Проверка 2-Главы 12-13

                Глава 12


     На столе полковника ФСБ Дмитрия Павловича Зеленина зазвонил телефон. Вызов пришёл от самого директора.
     – Я получил вашу записку, – сказал Бабурин. – Казакова нет на месте, поэтому звоню вам. Материалы по делу «Подросток» направьте в Следственное управление, оно передаётся туда. Вам нужно будет зайти к Николаю Владимировичу и ответить на его вопросы. И возьмите с собой того, кто непосредственно вёл дело.
     Получив этот приказ, полковник тут же позвонил майору Лобову:
     – Сергей, скажи своим орлам, чтобы все материалы по «Подростку» передали в Следственное управление, а сам иди ко мне. Нас с тобой отправляют к Можейко. Генералу некогда рыться в ваших бумагах, поэтому ты ему быстро обо всём расскажешь, а я при этом поприсутствую.
     – Мило! – сказал Сергей Николаевич. – Мы проделали большую часть работы, а теперь...
     – Это ты не мне говори, а директору, – перебил его Зеленин. – А о большей части работы... Я думаю, Сергей, что её ещё будет много! А когда пойдём на контакт, запросто можно напортачить. Лучше, если этим будут заниматься не наши ребята, а кто-нибудь другой.
     Зеленин не стал брать служебную машину, воспользовался своей, и через двадцать минут оба офицера уже сидели в кабинете начальника Следственного управления генерал-лейтенанта Можейко.
     – Мне об этом деле почти ничего не известно, – сказал им Николай Владимирович. – Директора оно заинтересовало, и он передал его нам. Расскажите, с чего всё началось и что вы успели сделать.
     – Я думаю, что будет лучше, если вам расскажет майор Лобов, – сказал Зеленин. – Он вёл это дело и знает подробности.
     – Всё началось с одного исцеления, – начал рассказывать Сергей Николаевич. – Молодому и талантливому физику Олегу Снегову не повезло в возрасте тридцать два года заболеть саркомой. Сейчас это заболевание лечат примерно у половины пациентов. Снегов не попал в половину счастливцев. Жить оставалось недолго, поэтому можете представить удивление его лечащего врача, когда месяц назад уже списанный им пациент пришёл на приём с прекрасным самочувствием. Мало того что его ничего не беспокоило, на почти полностью облысевшей голове начали густо расти волосы.
     – И что показали анализы? – с интересом спросил генерал.
     – Его сразу же взяли в работу, – продолжил Лобов. – Исследование показало, что полного исцеления не произошло, но опухоль уменьшилась в несколько раз, и поражённые ткани буквально на глазах замещаются здоровыми. За два дня, которые он пролежал на больничной койке, от болезни не осталось и следа. Естественно, медики попытались разобраться. Причин выздоровления не нашли, но чем дольше исследовали, тем больше поражались. В результате болезни и её лечения Снегов превратился в развалину, а после чудесного исцеления в течение нескольких дней стал эталоном здорового человека. Когда этот «больной» со скандалом ушёл из центра, у него на голове уже была густая шевелюра. По наблюдениям медиков, волосы росли в двадцать раз быстрее обычного. Лечащий врач уцепился за слова Снегова о том, что в первый раз он хорошо почувствовал себя на вечеринке у отца.
     – Кто его отец? – спросил генерал. – Фамилия Снегов кажется знакомой.
     – Известный физик профессор Николай Алексеевич Снегов, звания и награды которого долго перечислять. Ему шестьдесят девять лет, но сейчас не дашь больше пятидесяти.
     – Сейчас? Из ваших слов следует, что недавно он выглядел на свой возраст?
     – Совершенно верно, – подтвердил майор. – У него были лишний вес и гипертония, а у жены – лёгкая форма сахарного диабета.
     – Попробую догадаться, – сказал генерал. – Она тоже помолодела и оба избавились от болезней?
     – Так и было. Кроме того, старшее поколение семьи Снеговых сбросило лишний вес. Жена похудела на десять килограммов, а муж сбросил больше. Это определили уже позже, когда это дело попало к нам. Во время визита врач ничего толком не узнал. Удивился цветущему виду физика и убедился в том, что тот не хочет с ним откровенничать. Врач оказался настырным и с большими связями. Он не пожалел времени, чтобы больше узнать об этой семье. В результате выяснил, кто ещё был на вечеринке. Это двое учёных очень преклонного возраста и ректор МГТУ, который лет на пятнадцать моложе их.
     – И все помолодели, сбросили лишний вес вместе с болячками и прыгали зайчиками?
     – Примерно так, – кивнул майор, – Только Брагинский с Никитиным были худыми и набрали вес до своей нормы, а Самохин сбросил двадцать килограммов. Все заметно помолодели и избавились от болезней. Никто из них не стал откровенничать с врачом, поэтому он пришёл в нашу контору.
     – Теперь рассказывайте, что накопали вы.
     – Исцеление почти наверняка произошло на вечеринке, поэтому мы за неё и уцепились, – сказал Лобов. – Эти вечеринки бывают у них по два-три раза в месяц, и состав всегда один и тот же. На этой не присутствовал профессор Ляхов. Заболела жена, поэтому он не смог приехать. Было и ещё одно отличие от других таких посиделок. Профессор Никитин притащил с собой внучку.
     – По вашей записке это девочка, которой нет четырнадцати. Странный поступок – привести её в компанию учёных. Чем это мотивировалось?
     – Ей две недели назад исполнилось четырнадцать. Сначала мы попытались спросить самого Никитина, но он отказался говорить о внучке. Когда нажали, он нас послал.
     – Нет у людей уважения к органам, – хмыкнул генерал. – Что об этом сказали остальные? Их не удивил поступок товарища?
     – Все восприняли появление этой девочки, как нечто само собой разумеющееся. Брагинский тоже не стал о ней говорить, а Самохин сказал, что не видел таких умных детей. Она якобы не училась в седьмом классе, а потом за месяц подготовилась к экстернату и сдала его на одни пятёрки. Продемонстрировала этой компании прекрасное знание иностранных языков и покорила умом и юмором. Он сказал, что такую возьмёт в свой университет без экзаменов. Вроде бы Никитин для этого её и привозил.
     – Мог бы просто поговорить о ней с другом, а она потом сослалась бы на деда, – сказал Можейко. – И почему она не училась в седьмом классе? Болела?
     – Тогда нам на этот вопрос никто не ответил. Её дед не захотел, а остальные не знали. Им просто вскользь сказали, что были обстоятельства.
     – Как она выглядит?
     – Ниже среднего роста, хрупкого сложения, но очень сильная. О последнем мы узнали позже. Вот её фотография.
     – По-настоящему красивая девочка, – сказал генерал, рассматривая фото. – Такая красота – редкость. Ладно, рассказывайте дальше.
     – Дальше стали разбираться с её семьей. Отец подполковник полиции, служит в областном Главном управлении, а мать работала там же экспертом-криминалистом, но потом ушла в декрет и уже не вернулась на работу.
     – Почти наши люди. Выяснили, как девочка оказалась в Москве?
     – В том-то и дело, что нет. Родители были на виду и никуда не уезжали. Могли отправить с кем-нибудь из знакомых... Дед незадолго до этого летал в Ростов-на-Дону, но он её не забирал. В семье есть старшая дочь и недавно удочерили семилетнюю девочку.
     – Странный поступок для людей их возраста, уже имеющих двух дочерей. Продолжайте, майор.
     – Мы с самого начала сосредоточились на Насте. Решили выяснить, почему не ходила в школу, и узнали, что летом она пропала и была объявлена в розыск. Через девять месяцев появилась, и отец привёз её в управление закрывать дело о пропаже. Я советую посмотреть сохранившуюся запись разговора.
     – Они хранят такие записи? – удивился генерал.
     – Другие убирают, а эта сохранилась, потому что многие записали себе на память.
     – Обязательно посмотрю. Скажите вкратце, кто виноват в пропаже.
     – Судя по записи, она сама. Сбежала в станицу, где годом раньше отдыхала с семьей. Познакомилась там с одним выжившим с ума стариком и заплатила ему за проживание. За забор не ходила, а к деду уже давно никто не ходит. Наш работник к нему ездил. Старика не назовешь нормальным, но совершенно безобидный. Соображает достаточно для занятий хозяйством, но не помнит ничего, что случилось несколько дней назад. Следов проживания девочки не нашлось, но прошло уже много времени. Уезжала она изучать индийскую философию. Отрешение от мира вещей и всё такое. Выдумка, но придумано так, чтобы было трудно проверить. У полиции навалом работы, поэтому никто ничего и не проверял.
     – Экстернат?
     – Подала заявление и через месяц сдала на все пятёрки. По мнению учительницы английского, язык Настя знает лучшее неё. А на вечеринке она прекрасно говорила на испанском. Да, в шестом классе у неё была посредственная успеваемость.
     – Моих бы внучек отправить к этому деду, – проворчал генерал. – Что ещё накопали?
     – Она похорошела и стала очень сильной. В управлении один из тренеров занимается с дочерьми офицеров борьбой. Настя ходила на их секцию отрабатывать приёмы какого-то нового стиля и валяла девушек, на два года старше. Неделю назад вся женская часть семьи Никитиных, кроме старшей сестры, исчезла. Когда Николая по нашей просьбе спросили сослуживцы, он ответил, что они отдыхают на Кубе. Мы проверили: ни с одним рейсом они на Кубу не вылетали. В последние дни выяснили, что документы на Ольгу по детскому дому – это подделка: её там никогда не было. Кто такая Ольга, и откуда она взялась – никто не знает. Личное дело оформляла директор, но она об этом ничего не может вспомнить.
     – Не может или не хочет?
     – Мы проверили своими средствами, и ни одно не дало результата. Похоже, что кто-то заставил выполнить работу, а потом стёр память. В работе специалистов опеки нарушений не выявили, но настораживает один факт. Обычно детей оформляют от месяца до трёх, а Ольгу оформили за два дня. Если была взятка, о ней тоже никто не помнит.
     – Интересная семья, – сказал генерал, – и много странностей, но, кроме личного дела малышки, зацепиться пока не за что. Что говорят те, кто их знает?
     – В школе заметили, что Настя поумнела и повзрослела. Сверстники уже не интересуют, она так и сказала одноклассникам. На вечеринке говорила, что собирается за год закончить школу. Об остальных мало что могли сказать, их поведение не изменилось, разве что старшая дочь после выздоровления от ножевых ранений поссорилась со своим женихом.
     – Что с ней произошло?
     – Попытались затащить в машину два азербайджанца. Она использовала баллончик с перцем и попала одному в глаза, а второй ударил её четыре раза ножом. Оба преступника пойманы, осуждены и отбывают наказание. Это случилось вскоре после возвращения Насти и напрямую с ней не связано, поэтому сначала мы только посмотрели материалы полиции.
     – Сначала? Надо полагать, что вы что-то накопали?
     – Один из моих офицеров обратил внимание на очень короткий срок выздоровления, – ответил Лобов, – Когда начали разбираться, выяснили, что ранения были очень тяжёлые. Рана на животе не представляла большой опасности, но три ножевые раны на груди... Медики уже не надеялись вытянуть, но всё изменилось, после того как в палату, куда девушку положили после операции, ворвались её отец и сестра.
     – Ворвались? – удивился генерал. – Подполковник полиции ворвался в реанимацию?
     – Их пустили в отделение и сказали о тяжёлом положении старшей дочери. Видимо, он знал о возможностях Насти, потому что помог ей добраться до сестры и  не дал вмешаться врачу. Настя как-то смогла отогнать медсестру и вцепилась в сестру, как клещ. Когда прибыли санитары, девочку пришлось усыпить наркозом. Учитывая состояние пострадавшей, посчитали опасным применять силу. Она обнимала сестру до тех пор, пока не потеряла сознание.
     – И как после этих объятий изменилось состояние старшей сестры?
     – Ей стало гораздо лучше, а потом быстро пошла на поправку. Когда разрешили посещения, первой к ней тоже пришла Настя. После этого сестра уже через несколько дней была здоровым человеком. Её держали в больнице в надежде найти причину такого быстрого выздоровления, пока родители не настояли на выписке.
     – А это зацепка! – сказал генерал. – Камера в палате была?
     – Только в реанимации. Учитывая то, что мы узнали позже, Настя могла зайти в палату и всё сделать без отца и без скандала, но побоялась из-за камеры. И лечение ей пришлось растянуть, чтобы не вызвать ажиотажа слишком быстрым исцелением.
     – Вы что-то сказали о её возможностях?
     – Мы начали заниматься подругами, – сказал Лобов. – Две девушки, с которыми она дружила последнее время, ничего не сказали, хотя явно что-то знают. Одну из двух школьных подруг удалось разговорить. Когда мы стали расспрашивать о Насте, она кинулась её защищать. Мол, гипноз это не преступление, а эти придурки сами виноваты. Выяснилось, что Настя сказала обеим о своих способностях гипнотизера. Дала каждой по розе, которые исчезли на их глазах. Когда вечером гуляли в сквере, натолкнулись на местную шпану. Там не было ничего опасного, но Настя была не в настроении и решила развлечься. Она внушила всем, что превратилась в Чужого из американского фильма. Гипнозом это внушение быть не могло, потому что она не произнесла ни слова, а в сквере было уже темно. Иллюзия вышла настолько убедительной, что один из парней потерял сознание, а остальные обделались и разбежались. Мы потом поговорили с тем, кого подобрали полицейские. По его словам сквер осветился, и в нём возникло двухметровое чудовище. Оно хлестануло себя хвостом, зашипело и выдвинуло внутреннюю челюсть. Он назвал своих приятелей, и те всё подтвердили. Вторая подруга, когда ей это рассказали, перестала молчать и набросилась на нас с обвинениями, что это мы подвергли Настю каким-то испытаниям, ставили над ней опыты и сейчас не даём нормально жить. Кое о чём им намекнула Настя, а остальное она додумала сама.
     – Девочку забирают на девять месяцев и подвергают каким-то испытаниям... – задумался генерал. – Видимо, она их прошла, если вернули, да ещё наделили такими способностями.
     – И к нам она с этими способностями не пошла, – добавил до этого молчавший Зеленин. – Я думаю, что она ждёт, когда мы на неё выйдем, иначе вела бы себя осторожней. Я бы не стал давить и угрожать хотя бы потому, что мы не знаем всех её возможностей.
     – Это мы решим сами, – недовольно сказал Можейко. – Скажите лучше, чем вы занимались сейчас?
     – Мы хотели получить санкцию на проверку отелей на побережье Кубы, – ответил Зеленин, – а здесь собирались поработать с участниками вечеринки. Времени было мало, а у меня в отделе всего шесть офицеров и это дело не единственное.
     – Как ты думаешь, почему забрали дело? – спросил Лобов, когда вышли от генерала.
     – Директор понял, с чем мы столкнулись, – ответил Зеленин. – Когда несколько старых развалин в считанные дни превращаются в полных сил пожилых людей... Я думаю, это произвело гораздо большее впечатление, чем излечение от саркомы, хотя наверху тоже умирают от болезней. После этого он решил, что наш отдел не подходит для такого серьёзного расследования. Продолжим изучать чертовщину, а целительницей будут заниматься серьёзные парни Можейко.
     – Плохо, что не получилось договориться с её дедом, – вздохнул Лобов. – Почти наверняка он многое знает о внучке. Взять бы его, да качественно потрясти!
     – Может, и потрясут, – сказал Зеленин. – Если нашим делом по-настоящему заинтересуются на самом верху, кто будет с ним считаться! Интересно, как отнёсся к твоему рассказу генерал. Я не поверил бы без собранных нами документов.
     Поверил Николай Владимирович в то, что ему рассказали, или нет, но он получил чёткие указания от директора и сразу же после ухода офицеров, начал их выполнять.
     – Виктор Сергеевич, – позвонил он начальнику научно-технического отдела. – Вам должны передать дело «Подросток». Его по приказу директора забрали у аномальщиков и передали нам. Срочно ознакомьтесь и проверьте всё, что не требует много времени. Потом передадите мне свои выводы и план первоочередных мероприятий. Учтите, что в результатах расследования заинтересовались на самом верху. Когда получите дело, сразу же сделайте для меня копию записи разговора Насти Никитиной с опером областного управления МВД.
     Запись Можейко прослушал в тот же день, а на следующий к нему в кабинет пришёл полковник Никонов.
     – Здесь выводы по делу, – сказал он, протягивая генералу бумаги. – План мероприятий пока не готов, но к концу дня...
     – Я прочитаю позже, – сказал Николай Владимирович, – а сейчас скажите, как вы ко всему этому относитесь?
     – Фантастика, – ответил полковник. – Правда, всё, что проверили, подтвердилось. Это в основном материалы по Москве. Больше ничего не успели сделать, кроме нескольких запросов.
     – Есть мысли по профессору Никитину?
     – Мысли у меня есть, – сказал Никонов, – вот трогать его не хочется. У старика большие связи, да и не тот у нас случай, чтобы применять крайние меры. Я думаю, что сначала нужно поговорить с самой Настей или её отцом.
     – Запрос на Кубу сделали?
     – Одним из первых, – ответил полковник, – только я сомневаюсь, что их там найдут. Самолётом они не улетали, и в списках пассажиров круизных лайнеров их тоже нет.
     Сомневался он зря. Уже к концу следующего дня стало известно, что все трое, не скрываясь, живут в одном из двух самых дорогих отелей города Ольгин, полдня проводят на пляже Изумрудный берег и не стеснены в средствах.
     – Кубинцы сработали очень оперативно, – докладывал генералу Никонов. – О Никитиных много узнали, потому что они, включая малышку, свободно говорят по-испански и за время отдыха со многими общались.
     – Интересно, как они туда попали, и откуда у подполковника полиции такие деньги? – сказал Можейко. – Вот что, Виктор Сергеевич, пошлите туда своих ребят. Несколько дней отдохнут за государственный счёт и заодно понаблюдают за Никитиными, а потом кто-нибудь подойдёт и деликатно поторопит с возвращением. Остальные пусть следят издалека. Я не исключаю того, что наш парламентёр забудет о задании и пойдёт паковать чемодан.
     Встреча состоялась через три дня, на два дня раньше, чем планировали фээсбэшники. Настя с Олей вышли из воды и теперь обсыхали, лёжа в песке. Мать купалась реже, а на песок не ложилась вообще, предпочитая ему шезлонг. Они полдня проводили на солнце и загорели до черноты. Заклинания для загара у Насти не было, зато было от солнечных ожогов. Обновляй его каждый день и загорай сколько душе угодно. Их душам, дорвавшимся до южного солнца, угодно было много, поэтому у всех трёх дам остались белыми только зубы.
     Заиграл мелодией вызова материн телефон, и она поспешила достать его из сумки.
     – Кто звонил? – лениво спросила Настя.
     – Таня звонила, – отозвалась мать. – Сдала последний ЕГЭ.
     – Она ещё не заморила отца голодом? – сказала Настя, переворачиваясь на спину. – Марк сможет только убрать в квартире. Готовить он не будет, его самого нужно кормить.
     – Я думаю, что Таня готовит, – неуверенно сказала мать. – В крайнем случае можно сходить в кафе. Она слишком быстро положила трубку, поэтому я ничего не успела спросить.
     – Деньги некуда девать, а она по привычке экономит, – проворчала Настя. – Потом позвони сама. Так, за мной кто-то наблюдает!
     – За тобой здесь многие наблюдают, – равнодушно сказала мать. – Красивая мордашка, стройная фигура, да и всё остальное уже вполне женское. Пусть смотрят. Им приятно, а тебя не убудет.
     – Тут другое, – возразила Настя. – На тех, о ком ты говоришь, я давно не обращаю внимание. А это уже не любование, а наблюдение. Сейчас разберусь.
     Она поднялась и подошла к лежавшему на песке парню.
     – Привет! – сказала девочка, садясь рядом с ним. – Руссо туристо? Тебя можно закадрить, или ты облико морале?
     – Что? – растерянно спросил он, уставившись на неё широко открытыми глазами.
     – Кто прислал? – спросила Настя. – ФСБ или другая контора?
     – А как ты узнала? – не отвечая на вопрос, спросил он.
     – Когда на мне протирают взглядом дырки любители красивых девчонок – это приятно, – сказала она. – Конечно, им ничего не обломится, но начинаешь смотреть на себя иначе. Но ты на меня смотрел так, как Глеб Жеглов на Ручечника. Что вам приказали?
     – Понаблюдать, чем вы занимаетесь, а потом поторопить с отъездом домой, – ответил агент, которого пришлось подтолкнуть магией. – Лучше тебе самой разобраться с нами, чем без тебя начнут разбираться с твоими родственниками.
     – И как стали бы торопить? – поинтересовалась Настя. – Надеюсь, не ногами?
     – Просто передали бы, что есть такая необходимость, – сказал он. – Никакого принуждения не было бы. Вы когда собираетесь возвращаться?
     – Через день-два, – ответила девочка, – так что зря вас сюда посылали. Хотя курорт здесь хороший. Но если ты хочешь на нём хоть немного отдохнуть, немедленно уходи в отель, иначе весь обгоришь. Всё равно мы здесь только отдыхаем, а сейчас уйдём обедать.
     Закончив с ним разговаривать, Настя вернулась к своим.
     – Этот кадр из ФСБ, – сказала она матери. – Не нервничай: нас здесь брать не будут, но дома уже наверняка готовят комитет по встрече. Сказал, что будут только наблюдать, а через несколько дней скажут, что пора возвращаться. Мне здесь уже начало надоедать, поэтому вернусь с удовольствием.
     – И совсем не боишься? – спросила отошедшая от испуга мать.
     – Самую чуточку, – призналась Настя, – и больше за вас, чем за себя. Надоело мне бояться, мама. Я ведь с самого начала знала, что придётся договариваться, просто хотелось немного отдохнуть. На меня смогут давить только через вас, но и у меня рычагов до фига! Пусть только попробуют, я с ними тогда поиграю в игру «кто самый крутой». Вставайте и пошли на обед, а то этот придурок сейчас изжарится. Я его отпустила, а приказ наблюдать остался. Непонятно, почему прислали такого молодого, наверное, из-за знания испанского языка. Приехал без капли загара и полез на солнце в одних плавках! Хоть бы взял зонт. О чём только думают!
     – Да, пошли, – согласилась мать, вставая с шезлонга. – Знаешь, мне уже тоже захотелось домой. Благодаря тебе я отдохнула так, как не отдыхала никогда в жизни.
     – Тогда можно пообедать и улететь, – предложила Оля. – Я уже по всем соскучилась, а больше по деду. А эти пусть ищут, куда мы девались.
     – Так и сделаем, – решила мама. – Идите смывать песок.
     Они поели, собрали свои вещи и рассчитались за номер. Ушли из женского туалета. Настя одной рукой взяла саквояж, и второй прижала к себе сестру, а мать обняла их обеих. Сфера на такую компанию появилась раза в полтора больше обычной. Когда девочка летала с отцом, она была меньше. Дома было девять вечера, поэтому Настя финишировала над сквером. В нём поблизости оказались несколько прохожих, которые в недоумении подняли головы, высматривая, что так громко хлопнуло. Наплевав на их любопытство, она повела свой шар к дому и через несколько минут уже обнимала сначала отца, а потом Таню. Марк обниматься не стал, но тоже был рад их возвращению.
     – А чёрные! – удивился отец. – Вы же там были только три недели. Шкура не слазила?
     – Я предохранила от ожогов, – объяснила Настя, – поэтому от солнца не прятались.
     – Не хочешь туда ещё раз? – спросила не скрывавшая зависть сестра. – Я из-за школы не смогла с вами отдохнуть!
     – Полетишь одна, – вздохнув, ответила девочка. – У меня сейчас начнётся летняя распродажа.
     – Я не поняла, – сказала Таня, – о какой распродаже ты говоришь?
     – Буду себя продавать, – пояснила она. – На Кубе нас уже пасли, поэтому скоро узнают, что мы оттуда исчезли, и примчатся сюда. Я, конечно, постараюсь выбить себе максимум свободы, но на курорты тебе теперь придётся летать. Денег можешь взять сколько хочешь. Я их и родителям оставлю.
     – Ладно, если будут деньги, я и сама отдохну, – успокоилась сестра. – Вы есть не хотите?
     – Только что из-за стола, – ответила мать. – Вы-то как здесь жили?
     Все сели в гостиной разговаривать, а Настя ушла в свою комнату звонить подругам. До Аллы она почему-то не дозвонилась, а Ольга ответила сразу.
     – А я тебе на всякий случай звонила, – сказала девушка, – хоть ты и сказала, что не будешь брать свой мобильник. Меня о тебе допрашивали, и Аллу тоже. Мы отказались отвечать, тогда надавили на родителей. Мой отец это воспринял спокойно, а её предок начал свирепствовать. Он забрал телефон и запретил ходить на секцию, а для Алки секция важнее, чем для других.
     – Можешь ей позвонить по обычному телефону? – спросила Настя. – Вот и скажи, что я завтра утром их навещу. После этого её отец вернёт и телефон, и секцию. Если она этого не захочет, пусть передаст через тебя. Ладно, надеюсь, завтра увидимся.
     «Финал? – ехидно сказал Раш, когда она выключила телефон. – И что же ты будешь требовать?»
     «Сначала посмотрю, что мне будут предлагать. Важно и то, как предложат. Одно дело, когда к тебе относятся с уважением, и другое, когда пытаются выкручивать руки».
     «Они не могли о тебе много узнать, – сказал Раш. – Только о лечении и о возможности что-то внушать. И, несмотря на свой ум, ты для них остаёшься девчонкой, причём зависимой из-за семьи. Свою силу придётся доказывать, поэтому не слишком надейся на уважительное отношение. Хамить без необходимости не станут, но подчинить попробуют. Конечно, будут и какие-то пряники, но без кнута не обойдутся. Похоже, что ваши власти не умеют действовать по-другому».
     «Они везде одинаковые, – сердито сказала Настя. – Ничего, я вывернусь! Если ты прав, то им же хуже! Не захотят поверить мне на слово и принять мои условия, пошлю далеко-далеко! Я уже примерно представляю, чем меня будут бить. Пусть только попробуют, у меня тоже найдётся чем ударить!»


                Глава 13


     Незадолго до обеденного перерыва к отцу Насти в Управлении подошли двое мужчин, один из которых предъявил удостоверение сотрудника ФСБ.
     – Нам нужно поговорить, – сказал он Николаю Алексеевичу. – Это можно сделать у вас, но будет лучше, если вы проедете с нами.
     – Разговор о моей дочери? – спросил он. – Если вы хотите поговорить о Насте, будет лучше, если вы сначала встретитесь с ней.
     – Где она? – спросил тот же мужчина.
     – Ходила к подругам, а сейчас должна быть дома. Если куда-то ушла, жена может связаться с ней по телефону.
     После его слов они чуть ли не бегом покинули Управление, а Николай Алексеевич тут же позвонил дочери.
     – Настя, ты дома? Вот и не уходи, потому что сейчас за тобой должны приехать. Я знаю, как ты настроена, но постарайся не задираться.
     – Мама, сейчас за мной приедут, – закончив разговор с отцом, сказала Настя. – У отца были фээсбэшники, а он, как мы и договаривались, направил их сюда. Я уже одета, осталось только нацепить серьги и расчесаться. Ты вот что... если на вас будут наезжать, не переживай. Знай, что вся эта ерунда только на день-два, и не будет никаких последствий. То, что могли обо мне узнать, может вызвать опасения, но это только маленькая часть моих возможностей, а в остальное сразу не поверят, поэтому на равных со мной договариваться не будут.
     – Ты не распускай сильно хвост! – сказала мать. – Если кого-нибудь убьёшь или покалечишь...
     – За кого ты меня принимаешь? – обиделась девочка. – Я не собираюсь воевать с ФСБ. И договариваться там не с кем. У тех, кого сюда послали, есть не права, а инструкции. Вот они по этим инструкциям и будут со мной работать. А я всё расскажу и посмотрю, как они себя поведут. Если по-хамски, я просто исчезну и буду говорить уже с теми, кто решает. Звонят. Открой и скажи, что я сейчас выйду.
     Настя ушла в свою комнату, надела серьги и начала приводить в порядок прическу. Она не успела закончить, как в комнату заглянул мужчина лет пятидесяти.
     – Не можете пару минут подождать? – спросила девочка. – Я ведь могла не успеть одеться.
     – Я должен был убедиться в том, что ты здесь, – ответил он, проигнорировав её возмущение. – Поторопись, нас ждут. И так за тобой пришлось долго бегать.
     – Вы мне не друг и не родственник, – притворившись рассерженной, сказала она. – Обращение на ты в вашем случае – это неуважение. Запомните сами и передайте тем, кто будет со мной работать, что я не буду отвечать на тыканье.
     – Передам, – ответил он. – Собирайтесь быстрее. И я вам посоветую меньше проявлять свой гонор.
     – Моё поведение будет зависеть от вашего, – сказала она, оставив за собой последнее слово. – Я готова. Куда мы едем?
     – В наше областное управление. Следуйте, пожалуйста, за мной.
     В гостиной их ждал мужчина помоложе, весь бугрящийся мышцами, которые почти не скрывала летняя одежда.
     – Здравствуйте, – первой поздоровалась Настя. – Фигура – класс! Анаболики или таскали железо?
     – Здравствуй, пропавшая, – улыбнулся он. – Второе. Химию не употреблял.
     – Обращайся к ней на вы, Виталий, – сказал ему пожилой. – Идёмте в машину, у вас ещё будет возможность поболтать.
     Возле подъезда их ждал чёрный «форд» с сидевшим за рулем шофёром. До областного управления ФСБ доехали за двадцать минут. Настю сразу отвели в небольшой кабинет на втором этаже, предложили сесть на стул и покаяться. Встретивший полковник так и сказал, непонятно только в шутку или всерьёз.
     – Вы хотите, чтобы я рассказала, где была после пропажи и откуда у меня не совсем обычные способности? – уточнила девочка.
     – Очень чётко сформулировали, – кивнул полковник. – Сколько вам понадобиться времени?
     – Если с подробностями, то два часа, – ответила она. – Надеюсь, что вы будете записывать, потому что не собираюсь рассказывать об этом ещё раз. Пусть те, кому интересно, слушают запись. Только попрошу меня не перебивать. Высказаться по поводу моего рассказа или задать вопросы можно и потом.
     – Говорите, всё записывается.
     Настя рассказывала и видела, что никто из сидевших в кабинете офицеров ей не верит, но говорить не мешали, хотя в два часа она не уложилась.
     – И вы хотите, чтобы мы в это поверили? – спросил полковник, когда девочка закончила свой рассказ.
     – Я от вас ничего не хочу, – ответила Настя, – это вам от меня что-то нужно. Я рассказала так, как было в действительности, а если эта действительность не вписывается в ваши представления о мире... Внушать я вам ничего не собираюсь, могу только кое-что показать.
     – Покажите, – согласился полковник.
     – Я уже делала это неоднократно, – сказала девушка, положив на стол несколько роз. – Буду вам показывать то же, что и другим. Этих роз не существует, но это не гипноз, а магия иллюзий. Если вы их сейчас сфотографируете, то получите нормальные фотографии. Никакой гипноз этого не даст.
     – Сергей, сфотографируй, – приказал полковник пожилому, после чего обратился к Насте: – Для иллюзий они слишком материальные: пахнут, и я даже уколол палец.
     – Качественная иллюзия, – пожала она плечами. – Смотрите на них.
     Розы задрожали и исчезли.
     – На дисплее они есть, – подтвердил пожилой.
     – Это уже не иллюзии, а предметы, взятые с хранения, – продолжила демонстрацию Настя. – Это кошель с золотом. Можете забрать себе, у меня такого добра много. Это кинжал, а это моё парадное королевское платье.
     – Великолепная работа! – сказал взявший платье полковник. – По-моему, камни настоящие. Это герб?
     – Да, это королевский герб, – ответила Настя. – На хранении много всего, но сейчас вам хватит и этого.
     – Допустим, что всё это есть на самом деле и останется после вашего ухода, – сказал полковник. – Но это не доказательства существования божества.
     – Я уже сказала, что не собираюсь вам что-то доказывать, – ответила девочка. – Не верите в Верону? Ну и ладно! Ваша вера или неверие ни на что не повлияют, это только ваше личное дело. Моему деду было трудно поверить в магию и какую-то богиню, поэтому он окрестил её пришельцем.
     – В пришельца могу поверить и я, – кивнул он.
     – А какая для вас разница? – спросила Настя. – Когда Верона говорила с владыками Вечного города, она сказала, что её сородичи управляют другими мирами. Этот вид разумных не создавал миры или людей, они просто тысячи лет ими управляют. Если не нравится слово «богиня», придумайте другое. У меня в голове такой перевод.
     – Значит, на ваших руках есть невидимые кольца и браслет? – оставив тему богов, спросил полковник. – Протяните руки, я пощупаю.
     Он ощупал её пальцы и запястье, вздрогнул и убрал руки.
     – Да, всё это есть, если вы мне ничего не внушили.
     – Товарищ полковник! – сказала ему Настя. – Если бы я хотела вам что-то внушить, давно бы это сделала! Комната под наблюдением? Тогда позвоните в аппаратную и спросите, видят ли они эти предметы на столе. Вот с браслетом и кольцами ничем помочь не могу, я их сама не вижу.
     – Значит, вы можете внушить что угодно, лечить и с помощью шара мгновенно перемещаться в любое место, для которого у вас есть образ? – подвёл он итог. – И ещё можете отправлять куда-то любые предметы и возвращать их обратно?
     – В магии я могу намного больше, просто у меня не очень много сил, а для того, что вы называете внушением, их требует совсем мало. И предметы я могу отправлять только свои. Ничего из того, что мне не принадлежит, кольцо никуда не отправит.
     – Кольцо отправляет предметы, с помощью перстня вы перемещаетесь, а браслет – это разумная вещь, которая хранит запас сил. Правильно? Тогда снимайте эти предметы. Они будут отправлены на исследование.
     – Вы внимательно слушали? – спросила Настя, которая ожидала чего-то подобного. – Вижу, что или не слушали, или не придали значения тому, что я сказала. Браслет это не компьютер, а личность, которая поумней нас с вами. В нём копия моей памяти и разговаривать он может только со мной, поэтому он вас пошлёт далеко-далеко с вашими исследованиями. Уже послал.
     – Вы его надевали сестре!
     – Убедила с большим трудом! – уже сердито сказала девочка. – Потом выслушала, что он больше не уйдёт с моей руки, сама я его не сниму, и вы этого сделать не сможете, разве что отрубите мне кисть.
     – Почему? – не понял полковник. – Наши специалисты снимут.
     – Потому, что это не физика, а магия! – теряя терпение, объяснила она. – Размеры у браслета были в два раза больше, но он плотно обтянул запястье, и вы его с мылом не снимите! И потом с какой стати я должна расставаться со своим запасом сил? Во-первых, вы ничего в нём не найдёте, можете только убить, а во-вторых, я вам просто не верю. Я пока ни с кем ни о чём не договорилась и никому ничего не обещала! Я и без браслета могу завязать вас в узел и сделать многое другое, но с ним мои возможности намного больше. К тому же он мой друг!
     – А перстень с кольцом? – недобро глядя на девочку, спросил он.
     – Там то же самое, – ответила Настя. – Перстень управляет транспортной сферой, а им могу управлять только я! Ну нет у вас других магов и не будет! А без них это просто золотое украшение. И это моё оружие, которое я никому не отдам! Если договоримся, сможете пользоваться моими услугами, но и в этом случае я буду иметь возможность вам отказать. С кольцом ещё хуже. Владыки дали мне его до смерти. Основная его цель – вернуть меня в их город, а хранение вещей – это лишь полезная безделица, чтобы я не выбросила. Я вам, по-моему, русским языком сказала, что кольцо будет защищать меня и себя! Я не знаю, как именно оно поступит с тем, кто попытается его с меня снять, только догадываюсь. Пытавшегося меня убить жреца оно отправило на хранение, а потом вернуло его труп. Вы хотите повторить его судьбу? Пожалуйста, я не буду вам мешать, только чтобы потом никто не сказал, что я не предупреждала! Хотя всё равно будут обвинять. Я не смогу доказать, что вас убило кольцо, а не я. Будете пробовать?
     – Ты это сделаешь сама! – зло сказал полковник, переходя на ты. – Девчонка! Смеешь ставить условия государству! Тебе хотели многое предложить и, наверное, предложат, но и напомнить, что здесь не какое-то королевство, будет нелишним! Ты можешь попробовать нам что-то внушить, но это не вернёт в вашу семью Ольгу! Её уже увезли и вернут только тогда, когда ты докажешь свою полезность. Её личное дело – это липа, поэтому мы в своём праве! Твои близкие, кстати, тоже живут в этом государстве, интересами которого ты пренебрегаешь, и полностью от него зависимы. И твоих способностей у них нет! Если перестанешь...
     – Хватит, – перебила его девочка. – Не буду я вам ничего внушать, чёрт с вами! Как забрали сестру, так и вернёте. И попробуйте только тронуть родителей или деда! Жить будете долго и каждый день сожалеть о том, что сделали! Хотя, вы им уже ничего не сделаете из-за поставленного мной запрета, а другие просто не успеют.
     – Ты не сможешь воспользоваться сферой! – сказал полковник. – В этом кабинете...
     Он замолчал и вытаращился в то место, где мгновение назад сидела Настя. Она попала в сферу вместе со стулом и сразу же отлетела в один из углов кабинета, поднявшись к самому потолку. Из нескольких мест в стенах ударили струи какого-то газа или аэрозоля. Полковник и оба его подчинённых бросились к двери, но успели сделать только несколько шагов и повалились на пол. Девочка убрала на хранение платье и кинжал, оставив на столе только кошель с золотом, а потом запустила заклинание, вставив в него образ фасада главного здания президентской резиденции в Ново-Огарёво. Сфера возникла рядом с двухэтажным особняком, напротив его центрального входа. Посмотрев на балкон второго этажа, она увидела распахнутые настежь двери и приказала лететь туда.
     «Хороший дом, – с сарказмом сказал Раш. – Нашему домовому понравился бы. Колонны и фронтон – почти дворец. Подожди, не убежит твой президент. Скажи, зачем тебе было нужно всё это устраивать?»
     «А что я устраивала? – удивилась Настя. – Ну подействовала немного на полковника, чтобы он без дипломатии говорил то, что думает. Он и без магии перешёл бы к угрозам, только перед этим пришлось бы час или два выслушивать лекцию о патриотизме и обещания, что я вся буду в шоколаде! Когда давали инструкции, их начальство обо мне многого не знало. Если бы знали, наверное, и инструкции были бы другими. Эти фээсбэшники мне не поверили. Кое в чём удалось их убедить, но процентов на тридцать. Никто из них не готов поверить в сказку, а мои откровения – самая настоящая сказка. Я ведь была уверена, что так и получится. Повяжу президента и директора ФСБ, а остальные сами утихнут. Прикинусь обиженной и какое-то время погуляю. Потом, конечно, опять подвалят. Слушай, Раш, не мешай, поговорим потом».
     Президента она нашла в большой комнате с камином. Он о чём-то беседовал с невысоким пожилым мужчиной, в котором внешне не было ничего примечательного. Лежавший рядом с ними пёс что-то почувствовал, неуверенно гавкнул и подошёл к сфере. Девочка подчинила его и отправила лежать на прежнее место, после чего убрала сферу.
     – Вынуждена прервать вашу беседу, – сказала она удивлённо уставившимся на неё мужчинам. – Этот стул мне пришлось забрать у ростовской службы ФСБ. Мне он не нужен, так что пусть стоит здесь. Вас, Владимир Викторович, я знаю, а кто ваш собеседник?
     – Это директор ФСБ Александр Васильевич Бабурин, – послушно ответил подчинённый президент. – Не скажете, кто вы?
     – На ловца и зверь бежит, – довольно сказала Настя. – Я не буду вам представляться, пусть за меня это сделает ваш директор.
     – Настя Никитина? – спросил тоже подчинённый Бабурин. – Почему вы здесь? И как вы сюда попали?
     – Я бы сюда не прилетела, если бы не вы! – указав на него рукой, заявила она. – Знаете, мне очень неплохо жилось, до того как на меня наехали ваши люди. Мне не нужна власть, я наелась ею досыта! И вы мне не нужны, поэтому в том, что произошло, вините только себя!
     – А что произошло? – не понял президент. – Вы имеете в виду своё появление?
     – Я имею в виду то, что вы оба мне подчинены и сделаете всё, что я захочу, – объяснила она. – Лично мне от вас не нужно ничего, кроме следующего. Нам должны вернуть мою младшую сестру, которую для шантажа взяли люди из ФСБ. Ну и вы оба будете препятствовать нанесению любого вреда мне и моей семье. На этих условиях я согласна оставить вас в покое.
     – А если мы этого не сделаем? – спросил президент.
     – Вы не сможете этого не сделать, – как маленькому объяснила Настя. – Прислушайтесь к себе и поймёте, что это так и есть. Ну а если такое случится, вы себя убьёте. Выбор смерти оставляю на ваше усмотрение.
     – Вы не ответили на мой вопрос, – сказал побледневший Бабурин. – Что у вас произошло с моими людьми?
     – Когда я вернулась с Кубы, они увезли меня в своё управление, – ответила девочка. – Я предполагала, что так и будет, поэтому выполнила то, что от меня просили. Два часа заливалась перед ними соловьём, а потом предъявила доказательства. Моя история, с точки зрения любого нормального человека, выглядит дико, поэтому они до конца не поверили и с доказательствами. У меня есть несколько артефактов, которые настроены на меня. Ни изучить их, ни как-то перенастроить на кого-нибудь другого, вы не сможете. Я всё это объяснила и сказала, что ничего ни на какие исследования не дам! Испортите, а потом сами будете кусать локти! Ваши люди наплевали на мои объяснения и от уговоров перешли к угрозам. Как только они меня увезли из дома, другие ваши кадры забрали мою младшую сестру. У неё, видите ли, не в порядке документы на удочерение! Ну пришлось мне заставить одну стерву состряпать дело о проживании Ольги в детском доме, а как иначе объяснить появление ребенка, если он из другого мира? В общем, я оттуда ушла и даже никого не убила, хотя очень хотелось. Они, правда, сами пострадали от газа, которым хотели меня усыпить. Поспешите дать указание вернуть малышку и отстать от моей семьи! Если они умудрятся арестовать отца, да ещё на работе, ему придётся увольняться, а я уже не буду такой добренькой!
     – Мы компенсируем... – начал Бабурин.
     – Мне начхать на деньги, – перебила его Настя. – У меня их столько, сколько никогда не будет у вас! У отца вся жизнь в его службе, а вы своими действиями можете лишить и её, и уважения товарищей!
     – Я о вас вообще ничего не знаю, – сказал ей президент, – поэтому сейчас трудно о чём-то говорить и договариваться. Ребенка вам вернут, если он сам захочет к вам вернуться, и не будут вас трогать. Но что вы собираетесь делать дальше?
     – Во-первых, я обиделась, – ответила девочка. – Я и раньше была невысокого мнения о наших чиновниках, а сейчас это мнение изменилось в худшую сторону. Я была готова оказывать вам услуги без всякого давления, только на своих условиях.
     – И какого рода услуги? – спросил президент. – Александр Васильевич о вас что-то знает, но меня пока не просветил, поэтому скажите хоть в двух словах.
     – Я умею лечить почти любые болезни и заставлять подчиняться людей и животных. Кроме того, могу переместиться в любую точку Земли, для которой есть фотография. При этом меня никто не увидит. Собаки что-то чувствуют, как выяснилось по вашему псу, но их тоже легко подчинить. Я не знаю можно ли техническими средствами обнаружить мою сферу, но она не вызывает срабатывания датчиков движения на лестничных площадках. Могу днями сидеть в Овальном кабинете и записывать кинокамерой американского президента, могу освободить любых заложников и привести вам на верёвочке террористов. Могу обучить любому языку, могу... Слишком долго перечислять то, что я могу сделать. Ваши люди всё записали, так что слушайте записи.
     – Чего хотите вы? – спросил Бабурин.
     – Прежде всего, чтобы со мной считались! Я вам не соплячка, которую легко запугать, угрожая ей самой и семье. Я правила королевством размером с Англию, и не в самое благополучное для него время! И я собственноручно убила в бою сотни полторы своих врагов. Того, что я могу дать, не даст больше никто, а вот чего потребовать от вас, я даже не знаю. Как я уже говорила, денег у меня вагон, а если будет мало, продам несколько тонн золота. Наверное, приготовьте в Москве хорошую квартиру и сделайте перевод отцу. И учтите, что если какое-то задание покажется сомнительным, то я потребую меня с ним ознакомить или откажусь.
     – Взрыв батареи на Украине – ваша работа? – спросил Бабурин.
     – Это было в Донбассе, – уточнила Настя, – и они взрывали её сами, я только посоветовала. Но учтите, что больше я туда соваться не буду. Меня тогда рассматривал в прицел снайпер. Когда обо мне не знали, это сошло с рук, сейчас могут убить. Я тогда привезла оттуда сувенир.
     В руке девочки появился пистолет, заставивший мужчин побледнеть.
     – Успокойтесь, – сказала она, отправив ствол на хранение. – Я легко могу убить без всякого оружия. Остановить сердце, приказать прекратить дышать, нагреть мозги – способов много. Но я даже с врагами старалась не доводить до убийства, если без него можно было обойтись. Я сама один раз умерла и знаю, что такое смерть. Вы мне не враги, но и не друзья.
     – А если снять ваше подчинение? – спросил президент.
     – Я похожа на дуру? – удивилась Настя. – С какой стати я должна вам верить? И вы не должны беспокоиться о подчинении. Я ещё раз говорю, что это только гарантия моей безопасности и независимости.
     – А если вас убьют другие? – мрачно спросил Бабурин.
     – Если это случится не с вашей подачи, то вам ничего не будет. Только учтите, что свою виновность будете оценивать сами. Если будете плакаться перед подчинёнными о том, как я вам мешаю жить, а они, чтобы сделать вам одолжение, меня грохнут, сами уйдёте вслед за мной. Относитесь ко мне, как к любимой дочери, и будете жить долго, особенно если и я к вам так же отнесусь. Мой дед сильно помолодел, а до магической обработки разваливался на ходу.
     – А всё-таки, – не унялся президент. – Очень неприятно знать о такой зависимости.
     – Само собой, – согласилась она. – Тем более это неприятно такому человеку, как вы. Благодарите за это своего директора.
     – Я не могу контролировать все дела и отвечать за работу всех своих подчинённых, – сердито сказал Бабурин. – Вашим делом занимался генерал-лейтенант Можейко. Сегодня же узнаю подробности.
     – Контролировать не можете, а отвечать должны. Я сниму вашу зависимость, но это будет не сегодня. Какое-то время поработаем, а потом будет видно.
     – Насчёт работы, – вспомнил президент. – Ваше «во-первых» мы слышали, а что будет во-вторых?
     – Во-вторых, теперь я буду три месяца отдыхать и попрошу меня не беспокоить!
     – Настя, может, оставите эти детские выходки? – сказал Бабурин. – Ваши требования нетрудно удовлетворить, но...
     – Вот и удовлетворяйте, – ответила она. – Со мной поступили как с девчонкой, поэтому и я имею право на детские выходки. У меня ещё три месяца детства, а потом можете нагружать. Изучите всё, что я вам рассказала, и подумайте о том, как нам построить работу. Заодно можете подумать над тем, чем сможете меня отблагодарить, мне самой пока ничего не пришло в голову.
     Она вызвала сферу и сразу отправила её во двор, а из него залетела в свою комнату. В ней находились два молодых человека, которые аккуратно раскладывали на полу вещи.
     – Теперь так же аккуратно положите на место, – сказала она офицерам. – В квартире есть кто-нибудь ещё?
     – В гостиной сидит наш сотрудник, – ответил один из них. – И здесь ваши мать и сестра.
     – Оставьте вещи и идите за мной, – приказала девочка и первой зашла в гостиную.
     – Ваши имя и звание! – обратилась она к вскочившему офицеру.
     – Майор Андрей Зверев! – ответил он.
     – Вот что, майор, забирайте этих орлов и уезжайте в свою контору. Со мной сейчас разбираются в Москве, а когда закончат, вам сообщат. К моему отцу никого не отправляли?
     – О нём ничего не приказывали.
     Фээсбэшники ушли, а девочка подошла к заплаканной матери и обняла.
     – Я тебе говорила не расстраиваться? – ласково сказала она, прижав мамину голову к себе.
     – Мало ли что ты говорила, – ответила тоже обнявшая Настю мать. – Оля плакала и просила, чтобы не забирали, а что я могла сделать? Таня с ними чуть не подралась. Сейчас ушла к себе и тоже плачет.
     – Марк, тебя хоть не забрали? – спросила девочка.
     – Здесь я, – отозвался появившийся на диване домовой. – Придут ещё эти?
     – Не должны, – ответила ему Настя, – а если придут, им же будет хуже. Олю скоро должны привезти.
     Она взяла телефон и позвонила отцу.
     – Папа, у тебя на работе всё в порядке?
     – Ты откуда звонишь? – спросил он.
     – Из дома я звоню. Знаю уже об Оле. Не беспокойся: скоро должны вернуть, а от нас отстанут. Это не телефонный разговор, придёшь домой, тогда и поговорим. Я хотела спросить вот о чём. У вас есть какой-нибудь прибор, которым можно обнаружить микрофоны? А то я здесь всех разогнала, а об этом забыла спросить.
     – Я что-нибудь придумаю, – ответил отец и отключился.
     На обед он приехал с молодым парнем, который поздоровался с женщинами, открыл свой полный каких-то приборов чемоданчик и принялся обходить всю квартиру. Пока он работал, успели пообедать.
     – Может, и его пригласить? – спросила мать.
     – Перебьётся, – сказал отец. – Это не наш сотрудник, а мастер от агентства. Они оказывают разные услуги, в том числе и эту. Я за неё уже расплатился.
     – Во всех помещениях, кроме санузла, были радиомикрофоны, – отчитался специалист. – Я их сжёг. Камер вам не ставили. К стационарному телефону тоже ничего не прицепили. Я свою работу выполнил, до свидания.
     Когда он уехал, Настя коротко рассказала о том, что произошло в ФСБ.
     – Я не могла ничего отдавать, а объяснять было бесполезно. Им сказали изъять все приборы, если они будут, а приказ важнее моих объяснений. О том, что было дальше, я вам рассказывать не буду. Скажу только, что я взяла отпуск на три месяца, а потом буду пахать на государство, но на моих условиях. К вам вязаться не будут и Олю вернут. Должны купить для нас квартиру в Москве, а тебя, папа, переведут туда работать.
     – Значит, добилась своего? – спросил отец.
     – Сложности могут быть, но основные вопросы утрясла. Не знаю только, что просить за свою работу. Плохо, когда у человека всё есть.
     – У тебя есть всё по тем потребностям, к которым ты привыкла. Деньги у нас действительно некуда девать, особенно если у тебя будут покупать золото, но не всё можно за них купить, по крайней мере у нас. Кое-что не продаётся или продаётся избранным, да и услуги... Пройдёт время, и ты найдёшь, что потребовать в оплату.
     – Если у тебя будут три месяца, может, отдохнём вместе? – спросила сестра. – Возьмём с собой Олю, а маму оставим здесь, чтобы папа с Марком не умерли от голода.
     – Я думаю, можно, – ответила Настя. – Только я вместо Кубы подберу что-нибудь другое, а то мы там ничего не видели, кроме отеля, городских парков и моря. Можно вообще никуда не переселяться и жить дома. С моей сферой...
     – Только не на твой остров, – предупредил отец. – Выбирай, потом скажешь. И позвоните, когда появится Оля.
     Он уехал на службу, лишь немного не дождавшись возвращения младшей дочери.
     – Поручили вам передать, – сказала привёзшая Олю женщина. – Это саквояж с её вещами.
     Не слушая, что говорит чужая тётка, малышка бросилась Насте на грудь и заплакала.

     Продолжение   http://www.proza.ru/2017/06/08/1155


Рецензии
БРАВО, Уважаемый Мастер! Я - в полном восхищении! Р.Р.

Роман Рассветов   09.08.2020 22:20     Заявить о нарушении
Если по этому роману снять фильм, я думаю, что восхищались бы многие. Жаль, что людям сейчас не до книг, тем более каких-то фантазий.

Геннадий Ищенко   10.08.2020 05:10   Заявить о нарушении
На это произведение написаны 3 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.