Забавы Петровича

               

      НАСЛЕДСТВО

В селе его называли Петровичем. Это не его отчество. Так  выпивохи прозвали семисотграммовую бутылку портвейна, который стал его любимым горячительным напитком на многие годы.
 Он так иногда напивался, что себя не помнил. Однажды,  очутившись в таком состоянии на речке, увидел как грачи, сороки, воробьи и даже ласточки свободно  плавают по воде и ловят больших  мух. А гуси, утки и лебеди сидят на деревьях и с завистью  посматривают на необычных водоплавающих.
 
– Вот стоило немного отвлечься, пожить для себя, как мир перевернулся до неузнаваемости, - изрёк он и, как подкошенный, повалился на траву.
Частенько, проснувшись рано утром от мучительной головной боли, Петрович  искал, чем  похмелиться. Иногда пробуждение заканчивалось счастливо. Но это случалось редко. Не найдя же желанной влаги, он собирал пустую тару, выгребал на стол всю мелочь и шёл на полусогнутых ногах в знакомую палатку, благо до неё - рукой подать. Купив объёмистую и увесистую бутылку тёмного цвета, обязательно просил продавца тщательно протереть посуду.

– Что так не выжрешь? – спрашивала злая с утра хозяйка палатки.
– Конечно, я выжру  и так, как ты говоришь. Но, когда ты её  оботрёшь, то передашь мне в чистом  виде государственный продукт. И ты – последняя субстанция, которая прикасается к этому продукту.
– Я тебе сейчас дам последняя станция. А ну-ка, двигай отсюда своими галошами.
– Маруся, исчезаю. Что на тебя с утра нашло? Всё, всё, всё, меня  нет, – ласково произносил Петрович.

Но иногда наставали такие постные и чёрные дни, о которых Петрович вспоминал с содроганием сердца. И только «Шайба» (пивная) выручала его. Там иногда встречались друзья по несчастью и просто хорошие люди. Он думал, когда  счастливый стоял у столика, что самые симпатичные и талантливые люди –  завсегдатаи пивной. К ним относил и себя.
 В этот поход к «Шайбе» ему особенно повезло. Совсем незнакомый человек за столиком вручил ему на прощанье бутылку вина. Эта награда была равносильна ордену Ленина. Придя домой, поставил ёмкость на стол, потом по-хозяйски помыл посуду.
Петрович не пил заветное вино стаканами. Почему? Да потому, что так оно очень быстро заканчивается. Для домашнего благородного пития у него имелась заветная рюмка: не мала, не велика. Выпив первую, он причмокивал влажными сладковатыми губами одновременно с языком от истинного, как ему всегда казалось, человеческого наслаждения. А это особый случай: подарок. Выпитое вино дрожью прокатывалось по всему телу. В душе наступал рай и порядок. Закуренная сигарета, доводила это блаженство до совершенства.

Вот уже третий день Петрович не принимал мужской напиток. С плеч сваливался какой-то неведомый груз. В это время он становился разговорчивее обычного, выглядел молодцом и просточком. К нему приходило вдохновение повеселить публику.
Однажды, наловив с полведра увесистых  карасей, специально прошёл близко  от чужих дворов, где по вечерам сидели его соседи. Конечно, увиденное вызвало у них чувство зависти.
– Откуда, Петрович?
– Да из пруда, – отвечал он с гордостью.
– На что ловил?
– О-о-о, – протянул он. – Это тайна.
– Да скажи, в долгу не останемся.
– На пруду Епатьевском карась берет  на колорадского жука, причём свежего.
– Вот незадача, – отозвались мужики, – а мы только недавно потравили их на огородах.
– Это не беда. Приходите ко мне, на моей картошке они такие жирные. Специально берегу для рыбалки.
– Что, правда? Можно прийти?
– Вы же говорили, что в долгу не останетесь.

А тут как-то, во времена первого президента, в стране ввели экологическую инспекцию. У Петровича  наступила как раз пора безденежья. Долго не думая, он раздобыл где-то военную сумку-планшет, кепку и китель лесника. Нарядившись во всё это обмундирование, отправился делать обход села. Не давая опомниться землякам, козырял и говорил:

– Я, Петровна,  как инспектор экологии, заявляю тебе о невозможности нахождения мусорной свалки около твоего двора. Это непорядок. Отходы, –  говорил он, –  надо правильно утилизировать, а не разводить  вонь  на всю улицу. Это пахнет штрафом.

Почти полсела получили от него нагоняй. При этом Петрович  действительно доставал из кожаной сумки какие-то бланки и что-то писал в них. Под вечер «проконтролированных» набиралось много. Чтобы не опозориться, они складывались и приносили ему заветный напиток из знакомой всем палатки. Он поначалу отнекивался для приличия, а потом брал нехотя и приговаривал:
– А то ведь ваши имена в газете могли бы оказаться. Ну что с вами поделаешь. Мусор-то вы убрали?
– Спасибо, Петрович, век не забудем твоего  добра.
Позже односельчане, конечно, узнали, что это был розыгрыш. А Петрович спокойно разъяснял, что, мол, перевели на другую работу. Однако подумав, люди поняли, что, благодаря его розыгрышу, они навели порядок около своих дворов.
Но следующая его гениальная идея пришла  выстрелом. А дело сложилось так. Как-то к нему заскочил его школьный друг. В отличие от Петровича тот не стал балагурить в деревне, а завёл в городе своё дело: скупал у населения шкуры животных. Их в то время охотно покупали итальянцы. Разговорились школьные друзья, выпили, вспомнили босоногое детство. И тут Петрович увидел у друга в сумке несколько пачек  денег. Прежде, чем выпить ещё, он попросил  товарища дать ему всего на пятнадцать  минут одну пачку самых крупных купюр.
В такой ситуации голова Петровича работала гениально. Он просто вошёл во двор к соседке, с которой жил, как кошка с собакой, и попросил разменять стотысячную купюру. Та, увидев  в руках у Петровича такие деньги, чуть рассудка не лишилась, успев всё же в последний момент спросить:
– А откель у тебя, милок, такие  накопления? – Да тепереча  у меня их много. Вот мелочи нет. Разменяй, а…
– Что наследство получил, – съёрничала  соседка.
– Да вот получил по завещанию миллион. Понесу в сберкассу, там им надёжнее будет лежать, – сказал Петрович и достал из кармана тучную пачку денег.
– О-о-о! О, Господи! – удивившись, всплеснула руками женщина. – И, правда,  миллион. Вот это да! – не скрывая зависти, промолвила она.
– Ладно, если нечем разменять, может, у продавщицы будет сдача.
После этого разговора Петрович спокойно пришёл домой, вернул другу деньги, сказав «спасибо».
Школьный  товарищ  уехал вечером, оставив пятиминутного миллионера с двумя бутылками «Петровича».
Рано утром сквозь хмель Петрович услышал барабанную дробь в дверь. Первым делом зыркнул на стол.  Там стояла слегка початая, закрытая пробкой, бутылка самого лучшего напитка в мире. В дверь продолжали настойчиво стучать. Но Петрович твёрдо знал, что в этот момент для него главное: идти открывать или похмелиться.

С улицы продолжали ломиться в дверь. Однако хозяину надо было сперва  наполнить любимую рюмочку. Что он дважды и сделал под аккомпанемент крика и стука. Зная себе цену, Петрович  причмокнул  после возлияния и, с достоинством сунув сигарету в рот, встал, обулся, почесал затылок, вроде как расчесался, и зашаркал навстречу незваному гостю.
– Иду, иду. Кого там нелёгкая сранья принесла?
– Открывай, Петрович!  Мишка это!
– Да чую, что Мишка. А что так рано? Всех мух перепугал, – снимая крючок, сказал хозяин.
– Ох, насилу достучался. Ну, здравствуй, ты наш дорогой и любимый  товарищ, друг, понимаешь, сердечный.
– Что так сладко запел, Мишка? Я что-то в толк не возьму в честь чего такая лесть?
– Да не лесть это, Петрович. А признание в любви.
– Я не баба, чтоб мутить мне голову, – настороженно ответил  хозяин.
– Да уже вся деревня знает про тебя. Теперь ты у нас о-го-го, а то и выше.
– А что это значит, Мишка? – недоумённо спросил озадаченный Петрович.
– Да ты у нас теперь знаменитость, понимаешь. Кулак по тем временам, а сегодня  – крутой.
– Депутатом что ли меня выбрали?
– Да ты, Петрович, не претворяйся. Разбогател, понимаешь, в одночасье и спрятался. Гулять надо всю ночь, а не спать сурком. Ты у нас миллионер со вчерашнего дня.
– Кто я? –  спрашивал себя и Мишку  вроде бы обескураженный Петрович.
 Выпитое вино при слове «миллионер» мгновенно испарилось, голова превратилась в ненужный предмет.
– Чего ты скромничаешь,  рады-то как все. Теперь у нас в селе появился собственный миллионер. А ты, понимаешь, всё не сознаёшься.
– А кто же это меня миллионером назначил?
И тут в ненужном предмете мелькнула светлая мысль. Он вспомнил, что вчера специально показал своей «любимой» соседке пачку денег. А та, конечно, сразу сорокой полетела по дворам разносить эту новость, а потом не спала всю ночь.
– Ну, вспомнил? Или будешь дальше притворяться? – наседал Мишка.
– Конечно, Мишка, конечно, вспомнил. Это я позабыл, потому что обмывал это дело. С кем не бывает. А тебе что до моего миллиона? – уже горделиво спросил хозяин огромной суммы.
– Как какое? Прямое. Займи денег на пару бутылок. Я потом отдам. Ты знаешь меня.
– А-а-а, вот оно что. Так я это, Мишка, отвёз их в районную сберкассу. От греха подальше.
– Вот незадача,  – произнёс озадаченный Мишка. – Что-нибудь оставил себе? Хотя бы горсть?
– Миллион он и есть миллион, – войдя в роль, многозначительно произнёс  Петрович, – Это очень крупная сумма. Чего её починать. Пусть себе лежит, проценты рожает.
– Петрович, а  что же делать? Подскажи. Ты теперь у нас самый умный.
– А ты пойди к Маруське в палатку, попроси в долг, мол, потом отдашь. А у меня как раз проценты набегут.
 – Это идея. А она поверит, Петрович?
– Думаю, да.
– Тады я полетел.
– С Богом, – проводил его миллионер, а сам мгновенно юркнул в хату к ещё не запылённой рюмке.
Что было дальше трудно пересказать словами, это надо было видеть своими глазами, присутствовать при этом. Такого представления  деревня  отроду не видела. Теперь около двора новоявленного миллионера толпились люди. И все они приходили с одной целью: отщипнуть от этой крупной суммы  хоть что-нибудь. Все просили, конечно, занять денег. Кому на свадьбу, кому на протезы, кому  немного не хватало на покупку машины. Была здесь и соседка Петровна, не переступавшая из-за какой-то обиды его порог десять лет. Чтобы подмаслить богача, несли ему «Петровича». Люди шли и шли, пили вместе с ним, а потом уходили, не помня, зачем приходили.
Длилась эта  деревенская  попойка больше месяца. Маруська из палатки радовалась больше других. Выручка  рекой текла в её небольшое окошко. Правда, пока только в тетрадку.  Все ждали, что через месяц на миллион набегут бешеные проценты, и все получат то, что хотели. Только один Петрович ничего не ждал, ходил гоголем всё это время из дома во двор и обратно.

И тут, как гром среди ясного неба: почтальон принёс в дом Петровича казённый пакет. В нём, как удалось прочитать ему, естественно не с первого раза, его просили посетить нотариальную контору. Сутки ему потребовались на то, чтобы привести себя в порядок.
Чинно собравшись, Петрович явился в район. К его  удивлению в конторе ему объявили, что брат его отца завещал ему приличную сумму денег.