Любимый дедушка!

  Да, мне давно хочется о нем рассказать. Проходит дата за датой. И как-то всё откладывала на "потом". Но, думаю, дедушка не заслужил, чтобы о нем забыли. И так! У меня было два дедушки, и оба в молодости ходили в морские походы. Он был отцом моего отца. В Донском крае дедушка был известен как Цыганков Ефрем Павлович. Начну с его ранних лет.
   Цыганков Ефрем Павлович родился в 1877 году. Его происхождение не совсем ясно. По одной из легенд он из большой бедной семьи. Ещё ребёнком был отдан "в люди". Об этом у М.Горького хорошо написано в «Мои Университеты». В той новой семье его и воспитали, и работать научили. Научили грамоте. Фамилию в этой семье ему нарекли, и он стал Цыганковым. Здесь возникает вопрос: его родная семья не из табора? Внешне дедушка выглядел, даже в старости, привлекательным человеком. Кудрявые чёрные волосы, ярко-голубые глаза, стройный, подвижный и весь в деле.       
   Приёмная семья, в своё время, отправила молодого Ефрема на военную службу как он и пожелал, в Черноморский флот. Первый корабль, на котором служил дед, был линейный корабль « Три Святителя». На этом корабле главный механик научил его всему, что должен знать настоящий мужчина. Так говорил сам дедушка. У деда оказались золотые руки и светлая голова.
   В революционную смуту ему приходилось часто выполнять поручения лейтенанта П.П.Шмидта с корабля «Очаков»: то листовки куда-то доставить, то пакеты. Дедушка, к тому времени, уже служил на этом корабле старшим механиком. Но события 1905 года круто изменили жизнь каждого из них. П.П.Шмидта расстреляли, а дедушку успели списать на берег. Его на флоте все любили. Постарались его сберечь. Дед был красив, общителен, покладист. Любил играть на гитаре. А специалистом был высшего разряда!
   Оказавшись на берегу, механик быстро нашел себе применение. Он виртуозно ремонтировал различные моторы, паровые двигатели, турбины, компрессора,  мельницы. Вообще, любую технику. В то смутное время пришлось ему покочевать по городам и сёлам Екатеринодарского края, теперь это Краснодарский край. И вот однажды, на вечеринке в станице Славянской, он увидел Марфу и влюбился. Влюбился так, что готов был на любой подвиг. В станице он оказался по приглашению – отремонтировать мельницу. Но закончив работу, Ефрем понял, что без Марфы – «жизнь не жизнь». И стал навещать девушку. Она тоже обратила на него внимание. А молодые станичники не давали Ефрему Павловичу проходу. Доставалось ему и не один раз. Каждый раз он бывал жестоко избит. Да, всё старались палками бить по его «золотым» рукам. Он, много лет спустя, показывал внуку шрамы на руках. А Марфа не торопилась давать согласие.
   И всё-таки, взял он Марфу измором. Как сам рассказывал Ефрем, однажды, просто украл её. Заранее снял комнату, у доброй хозяйки в селе «Займо-Обрыв», на берегу Азовского моря. Съездил к родителям невесты, познакомился и попросил их благословения. Конечно, Фирс Григорьевич, зная о Ефреме много хорошего, как о человеке и как о специалисте, дал согласие. Жених был старше невесты на одиннадцать лет. Имел большой жизненный опыт и внушал доверие.
 В том селе родились у них первые  дети. Екатерина и Алексей. Ефрем очень много трудился. И, как такой серьёзный специалист был, что называется, «нарасхват». О его таланте механика знал весь Юг России. Ещё при жизни дедушки, не один раз бабушка Маня с гордостью рассказывала, как к ним домой приезжали целые делегации из Баку, Еревана, Екатеринодара, Ставрополья, из Темрюка и Таганрога, Ростова и Азова. Всем требовалась помощь деда. В основном он ремонтировал, устанавливал и запускал мельницы. Ремонтировал дизеля и компрессоры. Он как-то рассказывал, что пришлось поднимать тяжеленный коленвал от компрессора, вручную. Пришлось изобрести подъёмник. Многие из подручных средств, различный инвентарь дед изобретал и делал своими руками. Это были: кузнечный горн, меха к нему. А также тяпки, лопаты, тиски, вёдра, ручная дрель и много-много всяких приспособлений. Я видела его мастерскую. В ней был необыкновенный порядок. Как дед говорил:- Всё под рукой!- Надо вспомнить, что у Ефрема Павловича были огромные кулаки. Я помню его руки с огромными пальцами, с глубоко въевшейся окалиной в складки кожи рук.
   Дедуля был кудесником и в кузнечном деле. Я помню, как он подковывал коня, он сам изготавливал подковы, выковывал их. Помню, как горели угли в горне, а меха раздували огонь, помню, как он мастерил из жести ведра, кружки и всё что-то лудил, паял и ремонтировал. И потихоньку что-то напевал, а глаза, ярко голубые, светились от радости. Ему явно нравилась его работа, или то, над чем он «колдовал». Мы внуки, ни один раз наблюдали, как он трудился. Ни разу не видели его в гневе. Ефрем Павлович жил тихо и разговаривал тихо. А коня, который стоял в большом сарае рядом с кузницей, я боялась, он был такой огромный, тяжеловоз, и ржал, и фыркал очень громко.
  В молодом возрасте дедушка официально числился  колхозником колхоза «Пионер». Но, по согласию сторон, для оказания помощи какому-то предприятию или колхозу, его отпускали. А отправлялся и возвращался он домой на своей собственной телеге и со своим конём. Тогда ни автобусов, ни такси и в проекте не было. Из своих «командировок» Ефрем привозил полные мешки продуктов, конфет, вяленой рыбы, полезных вещей и кричал детям с порога - «налетай!». Он радовался, что в те голодные 20-30 годы мог вот так накормить семью. 
  Отец воспитывал в своих детях любовь к технике, и любовь к миру прекрасного. Надо сказать, что дед был романтик. Он очень любил музыку, стихи. Любил, когда наша мама пела, ему нравился её голос. Особенно любил, когда его сын, наш  отец, маме аккомпанировал и они вместе пели казачьи, русские песни. В памяти моего брата осталось стихотворение, которое дедушка на домашних посиделках любил рассказывать. Вот оно:
  «Голова без сердца, кровь нам леденит,Сердце без рассудка много бед творит.
  Чтобы в жизни нашей род познать людской,нужно прежде спеться сердцу с головой».
    В какой-то период жизни Ефрем Павлович приглашал домой репетиторов из музыкальной школы. К тому времени семья уже жила в городе Батайске. Сыновей учили играть на гитаре, баяне и скрипке. В последующей жизни, за эту науку, сыновья были ему благодарны. Например, Василий, позже, обучаясь в Батайской лётной школе, организовал даже джаз-оркестр, есть фото  этого оркестра.
   До самой войны дедушка работал в Батайском железнодорожном депо механиком, компрессорщиком, слесарем. Мечтал, что кто-то из сыновей поступит Ростовский институт железнодорожного транспорта. Но этого не случилось. А когда грянула война, он со всеми был эвакуирован в станицу Шкуринскую, Краснодарского края, где работал кузнецом и занимался, как всегда, ремонтом всех механизмов и также дизелей. Сколько он отремонтировал поездов после бомбёжек - не припомнит. "Считать было некогда!"- говорил он. А в это время его три сына, офицеры, воевали на разных фронтах. Василий и Георгий - лётчики, Алексей- танкист. Все имели боевые награды. Но один из них после войны домой не вернулся. Младший, любимый сынок - Георгий погиб под небом Ленинграда, Прибалтики. Он был так же как и отец очень талантливым человеком.
   В 1947 году, после войны и службы в Германии, старший сын Алексей помог родителям перебраться в город Азов. Купил для родителей частную большую усадьбу. И здесь они благополучно прожили оставшуюся жизнь. Там был пятистенный старенький дом, большой сад, небольшой огород, сарай, конюшня, небольшая кузница, летняя кухня и большой подвал рядом с кухней. Дверь в подвал закрывалась на замок. Какой был соблазн побывать в этом подвале!!! Там стояли бочки с мочёными арбузами, помидорами, огурцами, маринованные баклажаны (синенькие) и всякие варенья.
   Однажды, внуки были свидетелями таких событий. Было это в 1952 году. Мы с братом возвращались с прогулки домой, и увидели у ворот усадьбы Цыганковых огромную чёрную машину, как потом выяснилось, ЗИЛом называлась. У нас в городе это было невероятное событие. Видели, как из машины вышла целая делегация прилично одетых мужчин. В те годы, таких мужчин в нашем городе ещё не видели. Оказалось, что усадьбу посетили корреспонденты столичных газет. 
   Когда мы зашли во двор, корреспонденты брали у дедушки интервью. Он сидел на лавочке, и, опираясь на свою палочку, тихим голосом рассказывал о службе на крейсере «Очаков», о тех событиях, которые в 1905 году происходили на корабле, о походах крейсера по Чёрному и Средиземному морю. Корреспонденты задавали свои вопросы дедушке и он, не торопясь, с доброй улыбкой, вспоминал прожитые годы. А мы сидели с братом в гамаке и, с открытыми ртами, слушали рассказ, это было так интересно! Дедушка уже болел, поэтому говорил как всегда тихо. Тишину нарушал фотограф, щёлкая аппаратом.
   Позже мы узнали, что в каком-то журнале, военного издания, был запечатлён этот эпизод и был большой рассказ о дедушке. Страна, вероятно, праздновала пятидесятилетие первой русской революции 1905 года. А свидетелей тех событий в стране осталось мало. Дедушка в Азове был известным, уважаемым человеком. Мы дети, очень любили дедушку, но боялись это сказать или проявить свои чувства, дабы не навлечь гнев бабы Мани. Бабушка, в отличие от дедушки, очень часто гоняла нас, ругала. Ей очень трудно было угодить. Обязательно найдёт к чему придраться. Дедушка продолжительно болел. Медицина была бессильна.               
    Умер он на 73 году жизни, хотя здоровое сердце могло бы биться лет до ста.
    Его мастерство, "золотые руки", добрые дела на Донской земле долго помнились. Для нас он был примером на всю нашу жизнь, особенно для моего  старшего брата, который жил с Ефремом Павловичем всё своё детство.
   Светлая ему память!