Дед Карп

               
         После окончания пятого класса я впервые вместе с отцом попал на его родину в село Днепровка Запорожской области. Пока папа гостил в селе, я был предоставлен сам себе. Мои брат и сестра были еще совсем маленькие, почти грудные, так что я с ними особо развлекаться не мог. Нине было чуть больше года, а Шура, хоть и постарше года на полтора, но он вообще находился на другом подворье. Большую часть времени я лазил по деревьям, которых в саду было больше десятка. Лакомился поспевавшими фруктами. Особенно мне понравились груши, которые по-местному назывались дули.  Сочные, сладкие, прямо таявшие во рту, но очень быстро загнивавшие прямо на дереве. А переспевшие просто чернели.

        Когда папа уехал, меня под свою опеку взял дедушка. Он инвалид, одна нога у него деревянная. Ему уже за семьдесят, но он до сих пор работает в колхозе столяром, хотя и в облегченном режиме. Так что, когда появились долгожданные гости, его почти не беспокоили по колхозным делам. Да и то, шутка сказать, сына он не видел больше двадцати лет.

        Меня все время мучил вопрос, почему он стал инвалидом, но я не решался спросить. Но вот однажды мы с ним долго, мне показалось, целый час, пилили вдоль длинную доску, уложенную на козлы - он внизу, а я сверху. Наконец, доску распилили и уселись рядом на лавочку отдохнуть. И тут я не выдержал:
        - Дедушка, а где вы потеряли ногу?
        В мое время к старшим, даже родителям, принято было обращаться на «вы».
       
        Дед хмыкнул:
        - Потерял…  Ну, ты внучок и скажешь. Если б потерял, то мог бы и найти.

        Он помолчал немного, а потом спросил:
        - Ты про русско-японскую войну что-нибудь слышал?

        Я закивал головой:
        - Ну, да. В сорок пятом япошек мы и американцы разгромили.
       
        - Э, в сорок пятом. А был еще девятьсот пятый, когда не мы их, а они нас разгромили. Вот на той войне я и потерял, как ты говоришь, свою ногу. Теперь уже привык, а когда на поле боя медсестричка жгутом ногу перетягивала, чтоб кровь остановить, вот тогда было жалко этой потери.

        Дед достал платочек и промокнул пот на лысине:
        - Хорошее дело мы с тобой сделали. Но жарко, никак я не остыну.

        Я побоялся, что разговор переключится на что-то другое или совсем прекратится и спросил первое, что пришло в голову:
        - Дедушка, а как вы попали на войну? У вас вон сколько братьев.

        - Так я же самый младший, остальные уже были женаты, а мне как раз только что двадцать один год стукнул. Они все уже были в запасе, так что их только по мобилизации могли забрать. Собрали нас на призывной пункт, провели жеребьевку, через три дня всех, кто попал под призыв, отправили на Дальний Восток. Ну, и меня в том числе.
       
        Я не унимался:
        - Дедушка, вот вас ранило, а дальше что?

        - А что дальше – забрали нас япошки в плен, несколько тысяч наших сдалось. Главные командиры, конечно, сбежали, а меня мои приятели – солдаты по очереди несли до японского корабля. Там меня поместили в лазарет, обработали рану, сделали нормальную перевязку. А через несколько дней привезли нас в Японию, поместили в лагерь для военнопленных, дали мне костыли, вот я на них и прыгал. Как только рана у меня зажила, японцы сделали мне протез, Правда, я еще долго с костылями шкандыбал, пока на ноге не образовался нормальный мозоль.  А протез оказался такой удобный, что я потом приловчился на ногу с протезом обувать сапог, хотя и на два размера больше.

        Я недоверчиво посмотрел на его деревянный протез:
        - А где же он?

        Дед махнул рукой:
        - В гражданскую кто-то у меня его отобрал. Народу с оружием тогда много развелось. А теперь таких протезов не делают. Да, наверное, у нас и раньше таких не делали.  Пришлось самому вот эту деревяшку приспособить. Помаленьку хромаю.

        - Дедушка, а тяжело было в плену?

        Дед немного подумал, потом погладил меня по голове:
        - Хорошо ты мне помог, время сэкономил. Давай я расскажу тебе немного про плен.

        Он чуть помолчал, потом начал:
        - Значит, так. Попал я в лагерь почти в самом начале войны, так что и повоевать толком не успел, хотя в нескольких стычках участвовал.  Но жалел я, конечно, не об этом, переживал, как мне теперь дальше инвалидом жить. Ясно, что скоро война закончится, вернемся мы домой, чем я смогу заниматься, чтоб на жизнь зарабатывать, я и представить не мог. Родители не вечны, крестьянский труд тяжелый, а я ведь еще даже не был женат. Кто за меня такого пойдет? Каждый день думы одна тяжелей другой.  Время между тем потихоньку шло. Держали нас в лагере не очень строго, каждый день давали мелочишку, по- ихнему йены, можно было на них купить курево, кто курил, рис, рыбу и даже рюмочку японской  самогонки – сакэ. Вокруг лагеря были палаточки, в которых все это продавалось, и нас туда по двое – трое отпускали. А лагерь наш располагался рядом с портом, в котором стояли как гражданские, так и военные корабли. Ну, наши постепенно разведали, какие там порядки. Как ни странно, охрана военных кораблей у японцев практически отсутствовала, а в выходные так там вообще никого не оставалось. Оказалось, в порту стояли самые разные военные суда и даже две или три подводные лодки. В лагере были наши моряки, так они похожие подводные лодки  видели в Порт-Артуре. А вскоре выяснилось, что с нами в лагере в плену оказался один из наших подводников, разбиравшийся в подводных лодках и умевший ими управлять. Решил он разузнать все подробнее и несколько раз в выходные дни пробирался на подводную лодку и все там тщательно осматривал.

        Дед замолчал, наверное, картинки давно забытых событий проходили перед его внутренним взором. Я не выдержал:
        - Дедушка, а зачем он туда лазил?

        - Ну, вот слушай. Через небольшое время он позвал несколько человек, в том числе и меня, и рассказал, что подводные лодки американские, у нас в Порт Артуре тоже такие были, и они нашим подводникам были знакомы. А в заключение предложил запастись продуктами и, как только будем готовы, уйти на подводной лодке к своим. Тех, кто согласился с его планом, набралось человек восемь или девять. Примерно через месяц мы были готовы и в ближайший выходной незаметно пробрались на лодку и вскоре вышли в море. Наверное, мы смогли уйти незаметно, потому что никакой погони за нами не было. Наш руководитель  даже дополнительным горючим сумел запастись. Управляли мы лодкой по очереди – подводник нас научил:
        - По компасу идем все время на северо-восток. Под воду погружаться не будем, а то еще не всплывем. Да и горючего в надводном положении намного меньше расходуется.

        Настрой у нас был хороший, мы надеялись, что когда немного отойдем от Японии, начнут наши суда попадаться, обычно там много наших рыбаков.  Действительно, примерно через неделю плавания замаячил на горизонте корабль.  Вскоре он тоже нас заметил и повернул к нам. Ну, мы радуемся, но через небольшое время выяснилось, что рано радовались. Оказалось, это японцы. Взяли они лодку на буксир, всех нас перевезли на корабль и снова в Японию. Мы между собой шушукаемся:
        - Все, братцы,  расстреляют нас за побег.

        Привезли нас, допросили, но никаких наказаний не последовало, только всех разбросали по разным местам. А меня так вообще отправили в какую-то
деревню, работником к хозяину. У того собственный дом и небольшой участок земли, на котором он выращивал рис, а также несколько раз в год собирал урожай овощей с крохотных грядочек. А еще он делал и продавал разные безделушки и, похоже, довольно неплохо на этом зарабатывал.  Меня он отрядил на свои работы в огороде и уборку по дому. Правда, через некоторое время он увидел, что я интересуюсь его инструментами, и начал меня привлекать к своим поделкам. А мне интересно. Я ведь дома тоже любил мастерить  и даже немного столярничал, но здесь инструменты были совсем другие. Через несколько месяцев я уже и по-японски  начал потихоньку лопотать. Особенно мне помогала осваивать язык  дочка хозяина. Смешливая такая девчонка, от каждого моего слова по-японски она прямо заливается хохотом, остановиться не может. Но с ее помощью у меня с языком гораздо быстрее дело пошло.
        Дед надолго замолчал и тут я вклинился в образовавшуюся паузу:
        - Дедушка, а вы долго у хозяина работали?
        - Да, наверное, побольше года, - раздумчиво ответил дед.
        - А потом?
        - Ну, что потом. Однажды меня хозяин остановил и говорит:
        - Все, войне конец, Россия капитулировала.

        Я даже обиделся:
        - Как капитулировала?- а сам думаю – Россия вон какая огромная, не может она капитулировать.

        Хозяин же поясняет:
        - Россия войну проиграла.

        Мне, конечно, обидно, но вспомню, как наши командиры драпали, так сразу все ясно становится. А хозяин продолжает:
        - Скоро будет обмен пленными, – и смотрит на меня изучающе.

        Я этому его взгляду не придал значения, но вскоре пришло сообщение, что за мной приедут через неделю, чтобы я к этому времени был готов. И тут началось! Хозяин всю эту неделю уговаривал меня остаться в Японии, жениться на его дочке и наследовать все его хозяйство.
        - Ну, и как же вы устояли?

        - Да мне уже невозможно как хотелось домой, а когда сообщили, что надо собираться, меня ничего удержать не могло. Работая у хозяина, я понял, что вполне могу с обычной крестьянской работой справиться. С хозяином мы хорошо попрощались, а дочка его в угол забилась, ревела так, что даже проститься не захотела. Я погладил ее по голове и поскорее ушел.

        Тут дедушка посмотрел на солнце, по-видимому, оценивая, который час, и поднялся:
        - Ладно, внучок, заговорились мы с тобой. Надо делом заняться.
                ***
        Прошло много лет. Вспоминая свои расспросы деда Карпа, я заинтересовался русско-японской войной и решил узнать о событиях той поры подробнее. Особенно меня смущало наличие уже тогда подводных лодок. И вот что я выяснил.

        Русско-японская война началась в ночь на 27 января (9 февраля) 1904 г. с внезапного без объявления войны нападения японцев на русскую эскадру, стоявшую в Порт-Артуре, и закончилась Портсмутским договором о мире, подписанным 23 августа (5 сентября) 1905 года.

        Основные наиболее крупные сражения этой войны следующие.
        Осада Порт-Артура начата японскими войсками в начале августа 1904 года, а 20 декабря 1904 (2 января 1905) года гарнизон крепости был принуждён к сдаче.
        В феврале 1905 года японцы заставили отступить русскую армию в генеральном сражении при Мукдене.
        14 – 15 мая 1905 года в Цусимском сражении японский флот нанес поражение русской эскадре, переброшенной на Дальний Восток с Балтики.

        Наверное, с детства все мы знаем про подвиг «Варяга», а уж тем более песню про него. Поэтому хотя бы коротко приведу некоторые фактические данные, почерпнутые из Интернета.

        После первой атаки японцами русской эскадры 27 января 1904 года, с которой и началась русско-японсая война, второй удар противник  нанес по находящимся в корейском порту Чемульпо бронепалубному крейсеру "Варяг" (им командовал капитан 1 ранга Всеволод Федорович Руднев) и канонерской лодке "Кореец" (командир капитан 2 ранга Григорий Павлович Беляев). Против двух русских кораблей японцы бросили целую эскадру контр-адмирала Сотокити Уриу, в состав которой входили тяжелый броненосный крейсер "Асама", 5 бронепалубных крейсеров ("Тиеда", "Нанива", "Ниитака", "Такатихо" и "Акаси"), авизо «Чихайя» и 7 миноносцев.

        Утром 27 января японцы предъявили командирам русских кораблей ультиматум с требованием до 12 часов покинуть нейтральный порт, угрожая в случае отказа атаковать «Варяг» и «Кореец» прямо на рейде. Командиры стоявших в Чемульпо иностранных кораблей защищать русских силой оружия не собирались, о чем и сообщили В.Ф. Рудневу. В 11 час. 20 мин. крейсер «Варяг» и канонерская лодка «Кореец» подняли якоря и направились к выходу с рейда. Японская эскадра караулила русских у южной оконечности острова Филипп. Ближе всех к выходу с рейда стояла «Асама», она и обнаружила шедшие навстречу «Варяг» и «Кореец». Адмирал Уриу приказал расклепать якорные цепи, так как времени на подъем и уборку якорей уже не было. Корабли начали спешно вытягиваться на плес, на ходу перестраиваясь в боевые колонны, согласно полученной накануне диспозиции.

        При обнаружении русских кораблей на мачтах японского флагмана были под-няты сигнальные флаги с предложением сдаться без боя. Но Руднев решил на сигнал не отвечать и пошел на сближение с неприятелем. На расстоянии 10 миль от Чемульпо у острова Йодолми произошел бой, длившийся  около 1 часа. Японские крейсера двигались сходящимся курсом, прижимая русские корабли к отмели. В 11 час. 44 мин. на мачтах флагманской «Нанивы» был поднят сигнал об открытии огня. Спустя минуту броненосный крейсер «Асама» начал пристрелку из орудий носовой башни.

        «Варяг» и «Кореец» открыли ответный огонь. Плотность огня со стороны противника все время увеличилась: в бой вступили корабли второй группы. Надстрой-ки и палубу крейсера обдавало градом осколков. Несмотря на людские потери, «Варяг» энергично отвечал врагу частым огнем. Главной целью его комендоров стала «Асама», которую вскоре удалось вывести из строя. Тогда в атаку на крейсер пошел вражеский миноносец, но первый же залп с «Варяга» пустил его на дно.

        Затем последовало несколько событий, ускоривших трагическую развязку боя. Сначала вражеский снаряд перебил трубу, в которой были проложены все рулевые приводы. В результате неуправляемый корабль двинулся на камни острова Йодольми. Почти одновременно еще один снаряд взорвался между десантным орудием и фок-мачтой. При этом погиб весь расчет орудия. Осколки влетели в проход боевой рубки, смертельно ранив горниста и барабанщика; командир крейсера отделался легким ранением и контузией. Дальнейшее управление кораблем пришлось перевести в кормовое рулевое отделение.

        Внезапно раздался скрежет, и корабль, вздрогнув, остановился. В боевой рубке, мгновенно оценив положение, дали машине самый полный назад, но было поздно. Теперь «Варяг», развернувшийся к противнику левым бортом, представлял собой неподвижную мишень. Японский командующий, заметив бедственное положение русских, поднял сигнал «Всем повернуть на сближение с противником». Корабли всех групп легли на новый курс, одновременно ведя огонь из носовых орудий.

        Положение «Варяга» казалось безнадежным. Противник быстро приближался, а сидевший на камнях крейсер ничего не мог предпринять. Именно в это время он получил наиболее тяжелые повреждения. Снаряд большого калибра, пробив борт под водой, взорвался в угольной яме № 10,  восьмидюймовый снаряд взорвался в угольной яме № 12. Вода начала подступать к топкам, экипаж немедленно приступил к ее откачиванию всеми наличными средствами. Аварийные партии под огнем врага стали подводить пластыри под эти пробоины. И здесь произошло чудо: крейсер сам, как бы нехотя, сполз с мели и задним ходом отошел от опасного места. Не искушая более судьбу, Руднев приказал лечь на обратный курс.

        Воду непрерывно откачивали, но «Варяг» продолжал крениться на левый борт, а его осыпал град вражеских снарядов. Тем не менее, к удивлению японцев, «Варяг», увеличив ход, уверенно уходил в сторону рейда. Из-за узости фарватера преследовать русских могли лишь крейсера «Асама» и «Чиода». Вскоре японцам пришлось прекратить огонь, так как их снаряды начали падать вблизи кораблей международной эскадры. Итальянскому крейсеру «Эльба» даже пришлось из-за этого перейти вглубь рейда. В 12.45 прекратили огонь и русские корабли. Бой закончился.

        Всего за время сражения «Варяг» выпустил 1105 снарядов. В сохранившемся вахтенном журнале «Варяга» отмечено, что его комендорам удалось потопить вражеский миноносец и нанести серьезные повреждения 2 японским крейсерам. По данным иностранных наблюдателей, после боя японцы похоронили  в бухте А-сан  30  убитых и имели на кораблях более 200 раненых. Согласно официальному документу (санитарному отчету за войну), потери экипажа «Варяга» составили 130 человек — 33 убитых и 97 раненых. Всего в крейсер попало 12 —14 крупных фугасных снарядов.

        Руднев на французском катере отправился на английский крейсер «Тэлбот», чтобы договориться о перевозке экипажа «Варяга» на иностранные корабли и сообщить о предполагаемом уничтожении крейсера прямо на рейде и вскоре вернулся на «Варяг». Спешно собрав находящихся поблизости офицеров, он сообщил им о своем намерении и получил их поддержку. Сразу же приступили к перевозке раненых, а затем и всего экипажа на иностранные корабли, а командир «Варяга» направил на «Кореец» мичмана с сообщением Беляеву о своих плпнах. Тот тут же собрал военный совет, на котором офицеры решили: «Предстоящий через полчаса бой — не равен, вызовет напрасное кровопролитие... без нанесения вреда неприятелю, а потому необходимо... взорвать лодку...». Экипаж «Корейца» перешел на французский крейсер «Паскаль». В 15 час. 50 мин. Руднев со старшим боцманом, обойдя корабль и убедившись, что на нем никого не осталось, сошел с него вместе с хозяевами трюмных отсеков, которые открыли кингстоны и клапаны затопления. В 16 час. 05 мин. взорвался «Кореец», в 18 час. 10 мин. лег на левый борт и скрылся под водой «Варяг», в 20 час. был взорван пароход «Сунгари».

        В результате войны Россия уступила Японии южную часть Сахалина и потеряла свои арендные права на Ляодунский полуостров и Южно-Маньчжурскую железную дорогу.

        С японской стороны в войне участвовало триста тысяч солдат, с российской пятьсот тысяч.
Потери, понесенные сторонами, следующие:
    Убитых –                Япония –  47 387
                Россия –  32 904
    Раненых -                Япония –173 425
                Россия –   14 603
    Умерших  -                Япония –   38 617
                Россия –   17 784
    Попавших в плен –                Япония –     2 332
                Россия –   74 369
   Общие безвозвратные потери -                Япония –   86 004
                Россия –   52 501   

        В начале XX века флоты всех ведущих морских держав стали срочно пополняться подводными лодками различных типов и конструкций. Это были еще несовершенные корабли, но все боялись скрытных ударов из-под воды. Разработка лодок велась в нескольких странах мира, в том числе в Соединенных Штатах и в России. Американская фирма Holland широко поставляла подводные лодки своей разработки в разные страны мира.  По своей конструкции они были аналогичны русским субмаринам типа «Сом».

        В 1902 году в России И. Г. Бубнов создал подводную  лодку «Дельфин» надводным водоизмещением 113 т и дальностью надводного плавания 4500 км. Подводные  лодки этого типа участвовали в русско-японской войне и несли дозорную службу на подступах к Владивостоку.

        Япония в 1901 году заказала пять субмарин типа Holland в США. Лодки в частично разобранном виде уже в следующем году доставлялись в Японию в доки «Гокаска» в Йокосука. Сборка лодок занимала около полугода, после чего их ставили на причал в порту. Японцы довольно долго их осваивали и в состав Императорского флота они вошли только к концу 1905 года, когда  Русско-японская война была уже окончена.

        Россия не выиграла в 1904—1905 годах ни одного сражения ни на суше, ни на море, и пленные шли непрерывным потоком. Первая партия российских военнопленных - раненых моряков  с крейсера "Варяг"была доставлена в Японию 10 марта 1904 года. Больше всего среди российских пленных было капитулировавших защитников Порт-Артура — почти 44 тысячи человек, около 21 тысячи сдались в ходе 20-дневной битвы на гаоляновых полях под Мукденом, чуть менее 5 тысяч — на Сахалине. Состав пленных был очень широким – от простых солдат, казаков и матросов до адмирала Зиновия Рожественского, командовавшего эскадрой под Цусимой.
Традиционно в Японии вообще не было понятия "пленный", поскольку самурай должен был или погибнуть в бою, или сделать себе харакири, но не сдаваться в плен. В стране существовал старинный обычай "разглядывания отрубленных голов" поверженных врагов — в последний раз эта церемония официально прошла менее чем за 30 лет до русско-японской войны — в 1877 году. Поэтому в 1904 году правительству Японии пришлось специально разъяснять  жителям страны, что в соответствии с международными правилами русские пленные заслуживают не презрения и ненависти, а сострадания, поскольку они не преступники, а честно сражались за свою страну. Соответствующие указания печатались в газетах.

        Российских пленных в Японии разместили по 29 лагерям, а представителей командования поселили с относительным комфортом в буддистских храмах. Офицеры, содержавшиеся отдельно от нижних чинов, имели практически неограниченное право выходить за пределы мест заключения: они даже путешествовали, осматривали достопримечательности, посещали горячие источники. Одни выписывали себе семьи из России, другие крутили романы с местными красавицами.

        Самый большой лагерь размещался под городом Осака, в котором находилось 35 тысяч человек, а второй примерно вдвое меньше по размерам — в черте города Нарасино, предместье Токио.

        К началу февраля 1906 г. в Россию  из плена вернулись 10 генералов, 2 адмирала, 1 066 офицеров, 51 330 солдат и 8 783 матроса. В середине февраля 1906 года в Россию были отправлены последние пленные. Пребывание русских пленных на чужбине обошлось царскому правительству в 46 миллионов рублей золотом.

        В целом война 1904—1905 годов отличалась немыслимой в последующие времена гуманностью по отношению к пленным. За исключением редких эксцессов войска на поле боя не допускали расправ над захваченными противниками, а боевые действия тех лет называют "последней в истории схваткой джентльменов".

        Указом от 21 января 1906 года Государь Император установил особую медаль  в знак признательности войскам, участвовавшим в войне с Японией 1904-1905 годов. На лицевой стороне медали помещено «всевидящее око», окруженное сиянием; внизу, вдоль бортика, даты: «1904-1905». На оборотной — пятистрочная надпись славянской вязью: «ДА — ВОЗНЕСЕТЪ — ВАСЪ ГОСПОДЬ — ВЪ СВОЕ —ВРЕМЯ». Медаль одного образца подразделялась на серебряную, светло-бронзовую и темно-бронзовую. Серебряная предназначалась, для защитников Квантунского полуострова (где  находился Порт-Артур). Такая же серебряная медаль была выдана всем чинам различных ведомств, находившимся в осажденном Порт-Артуре по обязанностям службы. Медаль из светлой бронзы получили все чины военного и морского ведомства, государственного ополчения и добровольцы, которые побывали хотя бы в одном сражении против японцев на суше или на море.
 
      Такой медалью был награжден и мой дед.