Не унеси... смерть Разговор по душам

   Говорят, нет горше беды, чем потерять собственного ребёнка. Чудовищно, неестественно похоронить того, кому дал жизнь. Оборвутся в одночасье растущие вместе с ним чаяния и надежды, оставив  бесприютную тоску обездоленности и одиночества, обиду на судьбу, ощущение невозвратности потери. А, может быть, что-то страшнее, опустошительнее, что выест и волю, и разум. Боже, упаси от такого и не дай испытать никому.
   А взамен самого родного человека, кровинушки своей останется земляной холмик. И всякую минуту спешит к нему мать. Он будет звать её и тогда, когда немного стихнет боль – обиходить, поправить могилку, принести цветы, шуршащий фольгой  яркий пасхальный венок, немудрёное ритуальное угощение, в дань памяти и скорби.
   … Давно знаю эту женщину и её семью, в которой ничего не предвещало такой беды, как близкая смерть.  Но она пришла, нелепо, неожиданно, вырвав из жизни её дочь, молодую, красивую, полную сил.
   Эта смерть потрясла весь район. После многолюдных похорон безутешная мать каждый день приходила на могилку,  утопающую в венках. А в день рождения дочери, когда ей исполнилось бы 31 год, появились свежие цветы. Задумала обвить ими всю оградку, чтобы красивая была, приглядная, как и умершая.
   А вскоре опять пришлось замереть от боли и обиды её сердцу. Пропали все венки. Сиротливо - голой стала дочерняя могила.
   - Думала не переживу я этой смерти,- вытирает мать выцветшие от слёз и горя глаза,- внучка четырёхлетняя осталась, считай, сиротой. Изболелась душа. А тут ещё боль от лихих людей. Как таких  земля носит?!
   И не знает мать, когда было горше, когда смерть отняла дочь или когда живые люди надругались над её памятью. Попросила только:
  - Напишите об этом.
   Мы долго говорили. А я вспомнила давнее - предавнее  материнское назидание:
-Ничего, никогда не бери с кладбища. Нельзя уносить смерть.
   И помнится до сих пор запрет тот под страхом смерти, ибо все мы тленны.
   Но как победить другую бесчеловечную мораль, когда жажда лёгкой наживы, алчность не признаёт чужой беды, не убоится высшей кары? Никто не ответит. И воры сейчас при товаре скорбном, который украсит чью-то  другую последнюю обитель. И пока они живы и, кажется им, успешны. Но это пока…



               
                Апрель 1996