Хлеб на грязной мостовой

Бытие определяет сознание. Или наоборот. Неважно.

Я покинул недоброй памяти СССР примерно двадцать пять лет назад и уже восемнадцать лет живу  в прекрасном и  богоспасаемом немецком городе К.
 
С ужасом вспоминаю свое совковое бытие и сознание. Хотя бы вождение машины.  Уже в тринадцать лет я водил «Волгу» дяди Рафика по разбитым дорогам от Гантиади до Сухуми и дальше от моря, холмы, горы, серпантин. Какие правила, какие знаки, какие ограничения? Все так ездили. Один маневр  до сих пор не забыл, мерещится  с дрожью и холодным потом – обгон автобуса на подъеме, а навстречу вдруг откуда ни возьмись! Но все обошлось. Теперь я так не езжу. Даже не хожу. На пустой улице жду зеленый сигнал светофора, чтобы перейти, хоть за версту никого.

А налоги? Ведь я один из первых еще при совке занялся, как тогда говорили, бизнесом, по сути спекуляцией.  Что –либо отдать зловредному советскому государству, такое мне и в голову не приходило, да и никому из тогдашних дельцов.  На банковском счету лежит рублей сто, активности никакой, а подлинные расчеты наличкой зеленой.  Только сейчас понял, это   преступление.  В Германии поймают мигом и   срок дадут.  Сейчас все до последнего евроцента плачу.  С другой стороны, посмотришь на немецкие дороги, музеи, газоны, так хоть видно, куда налоги пошли. Не то что ржавую подлодку очередную соорудить или просто бабло распилить.

Одну, впрочем, старую привычку сохранил. Я не знал настоящей бедности и  никогда  не голодал (сижу на диете, но это не то), тем не менее по-советски не могу выбрасывать съестные продукты.  Вид хлеба на земле, в пыли или недоеденного гамбургера, брошенного небрежно на столик, меня коробит как святотатство. Даже не в том дело, что кто-то в Африке голодает. Африка далеко, и хоть я бывал в Танзании, видел, но слишком далеко и если честно, то безразлично.

Просто хлеб, мягкий живой хлеб, на грязной мостовой или или на полу, нет, такого я не приемлю.