Встреча без галстуков

Трудно сфотографироваться на Доску Почёта, если для этого нужно надевать галстук. Пробовал Новруз его надевать и так и сяк – ничего не получается. Не сидит галстук на рабочей шее нормально – и всё тут. Пришлось просить других, деваться некуда: дело ответственное, официальное, фотография требуется срочно.
Его рабочим рукам куда привычней управляться с пудовыми вентилями, с арматурой на промыслах, чем с узким куском ткани  под названием «галстук», который, между прочим, по- турецки называется «кровать», правда, без мягкого знака.  Кровать на шее – непередаваемые ощущения!
   Так, перед фотосъёмкой, мы и познакомились с Новрузом Оджаговым, старейшим газовиком и нефтяником Роспана. С февраля 1997 года трудится он на промыслах нашего предприятия. Начинал с должности помбура 4 разряда в службе эксплуатационного и разведочного бурения. К тому времени Новруз уже обладал большим опытом работы на Крайнем Севере – например, в Тазовской нефтегазоразведочной экспедиции. Нашему молодому тогда предприятию позарез были нужны опытные специалисты рабочих профессий…
Новруз Везирханович и сейчас, спустя десятилетия  не позволяет себе расслабиться. Казалось бы,  знает на  установке  каждую  гайку,  каждую  шпильку, но  снова  и  снова все перепроверяет, уделяя внимание каждой мелочи. Ответственность  стала для него привычкой души.
Мне помнится, как однажды, морозным и ветреным февральским днём потребовалось нам с коллегами-маркшейдерами сделать контрольную съёмку кран-балок в одном из цехов промысла. Оджагов, не раздумывая, вызвался сопроводить нас к месту работ,  и, я так понимаю, подстраховать, хотя он этого, конечно, не говорил.  Хочу отметить, его никому ни о чём не пришлось просить, он это решил сам: надел тёплую рабочую куртку, подшлемник, каску и повёл наш маленький «отряд» к месту работ сквозь набиравшую силу февральскую пургу...
  За дверями цеха он тоже не был в роли стороннего наблюдателя:  проверил и отключил механизмы, обратил наше внимание на наиболее опасные места помещения, постелил резиновые коврики перед входом, заботясь о том, чтобы никто случайно не поскользнулся. Разговорились. Узнав о том, что я тоже из Баку, Новруз сразу пригласил всех на чай после работы.
Трое сыновей родилось у них с супругой за время его трудовой деятельности в Роспане: Сайяд, Эмиль и Муса.  Сайяд уже большой, школу в Новом Уренгое закончил, умный парень. Эмиль – школьник, а Муса – в самом интересном детском возрасте, когда идёт активное познание мира, малышу нет ещё и пяти. 
Хороший чай настаивается в стаканах грушевидной формы, которые так и называются – «армуды» по азербайджанскому слову «армуд» - «груша».  А к чаю гостеприимные хозяйки подают не только сахар и конфеты, но и разнообразные национальные сладости: лябляби (смесь из чищеных орешков и изюма), кяту, шекер-буру, шор-когал и конечно пахлаву.  Пахлаву, особенно бакинскую,  в семье Оджаговых обожают! Эльмира-ханум («ханум» - приставка, выражающая уважение, к именам азербайджанских женщин, как «сан» у японцев), жена Новруза - может часами рассказывать о нежной с хрустящей корочкой пахлаве. Сейчас немногие решаются на подвиг - сделать пахлаву собственноручно, но Эльмира уверяет, что эти труды терпеливой хозяйке в итоге "оплатятся" с лихвой.  Кстати, Новруз – это не только мужское имя, но и название новогоднего праздника Новруз-байрама….
 Не стану перечислять сколько почётных грамот и благодарностей за свою работу получил оператор по добыче нефти и газа 6 разряда Новруз Оджагов. Много. Не в этом дело. Рабочего трудового человека видно издалека. В галстуке он или без галстука – не важно.