В половецком плену

               
Южные рубежи Руси всегда были для нее головной болью. Еще и государства такого не было, и русские то ли название себе еще не придумали, то ли и не сформировались, да и теперь еще часто население того времени обозначается общим именем славяне, но уже их десятками, а то и сотнями тысяч захватывали в плен во время набегов и отправляли на невольничьи рынки в Крыму, в Центральной Азии, в Малой Азии, в Древней Греции, в Римской империи и мало ли где еще. В греческих демократиях, в римских республиках и империях они составляли самую многочисленную разновидность рабов. И это продолжалось сотни, а, возможно, и тысячи лет.

На юг от Руси в степных необъятных просторах, раскинувшихся от Карпат до Иртыша, все эти тысячи лет резвились кочевники, добывая себе пропитание скотоводством и охотой, а предметы роскоши изредка торговлей, а чаще стремительными набегами, грабежами и угоном захваченных пленных для продажи их в рабство. Имена племен и народов менялись, одни исчезали, другие появлялись, иногда смешиваясь друг с другом, да и с северными соседями тоже, но обеспечивая себе процветание одним и тем же способом – грабежами и работорговлей.

VIII–IX столетия новой эры были для славян временем успешной борьбы с кочевниками причерноморских степей и продвижения на юго-восток, далеко за пределы лесостепной зоны. Славянские земледельческие поселения появились на Дону и Северном Донце, в степях Приазовья и на Тамани, постепенно сокращая область распространения скотоводческого хозяйства, подрывая экономическую базу ранее господствовавших здесь кочевых племен.   
       
Проникновение в степи Юго-Восточной Европы славянского земледельческого населения в какой-то мере способствовало процессу «славянизации» кочевников. Соотношение сил в Северном Причерноморье в это время значительно изменилось. Славянские племена, находившиеся на более высокой ступени социально-экономического развития и уже переходившие к феодализму, успешно теснили разрозненные и ослабленные племенные объединения кочевников. Их эпизодические набеги на русские земли, предпринимаемые с целью грабежа и захвата пленных, существенным образом не изменяли положение. Преобладание славян в Причерноморье становилось все заметнее. Однако в X в. появилась новая волна азиатских кочевников - половцы. В начале XI века половцы из Заволжья продвинулись в причерноморские степи, вытеснив оттуда печенегов. Затем половцы пересекли Днепр и дошли до низовий Дуная, заселив всю Великую Степь от Дуная до Иртыша. Со второй половины XI в. до монголо-татарского нашествия половцы производят постоянные нападения на южную Русь: опустошают земли, грабят скот и имущество, уводят массу пленных, которых или держат у себя в
качестве рабов, или продают на невольничьих рынках Крыма и Центральной Азии. Половецкие орды подступили к русским землям почти на всем протяжении южной степной границы. Многие жизненно важные центры Древнерусского государства оказались в непосредственной близости от кочевников, под угрозой их набегов.
      
Судьба половцев похожа на судьбу других азиатских кочевников, вторгавшихся в причерноморские степи: новая волна кочевников поглотила их. Само название «половцы» исчезло. Монголо-татары, завоевавшие Восточную Европу, включили их в состав своих кочевых орд, и с этого времени кочевое население степей известно под общим именем татары.
                ***               
В течение многих веков род будущих Потаповых обживал лесные чащи среднерусской равнины, занимаясь земледелием, охотой, рыболовством, бортничеством. Выбрав участок леса с большой поляной или обширным мелколесьем, ставили на этом месте избы, а под посевы ржи выжигали недадеко от селения другой участок леса. В первый год семена бросали прямо в пепел, обильно покрывавший землю, и получали богатый урожай. На второй год землю бороновали и только, начиная с третьего года, приходилось ее вспахивать. Урожай падал, и через пять – шесть лет приходилось перебираться на заранее подготовленный новый участок.
       
Потихоньку род расширялся, обзаводился лошадьми, коровами, козами, овцами и переходил на оседлое земледелие, используя для повышения урожайности навоз животных.
       
Как всегда, в роду вырастал очередной Потап, трудолюбиво осваивая премудрости сельской жизни. Время было нелегкое – продолжались набеги половцев, и в их небольшом селении все взрослое население, включая женщин, училось владеть оружием. Как-то быстро взрослеющий любознательный сын задал отцу вопрос:
       
- Разве мы сможем отбиться от половецкой рати, когда она нападет?
       
Отец, понимая всю важность вопроса, дал обстоятельный ответ:
       
- Ты прав, от рати не отобъемся, но ради нескольких десятков человек вся армия не станет забираться в лесную глушь. Она идет по заранее намеченному маршруту от одного крупного селения к другому, а в обе стороны от своего продвижения  высылает небольшие отряды, которые грабят деревушки, вроде нашей, а людей гонят к основному войску, собирая там десятки тысяч пленных. Вот с такими отрядами можно бороться, но для этого надо владеть оружием не хуже, чем половцы, а они в этом деле очень искусны.
       
- А разве князь не может нас защитить? Мы ведь ему подати платим, - Потап уже знал основные правила жизни государства.
       
- Да разве можно отследить все множество летучих отрядов, - отец махнул рукой. – Князю надо рать готовить для битвы с основным половецким войском. Мы же вынуждены сами о себе заботиться.  А когда князь большой поход затевает, по всем весям народ собирают. У нас в селении тогда только женщины, дети и немощные старики остаются. Всем воинам оружие свое надо иметь. Хотя за участие в походе князь иногда платит, особенно, если поход был успешным.
      
С оружием Потап был хорошо знаком. В их селении давно уже работала своя кузница, а главным кузнецом трудился дед Потапа, любивший внука и потихоньку обучавший его своему ремеслу. Потап сначала любил наблюдать, как из куска раскаленного металла появлялся нож или слегка изогнутая сабля, а вскоре и сам научился этому волшебству. Так что теперь все его охотничье снаряжение было делом собственных рук.
       
С детства Потап любил играть с ножом. Родители не запрещали, понимая, что  в такой игре формируются навыки настоящего охотника. Постепенно Потап оттачивал свое умение и мог уже метров с десяти – пятнадцати точно попадать в любую, даже сравнительно небольшую цель. Вскоре он успешно начал применять свое умение на охоте.
       
Как-то на одном из княжеских воинов, посетивших их селение, Потап увидел красивый пояс с прямоугольными металлическими накладками. Несколько дней эта картина стояла перед его мысленным взором. Наконец, Потап понял, чем заинтересовал его необычный пояс и поделился своим открытием с дедом. Вдвоем они довольно долго колдовали в кузнице, пробуя разные придуманные ими варианты. Наконец, Потап смог застегнуть на себе узенький пояс с множеством расположенных вдоль него металлических накладок. Один из его приятелей, увидел пояс, причмокнул языком:
       
- Здорово! Откуда взял?
       
Потап скромно ответил:
       
- Мы с дедом сделали.
       
- Здорово! – еще раз восхитился приятель. – Но почему такой узкий? Было бы красивее, если бы он был пошире.
       
Потап мотнул головой:
       
- Пояс не для красоты. Смотри!
       
Почти неуловимым движением правой руки он выхватил из пояса пластинку и через мгновение она уже вонзилась в ствол стоявшей метрах в десяти березы. Вдвоем с приятелем они подошли к березе, и Потап с трудом вытащил металлическую пластинку из ствола дерева.  Оказалось, пластинка заканчивалась острым лезвием, которое полностью вошло в ствол березы. Приятель был поражен:
       
- Вот это вещь! А глядя на пояс и не подумаешь, что это смертельное оружие.
       
Потап был уже совсем взрослый. В соседних селениях ему начали подыскивать невесту. А пока, после окончания посевных работ, загрузив выкованные своими руками сабли, ножи, наконечники для стрел и копий в небольшую лодку, он отправился по маленькой речушке, протекавшей рядом с их селением, чтобы обменять свой товар на другие ремесленные изделия, чем-то отличающиеся от того, что изготавливали в их деревеньке. Когда они начали работать в кузнице вдвоем с дедом, то быстро обеспечили всех своих необходимым оружием и появилась возможность затеять обмен с соседями. Свое путешествие Потап рассчитывал завершить за два – три дня. На большую воду он решил не выходить, опасаясь лихих людей, как чужих, так и своих.
       
По-видимому, его оружие было хорошего качества, так что он управился быстрее, чем предполагал. Теперь вместо оружия на дне лодки лежал тюк одежды, в основном, женской, и Потап был уверен, что его родные обрадуются обновкам.
       
Домой Потап возвращался по течению реки, поэтому расслабленно сидел на корме, изредка отталкиваясь шестом от дна, чтобы поправить движение лодки в нужном направлении. Солнце пригревало по-весеннему мягко, лодка бесшумно скользила по зеркальной глади воды, по берегам кусты лозы, ивняка, кое-где ивы и ветлы склонялись к прозрачной синеве, завершая картину спокойствия и умиротворения.
       
Вдруг резкий звук нарушил царившую идиллию – в борт лодки вонзилась стрела. Потап, вздрогнув, поднял голову. Недалеко впереди из-за кустов выехали несколько всадников, по незнакомой одежде Потап понял, что это половцы. Через несколько минут Потапа обыскали, забрали топор и копье, затем осмотрели тюк с одеждой и тоже забрали, а Потапа толкнули перед собой, заставляя бежать впереди лошадей. Потап удивился, что не забрали его пояс, но потом рассмотрел на всадниках кожаные пояса с серебряными накладками и понял, что его пояс для них не представлял интереса – зачем им железные накладки, когда у них серебряные.
       
Через пару часов Потапа втолкнули в большую толпу пленных, вскоре подъехало еще несколько всадников, и все двинулись на юг. Отстававших всадники подстегивали нагайками.
       
Неожиданно Потап почувствовал резкий удар плетью по спине. Не понимая, за что, - он шел в толпе, не отставая, увидел проехавшего мимо половца и понял, что это ему он обязан кровавым рубцом. Через небольшое время тот же всадник проехал в обратном направлении, затем развернулся и, проезжая мимо, снова хлестнул Потапа, и тому стало ясно, что мужик решил развлечься и выбрал его в качестве жертвы.
       
Когда половец снова поехал навстречу, Потап еще издали увидел, что тот, глядя на него, оскалил в ухмылке зубы. Дождавшись, когда между ними расстояние сократилось метров до пяти, Потап резко взмахнул рукой, металлическая пластинка сверкнула в воздухе, всадник захрипел, но, к удивлению Потапа, не упал, голова его опустилась на грудь, как будто человек задремал.  Конь продолжал свое движение тем же тихим шагом, никуда не сворачивая, и вскоре скрылся в глубине леса, а другие всадники, каждый занятый своим участком, не обратили внимания на это происшествие. Но зато за толпой пленных надзор был самый тщательный, и все намерения Потапа отстать от общей массы так и не удались.
       
На третий день, похоже, добрались до половецкой стоянки. Пленников все это время не кормили, а воду приходилось пить из небольших ручьев, встречавшихся по дороге, или при переходе вброд рек.
       
На стоянке женщин и детей выделили в две независимые группы. Несмотря на плач, причитания и крики, два небольших отряда всадников погнали их в разных направлениях. Оставшееся небольшое количество мужиков разделили на части, каждую окружили несколько всадников и тоже куда-то  повели. Небольшую группу, человек десять, среди них и Потапа, подвели к рослому половцу, одетому богаче остальных. Другие почтительно обращались к нему:
        - Тугоркан.
       
Потап решил, что это, должно быть, глава местного рода - хан, на стоянке которого они и находятся. Тугоркан внимательно осмотрел стоявших перед ним пленников и обратился к стоявшему к нему ближе всего:
       
- Ты что умеешь делать?

- Пахать землю, сеять, убирать урожай. И еще охотиться.
       
- Каким оружием владеешь?
       
- Лук, копье, топор.
       
- Каким лучше всего?
       
- Лук.
       
- Дайте ему лук, - обратился хан к своему окружению. А затем к пленнику:
       
- Если победишь моего обычного воина, возьму тебя в свое войско, - и он кивнул одному из стоявших рядом с ним воинов, направляя его на поединок.
       
Соперники стали немного в стороне примерно в десяти метрах друг от друга. Прозвучала команда, оба выхватили из колчана стрелы, пленник поднял лук, прицеливаясь, но половец, даже не подняв лук на уровень глаз, почти не целясь, пустил стрелу, и та вонзилась сопернику в грудь. Тугоркан довольно улыбнулся:
       
- Мои воины не имеют соперников.
       
Два половца схватили безжизненное тело пленника и поволокли его куда-то в сторону. Тугоркан обратился к Потапу:
       
- Ты что умеешь делать?
       
- Я кузнец.
       
- Это хорошо, кузнецы нам нужны. А оружием владеешь?
       
- Я охотник, конечно, владею.
       
- Каким лучше всего?
       
- Ножом.
       
- Но у тебя не будет шансов. Поединок начинается с десяти шагов, и стрела найдет тебя быстрее, чем ты добежишь до соперника. Можешь выбрать другое оружие, я бы хотел сохранить кузнеца, но поединок неизбежен, таковы наши правила.
       
- Пусть все-таки будет нож.
       
- Твоя воля. Дайте ему нож.
       
Соперников снова развели на такое же расстояние, напротив Потапа стал теперь другой половец с луком и колчаном. Прозвучала команда, половец выхватил стрелу, но не успел вставить ее в лук, Потап взмахнул рукой, и нож почти тут же вонзился в грудь половцу. Тот упал замертво.
       
Тугоркан удивленно посмотрел на Потапа:
       
- Как ты это делаешь? – и, не ожидая ответа, продолжил. – Обучишь этому приему десять моих знатных бойцов. Я думаю, ты со временем станешь у нас одним из лучших воинов.
       
Он повернулся к следующему пленнику, но Потап склонился перед ним в поклоне:
       
- Господин, позволь сказать?
       
Тугоркан в недоумении поднял бровь:
       
- Что еще?
       
- Господин, я выполню то, что ты сказал. Но я еще и хороший кузнец, и могу сделать тебе саблю, которой ты будешь гордиться, если достанешь мне железо, которое я назову.
       
Тугоркан нахмурился:
       
- Я ведь уже сказал, что ты будешь у нас кузнецом.
        Потап снова поклонился:
       
- Господин, у меня есть просьба.
       
Тугоркан милостиво махнул рукой:
       
- Говори!
       
Потап еще раз поклонился:
       
- Господин, я не воин, я земледелец, без своей земли я не проживу. Я сделаю все, что ты сказал, но будь добр, отпусти меня после этого домой.
       
Тугоркан улыбнулся:
       
- А ты смелый человек. После подобных речей я обычно велю казнить пленника, но ты мне понравился и своим искусством, и смелостью. Обещаю отпустить тебя после того, как ты выполнишь свои обещания, и даже дам коня, но только без оружия.
       
Так Потап оказался в половецкой среде. Каждый день часа два он тренировал группу из десяти знатных половецких воинов умению метать нож, а в остальное время работал в кузнице. У половцев уже были неплохие умельцы по обработке металлов, но Потап, впитавший наставления деда и уже многовековой опыт своего рода, был выше их на голову. Обещанную Тугоркану саблю он вскоре выковал, и тот был поражен ее легкостью и крепостью. Освоение умения метать нож у половцев тоже продвигалось успешно.
       
Довольно сложно Потапу пришлось привыкать к непривычной еде. Кумыс, кобылье молоко, сырое мясо были непривычными продуктами, но деваться  некуда – не помирать же с голоду. Как и всем в роду, который вел кочевой образ жизни, Потапу  выделили коня, но оружия он не получил.
       
За месяц пребывания у половцев Потап освоился и успел многое узнать из разговоров с воинами, колодниками – пленниками, оставленными для прислуживания в качестве рабов, а особенно с любившими поболтать женщинами, заправлявшими всеми домашними делами и пользовавшимися почти непререкаемым авторитетом.
       
Оказалось, он попал в курень Тугора, который был главой не только их куреня, но и имел титул хана - руководил ордой, состоявшей еще из десятка куреней. Для организации набегов хан призывал почти все мужское население орды. Всего у половцев было более десяти орд, которые для ведения крупных войн объединялись, выбирая в качестве руководителя одного из ханов – кагана. Курени, в свою очередь, делились на десять - двадцать аилов или кошей, в каждый из них входило несколько семей, состоявших из двух – трех поколений. Кочевые передвижения половцев не были хаотичными, каждой орде, а внутри орды каждому куреню были отведены определенные границы и обозначены места их зимовий.
       
Примерно через месяц, считая свои обязательства выполненными, Потап обратился к Тугоркану с просьбой его отпустить. Тугоркан ухмыльнулся:
       
- Ты будешь здесь столько, сколько я посчитаю необходимым. Не забывай, что ты раб.
       
Вскоре Тугоркан организовал очередной набег на Русь и увел почти всех воинов, осталось только несколько человек для охраны стоянки. Походы половцев могли быть и кратковременными в виде набегов на мелкие селения, и многомесячные, когда в поисках серьезной добычи они осаждали солидный город.
       
В это время один из симпатизировавших Потапу колодников остановил его и, оглядываясь, не видит ли кто, рассказал:
       
- В соседний курень возвратился из Крыма, где он провел несколько месяцев, брат убитого тобой на поединке воина. Ему уже рассказали о том, что произошло, и он в ближайшее время явится сюда, чтобы тебя убить.
       
Потап возразил:
       
- Но это же хан устроил поединок.
       
Колодник с состраданием на него посмотрел:
       
- Для половца кровная месть – святое чувство, требующее неотвратимого исполнения. Тебе надо немедленно уходить.
       
Потап понял, что колодник прав, поблагодарил его за предупреждение и застыл в раздумье, что делать дальше. Он мог просто сесть на коня и ускакать, конь всегда был в его распоряжении, но дорога наверняка продлится не один день, надо было хоть немного запастись едой, причем сделать так, чтобы не заметили вездесущие женщины, которые, конечно, тут же сообщат охране.
       
Пока Потап раздумывал, а потом занимался подготовкой побега, события ускорились. Когда он шел по стоянке, неожиданно из-за одной из телег выскочил половец и с поднятой саблей ринулся на Потапа. Хорошо, с детства у Потапа была мгновенная реакция, а еще на его счастье у него оставалось до сих пор его нерассекреченное оружие – пояс. Отскочив на пару шагов назад, он метнул в половца свою пластинку, и тот, выронив саблю, медленно повалился набок.
       
Оглянувшись, Потап убедился, что вокруг никого нет и, не мешкая, тут же бросился к своему коню. Собирать все, что он приготовил, не было времени, хотя кое-что он успел приторочить к седлу. Выведя коня за пределы стоянки, Потап вскочил в седло и направил коня на север.
       
У Потапа была хорошая зрительная память, он помнил маршрут, которым гнали их половцы, но, боясь встретить возвращающуюся из набега орду,  направил коня в сторону захода солнца и, только отъехав на достаточно большое расстояние, снова повернул на север. Он знал, что их селение располагалось севернее Рязани, и думал, что и на этот раз половцы отправились в те же края, поэтому поневоле забирал к заходу солнца. Чтобы не оставлять следов, старался ехать по сухой траве, избегая зеленого травостоя.
       
На второй день появились небольшие перелески, и Потап вздохнул с облегчением – Половецкая степь осталась позади. Вскоре он вышел на берег какой-то большой реки и остановился отдохнуть, а заодно поджарить добытую по дороге куропатку – очень уж надоела ему половецкая сырая конина. Вытащил из своего пояса кресало, высек огонь, развел костер и вскоре наслаждался поджаренной птичкой.
       
Он еще не успел закончить свое пиршество, как мимо поскакала целая рать всадников, один из них остановился воле него:
       
- Ты кто такой? Одежда наша, а конь половецкий.
       
- Убежал из плена, - коротко ответил Потап.
       
Всадник, по-видимому, один из предводителей куда-то спешащего войска, скомандовал:
       
- Ладно, подробности потом. А сейчас давай с нами, нам каждый человек ценен.
       
Потап пожал плечами:
       
- Но у меня нет оружия.
       
Предводитель махнул рукой:
       
- Получишь.
       
Потап, уже сев на коня, все же спросил:
       
- С кем хоть воюем?
       
- Хан Тугор осадил Переяславль, едем на выручку горожанам.
       
Потап понял, насколько он просчитался, решив, что Тугоркан снова отправится в их края. А большая река, к которой он вышел, конечно, Днепр – географию Руси он представлял неплохо.
       
Через несколько верст их конница выскочила на берег еще одной реки, намного меньше Днепра. Опекун Потапа, уже успевший вручить ему копье, пояснил:
       
- Это река Трубеж, за рекой Переяславль, на том берегу перед стенами города половцы.
       
Он огляделся:
       
- А вот и воины князя Владимира.
       
Потап увидел, как на берег Трубежа рядом с их армией выезжают все новые и новые всадники.
       
Между тем их конница, только ненадолго притормозив, направила своих коней через реку, по-видимому, зная, что здесь есть брод. Потап тоже отправился за ними. Половцы явно не ожидали такой прыти и, не успев выстроить свои боевые порядки, бросились в бой. Но даже на коней не все смогли сесть, так как те, отпущенные, лакомились луговой травой. Неожиданность не дала половцам возможности использовать в полной мере свое главное оружие – стрелы.
       
Потап вместе со всеми врезался в толпу пеших и конных половцев, орудуя копьем, и вдруг совсем рядом увидел Тугоркана. Тот тоже его заметил и, наверное, решил наказать за бегство. С поднятой саблей он направился в сторону Потапа, расталкивая своих воинов. Потап, заметив, что в руке Тугоркан держит выкованную им саблю, успел подумать:
       
- Не должен я погибнуть от своей сабли.
       
Расстояние между ними быстро уменьшалось. Когда оно сократилось до двух корпусов лошади, Тугоркан сделал резкий замах саблей, чтобы в следующий миг рассечь своего раба, однако, Потап метнул свою смертоносную пластину. Тугоркан успел опустить свою саблю на плечо Потапу, уже фактически выпустив ее из рук. Скользнув, сабля рассекла одежду, оставив неглубокую рану.
       
Гибель Тугоркана произвела на половцев тяжелое впечатление, и они бросились врассыпную. Преследование превратилось в избиение. Победа была полной. Бывший опекун Потапа разыскал его:
       
- А ты молодец! Храбро сражался, и Тугоркана вовремя свалил. Поступай на службу киевскому князю Святополку.
       
Удивленный Потап только и спросил:
       
- Как же так? Половцы говорили, что киевский князь Святополк женат на дочери Тугоркана, и вдруг этот набег.
       
Опекун, имени которого Потап до сих пор не знал, кивнул: 
       
- Все так, ну, вот такие они – половцы. Но ты мне не ответил – пойдешь к нам на службу?
       
Потап, зажимая рану рукой, покачал головой: 
       
- Нет, я земледелец. Поеду домой, наше селение недалеко от Рязани, там мои родные.
       
Была еще одна причина, о которой Потап умолчал, но которая не давала ему покоя все  время, пока он находился в плену. Во время своего торгового путешествия на лодке в одном из селений он приметил красивую девчонку, успел с ней поговорить и даже имя узнал – Лада. И – главное – обещал ей снова приехать.
       
Не может он ее обмануть!