Камушек 2. Карибы

Гаити, октябрь 1962 года

У самой кромки береговой линии, в одинокой рыбацкой хижине, на тростниковом топчане возлежал седой, измождённо-костлявый, обтянутый морщинистой коричневой кожей, мужчина. На вид ему было явно за 60. Хотя на самом деле Марку Свиндлеру недавно исполнилось только 44 года. Он уже не был похож на белого человека, скорее на мулата или метиса.
Два последних года ему пришлось постоянно выворачиваться на изнанку, чтобы не попасть в лапы преследователей, буквально наступающих на пятки. Даже здесь, в глухом, забытом Богом углу самой нищей в Латинской Америке стране, он не чувствовал себя в безопасности.

 А в Гаити добавлялись ещё и местные нравы чернокожего расизма. Достаточно сказать, что президент страны Франсуа Дювалье любил себя иногда побаловать стаканом тёплой крови только что казнённого белого. А его сын Жан-Клод, развлекался тем, что гонял по столице Порт-о-Пренса на джипе и давил зазевавшихся прохожих.
Белых в стране практически не было, так как им проживать здесь совсем не безопасно. 95% населения страны составляли негры, остальные мулаты. Было ещё одно мягко сказать неудобство – основной и государственный язык здесь французский, который Марк немного знал - изучал в школе.
Но все эти местные напасти распространялись и на его преследователей, а это хорошо. Думается, что им совсем не понравилась бы встреча с гвардией Дювалье - тонтон-макутами, которых в народе ещё называли «эскадронами смерти».

А сейчас Свиндлер ожидал возвращения хозяина хижины, которого послал в ближайшую деревню Моль Сен-Никола, раздобыть надёжный лодочный мотор. Тот должен был вернуться морем на вёслах, на своей рыбацкой лодке, которую Марк у него уже выкупил. Они вместе как-то закрепят мотор на посудине и останется дожидаться восточного ветра, дующего в сторону Кубы.
Замысел Свиндлера в том, чтобы достигнуть Острова Свободы, где преследователям он будет уже не по зубам. А там, особо не мешкая как-то добраться до Европы, желательно Англии, даже пусть через Россию.

Во время своих скитаний беглец наконец прояснил, что осуществив похищение века, он для себя никаких дивидендов не приобрёл, даже материальных. Продать такой алмаз невозможно. Любой ювелир увидев камень обязательно побежит в полицию. Ни один не захочет связываться с бриллиантом мировой известности, стоимостью в полновесных 70 млн долларов - себе дороже.
С другой стороны выкинуть его, во-первых жалко, во вторых от преследователей это не избавит. Да если даже он им алмаз отдаст сам, вряд ли его оставят в живых. Это следует хотя бы из того, что пресса и не думает заикаться о том, что из музея Смитсоновского института исчезло одно из известнейших в мире драгоценностей. Значит этот факт специально скрывается! Короче кругом полная задница.
А камень действительно приносит одни неприятности, если можно мягко так назвать постоянную смертельную опасность, преследующую Марка уже два года. Но выхода нет, ему необходимо преодолеть эти 60 км Наветренного пролива и оказаться на Кубе.

                *      *      *
В каменном доме, сложенном из пластинчатого каолина, за убогим деревянным столом, в летней полевой форме без знаков различия, сидел загорелый мужчина и обливаясь потом просматривал донесения из опорных пунктов. Эта заокеанская «командировка» устраивала его всем, и в первую очередь двойным денежным довольствием. Не устраивала только непереносимая дневная жара. Являясь уроженцем прохладной Прибалтики, кубинский климат плохо подходил для Андрея Пикалева, подполковника, командира пехотного батальона 146-го отдельного мотострелкового полка.
На самом востоке Острова Свободы его батальон выполнял двоякую задачу. Первая, это функция береговой обороны, осуществляемая совместно с кубинскими революционными отрядами территориальной милиции, которые занимались ещё и пограничными делами. Вторая, более серьёзная, это служить восточным противовесом американской военно-морской базы Гуантанамо.

Служба у Андрея Фёдоровича складывалась совсем не плохо, в 37 лет быть комбатом и подполковником вполне нормально. А через год вернуться в Союз и получить там полк с папахой вкупе, вовсе недурно. Да и в семье всё хорошо. Жена, красавица Марина, семь лет назад подарила ему чудесную двойню – мальчика и девочку.
Приятные размышления прервал дежурный по штабу, поведавший, что его срочно хочет видеть командир кубинской милиции.
Кубинец возбуждённо жестикулируя, на испанском, с включением русских и английских междометий пояснил, что полчаса назад его люди выловили в море цепляющийся за перевёрнутую лодку скелет. На берегу человек начал подавать слабые признаки жизни и несколько раз повторил на английском: «main … main». Из чего сделали вывод, что он хочет что-то сообщить главному.

В батальоне был свой штатный переводчик с испанского, а английским весьма сносно владел и сам Андрей. У него были некоторые лингвистические способности подкреплённые изучением языка в школе, училище и академии. Поэтому Пикалев распорядился занести оживающую находку в помещение отдыха и уложить на койку. Вызвал врача батальона старлея Кудимова и приказал выяснить состояние старика. Тот долго стетоскопом выслушивал больного, замерял давление, пульс, задирал тому веки, всматриваясь в глаза, и наконец изрёк:
- Это уже агония, вызванная истощением, переохлаждением и обезвоживанием. Медицина здесь бессильна. Будет дышать ещё минут двадцать, хотя может и несколько часов, прецеденты тому бывали.

Умирающего решили не трогать, старлея и кубинца комбат отпустил, а сам изредка отрываясь от надоевших бумаг, периодически заглядывал к старику. Тот дышал ровно, глаз не открывал. Уже к вечеру, зайдя в очередной раз, подполковник дыхания не уловил, склонился к лицу умирающего поближе, прислушался. Тот вдруг резко распахнул веки, вперил невидящий взор в потолок и еле слышно прошептал: «Drink … drink …».
Влив в оживший скелет целую бутылку холодной минералки, Андрей решил его опять оставить, но тот вцепился костистыми пальцами в руку подполковника и начал судорожно выдавливать из себя слова.

Два часа спустя у Пикалева вид был весьма изумлённый, даже ошарашенный. При последних своих словах «Diamond is here» старик приложил другую руку к поясу и затих. Минут десять ещё комбат сидел не шевелясь, потом с трудом высвободил руку из ледяных пальцев мертвеца. Пошарил в указанном месте и обнаружил нечто маленькое и твёрдое зашитое в потайном кармане трусов. Извлеча находку, удивился её невзрачности. Какой-то грязный плоский камушек размером примерно два на два с половиной сантиметра и чуть больше сантиметра толщиной. Брезгливо повертел диковинку в руках и небрежно засунул в ныне пустующий брючный карман-пистон, где обычно носят на цепочке жетон с личным номером военнослужащего, который в войсках называют проще и определённее: «медальон смерти».

Всё это произошло в ночь с 14 на 15 октября 1962 года. А когда старик ещё болтался на волнах, самолёт разведчик ВВС США У-2 с восходом солнца пролетел над Кубой и сфотографировал позиции якобы зенитных ракет. Но на следующий день, 15-го, когда алмаз уже перекочевал в карман подполковника Пикалева, специалисты Пентагона идентифицировали в них баллистические ракеты средней дальности(до 4000 км) Р-12, могущие нести ядерные боеголовки. А 16 октября утром фотографии показали президенту Кеннеди.

Во всей своей кошмарной жути предстоящего ядерного апокалипсиса разразился кризис, названный позже Карибским. 180 военных кораблей США окружили Остров Свободы. Вооружённые силы СССР и стран Варшавского договора были приведены в состояние повышенной боевой готовности. Группа советских войск на Кубе(ГСВК) пребывала в максимальной боевой готовности. Все 43 тысячи военнослужащих. Боевые головные части ракет оснащены ядерными зарядами. Координаты целей введены в пусковую аппаратуру. Нервы у всей напряжены до предела. Беспрецедентный уровень готовности атаки: «Х-0».

В одну из таких бессонных ночей максимального нервного напряжения Пикалев вспомнил о грязноватом камушке. Встал от стола со штабной картой, потянулся, и тихонько, чтобы не разбудить задремавшего начальника штаба, вышел на крыльцо.
Чёрное южное небо искрилось мириадами звёзд. Ну не могла всё пожирающая ядерная топка разгореться под такой красотой. Андрей вытянул из кармана камень и … остолбенел – тот светился изнутри ровными голубоватыми лучами. Не может быть! Видимо отражает свечение звёзд. Озадаченный подполковник зашёл обратно в дом, в абсолютную темноту. Камень засверкал ещё ярче! Добрался до своего места и опустился на стул. Прямо чертовщина какая-то.

Немного отойдя от наваждения начал вспоминать россказни умершего старика о связанных с камнем несчастьях. Неужели поменяв американского хозяина на советского, камень озверел и хочет спровоцировать мировую бойню? Какая-то ненаучная фантастика. Что делать? Хотя он ничего не теряет, даром получил, даром и отдаст, скажем тому же Карибскому морю. С этими намерениями Андрей вышел из дома и направился в сторону береговой линии.
Стоя уже у кромки воды широко размахнулся  и … передумал. А вдруг камень ни при чём? Но всё-таки нужно от него держаться подальше. Присмотрел подходящий валун, повалил его на бок. Выкопал под ним, в чёрном кварцевом песке ямку, кинул туда светящуюся реликвию и накатил валун на место. Вернувшись в расположение, заснул сном праведника сотворившего доброе дело. Причём на той же самой койке, на которой испустил дух старик.

А утром в штаб прибежал переводчик с испанского и попросил срочно включить кубинское радио. Там передавали о достигнутой договорённости между Хрущёвым и Кеннеди. СССР обязывался демонтировать и вывести баллистические ракеты с Кубы и вообще сократить военное там присутствие. А США в ответ убрать того же класса ракеты «Юпитер» из Турции и снять военную блокаду острова. Все присутствующие в штабе батальона обрадовались и бросились поздравлять друг друга. Только командир ошарашенно сидел на своём месте тупо лупая глазами.

Окончания «командировки» год ждать не пришлось. ГСВК переименовали в Группу советских военных специалистов на Кубе(ГСВСК), а численность войск сократили в семь раз. Тем не менее Пикалева аттестовали на командира полка и вручили предписание на службу в Вильнюсской мотострелковой дивизии. Лучшего желать было нельзя. Он сам родом из Литвы, родился в Каунасе. В приподнятом настроении Андрей засобирался в Союз. Завтра его батальон в полном составе загрузится на военно-транспортный корабль «Кубань» и отправится к родным берегам.

В последний вечер пребывания на Кубе Пикалева почему-то потянуло к морю. Действительно, южная ночь завораживала, звёзды блистали во всём своём великолепии, неторопливые волны выбрасывали на берег пену прибоя, лёгкое дуновение влажного морского воздуха бодрило и навевало приятные мысли.
Думалось о каракулевой папахе и трёх больших звёздах на погоне. А ещё о жене, красавице Маринке и чудесных детях Мишеньке и Машеньке, которые без него уже пошли в школу. Но ничего, через две-три недели он их увидит.
Сейчас ноябрь и в порту назначения Балтийске дуют промозглые ветры и наверняка идёт снег. А здесь ну прямо райская благодать, южная звёздная ночь, плюс 25 по Цельсию и легкий морской бриз.

Внезапно Андрея кольнули какое-то тревожные мысли. Он вспомнил о грязном светящемся камушке. На душе стало тоскливо. Где-то здесь он его закопал. Но похожих валунов тут десятки, сотни, а то и больше. В таком природном хаосе найти его не возможно, да пожалуй и не нужно. Хотя смеха ради опрокину ближайший валун и удостоверюсь, что под ним ничего нет … так просто, для очистки совести.
Пикалев перевернул каменюку и сунул руку вглубь песка. Как назло пальцы нащупали нечто похожее, неужели оно? Но это же невозможно в принципе! Глаза подтвердили осязание, у него в руках злополучный кусок якобы бриллианта, но совсем даже не светящийся. Андрей облегчённо вздохнул и сунул безделицу в карман-пистон. Дома разберёмся, в Союзе не зашалишь, там нечисти не бывает, родная партия не допустит.

Уже на корабле, в каюте, которую разделял со своим начальником штаба Володей Хруновым, Пикалева всё тянуло рассказать тому о загадочном приобретении. Но всё как-то было не с руки. Договорились вечером, после отбоя личного состава, отметить с ним начало морского путешествия. Но перед ужином прибежал вахтенный матрос от командира корабля с предупреждением о надвигающемся шторме. Андрей послал Володю в роты проверить штатную подготовку к большому морскому волнению. Хотя такое внушительное судно, водоизмещением в 5640 тонн, не должно бояться штормов. Но бережёного Бог бережёт, тем более не хотелось никаких проблем до возвращения на Родину.

Наконец появился Володя, то есть майор Хрунов и доложил, что «кони пьяны, а хлопцы запряжены». А это означало, что «любимый» личный состав озадачен до слёз, а они могут начинать расслабляться. Первый тост единодушно подняли за возвращение, мгновенный второй за тех кто на вахте и на гауптвахте, третий за родных, четвёртый за Андрееву папаху …  Где-то к восьмому, когда многозначительно выпили за честь мундира и Пикалев полез было в карман за камушком, Хрунов встал, поднял бокал(гранёный стакан) и торжественно провозгласил: «Во славу русского оружия!»  Ну, за такое только стоя, только до дна и с последующей минутой молчания.
Соблюдя приличия и закусив неизменной говяжьей тушёнкой с галетами, Андрей многозначительно выложил на стол невзрачный замызганный камушек. Как только Володя вперил в него взгляд, корпус судна содрогнулся от первой мощной волны. Далее волны следовали одна за другой, корабль трещал и скрипел как утлая ржавая жестянка. У майора побелело лицо и появились первые признаки морской болезни. Он вскочил и, матерясь, побежал на палубу к поручням, с единственной заветной целью освободить желудок.

Подполковник чувствовал себя нормально, позывов тошноты не было. Но тут обратил внимание на всё ещё лежащий на столе злополучный камень – тот вяло светился!  Сразу вспомнил о правилах запрещающих выходить во время шторма на палубу, вмиг протрезвел и помчался наверх к выходу на шкафут.
Морская стихия явно зверствовала, норовя потопить корабль. Дождевые струи стояли стеной, ни вправо, ни влево у поручней никого не было. На судно накатывал очередной «девятый» вал. Андрей пулей взлетел на ходовой мостик и осмотрелся. На баке еле-еле освещаемым топовым огнём никого, да там и не могло быть никого, волна смыла бы оттуда даже танк. На юте, слабо освещаемом кормовым огнём, заметил три фигурки судорожно вцепившиеся в поручни. Мощная волна прошла по палубе и захлестнула всю троицу. Тут же вода сошла … леерное ограждение было пусто. Пикалеву стало плохо, ноги не держали, он опустился на настил. Но тут же вскочил и мигом спустился в рубку. Там уже кроме вахтенных, находились командир корабля и старпом, оба в звании капитанов третьего ранга.

- Трое за бортом! – с порога заорал подполковник капитану. – Разворачивай свою посудину, едрёнать!
Лица обоих моряков вытянулись и побелели, командир тут же отреагировал, обращаясь к вахтенному помощнику:
- Старший лейтенант! На палубу и скинь пять спасательных кругов, только смотри сам осторожно!
- А развернуться? – снова заорал Пикалев.
- Самый малый вперёд! – обращаясь к рулевому, спокойно произнёс капитан, и уже к старпому – пометьте координаты.
- Я щас, мать вашу, научу родину любить! – рассвирепел комбат расстёгивая кобуру.
- Слушай сюда внимательно, подполковник, и запоминай. Во все времена существования флота на любом корабле есть только один бог – капитан, а на военном командир. А все остальные никто, особенно пассажиры. Второе. Развернуться, как ты выражаешься, можно на строевом плацу. А судно может сменить курс на 180 градусов. Это значит подставить десяти бальной волне борт, то есть  затонуть. А это с твоим батальоном и моей командой ещё 500 покойников. Мы идём курсом к  волне на самом малом, нас сносит течением и ветром назад, то есть мы почти стоим. Как только закончится шторм и рассветёт, вернёмся и начнём поиски.
- Что значит «ещё»? – устало произнёс Пикалев.
- На такой волне даже спасательный круг не помогает, через пять минут человек захлёбывается. Поэтому в лучшем случае мы найдём трупы, да и то вряд ли. И ещё. Всё что сейчас произошло, я отражу в рапорте, в том числе и твоё нетрезвое состояние. А ты пока иди и позаботься, чтобы больше твои орлы на палубе не показывались.

Вильнюс, 15 августа 2017 года.
Продолжение следует: http://www.proza.ru/2017/08/15/941