Дорога к Солнцу-15

Дорога к солнцу-15
Глава 15
Ария приезжего гостя.

Пальцы в рот и свист налево, станция Жарык , Арысь, Балхаш и Тюра- там, город Звёздный, город славный, мир космической богемы. В отмашку не прошлому, не враз привыкать, бутылочку вина последнюю сласть, солёная рыба из щуки леща, из омуля, линя, стерляди куска, покушали дружно но вольный перрон, вдруг покачался под ногами как слон; вкусная рыба, во рту ничего, тропинкой крапива, кусает зело; расортироваться, куда занесло, космически сбацаное в блевоте крыльцо; бедные люди, враз помогли, скорая помощь, до пункта вези. Шестнадцать призывников пришлось срочно госпиталировать в военный госпиталь, не начали толком службу, пронесло. Ответ тривиальный заразились кишечной инфекцией- сельмонеоз. В дороге всё может случится, потому запасливо взял антидиарейные таблетки, активированный уголь. Питание никакого, не горячего, никакого; ели что взяли из дома. Пацаны соседнего вагона наелись рыбы с рук у перрона в добавок напились кислого дешевого вина и самопальной водки у сердобольных старушек. Неосмотрительно, не у себя дома. Сопровождающие капитан и два сержанта подсмеивались вслед рыскающим по перрону, предупреждая пронесёт с рыбы и самопала , было такое уже не раз. Да куда, не слушаются покупают, не смотрят что дают, есть хочется и выпить не грех. Как словом так и делом, очередь у туалета живая, кишечные отравления симптомы наступающей диареи. Жара стоит невыносимая, что в вагоне, что на перроне та же духота. Фрукты, дыни, арбузы и вялено- копчённая рыба на вид аппетитный продукт, поешь через пол часа дрист стоит неимоверный и запахи голову кружат. Загорелые лица молодых призыников выражают незрелое страдание; со всех щелей валит кислая пища. Брали когда зело несло свежестью и прохладой, не приведи господь в памяти это весёлое шествие. Сержанты неодобрительно кивали, бросая реплики поэтому;
- Приедете, дадут  просраться Вам молодь духоборная, Первым делом устроят дрючанье по плацу на часика три, чтобы пирожки, домашняя хавка вылетела и так два года безпросветной пахаты, чтобы не повадно было жрать тухлую рыбу, дыню и пирожки. Родине очередь послужить подошла, раком встанет служба трехрядкою; ждут не дождутся наряды засранцев, ждут не дождутся и плачут очки.
- Какие очки, и почему все засранцы; есть же средь нас и порядочные парни, есть физкультурники и знатоки, есть и темнила, мудаки; есть народ любого сорта, русские, евреи и хохлы, в нашем батальоне все равны русские, казахи и таджики и узбеки и армяне и мордвины и славяне и молдовы и мари смешанной крови и чечены, осетины, ингуши и чукчи шорты, и хакасы и башкиры, словом в нашем батальоне все равны. К удивлению не видно ни одного грузина, будто вымерли. Интересовались почему таковых нет в призыве.
- Вы, что хотите, чтобы резня была. Грузины не уважают никого с гор, они первые, только русского брата признают. Вспомните кто был вождём и как поставлено была гордость грузинского братства; спайка, тандем русского и грузинских ментальностей, другие по правилу этнических меньшинств и низших сословий. К этому пришло воспиталось привыкло наше советское общество. Забыли что ли с шестидесятых престижно модно гордо звучали пацаничьи кликухи на улицах, переулках молодёжной рады: Вован, Никола, Юрдан, Витян, Жора, Варериан, Толян, Колян вот как далеко проникла грузинская особенность слову, мы и не заметили, что вождь опрокинут; а волны, обычаи остались. Среди пацанов считалось грузинское слово твёрдым, сами грузины считали себя выше всех остальных восточных и горных народностей. Так повелось среди больших народностей русские главенствуют, среди восточных грузины, монголы, буряты, башкиры, татары подчиняются; про малые народности малые братья русского большого брата. Грузины же и русские не братья, а собратья: делят честь, достоинство и свободу и в слове и в деле. Сталиным клялись, по причине до конца дело доводил; мамой. Сталиным клянусь! Русских же считали добродушными сильными братьями, готовыми прийти на помощь, потому с ними считались так можно утверждать, что было на самом деле и витало в звоне общественной молвы с опорой на правящие касты сопровождения идеологий. Так было и этого не отринёшь. Ваня видел одного грузина, сидит шьёт сапоги, латает обувь в отдельной коптёрке и свысока смотрит на сопение простого сыромятного русского парня или ещё чего хуже с презрением бросает твои дырявые сапоги в общую кучу, будто дерьмо. Глазища чёрные, что у таракана, руки что у шимпанзе; в глазах тоска по дому, презрение и дикий доморощенный блеск пойманого зверя. Будто сетями поймали, стащили с гор, силком заставили служить для блага общего дела. Натуральный дикарь и разговор как у варвара с гор Джамалумг и Эльбруса, что не видел людей, дикарём рос без людей. Понятен стал их вождь и правитель Русси Кацевели /Сталин/- понятен. Яблоки не далёко росли в одиночку в диких необустроенных краях- факт. Будто не сапожник то, Сталин в миниатюре, схожи в обличьи, воспитании, повадке и речи. Нечего и думать оттуда корни, дремучей особенной властностью и непреклонной дикостью повеяло оттого, будто запугать хочет всех, в первую очередь русского. Чурка одним словом, не любят когда в глаза им смотрят. Ванька едва выдержал черпаком уже будучи, пнул дверь уходя в сердцах до того неприглядным враждебным показался тот чурек- будто с пещеры дикарём вытащили с апломбом все должны обязаны гордому грузину подчинятся и гасить поклоны.
 Балбесов ехало много и борзых предостаточно, были потасовки между дембилями, ехавшими на юг вместе с призывниками. Эшелон то военный, туда компостировала билеты военная касса. Схлёстывались бывало деды с молодью всяко было; встречались обсуждали нерешённые вопросы молодёжного гона. Те не понимали этих, эти не били тех. Сам чёрт не поймёт за кого заступаться, за земляков или за свой клан. Галдёж стоял временами неимоверный и не сразу поймёшь, на чей стороне стоять. Подерутся вначале, затем земляками шатаются бьют всех кто против или с длинными патластыми волосами ходят, милиция не реагирует своих хватает передряг и происшествий. Девок дерут не жалеют, треск стоит весомый. Грубо затаскивают в вагон, просто ли с умыслом будто земляками дальше дело техники с насилием ли или так подпоив, заставляют заняться этим делом, Поначалу сопротивляется, поплачет поелозит, пробует звать на помощь, никто не приходит, боятся отчаянных новобранцев, отходят в сторону, их много на лбу написано прибьют, группой опасная толпа. С чем сегодня и боремся; не с толпой; а с диким варваром внутри себя. Отодрал, испохабил девчонку, либо бабу себя дальше не уважаешь, хочется в народе говорят – горяченького, вот и дерут дружку где скопление простонародное, а прикритием оправдывают свою дикость и невежество единства множественного байкой о развращенности молодёжи. Глубже копнуть так внутри чего только не всплывёт; традиция отложилась, чем темней наиграней поведение, тем, больше склонностей к сексуальным домогательствам и прочим отклонениям. Таких большинство, сегодня их право управлять; двойная мораль  сгущенкой ползёт повторами славного прошлого времени. Отсюда: одно говорим, другое делаем в действительности конкретикой несоблюдения правил писанной законности. Не попишешь, не узнаешь, дорога к ласковому солнцу покрыто пятнами взаимных отношений социально общественных приложений. То там, то сям в плацкартах и купе очередь будто за колбасой стоит, спорит расуждает, кто, как и во что будет упражняться; дикость какая, будто вечно в берлоге ночевали и с угару сподвижниками кинулись утолять жажду любовным нуждам. Мерзко как то стоять в очереди, дрючить затем после другого полупьяную страдалицу, да и девки какие то не те- потёртые, несвежие, костлявые, либо дурнушки. Ежели к примеру твою сестру или зазнобу затащут в дикий вагон к пьяным неуправляемым призывникам. Мерзко на душе и сердце малому, противно после пережитых осмысленных переживаний прошлого опыт а с женским сословием и не по себе; а те хохочут глазки маслом горят, чего хорошего, грязь одна. Шумно с переменным успехом праздновали свою победу дембиля и молодёжь, что вместе в обнимку бились вагон на вагон; все шесть дней таким чёхом, никакой послабки.
- Когда утихомирятся, чёрт их дери, поспать невозможно,- в огорчении маялся Ваня. Ночь дебоширят, бузят,воюют, бунтую;под утро спать ложатся утихомирившись набив друг дружку морду. Девки как призраки шландырят по вагонам непричесанными с горящими голодными выражениями, будто желают поиметь весь мир; тьфу напасть дальних дорог и хорошо неухожённого большого пространства. Были случаи отпора со стороны молодых новобранцев с Москвы, Санкт- Петербурга, Самары и сибирских ребят. Крепкие, здоровенные, коренастые, на порядок выше по росту физическим данным, сплошь спортсмены: футболисты, хоккеисты, борцы и дзю- доисты. Грудь колесом, зад торчком, руки коромыслом, глаза честные, стальные. Русские же среднего роста пошли; коренастые правда, но против тех мелковато плавают. Супротив метра восемьдесят пять и выше массой, свыше восемьдесят метр семьдесят с массой семьдесят не потянет, разве что каратист какой выдающийся или боксёр или же вроде Вани невзрачного вида способный боец невидимого фронта. Вместе зачинали в желании быть впереди телеги; не всем везёт, в людском коловороте вращений одного места. На финише одно первое место, второй аутсайдер. В мяч же, то бишь коллективной толпе играют по ролям предписаны м заранее, иначе смысл пирамиды цетрализма размываются неопределённостью законов. Полевой арбитр определяет правила, судья выносит решение, победу присуждает главное выборное лицо- на чью сторону станет оно в выборе общепринятой позиции. В футболе, в игре одно- счёт; в миру сострадательного большинства людей позиции не принимаются, применяются грубо, уклоном на официальную внешнюю необходимость отягчённого властью презумции выбранного большинства. В игре по правилам подсчёта голов, пенальти; в  социально общественном поле голоса отданы распределены по горизонтали, вертикали и диагонали, таким образом охвачены паутиной все слои текста, котекста внутреннего и внешнего разграничений поля по секторам. Второй наступая на пятки будет вторым вечно, по причине первый не уступит место, через морг, не иначе.
  Разом, бурей силой натиска прошлись специализированные кулаки на головы, челюсти, носы домашней молодёжи и их сопровождающих сателитов-земляков; потерали всякий интерес к продавливанию архаичо настроеного дембильского престижа. Не понимали, кто это и с чём едят. Спрашивали твёрдо, с расстановкой фальши в равнодушном голосе; 
- Что такое ?,- если правильно не отвечал; сходу били в череп, куда попадёт мощный кулак, привыкший бить грушу или противника в спарринге часами. Дембиль ли отважный земляк падал навничь в недоумении интернациональной программы, ни чета коммунистам рубящим истово лес, чтобы спалить в топке энергию и идею разнополярного блуда. Да многое в мире света может произойти, пока станет на свои места первое, не второе; второе, не первое и если то встречается одновременно, научится нет возможности, по причине первый никогда не уступит место второму. Таков основной закон природы, улицы и всего стихийного движения человечества. Это основополагающий, невидимый, неосязаемый закон движения преобразования способностей природного вещества. Не идолы придумывают мобилизацию охраны консолидации сбора средств защиты: армию, технику средства защиты и поражения- люди. Отсюда сами смогут вершить, решать, что им заблагорассудится. Вскользь через десятые головы, понаслышке солдатским эхом прокатывалась волною поздние известия, от писарей и прочих секретных людишек, как концовкой обозначилась судьба для них. Одного самого отмороженного с Волжска, Марий- эл, плачевно. Попал в диз.бат, загасили мальца, в милиции побили на станции какой то местные вышибалы; дубинками били и деды там     участвовали. Видел Ванька как того привёз сопроводитель с эшелона, посадили в конвойку под решётку, три дня есть не давали под охраной был. Куда, чего девалось, добили парнягу, голова перевязана, лицо опухшее от побоев, еле дышит, глаза заплыли, что у дурака, пинали сразу видно по всему телу. Вот как отомстили деды храброму новобранцу его непослушание. А какой однако бычара был три дня назад; впятером не могли сдвинуть юное дарование; челюсти ломал перечившим дедкам и лузерам земельной рассады. Еле угомонили, навалившись скопом на храброго молодца и при помощи дорожной милиции дело наладилось с помощью резиновых палок различных приспособлений скрутили, нетопырчатого упирающегося молодца. Верно действовали вроде отразили хулиганские действия, по нарушению общественного порядка; зачем мордовать связанного уже призывника; нехорошее впечатление осталось, гадкое, двойственное камнем легло на светлый облик святого действа по защите обожаемой родины. Кто отвечать будет за то, за это и за многие бездушн о достигнутые прегрешения и содеянные мелкие хулиганства, великие писатели или управители общественно содеянных нареканий, великое множество,которых расплодилось на необъятных просторах многострадальной Отчизне. Красиво вышагивает отделение краснознаменного средне- азиатского округа на красной площади седьмого ноября одна тысяча девятьсот семьдесят  первого года в славном объединенном союзном государстве. Неужели первому лицу придётся в отмеску долбить второму, чтобы оставил в покое, не лез в уже занятую нишу управления общенародным добром. По какому пути пойдёт народная тропа страдательного шествия, неужели нас ждёт развал по пути к революции. Горит в сострадательности простая душа, ноет  отзывчивое сердце юноши.
- Не той дорогой пошёл молодец, голову грузить надобно, не мышцу. Инициатива и честная скорняжная бурость не приведут к должным, нужным результатам система нужна какая то. Против системы же непопрёшь, зачем буянить, законы и правила всегда противовесом правят мозги через немогу быть как все. Об этом и пропагандирует наглядно Устав воина Союза Советских Социалистических Республик поддержкою попранного волеизъявления. Будь как все и таким путём покинешь славные покои монашеских казарм. Тихо, скромно, без помпезности устрашающих атрибутик: КПЗ, ГУБА ГАРНИЗОННАЯ, ТРИБУНАЛ ВОЕННЫЙ, ЗВАНИЕ ПОЧЁТНОГО ЕФРЕЙТОРА в сухопутных родах войск и старшего матроса в воено-морских славных, почётных подразделениях лодок, подлодок, крейсеров, эсминцев, катеров и лёгких плав.    cредств. Молча сядешь в дембельский вагон скромным лузером блеснёшь светлою слезой сжатого прижима- отжатого выжившего лимона- с каждым километром ровнее, настойчивее, шире распахнётся душа, забьётся прежним благородством искреннее, чистое сердце. По мере удаления отзвуками стучащих колёс, песков, кустов редкого карагача, саксаула и туи, колючкой отторжения уйдут, оставят в покое как дурной страшный сон все прелести, радости опыта мужания в созерцательном резюме дальнейшего постижения длинных российских дорог. В парне дыбилась русская вспышка, не желал быть как все соловьём; пожелал он ходить по столице как учили отец и весь дом.

Паровозом лилия, звёздочкой в посад
спуском дужек инея небо шевелят
ночь дворами хожена, душу нарасхват
на сугробы синие, фиолета сад.
Мы судьбою крещены, полою Луной
хлебом русским мешаны, рожью золотой
дальнею дорогою, тыном у леска
у отцовской мельницы, скрипами кольца.
Лунною дорожкою, крышу серебря
тучкою походною, частоколом рва
лесом в темень зреющем и расходом вброд
прошлыми поверьями нам божок поёт
норовя потерями, справить на обход.
Небеса оглядные, звёздами ночи
на дорожку ладные, дуги шевелят
в два пути этажными, думу нарасхват
горочкой, болотцами, зависают дни
пятернёю искренней белые версты.
Родиной, пародией, сполохами след
паравозами, годами, тихими в отцвет
времечко бесценное, звёздами в балет
полыхают ленточкой, голубою в след.
Пролетая лапочкой, разучился врать
на глаза парадные, очи примерять
сполохами дальними, совесть затая
дугами коварными душу золотят.


Виктор Перфилов 05.09.2017г.