Борьба за женщин-2. Глава 4

 Лум наслаждался желанным отдыхом.  Неимоверная усталость стала про-ходить и начали возвращаться силы.  Вернулась и способность ясно осмыс-ливать происходящее. Он вдруг осознал всю тяжесть случившейся беды. По-гибли девять соплеменников, девять его товарищей! О «старшаках» Лум го-ревал не меньше, чем о своих ровесниках-друзьях, ведь за время пути успел с ними тоже очень сдружиться.

     Наш герой понимал, что главной для него по-прежнему остается задача увести орду людоедов в сторону от своего племени. Он не сомневался, что как только ронги узнают, что преследователи не смогли настигнуть беглеца, они пустят по его следу другую группу преследователей. Те не станут бе-жать, а просто пойдут за ним. Это будут лучшие следопыты племени, кото-рые умеют брать след не хуже волков и собак, умеют безошибочно разыс-кивать его, если потеряется. Лум против своей воли может привести их к родному стойбищу. Несколько утешало то, что он знал, что имеет перед ни-ми немалое преимущество: ведь отправятся в путь новые преследователи не прежде, чем вернутся неудачливые бегуны, и двигаться смогут гораздо медленнее, чем он, потому что будут внимательно высматривать его следы, временами даже, там, где они не заметны, опускаться на четвереньки и, как животные, обнюхивать землю, чтобы среди множества запахов разыскать запах человека.

     Лум решил дней пять идти в том направлении, в котором шел сейчас, по-сле чего, хорошо запутав следы, повернуть к своему племени: его необхо-димо было скорее предупредить о грозящей ему большой опасности.

     Он решил, что если выживет в войне с ронгами, то непременно вернётся сюда, чтобы разыскать возлюбленную.

     Мало-помалу наш герой начинал свыкаться с мыслью о случившейся бе-де, хотя сожаление о гибели товарищей вызывало сильные переживания. Но теперь он мог думать и о другом. Он осознал, в каком ужасном положении оказался сам. Действительно, ведь ему предстояло совершить большой путь и выжить одному в тяжелейших условиях. Выше уже говорилось, что в те времена в одиночку человек не мог прожить и нескольких дней. Правда, ес-ли он значительно превосходил силой и выносливостью обычных людей, то шансы на выживание у него были достаточно велики. Однако наш герой се-бя таковым не считал, поэтому предстоящий путь его не мог не страшить.

     Люди в те времена, как тоже упоминалось выше, гибли преимущественно от когтей хищников. Весь мир тогда кишел ими. Во времена, описываемые нами, флора и фауна центральной и западной Европы были в основном уже такие, как и в наше время, но, конечно же, отличались девственным изоби-лием. К тому же существовало немало животных, не дошедших до нашего времени, например, мамонт. Самым сильным хищником и тогда здесь был медведь. Люди и в те времена называли его хозяином леса. Но в действи-тельности хозяином леса был не он, а волк. Волки господствовали не только в лесах, но и в полях, лесостепях и даже в горах, где были подходящие для их обитания условия. Значительную конкуренцию волкам составляли соба-ки. Питавшиеся преимущественно мясом, пробегавшие, как и волки, в поис-ках добычи каждый день десятки километров, они очень превосходили со-временных собак и силой, и выносливостью. Особенно опасны были волки и собаки, державшиеся стаями.

     Лум знал, что чаще остальных гибнут охотники, которые любят охотиться в одиночку. Их порой загрызали даже животные, которые обычно не напада-ли на человека, когда он был не один, например, рысь или небольшие соба-ки. Одиноко охотящиеся охотники часто погибали просто потому, что под-вергались нападению, когда были слишком усталыми или ослаблены ране-нием, а хищники с поразительной чуткостью угадывают слабость в намечен-ной жертве. Наш герой чувствовал, что если на него нападёт сейчас хотя бы рысь или небольшая собака, то тоже не сможет отбиться.

     Со страхом думал Лум и о предстоящих ночах. Он привык ночевать в окружении костров, при бдительном карауле сменяющихся часовых, ощу-щая надёжную близость могучих товарищей. Теперь же он будет совершен-но беззащитен перед немой темнотою коварной ночи, когда постоянно ото-всюду грозит невидимая опасность. Несколько успокоило решение спать на развилках деревьев, как обычно спали застигнутые ночью одинокие охотни-ки.

     В дополнение ко всем огорчениям на него надавило ощущение, которое ему ещё никогда не приходилось испытывать – ощущение одиночества. Он не представлял, как сможет прожить много дней совершенно один – путь, как мы знаем, предстоял ему далёкий.

     Как и любой охотник, Лум шёл, часто глядя вокруг себя. Оглянувшись, он вдруг увидел бегущих к нему собак. Хотя они ещё были далеко, он уже до-гадался, что это очень крупные собаки. Грудь стеснил внезапный страх. Лум быстро огляделся в надежде увидеть какое-нибудь дерево, на которое можно было бы влезть, чтобы спастись, ведь сил для борьбы после изнуря-ющего бега у него совершенно не осталось. Однако вокруг были лишь кусты да мелкие деревца. И снова Лум готов был умереть в бою. При этом поду-мал с сожалением, что не сможет предупредить сородичей о большой опас-ности.

     Собаки приблизились на расстояние броска дротика и остановились. И тут Лум узнал их. Это были те самые собаки, которые вместе со всей своей стаей бросились к нему, когда он утром выходил из леса. Именно эти два пса про-явили к нему, как мы помним, нечто вроде симпатии.

     Лума сразу значительно успокоило то, что эти клыкастые монстры остано-вились. Не было похоже, что они собираются сейчас напасть. Собаки завиля-ли хвостами, стали смотреть в сторону, а это, как он уже знал, свидетель-ствует не о враждебном намерении. Однако молодой охотник не сомневал-ся, что успокаиваться ещё слишком преждевременно. Эти страшные твари, конечно, нашли его по его следам. Значит, они преследуют его. Он помнил, что собаки часто ходят за охотниками. Цель таких попутчиков, не желающих расстаться с повадками их предков – древних шакалов, - нами уже описана выше. Но, насколько ему было известно, собаки ходили только за группами охотников. Лум не слышал, чтобы они преследовали одиноких охотников ради того, чтобы полакомиться их отбросами. Эти два четвероногих мохна-тых монстра тоже проявляют к нему интерес вряд ли со столь скромными намерениями. Конечно, они хотят разорвать и сожрать его и только ждут подходящий случай. Но разве сейчас не подходящий случай, сейчас, когда он совершенно один, еле стоит на ногах от усталости и нет поблизости дере-вьев, на которых смог бы, возможно, найти спасение? Почему же они не нападают, а продолжают хитрить – делать вид, что не имеют никаких враж-дебных намерений? Нашему герою был непостижим столь изощрённо-коварный замысел его преследователей. В конце концов Лум объяснил не-понятное промедление собак обычной трусостью: он не раз слышал, что эти животные боятся смелых и сильных людей.

     Молодой охотник пошёл снова. Однако двигался теперь не скорым ша-гом, поскольку боялся, что собаки сочтут его убегающим от них, а хищники, как он знал, особенно любят нападать на убегающих. При этом то и дело с опаской оглядывался. Животные шли за ним.

     Молодой, мощный, сверхвыносливый организм нашего героя быстро восстанавливал силы. Способствовало этому и значительно замедленное движение.

     Лум перестал бояться своих нежелательных четвероногих попутчиков, чувствуя себя способным дать им отпор. Всё же ускорил шаги лишь нена-много.

     Ему очень хотелось заняться охотой, чтобы утолить голод, ведь с середи-ны вчерашнего дня у него не было во рту ничего, кроме воды и нескольких пойманных на ходу насекомых. Однако охота могла потребовать немало времени и дать возможность врагам настигнуть его.

     Всё же иногда Лум позволял себе недолгие привалы. Их использовал в основном для того, чтобы наловить и съесть сколько-нибудь крупных насе-комых, преимущественно кобылок. После каждой такой остановки он чув-ствовал себя совершенно отдохнувшим и бодрым шагом продолжал путь.

     Во второй половине дня горную местность Лум оставил позади и вошёл в смешанный лес, покрывавший часть обширной равнины. Здесь, в лесу, опасность, исходящая от двух следующих за ним огромных свирепых собак, ощущалась куда сильнее. Теперь они большую часть времени были не вид-ны ему. Он стал оглядываться чаще, но лишь изредка видел мелькающие между стволами зловещие четвероногие фигуры, с открытыми пастями, из которых свисали длинные языки.

     Ближе к вечеру, однако в то время, когда ещё далеко до сумерек, Лум вышел на просторную лесную поляну и сразу увидел на противоположной стороне её, на краю мрачновато-зелёной массы теснящихся пышнолапых деревьев, коренастый раскидистый дуб, как нельзя более подходящий для того, чтобы на нём устроиться на ночлег. Всё же Лум преодолел соблазн это сделать и продолжил путь, желая пройти сегодня возможно большее рас-стояние, чтобы далее оторваться от предполагаемых преследователей.

     Он рассчитывал, что до темноты ему ещё встретится другое дерево, столь же подходящее для ночёвки. Однако шёл уже час, а не попадалось хоть сколько-то пригодное для этого. Его начало беспокоить, что придётся ноче-вать, не обезопасив себя недоступным для большинства хищников высоким положением на дереве. Учитывая близкое присутствие слишком опасных попутчиков, это означало, что поспать вообще не удастся. Поэтому Лум по-вернул обратно, надеясь разыскать приглянувшийся ему дуб. Возможность столкнуться с предполагаемыми преследователями теперь не представля-лась ему столь уж вероятной, поскольку двигаться те должны, рассуждал молодой охотник, намного медленнее, чем он, да и на ночлег тоже остано-вятся, ведь не волки же они, чтобы уметь в темноте идти по следу.

     Когда собаки увидели, что он пошёл обратно, прямо на них, то сразу от-бежали в сторону. «Так они меня боятся!» –  удивился  Лум. Это открытие наполнило его сознанием превосходства над этими чудовищами и желани-ем внушить им больший страх. Он грозно рявкнул и, подняв копьё над голо-вой, сделал несколько шагов в их сторону. Собаки в одно мгновение исчезли в чаще. Но не убежали совсем: между стволами виднелись их морды, смот-рящие на него. В действительности у Лума не было намерения нападать на них: он боялся сбиться со своего следа, который должен был привести к той поляне. Путь к ней оказался гораздо более долгим, чем он ожидал. Следы его и собак часто терялись среди бурелома или на упругих густых хвойных покровах земли между основаниями деревьев. Да и видно стало хуже: в ле-су начали сгущаться сумерки. Приходилось то и дело опускаться на корточки или даже на четвереньки, чтобы угадать следы по запаху. Наконец впереди засияли просветы, и вскоре лес расступился.

     На поляне было ещё светло как днём. Лум влез на дуб. Он оказался даже ещё более подходящим для ночёвки, чем предполагал молодой охотник: тройная широкая без сучков развилка ветвей позволяла удобно располо-житься на ней, кроме того, он теперь был в укрытии из пышной листвы, сквозь просветы в которой легко мог увидеть ронгов, если они появятся из леса на противоположной стороне поляны. Сам при этом наверняка останет-ся не видным для них. В добавление к этим преимуществам имелось ещё одно, тоже немаловажное: здесь было гораздо меньше комаров, чем в чаще – их отгонял дующий с поляны свежий приятный ветерок.

     Чтобы было сидеть помягче, Лум подстелил на развилку свою суму. Ве-рёвкой, которую приготовил с упомянутой выше целью, привязал себя к де-реву на случай, если во сне забудет, что находится на высоте и пожелает из-менить положение тела, что могло привести к падению.

     Сопутствующие ему собаки вышли на поляну и легли в траву. Они распо-ложились в раза два ближе, чем обычно держались от Лума. Это немало удивило его, знавшего, как обычно старательно собаки поддерживают без-опасное для себя расстояние от охотников. «Ага, вот вы мне и попались!» – обрадовался Лум. Он захотел метнуть в какую-нибудь из них дротик, но, чтобы выполнить это намерение, нужно было отвязать себя от дерева и слезть с него. Сейчас, когда так удобно устроился, ему это делать совсем не хотелось, и он передумал. «Так вот почему они близко легли…» – удивился он, поняв, что собаки просто-напросто догадались, что он не сможет с дере-ва кинуть достаточно сильно и метко копьё или дротик и что поленится спу-ститься. Не раз он имел возможность убедиться в поразительных сообрази-тельности и чутье этих животных, а сейчас получил явные доказательства их прозорливости.

     Через некоторое время на противоположной стороне поляны из леса по-явились два волка.

     Собаки тоже сразу заметили их. Они мгновенно, не теряя время даже на свой обычный собачий лай, устремились к ним. Со свирепым жутким рыча-нием звери сцепились в клубок, который быстро рассыпался и превратился в два клубка. Лум стал зрителем впечатляющего зрелища – яростной схватки могучих лютых зверей, на которую даже смотреть было страшно. Эта схват-ка, а точнее битва, происходила не на одном месте, а носилась по поляне, как вихрь, как смерч. Скоро в громогласные свирепые рыки стали вплетаться жалобные визги, и вихрь унёсся в лес. Лум уже не видел дерущихся живот-ных, а только слышал доносящиеся из чащи звуки продолжающейся битвы, которая, как ему казалось, уже завершалась. И правда, не прошло и минуты, как на поляну вышли из леса с гордым видом победителей два зверя. Это были… собаки. На шерсти их появились пятна крови.

     «Ну, молодцы…», –  проговорил находящийся под сильным впечатлени-ем от увиденного Лум. Победители вызвали невольное восхищение у моло-дого воина-охотника. Его поразило не то, что собаки победили волков – он хорошо знал, что такое отнюдь не редкость в окружающем его мире, где по-стоянно соперничают эти два вида хищников. Нет, его поразила та храб-рость, с какой бросились собаки на очень опасных противников, не промед-лив даже мгновения. Представление о попутчиках как о трусливых животных теперь сильно поколебалось. Лум как будто даже зауважал их, если такое слово возможно употребить в отношении животных.

     «Но из-за чего они подрались?» – недоумевал Лум. Он знал, что хищники вступают в борьбу друг с другом обычно, когда одни защищают свою добы-чу, а другие оспаривают её. Но ни у его попутчиков, ни у неожиданно по-явившихся на поляне волков не было добычи. «Ах, вот оно что…, – понял Лум. – Уж не из-за меня ли? Конечно, я же добыча для них». Впрочем, насколько наш герой оказался прав в своём предположении, будет ясно из дальнейшего повествования.

     Вскоре Лум погрузился в сладкий сон. Последними мыслями, которые пришли перед этим, были: «Ну, ладно, ладно, охраняйте меня… Но не надейтесь…»

     Совершенно изнурённый молодой охотник спал так крепко, что ни разу ни проснулся, ни изменил даже положение тела. Но именно боль, вызванная однообразным сидением, в конце концов, и пробудила его.

     Он проснулся, когда поляна уже была залита ярким солнечным светом. Слез с дерева. Тело так затекло, что его сильно ломило изнутри, особенно в тех частях, на которые пришлась основная его тяжесть во время сидения.

     Лум внимательно огляделся. Собак не увидел. «Ушли. Наконец-то. Ви-дать, голод заставил. Поняли, что до меня не добраться. Пошли другую до-бычу искать», – подумал он. Отсутствие собак не могло не обрадовать его, узнавшего об их поразительных боевых качествах.

     Не задерживаясь здесь и минуты, он продолжил путь. Ломота в затёкшем теле быстро прошла. Он снова шёл, внимательно вглядываясь, вслушиваясь, принюхиваясь, как всегда ходил по лесу. Его окружали вековые сосны, ели, клёны, липы. Хотя шёл тем же путём, почти не  узнавал   виденные   вчера      места – так преобразился лес в утреннюю пору. Девственный лиственный и хвойный кров его пронизывали тысячи ослепительно ярких лучей, отчего здесь было не сумрачно, как в предвечернее время, а светло, уютно.

     Видимо, под влиянием окружающей красоты, а, главное, благодаря тому, что утром после хорошего сна многое воспринимается по-иному, настрое-ние Лума, по сравнению со вчерашним, значительно изменилось. Хотя его продолжали мучить переживания, вызванные воспоминанием о страшном событии, тяжёлое чувство всё более оттеснялось счастливыми мыслями о том, что сам он остался жив, что по-прежнему для него сияет, лаская теплом, щедрое благодатное солнце, по-прежнему для него благоухает, радуя взор красотою, цветущая природа. Отвлекали от горестных дум и вернувшиеся сладостные воспоминания о возлюбленной.

     Во второй половине дня лес кончился. Лум шёл теперь лесостепью. Перед ним была равнина. На её огромном пространстве местами темнели рощи. Чем далее уходил взор, тем и равнина, и рощи становились более светлыми и голубыми.

     Часто попадались ручьи и речушки, и Лум вдоволь утолял жажду. Ловил по пути насекомых. Но они уже не могли заглушить голод, потому что слиш-ком много было отдано сил. Лум счёл, что теперь достаточно далеко уда-лился от возможных преследователей, чтобы позволить себе заняться охо-той. К такому решению он пришёл, не только учитывая расстояние, медлен-ную скорость движения ронгов-следопытов, но также стоявшую и перед ни-ми необходимость заботиться о пропитании.

     Эти места если и были когда-то охотничьими угодьями человека, то очень давно, ибо здесь водилось так много животных, что не нужно было даже их выслеживать. Лум видел вокруг себя лошадей, косуль, овец. Одни были близко, другие далеко. Двигаясь далее, увидел коз и быков.

     Однако видеть потенциальную добычу ещё отнюдь не означало, что удастся овладеть ею. Сделать это и здесь тоже было нелегко: все животные были крайне опасливы. 

     Лишь через часа три труды нашего героя принесли желанный результат. Да и то, пожалуй, ему просто повезло. После очередной неудачи, когда не смог достаточно близко подкрасться к косулям, стремительно убежавшим вдаль, он шёл в высокой траве по лугу. По сторонам на разном расстоянии от него темнели группы деревьев, покачиваемых ветром. Лум подошёл к широкой низине с пологими спусками и сразу увидел приблизительно посе-редине её огромного кабана. Охотник мгновенно присел в траву и притаил-ся. Убедившись, что животное его не заметило, он стал осторожно красться сквозь густую траву к краю оврага. Раздвинув траву, снова увидел кабана. Тот увлечённо, деловито рылся рылом в земле и растительности. Это был могучий вепрь. Не всякий охотник захотел бы один на один выйти против та-кого чудовища.

     Лум некоторое время испытывал колебания. Однако они вызваны были не страхом. Только тем, что имел недостаточное вооружение для охоты на кабана в одиночку. Он знал, что это животное, часто даже смертельно пора-жённое на расстоянии дротиком или копьём, не издыхает сразу, а атакует охотника со всей яростью и мощью агонии. А главное, при лобовом столкно-вении очень крупная голова кабана загораживает значительную часть тела. Те же его части, которые ещё как-то возможно достать копьём, слишком ма-ло уязвимы из-за необычайной прочности кожи и потому, что удары пре-имущественно приходится наносить под углом. У охотника порой не остаётся выбора, кроме как бить в голову, а это для хрупкого кончика каменного острия губительно. Вот тут хорошо бы как раз дубину использовать. Лум до-садовал, что из-за необходимости спешить не обзавёлся ещё палицей. Ко-нечно, без резца или рубила не сделал бы хорошую. Но более-менее снос-ную мог бы сделать. Охотник очень опасался лишиться копья. И тут он вспомнил, что его копьё имеет ещё и второе остриё. И снова наш герой оце-нил изобретательность неандертальцев.

     Теперь Лум не колебался. Снял с себя и положил на землю суму: она хоть и лёгкая, всё же могла помешать движениям. Правда, когда сражался с рон-гами, сума за спиной не помешала – тогда не успел её снять – но, конечно, лучше снять. Выждав, когда вепрь повернётся к нему боком, он встал во весь рост и метнул дротик. В такую большую, малоподвижную, находящую-ся недалеко мишень попасть не составило труда. Дротик не только вонзился точно в серый щетинистый бок, но и вошёл глубоко. Тем не менее кабан, как и предполагал Лум, не упал, а повернулся и ринулся на него. Через несколь-ко мгновений чудовищное рыло с клыками уже маячило перед ним, а он осаживал вепря мощными тычками копья, обращённого к нему закалённым на огне остриём.  Животное быстро теряло силы. Каждый следующий наскок отражать было легче. Движения кабана становились замедленными. И вот Лум, изловчившись, мгновенно перевернул копье и вонзил кремнёвый наконечник в мощную шею животного. Уверенный, что окончательно пора-зил противника и не желая подвергать наконечник риску соскочить с древка, не стал выдёргивать копьё.

     Вепрь застыл на месте и, постояв несколько мгновений недвижимо, рух-нул на землю. Лум издал победный рёв и сделал несколько радостных уда-ров кулаками по воздуху. Затем наклонился к поверженному животному и аккуратно извлёк из него копьё и дротик.

     Убедившись, что кабан издох, принялся его свежевать. Для этих целей не-обходим был резец, которого у нашего героя не было. В качестве резца стал использовать острие дротика: сжал в руке наконечник и начал делать надре-зы на коже животного. Наконечник дротика мало подходил для такой рабо-ты. Всё же дело пошло. Слишком увлёкшись, особенно когда в нос ударил очень аппетитный запах сырого мяса, Лум потерял осторожность и всё-таки сломал дротик: древко отвалилось от наконечника. Впрочем, орудовать од-ним наконечником было куда сподручнее.

     Лум не собирался свежевать всю тушу. Он содрал кожу только с одной ляжки. Затем стал вырезать из неё куски и жадно есть. Ему не раз приходи-лось есть на охоте сырое мясо. Конечно, жаренное вкуснее. Но и сырое по-глощать, особенно когда очень голоден, просто наслаждение.

     Наевшись, сходил за сумой и стал наполнять её кусками. В какой-то мо-мент остановился, вдруг подумав, что очень напоминает молодого неосто-рожного хищника, который, слишком увлечённый поглощением добычи, забывает глядеть по сторонам и сам становится добычей или в лучшем слу-чае вынужден уступить мясо другому хищнику, а ведь опасность – Лум это хорошо знал – многократно возрастает, когда удалось овладеть добычей, потому что чужая добыча очень привлекательна для тех, кто сам не добился успеха на охоте и голоден. Лум поспешил оглядеться и сразу увидел справа, на краю оврага, две большие волчьи фигуры. В следующий миг понял, что это не волки, а собаки, а ещё через мгновение разглядел, что это никто иные, как его недавние попутчики.

     Молодой охотник схватил лежавшее рядом копьё и вскочил на ноги, гото-вый отстаивать добычу, но собаки снова старательно смотрели в сторону и виляли хвостами. Лум успокоился и продолжил наполнять суму. Закончив это занятие, он положил кремнёвое лезвие в суму, надел её через плечо, ставшую пузатой и довольно увесистой, впрочем, для такого молодца как наш герой отнюдь не тяжёлой. Подняв с земли копьё и древко дротика, неприязненно и пренебрежительно сказал собакам: «Ну что, собачьи мор-ды, налетайте. Вон вам сколько осталось». Затем повернулся и бодрым ша-гом двинулся в выбранном вчера направлении.

     Когда отошёл от убитого кабана на расстояние, приблизительно равное броску дротика, услышал за спиной рычание, оглянулся и увидел, что соба-ки радостно набросились на тушу. «Уж не идут ли они за мною, потому что привыкли идти за нами, охотниками. Они привыкли меня видеть среди тех, за кем подъедали. Теперь их нет. Я остался один. А они всё равно идут. За мной одним идут. По привычке. И не ошиблись. Им опять досталось. И не-мало досталось. Но, значит, они не так опасны для меня, как я думал. Если им нужно от меня только это, а не я сам». Такие мысли несколько уняли беспокойство Лума по поводу того, что за ним увязались эти страшные хищ-ники. Однако тут же он подумал: «Нет, всё равно они очень опасны. Случись что, буду я ранен или слишком ослабею от голода – они сожрут меня… Нет, надо убить хотя бы одну из них. Надо постараться как-то, а потом и вторую. Надо что-то придумать, как-то обмануть их… Но разве их обманешь? Эти твари такие хитрые? Всё чуют. Обо всём догадываются, наперёд уже знают, что задумал человек».  Лум даже остановился от удивления. Уж не потому ли они идут за ним, что знают, что в группе охотников именно он был глав-ным добытчиком. И уж не понимают ли они, что мяса теперь им будет до-ставаться больше, чем раньше, ведь едоков стало намного меньше.

     Не прошел Лум еще и пятидесяти шагов, как вдруг прямо перед ним из-за кустов выскочили восемь собак. Они спешили сюда, привлеченные притяга-тельным запахом освежеванного мяса и крови. Вместе с этим запахом про-должавший дуть теплый северный ветер донес до них и запах человека.

     Лум стал быстро отходить в сторону, надеясь, что собак больше привлечет туша кабана, и они пробегут мимо. Но от него тоже исходил вкусный запах: больше от сумы, конечно. Кроме того, собаки увидели рядом с тушей кабана двух огромных собачищ, даже более крупных, чем они. А человек был один. Да к тому же совсем близко. Поэтому вся стая с кровожадным яростным ла-ем устремилась прямо к нему.

     Лум успел сбросить с плеча суму и взять на изготовку копье. «Ну все, про-пал! Отобьюсь ли?!» – мелькнуло в голове. При этом пожалел, что сломал дротик, которым уже на расстоянии можно было бы уменьшить число напа-дающих. В следующий момент подумал: «Надо отбежать назад – оставить им суму. Может, не тронут меня?! Нет, не отдам».

     Собаки, не добежав шагов пятидесяти, неожиданно к большому его удив-лению и немалому облегчению остановились. Но лаять они стали еще яростней и дружнее. Однако лаяли теперь не на человека, а на тех, кто стоял в шагах двадцати от него справа. Ну конечно, это были попутчики Лума. Они отвечали на лай незнакомой стаи могучим, громогласным, ухающим лаем, каким обычно лают очень крупные собаки.

     Воодушевленный неожиданной и такой внушительной поддержкой Лум обрел решимость и перешел в наступление. Ему пришла идея использовать тот тактический прием, которым, как мы помним, он обратил в бегство стаю волков. Правда, метнуть дротик он не мог, а копье тем более, боясь остаться безоружным. Поэтому с копьем наперевес бросился на самую крупную со-баку стаи, полагая, что это вожак ее. Он намеревался сразить этого пса в ближнем бою. Но тот боя не принял. Он сразу же повернулся и начал убе-гать. А вместе с ним – и вся стая. Однако убегала она не быстро. Это было больше похоже не на бегство, а просто на отступление. И неожиданные со-юзники Лума хоть и преследовали отбегающих собак и даже хватали зубами некоторых за ноги, но двигались тоже неспешно и кусали явно не в полную силу. Это удивило охотника, уверенного в сокрушительном поражении вра-жеского клана. Он не знал, что у собак, как и у волков существуют свои зако-ны войны, в соответствии с которыми, если одна из противоборствующих сторон признает себя побежденной, то она обычно не подвергается упорно-му преследованию и беспощадному истреблению, как это бывает часто у людей. Впрочем, наш герой тоже не видел необходимости в продолжении боевых действий и остановился.

     Он пошел далее своим путем. Его попутчики вернулись к прерванной тра-пезе. Побежденная стая разместилась несколько поодаль от них в ожидании своей очереди на дармовое питание.

     Пройдя шагов сто, Лум обернулся и вдруг увидел, что все собаки ожида-ющей стаи глядят на него. Нетрудно было догадаться, что они продолжают рассматривать его в качестве возможной добычи и очень рады тому, что он удаляется от своей стаи. Молодой охотник счел, что благоразумно будет по-ка не идти далее, и даже вернулся назад на шагов пятьдесят.

     Непредвиденную вынужденную задержку использовал для починки дро-тика. Занимался этим, а сам думал: «Вот помогли мне как! Вот не ожидал». Он испытывал сейчас большую благодарность своим четвероногим попут-чикам. Даже ощутил что-то наподобие симпатии к ним. Но то были лишь сиюминутные чувства. Совсем скоро его отношение к этим животным станет прежним: слишком велика была закрепившаяся в сознании ненависть к со-бакам, как и к волкам, чтобы он мог быстро убавить ее хотя бы по отноше-нию к двум особям. «Они не меня защищали, а мою добычу», – мысленно говорил он, чтобы поскорее изгнать из души неожиданное чувство благо-дарности к своим нежелательным попутчикам. Конечно, в основном его ход мыслей был правильным. Но только ли в одном стремлении отстоять тушу кабана была причина поддержки, оказанной человеку собаками, занявши-ми, надо заметить, позицию не около туши кабана, а вблизи Лума.

     Как только наш герой понял, что его попутчики насытились, он продолжил путь, а они последовали за ним.