Старый писатель

Абрамовиц побаивался компьютеров и вообще всей новой техники. Печатал он на допотопной механической машинке, ездил на старенькой "Тойоте" без навигатора, которую парковал без камеры заднего вида. Мобильный телефон он приобрел, но самый простенький, с кнопочками и без дополнительных функций. Вот на этот телефон ему и позвонили. Он привычно сказал "Алло" и приготовился услышать кто ему звонит.
  - Господин Джеймс Абрамовиц? - спросил приятный женский голос.
  - Да, - ответил тот, пытаясь понять, кому он понадобился. Наверняка из какого-нибудь издательства.
  - С Вами говорят из секретариата Юнеско. Не вешайте трубку, сейчас с Вами будет говорить госпожа Титова.
Джеймс поморщился. Шутники чертовы. Он уже приготовился высказать все что о них думает как услышал голос, который уже все привыкли слышать по телевидению.
  - Здравствуйте, господин Абрамовиц , - да-да тот самый голос
  - Здравствуйте, - растерянно поздоровался Джеймс.
  - Что же Вы, дорогой господин Абрамовиц, совсем позабыли нас, не заходите, не звоните, публикации Ваши исчезли, новых романов не видно.
Он чуть не проглотил язык, смог из себя выдавить только "э...хм...". А Титова продолжила:
  - В общем не хочу слышать никаких возражений, заезжайте ко мне прямо завтра... Скажем к 12:00. Я пришлю за Вами машину.
  - С удовольствием
  - Вот и замечательно, - проговорила она своим глубоким грудным голосом, совершенно очаровав его.
***
Слово "ошарашен" было бы слишком мягким, чтобы описать состояние Абрамовица. Он был писателем. Хорошим писателем, иначе 20 лет назад не получил бы Нобелевку. Но вот уже лет десять как пребывал в забвении. Никого не интересовали его романы о евреях, даже самих евреев. Взгляды его были отсталыми, черезчур традиционалистскими. Вручение ему Нобелевской премии было последним всплеском традиционализма, после которого придерживаться старых ценностей стало попросту неприличным. Его перестали печатать, он перебивался статейками в третьеразрядных интернет-изданиях. И вдруг, на тебе, ему позвонила и пригласила к себе не абы кто, а сама Титова, генеральный директор Юнеско, правая рука Ромуло. Того самого Ромуло, которого Генеральная Ассамблея ООН выбрала пожизненным генеральным секретарем, изменив для этого собственный устав.
Абрамовиц открыл шкаф и начал искать костюм поприличнее. С тех времен, когда он еще не прогулял денежную часть своей Нобелевки, оставался вполне себе достойная тройка, но неплохо было бы ее сдать в химчистку. Да успеют ли почистить к завтрашнему утру? Он вздохнул, осмотрел костюм, пятен не нашел, достал с полки одежную щетку и решил сам подчистить костюм. Когда закончил, включил телевизор, нужно было хоть немного посмотреть новостей, за которыми он уже нескол ко лет как перестал следить. С тех самых пор, как Ромуло стал пожизненным генсеком.
***
Аугусто Ромуло и вправду был великим человеком. Всем была известна трогательная история его рождения. Мать его умерла до его зачатия. Но современная медицина умеет многое,  замороженная яйцеклетка была оплодотворена семенем отца, безумно любившим свою безвременно ушедшую жену, плод выносил автомат под названием "Кукла-мама". По желанию клиента автомат выглядел как его погибшая жена. В момент "родов" отец новорожденного Аугусто стоял рядом, держа "куклу-маму" за руку. Почти сразу после рождения сына семья переехала из родной Италии в Аргентину, так что ребенок вырос настоящим латрноамериканцем, но всегда помнил, что он потомок цезарей и цицеронов. Это он своим красноречием и неутомимой энергией смог по настоящему объединить Объединенные Нации, это его трудами в Генеральную Ассамблею стали не назначать, а избирать представителей на всеобщем тайном голосовании. Это он сделал пост генсека из ничего не значащей синекуры реальный трон мирового правителя. Нет, это не был всемирный диктатор, его власть была сильно ограничена. Страны не слились в мировую империю, а оставались конфедерацией, да и Ассамблея имела большую власть нежели генсек. И все же. Все же авторитет генсека был очень высок. И по праву. В конце концов, кто остановил войны, этот бич человечества, сопровождавший его всю историю? Кто решил проблемы голода, нищеты, плохого образования? Кто начал колонизацию Марса и Венеры? Только его, Ромуло воля и авторитет смогли преодолеть все эти проблемы.
Самым мощным инструментом в руках генсека была организация Юнеско. Голубые каски были все еще немногочисленны, да и какая из бывших великих держав согласилась бы дать в руки ООН армию, способную уничтожить ее собственные вооруженные силы? Зато Юнеско было неограниченной ничем силой. Культурное влияние, пропаганда - вот главное оружие в обьединении человечества. И тут Титова, железная Елена Титова, оказалась просто незаменимой и бесценной помощницей для Аугусто Великого. Тонкий манипулятор, она просто прибрала к рукам всю мировую прессу, без которой, как все понимают, не существует современной политики. Она сделала так, что в мировом общественном мнении быть противником интеграционных процессов стало попросту постыдно. А считать, что во главе этих процессов не должен стоять Аугусто Ромуло - быть безумцем.
***
По телевизору шла какая-то реклама. Шикарная девушка в бикини под водопадом. Кажется, в конце должен появиться строгий доктор, который скажет, что без антигистаминов подобная прогулка на природе может быть причиной анафилактического шока. А может быть в конце девушка превратится в сосиску и будет сьедена. Джеймс не стал дожидаться конца ролика и пошел бриться. Он остановился перед зеркалом вглядываясь в собственное лицо. Вдруг оно стало каким-то незнакомым. Небритое, помятое лицо, испещренное морщинами. Услатые глаза, пигментные пятна. Старость. И когда она подкралась? Еще недавно... Да совсем еще недавно, он ведь чувствовал, что совсем еще недавно. Будто вчера, ну по крайней мере позавчера. Выпускной вечер, первое свидание. Собственно говоря, встречаясь с двадцатилетними девчонками, ровесницами его внучки, он совершенно не чувствовал возрастной разницы между собой и ними, разве что суставы у девочек не болят... Надо побриться, голову тоже, утром перед встречей он все равно не станет этого делать. По утрам у него трясутся руки и он боится пораниться. Сходить к парикмахеру он не может. Далековато и дорого. Хм, дорого. Дожил. Он вздохнул, взял электробритву и начал скоблить лицо и голову.
***
Телевизор показывал новости. Снова про Израиль. Израиль. Заноза на сердце. Вечная проблема, теперь уже в успокоившемся и благополучном мире. Уголок нестабильности. Джеймс был в Израиле дважды. Первый раз в молодости, туристом на две недели. Ему не понравилось там. Провинциальное захолустье, возомнившее себя центром Вселенной. Второй раз по приглашению дочери, на ее свадьбу. Джейн, его единственная дочь, мать его единственной внучки Сары. Он редко видел дочь с тех самых пор, как развелся с ее матерью. Дочке тогда только исполнилось четырнадцать лет. Гонорар его самой знаменитой книги "И вот погасли звезды" ушел на покупку дома для Джейн, его свадебный подарок. И что она нашла в этом Израиле?
***
- В мятежном Израиле продолжается незаконный снос мечети Аль-Акса. Приказ отдан самопровозглашенным королем мятежного государства Менахемом Эфраимом. - скороговоркой говорил диктор. - Генеральная ассамблея ООН и лично господин генеральный секретарь Аугусто Ромуло предъявили ультиматум Эфраиму...
Телевизор как всегда вещал смесь правды и лжи. Три года назад в Иерусалиме произошла монархическая революция. Конечно, это звучало дикостью для цивилизованного уха, но факт оставался фактом. Государство Израиль было демонтировано волею большинства населения. На его месте было провозглашено Королевство Израиля. Лидером революции, которого народ провозгласил королем был тот самый пресловутый Менахем Эфраим, религиозный лидер, потомок выходцев из Ирана, чье обаяние обьединило разные общины, а что самое главное, привело в синагоги светское население. Насмешливые, вечно скептичные израильтяне в очень короткое время превратились в фанатиков. Джеймс тогда очень внимательно следил за ситуацией, он просил Джейн переехать обратно в Штаты, но дочь тоже была вовлечена в эту истерию. Более того, со всех концов света в Израиль стали стекаться евреи, оставляя свои дома, бизнеса, карьеры. Эти несчастные говорили о том, что пророчества сбываются, верили в то, что сам Эфраим обладает пророческим даром. Что ж, в даре убеждения новоявленному королю нельзя было отказать. Престарелый муфтий Иерусалима Исмаил бин Хамди, когда-то участвовал в Интифаде, начавшейся из-за того, что иудеи попытались силой ворваться на Храмовую гору. Тогда он сформулировал свою позицию так: " Иудеи говорят, что их Храм будет отстроен новым пророком, если это случится, я буду готов сам разобрать Аль-Аксу и Золотой Купол на кирпичи, но до тех пор ни один иудей не смеет заходить на территорию нашей святыни". Прошло каких-то двадцать лет и, кто бы мог подумать, Исмаил взял в руки кирку и с энтузиазмом стал крушить то, охране чего посвятил свою жизнь. Эпидемия сумасшествия в Израиле задела и тамошних арабов. Впрочем, новостные агентства утверждали, что мусульмане, да и христиане Израиля попросту боятся репрессий, о том же говорили немногочисленные беженцы, которых с удовольствием приняла Европа. Но Сара, говорившая с дедом по телефону на своем ломаном английском клялась, что никто никого не обижает и все население охвачено мессианскими ожиданиями.
***
Стоп. Какой ультиматум предъявила ООН? Что они там решили? Да уж, интернет бы помог выяснить, но Абрамовиц был старым идиотом, не овладевшим интернетом из принципиальных побуждений. Он принялся звонить Джейн, но дозвониться не смог. Тогда он позвонил Саре, внучка так же не взяла трубку. Джеймс насупился и стал искать номер телефона своей бывшей жены. Он точно был записан в красной записной книжке. Да, вот он длинный израильский номер. Но и этот телефон не отвечал. Тогда он попробовал звонить на первые попавшиеся номера с израильским кодом. Неужели Израиль отключили от связи? Наверное. Джеймс взял сигару и засел над своей записной книжкой. Он звонил по всем знакомым-евреям, жившим в США и Европе. Сколько у него таких знакомых вообще? Вот уже четвертый телефон не отвечал. Пятый, наконец, ответил, но то был автоответчик: "Если вы не смогли дозвониться, пожалуйста, перезвоните нам на израильский номер..." И Рубенстайны переселились в Израиль? Шестой номер принадлежал Майклу Леви, достаточно известному киноактеру.
  - Алло, могу я поговорить с Майклом?
  - Я слушаю, - настороженно ответила трубка.
  - Привет, Майк, это Джеймс Абрамовиц. Как ты, как Мэри?
  - Спасибо, все в порядке. Давно я не слышал тебя. Каким ветром?
  - Я хотел тебя спросить, ты не пытался звонить в Израиль? - Абрамовиц знал, что у Леви в Израиле живет теща с тестем.
  - Нет! - отрезал голос в трубке. - У меня нет никаких дел с мятежной страной. И тебе не советую. Извини, Джеймс, я занят, позвони через недельку.
Короткие гудки. Вот те раз. Джеймс уселся перед телевизором, пытаясь переключать с одного новостного канала на другой. Но новости были совершенно не те, которых он ждал. То говорили о подготовке колонизации Венеры, куда уже запустили нужные бактерии, чтобы изменить атмосферу, то о раскопках в Йемене, то о придании исторического белого цвета Московскому Кремлю, то о гастролях Венской оперы. Словом наука и культура. Два краеугольных камня Новой Эпохи.
***
Всю ночь Абрамовицу снились кошмары. Сначала Сара, летящая на русской баллистической ракете, потом  его, Джеймса, давно умерший кот, пытающийся расцарапать лицо хозяину. Душ, легкий завтрак, поиск нужного галстука. Новостной канал. Картинка показывала Аугусто Ромуло. Генсек посещал выставку современного искусства в Милане. Диктор коротко пересказывал речь мирового лидера.
  - Он так же подчеркнул, что современное искусство является краеугольным камнем бытия объединенного человечества...
Что за чушь, подумал Джеймс, так просто не говорят. Тем временем картинка сменилась. Наконец стали показывать Израиль. Видеоряд была явно старым, на нем целым и невредимым стоял золотой купол мечети.
  - На срочном заседании Генеральной ассамблеи ООН было принято решение о полной блокаде мятежного Израиля. Представители объединенных наций единогласно проголосовали за это решение. В связи с отсутствием генерального секретаря, заседание проходило под председательством его заместителя Мухаммада Ахмада. Пресс-секретарь Аугусто Ромуло, Ли Чен Мин, сообщил  журналистам, что по мнению генсека, может быть не все возможности переговоров были исчерпаны, но он подчинится и будет исполнять решение Ассамблеи.
Джеймс нахмурился и сник. Что-то явно назревало, а как вытащить оттуда дочь и внучку он не представлял.
***
В дверь позвонили. Это был улыбчивый сопровождающий, тренированный парень неопределенного возраста в темном костюме и темных же очках.
  - Здравствуйте, господин Абрамовиц, надеюсь Вы готовы?
  - Да-да, - рассеянно проговорил тот, и достал сапожную ложку, втискивая ногу в туфлю.
Ехали в черном "Линкольне", с двумя машинами сопровождения. Сопровождающий  все время улыбался и молчал. "Идиот" - мелькнуло в голове у Джеймса, когда он в очередной раз столкнулся глазами с этим парнем, но он вежливо улыбнулся в ответ. Бедный писатель не знал, как вести себя в такой ситуации, а поездка была не близкой, они ехали уже больше часа и проехали только половину пути. Книгц он с собой не захватил, занять себя было нечем, говорить с попутчиком представлялось невозможным, мысли в голову лезли двух родов: зачем его вызвали и что там будет с Израилем, где живут его девочки.
***
  - Ну, наконец, - расставив руки, словно для объятий, и улыбаясь, протянула Титова, - давненько хотела с Вами встретиться, господин Абрамович.
  - Абрамовиц, -машинально поправил ее Джеймс.
 Титова рассмеялась звонким, как колокольчик смехом:
  - Я славянка, мне позволительно произносить Вашу фамилию так. Так, дайте на Вас поглядеть... Молодцом, старая гвардия всегда остается в форме.
При этих словах писатель приуныл, не думал он, что вот так, сходу ему напомнят, что он уже далеко не мачо. Его визави сделала жест рукой:
  - Давайте пройдем в другой кабинет, там удобнее.
Там и вправду было удобнее. Вместо огромного стола с рядом стульев, здесь стояли два кресла и журнальный столик.
  - Вы позавтракаете со мной, Джеймс? Можно мне называть просто по имени?
Джеймс кивнул, все еще неловко опуская глаза.
Принесли какие-то бутерброды, а так же фрукты и чай.
  - Скажите, Джеймс, я давно не видела Ваших новых книг, а ведь я Ваша большая поклонница. Еще в университете для нас, студентов, Ваша "Токката" была вместо Библии. 
 Писатель пожал плечами:
  - Сегодня в моде другие библии. Мои последние романы попросту не издают. Издатели говорят, что это не в тренде.
  - Ужасно, ужасно. Ну, ничего, мы обеспечим Вам тренд. Главное пишите, а уж с рекламой и паблисити мы как-нибудь подсобим. Как говорят у нас, нобелевские лауреаты на дороге не валяются. В конце концов, это наша работа, сохранять и преумножать культурное наследие человечества. У нас на Ваш счет вообще очень большие планы.
  - У нас, это у Юнеско? - осведомился Абрамовиц, почти очарованный ее улыбкой и словами.
  - У нас, это у правительства.
  - Правительства?
  - О, Господи, ну конечно. Не будете же Вы делать вид, что не понимаете, что в мире, впервые за историю, появилось единое правительство всего человечества. ООН перестала быть рыхлой и никому не нужной говорильней и превратилась в полноценный парламент, а ее аппарат, соответственно, в правительство. Ладно, о планах.
Писатель поднял брови. Титова снова улыбнулась, теперь понимающе:
  - Мы собираемся создать Мировой Институт Литературы, который будет заниматься отбором тех произведений, кои вошли или же им еще предстоит войти в золотой фонд человеческой культуры. При институте будет собственное издательство. Планируется  переводить всех эти книги на основные мировые языки и выпускать оригиналы и переводы, а так же исследования и комментарии. Это титанический труд, объем работы на ближайшие сто лет, бюджет, сравнимый с бюджетом хорошей армии. Не американской, но, скажем, французской. Я предалагаю Вам возглавить наблюдательный совет. Мы подумали о том, чтобы назначить Вас директором, но, пожалуй, для такой творческой личности, как Вы, это будет слишком обременительно. Технические проблемы, работа с кадрами, корпеть над документами, разве это для Вас? Другое дело, задавать идеологию, направление, тон. - Она выдержала театральную паузу. - Ну, как Вам идея?
  - Это... Это так неожиданно, - только и смог произнести он.
  - Еще бы, - слегка хохотнула она, - перестаньте, я вижу, что Вы согласны. Отказов я не принимаю. Вы можете и должны принести пользу человечеству. Максимальную пользу, какую только сможете. Каждый должен. А на этом посту Вы будете на своем месте и польза человечеству будет максимальной. Разве не так?
***
Джеймс чувствовал как улыбка заполняет все его лицо. Как в юности. Тогда беззаботный Джим, любимец девчонок и любитель пива и драк, Джимми Пташка мог так улыбаться от уха до уха. Друзья от этого балдели, а девочки млели. Но Джеймс Абрамовиц, пожилой писатель с проломленным полицейскими на демонстрации черепом, заштопанной дыркой в боку, проделанной пулей, когда он ездил на Ближний Восток ради написания своего "Молоха", седой и лысыватый Джеймс Абрамовиц которому вот уже столько лет был закрыт путь в издательства с формулировкой "писатель прошлого с отсталыми взглядами", такой Джеймс не мог поверить, что ему вот так просто прогрессивная Елена Титова, правая рука самого прогрессивного человека за всю историю планеты, предложит такую должность. Улыбка сама собой сползла с лица.
  - А что взамен? - будничным голосом осведомился он.
  - Бизнес, все у вас бизнес, - она не уточнила у кого "у вас", но он понял, - Взамен пустяк, который Вы и так обязаны сделать как гражданин своей страны и мира. Скажите, Вы смотрите новости?
  - Нет, - ответил он честно. Ведь она спросила в такой форме, что было ясно смотрит ли он их вообще, а не смотрел ли он вчера и сегодня утром. "Вообще" он новости не смотрел.
  - Зря. - Укоризненно сказала она взмахнув длинными ресницами над своими бездонными синими очами. Кажется есть русская песня "Синие очи". - В наше время нужно за новостями следить. То, что Израиль вышел из Объединенных Наций Вы знаете наверняка. Потом у них случился монархический переворот, это Вы вероятно тоже знаете. Теперь они решили строить свой "Третий Храм", сносят две мечети на Храмовой горе.  Как Вы полагаете, как на это реагируют мусульманские страны? Миру нужен порядок и спокойствие, мы только начали по-настоящему решать проблемы и вот, пожалуйста, ваши единоплеменники в который раз становятся занозой человечества.
Титова замолчала, выжидая реакции старика. Реакции не последовало, он лишь слегка осунулся.
  - Итак, мы собираем известных... известных лиц еврейской национальности, чтобы они, то есть вы, осудили происходящее на родине ваших предков. Мы должны показать, что никакого антисемитизма в действиях правительства нет и быть не может.
  - Нет, - неожиданно для самого себя произнес Джеймс.
  - Что нет? - Титова поджала ярко-красные губы.
  - Я не стану вам помогать. Я отказываюсь от предложенной должности.
  - Не кочевряжтесь, Джеймс. Вы либо не поняли ситуацию, либо не представляете последствий. Вы понимаете, что сейчас Вы должны сделать выбор. Или человечество или горстка отщепенцев. Не хочу произносить громких слов, но Вы рискуете стать предателем человечества, а человечество предателей, - она покачала головой, - не прощает.
Он попытался что-то сказать, она подняла палец, останавливая его. Потом подошла к бару, вынула бутылку коньяка, два бокала и тарелочку с нарезанным лимоном.
  - Выпейте, - сказала она, разливая, - закусите по-русски, лимоном. Коньяк с лимоном, куда благороднее, чем это ваше виски с содовой. Ничего что некошерный? Ах, да, Вы не держите кошер. Да и вообще, Вы всегда были далеки от этих национальных предрассудков. Всегда мечтали дожить когда люди сольются в единое человечество. Теперь хотите предать не только человечество, но и свою мечту?
  - У меня там дочь и внучка, - выдавил Абрамовиц из себя.
  - Не беспокойтесь, мы сможем их эвакуировать.
  - Эвакуировать?
  -  Ну да. За новостями Вы не следите, но сегодня ведь их смотрели, - с лукавой улыбкой сказала она. - Неужели не поняли к чему все идет? Блокада, ультиматум. Потом... Потом пара ракет для уничтожения командного пункта и самого Эфраима. Ну а потом, потом оккупация для восстановления статус-кво. Будет легкий передел границ, чтобы удовлетворить палестинцев, и, вуаля, два члена ООН, Израиль и Палестина вновь вольются в семью народов.
Абрамовиц на глазах стал превращаться в старую развалину. Он поставил на стол коньяк.
  - Вы правы, - сказал он почти твердо, - этот коньяк некошерный. Я, пожалуй, попью чая.
Титова хмыкнула. Помолчала. Потом продолжила:
  - Отпустить Вас, после того, как Вам открыла государтвенную тайну, я не могу. Надеюсь, это Вы понимаете? - он кивнул, - Ну вот и хорошо, что понимаете. У Вас есть еще 8 часов для раздумий., посидите в этом кабинете, еду Вам принесут. А у меня, извините, дела.
***
Над Израилем летела ракета. А к его границам подъезжал грузовик, из которого выбрасывали избитых до полусмерти людей, среди которых был седой лысеватый старик с переломанной рукой и огромной гематомой, расплывавшейся с переносицы, которого еще совсем недавно, всего пару десятков лет назад знали как лауреата Нобелевской премии по литературе, писателя Джеймса Абрамовица.