться:
« Ну, ладно. Ну, распяли бы мы её там, так всё равно бы в туннель поперлись И где бы мы сейчас были? – Да, её пацаны без неё нас сразу бы в пух – прах. А она нас сюда, на видное место, целыми, невредимыми, надо  полагать для взаимовыгодных разговоров. Не может она нас мочить.  Не дура ведь. Вся разработка по ней у нас и пацан недалече: будут искать, придут с огнемётами; мы теряем только удачу а она всё, включая семью и жизнь свою драгоценную. Я вам скажу - у неё единственный выход:, купить нас и уже к концу рабочего дня отпустить  по домам, но уже миллионерами и ни как иначе. Я правильно рассуждаю?»
-Да – да, - разом вскричали все: Мэр, Ржавый, Крест, Генерал из столицы и даже губернатор по кличке Губан, ненавидящий умных женщин.
-О! – Глянь – ко, Клюв, а вот и наши костюмы, - неожиданно сказал Крест, увидев, как ещё один крокодил принёс в зубах и положил на виду у скалы их рабочее одеяние. – Ты гений, Клюв, чтобы мы без тебя делал. – Да, ладно – заткнись, знаю я вас, -  сказал, генерал и ту же добавил: « Слушай боевой приказ: «Сидеть скромно, без всяких там ваших половых фиглярств; всюду смотретьь, всё слушать, всё запоминать. 
Главное: войти в доверие, выявить их возможности, экономический потенциал, вооружение, иерархию, и хорошо бы  заполучить общи план подземелий с назначением каждой дыры и каждого помещения.- Сдаётся мне: здесь всё непросто.
             ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ-   

Куда крокодил делся? – Какой крокодил? – А тот, что тряпьё принёс. Кто ни- будь  видел? Как и куда исчез зверь никто и не заметил.
–Похоже, он так же переместился  как и мы сюда., - сделала вывод Клюв, и продолжил осмотр странной пещеры с  чёрными валунами, по белой простыне из песка. -А там что у них? – Похоже трансформатор, - Сказал Крест – Да, какой трансформатор? сварка !. Видал, как шланги раскинуты?, что - то варили, или ещё собираются, - вступил в разговор мэр, - стараясь угодить генералу милиции.
. -Хотя и людей не видать. –А там они все, на кухне. - Видишь свет? Банкет затевают. Да и душком потягивает. Небось думают: приглашать нас или нет,- сказал  Ржавый, то бишь шеф областного ФСБ, известный в народе якобы зверскими пытками, как при Сталине. – Ага пригласят, в виде наших яиц на блюде, - хрюкнул Губан, и даже хохотнул в знак одобрения своей идиотской шутки. – Слышь, Клюв а вон там, на черном, ну где этот бак  что – то шевелится. Её богу шевелится., не унимался Ржавый и  даже вскочил, что бы убедиться в своём гениальном открытии.
И, вдруг получил такой удар хлыста, что ахнули все, а сам мент и взвизгнуть не успел так и свалился на руки подельников густо обагрив их своей недостойной бандитской кровью. Вдобавок, хлыст выскочивший из пасти зверя оказался в шипах, а потому, разматываясь с тела местами оголил даже рёбра, –А это тебе на первое, - мыкнул Губан, -  А громче добавил: и за всех твоих жертв, Гитлер фальшивый. - Может тебе ещё скорую вызвать?– И еще гад под меня копал.-  Заткнулся бы ты, Губан, ведь сам нарываешься. А как к нему попадёшь? -  сказал Клюв,  и в подтверждение того, покрутил пальцем у своего виска, встретившись с яростным  взглядом губернатора.
-А ни кто к нему больше не попадёт! – Всё! – Он уже сам попал! -  Продолжал Губан,-  или  ты всё еще думаешь, что нас будут икать, после того, как убедятся в цене тех наработок по этой теме?  - Нет, милок! - Чего себя – то  обманывать?– Объявят в розыск. – назначат исполняющих, за  тем Нинка  заранее купит всех исполняющих и вновь назначенных, на том всё и кончится. - А здесь, я смотрю неплохая жизнь.
- Среда такая блятская, что я «свой» согнуть не могу. Ещё бы по свежей девицы  на каждый день, да пожрать, да поспать, - да без этих вот крокодилов, - нагло базарил 
Губан, добивая себя и друзей, и без того обескураженных столь жёсткой для них охраной, не обещающей  благополучия.
Более растерянным выглядел генерал из столицы, которому все обращались по имени Гость,
Похоже он был и не бандит вовсе, с бандой его как бы  чёрт и попутал. Кроме того, что его внука обвиняли в подслушивании, в измене, благодаря которой банда и попала в ловушку, так у него еще там: в столице банк описывал дом за кредит с изгнанием семьи на улицу. Раненый  «Гитлер», простонав минут тридцать, вдруг захрапел лёжа на спине, выставив, однако свой ярый прибор бут – то демонстрируя его специально на конкурсе мужских достоинств где ни будь в экваториальной Африке. Банда улыбнулась и отвернулась. Но тут взвизгнул и заскулил по собачьи налоговик, таращась, там на что – то, совсем уже аппетитное. Да, и действительно: появившись из  тени напротив , прямо на них медленно шла  голая пара, причём, девица уж точно заслуживала не просто вниманиё, но отпада, как говорит мой внук; одна её походка что стоила, не говоря уже о груди,  о головке  и о милой улыбке с которой он, что – то там  шептала мужчине лет тридцати. Более того, подойдя к мужикам на очень опасное расстояние, чуть ли не с целью пощупать, или погладить Они так и обошли вокруг камня, вглядываясь в лица, в глаза, в тела, в татуировки и, только,  отойдя в направление  семьи, ускорили шаг, бут - то спеша поделиться результатом своих таинственных наблюдений..  Да – да, уважаемый, это, конечно были наши герои - Маша, и её друг Петр. Они, конечно же зашли случайно, проходя мимо, чтобы удостовериться в цене этих особей, как самых гадких , из коих  Кокону предстояло, произвести людей  вселенского образца, и для демонстрации землянам своих возможностей.
А как же банда? Ну, факт окаменелости её при этом вполне понятен.  Ещё бы. Она (Банда )сразу узнала глаза врагов, то бишь людей с другой стороны баррикады. Только теперь это были  глаза богов или  палачей, или убиенных ими людей, от коих, теперь ни уйти, ни убежать, ни спрятаться ни в семье, ни гробу ни в тюрьме. И , тем не мене, едва пара отошла, «Ржавый» разразился такой тирадой: «Видали? Видали?  Они на нас как на покойников пялились. – Скоты! – Скоты! - Небось клерки поганые. Сдаётся мне: мало мы их мочили.
Я лично, по молодости двоих пожалел, рискуя жизнью,  конечно. - Ну, уж теперь вот вам , и он вскинул руку с кулаком пониже локтя , предполагая сие как нечто болезненное чуть ли не для в сего человечества.
- Дай только время! – Только бы выбраться,  мы бы их падла так раскатали …. …Слышь , Клюв, - а чего они крокодила  - то заварили? – Вот зачем? - Вот зачем? – Может он  племенной? - Сумасшедшие деньги?  - Да, это у них  контейнер такой. Наверняка  напихал туда  бабла  и попрут они его через гараж, должно быть сегодня. – А мы вот здесь! А я тебе говорил: «Не надо туда  лесть, наружи надо ждать . Я так и думал, что у них всё бабло здесь, а больница это так: для ,  отмывки.  тропу надо было контролировать, узнать всё и вся, а потом уже  и проявляться. Эх, закурить бы сказал неожиданно Крест, потянувшись, и выдав обычный оборот мата, просто так: для забавы, ни кому конкретно не адресуя. Сейчас бы за сигарету руку отдал; не – нет, пожалуй бы толковую мысль подкинул. – А так что ж даром трепаться. Меня и всерьёз – то ни кто не держит. Что ты там заскули, считай, что ты свою сигарету  уже в жопе  имеешь, а ну колись,  сказал  шеф ФСБ и  сплюнул в сторону крокодила.-  Да ты что? вскричал Губернатор, - скотина, - Гитлер поганый, а если б ты ему в глаз, попал а?
Вот тогда бы мы все кучей оказались именно в  жопе, но крокодила, а это я вам скажу  заслужить ещё надо, -. сказа Крест, и мило так захихикал. –Ладно скулить - крикнул Клюв, - давай к делу. - Да, можно и к делу, сказал Крест, только начало этого дела только что сопливый пацан вместе с грязью, с гавном с кровью и с человеческими волосами нам на головы налепил. Слышь, в чём хреновина? Рыбке - то всё равно кого жрать. Я про такое в детстве читал, представляеш:, слепая рыба, а летучих мышей на лету ловила и жрала всё подряд. Ну, и что? – хрюкнул Клюв, а то что если мы здесь хоть как - то , хоть проститутками, но зацепимся, да мы всю эту свору именно рыбам и скормим. Представляешь? Всё сразу наше и без свидетелей, как ты нас и учил всегда. - Молодец, хорошо мои мысли помнишь, сказал Клюв А вот если бы ты еще подсказал, нам как здесь всё таки прилепиться, цены бы тебе не было и я первый прямо здесь, при всём мире поцеловал бы тебя именно туда, куда ты захочешь. – Да, элементарно, ловлю на слове, - воскликнул счастливый Крест и придвинулся ближе к шефу.               
 
Глава № 32

Семён Гаврилыч, ты ж меня знаешь, -   замямлил Крест,  - я зря не базарю, но чтоб  было наверняка, ты лучше потолкуй с Мэром.. Он ведь с хозяйкой – то  того: дружил, стало быть. Сам мне хвастался: У меня, говорит, она Вот где. Видишь, -  всё время  молчит, сидит на галёрке.,  Сам слинять  хочет.  А вот тут семья, вспыхнув надеждой, забегала глазами то на Мэра, то на шефа в ожидании развязки именно во спасение. Но Мэр тут же вскричал: - Не верь!  - Не верь ему, брешет он. - Всё из зависти. Он ведь один раз пытался нас сдать. Ты забыл что ли?. . Ага.  – Ага. – говорил Клюв, я  так  и думал,  - А я хотел дать тебе ещё чуть пожить, пока хозяйка тебя к рыбам не кинет.  Но можно и ускорить, коль ты такой несговорчивый. Губан  столкни его с камня. – Нет! -Нет! - Только  ни это!  - Только ни это! – Я всё расскажу! –Всем помогу, - заорал шёпотом, что б его даже крокодилы не слышали. Ты глянь, поумнел, сказал Клюв. -  Ну, что? – Поверим?  А, получив согласие друзей  Клюв сказал следующее: «Ладно, валяй,  но учти, только правду, если, хоть у кого либо из нас возникнет сомнение, полетишь на обед к зверям, а мы теперь и без тебя обойдёмся. - Да не спал я с ней, господи! – Куда уж мне, -  начал свою исповедь местный мэр. Помогал, конечно. Вот больницу помог купить. А как завела стройку, так и  по мелочам приходила. Старый проект нашёл. Для кухни всё выбил,   
С бульдозером, с краном помог. Мало ли что там ещё, В общем я ёй не разу не отказал. Она ведь так в душу – то и лезла. - И, что ж ты молчал, дорогой? – Да она ж тебе по гроб жизни обязана. – Давай, выручай, миленький! – Да мы тут с тобой такое наворочаем! – А га, размечтался, сказал шеф ФСБ,- Этот гад так обнаглел ,что   даже на мена хвост поднял, а всё почему? - Да потому, что хотел один рвануть. - Знаю я эту крысу. - Жаль, что взять не успел. -Засел бы ты у меня лет на пятнадцать. -  Ну, ничего, ничего!
-Ещё не вечер. –Я тебе гарантирую: нас от сюда не вытащишь и сам не выйдешь. Я вот подскажу ей, о том, что ты первый предложил её на круг  и что ты вообще педафил, и все подтвердят. – А? – Как тебе такое. – Я те, сука, подскажу? – Только пикни! – Моргалы  выколю! Зарычал зуб, таращась на Ржавого, как  на врага, однако подмигнув как другу. Врёшь ты всё. Мы его знаем. Он нормальный мужик. Он  и так нам поможет. Правда ведь Семён Семёныч. – Да, конечно, а как же. Что я, дурак что ли? – Зашипел перепуганный Мэр, - Там  меня переизберут и всё. – А тут всем  всего и на всегда хватит – Вот хорошо, вот молодец, вот это уж слова мужа, я всегда в тебя верил. – Договорились! Только ты при общении с ней, больше налегай на то, что на самом деле мы совсем другие, и у нас, как у всех есть: жёны, дети, внуки, бабушки, дедушки, просто мы иногда слегка,  хулиганим, не принося ни кому вреда. И не забудь сказать, что мы иногда семьями в церковь ходим.
В крайнем случае умоляй оставить нас здесь хотя бы рабами, сказал Клюв, хотел ещё что - то там добавить но  вдруг голос подал столичный генерал, кторый до сих пор в основном молчал,  ибо был, как – бы в подозрении за то что именно из за его внука бригада попала в такой пассаж. 
О, столичный проснулся! – воскликнул, - Клюв , – а ну погоди, милок, он, хоть и приговорённый, но всё – таки настоящий генерал, может что и придумал там а то ведь может и забудет, упаси бог. И тут же генералу: «Давай, милый,
вытаскивай нас, а то ведь и до воли не доживёшь,»
Вам  бы, господа, не глупости молоть,- Начал столичный гость, - а задаться главным вопросом : «Как это мы оказались здесь одновременно, мгновенно, голыми, чистыми, живыми  здоровыми, и никто из нас при этом  не пострадал?
- Так просвети, - вставил  Ржавый. – Так вот слушай, - ответил гость. – Я, когда – то защитил кандидатскую по данной теме  и кое что ещё помню и попробую  вам прояснить наше пространное перемещение.Сделала это, разумеется не хозяйка;
 она только заманила нас в туннель, в котором нас встретило его величество Биополе. И что это за муть? 
- Крест, не ковыряй в носу.- Прослушаешь главное и потом будешь призывать скормить всю местную живность вечно голодным  рыбам, сказал гость и продолжал: «Так вот Поле это, у нас на земле, пока официально не открыто,- - но мировая наука уже признала его прародителем всего живого не только на земле, но и во вселенной,  одновременно предполагая  его в каждом из нас в виде матрицы, называемой в народе душой, по схеме которой эволюция и слепила наши тела, по сути являющимися родными детьми именно Биополя.-  Естественно Поле лечит своих детей, но как? Отвечаю, - да, очень просто: путём замены, или очистки персонального поля  в ископаемом, иногда  практически, заменяя  и всё тело счастливой особи,  что прекрасно показала ваша милейшая Нина Петровна.
Мы же с вами, скоты пришли в Поле не лечиться, не дружить, ни помогать а убивать, разрушать, среду его первозданную,  потому оно и обошлось с нами, я бы сказал, соответственно, практически  превратив нас в своих покойников. – Что? – Что ты там мелешь? – вскричал Ржавый так, что даже оба крокодила, как танки вздрогнули. Ты за базар – то отвечай. –А я и отвечаю, - сказал генерал, - я дико извиняюсь, но мы с вами и есть чистейшей воды покойники. - Ты опять,-  взревел Клюв. - .Губан заткни там его надоел, падла. Я думал он что то там
про спасение….- А я о чём?-  не унимался гость. И я,  о спасении. Но вы ж сказать не  даёте.  Да? уже спокойно, сказал Губан, - Ну, коль так, то давай, продолжай – И что у тебя там за покойники? – Дело, видите, ли в том,- продолжал гость из столицы, - Как я себе представляю,  персональной поле, то бишь, душа человека умершего там: на верху здесь в подземелье, так и останется  вечно плавать в основном Поле без всякого права на возвращение. Но бывает, что более ярые  души  снова набирают свои же тела, только зря это они это делают. Душой – то легче болтаться  в вечности, а каково с телом да в подземельях, вечно голодными, да холодными. Да и тела – то эти не настоящие: вечно  ни чем не пахнущие, и без всех прочих выделений, к том уже не прочные: хлопнул под ухом в ладони и тела нет. Можно ещё и головой об камень, но ведь это не всякий сможет. Вы же вот не верите в то, что вы копии самих себя,  вот так и другие  не верят, и болтаются там  ….  Крест заткни его,  крикнул Клюв, он похоже того … - Ишь, как его заносит. – Да, косит он, крикнул Крест, не видно, что ли? - Тоже мне метод. –И, кто ж тебе поверит, придурок? А если и поверят, всё равно же не выпустят.  - Я смотрю: проницательный, ты малый, Крест, сказал генерал, -  всё – то ты видишь, всё -то ты знаешь, а давайте эксперимент: Вы вот, умники, прямо сейчас обнюхаете самих себя, и друг друга, и во всех дырках, если хотите, и тогда мы  посмотрим:  кто из нас здесь: умный, а кто  придурок. – Идёт? – Я не слышу! Да и  слышать - то было нечего: Все, молча как, кобели, при нападении блох: носы под мышки, пальцы по дыркам, да всё  пыхтя,  не глядя друг на друга, а как устали, да обалдели, не унюхав ни на ком даже мизера пота, не говоря уже о чём то боле тошнотворном   так  и уставились в бледно умную  рожу гостя с единым немым  вопросом: «И что это значит? Генерал и не думал отвечать глухонемым. пока они не скажут нечто члено -  раздельное.  Пауза затянулась минуг на пять, и первым опомнился  Ржавый: «Ага, стало быть, мы покойники, но ведь и ты тоже.  И ты  знаешь выход! Не можешь не знать! А, ну колись, иначе туда нырнёшь!» – Ну, мало - ли что я знаю,  - Начал гость из столицы, - То что я знаю – это моё  -А, то, сто вы не знаете - это ваше. И я не обязан. А если, кто из вас шевельнётся, то я конечно же хлопну  первым.
 Ну, - ну, осторожно, зашептал вдруг Губан, сидевший ближе всех к генералу. И уже остальным: Ты Клюв прав,-  здесь, пожалуй, явный сдвиг. Он не ориентируется  в ситуации.   Нет, господа бандиты. заговорил вдруг гость, чеканя каждое слово, Это у вас у всех с детства сдвиги, это вы не ориентируетесь в ситуации, а у меня уши камешками заткнуты.

– Ну. что вы,? – Что вы? уже громче закричал Губан, мы ж пошутил . – Да, мы всегда так шутим. Первый раз слышите что ли? – Чего торчишь? взгляни там,  сказал Клюв Губану, обложив его грубым матом. Да, камни, камни там, спеша. доложил Губан, и отодвинулся от гостя, что бы его, случайно не спровоцировать
Ну, значит, теперь шутка за мной, начал гость, уже спокойным, домашним тоном, -
Я вот я сейчас вначале вас смахну   потом себя, как самоубийца, . А пока вы ещё при телах слушать сюда и не шевелиться!-  Ваши бандитские планы я  этой милой семье не передавал, но и не мешал внуку подслушивать. За то я теперь внуком горжусь себя проклинаю  и готов умереть вместе с вами во искупление своего гнусного  преступления. И вот моё тому подтверждение. При этом Гость, вертя головой, как то там выковарил из ушей камни, показал их всем, да и выбросил подальше; в сторону озера.– Погоди – погоди, - дорогой, вскричал Клюв, ну а честного входа - то для всех нас вообще нет что ли?  - Точно не знаю, - сказал генерал, но, я кое о чём догадался. -Похоже семья эта, в содружестве с полем кроме всего, прочего пытается отладить некую технологию улучшения нашего вида.  И мы,  именно мы - подонки, не признающие, ни мораль ни  законы, ни религии, ни обычаи, с десятками смертей на счетах, и нужны были им для некого серьёзного эксперимента. –Вот я и думаю и  молюсь тому: «Получится у них эта затея, то есть, выйдем мы из опыта, нужными им людьми, наверняка освободят , а то и пригласят работать по этой теме. Не получится; куда ж такое говно девать, конечно смахнут, как отходы неудачного эксперимента. Так, что молись, банда, пока при телах, а как надоест, намекните, я так и быть избавлю вас  и себя от тяжких земных тел, да и закончим на этом наше  земноё существование. Тем временем семья закончив дело, всё ещё продолжая обсуждать победу и её детали, мирно прошла мимо валуна с голой , притихшей братвой, даже не взглянув на неё, не то что бы поздороваться. .
- Видали! –воскликнул  Крест, Пьянствовать пошли. – Вот вам и эксперимент.
- Врёшь ты всё, генерал, ни кому мы не нужны. – Пожрать бы вот, пока в теле. Так ведь не пригласят. Брезгуют чай,  – Ага. – Вас только пригласи, -  сказал Клюв Они вон голые ходят. А вы нажрётесь, как свиньи  и весь праздник испортите.
И вдруг ещё одно представление:  на «горизонте», из полумрака  пещеры вдруг появилась одинокая дама одетая и с собачкой и вообще
без оружия, в которой банда сразу узнала свою бывшую пленницу не иначе, как, с расстрелянным ими псом. – Крест, держи свои яйца, и не вздумай на нас свалить; с, буркнул вдруг Клюв, и скорчил Кресту свой зверскую рожу, да еще и кулак показал за спиной соседа. – Э нет, -сквозь зубы  сказал  Крест, мне  одному за падло ; пусть только тронет, - я и вас всех как мух прихлопну.  Заметьте – заметьте, читатель: вот она дружба бандитская. Но даже при этом банда всё ещё сохраняла надежду, хотя бы на тела, хотя бы на минутку, хотя бы дожить эксперимента.  .
 - Ну, здравствуй, Василий Васильевич, сказала Нина, Я смотрю ты здесь не плохо устроился, коль всё ещё хочешь всех нас изнасиловать, рыбам скормить, да и своему подельнику угрожаешь. -А мне, представь себе, разрешили делать с тобой всё, что захочу, на все возможности Поля, а у меня вот рука не поднимается. –Как же урода – то казнить. Рекс,  вначале  рычащий на своего убийцу, вдруг поднял лапу, решив  было помочиться прямо на колени  несчастного, но не случилось: писать- то  было нечем. Тогда Рекс только гавкнул на всю компанию, и отошёл   от валуна, уступив место своей хозяйки. - Видишь, злодей, даже пёс тобой брезгует, сказала Нина Петровна, уже точно  зная о том, что скоро эта банда  встретится с семьёй  но уже, должно быть, в новом  исполнении, его величества.   Нина, плюнула, да и отошла. А едва  банда, боле – менее успокоилась, как  возле валуна проявилась та самая девица, которую они как бы уже видели, но из далека, теперь же это была такая красота, такое обаяние  что куда уж там устоять, даже покойнику. Вот все и возбудились, как по команде. И первым, кого она поманила пальчиком был конечно же Крест: самый молодой, наглый и где то даже привлекательный для определённого круга дам. Нет – нет , это не описать, это надо было видеть и не оторопеть, и пережить, даже после многих, подземных чудес от поля.  он потянулся к ней на спине, ногами вперёд и вразлёт  нагло подставляя ей член, на мол, давай, сука, начни от сюда,



 но Кушка (Будем теперь её так зывать.) всё таки, добралась до его души, до глаз рук, и пропал наш, прямо скажем, отрицательный, гадкий герой под волшебным ударом вселенской  «волшебной магии.»  Вы бы видели, как изменилось его лицо, как он сразу спрятал свой срам, как растерялся  перед девицей, не понимая происходящее. Девица, однако, поправив прядь волос на его лбу , мило сказала:  -«Иди одевайся.» К удивлению бандитов, Кувшинка   и с каждым из них поступила так же. Кое что уже понимая, они всё  - таки, одеваясь, тряслись и стыдились за всю свою прошлую жизнь, готовые  провалиться  в тартарары, как бы перед  угрюмыми взглядами всех обманутых и убиенных ими . Я же,  спешу ответить  читателю на его самый  вопиющий его  вопрос: - Что это было?  - Да всё очень просто, - какие тайны?
 -  Только что его величество Кокон, в образе земной девы впервые на этой планете произвел внедрение своей программы в мозги кучки аборигенов, заметьте, далеко не самых худших среди, живущих здесь семи миллиардов подобных особей, до селе   практически обречённых на вымирание. Да – да., по мнению Кокона, именно на вымирание, если теперь оставить этих людей без  его «Кокона» благословения. . 
К стати, программа эта, была разработана  объединённым научным центром созвездия  «Вербов», и давно уже  распространялась  по всей  вселенной,  в таких вот ракушечных упаковках, весьма удобных для такого класса планет,  с редкой, боле – менее  устойчивой  атмосферой.
 В сущности  программа сия сразу превращала головной мозг особи в био компьютер, который  мог работать только на созидание, на развлечение,  при том  развиваясь  с учётом всех нормальных  персональных,  особенностей  пациента вплоть до, всё- таки, естественного размножения, с выбором партнёра , не на  базе случайной  прихоти, а на анализе, деловых качеств, и все прочих земных элементов наследственности, неизбежно создающих предпосылки дл настоящей большой любви. И, всё – таки, уж «заряженные,» пряча глаза, и едва не плача, бывшие враги народа   как – то стихийно стали в шеренгу в ожидании продолжения внимания чудо - девицы. Она – то их, ах как понимала; а вот они, одетые и наполненные совершенно новыми ощущениями всё – таки душами рвались - Домой! – Домой!  И каково же было их удивление, когда девица, «Всё ещё голая заметьте.» вспыхнув уже не земным очарованием, произнесла вдруг,  такое вот сообщение: - А теперь, умницы мои, земная семья, которую вы уже знаете и я, - ваша поклонница. приглашаем вас на подземный банкет в честь, освобождения нашей среды от последнего здесь носителя зла, производного от вашей, обречённой, теперь уже эволюции.- Не беспокойтесь. Мы все заинтересованы в том, что бы вы пришли по домам во время, как с работы.  Я только представляю вас, и вы удалитесь к своим семьям, на вашу солнечную поверхность. Сказав сие, Кушка, встала  в средину шеренги и повела всех на кухню, где уже был большой свет, начинала резвиться  музыка, и откуда уже вовсю тянуло  жареным мясом и прочей вкуснятиной от поверхности.
Кувшинку сразу встретила Дина с халатом. Стол  был накрыт,но  ещё никто не садился, разумеется. в ожидании самой хозяйки, победного, да и прощального, как оказалось бала.. Оставив новых друзей в виду всей семь, Кушка , вскочила на сцену, и начала, я бы сказал, свой исторический монолог, обещающий ах как много интересного: «Вот полюбуйтесь!  Нет – нет. Это уже не банда. Перед вами шесть бессмертных новых особей, возрождённых нашей программой  и все они Коконы, то  - есть самостоятельные объекты, способные, так же, как я, например,  работать на любой планете А, поскольку, ваша Планета в течении примерно двух суток  будет населена новым  классическим населением, то эти шесть Коконов будут оставлены здесь, преимущественно для контроля, или, как у вас говорят, на случай  ремонта  теперь уже  вашей  программы, на случай сбоя, при какой –либо, космической или другой неприятности. Давайте примем их, как у вас заведено, аплодисментами, поцелуями,  выпьем за них, за победу, да и отпустим их к семьям, где они должны и быть после работы. Семья, конечно же смутилась. Ну, аплодисменты, это ещё куда ни шло, как говорится, но что б лобызаться, да после всего, что они слышали, от Нины Петровны ,да и от от них  самих  …Вот не хотелось,  не верилось, не получалось. Не мог ни кто из семьи и даже, разбуженные графы  даже прикоснуться к этими, странным теперь людям, даже по просьбе Кокона.  – Смелее! – Смелее! – кричала  Ку, - это не опасно, надо только первоначально коснуться.  Особенно неудобно было мужчинам: ведь, это как - бы 
 воспринималось, как трусость. Аплодисменты прохлопали, да и всё, а дальше ни кто  и не шевельнулся.. Ну, кто ж, первый если не Костика? Да, похоже его и ждали;  несчастные!  Подскочив к самому ближнему,  (А им оказался Ржавый) Костик сразу сунул руку, чмокнул в щёку, во вторую, потом в губы, потом всё с начала, только он(Костик) уже весел  у него на шее. Оба смеялись, да лобызались, толкали друг -друга как сын с любимым отцом, прибывшие с войны домой, совершенно здоровыми. и счастливыми. В след  за Костей вдохновились на подвиг, то бишь, на программирование  и все остальные члены  семьи, включая  и графа с его подругами.   
И вот,  уже вся новорождённая  подземная семья в присутствии Кокона, подняла тост  за победу, за тем, - за начало великой миссии. И уже после этих двух тостов бывшая  банда ; снова всех расцеловала, да и удалилась через гаражный вход по домам, где они, сразу запрограммировали все свои семьи, с тем, что бы не было всяких там недоразумений, в связи с их отсутствием и по поводу явления новых, прямо – таки божественных личностей в их обличьях. 
И только теперь Ку, видимо контролируя уровень опьянения, вскочила на помост и начала разговор  по делу:  « И так, друзья, - вы в программе!  -И что? – И, как вы себя чувствуете?  Вот и хорошо. Стало быть, вы уже знаете, что мы, сразу же после пленения  самого ярого здесь  врага начали нашу главную миссионерскую операцию под названием – «Лавина» - Каждый из вас пока только осваивается  в новом мышлении, так я вам  слегка помогу, если вы не против. - Не беспокойтесь! –дело простое, а  нам давно уж привычно.  Видели мои действия? И даже сами легко и  приятно передали программу один другому.  –Всего – то дел: - взглянуть в глаза , улыбнуться, и ручку слегка пожать;
 – Так это на  верху  ещё легче делать: посыл тот же, а среда мягче. -  А теперь, представьте, что может творить всего лишь одна  девица  в каком – либо  городе. За час: десять человек, каждый десятый ещё столько же, каждый сотый, каждый тысячный а это лавина прогрессия – За пол дня миллионный город.
А вас всего – то семь миллиардов.  Правда  есть и препоны , сотни наций, столько же религий, а всяких там  партий и того больше. - А секты! А - мафия! А - государства, которые в своих амбициях, иногда бывают пострашней вооружённых банд,  а это всё сопротивление, да ещё какое.
- Разумеется,  всё перечисленное  само собой   отомрёт ,в новой программе.  . –Но ведь это надо преодолеть. Так вот на основании анализа всего изложенного Кокон рассчитал  количество бойцов для последней вашей  земной революции и уже распылил их, и уже есть доклады о готовности из Австралии, из северной Америки.
. То – есть, как это распылили, - спросил Виктор Андреевич ( оригинал)
- О, это детали. – сказала Ку,-  вам и знать - то это необязательно. - У нас есть устройство для продувки памяти. Мы его включили на десять минут и  мощный био поток вынес через наш туннель миллиард с лишним таких «бездельников»; У них ведь только тело отсутствует, но уже есть память, ориентация, двигаться им быстро необязательно, а к трамваю, к метро, к автобусу, а стало быть к поезду и самолёту они не спеша, кое – как добираются к тому же они постоянно связаны с центром и друг с другом, что помогает им ориентироваться с маршрутами, со странами, с городами, с островами, с  погодой на разных материках.
  . - Ну, погоди! - Ну, постой, не унимался Виктор Андреевич, - допустим, добрался он туда, а как с одеждой? с деньгами? с документами? Там ведь это всё должно быть в строгости.

. – Так, это ещё проще – сказала Ку, -Боец - он, хоть бестелесный, но  Кокон если вне  упаковки, влетел , скажем, в баню или в туалет, - вышел в костюме, с деньгами с паспортом, а то и с ключами от автомобиля. -Украл, значит? - А как  полиция … – Как же можно так рисковать? –донимал Сухой, - всё ещё не понимая, а точнее не веря в то, что, только что показанное им во хмелю, можно использовать в таком вот гигантском диапазоне. И почему сразу – украл? миленький,-  заговорила Ку,- вы же вот, будучи в программе,   отдаете мне всё, что имеете, так и новый американец всё своё отдал такому же Кокону после обмена с ним взглядами и рукопожатиями. – Понял – понял!  Всё, милая., извини, замолкаю,  – сказал Виктор Андреевич, и тут же добавил уже с  улыбкой:  «А можно ещё три  вопроса?» Все засмеялись. И Виктор и продолжил свои забавные приставания. 
«Как это они вам докладывают? - Как вы их узнаёте, если все они одинаковы? -  И что это за устройство может быть в вашем кувшине, если он от природы ракушка, и надо полагать несовместимый ни с чем иным, да и вас там несчётно? - Нужный интерес,- согласилась Ку, -  это я упустила. – Отвечаю: - Языка у нас, милый, как такового нет и различать нам бойцов не нужно, ибо на самом деле вся наша семья представляет из себя полный  компьютер,  который даёт только команды в виде сигналов, чем и наводит Бойца на цель.
 – Доклад Бойца про готовность, опять же сигналами, означает только одно: он немедля может приступить к внедрению  программы  минимум десятерым,  находящимся рядом особям, что при таких же  докладах всех бойцов, гарантирует «Оплодотворение»  всех семи миллиардов ваших никчёмных особей .всего за несколько часов вашего, местного исчисления - Но это, конечно же, в идеале,  а, поскольку такового идеала  и быть не может, то , осчастливив первый десяток  Боец и далее будет творить свое дело 
пока он сам  не почувствует глубинные радикальные изменения в окружающем его мире. -Это понятно?- спросила  Ку – Очень даже понятно, - сказал Сухой. .
 Теперь об устройстве, - сказала Ку …- Да, пожалуй, не надо, -сказал вдруг Виктор Андреевич, -Я уже догадался: это устройство в вашем компьютере. – А вот и не совсем так, - сказала Ку,-  в кувшине только начало схемы с «рубильником,» а  вот, проходя  сквозь туннель с ракушками, бестелесный Боец  становится  едва ли не цельным,  приобретая часть  интеллекта, повышенную сексуальность, и только на месте, - человеческий образ, но с таким энергетическим потенциалом
, что хватило бы ещё на миллион  его недоразвитых пациентов. 
Разумеется, после такого общения, всё еще взволнованный, Сухой сел. Но вскочила маша: «А давай, милая, разберёмся! Ты вот сама – то знаешь: когда нам вот теперь ждать эту твою лавину - и как это всё будет выглядеть в этой
нашей, скажем, городской  реальности? - По времени точно нельзя, сказать- призналась Ку -Ну, давай примерно, по вашему опыту, по аналогии, - Кричала Маша, явно выражая состояние всей семьи, обескураженной столь неожиданным нападением такого счастья, в котором пока мало чего понятно, а стало быть и сомнительно.- Да, тут уже можно прикинуть, - сказала Ку. – Вот рассудите: - если сей час уже третья часть докладов,                то часам к двенадцати ночи можно  ждать  девяносто процентов, при которых уже возможна команда  « Фас», если нет «оголенных» больших островов, или целого континента. -Минутку  – воскликнула Маша, а сейчас уже всё схвачено или есть ещё места, где нет наших агентов. Да, есть, конечно, - мелкие острова почти все не охвачены, - сказала Ку. Да и бог с ними! - сказала Ма - А остальные? Про остальные тоже не всё понятно. Давай подождём час – другой, а там хоть что - то проявится
- сказала Кувшинка, и тут же добавила:» Хотя если очень уж грубо могу сказать так: Сегодня ночью я всё - таки дам команду, а завтра, во второй половине дня Лавина будет здесь, и вы увидите её в виде стихийных массовых шествий, гуляний, новых, чистых, весёлых людей, но не для того, что бы пьянствовать а, чтобы  удостовериться в неизвестно откуда взявшемся счастье, от общения с себе подобными, с природой, с городом с самим собой, переполненным, идеями, планами, почти на все темы семьи, города, страны, и ещё  интереснейшего мироздания. – Да?- вдохновенно крикнула Маша. - Ты отвечаешь? – Да, ну, конечно же! – подтвердила  Кувшинка, и вот они  уже в объятьях друг друга
разумеется, больше для успокоения семьи, для продолжения застолья,  и выпить хотелось до невозможности.   
Семья не просто оживилась, таким сообщением, она взорвалась всеми своими, теперь уже двадцатью двумя душами. Девчата кинулись подогревать, накрывать. Мужики, оставшись
за столом, разговорились опять же о непростой задаче охвата  бойцами всех населённых пунктов земли, в результате чего пришли к выводу: «И не надо этого делать, потому как, лавина, если уж двинется, всё рано всех осчастливит но, уже не спеша, - половым путём.» Следующий тост рюмку по предложению Кувшинки семья выпила за упокой сегодняшней  своей жертвы,  несчастной  Эйки. Маша сказала о сестре много сочувственных слов, нарисовала её перспективу и даже всплакнула.
Нина Петровна предложила выпить за Машу. Ку отметила тостом всю семью Сухих.
После чего,  Ку предложила Завязать с пьянством и перейти наконец к подаркам, которые по мнению Костика,сами по себе тоже не исключали и даже просили  нормальных тостов. Первый подарок буквально ошарашил аудиторию. Вдруг, откуда ни возьмись, на плечё Виктору Андреевичу уселся огромный попугай, да ещё закричал на весь зал: «Рубли кидай! Рубли кидай!» Вся семья, давно знала эту историю о том, как Виктор Андреевич с шести до семнадцати лет будучи поводырём, слепого, отца, водил его по всей России скрипкой и песней добывая на жизнь свою тяжкую. А вот приставший к ним попугай не только  спас их от холода, голода,  но увеличив на много сбор, позволил ночевать в тепле, нормально одеться, питаться, и даже покупать книги, что бы продолжать всё - таки обучения таская за собой, ко всему, ещё и тяжёлую сумку с книгами. И чего только не вытворял этот пернатый друг: «Читал» книжный текст, якобы с матом и даже с рифмами, пел соло  под скрипку. Болтал не просто абы – что, но как бы по деловому, добавляя  мат именно к месту , что вызывал хохот толпы, и увеличение сбора естественно.
Кроме того Пуга сам обирал деньги, выпрашивая рубли. Предупреждал о приближении милиции, а то и т дрался , с ними спасая друзей. А сколько раз он сам удирал из под «ареста» находил  их и плакал вместе с маленьким другом имитируя его хныканье так великолепно, как бут– то за это платили деньги.
Да, какие там деньги, господи? Это сейчас за такие концерты, они бы и хату могли купить, а тогда бросали в основном пятаки, реже, мелочь крупнее, а уж если
кто рубль кидал, то толпа ахала, и старалась рассмотреть личность миллионера.
Но, и это ещё не всё. Простите. Не успел народ налюбоваться птичкой, как из ближайшей тени вышел и папа Виктора Андреевича: голый мужчина лет пятидесяти (Скончался - то он на много старшим.)
 вполне зрячий, бледный, растерянный. И  сын его не сразу узнал. За то Пуга, впервые крикнув на всю пещеру мигом уселся на  плечё деда, и ну щебетать, ковырять его клювом, как бы приветствуя и ласкаясь, и это при том, что и умер – то он, похоже следом за старшим хозяином, ибо не полетел за молодым, а остался на могильном кресте старика на высоком берегу, Оки, видно тоже признав себя приболевшим.Отца одели, обласкали, оплакали, посадили за стол, и даже налили рюмку, как всем, без учёта того, что он всё – таки ещё покойник.
- И как тут не выпить, - подумал Костик. Так же подумал и Витёк, переглянувшись
с другом. Оба пригубили за дедулю вместе со всеми, да тут же и выплюнули. А почему? Да  всё элементарно: души их водку не принимали. Витёк, как бы и растерялся. А Костик. поняв изуверский трюк, уставившись в очи Ку,  просто мимикой одной всё –таки выпросил  им по рюмки, и они выпили ещё раз вместе с покойником.
. А вот о причине запрета на  чарку ни от кого  ни – будь а от самого Кокона, он догадался только тогда из той же дремучей пещерной тени вдруг вышла, разумеется,
 как подарок всему семейству, -  его бабуля. Он первый, опрокинув табурет,

бросился к ней, обнял её и расплакался как ребёнок. В след за мужем примчалась и Дина  с халатом, Ольги облепили маманю гроздью.
. Сама же, - настоящая,  юная Баба Оленька представила  «Маме» и трёх чёрных ребят, как своего мужа и мужей её « дочерей,» что Баба, похоже, сразу и не приняла за реальность, а, коснувшись одного, да увидев его улыбку, сама расцвела, перекрестилась, осенила крестом всех, чем и благословила детей на долгую жизнь в мире, согласии и с верой в господа в их тихих душах. Дине Ку подарила маму, Нине Петровне  тоже маманю, умершую всего - то пять лет назад. . Самому же счастливому из Бяк, ожидавшему представления на пост хозяина подземелья, Кувшинка вручила сразу двух чёрненьких, миленьких девочек из его же, древнейшего племени с которыми он тут же юркнул в густую, тень, похоже, ещё и  приняв их за посланцев всего  племени после исполнения своего вдохновенного, но совершенно бесполезно там стенания.
Как и ожидала Ку, теперь сидящая одна за
 неубранным столом, застолье, конечно же распалось на группы, родственные кучки, на пары, которым ах, как хотелось поплакать, по обниматься, поговорить, то - есть, пожить хоть мгновение с родными  людьми хоть и давно, ушедшими от них без права на возвращение. Эти разговоры так и лезли в её сознание. Вот Дина с маманей: « Что это милая? Как мы здесь оказались. Сон что ли?»  -Да, не сон, мама не сон, среда здесь такая. Я живая. Замужем. Муж золотой, самый лучший. Мы здесь такие дела творим, что скоро станем хозяевами этой среды и нам может быть разрешат взять тебя к нам на поверхность.» - А ты как там? – Где это там?  -  Ну, там, где все мёртвые.-  Что ты такоё говоришь? - Как это так? - Я умерла что ли? - К сожалению, да, мама; ты умерла  три года как и папа за тобой умер. - Вы рядышком там, и памятник у вас общий. – О, господи! - А я и не зала. -Лежу себе на диване, да и лежу, ни в туалет, ни поесть ни хочется. -Погоди!- Погоди! – Так если все мёртвые так, как я , то зачем нам с отцом к вам – то? -Мешать только будем.
- За нами уход. - Деньги. –Лекарства. – Раздоры.- Страхи.  А так в год раз вот так повидаемся, если, будет возможно, да и ладно. И вам хорошо, и мы довольные. - А? – Как ты думаешь? А я так не думаю, - молвила Дина, - я ещё и не всё сказала.
Мы ведь можем превратить вас снова в молоденьких, да так, что ты станешь такой, как я, а папа - как Костик. – А? – Что скажешь? Нет, ты мне вначале ответь: «Когда мне назад – то? -  Сегодня пожалуй. - Ага! – Сегодня, значит? - А на диван я
попадаю.? – Попадаешь. -А коль помолодею, то опять, что ль,  стареть придётся Так все ж стареют,- сказала Дина, не смея  обманывать маму в таком роковом вопросе.
- Э, нет,- сказала маманя, - боюсь жить, боюсь болеть, боюсь стареть, Лучше уж на диван, если ты мне гарантируешь свидание хотя бы один раз в год и  даже в этой вот самой яме. – Отца не трогай. – Он тоже не согласится. – Только расстроится. – Так у нас же уже завтра будет совсем другая жизнь, Крикнула Дина, - а вот что там ответила ей маманя, Кувшинка уже  не слышала, ибо она отключившись от людей и от штаба, поставив защиту от всех и вся, сидела одна за столом и горько по человечески плакала. Да – да, представьте себе.
 –Всемогущий Кокон, один из хранителей жизни в самых неудачных  мирах  вселенной и вдруг такое!  Это же нонсенс, противоестественно, а для дела и вовсе предательство. А с другой стороны, как потом оказалось, все Коконы в мироздании собраны из кусков био материи с разных планет, слеплены грубо одной программой без всякого права на индивидуальность и на какую - либо наследственность вообще. Но, это как бы по  проекту. . На самом же деле, у некоторых более продвинутых особей в их горшке, с годами, с веками где – то под «коркой»
начали шевелиться, почти неуловимые признаки индивидуальности. А у «Ку» это дошло до того, что в последнее время, она на всех их объектах даже, почти не осознанно искала хоть что – то знакомое, хоть какие – то признаки своих предков среди в погибающих там глупых аборигенов. И вот поди ж ты: на этой забытой всеми планете  её, как молнией озарило: « Небо! Небо знакомое. Трава. Море. Зори, Люди, Пещеры, Животныё. А вот наскальные рисунки в музее окончательно убедили её  в том, что она родилась когда- то именно здесь на этой планете.
 Вот и теперь, опасаясь повредить своему народу    она всё – таки  выдала  команду ФАС,  тем самым оставив для себя всего несколько часов, а по сути мгновенье для общения с самыми близкими ей людьми. – О, Господи! Теоретически она и могла бы остаться, даже простецкой смертной девицей, Кокон в определённый момент мог бы  и не заметить её отсутствие. Но у неё программа, долг, бездонный навал работы, да  видно и рок такой. Приняв доклады бойцов о выходе фронта лавины
на сороковую  параллель е от Америки до Японии, Ку жестом прекратила свидания сама ж, пригласив  всех к столу, произнесла  следующее: « Дорогие мои, милые, если б вы знали, как мне тяжко с вами прощаться. Спешу сообщить вам о том, что я теперь не просто бродяга без рода и племен, у меня теперь  куча детей, в виде вас и свой дом в виде вашей планеты, на которой, я родилась как только что оказалось.  - Да – да, родилась я именно тут. Я всё уточнила.  И теперь предлагаю
проститься по родственному, и не на всегда, упаси господь, а с производством всех, вас, включая  покойников,  в новых людей, с добавлением к вашей программе линии вечной жизни с вашей гарантией отвечать мне иногда на мои материнские приставания. А мы , со своей стороны: я имею в виду вселенскую администрацию, возьмём на себя охрану вашей планеты от случайных бомбардировок всякими там камнями из неспокойного всё – таки  космоса.
. Все, разумеется, согласились, прослезились. Ку в ответ всех облобызала, слёзно, по матерински,  чем выполнив тут же все свои
обязательства. А, закончив, сказа, «Слышите? Она уже здесь, имея в виду лавину, возьмите и меня на верх; я тоже хочу быть свидетелем начала вашего божеского возрождения. Семья, как тут же отметила Ку,
не бросилась, сломя голову, всё побросав, и в чём попало, как это было бы в прошлой жизни, но убрала на столах, на кухне и возле, приоделась, расчесалась, застегнулась, помогая при этом и бывшим покойникам., и только за тем
 все поспешили к гаражному входу, пропустив вперёд  свою новую супер мамочку.
Некие шорохи сверху  действительно было слышны в  пещере да и в туннеле, но что это вдруг?  - Откуда? -Ведь не было ж, чёрт побери!  - А привыкайте, сказала Ку, мысленно, «услышав» их мысли;  это шорохи поля, - вы теперь, как бы новый подвид на земле, с ощущениями более тонкими и глубокими вплоть, до проникновения в души себе подобных, и даже некоторых близких к нам позвоночных, а стало быть и ситуацию свою каждый из вас будет решать много глубже и шире, с выбором хода из огромного многообразия, от чего и прогресс ваш 
пойдёт значительно ближе к вселенскому, который, я бы сказала, то же несовершенен. Поверхность  по началу встретила их как бы обыденно: 
«покойники,» как и ожидалось,   заохали, задышали, запричитали, заплакали, за обнимались,  Бяки заплясали,  Пуга, спасённый хозяином, заверещал уже в кронах деревьев переполошив всё местное вороньё преимущественно на чистейшем блатном  жаргоне, добавляя ещё и хохот, некого буйного человека.   
 Был понедельник – начало рабочего дня. В парке людей и не должно было быть, Однако в сторонке стояло  несколько мелких групп, явно не местных , новых, возбуждённых, уверенных в себе людей, как оказалось, уже вышедших из корпусов,   
 в ожидании своих, ещё выходящих, и выводящих с собой местных работников, снимающих на ходу халаты,  пожелавших  присоединиться  к ожидавшим
 чтобы продолжить с ними  рейд со  своей несусветной  миссией. Одна из групп заметив только что вышедших наших героев  метнулась было к ним,  но узнав по их лицам своих, вскинула руки в приветствиях и помчалась назад, догонять, остальных, направляющихся к выходу из усадьбы.
Из всего того семье стало понятно: лавина центром  прошла по городу, а такие вот отряды  зачищали окраины так же, как и сама лавина постоянно меняя составы
 потому и летели они пулей, вдохновляемые лёгкой победой,
сметая всё старое и безмозглое, оставляя позади новый, здоровый чистейший мир без единой фальшивой нотки. А вот  и пример подвернулся:
 Два охранника в форме и с автоматами, проходя вдоль  гаражей, узнали Нину Петровну; поздоровались, с ней и со всеми, а Нина и говорит: «А чего это вы, уважаемые, чужих к себе подпускаете? Да и с постов ушли? – разве уже смена?»
Да, мы, конечно как бы и нарушили, - Сказал один, - только вы ведь и сами знаете:
охранять – то уже нечего, незачем, да и не от кого.
Тут все заулыбались, включая и караульных, и  пошли они, милые, в своё караульное помещение сдавать последнее в своей жизни оружие, уже как бы и безработные. А Витёк вдруг схватился: «А где ж она?» – Кто? - Ну, «маманя». И действительно: - где? Все осмотрелись, переглянулись:
 Кувшинки и след простыл. А Витёк тут же и уточнил главное по его мнению: мол, лично он потерял ощущение Мамани сразу после признательных слов охранника, как ни странно. Вывод же Нины Петровны гласил так:
 «И что тут странного? Ушла, милая! Ушла! Простилась. Всплакнула. Удостоверилась лично от постороннего, да и исчезла  в своё небытие, теперь уже семейная и счастливая, с надеждой когда либо  ещё обнять своих земных чудо потомков, но уже  в сегодняшним исполнении.» А кто мне скажет, как это всё? - вдруг воскликнул Костик. Без телесно куда ж? – разве что до Кувшина? – А с Кувшином куда? Да ни в одну, известную мне дырку, такая «бомба» ни как не поместится. Ведь залетели же они раньше, когда туннели, пещеры м всё подземелье было открыто,  а теперь что? А теперь надо им помочь, ну хоть как - то там выбраться! А вот с этим предложением Костика и его жены. Все согласились, и все были готовы бежать … Но всех упредила Маша: - А что нам всем – то там делать?, сказала она, -
 Мне Бяку всё одно представлять, и  друг у меня там, карлики, наверняка, знают такую дырку, так что попробую – ка  я  и сама там управиться. На том и решили. Маша было уже отвернулась.   А Нина ей: « Стой! Погоди! У меня мысль на сто пудов: если ты их ещё застанешь спроси хоть какой – то её адрес, что бы мы могли хоть как – то, хоть когда – то, с ней связаться по очень важному делу, да и пообщаться на радостях. Маша, пообещав, умчалась, а Виктор Андреевич спросил жену: «И что ты там ещё придумала? – Ой, миленький! – Ой не спрашивай! Дай отдышаться! Такой проект! – Такой проект! – Вот сейчас сядем  в мой кабинет и я всё, вам как господу….
Кабинет у Нины Петровны был маленький. Так уж случилось. Десять стульев за столом, диван, два стула Верочка принесла. В общем уселись.
Разумеется, все ждали долгого, хотя и интересного выступлении Нины Петровны
На тему их нового ещё непривычного существования, как вдруг, явившаяся в дверях секретарша сказала: «Вы меня простите. Нина Петровна, но вам и всем надо бы включиться, а то ведь я вас не слышу и вы ничего не слышите. – Да? - удивилась хозяйка, а как, где, что включать? Да, голову, голову включите, и не руками, а мысленно. чуть - чуть напрягитесь. Нина напряглась и  тут же. увидела пещеру,  Машу с Петром, Которые сразу стали помогать всем включаться. 
А, как  включились, Маша, уже как бы  в виде пробы скинула присутствующим свою запись заявления  всемирного правительства  о том, что оно предлагает ликвидировать некое био захоронение  под городом Энском путём  переселения его на такую же планету в созвездии Весов, в связи с чем предлагает хозяйке  известного центра нетрадиционной медицины в городе Энске  Нине Петровне Сухой возглавить этот проект, и в случае согласия немедля связаться с руководителем института космоса Соловейко Петро Николаевичем.
. - О, Господи, - вскричала  Нина Петровна так ведь это всё Кувшинка !  - Умница, золотце, странница вечная!
  - И я о таком мечтала. – Нет, а правительство,  каково! – уже и организовалось! Вот так надо жить и решать дела!- Это вам не вчерашние проходимцы! - Ну, что, миленький, - как ты? – А ты сынок? Костик,  Дина,  вы с нами или как? – А нас с Петром возьмёте, крикнула Маша уже от туда …- И я полечу,  если возьмёте, - сказал самый старший Сухой, с попугаем на плече, похоже, мечтая ещё и космосе. Конечно, возьмём, – Крикнула Нина, тем более мы ни куда не летим. На то есть другая служба. – Мы будем здесь: отбирать, обучать, комплектовать,  отправлять. Нам и  того  хватит  пожизненно. Услышав сие,  на Нине сразу повисли все Оленьки, обе графини. Изъявил желание и сам граф, все три Бяки, мама Маши, мама Нины и даже мама Дины, узнав о беременности своей  несусветной дочки.  А уже, как  Нина  Петровна, была ошарашена новым делом, прежней семьёй, а пуще свободой, исходящей ни от каких то там законов, а от благожелательных душ. Ведь теперь она может б  лечить, полем открыто, почти  бесплатно и всех подряд, заняв для того все кабинеты бывших мошенников, самоучек, и вообще всех врачей от официальной медицины пытающих лечить наугад,  да ещё за деньги, чем становятся в ряд с обыкновенными шарлатанами. Разумеется, всеми этими радостями Нина  тут же поделилась  с семьёй, и неизвестно: сколько бы они ещё заседали, но вошла секретарь  и сказала  следующее: «Нина Петровн, в связи с такими  событиями  в стране, коллектив больницы  приглашает вас и вашу семью  на праздничный обед, в столовую, надеясь получить от вас сообщение о перспективах  работы  нашего предприятия,»               
Нина, конечно, спохватилась о том, что она сама, видите ли, не догадалась, извинилась, засобиралась, а мы с вами, читатель, пожалуй не пойдём на этот праздник, хоть и проголодались. Но вы ж не обессудьте. Уверяю вас: Толи ещё будет, если редактор и главное вы персонально, уважаемый,  будите и впредь благосклонны к моему  странному повествованию.


                КОНЕЦ