Моя душа навек с тобой... Часть вторая

     Прелюдией книги «Легенда ХХ века. Летний театр в Малаховке» стали очерки Лидии Юрьевны  Логиновой в газете «Малаховский вестник». Частым гостем в посёлке был Фёдор Иванович Шаляпин.

     Нередко гостил в доме своего друга Николая Дмитриевича Телешова. Сам снимал дачу. Любил Летний театр. Обожал Фёдор Иванович  просёлочные  дороги, обсаженные милыми сердцу берёзами, певал любимые народные песни «Ноченька» … «Дубинушка»…  Кто мог предположить,  что в 1920 году  его гастроль в Малаховке будет последней. В 1922 году Шаляпин уехал из Советской России.

     Но с Родиной он слит воедино.  «Не скрою, что чувство тоски по России, которым болеют (или здоровы) многие русские за границей, мне вообще не свойственно. Оттого ли, что я привык скитаться по всему земному шару, или по какой другой причине, а по родине  я обыкновенно не тоскую,- рассуждает Фёдор Иванович.

    – Но странствуя по свету и всматриваясь мельком в нравы различных народов, в жизнь различных стран, я всегда вспоминаю мой собственный народ, мою собственную страну. Вспоминаю прошлое, хорошее и дурное, личное и вообще человеческое. А как вспомню    - взгрустну. И тогда я чувствую глубокую потребность привести в порядок мои мысли о моём народе и о родной стороне. Мысли разнообразные и беспорядочные, в разные цвета окрашенные. От иных плохо спится, от иных гордостью зажигаются глаза и радостно бьётся сердце. А есть и такие, от которых хочется петь и плакать в одно и то же время. Бешеная, несуразная, но чудная родина моя!».

       Умер Фёдор Иванович за границей, но последняя его мысль была о Родине… «Где я?- говорил он уже в бредовом состоянии. – В русском театре? Чтобы петь, надо дышать, а у меня нет дыхания. В русский театр!».

      Среди театралов не один десяток лет ходит «байка» о том, как великий русский бас другого русского баса перепел. Как-то в Большом театре шла опера «Дон Карлос». Партию Филиппа пел Шаляпин, великого инквизитора – Василий Петров.  Петров преклонялся перед гением Шаляпина, а Шаляпин, в свою очередь, высоко ценил голос и талант Петрова. Перед началом  третьего действия Петров сказал Шаляпину: «А ведь я тебя сегодня перепою, Федя!»  «Нет, Вася, не перепоёшь,- ответил Шаляпин, - «Перепою!» «Нет, не перепоёшь!».  Начался акт.

      «Петров, обладающий могучим голосом, завершил свою партию громоподобным раскатом, который заглушил оркестр и заполнил весь театр от партера до галёрки. В какие-то доли секунды Шаляпин понял, что это перекрыть уже нельзя. И на слова великого инквизитора король Филипп неожиданно ответил шепотом. Он прошептал свою реплику в абсолютной тишине, и от этих слов, гениально произнесённых  Шаляпиным, в зале буквально повеяло холодом.

      Успех был такой, что зал несколько минут аплодировал стоя. Когда закрылся занавес, Шаляпин с улыбкой сказал Петрову: «Вот и всё! А ты орёшь!».

      Кстати, недавно ушедший из жизни пианист с мировой известностью, наш современник Николай Петров, которого не случайно называли «королём фортепиано» - внук Василия Родионовича Петрова.

      Василий Родионович свою певческую карьеру начинал в Харьковском церковном хоре. Его пригласили в Москву, зачислили в консерваторию. Но за учение надо было платить. Помог случай. Узнав про денежные затруднения таланта, владелец чайных заводов московский купец  Перлов тут же вытащил  бумажник и выложил нужную сумму за все годы учёбы. Вот  такие были когда-то на Руси меценаты! 35 лет отдал Большому театру Василий Родионович Петров.

       Велика слава и его внука Николая Петрова. Вот несколько оценок его таланта.

       - «Как пианист он счастливо сочетает в себе высочайшие достижения фортепианной культуры с российской мощью и размахом. Это производит на слушателей – особенно понимающих и взыскательных – очень сильное впечатление». Геннадий Рождественский.

       «Мистер Петров – русский пианист - богатырь, акробат клавиатуры. Колоссальный звук, никогда не доходящий до резкого. Ослепительно, блестяще и даже остроумно». «Файнэншл Таймс» (Англия).

      Дарование внука первая приметила бабушка Евгения Николаевна. Перелистывая страницы своего дневника, она вспоминает:

      - 14 апреля 1945 года. Сегодня Коленьке исполнилось 2 годика. Мы гуляли с ним во дворе, и он, услышав звук какого-то удара по металлу, дёрнул меня за рукав и пропел услышанное. Потом я нажимала клавиши, и он безошибочно повторял ноты.

      Талантливый ребёнок, не просто сохранил данную  провидением высочайшую музыкальную культуру своего рода, но со временем и приумножил её.

       В наследство он получил высокую культуру музыкальной среды своего деда Василия Петрова.

       С консерваторским образованием была бабушка.

       Отец – лауреат Первого Всесоюзного конкурса скрипачей и виолончелистов.

       Мать – первая ученица школы при Большом театре. Она 11 лет танцевала в его балете. Долгие годы сотрудничала в сатирическом журнале «Крокодил». На счету у  Ирины Васильевны не одно либретто, написанное для музыкальной комедии или оперетты.

      Благотворительность купца Перлова, благодаря которой великий русский оперный певец Василий Петров, смог долгие годы радовать своим талантом  не одно поколение людей, не оставило равнодушным  его внука Николая. Он стал президентом международного благотворительного фонда, о цели которого Николай Арнольдович Петров так рассказал в своё время в интервью:

      - Мне хотелось бы видеть свой фонд эффективно действующим. Сегодня очень много нуждающихся – это молодые таланты, которым полное отсутствие средств мешает начать карьеру, и пожилые люди по той же причине не могут свою жизнь завершить достойно.

        Их судьбы безразличны государству. Вот таким  людям мне хочется помочь. Уже сейчас фонд платит стипендии трём десяткам студентов, помогает церковной школе и хору, балетной школе Игоря Моисеева, педагогам консерватории, получающим унизительные пенсии, ветеранам сцены Большого театра».

      По рассказам старожилов, когда в Летнем театре пели Собинов, Шаляпин, Нежданова – над окошками касс всегда красовались таблички «аншлаг». Публика съезжалась со всей округи.

      «Собинов пел молодо, искренне, пел без отказа, - вспоминали его современники. – У него было такое тогда юное и счастливое лицо, он… как бы спрашивал у публики: «Хорошо?... Да, разве в самом деле хорошо? Милые, ну спасибо вам на добром слове… Попоём ещё». И снова пел.
 
      Когда Леонид Витальевич впервые перед петербургской публикой спел арию Ленского в «Евгении Онегине» дирижёр Артур Никиш написал: «Это больше, чем хорошо.

      Когда Ленского поёт Собинов, то всю оперу следует  переименовать, назвав её не «Евгений Онегин», а – «Ленский». Успех был потрясающим. И только один стихотворный отзыв противостоял общему мнению:

                Ждали от Собинова
                Пенья соловьиного,
                Услыхали Собинова –
                Ничего особенного.

     Это четверостишие было написано самим Леонидом Витальевичем.

      «Голос необычайной гибкости и изящества, голос редчайшего серебристого тембра, голос, приносящий в зал радость»,- писала музыкальная критика тех лет.

      Певцу, в полном смысле этого слова, приходилось прорываться сквозь толпу фанатичных поклонников.

      Однажды восторженные студентки пытались оторвать у его фрака фалды – «на память».

      В Саратове почитатели таланта Собинова из одних белых цветов соорудили огромную ладью и поставили её перед своим кумиром на серебристую парчу.

      Деньги на такой роскошный подарок собирали всем городом.

      В Томске певца встречали хлебом-солью, и это так растрогало артиста, что он попросил  пропустить в зал и за кулисы студентов, которым   не хватило билетов.

      Так же восторженно принимали Леонида Витальевича Собинова и в Малаховке.

                (продолжение следует)