Глава 6. Мыслеформы Бореева

    Предыдущая глава:http://proza.ru/2017/07/15/462

-Тогда в твою фотостудию? - предложила Виктория.
-Ты когда-то категорически отказалась от её посещения, - напомнил Бореев. -  Теперь я побаиваюсь даже намекать на это... Вдруг начнёшь подозревать в недобром умысле...
-Сейчас я не в том положении, чтобы выбирать, - усмехнулась Виктория.
-Едем туда, - согласился Вадим. - Но предупреждаю сразу: у меня художественный беспорядок.

-Бардак! - уточнила Вика.
-Нет - художественный беспорядок, - настаивал друг. - Поэтому без всяких таких  интеллигентских штучек.
-А именно? - не поняла Виктория.
-Ну, там... Охов-вздохов, заламываний рук и паданий в обморок, - засмеялся Бореев.
-Не дождётесь, господин художник!
-Фото-художник, - уточнил Вадим.

Мастерская Бореева находилась всего в паре кварталов от офиса фирмы «Стройтнвестпроект», и Виктория подумала, если не о провидении, то о каком-то дьявольском умысле. И внутренне засмеялась, представив, какое личико будет у отца, если он узнает, где обитает его скромница-дочь. Даже этот, казалось бы безобидный факт, может стать её маленькой местью. Местью им обоим — и отцу, и Марату.

Виктория не ожидала, что мастерская друга детства настолько интересное обиталище муз, странных, почти за гранью реальности, мыслей, облачённых в мыслеформы.
Вадим так и сказал:
-Познакомься, Виктория — это мои мыслеформы.
Виктория некоторое время молча ходила от одной фото-картины к другой и, наконец, остановившись напротив девушки в жёлтом, сказала удивлённо-восхищённо:
-Ух, ты!... И это всё твоё? Всё ты?
-Нравится? - спросил Вадим, разглядывая девушку так, словно впервые видит.

-Не смотри на меня так! - запротестовала она.
-Как так? - засмеялся Вадим.
-Оценивающе!
-Я смотрю на тебя не как оценщик, а как художник, - пояснил Бореев. - На следующей неделе в нашем музее искусств должна состоятся моя персональная выставка... А у меня нет главного звена, чтобы связать все картины в единое целое... Мне нужна такая девушка — особенная, лёгкая. Я даже сказал бы - воздушная! А её нет... Понимаешь: все летит к чертям собачьим! Три года работы — коту под хвост.... Ты можешь помочь мне...
-Как? - рассмеялась Виктория. - Я же не художник. И в фотографии ничего не смыслю.

-Зато я — художник... Тебе же понравились мои работы?
-Да, - ответила Вика. - Ну и что?
-Побудь моей Музой! - неожиданно предложил Вадим. - Попозируй... Хоть несколько кадров.
-Ты сума сошёл! - возмутилась девушка. - Когда это дойдёт до моего отца...  А уж поверь: дойдёт обязательно. Это будет конец света!... Если девять лет назад он не убил тебя, то на этот раз — убъёт точно. Тебе это надо?

-Иди сюда, - позвал её Бореев.
-Зачем?! - заартачилось девушка.
-Подойди, не бойся, я не кусаюсь.
Вадим стоял напротив одной из своих картин, как капитан на корабле, широко расставив ноги и заложив руки за спину. И в этот момент он был чертовски хорош.
Виктории всегда казалось, что её друг детства  чем-то напоминает врубелевского Демона, только не с горой мускулов, а его утончённый, интеллектуальный вариант. Гордый профиль, тонкие черты лица, почти чёрные, длинные волосы, собранные на затылке в узел, и невероятно яркие глаза, делающие его лицо таким одухотворённым и родным. 

Как же она любила его много лет назад! Но отец (ох, уж этот отец) и тут умудрился всё испортить. Застав их в постели, он едва не задушил парня. Да и Виктории тогда досталось по первое число — отхлестал по щекам, как какой-то рабовладелец.
На следующий же день Степнов перевёл дочь в другую школу и добился исключения из школы Вадима. Это было, когда они учились в старших классах: Виктория  - в девятом, а Вадим в десятом.
После этого инцидента Бореев на долгие годы исчез из поля зрения Виктории, и появился только полтора года назад. Но оба уже перегорели, переболели своими чувствами и своим позором. Между ними осталась только дружба..

Виктория подошла к Вадиму и стала рядом.
-Посмотри внимательно на эту картину, - предложил тот. - Что скажешь?
-Скажу, что она потрясающая! Где ты только находишь таких красавиц?
-Ты узнаёшь её?  - продолжал интересоваться Бореев.
-Я, что её знаю? - вопросом ответила Вика.
-Ты узнаёшь её? - настаивал Вадим.
-Что тут можно узнать? - не поняла Виктория, - Это же не девушка — это... Мыслеформа!

-Но, что она прекрасна ты поняла сразу?
-Да! Зачем спрашивать очевидное?
-Ты будешь намного красивей! - воскликнул Вадим. - Именно ты должна стать связывающей нитью моей выставки... Пожалуйста, Виктория, не отказывай в этом маленьком одолжении... Я впервые прошу тебя за все годы нашей дружбы... Даже тогда, девять лет назад, когда твой отец так жестоко поступил со мной... С нами... Я ничего не просил...
Вадим сильно волновался: так волновался, словно от её согласия зависит не его творчество — его жизнь.
-Хорошо, - согласилась Вика. - Но, фото должны быть такими, чтобы меня даже родная мать не узнала!
-Ты сама себя узнаешь с трудом! - заверил её Мастер.

-Иди для начала прими душ.  В шкафу на верхней полке возьми новое банное полотенце и шёлковый халатик. Не сомневайся - его никто не надевал.
Пока Виктория принимала душ, Вадим, как опытный ресторатор, накрыл стол, в центре которого стоял высокий бокал с синей розой — живой, невероятно синей, розой. На краю - ведёрко со льдом и бутылочка французского шампанского.
Сыр, конфеты, ваза с фруктами, любимые пирожные Виктории и несколько ароматических свечей — заняли свои места весьма живописно.

Когда девушка вышла из ванной в белом, шёлковом халатике, с полотенцем на голове, закрученным замысловатым узлом, Вадим сразу успел её несколько раз снять на фотокамеру. Затем зажёг свечи и выключил верхний свет, создавая полумрак.
-Прошу к столу, госпожа моей души! - сказал он. - Мы должны с тобой выпить хотя бы по бокалу шампанского за нашу встречу в нормальной обстановке — не на бегу.

Неожиданно Вадим продекламировал:
-Все, увы, обыкновенно,
Скрыта тенью госпожа,
А ее прикосновенье
Будто лезвие ножа.
Все бы проклял он, да только
Больно в гневе хороша,
Между сладостью и болью
Разрывается душа.
Если бы начать сначала,
Если б только повезло,
Все страданья и печали
Повторил бы всем на зло.
Чтобы тем, кто дышит пылью,
Настучать да  по рукам.
Чтоб взахлеб себя лупили
Да по глупым по щекам!..
            (Немного переделанные стихи группы «Пикник»)

Виктория улыбнулась тихо и почему-то печально, снимая с головы полотенце, и одним движением головы, закидывая волосы назад, тем самым открывая свою шейку.
-Боже, Вика! - воскликнул Вадим, - Да у тебя же лебединая шея! Как я раньше этого не замечал?!... Оголи левое плечо, а все волосы перебрось на другое! Пожалуйста.
Виктория попыталась выполнить просьбу друга, но тот воскликнул импульсивно:
-Нет! Не так!
Приблизившись к Вике вплотную он исправил всё, что она испортила своими непрофессиональными действиями: уложил, как нужно волосы и опустил шёлковый халатик, слегка оголяя небольшую зону девичьей груди.

-Зачем?! - запротестовала та, делая попытку вернуть всё на место, но Вадим остановил её:
-Не нужно, Вика... К сожалению, нынешние «ценители красоты» признают шедевр, когда на картине есть хоть небольшой намёк на ню...
Вадим отошёл на некоторое расстояние, полюбовался на своё творение и сделал несколько снимков с разных ракурсов.
Затем поднял бокал.
-За тебя, хозяйка моей души!
И неспешно отпил шипучий напиток.
Виктория, пригубив шампанское, пошутила:
-Так и хочется воскликнуть: - «Charmant, mon ami!».

     Продолжение: http://proza.ru/2017/07/17/966