Дор. Истоки. Глава XXVI

     Мелодично промурлыкал звонок, и на мониторе высветилось красивое, холёное лицо женщины, привыкшей следить за собой и всячески подчёркивать свою сексапильность и привлекательность. Русые волосы забраны в тщательно уложенный пучок, шейный платочек повязан элегантным узлом, удивительно длинные ресницы обрамляют серо-голубые, точно лунные камни, глаза. Вот только сейчас эти глаза покраснели от слёз, а изящно очерченные губы дрожали от обиды пополам с бешенством. Дор заинтересованно поднял голову. У него на столе лежали два доклада, от Сида и от Альда соответственно, и капитан догадывался о причинах, побудивших Беллу Райт просить его личной аудиенции. Если Сид коротко и по существу изложил произошедшее в камере пыток, то Дир весьма обстоятельно перечислил все грехи мадемуазель Райт и предложил несколько вариантов дисциплинарного взыскания, начиная от штрафа, предупреждения о неполном служебном соответствии и строгого выговора и заканчивая тремя месяцами отсидки в изоляторе, причём Дор отметил, что его заместитель упорно склонялся к наиболее жёсткому варианту. Окончательное решение капитан должен был принять сам.
Он несколько секунд рассматривал с монитора лебединую шейку и высокие, точёные скулы, отметив про себя, что эта женщина, скорее всего, привыкла ко всеобщему восхищению и постарается использовать данное ей от природы по максимуму в разговоре с капитаном. Дир отразил в своём докладе привычку Беллы Райт манипулировать мужчинами и каждый раз себе не впрок. Сегодняшний визит вряд ли станет исключением.

— Прошу вас. — Дор не сделал даже попытки привстать в присутствии дамы, чем, как успел заметить, заслужил едва уловимую обиженную гримасу. — Чем обязан?
Белла медленно и глубоко вдохнула, пытаясь нащупать верный тон в общении с командиром. Она видела его всего два раза, первый раз на общем собрании, когда Рифус Гарт официально представил личному составу своего преемника (Беллу тогда неприятно поразила молодость новоявленного капитана и его откровенно пугающий вид, не сравнить даже с самим Гартом) и второй раз на допросе одного одиозного деятеля, синтезировавшего скей. Деятель попал под ментальный взлом после "усиленных воздействий" и выглядел плохо, что на работе Беллы, впрочем, не отразилось, но когда она узнала, что именно капитан довёл химика до состояния бессмысленно кивающего привидения без половины зубов, молодая женщина дала себе зарок ни при каких обстоятельствах больше не пересекаться с командиром "Красного отдела". Но судьбе были безразличны все душевные терзания Беллы Райт. Нынешний разговор был слишком важен для неудачливой менталистки.

— Я прошу вас... отменить дисциплинарное взыскание, назначенное лейтенантом Диром по окончании моей работы с...
— Помолчите-ка. — Дор бесцеремонно оборвал речь женщины и углубился в доклады. Белле ничего не оставалось делать, как глупо стрелять глазами по сторонам или таращиться в изукрашенный жёлтыми шрамами затылок. Она предпочла изучать белые стены. — То, что я вас принял, ещё ни о чём не говорит. В докладах моих подчинённых отражено, что вы сорвали ментальную трансляцию на допросе особой важности без объяснения причин. И вы требуете отмены взыскания? А вы оптимистка, мадемуазель Райт.
— Я не заслужила подобных мер! — Губы у Беллы дрожали и нос немного покраснел, отчего красивое лицо стало почти уродливым. — Я всегда хорошо исполняла свои обязанности, я никогда не срывала трансляций...
— Ну сорвали же. А, кстати, почему? В докладе Дира указано, что вы не знаете, что могло помешать полному контакту. Хотя некоторые предположения высказали и он, и лейтенант Кайт. Почему вы не объяснили Альду Диру, как руководителю операции, причину неудавшейся трансляции?
— Лейтенант Дир предвзято ко мне относится, — Белла, как могла, отводила глаза, не желая встречаться взглядом с немигающими чёрными буркалами. Капитан был моложе её на пять лет, но подавлял волю не хуже своего треклятого заместителя. А заместитель не далее как полчаса назад чуть ли не плевался при виде Беллы, припомнив ей всё вплоть до того позорного случая в буфете, и только зашедшиеся писком мониторы вынудили Альда сбавить пыл и выгнать проштрафившуюся подчинённую с глаз долой.
— Значит, лейтенант Дир был прав, — Дор снова сунулся в планшет с мелкими строчками доклада, — и вы до сих пор путаете свои служебные обязанности с личными переживаниями, каковых в рабочее время у вас быть не должно. Это неприемлемо, мадемуазель. Кайт заявляет, что вас смутило внимание арестованного, и вы даже высказали своё возмущение. Как это понимать, мадемуазель Райт? Объясните, я вас слушаю, затаив дыхание, у меня впервые такое, ей-богу.
Белла нервно постукивала полированными ноготками о столешницу, стараясь не выдать своего волнения. Она видела, что капитану безразличны все её проблемы, он требовал только объяснений и ничего больше. Чёрные глаза смотрели испытующе и без малейшего намёка на эмоции, лишь тёмные круги выдавали усталость и недосып. "Он даже слушать меня не станет, что бы там ни говорил. Ему всё равно, ему нужен только результат, это же киборг, модификант, он лишён эмоций... "
— Так я вас слушаю, мадемуазель, или же отправляйтесь в секретариат, где распишетесь в приказе об административном аресте на три месяца.
У Беллы волосы встали дыбом. Арест? На три месяца? Ей что, придётся сидеть в этом... изоляторе? С жёсткой койкой, металлическим умывальником в углу и зарешёченной прорезью под потолком? Он что, шутит так или... Нет-нет. Белла даже головой тряхнула. Этого не может быть. Этот изувер не отправит её в камеру за один-единственный срыв трансляции, тем более, что Беллу Райт до сих пор коробило, стоило ей вспомнить тот самый взгляд.
— Мне... Мне было неприятно, что задержанный... пялится на меня.
Дор удивлённо поднял брови. Он признавался сам себе, что поначалу не поверил альдовым выкладкам, в которых его заместитель в красках и со смаком перечислял "подвиги" Беллы Райт на почве гендерных взаимоотношений. Но, как оказалось, Альд Дир почти что и не приукрасил действительность, обозвав женщину "вздорной пустышкой" и прибавив ещё пару эпитетов, характеризующих Беллу не с самой лучшей стороны. Дор мысленно закатил глаза. Интересно, она вообще понимает, по какому тонкому льду сейчас ходит, или нет?
— Мадемуазель Райт, я вот сейчас тоже на вас, выражаясь вашим языком, "пялюсь". Дальше что? Какое вам вообще дело до арестованного, ваша работа это ментальная трансляция и не более того. Свою работу вы не выполнили. Работа не сделана, мадемуазель. Ваше объяснение смехотворно и заставляет меня подозревать, что вы не годитесь для службы в бригаде.
— Я служу уже восемь лет! — Белла пошла красными пятнами от возмущения. Видно, правду говорили про этого ублюдка, что он из сателлита. Никакого уважения к женщине, смотрит на неё, как на пустое место. А ведь Белла втайне рассчитывала на свою внешность и аппетитные формы, которые в кои-то веки могли помочь ей выпутаться из этой омерзительной ситуации. Пусть и пришлось бы зажмуриться, чтобы не видеть это переделанное лицо с тёмными провалами глаз. Чёрт с ним, она и на такое пойдёт, чтобы не попасть в изолятор. Но даже этот отчаянный в своей безысходности порыв обернулся для Беллы полнейшим фиаско.
— Я смотрел ваше досье. Вы перспективный менталист, довольно часто проводите ментальные взломы, трансляции чуть реже. Вас положительно характеризует ваш начальник отдела. За время вашей службы вы не привлекались к дисциплинарной ответственности, хотя так и не отучились влезать людям в головы по поводу и без. Не перебивайте меня, мадемуазель Райт, и не сопите так возмущённо. Я пытаюсь понять, что вас так расстроило на прошедшем допросе. И, пожалуйста, отвечайте правдиво. От этого зависит, какую меру я вам подпишу.
Белле стало понятно, что достучаться до этого модифицированного выродка невозможно, и не помогут ни распахнутые прозрачные глаза, искусно подведённые тончайшими стрелками, ни чувственные приоткрытые губы, ни фигура, вслед которой, раскрыв рот, смотрели девять из десяти мужчин. Десятым был робот-капитан, и Белла поверить не могла, что этот хмырь с равнодушными стеклянными глазами бестрепетно отправит её в камеру. Делать нечего, пришлось говорить, хотя Белла Райт многое отдала бы, чтобы избежать этого позора. Мало ей Альда Дира будто бы.
— Этот человек... он меня разглядывал, как... как кусок плоти.
— Вас все так разглядывают. У вас весьма лакомая плоть, и вы знаете об этом лучше других. Мадемуазель, я же просил не врать. В докладе отражены и трансляция, и ваша реплика. Вас возмутило, что на вас таращился избитый арестант, а не какой-нибудь начальник отдела. — Тут Дор, не стесняясь, фыркнул. — И не просто таращился, а позволил себе мысленно вами восхититься без какого-либо подтекста. Это вас сбило с толку, не правда ли? Какая ирония. Единственный мужчина, который не возмечтал засадить вам с первых минут, будет приговорён к смертной казни. Мадемуазель Райт, ваши ментальные опыты ни для кого не секрет, и уж тем более не для меня. Если вы и впредь позволите себе поддаваться эмоциям на работе, вам следует задуматься об увольнении. Я не посажу вас в камеру, я вообще очень не люблю, когда женщин помещают под стражу. Но вы заплатите штраф с максимальным коэффициентом и получите строгий выговор с занесением в личное дело. Так что на первый раз я вас прощаю, как видите.
Сказать, что Белла потеряла дар речи, значило не сказать ничего. Штраф? С максимальным коэффициентом? Ей что, два месяца теперь перебиваться самым дешёвым сублиматом и забыть о салонах красоты? Выговор Беллу не так уж и расстроил, она вообще не сильно прониклась тонкостями устава ещё тогда, только-только поступив на службу. Но максимальный штраф за какой-то пустяк?
— Господин капитан, — пробормотала она, всё ещё немного ошарашенная, — но ведь этот... арестованный... он согласился на чистосердечное признание, я думаю, в таком случае не имеет значения, как прошла трансляция...
— Он согласился, — кивнул Дор, отметив про себя, что эта фарфоровая кукла так и не поняла, за что ей влепили штраф и выговор, только глаза таращит да ломает тонкие пальчики с идеальным маникюром, — а мог бы и не согласиться. А мог бы начать изворачиваться, врать, как сивый мерин, выгораживать себя, вообще крутиться изо всех сил. Мог бы уйти в несознанку, молчать весь допрос. Мадемуазель Райт, вы не хуже меня знаете, что ментальная трансляция это самый быстрый способ получить правдивые сведения, не прибегая к медикаментам. Дело "Истоков" находится на контроле у государственного канцлера. Это касается безопасности Ойкумены. И вы не имели никакого права отступать от инструкций, даже если на вас вылупился бы целый взвод Артуров Пейнзов. Вы саботировали ментальную трансляцию, вы перемешали свои мысли с мыслями задержанного, отчего в вашей записи форменный бардак. Перед вами ментальную трансляцию проводил Пирс Трей и проводил настолько тщательно и вдумчиво, что чуть было не схлопотал кровоизлияние в мозг. Подумайте над этим на досуге. Если вас не устраивает то, чем вы занимаетесь, вас никто насильно не держит. А ваши выверты уже становятся поводом для шепотков и насмешек. Почему бы вам не уволиться и не перейти... м-м-м... не знаю... в какую-нибудь корпорацию? В "Милз-тек", например. Будете там референткой, может быть, окрутите какого-нибудь топ-менеджера и заживёте, как и мечтали. Присяга для вас пустой звук, "спонсора" здесь вы себе не найдёте, всем уже поперёк горла ваши заносчивость и высокомерие, ни на чём не основанные. Когда ж вы поймёте, наконец, что фигура богини ещё не делает вас богиней. Подумайте об этом, когда пойдёте в секретариат. Я вас не задерживаю.
Белла едва заметно скрипнула зубами. Ей было неуютно в этом царстве стекла и стали под самым шпилем, её раздражало, что она вынуждена была стоять в то время как Дор Стайн сидел в кресле и чуть ли ноги на стол не закидывал, да ещё и курил, не спросив разрешения у женщины (а вдруг у неё аллергия на дым?). Отповедь капитана ясно показала, что снисхождения Белле не видать, слишком серьёзно этот тип относится к нарушениям в работе и дисциплине. "Чёртов киборг". Белле Райт ужасно захотелось узнать, что же он думает о ней на самом деле. Не может такого быть, чтобы этот франкенштейн с изуродованным затылком вообще никак на неё не прореагировал, он женат, конечно, ну и что. Саю Стайн Белла видела мельком пару раз и едва сдерживала смех. Замухрышка с фигурой подростка, разве что волосы роскошные, густые и блестящие... но до Беллы этой плоской анорексичке как до луны пешком. Женщина чуть прикрыла глаза и сосредоточилась, комкая для виду в пальцах платочек.
Дор наблюдал за этой картиной и поражался, насколько у мадемуазель Райт отсутствует инстинкт самосохранения. От любопытства кошка умерла. Она что, ни минуты уже не может прожить без копания в чужих головах? Или добыча в звании капитана перекрывает все риски? Ну, раз так, решил Дор, попробуем немного окоротить эту Снежную королеву, "шлюшку-недотрогу", как неожиданно прямолинейно выразился Альд Дир. Он откинулся в кресле, придав лицу выражение бесконечной усталости. На Беллу капитан не смотрел.

     "Ну, что замерла, кошечка? Давай, проси. Ты же для этого настаивала на аудиенции, чтобы выклянчить у меня отмену взыскания? Ну так проси. Давай-давай, а я пока дверь закрою. Смотри, какой большой и удобный стол. Ничего, потерпишь, лучше ведь так, чем неделя без маникюра?.."
Белла изумлённо вытаращила глаза, инстинктивно сделав шаг назад, и попыталась закрыться рукой. Дор покачал головой:
— М-да, все сплетни о вас оказались правдой, как ни прискорбно. Не тянитесь к пуговкам, вы мне на фиг не сдались, это не говоря уже о том, что подобным способом вы добьётесь лишь увольнения в связи с неполным служебным соответствием. Идите в секретариат, пока я не передумал. Пустых камер у нас хватает.
Белла снова пошла красными пятнами, уродовавшими лицо, закусила губу и чуть ли не бегом выскочила за металлическую дверь, забыв даже испросить разрешения удалиться. Мысль о том, что проклятый киборг специально мысленно раздевал её только для того, чтобы унизить окончательно, не давала ей покоя. Сукин сын, хамло сателлитское, чтоб он сдох... Да ещё штраф с максимальным коэффициентом. Но больше всего её бесило то, что капитан может поделиться своими наблюдениями с заместителем или дружками-модификантами... и с Нортом тоже, Белла помнила, они вместе работали в "Эребусе". Впервые за восемь лет Белла Райт всерьёз задумалась о смене места работы.

*    *    *

     Получив уведомление от Гельта Орса о строгом выговоре с занесением в личное дело Беллы Райт, Дор едва заметно выдохнул и с тоской вперился в потолок, почти полностью скрытый клубами едкого сизого дыма. Капитан предпочитал крепкие сигареты. На одно-единственное мгновение он задумался, насколько многое в их работе зависит от человеческого фактора. Можно рассчитать и предвосхитить всё: сектантские прятки, оппозиционные движения, бестрепетное обрубание концов и даже использование втёмную молодых мажорчиков. Всё можно было предугадать при желании и известном аналитическом складе ума, но вот человеческий фактор никаким расчётам не поддавался. Белла Райт, роскошная красавица Белла... пустышка с божественным телом и полным отсутствием мозгов, повёрнутая на поисках мужика с кошельком и положением. Дору не было жалко молодую женщину с внешностью богини, пусть даже эта трансляция стала её единственным проколом. В бригаде нет места охотницам за мужчинами, а уж если Белла Райт настолько глупа, что думает, будто её ментальные выверты никто не замечает, то она глупа вдвойне. И эта "ожившая Галатея", по мысли Артура Пейнза, из-за своих тщательно выпестованных комплексов и заморочек умудрилась сорвать ментальную трансляцию аккурат тогда, когда Дир выбыл из строя. Дор Стайн вздохнул и прикурил от бычка. Самоотвод не позволял ему лично разбираться во всех тонкостях дела "Истоков", а Эдвин Вирс, предупреждённый четыре раза, до сих пор не давал знать, пришла ли Сая в сознание после операции. Плюс неведомый хакер, предмет восхищения Шона Корка. Плюс Стейн Амбис, он же ангел, он же Верный. Плюс ни одного реального подозреваемого в деле, затрагивающем государственную безопасность. Дор раздавил в пепельнице бычок. Нормальные люди от таких дел лысеют, он лишён даже этого. На одно краткое малодушное мгновение он подумал о "рубиновом рассвете". Нет. Нет-нет-нет. Он не имеет права на слабость. Он командир особой бригады, сколько бы на него ни орал канцлер и сколько бы самоотводов ни предлагал ему Дир. Он не позволит эмоциям взять верх. Хотя в разговоре с Беллой Дору больше всего хотелось встать и залепить этой идиотке пощёчину. Неужели она и впрямь думала, что стоит ей раздвинуть ноги, как капитан растает, аки лёд в стакане, пустит похотливые слюни и немедля отменит все штрафы и взыскания. Эта мысль Дора немного развеселила, и он вызвал водителя. Пора домой, хоть и рановато, пока он окончательно не сбрендил со всеми этими делами.

*    *    *

     Сая медленно, как в полусне, приоткрыла глаза. Тело было словно налито свинцом, боли почти не было, но девушку точно впечатывал в постель громадный механический пресс. Она слабо скосила глаза в сторону. Лазарет. Или больница. В любом случае больничная палата, куда она попала после... Сая задохнулась. Она вдруг с кристальной ясностью вспомнила свою поездку домой... и чёрный внедорожник, летящий на её машину, страшно и неотвратимо. Она вспомнила, как Дон изо всех сил выкручивал руль... а потом треск, удар и боль. Всесокрушающая боль, пронзившая каждую клеточку её тела... искры из глаз и тёмное марево в кровавых сполохах после... а потом... через тысячу лет... силуэт Пирса и его взволнованное бормотание о позвоночнике... и снова тьма.

     Фил вбежал в палату как только датчики пропищали о приходе пациентки в сознание. Им овладела внезапная паника. Что делать? Поставить в известность доктора Вирса? Или сначала капитана, тот ему все нервы истрепал, повторяя как заклинание, чтобы Фил немедленно информировал его об изменениях в состоянии жены. Фил стоял на пороге палаты, мысленно обливаясь слезами облегчения, и не знал, что и предпринять. Медик в санитаре Филе на пару минут уступил место взволнованному мужчине. Он на цыпочках вошёл в палату и замер.
Сая смотрела на него блестящими от слёз глазами, молодой человек аж дёрнулся, с ужасом представив, что наркоз сошёл полностью, и теперь девушка вынуждена терпеть боль во всём теле. Но Сая, казалось, не чувствовала боли. Её мучило что-то другое.
— Фил... Я... Я в лазарете, да?
— Да. — Филу стоило больших трудов не подскочить и не сжать хрупкие пальчики в своей ладони. — Вы в лазарете Отдела, вам провели операцию...
— Что случилось, Фил? Я помню... помню внедорожник... он в нас врезался, да? — Сая шмыгнула носом.
— Да, — прошептал Фил, не сводя глаз с бледного измученного лица, — вы попали в аварию. Вас привезла сюда неотложка, доктор Вирс сразу же распорядился об операции. Как вы себя чувствуете?
— Плохо, — Сая с тихим стоном устроилась на подушке поудобнее, — всё тело словно гудит... и в голове каша...
— У вас все показатели в норме, — Фил ободряюще улыбнулся, — а слабость это естественная реакция на наркоз. Вам руку заново собирали и зашивали порванные сосуды, которые были повреждены осколками... рёбер. Сейчас главное покой и неукоснительное следование рекомендациям доктора Вирса...
— Я попала в аварию? — Сая наморщила лобик. — Да... помню... какой ужас... а Дон? Что с ним?
— Сержант Дон Милн погиб, — тихо сказал Фил, — как и водитель внедорожника. Мадам Стайн, вам сейчас нельзя волноваться... Я сообщу доктору Вирсу...
— Дор. — Сая смотрела на Фила не мигая, точно сама была модификанткой. — Я хочу видеть Дора. Пожалуйста. Хотя бы на пять минут. Позовите его, я знаю, что мне нельзя долго говорить. Пожалуйста, Фил, позовите капитана.
Фил опустил глаза. Он и так бы не признался Сае, что вовсе не ассистировал Вирсу на операции, его квалификация не позволяла даже близко подходить к операционному столу, но то, что он, Фил, вместо того, чтобы возвращать Саю к жизни, был вынужден обрабатывать ожоги Альда Дира... Дира Фил боялся. Это был человек, знавший, что такое боль. Настоящая боль. И он умел её причинять, Фил видел это в остекленевших от лошадиной дозы анальгетиков глазах. Некая сумрачная дымка, что была незаметна обывателям, но Фил, медбрат, насмотревшийся на страдания, видел её как на ладони. И он боялся Альда Дира. А Дир, наполовину сгорев, вытащил Саю из полыхающей машины. И теперь скромный медбрат даже не знал, как и относиться к самому страшному из заместителей капитана.
— Позовите Дора, — Сая всхлипнула, — пожалуйста. Всего на пять минут.
Её захлестнуло мучительное чувство дежавю наоборот; два года назад она вылавливала Эдвина Вирса в самых неожиданных местах, умоляя разрешить ей навестить мужа, лежавшего в коме, а сейчас она сама, в палате, с переломами, требовала от несчастного Фила капитана в палату, незамедлительно. Сая понимала, что медбрат не уполномочен принимать такие решения, но тихо надеялась на его рыцарскую платоническую любовь и готовность исполнить любое её желание. И Фил, трясясь всем телом, пробормотал:
— Я должен буду поставить доктора Вирса в известность...
— Постфактум. — Сая постаралась улыбнуться. — Если что, валите всё на меня. Я жена капитана и имею право на непредвиденные взбрыки.

     Ещё никогда Дор не собирался с такой скоростью, даже во время своего обучения у Сида. Звонок Фила застал его врасплох, но только на мгновение. В следующее Дор уже зашнуровывал ботинки и, наплевав на все приличия, оседлал "Томагавк" и рванул с места, оставив на асфальте чёрные дымящиеся следы от протекторов. В Отдел он приехал через десять минут, чуть ли не на ходу спрыгнул с мотоцикла и, пролетев мимо опешивших охранников, быстрым шагом направился в медблок, непроизвольно ослабляя галстук, который внезапно начал сдавливать горло.

     В палате он увидел бессменного Фила, который, кажется, всё это время не спал и не ел. Медбрат поднял на Дора покрасневшие от усталости глаза и непроизвольно поёжился. Сейчас капитан выпрет его из палаты к штырькам собачьим, и Фил даже не посмеет возразить. Но Дор не собирался выгонять санитара, только согнал того со стула и подсел к койке. От увиденного у него сжались кулаки.
Сая полулежала на специальной подушке, тело охватывали эластичные повязки, не сколько фиксирующие грудную клетку, сколько помогающие правильно дышать. Сломанная рука в обрамлении винтов казалась чем-то инородным, будто протез, но по-другому закрепить собранную по кусочкам конечность было невозможно. Сама Сая была очень бледной, носик заострился, под глазами залегли тёмные круги, дыхание поверхностное от боли в груди. Дор снова мысленно пообещал себе, что так или иначе, но он найдёт того выродка, который организовал эту аварию, и этот человек трижды пожалеет, что родился на свет.
Сая осторожно повернула голову, и её лицо осветила слабая улыбка. Фил опустил глаза. Никогда в жизни ему не удостоиться подобной улыбки, и он сделал ещё пару шагов назад. Внутренний голос подсказывал выйти в коридор, а не маячить бесполезным болванчиком в палате, но решиться на этот шаг медбрат не мог. Пусть уж лучше капитан сам его выгонит.
— Дор..
— Тихо, тихо. — Дор осторожно погладил пальчики здоровой руки. Они были прохладные и какие-то... безжизненные. — Я же вижу, тебе больно говорить. Меня и так Фил на пару минут пустил.
Фил на всякий случай отошёл к двери.
— Да... я попросила... что со мной... с нами произошло...
— Авария. — Дор старался не выдавать эмоций. — В твою машину врезался внедорожник. Сейчас департамент дорожно-транспортных происшествий проведёт все необходимые процедуры и экспертизы и пришлёт мне результаты. Не волнуйся. Главное, что ты жива, а кости срастутся. Только не переживай понапрасну. Всё уже кончилось.
— Дон, — Сая всхлипнула и скривилась от нарастающей боли в груди и боках, — Фил сказал, он погиб...
— Да. Погиб. Это ужасно, но я прошу тебя, не думай об этом. Милна не вернёшь, а тебе нельзя волноваться. Пожалуйста, бельчонок. Не терзай себя, ты ни в чём не виновата, это такое... — Дор мысленно обливался холодным потом от собственного вранья. — Чудовищное стечение обстоятельств. Слава богу, что ты жива.
Сая снова всхлипнула и попыталась сжать пальцы мужа. Выходило плохо. И тут вдруг она вытаращилась на него, точно вспомнив что-то, отчего по щекам у неё вновь потекли слёзы.
— Дор... а Пирс? Что с ним, он в порядке?
"Пирс? Мать честная, Пирс-то тут при чём? Ей что, Фил успел разболтать о допросе? Вот ведь трепло."
— Пирс? Да в порядке он... что ему будет... лежит в лазарете, приходит в норму... а почему ты спросила?
— В лазарете... да... конечно... — Сая шмыгнула носом. — Какая я дура... конечно, ему тоже досталось там... в машине...
"В машине?!" И тут Дора словно обожгло изнутри, он смотрел на заплаканное лицо жены, покусывающей губы от боли в теле, видел эти залитые слезами глаза и с ужасом понимал, что точно так же, через пелену темнеющего сознания она и увидела фигуру своего спасителя. А сложением и цветом волос оба его зама были довольно похожи.
Врать дальше становилось бессмысленно. Альд Дир лежал через пару палат от Саи, и кто-нибудь из медперсонала обязательно проболтается или она сама ненароком услышит обрывки разговоров. Дор несколько секунд помолчал, формулируя ответ. Хотя, как ни крути, а вариант был всего один.
— Сая, Пирс лежит в лазарете и отходит после ментальной трансляции. Его не было в тот день на шоссе. Это... был не он.
— Как? — У девушки приоткрылся рот. Серые глаза смотрели со смесью недоверия и опаски. — Но я же видела...
— Ты видела не Пирса. Пирс в лазарете. Тебя вытащил Альд Дир.

     Сая как-то странно всхлипнула и уткнулась взглядом в белое одеяло, укрывавшее её ноги. Она ничего не говорила, и Дор не знал, о чём она думает. Было видно, что девушка то ли не верит его словам, то ли считает их злой шуткой. Она тихонько дышала, опасаясь делать глубокие вдохи, молчала, глядя в одну точку, а потом вдруг подняла голову. Дор мог поклясться, что никогда не видел в глазах жены столько боли.
— Это неправда, — тихо сказала Сая и даже головой потрясла, — нет-нет, это неправда. Я... я же видела Пирса...
— Ты обозналась. Я понимаю, у тебя всё плыло перед глазами, вот ты и перепутала. Тебя вытащил Дир. Он сейчас лежит по соседству, с разбитой головой и ожогами рук и спины, весь обвешан капельницами. Когда он вытаскивал тебя, загорелось разлитое топливо. Он сумел прикрыть тебя от огня, но сам обгорел... у него ткань в кожу вплавилась. Но он тоже жив...
— Не может быть, — потрясённо прошептала Сая, вцепившись ослабевшими пальчиками в рукав Дора, — но как же... что он... Почему он был там?
— Ехал в кабак, — невесело усмехнулся Дор, — я отпустил его до конца дня. Ехал в "Дуэль на саксофонах", ты помнишь, это недалеко от нас. Ехал-ехал... и приехал. Сая, бельчонок. Я понимаю, тебе нельзя волноваться, я сам тебя просил, но... Это была не авария. Это было покушение. На твою жизнь. Внедорожник летел по встречке специально. И Дир подставил ему свой кабриолетик, чтобы "Супердрайв" успел вырулить. Но всё пошло не так, не так, как планировал злоумышленник и не так, как хотел Дир. Та машина врезалась в вас на дрифте, у отбойника. Лобовое. Не выжили ни Милн, ни тот водитель. А ты осталась заблокированной в автомобиле, и Дир еле успел тебя вытащить наружу. Прости, бельчонок. Вот такая петрушка.
Сая слушала, приоткрыв рот, ловя каждое слово, и на глаза её вновь набегали слёзы. Покушение? На неё? Но зачем, во имя всего святого, зачем?!
— Чтобы заставить меня прекратить расследование. Сая, давай мы об этом поговорим, когда ты поправишься. Сейчас не думай ни о чём. Главное, ты жива, повторяю тебе. Главное, ты жива...
— Значит, это был Дир. — Девушка закусила губу. — Зачем он это сделал? Жить надоело?
— Да. — Дор посмотрел ей в глаза, понимая, что никогда не расскажет Сае историю Альда Дира. — Ему уже давно надоело жить. А он, сукин сын, всё равно выжил. И спас тебя.
— Я понимаю... Я должна испытывать к нему благодарность. Но я не могу. — Сая закрыла глаза. — Просто не могу.
— Бельчонок, Альд Дир проживёт без твоей благодарности. Все его эмоции давным-давно умерли, тридцать лет назад. А спас он тебя, потому что это нормальный поступок. Для любого мужчины, даже для лейтенанта Дира.
— Лучше бы это был Пирс... — Сая тихонько застонала, устраиваясь поудобнее, и к капитану подскочил взволнованный Фил:
— Господин капитан...
— Да-да, — Дор поцеловал жену в щёку и встал, — я понимаю. И так подзадержался. Сая, — он обернулся к жене, — не принимай так близко к сердцу. Мне безумно жаль Милна, а когда я смотрю на тебя, у меня точно нож по сердцу. Но всё уже кончилось. Тебе надо расслабиться, перестать плакать и выполнять указания Эдвина Вирса. А ту сволочь, которая устроила это, я найду.
— Лучше бы это был Пирс, — повторила девушка и закрыла глаза. Дор помолчал пару минут, борясь с подступающим к горлу комком, а потом вышел, кивнув Филу на прощание. Капитан почти физически чувствовал боль жены, боль, которая была сильнее сломанных рёбер и раздробленной руки. Но облегчить эту боль Дор не мог.



Продолжение: http://www.proza.ru/2017/06/11/1843