Язык и культура

 О двуязычии переселенцев на историческую родину. Отклик на очерк немецкого писателя Нелли Косско "Богатство принято хранить".

Тема, затронутая писателем Нелли Косско в очерке "Богатство принято хранить", в наши дни, да и всегда, была и остаётся актуальной.  Прожив в Германии четверть века, я являюсь  непосредственным участником и свидетелем процесса интеграции народа, немцев по историческим корням из бывшего Советского Союза, в жизнь страны, которая стала для нас и наших детей второй родиной.

При чиении эиого очерка мне вспомнилось, как отец, родившийся в одном из немецких сёл на Урале, говорил своим знакомым-немцам, депортированным в годы войны вместе с ним в Сибирь: "Я хочу, чтобы мои дети не испытывали того, что испытал когда-то я. Хочу, чтобы они по настоящему адаптировались в русской среде. Им здесь жить. И я хочу, чтобы ярлык "фашисты" не висел над их головами, как домоклов меч". Именно отец, мой самый дорогой человек, поддержал когда-то моё решение - стать учителем русского языка и литературы, хотя я могла бы учиться и на факультете иностранных языков.

В иечение жизни я поняла, что она не спрашивает нас, чего мы хотим, и сами мы не можем желаниями корректировать эту дорогу. Если судьба целого народа, русскоязычных немцев, находится и сейчас не в их руках, то кто знает, куда и как повернёт нас рок событий?
 
Часто вспоминаю первые годы проживания в Германии. Родственники, прожившие тогда здесь уже более пятнадцати лет, серьёзно предупредили, чтобы мы не вели на улице и в общественных местах разговоры на русском. Им было стыдно за нас перед соседями. При каждом удобном случае они напоминали, что мы не в России.  Местные прерывали наши разговоры на русском теми же словами: "Если вы сюда приехали, то должны..." В душу медленно заползал страх и мысль о том, что надо приспосабливаться, подстраиваться под местное общество. Уже точно не помню, но, думаю, что именно тогда и начал проявляться комплекс неполноценности, который впоследствии помешал остаться самой собой и привёл ко многим нежелательным последствиям в знакомом окружении.

 Когда я однажды сказала на работе, что у меня две родины, стоявший рядом коллега усмехнулся:
- А у меня одна родина. О чём ты говоришь? Ты же не можешь нормально разговаривать на немецком? Какая тебе здесь родина?
Я попыталась тогда рассказать  парню  историю моего рода, но он не захотел слушать и не понимал, о чём я вообще говорю. Он просто не хотел этого понимать.
"Так кто же мы? - думала я, придя в тот день домой и наблюдая за тем, как увлечённо общается мой шестилетний сын, первоклассник,  на немецком языке со своим новым другом, мальчиком из семьи местных немцев, с которым он познакомился  в школе.

 С того момента я начала менять стратегию  обучения сына языкам. Начала вырабатывать новую тактику. Таким образом, я, учитель русского языка, предала язык страны, вскормившей меня, и сознательно поменяла  мнение о необходимости младшему сыну знаний русского языка.

- Ему только жить начинать. И он будет здесь продолжать свой род, так пусть уже сейчас пустит свои корни, - так решила я тогда сразу за всех: и за себя, и за сына, и за будущих внуков.

В тот момент я совершенно забыла о величии могучего и прекрасного языка Пушкина, Лермонтова, Тургенева, Достоевского, Толстого...

Старшие дети, дочь и сын, к тому времени уже вылетели из родительского гнезда. В Германию они приехали, когда  дочери иполнилось восемнадцать, а старшему сыну - 16 лет.  Дети накапливали уже свой жизненный опыт в стране, создавали свою судьбу, имея за плечами знание русского языка, полученного в стране их рождения.
 
Прожив в Германии много лет, я поняла многое. Профессиональное становления старшего сына, развивающееся на глазах, убедило ещё раз  в том, что знание языка никогда не бывает лишним. В детстве, примерно до 12 лет, иностранные языки усваиваются без особых усилий, а вот позже эту ошибку трудно исправить. Старшему язык помог найти признание в среде работников путей сообщения. Начав с обучения профессии повара и закончив обучением на диетолога, он в настоящее время работает советником по здоровому питанию,  частый гость в Москве, Петербурге, недавно приехал из Туркмении. Знание русского языка сыграло  положительную  роль в его биографии.

А  младший член семейства, которого мы привезли сюда в трёхлетнем возрасте, так и остался человеком, не до конца понимающим нас, своих родителей, когда мы  разговариваем с ним на русском, что затрудняет процесс общения, создаёт конфликты на основе недопонимания, которые особенно создавались в период переходного возраста.

Прошли и эти годы, полные забот и тревог. Сейчас младший сын - программист, имеет постоянное место работы на одной из известных фирм. Но он имел бы больше возможностей профессионального роста, если бы обладал знаниями русского языка в совершенстве. Да, он  может сейчас читать в подлиннике Гёте и Шиллера, о чём я мечтала в своё время, но не может прочесть ни одного слова из мною написанных на русском языке дневников жизни, книг, в которые я вложила частичку души, своё понимание счастья и других важных вопросов бытия. Сын внимательно слушает мои рассказы о литературных героях, мысли и чувтва их вызывают у него сопереживание. Он может дать дельный совет, направить мысль мамы-автора в нужном направлении. Но когда я понимаю, что мои книги в оригинале он, наверное, никогла не прочтёт, руки опускаются. Это - трагедия, когда дети хотят, но не могут понять, из-за незнания и не умения различать тонкости языка, самых близких в жизни людей.
 
Может кто-нибудь из читателей посоветует, как теперь убедить сына в том, что русский язык богат и красив,  и имеет тысячи разнообразных оттенков для выражения одних и тех же чувств, описания природы и мелодии звуков?

В последнее время работаю над созданием родословной. Могу это сделать только на русском языке. Вы бы видели Удивлённый, но беспомощный взгляд сына, когда я ему рассказываю о своих находках и открытиях. Он и в этом случае проявляет интерес, но сможет ли когда-нибудь продолжить дело, начатое матерью? Не знаю. А так хотелось бы!
 
Ведь это невосполнимо, когда дети не понимают языка матери! Но, может быть, ещё не всё  потеряно, и в какой-то момент сын захочет заполнить эту душевную нишу, и начнёт самостоятельное изучение языка страны, в которой он родился?

Всё возвращается на круги своя: я тоже вернулась к пониманию того, что не надо предавать идеалы молодости, не надо приспосабливаться к обывателям, которые пытались и пытаются нас унизить, неодократно напоминая о том, что мы должны забыть прошлое. Ох, как хочется верить, что через десятилетия никто не скажет в адрес наших правнуков: "Ах, вы из этого дома, в котором живут аусзидлеры?".