Мамино отродье

"Я тоже молюсь здесь... Мне мама сказала. Мама плачет потому, что на неё папа кричит. Он громко-громко кричит. Мама плачет. Папа обиделся на нас и ушёл. Даже не звонит. Мама плачет. У неё в животе малыш поселился. Я хочу, чтобы моя сестрёнка родилась. Папа, наверное, поэтому на маму обиделся. Я пришла с мамой... Я хочу, чтобы она больше не плакала. Моя мама красивая! И старая. Раньше она была весёлая, а теперь старая..."

Я услышала это от девочки четырёх лет. Дело было в Храме.
В очереди к исповеди передо мной стояла женщина. Поникшая голова, опущенные плечи... И вдруг к этой женщине подбежала девочка. Она обняла женщину за ноги:"Мамочка!" - радостно крикнула девочка. В гулкой тишине Храма это слово разлетелось звонким эхом. Женщина как-то сразу собралась, было заметно, что она внутренне выпрямилась, присела на корточки, и подол её юбки лёг ровным кругом к ногам дочки. Мама обнимала дочку, гладила её по голове, что-то шептала ей, а девочка уже вовсю стреляла глазами по сторонам и встретилась взглядом со мной. Я не могла не улыбнуться, увидев сколько озорства в девчонкиных глазах. Так мы и смотрели друг на друга, пока мама продолжала обнимать доченьку.
По выражению лица юной барышни стало сразу понятно, что устои этой конкретной обители в отношении тишины могут быть нарушены. Девочке было интересно всё! Руки, ноги, голова - всё у неё крутилось, как на шарнирах. Она поправляла косынку, из-под которой выбивались чёрные кудри, и пыталась ртом сдуть со лба прядь непослушных волос. В конце концов, она всё-таки вывернулась из объятий мамы и убежала в другой конец Храма. Мама было хотела пойти за ней, но нет же, вот, очередь, и сейчас именно ей к исповеди идти. Девочка прибежала к маме: "Мам! А это что? А зачем этого дяденьку на крест повесили?" Женщина снова села на корточки и стала что-то шептать дочке. А дочка-егоза опять нашла глазами меня и принялась улыбаться. Я наклонилась к ним обеим и спросила, могу ли я побыть с девочкой, пока мама с батюшкой общается. Обе радостно согласились. Я взяла за руку мою новую знакомую и сказала ей: "Пойдём-ка мы с тобой к окну, посмотрим что там видно..."
Вот там-то, у окошка, четырёхлетняя девочка и рассказала мне всё-всё... И про маму, и про малыша, и про папу, и про бабушку, которая забрала её из садика и сюда, к маме, привела, и про то, где она загорела, и про подружек в саду ...
А потом мы вернулись в очередь и обе увидели, как плачет мама девочки у исповеди, и как совсем старенький батюшка гладит её по голове.
Девочка сразу заволновалась:
- Отпусти меня! Я к маме хочу!
- Подожди, маме сейчас нельзя мешать, видишь, она разговаривает с батюшкой, - прошептала я девочке.
- Моя мама плачет! - почти закричала девочка.
- Но ты видишь, этот человек, священник, он её гладит по голове и утешает её. Ты гладишь маму по голове?
- Нет, - удивлённо взмахнула своими ресницами девочка,- это меня мама гладит по голове! Я же её дочка!..
- Вот... А сейчас маму, как маленькую, гладит по голове этот дедушка. Пусть они побудут вместе. А ты со мной постой. Хорошо?
- Угу,- неуверенно ответила мне девочка, переминаясь с ноги на ногу.
- Послушай, а почему ты думаешь, что по голове гладят только маленьких? Меня моя дочка гладит по голове. Я так это люблю... Давай договоримся с тобой: ты обязательно сегодня обнимаешь маму перед сном и погладишь её по голове. Давай?
- Давай... А твоей дочке сколько лет?
- Пятнадцать.
- А мне четыре. Когда я вырасту, я буду артисткой!
- Я даже не сомневаюсь ! Ты такая красивая!
- Мой папа говорит, что я мамино отродье. Я не знаю что такое отродье. Это что такое?
- Ну, это значит, что ты - лучшая в мире мамина дочка и очень-очень на неё похожа, - прям выдохнула я из себя. - Твоя мама красивая?
- Очень!
- Ну, вот...
И тут к нам подошла мама девочки. Я разжала руку и, не оглядываясь, шагнула к батюшке.

Когда я вернулась к службе, я не смогла найти глазами маму и девочку. А мне так хотелось подойти к этой женщине, как-то что-то сказать ей... "Ну, значит так надо",- подумала я и посмотрела в окно. На лавочке у входа в Храм сидели двое. Мама и её маленькая дочка. Голова мамы лежала на коленях у девочки, и девочка гладила маму по волосам, по щекам своими чудесными исцеляющими и очень сильными ручками.

Я кое-как сдержала слёзы. Стояла потом на службе и думала о том, как сложится жизнь этой девочки, о том, каким она вырастет человеком, о том, как отзовётся в её жизни то, что она слышит от папы, и запомнит ли она нашу встречу...
Я ничем не могу помочь ей, её маме. Я вообще мало что могу. Но быть человеком - да. Здесь и сейчас. Просто быть человеком. Человеком , который принимает Жизнь такой, какая она есть, не пытаясь спорить и возмущаться поступками других. Быть Человеком , смотреть на себя и в себя. Всё, что могу для того, чтобы Жизнь продолжалась и завтра в моих детях.