Проверка 2-Главы 20-21

                Глава 20


        – Вот ваше рабочее место, – сказал Зеленин, открыв дверь в длинный и узкий коридор с высоким потолком. – Освещение в нём естественное через окна, но есть и светильники.
        – Надеюсь, что я не буду ими пользоваться, – отозвалась Настя. – Сколько палат?
        – Пять палат и по сто двухъярусных кроватей в каждой, – ответил полковник. – Мы рассчитывали на тяжёлых больных, поэтому стоячий вариант исключили. Уплотняли по максимуму, оставляли только узкие проходы. Размеры палат такие, что вас хватит только на одну.
        – Обработала палату и перехожу к следующей, – сказала девочка. – За пятнадцать минут успею пройти все пять и вернуться к первой. Получается, что на тысячу больных у меня уйдут сорок пять минут. Долго их будут менять?
        – Начнём сразу после окончания третьей обработки. Вы перешли ко второй палате, а в первой уже пойдёт замена. Санитаров много, поэтому за нами задержки не будет. Конечно, в первые дни много не пропустим.
        – А найдут вам столько тяжёлых больных? – спросила она. – Пять тысяч в день – это сто пятьдесят в месяц. Если брать только из Москвы...
        – С лечебными учреждениями уже работают. Если не хватит тяжёлых, дадут обычных. Всё равно нужно ждать, пока сдадут первый больничный корпус. Потом мы с вашей помощью очистим московские больницы, и можно будет завозить пациентов из других городов. Изучать будут не всех, а отдельных выздоравливающих.
        – Значит, рабочий день будет чуть больше четырех часов. Дадите выходной? Ходить взад-вперёд четыре часа каждый день и выполнять одно и то же... Я рада дарить людям жизнь и здоровье, но если такая работа будет долго продолжаться без отдыха, могу рехнуться.
        – Вы будете отдыхать по воскресеньям, – сказал Зеленин, – да и в обычные дни никто не помешает слетать в те места, где у нас есть что-то вроде баз. Там вам обеспечат такие условия, которые полностью исключат какую-либо опасность. Контактировать будете с небольшим числом проверенных людей. Конечно, их тоже нужно будет обработать.
        – Это хорошо, – довольно сказала Настя. – Вы уже продумали, как объяснить то, что ваши исцеления проводятся не круглосуточно, а только четыре часа? Да и из-за воскресенья поднимется вой.
        – Наверное, что-то придумали, – ответил полковник, – я не в курсе. Вряд ли наша затея с лечебным оборудованием продержится долго, так что готовьтесь к славе. Неудобств лично вам она не принесёт, а вот вашей семье... Как только поймут, что вы дарите жизнь, начнут осаждать наши отборочные комиссии и пытаться выйти на вас хотя бы через родственников. Хорошо, что у вас охраняемый двор, но и в нём есть больные. Возможно, вы на время смените место жительства. Хорошо, что ваша младшая сестра не ходит в школу.
        – Ольга уже отчиталась экстерном за первый класс и сейчас засела за учебники второго, – вздохнула девочка. – С одной стороны это хорошо, а с другой... Она ведь совсем не общается со сверстниками и жизнь знает только по книгам и фильмам. Ладно, рабочее место я посмотрела. Вы приготовили для меня что-нибудь на оставшееся время?
        – Завтра будет группа наших офицеров и чиновников Министерства промышленности и торговли. Всех нужно обучить китайскому. Будут и ещё, но на следующей неделе. Это пока всё. Обучение проведём в нашем классе, а о времени я вам позвоню.
        Простившись с Зелениным, Настя отправилась домой. Она хотела подготовиться к экзаменам, пока не заработала клиника, но не успевала.
        – Может, уже займёшься моей красотой? – пристала Оля. – У Джуны всё получается, значит, должно получиться и у меня!
        Мордочка мартышки действительно с каждым днём становилась всё симпатичней. Глаза увеличились раза в два, а ресницам могла позавидовать кукла, образ которой Настя взяла для заклинания. Защёчные мешки ушли, окончательно сформировался очаровательный носик, складки разгладились, а шерсть на лице стремительно исчезала. Изменились даже челюсти, хоть пока не очень сильно.
        – Куда ты торопишься? – сказала Настя. – Ты подумала, что будем делать, если у меня получится какая-нибудь ерунда? Подожди хотя бы месяц. А сейчас не мешай, мне нужно заниматься.
        Отделавшись от сестры, она взяла из стопки учебников «Естествознание» и легла с ним на кровать. Долго учиться не получилось. Сначала опять помешала Оля, которой надоело заниматься математикой. Она вспомнила, что не показывала Насте купленную вчера кофту и пришла хвастаться. Вторым помешавшим был Раш.
        «Отвлекись от учебника, – сказал он. – Всё равно от такого изучения не будет толку. Нужно сосредоточиться на том, что читаешь, а чем занимаешься ты?»
        «Ты уже научился заглядывать в мои мысли?» – с подозрением спросила она.
        «Мне и заглядывать не нужно. Я не читаю твоих мыслей, но чувствую состояние. Опять эта вселенская печаль! Когда зомбировали редакторов, ты от неё отошла, а теперь опять грустишь. Слетала бы к нему и сняла запреты. Люди бывают разные, а тебе попался рационально мыслящий кадр. Ну не хватило у него фантазии, чтобы сходу поверить в твою сказку! Так что, из-за этого его мучить и мучиться самой? Ты в таком состоянии не сможешь ни учиться, ни даже медитировать».
        «Отстань, Раш, – рассердилась Настя. – С этим я разберусь сама!»
        «Как же, разберёшься! – ехидно сказал браслет. – Это у тебя точно первая любовь, из-за которой перестают нормально соображать. А ведь есть хорошее средство, и ты его знаешь».
        «Это какое же? Ты предлагаешь не «убийцу эмоций»? Так за такое предложение я сейчас засуну тебя куда-нибудь в шкаф и не выну, пока не понадобится сила!»
        «Он убивает не все эмоции, – ответил Раш, – а только связанные с тем объектом, который на него наложишь. Наложи образ Олега, и будешь опять радоваться жизни. Всё равно тебе рано любить. И его можешь точно так же обработать, чтобы не мучился».
        «Точно, в шкаф!» – решила она.
        «Как хочешь, – не стал спорить Раш, – я могу полежать в шкафу, мне там будет спокойно, в отличие от тебя. А лучше подумай своей красивой головкой, может, поймёшь, что я прав. Кто сказал фээсбэшникам, что я умнее тебя? По-моему, это была ты. И учти, что у меня перед тобой есть огромное преимущество: нет мозгов и гормонов, которые отключают в них соображение. Ты же умница! Не хочешь убивать ростков любви или дружбы, которые у вас зародились? Тогда дай им расти! Чувство, как и жизнь, не может застыть в одном состоянии. Оно или развивается и крепнет, или чахнет и погибает. Тебе ничего не стоит слетать к нему и взглянуть в глаза. В конце концов, примени магию и узнай, как он к тебе относится».
        «Слетаю! – решила Настя. – Сейчас переоденусь...»
        Она сняла помявшийся костюм и надела платье, в котором ходила сдавать экзамены. Когда одевалась, подумала, что нужно заняться одеждой. Мысль появилась и исчезла, смытая страхом и волнением.
        «Раш прав, в том, что мне это ненужно, – подумала она, с трудом застегнув молнию. – Чёрт бы побрал этот экстернат, эту школу и её директора, которые свели нас вместе! Пусть это случается со всеми, но не в четырнадцать с половиной лет!»
        Сфера послушно пролетела сквозь стену и устремилась к соседнему дому. Отсчитав восьмой этаж, Настя полетела вдоль окон, заглядывая в каждое. Комнату Олега узнала сразу и тут же увидела его самого. Юноша сидел за столом и что-то рассматривал. Когда она оказалась в комнате, увидела, что он уставился в её фотографию. Настя убрала сферу, но, для того чтобы обратить на себя внимание, пришлось заговорить.
        – Давно так сидишь? – спросила девочка.
        – Ты? – оторопел он. – Точно, пошли глюки! Ну и ладно, пусть ты глюк, только не исчезай!
        – Стукнуть тебя, что ли? – задумчиво сказала она. – Во всех книгах читала, что галлюцинации проверяют болью. Ты хорошо её терпишь?
        – Точно Настя! – воскликнул Олег и вскочил, опрокинув стул. – Как ты здесь очутилась?
        – Сейчас вспомнишь, – сказала девочка и сняла блокировку памяти.
        – Ты заставила меня забыть! – возмущённо крикнул он. – Кто дал тебе право копаться в моей голове? Почему ты меня оттолкнула? Я тебе нравился, иначе ты не взяла бы на остров, а потом вдруг стал безразличен. Почему?
        – Нравился, – согласилась Настя, – но ты неправ: у меня не было безразличия, просто ты меня обидел. Я открыла тебе свой секрет, хотя для меня это смертельно опасно. Если о моих возможностях узнают, я долго не проживу. Не ты первый, кому я доверяла, но они или забыли мои откровения, или получили магическое внушение. Ты говорил о правах. Любой человек вправе защищать свою жизнь, я тоже делаю это как умею.
        – И чем же я тебя обидел? – спросил Олег. – Тем, что не поверил в твою сказку?
        – Ты не поверил мне! – крикнула она, и лежавшая на столе фотография вспыхнула и мгновенно сгорела. – Я не сказала тебе ни слова неправды, наоборот, рассказала больше, чем другим! Но они поверили, даже такой скептик, как мой дед, даже руководство государства! Сказка! Тебя засунуть бы в эту сказку, ты долго в ней не прожил бы! Слабак, который прячется за свой рационализм! Зря я сюда пришла. Не бойся, я больше не полезу в твою память, но внушение получишь. Оно никак на тебя не повлияет, просто не сможешь никому рассказать то, что обо мне узнал. А чтобы ты поверил, что это не гипноз...
        В руке Насти появился меч, которым она изо всех сил рубанула журнальный столик. Девочка перестаралась, и заточенное до бритвенной остроты лезвие разрубило тонкую столешницу пополам. Вызвав сферу, не стала возвращаться в квартиру, а перенеслась на остров. Сфера исчезла, а Настя упала на песок и заплакала так, как плакала в далёком детстве от боли или обиды.
        «Наревелась? – спросил Раш, когда она выплакалась. – Иди умойся и будем возвращаться. И выбей платье и шлёпанцы, а то натащишь домой песка, и Марк будет ругаться. Легче стало?»
        «Я очень глупо себя вела?» – спросила девочка.
        «Ужасно глупо, – ответил он. – Все влюблённые женщины глупеют на глазах, а если у них это первая любовь, то вообще тушите свет!»
        «Ты большой знаток женской натуры», – выбивая из платья песок, съязвила она.
        «О земной жизни я знаю всё, что знаешь ты, – возразил Раш, – а ты прочитала уйму книг. А в империи я слушал не только лекции по магии. За двести лет чего только не услышишь, так что опыта у меня навалом, пусть даже чужого. Ты обиделась на недоверие и решила за обоих, хотя для недоверия были все основания. Родные поверили, потому что они тебя знали, а в ФСБ сразу не поверил никто. Но они там прагматики, поэтому во главу угла поставили возможную пользу, да и приказ от зомбированного руководства сыграл свою роль. Поверили уже позже под давлением фактов, когда прослушали твой рассказ по десять раз. А ты показала Олегу только шар, а потом рассказала о богах и магии. Парень насмотрелся фильмов и начитался книг о пришельцах, поэтому и решил, что шар – это их аппарат, а рассказ... Не было у него ни времени для анализа, ни доказательств. Вот разрубленный стол это уже не гипноз. Интересно, как на порчу мебели отреагирует его отец».
        «Я заплачу. Раш, ты не видел, куда делся один тапок?»
        «Зарылся в песок, – ответил браслет. – Наплюй, дома есть другие. Мойся и уходим, а то сюда кто-то плывёт».
        «Действительно, парус, – всмотрелась Настя. – В первый раз вижу на этих островах людей».
        «Смотри, чтобы они не увидели тебя, – предупредил он. – Зарывай второй тапок и уходим. Умыться можно и дома».
        Настя вызвала сферу и после финиша во дворе полетела не в комнату, а в подъезд, а потом через входную дверь в прихожую. Из неё вошла в ванную, где умылась и помыла ноги.
        – Ты вовремя, – сказала встретившая в гостиной мать. – Оля с Марком обедают, так что присоединяйся к ним. И не ходи без тапок по полу.
        – Куда ты сорвалась? – спросила Оля, когда Настя зашла на кухню. – Сказала, что мешаю заниматься, а сама одела лучшее платье и улетела! И звонка с работы тебе не было!
        – В самом деле, куда ты исчезла? – спросила из гостиной мать. – Обычно говоришь, куда уходишь, а сейчас улетела молчком. Неужели появился мальчик?
        – Мне нужен не мальчик, а мужчина, – прикрылась шуткой Настя. – И вообще за столом нужно есть, а не болтать.
        – Почему так мало ешь? – спросила пришедшая на кухню мать. – Марк положил в тарелки больше тебя.
        – Не хочу, – ответила Настя. – И потом у меня скоро медитация, а её не делают с полным животом. Я лучше больше поем в ужин.
        Она быстро пообедала и ушла в спальню читать учебники. Мысли были далеки от учёбы, и сильно мешала Джуна, пока девочка не выгнала мартышку в гостиную и не заставила себя настроиться на учёбу. Дело пошло, и к приезду отца она осилила треть учебника. Таня позвонила и предупредила, что сегодня будет ночевать у жениха. Женихом был старший лейтенант из Службы экономической безопасности, который прошёл проверку магией и понравился Насте. Он уже побывал у них в гостях, а такая ночёвка была не первой, поэтому родители промолчали. Пользуясь случаем, девочка отправила всех из своей спальни в спальню сестры. Отец пообедал на работе, поэтому сразу расположился в гостиной у телевизора. Второй телевизор висел в спальне родителей, но в это время у матери был какой-то сериал. Отец был ближе всех к прихожей, поэтому и пошёл открывать дверь, когда раздался звонок. Через минуту заглянул в комнату к Насте.
        – Поменяй пижаму на что-нибудь приличнее, – улыбаясь, сказал он дочери. – Я пока поговорю с твоим женихом, а ты приведи себя в порядок.
        – С каким женихом? – не поняла она.
        – Молодой и красивый, с цветами и тортом, – засмеялся отец. – Так ходят только с серьёзными намерениями. Мне он понравился.
        «Конец учёбе, – констатировал Раш. – Медитации сегодня тоже не будет. Ты что делаешь, сумасшедшая? Зачем этот маскарад?»
        «Пусть посмотрит, – сказала Настя, надевая парадное королевское платье. – Чёртова шнуровка!»
        «Если бы не шнуровка, ты в него не влезла бы, – возразил Раш. – Когда шили платье, у тебя не было таких мышц, да и подросла ты за эти полгода. Колье наденешь?»
        «Обязательно, – ответила девочка. – Я не влезаю в туфли, а в тапках совсем не тот вид. И причёска к этому платью нужна другая!»
        «Ему хватит и этого, – мысленно ухмыльнулся браслет. – Вот короны не хватает, но у тебя, кажется, была пара каких-то диадем?»
        «Слетят с головы, – с досадой сказала Настя. – Для них нужно укладывать причёску. Ладно, ты прав: хватит с него и этого!»
        Когда она вышла в гостиную, удивлённый отец прервал разговор, а одетый в чёрный костюм Олег поднялся со стула и застыл.
        – Точно жених, – насмешливо сказала девочка. – Папа, я забираю у тебя этого юношу. Смотри телевизор, у вас ещё будет возможность пообщаться. Пойдём, Олег.
        Она привела его к себе и села в одно из двух кресел, показав на другое рукой.
        – Садись. Расскажи, как твой предок отреагировал на разрубленный стол. Честное слово, я только хотела оставить зарубку, просто ты сильно разозлил.
        – Спасибо за то, что ограничилась столом, – сказал он. – Я выбросил обломки и до прихода отца успел купить очень похожий столик. Отец может и не заметить замены, а если заметит, что-нибудь придумаю.
        – Сколько он стоит? – спросила Настя. – Я виновата, поэтому заплачу. Денег у меня навалом.
        – Забудь, – сказал Олег. – Дед дал много за сдачу экзаменов, я не потратил и половины. Скажи, это платье оттуда?
        – Да, оно из моей сказки. Специально надела для таких недоверчивых, как ты. Камни настоящие, ими выложен мой королевский герб.
        – Ты что-то говорила о руководстве государства. Они знают о тебе?
        – Знают и используют. В скором времени займусь исцелением сотен тысяч людей. Постараюсь остаться в тени, но даже если узнают, большой беды не будет. Шар – это другое дело. Узнают – и мне крышка.
        – А наши знают?
        – Знают, но всем таким знающим поставлен магический запрет на болтовню, так что ты такой не один. Что это ты скис?
        – Я обычный мальчишка, – печально ответил он. – Рядом с тобой...
        – Рядом со мной будешь хорошо смотреться, – перебила Настя. – Вот только должна предупредить, что стать моим близким другом может быть опасно. Нормальной жизни со мной точно не будет. Если узнают, что я лечу от смерти, не будут давать прохода, и не только мне, но и моим родным. А если узнают о шаре... Наши не выдадут, но придётся жить под другими именами и менять внешность. А может не хватит и этого.
        – А ты хочешь, чтобы я был близким другом?
        – Не знаю, Олег, – сказала она. – Я ведь знакома с тобой меньше двух месяцев. Ты мне нравишься, меня к тебе тянет, но я не могу ничего обещать. Всё будет зависеть от тебя. Обманешь или обидишь недоверием, и я с тобой порву. И учти, что у меня будут секреты. Я не имею права говорить о своих делах с государством. Если тебя это устроит, будем дружить. Мой возраст не позволит ничего другого, хотя многие сейчас думают иначе.
        – Появиться можно? – пропищал Марк, заставив вздрогнуть обоих. – Если ты в этом платье...
        – Появляйся, – разрешила Настя. – Знакомься, Олег, это настоящий домовой. Зовут его Марк. Марк, не скажешь, что ты здесь забыл?
        – Вас приглашают к столу, – ответил ухмыляющийся домовой. – Торт уже порезан, и чай тоже на столе.
        Когда они появились в гостиной, вся семья сидела за столом. Знакомство не заняло много времени, и вскоре занялись тортом. Молча ел только Марк, остальные весь вечер провели в разговорах.
        – Заходи без приглашения, – сказала мать Олегу, когда он собрался уходить. – У Насти было много подруг и ни одного друга. Я рада, что он наконец появился.
        – Я не буду тебя провожать, – сказала Настя, когда они остались одни в прихожей. – Идти несколько минут, а мне долго переодеваться. С утра я буду занята, а после обеда свяжись по скайпу. Поболтаем, а если будет хорошая погода, можно погулять. Только учти, что ни по компу, ни по мобильнику нельзя обо мне болтать.
        Раш оказался не совсем прав с высказыванием о пропавшем вечере, медитацию она всё-таки выполнила. На следующий день Настя впервые увидела «обучающую аппаратуру». В учебный класс ФСБ поставили металлический цилиндр с двумя закреплёнными клавиатурами и выдвижным пультом управления. На его вершине установили нечто вроде антенны радиолокатора, на которой по расходящейся спирали располагались многогранные стеклянные призмы. В центре, на выносном кронштейне были закреплены то ли лазеры, то ли светодиоды, каждый из которых бросал на свою пирамиду луч света. Красные, зелёные и синие лучи как-то модулировались по яркости, а «антенна» с тихим жужжанием качалась влево и вправо, сканируя класс. Цилиндр сверкал полировкой, а голубоватые от просветляющего покрытия призмы испускали во все стороны лучики света. На двух небольших экранах отображались какие-то графики, а на пульте управления вспыхивали и гасли светодиоды. Было видно, что в эту бутафорию кто-то вложил душу. Рассмотрев творение «жутко секретного завода», Настя быстро обработала собравшихся мужчин и ушла. Дома она позвонила Зеленину и отчиталась о выполнении работы, а потом включила компьютер, проверила, запущен ли скайп и легла на кровать с учебником. До обеда успела закончить с естествознанием, а после еды учёба была на время отложена, потому что вызвал Олег.
        – Не хочешь погулять? – спросил он после приветствия. – Погода не очень хорошая, но к вечеру она будет хуже. Может, пока нет дождя, сходим в парк?
        – Я с удовольствием, – сказала Настя. – А куда пойдём? Я не знаю других парков, кроме Горького.
        – Можно и в Горького, – согласился Олег. – Я вообще ни в одном здесь не был. Буду ждать тебя возле калитки.
        – Мам, я на час сбегаю в парк, – сказала она занятой готовкой матери. – Забодала учёба, поэтому нужно немного прерваться. Вечером обещали дождь, а пока проглядывает солнце.
        – Гулять будешь с Олегом? – спросила мама. – Привет ему от меня. Обязательно возьми зонт или хотя бы пристегни капюшон.
        Когда Настя вышла из дома и подбежала к калитке, Олег уже ждал на улице.
        – Надо было тебе прийти к нам, – сказала ему Настя. – Посмотрели бы по компу фотографии парков, а потом слетали в моём шаре. Жаль, что я сразу об этом не подумала.
        – Ничего, доедем на метро, – ответил он. – Идти четыре км по улицам – это перебор.
        Станция была рядом, поэтому через десять минут они уже гуляли в парке. К удивлению Насти, несмотря на холод, пасмурное небо и будний день, на аллеях было много людей.
        – Пошли туда, где никого не будет, – предложила она, взяла Олега за руку и повела по аллее подальше от входа.
        – Никогда не гулял с королевой, – сказал он, с удовольствием смотря на раскрасневшуюся подругу. – Каково это – управлять народом?
        – Это было в тягость, – засмеялась Настя, – но ведь я не родилась принцессой, и меня для этого не готовили. Женщины вообще там не правят, поэтому даже с настоящими принцессами много не возятся, а мне всему пришлось учиться самой. Очень помогала магия, без неё я не удержалась бы. Силы было в сто раз больше, чем сейчас, и она легко восполнялась. Тяжело было из-за мятежа. Когда убили отца, многие попытались урвать себе кусок побольше. Чтобы не развалилось королевство, пришлось действовать жёстко. Дворянство чаще действует силой и только силу признаёт, вот мне и приходилось её показывать. Дворяне умылись кровью, но удалось навести порядок и не позволить соседям разорвать нас в клочья.
        – Я верю, – сказал Олег, – но трудно представить тебя на троне.
        – Какая жизнь – такие и представления, – пожала она плечами. – У нас на Земле в древности правили и моложе меня, причём без магии, только по праву рождения. Олег, видишь идущих за нами мужчин?
        – Идут двое, – подтвердил он. – А что?
        – Они за нами следят, – ответила Настя. – Обычно я проверяюсь, а сейчас сделала это в первый раз. Давай присядем на лавку и посмотрим, что они будут делать.
        – Это не твоя охрана? – спросил юноша, получил отрицательный ответ и предложил: – Тогда, может, наоборот, быстрей отсюда уйдём?
        – Они мне не страшны. Садимся на эту скамейку, она чище других.
        Они сели и стали открыто наблюдать за двумя мужчинами, которые неторопливо шли по аллее. Они увидели, что стали объектом внимания парочки, и направились к Насте.
        – Здравствуйте, – поздоровался тот, который выглядел старше. – Позвольте представиться. Я Алан Прайс, а мой спутник – Дональд Брукс.
        – Англичане или американцы? – спросила девочка.
        – Второе, – ответил Прайс. – Я секретарь нашего посольства. Вы ведь Настя Никитина? Меня просили с вами поговорить.
        – Говорите, только недолго, – разрешила Настя. – Сегодня прохладно, и мы уже собрались возвращаться. Садитесь, господа, а то мне неудобно сидеть, когда вы стоите.
        – Я хочу уточнить, – сказал Прайс. – Действительно ли вы будете главным звеном того проекта оздоровления, который вот-вот заработает в Москве? Я имею в виду масштабное строительство нового медицинского центра.
        – Допустим, что это я, – ответила девочка.
        – Вам хотят предложить... – начал американец, но Настя перебила.
        – Нет, – сказала она. – Меня не интересуют ваши предложения, в чём бы они ни заключались. Я никуда не уеду из России, а денег у меня столько, что не хватает фантазии на то, как их все потратить. У нас есть пословица, что от добра добра не ищут, она как раз для моего случая. Насколько я знаю, помимо наших, будут лечить и больных из-за границы. Для них лечение будет платным, но не слишком дорогим.
        – Напрасно вы отказались, даже не выслушав того, что вам хотят предложить, – недовольно сказал до этого молчавший Брукс. – Здесь у вас не будет таких денег и такой свободы. А лечение... До вас долго и дорого добираться, и принимать будут немногих. К тому же, учитывая ваши возможности внушать, я не рискнул бы идти к вам на приём. Если уедете к нам, это не будет иметь большого значения.
        – Если не хотите лечиться, можете умирать, – пожала плечами Настя. – Я всё равно не вылечу весь мир. Я догадываюсь, от кого вы узнали о моих способностях. Только майор, который сейчас сильно жалеет о том, что с вами связался, сам толком ничего не знал. Есть у меня способность внушать, но она очень ограниченная. Для успеха нужно работать только с одним человеком, и даже в этом случае не со всеми получается. Это у меня только для обороны. А когда больных будут тысячи, внушить им что-то...
        – А что с передачей знания языков? – спросил Прайс.
        – Зря наш майор пометил это как недостоверное, – ответила девочка. – Языкам будут платно учить в центре, который сейчас строят. Я удовлетворила ваше любопытство?
        – Вы всё-таки подумайте, – встав со скамейки, сказал Прайс. – Если вы действительно можете исцелять тысячи больных, будете купаться в деньгах.
        – А для чего? – спросила она. – Если у меня есть всё, что нужно для удобной и приятной жизни, зачем лишние деньги?
        – Возьмите на всякий случай мою визитку, – предложил Прайс. – Может, передумаете.
        – Ты убила их фразой о лишних деньгах, – заметил Олег, когда американцы скрылись за поворотом дорожки.
        – Ну их к чёрту, – сердито сказала Настя. – Хотела отсюда улететь сферой, а теперь надо идти к метро. Пока шли, вроде не мёрзла, а после этих посиделок замёрзли ноги.
     – Можем куда-нибудь забежать и попить горячего кофе, – предложил он. – Возьмём пирожные...
     – Не соблазняй. Скоро обед, поэтому никаких пирожных. Я их куплю, но на вечер. Приходи, будем коллективно гробить организмы. Да, этот тип напомнил о том, о чём я забыла. Всё, теперь можем идти.
        – А что ты сделала?
        – Ты был вундеркиндом, а теперь будешь и полиглотом. Я дала тебе знание английского языка. Через два дня будешь на нём болтать не хуже этих американцев, а ещё через три освоишь письмо. Потом научу другим языкам, я освоила их больше двадцати.
        – Будешь кому-нибудь говорить об этой встрече?
        – Обязательно. Во-первых, нашим нужно об этом знать, а, во-вторых, за мной могут наблюдать и узнать об американцах. Потеряю доверие, а мне это не нужно.


                Глава 21


        – Первую палату загрузили! – доложил прикреплённый к Насте капитан Фокин. – Вторую сейчас загрузят, а с третьей придётся ждать. Два автобуса где-то застряли, и «скорые» работают медленней, чем мы рассчитывали. Дороги...
        – А если начинать завозить заранее? – предложила девочка. – В клинике много помещений, неужели ничего не найдём?
        – Накопители предусмотрены для следующей партии, – сказал капитан, – но вы правы: можно начинать с них. Просто никто не ожидал, что в больницах столько провозятся. Мы послали к ним санитаров и выделили транспорт, а толку мало.
        – Наверное, боятся, что мы оставим их без работы, и попадут под сокращение, – пошутила Настя. – Откуда взяли такую толпу санитаров?
        – Это мы называем их санитарами, – улыбнулся Фокин. – Обычные солдаты, которым провели инструктаж о том, как обращаться с больными. При такой работе этого достаточно.
        Индикатор на стене сменил цвет с красного на зелёный.
        – Вторая палата загружена, – обрадовался майор. – Можно начинать. Пока вы обработаете эти две палаты, мы закончим с третьей. Всех, кто будет прибывать, пошлём в накопители на второй заход. Полной загрузки у нас сегодня не будет.
        Когда Настя заканчивала лечить пятую партию больных, которых набралось на четыре палаты, в клинику приехал Зеленин.
        – Как я говорил, так и вышло, – сказал он девочке. – У нас задержки нет, а в больницах работают так, как привыкли, – без спешки. И наши санитары в этом ничего не изменят. Туда нужно посылать солдат не в белых халатах, а в форме и с автоматами, тогда забегают. А дороги – это вообще мрак. Надо начинать раньше и отвести ещё несколько комнат под накопители. Для самых слабых поставить кровати, а остальные обойдутся стульями. Сколько у вас сегодня вышло?
        – Около трёх тысяч, – ответила Настя, – но эти все тяжёлые.
        – Выздоравливать начнут дня через три, – прикинул полковник. – Не полностью, конечно, но уже будет видно, что пошли на поправку. Вот тогда и начнётся шум. Сейчас больше смешки и ирония насчёт затеи правительства с лечащими машинами. Наверное, ещё и это влияет. Медики не принимают всерьёз нашу затею, потому и не спешат.
        – Сегодня четверг, – сказала девочка. – Четвёртый день – это воскресенье. Значит, шум поднимется в понедельник.
        Настя ошиблась: шум начался в воскресенье. В субботу она отработала с почти полной нагрузкой и довольная улетела домой. Вечером пришёл Олег, и они очень хорошо провели время. Перед его уходом Настя рассказала новость. Для неё приготовили домик в Камране и небольшой пляж, огородив всё это от остальной военной базы. Место для купания было прикрыто волноломом и отгорожено от моря сетями. Зеленин передал фотографии и сказал, что «курортом» уже можно пользоваться, правда, тут же добавил, что в воскресенье там ожидается шторм. Девочка предупредила, что может привезти туда друга, и тут же подверглась допросу. О том, что она дружит с Олегом, узнали после их похода в парк, а вот знание юношей её способностей оказалось для полковника сюрпризом. Дмитрий Павлович немного успокоился, только когда узнал, что Настя обработала друга магией. Ей тогда пришлось выслушать немало упрёков в легкомыслии.
        – Завтра можем туда смотаться, – предложила девочка. – Пусть шторм, но можно погулять на берегу. Там время на четыре часа позже, чем здесь.
        – А для Вьетнама не нужны прививки? – спросил Олег.
        – Наверное, нет, – сказала она. – Мне о них ничего не говорили. Когда пойдём? Давай в одиннадцать?
        В тот раз у них ничего не вышло с Вьетнамом. Утром Настя, как обычно, включила компьютер и прошлась по новостным сайтам. В основном смотрела последние новости на RT и «Вести», но иногда заглядывала и на mail.ru. На последнем сайте в новостях было много чернухи, которую подавали в пику «правительственной пропаганде», но иногда там попадались интересные сообщения. Одно такое она нашла, а когда прочитала, настроение упало ниже плинтуса. Какой-то американец путешествовал на яхте с подругой и псом. Плыл он из Индии к Андаманским островам в Порт-Блэр и натолкнулся на островок, который облюбовала Настя. Погода начала портиться, и он решил её переждать. На подходе к острову увидел на нём девушку. Рассмотреть у американца не получилось, потому что пока он достал из каюты бинокль, она куда-то исчезла. Никаких лодок или катеров там не было, но и девушки на крошечном островке не оказалось. А вот её следы там были, а выпущенный на остров пёс раскопал и принёс хозяину два домашних тапка. Что особенно поразило американца, так это то, что обувь была российского производства.
        – Надо было покупать китайские, – сказал отец, когда она подвела его к компу. – Не печалься, ему всё равно никто не поверит. Ну нашёл он эту обувь, но наши соотечественники сейчас путешествуют повсюду. Могли заплыть и туда, а остальное припишут его фантазии.
        – Сейчас не поверят, а при случае могут вспомнить, – возразила Настя.
        – А ты старайся, чтобы таких случаев не было! – рассердился он. – И во Вьетнам вам нечего мотаться, хватит бассейна! Дом тебе огородили, но если пойдёшь купаться, с кораблей будет видно. Оптики на кораблях до фига, и времени у вахтенных тоже много, а что может быть естественней для матроса, чем наблюдение в бинокль за красивой девчонкой? База там не очень большая, поэтому таких, как ты, раз, два и обчёлся. Дальше продолжать?
        – А если купаться, когда стемнеет?
        – Если там всё огорожено, да ещё вдвоём, наверное, можно, – подумав, ответил отец. – Только ты сначала поговори со своим Зелениным, чтобы туда передали, когда вы будете приходить. И сразу же обработай всех, кто будет о вас знать, чтобы не болтали. И меньше лазьте в воду. Погулять по берегу и подышать морским воздухом – это уже отдых.
        После такого облома Настя восприняла воскресную передачу об их лечении почти равнодушно. Кто-то очень шустрый успел в пятницу заснять обработанных больных и взять у них интервью. В субботу на скорую руку смонтировали фильм, а в воскресенье он в первой половине дня был показан по каналу ОТР. Такая оперативность настораживала, да и вопросы в фильме поднимали те, которые прямо касались Насти. Врачи осторожно говорили об улучшении состояния пациентов, а сами пациенты говорили о том же самом уже без всякой осторожности. Панорама строительства центра тоже впечатляла. Вот только комментарии...
        – В кои веки правительство занялось здоровьем наших граждан, – говорил молодой мужчина, который брал у всех интервью. – Созданные приборы, по заявлению директора центра, способны лечить практически любые болезни. Возникает вопрос, почему их используют только четыре часа в сутки? Можно было бы предположить, что сейчас отрабатывается методика массового лечения, поэтому просто нет возможности для круглосуточной работы, но директор центра профессор Евдокимов заявил, что такой режим работы будет и в дальнейшем. Более того, он сказал, что в воскресные дни центр будет закрыт. Объяснений подобного отношения к здоровью и жизни людей нам не дали, были только невразумительные намёки на ограниченность применяемых секретных технологий. Но любому здравомыслящему человеку понятно, что если смогли сделать один прибор, их можно сделать сотню! Всё упирается во время, деньги и желание. Мы готовы ради здоровья ждать и тратить деньги, а вот правительство, судя по высказываниям руководства центра, к этому не готово! Пока проходит пробное лечение и до конца не выздоровел ни один пациент, с этим можно мириться, но если...
        Они всей семьёй смотрели этот фильм и после его окончания остались в гостиной.
        – Этого следовало ожидать, – сказал отец, когда выключили телевизор. – Я даже не знаю, какое объяснение можно придумать, чтобы в него поверили. Тебя засветят, дочь, и очень скоро. Неделя на выздоровление больных и столько же на рост народного возмущения. Кажется, ты зря тратила золото на эту квартиру.
        – Буду звонить Зеленину, – решила Настя. – Пусть думают над тем, чтобы нам временно переселиться в лечебный центр. А тебе нужно купить хорошую машину, а лучше – перейти работать в нашу охрану. Тогда никому из нас не придётся мотаться.
     – Звони, – согласился он. – Здесь для нас не будет нормальной жизни. В охрану я вряд ли перейду, но машину поменяю. Мне от вашего центра до службы всего минут двадцать езды, если нигде не застряну. Заодно буду отвозить Татьяну.
        – Я переселюсь к Славе, – сказала Таня. – Завтра пойдём подавать заявление в загс. Сменю фамилию...
        – Так мы не будем здесь больше жить? – спросила растерянная мать.
        – Успокойся, Надя, – сказал отец. – Постепенно всё утрясётся, но, пока будет идти эта утряска, лучше пожить подальше отсюда. Здесь мы не отгородимся от людей.
        Настя ушла к себе и позвонила полковнику.
        – Я не видел этого фильма, но в курсе его содержания, – сказал Дмитрий Павлович. – Я вам уже говорил, чтобы готовились к славе. Нормально нашу затею не объяснишь и рты не закроешь. Не те времена, да и на Западе не будут молчать, тем более что обо всём известно американцам. Так что ваша безвестность продлится две-три недели. Мы это, естественно, предусмотрели. В первом больничном корпусе для вас заканчивают отделку четырехкомнатной квартиры. Через дней десять в неё можно будет въехать. Это временное жильё, поэтому мы меблировали сами. С питанием возиться не нужно, потому что для вас будут готовить в больничной столовой. Скажете, что нужно, и они всё сделают. Если вашей матери надоест сидеть за телевизором, она может поработать у нас. С вашим отцом поговорят и предложат поменять работу. Сестра от вас уходит?
        – Да, она выходит замуж за вашего лейтенанта.
        – Он такой же мой, как и ваш, – хмыкнул Зеленин, – а после свадьбы будет больше вашим, чем моим. Вы, Настя, теперь тоже наша, разве что вам из-за молодости лет не дали погоны, а говорить об окладе при вашем богатстве просто смешно.
        – Ну и зря, – сказала она, улыбнувшись в первый раз за сегодняшний день. – Царей записывали в полки с младенчества и давали чины, а мне скоро пятнадцать и в прошлом королева. А вы жадины, если пожалели для меня даже лейтенантские погоны!
        – Я поговорю. Что у вас с учёбой?
        – Завтра пойду договариваться о сдаче и попрошу, чтобы разрешили сдавать по два экзамена в день. Тогда за неделю разделаюсь с девятым классом и займусь десятым.
       – А ваш друг?
        – Ему долго готовиться. А почему вы спросили?
        – Он не член вашей семьи, но для вас дорог. Если за вас возьмутся всерьёз, это могут использовать. Вы думаете, что они ограничатся одной встречей и этой визиткой? К сожалению, сейчас не прежние времена и наши противники имеют здесь очень большие возможности. Вы в первый раз за десять дней покинули дом пешком, а не в шаре, и вас сразу выследили и подвели людей из посольства. Вам это ни о чём это говорит? На полученную от нашего майора информацию обратили внимание и, видимо, частично смогли проверить. После этого стало несложно связать с вами строительство нашего центра. Вы там нигде не засвечены, но его назначение нетрудно узнать. Сказка о приборах, которые лечат всё на свете, хороша для обывателя, а не для специалиста.
        – И что делать? – встревожилась Настя. – Вы как-то можете помочь?
        – Куда мы денемся? – пошутил Зеленин. – Будем опекать вашего бойфренда, а заодно узнаем тех, кто попытается его пасти. Только вы предупредите его и о возможной опасности, и о нашей опеке. И вот ещё что... Вы ведь будете к нему наведываться? Я так и думал. Его квартиру нужно защитить от прослушивания, поэтому пусть будет готов к визиту наших специалистов. Вы не были в Камране?
        – Хотели погулять по берегу, но отец отсоветовал. Сказал, что могут увидеть с кораблей. Мы туда полетим, когда будет темно. Можете об этом предупредить?
        – Мы это предусмотрели, – сказал Дмитрий Павлович. – Ваш домик расположен далеко от стоянки кораблей и огорожен высоким забором. На базе много женщин, поэтому появление ещё одной не привлечёт внимания. В домике никто не живёт, но он оборудован всем необходимым для жизни. На базе знают, что к нему нельзя приближаться, а вам из него не следует выходить. Если что-то нужно, позвоните по телефону и обработаете того, кто придёт на вызов. Можете отправиться хоть сейчас, только учтите, что там на четыре часа позже.
        Второй звонок был другу. Настя хотела к нему прилететь, но дома был отец, поэтому Олег сказал, что прибежит сам. Когда  он с очередным тортом появился в их квартире, девочка увела к себе в комнату, выпроводив Олю с домовым.
        – Скоро обо мне узнают, – сказала она юноше, – поэтому мы на время переселимся в лечебный центр. Я постараюсь каждый день тебя навещать. О тебе знают американцы и могут этим воспользоваться.
        – Ты же им отказала, – сказал он.
        – И что это меняет? Они узнали, что я куда-то пропала, а потом вернулась, наделённая невероятными способностями. Думаешь, хоть одна разведка мира пройдёт мимо такого? Я вчера вылечила пять тысяч очень тяжёлых больных. Полное исцеление будет через неделю, поэтому пока нет шума, но один фильм уже вышел, хотя я лечила всего три дня. Представляешь, что начнётся, когда вылечившихся будут десятки тысяч? А ведь многие из них были обречены на смерть! Меня постараются чем-то взять на крючок, и необязательно это будут американцы, они просто знают больше других. Для тебя это тоже опасно, поэтому будешь ходить под охраной. Ты её не увидишь, а если всё-таки что-то заметишь, не дёргайся. В вашу квартиру тоже придут и поставят защиту от прослушивания. Я могу защититься от него магией, но и техника не помешает. Ты не пожалел, что связался со мной?
        – Зачем говорить глупости? – сказал Олег и взлохматил ей волосы. – Я буду с тобой до конца, каким бы он ни был! Очень надеюсь, что он будет счастливым. Эх, были бы мы с тобой старше!
        – Молодёжь, идите обедать, – из-за двери позвала мать. – Всё уже на столе.
        – Пошли поедим, а потом слетаем в Камрань, – предложила Настя.
        – У меня нет с собой плавок, – сказал Олег, – Надо будет за ними сбегать.
        – Не нужно никуда бежать, остановила его девочка. – Там был шторм, а может, штормит до сих пор. Наверное, вода грязная, поэтому мы просто осмотрим дом и погуляем по пляжу, а искупаемся в другой раз.
        Все уже пообедали, поэтому они ели вдвоём. Когда закончили, Настя взялась мыть тарелки, но пришла мать и выгнала их с кухни.
        – Ну и ладно, – сказала ей дочь. – Мама, мы слетаем во Вьетнам, посмотрим, что там для меня приготовили. Я думаю, что это не займёт больше двух часов.
        – Купаться не будете? – спросила мама. – Это хорошо, а то мне за тебя страшно. Олег, присмотри за ней, чтобы никуда не влезла.
        – Поспешим, – посмотрев на дверь в комнату Татьяны, сказала Настя. – Если прибежит молодняк, попытаются упасть на хвост, а я хочу побыть только с тобой.
        Они зашли в спальню, где девочка взяла Олега за руку и вызвала сферу.
        – Да, штормит, – сказал он, не отпуская руку подруги, – хотя и не очень сильно. Я купался в такой шторм.
        Они стояли на узкой полосе песка, которую почти полностью заливали накатывающиеся с моря волны. Дом был огорожен высоким забором из гофрированного железа, который закрывал всё, кроме пляжа, и позволял видеть только потемневшее море и такое же тёмное, покрытое тучами небо. Тёплый ветер раскачивал две росшие возле дома пальмы и трепал обоим волосы.
        – Шторм сильный, – не согласилась Настя. – От него прикрывают бухта и волноломы. Видишь буруны? Это первый волнолом, а есть и второй. Если бы не они, никто не ставил бы здесь сети.
        – А зачем они? Только от акул или здесь много другой дряни? Я хотел почитать, но закрутился и забыл.
        – Вообще-то, акул здесь полно, но сеть не только от них. Есть крупные ядовитые медузы и рыбы. От всех опасностей сеть не спасёт, но акулы точно не пройдут. Видишь буйки?
        – Пятьдесят на пятьдесят метров, – прикинул Олег. – Плавать можно. А воздух замечательный!
        – На моём острове он лучше, – вздохнула Настя. – Сволочи американцы!
        – А что случилось? – не понял он. – Почему ты их ругаешь?
        – Пойдём посмотрим дом, заодно расскажу, – ответила девочка и, пока шли по усыпанной гравием дорожке к небольшому одноэтажному дому, рассказала о зарытых в песок тапках и американцах с собакой.
        Входная дверь оказалась открытой, а ключ был вставлен в замок с внутренней стороны. В прихожей было темно, поэтому включили свет. Дом был привычного вида, как и мебель. Гостиная, две спальни, кухня и совмещённый санузел. В спальнях стояли двухместные кровати, а в гостиной был диван.
        – Без Таньки с её женихом можно переночевать всей семьёй, – довольно сказала Настя. – Тебя я тоже включила в семью.
        – Можно я за это тебя поцелую? – спросил Олег.
        – Ещё одна такая просьба – и я исключу из семьи, – ответила Настя. – Терпи, раньше шестнадцати я не буду с тобой целоваться.
        – А почему именно в шестнадцать?
        – Я этим не занималась, но во многих книгах читала, что стоит только начать, и уже не остановишься, пока не дойдёшь до конца. Я не собираюсь выходить замуж до семнадцати, а на год меня должно хватить. Поэтому, если любишь, делай это на расстоянии. Сам виноват в том, что запал на такую молодую. Со сверстницами не пришлось бы так долго ждать. Если хочешь, могу сотворить заклинание, которое на пару месяцев отобьёт у тебя желание целоваться.
        – Я потерплю без твоей магии, – поспешно сказал Олег. – Дело не в том, о чём ты подумала. Мне хочется лаской выразить свои чувства, а ты не даёшь.
        – Можешь выражать словами, а я развешу уши, – улыбнулась Настя. – Давай посмотрим кухню. Она почти такая же, как в нашей квартире в Ростове. Даже кафель похожий.
        – Электрическая плита есть, микроволновка – тоже, – сказал юноша. – Холодильник выключен, но вряд ли он нерабочий. Можно набрать продуктов и отдыхать здесь выходные.
        – Мой полковник говорил, что их можно заказать по телефону. А выходной у меня теперь только один – воскресенье. Ладно, дом посмотрели, пошли на берег. Я люблю смотреть на волны. И воздух во время шторма какой-то особенный. Олег, тебе долго пилить одиннадцатый класс?
        – Месяца три, – вздохнув, ответил он. – Не у всех такая память, как у тебя. Ты, наверное, уже подготовилась?
        – Почти. Осталось совсем немного, но я завтра побегу договариваться о сдаче. Подожди, давай обойдём вокруг дома.
        Пройдя по дорожке мимо клумб с цветами, они зашли за дом и увидели небольшую хозяйственную постройку.
        – Интересно, что в этом сарае? – сказал Олег, открыл незапертую дверь и включил свет.
        – Парусная доска! – воскликнула Настя. – Здорово! Я видела, как на них плавают, а сама ни разу не пробовала.
        – Два спасательных жилета, зонт от солнца, надувная лодка с вёслами и компрессором и два гамака, – перечислил юноша разложенные у стены предметы. – Больше ничего нет.
        – Нормально, – сказала девочка. – Привезти маски и ласты и можно отдыхать. А где здесь калитка? Я не видела.
        – Вон она, – осмотревшись, показал рукой Олег. – Сливается с забором. Кстати, стало темнее. Здесь уже половина седьмого. Когда будем уходить? Ты обещала матери не задерживаться.
        – Сейчас кое-что посмотрю, и уйдём, – ответила она и подошла к калитке.
     Замка на ней не было, и дверца открылась при повороте ручки. Выглянув, Настя увидела набережную с пирсами и стоявшие у причалов корабли. В порту кое-где уже зажгли свет, а за оградой базы виднелись утопающие в зелени дома и высокий холм.
        – Глупо запирать калитку, если сюда можно легко зайти по воде, – сказал Олег и сбросил кроссовки. – Пойду хоть помочу ноги.
        Он приподнял штанины и по воде вышел за ограду. Стало уже совсем темно, но стоявшие на рейде корабли были неплохо освещены. На базе их было всего три.
        – Возвращайся, – позвала Настя. – Ты замочил брюки. Теперь надо застирывать, а то выступит соль. Дай мне руки.
        – Подожди, а то увезёшь меня без кроссовок, – остановил он подругу. – Сама оставляешь обувь в экзотических местах... Всё, я их взял. Тебе хватит одной руки?
        – Мне ещё нужно твоё сердце! – засмеялась девочка, взяла его руку и вызвала сферу.
        – Нельзя прилетать ниже? – спросил Олег, сев на дно сферы. – Я не привык висеть так высоко над землёй. И твоего шара совсем не видно. Никогда не боялся высоты, а в нём кружится голова.
        – Это из-за хлопка, – виновато объяснила Настя. – Я давно привыкла к высоте. Закрой глаза, сейчас будем в квартире.
        Когда прилетели, юноша вытер ноги, обулся и, простившись с Никитиными, побежал домой. Он понадобился отцу, а мобильный телефон почему-то не сработал.
        На следующий день для Насти начались трудовые будни. Работа уже наладилась, поэтому норму в пять тысяч больных она выполнила. Очутившись дома, девочка тепло оделась и пошла в школу. Когда вышла через калитку, проверилась магией. За ней следили, причём несколько человек. Один такой любопытный сидел в стоявшей неподалёку машине, а других она не стала искать. Следят – и чёрт с ними! Наверное, кто-то из следивших её охранял. Ей повезло: директор был на месте и после небольшого воздействия быстро написал график сдачи экзаменов, как она и просила, по два в день. Первые два экзамена нужно было сдавать уже сегодня, как и раньше, с двух часов. До этого времени оставалось всего двадцать минут, поэтому она вышла в коридор и подождала, пока закончится урок. Вид несущихся в раздевалку школьников вызвал что-то вроде ностальгии, которая быстро прошла. В учительскую стали собираться учителя, многих из которых девочка уже знала, поэтому она подошла ближе к дверям.
        – Ты меня поражаешь, Никитина! – сказала Клавдия Ивановна, когда Настя показала ей график. – Выучить все предметы за девятый класс за один месяц! Что ты хочешь сдать?
        – Я занималась почти полтора, – сказала она. – Если нетрудно, примите у меня и алгебру, и геометрию. Оба этих экзамена в графике на сегодня. Я вас не задержу.
        Потратив на сдачу десять минут и получив две пятёрки, она поспешила домой. Когда подходила к калитке, хотел остановить какой-то хорошо одетый тип с неприятной физиономией. Пришлось самую малость притормозить его магией, чтобы без объяснений проскочить во двор.
        – Две пятёрки по математике, – отчиталась она матери.
        – Молодец, – без радости сказала привыкшая к её пятёркам Надежда. – Пообедай, а потом можешь включить телевизор или сесть за компьютер. Везде говорят о твоём лечении. Тысячи выздоровевших доходяг впечатлили даже медиков. Пока шумят только у нас, а за границей не знают, что об этом думать. Наверное, вскоре это волнение превратится в шторм. Ну и заварила ты кашу, дочь! Обречённые люди получили надежду, только не все они живут в столице и имеют силы и средства приехать. А если даже и приедут, кто их пустит в ваш центр? Вам надо было сразу сказать, как их будут лечить. И много вопросов по времени работы центра. Никто не может понять, почему в нём лечат только несколько часов. И это только начало! Что-то не доработали твои начальники.
        Надо было матери высказываться после обеда, потому что её слова напрочь отбили аппетит. Наскоро поев суп, Настя не стала есть второе и ушла к компьютеру смотреть новости. Шума было много, но пока меньше, чем она думала. В комментариях чувствовалась не столько радость или возмущение, сколько растерянность. Наши научные светила предпочитали отмалчиваться, а вот зарубежные молчать не стали, дружно заявив, что таких машин быть не должно, а русские, как обычно, врут. Некоторые из них, правда, срочно вылетели в Москву. Настя хотела созвониться с Зелениным, но потом передумала. В правительстве сидят не дураки, поэтому должны были предвидеть такую ситуацию и к ней приготовиться. Если пока молчат, значит, так надо. Она позвонила Олегу и сказала о результатах экзамена. Долго не разговаривала и к себе не пригласила. Настроение было паршивое, и он это почувствовал и не обиделся. Перед медитацией Настя осмотрела Джуну. У мартышки был почти человеческий овал лица, только портили впечатление крупные для её размеров зубы. Странно было видеть на обезьяньем туловище красивое человеческое лицо. Ума у неё было как у ребёнка лет пяти, вот только с разговором пока не получалось. Прочитав о голосовых связках обезьян, она попыталась с помощью перстня вырастить недостающие мышцы. Надежды на удачу почти не было. Мало получить мышцы, нужно как-то научиться ими управлять. Ладно, пусть растут, а там будет видно. Может быть, что-нибудь и получится. Медитация прошла... так себе: после неё осталось чувство неудовлетворённости, но хоть удалось немного успокоиться. Отец приехал позже обычного из-за покупки новой машины. Старую продавать не стали, и Настя отправила её на хранение. Таня не приехала: опять осталась у жениха. Женихом Слава стал законным, потому что они, как и собирались, подали заявление в загс.
        – Держись, дочка! – сказал отец после ужина. – Знай, что бы ни случилось, мы тебя всегда поймём и поддержим! Твои неприятности рано или поздно пройдут. Готовься к всенародной любви и восьмичасовому рабочему дню.
        – Ничего не получится, папа, – ответила она. – Я ограничила это время не из-за собственного удобства. Если переберу сегодня, то не успею восстановить силы и на следующий день не смогу нормально лечить. Остаётся только воскресенье, но жить совсем без выходных... С такой монотонной работой я скоро свихнусь.
        Понедельник закончился, а на следующий день, ещё до лечения, в центр приехал Зеленин.
        – Было желание вам позвонить, но передумала, – призналась Настя. – Хотелось узнать, почему никто не внёс ясность с центром. Я говорю не о себе, а о порядке лечения.
        – Сам точно не знаю, – сказал он, – есть на этот счёт мысли... Если сейчас официально что-то заявить о лечении, нужно раскрывать вас, иначе потом обвинят во лжи. Пока в ней можно обвинить только руководство центра, которое переживёт эти обвинения. Но если это скажет кто-нибудь из правительства, всех потом обольют грязью. А если заикнуться о коммерческом лечении иностранцев, будет ещё хуже. Поэтому я пока помолчал бы. Нашему директору стоило бы сказать, что по мере ввода больничных корпусов и освобождения коек в лечебных заведениях Москвы, будут приниматься для исцеления больные из других городов. Если молчание будет чревато неприятными последствиями или выступят американцы, мы предъявим вас и объясним, чем вызваны ограничения. А когда центр заработает на исцеление иногородних, а за границей поднимут хай до небес, выделим им квоту на коммерческое лечение.
        – И что обо мне скажут? – поинтересовалась девочка. – Вы же понимаете, что потребуют объяснений? И говорить придётся какую-то часть правды, иначе потом опять обвинят во лжи. Или вы рискнёте придумать что-нибудь своё? Наверняка американцы не будут молчать, а мою биографию начнут изучать с микроскопом. И вскроются девять месяцев моего отсутствия, экстернаты за месяц и неизвестно откуда взявшаяся сестра. Кто его знает, что смогут вытянуть. Если мои школьные подруги начнут болтать о гипнозе и опишут эпизод в сквере...
        – Надо было меньше выпендриваться, – сказал Дмитрий Павлович. – Мы об этом уже думали и побеспокоили ваших подруг. К сожалению, их кто-то навестил раньше наших ребят. Догадываетесь, кто это мог быть? Вряд ли американцы после их рассказа поверили в то, что вы с трудом можете что-то внушить кому-то одному, да и то без гарантии. Чужой на тёмной аллее, который заставил обделаться толпу гопников, не стыкуется с вашей дезой.

     Главы 22-23   http://www.proza.ru/2017/06/09/1477