Спасатель

     На нашем пляже появился русскоязычный спасатель. И правильно. На иврите кричи-не кричи, русские всё равно плывут на скалы и за буйки. Вот недавно плавала я за буйками, волна была метра два, такая большая, что серфингисты вышли в море со своими досками.  Флаг был красного цвета (страшнее только черный), но я плаваю очень хорошо и цвет флага меня не останавливает. Не останавливают меня и спасатели. Они уже привыкли ко мне, узнают меня издали и машут ручкой. Бросаю свою сумку напротив спасательной вышки и иду в море.  Я всегда  плаваю долго и далеко, даже в большую волну, которая заливает берег метров на десять, безжалостно выбрасывая всех, кто пытается в него войти. Но я-то с морем дружу, и умею выходить на берег на своих ногах в паузу между волнами. А потом наблюдать, как волны швыряют на берег круглую женщину,  потом тащат её, как мяч, вращая и подбрасывая, обратно в море, а спасатель её вылавливает и вытаскивает на песок, и говорит на иврите, чтобы женщина стояла «здесь», показывая пальцем под ноги, а в море, показывает пальцем на море, ни ногой! Но женщина возмущается и, показывая пальцем на меня, говорит: «С какой  это стати? Ей можно, а мне нельзя?» Спасатель — два метра красоты, косая сажень в плечах, длинные волосы стянуты резинкой на затылке, черные очки, синие шорты и короткая голубая майка плотно обтягивают его скульптурный торс, я невольно им любуюсь, в гневе кричит ей: «Она, - показывает на меня пальцем, - спортвумен! А ты стой здесь!» И тычет пальцем в песок.

     Средиземное море не похоже ни на какое другое! Даже при относительном штиле можно ощутить мощное подводное течение, способное погубить неопытного пловца. Я уж не говорю об отбойном течении, с которым справляются единицы. Попав в отбойное течение, самое сложное — заставить себя не паниковать и не пытаться плыть к берегу, преодолевая волну. Важно собраться с силами и плыть вдоль берега, и не бояться, что течение уносит тебя в море. Отбойная волна не бывает широкой, метров через двадцать сила её ослабевает и тогда можно повернуть к берегу.

     Когда дует ветер, волны движутся во всех направлениях, и появляется такое тотальное "неудобное" волнение. Плавать при таком волнении крайне неудобно и трудозатратно. В отсутствие ветра высокие волны движутся последовательно друг за другом. И оставаться на поверхности воды в этот момент опасно. Поэтому я подныриваю под волну, выныриваю в бурлящей, как в джакузи, пене с другой ее стороны, успеваю сделать вдох-выдох,  получить немножко удовольствия, сопротивляясь бурлящему потоку воды, снова набрать воздух, и  через семь секунд подготовиться к встрече со следующей волной. Я снова под неё подныриваю, выныриваю в пене, успеваю досчитать до семи, и тут подходит третья волна. И так пять-шесть волн. Потом минут десять пауза и  снова пять-шесть волн. Плавать между волнами не очень сложно, если имеешь достаточно сил. Главное, успеть в десятиминутную паузу выйти на берег, иначе волна так швырнет на камни твое легкое тело! Я потом с берега понаблюдала, как движутся эти огромные волны и сама себе сказала: "Ничего себе! Это я там только что плавала..."

     Так вот , о спасателях.  Обычно спасатель кричит на иврите: адон веелед... (адон — обращение к мужчине, господин. Елед — мальчик), не плывите на камни, а то волна швырнет, совсем мёртвыми будете! Гверет... (обращение к женщине, госпожа), вернись к берегу, если не хочешь сделать мужа вдовцом, а детей сиротами! Реакция пловцов, как правило, нулевая.  Ну откуда житомирскому адону знать, что он уже два месяца, как в господины записан? И как понять гарной гверет «с-под Полтавы», что она уже две недели, как госпожа? Надоело спасателям кричать в пустоту,  и на центральном городском пляже с чистым песочком и лягушатником для мелкоты местный спасатель выучил несколько фраз на русском. И теперь, тщательно выговаривая каждое слово, он посылает в эфир: «Адон, не пливай на камни, а то твой жене скоро придется искать новий муж!» Или: «Гверет в красной кепке, вернись к детям, они без тебя не выживут!» Работает! Хотя, две недели назад на этом пляже утонули двое мужчин, каждому было сорок пять лет... Говорят, не справились с отбойным течением... Вот тебе и лягушатник.

     Но я люблю другой пляж, со скальным берегом и глубоким морем. На нём, как правило, тусит молодёжь, местные приходят только полежать под зонтиками, да неопытные олим ходашим (новые репатрианты) неосмотрительно пытаются войти в воду. И вот на этом пляже появился русскоязычный спасатель. Описывать его — пустое занятие. Они почему-то все имеют голливудскую внешность. Но это (и не только это) я потом разглядела. А пока я плаваю далеко в море за последним буйком, и мне совсем неинтересно, что там происходит у берега. Волны почти нет, море более-менее спокойное, и я с удовольствием рассекаю соленую воду.  Слышу, как спасатель  уже второй раз рекомендует какой-то гверет вернуться к берегу. Никто не реагирует. Я тем более. Причем здесь я? Мне разрешено.  И тут я слышу фразу на русском: «Гверет, красавица, плыви к берегу, миром прошу!» Ну, это точно не ко мне, продолжаю плавать и смотрю на берег. А на берегу все красавицы повернули головы в сторону спасательной вышки.  Спасатель не унимается: «Гверет в красивом купальнике, вернись к берегу!» Ну, мой-то купальник он точно не видит, значит, это не ко мне. И вообще, мне можно! Зато на берегу все красавицы пару раз обернулись вокруг своей оси.  И тут спасатель как закричит: «Гверет! Греби к берегу! Не выводи меня из себя!» Чувствую, вернее, по опыту знаю, что я могу довести любого мужика до белого каления, поэтому поворачиваюсь к берегу и вопросительно выбрасываю из воды правую руку: «Это ты мне что ли?»  «Тебе, тебе! - Кричит спасатель. -  Давай, греби!»  Ну, вот ещё! Что я ему сделала? Но всё же повернула к берегу.

     Подплываю. Стоит у воды, ждёт меня. С интересом меня рассматривает. И где он увидел на мне красивый купальник? Поверх купальника на мне надета длинная тельняшка. После встречи с огромной ядовитой медузой я только так и плаваю. Но два ожога я все же смогла заполучить, не успела увернуться, она подкралась ко мне со стороны спины. Пора покупать буркини.

     «Ну? - Спрашивает спасатель, - ты чего?» «А ты чего? - Спрашиваю в ответ, - спроси у них, они меня знают», - и показываю рукой на других  спасателей. Двое других на вышке молча смотрят в нашу сторону. А этот медленно поворачивается ко мне боком, и я вижу на его плече татуировку — длинную фразу на иврите. В моей голове — щёлк! Включается аналайзер. Где я это видела?.. Снимаю очки, вглядываюсь в его лицо. Чёрные брови, чёрные глаза, нос с горбинкой, подвижные губы... И, конечно же, длинные чёрные кудрявые волосы, схваченные на затылке резинкой.  Но татуировка... Я её точно видела! Я прикрываю глаза... Я не просто её видела, я с ней сталкивалась... Италия! Точно! «Эмиль? Ты Эмиль?» - Спрашиваю у него. Удивлён. Не знает, что сказать.  «Питильяно! Помнишь древний город Питильяно? Ты был там с девушкой! Она была очень красивая! И называла тебя Эмилем. Ведь так? Ты был там? Вспомни! Я была с сыном и подругой, а ты был с девушкой.  Город был пустынный, но мы всё время пересекались. Было очень жарко, и ты снял  майку. Девушка смеялась и тоже в шутку хотела снять майку. Вы дурачились и хохотали, вы были такие счастливые, а мы смотрели на вас с верхней площадки, и нам тоже было так радостно. А потом мы снова пересеклись на узкой улочке, и ты, как бы случайно, задел меня плечом. И я увидела твою татуировку. Помнишь? Где эта девушка? Она стала твоей женой?»  Спасатель закрыл глаза и глубоко вздохнул. Потом тихо произнёс: « Её убили. В Иерусалиме. Теракт». И добавил: «Иди плавай. Тебе можно».


P.S. Для читателей, трепетно относящихся к обращению на «ВЫ»: в Израиле нет обращения на «Вы», просто в языке отсутствует. Все говорят друг-другу «ты».

На фото - отбойное течение.