Несостоявшийся полёт в конце апреля

               

Случайно, прибираясь на книжных полках, задержался на небольшой книжке. Артур Хейли – «Аэропорт». Перечитал финал, вновь переживая ситуации, выпавшие на долю героев, и вдруг вспомнилось своё, уже далёкое, конечно, много меньшее по масштабу, но реально бывшее со мной и моими товарищами в те, уже далёкие годы…

   
  С высоты самолёта, из открытой  кабины  лётчика, далеко видна весенняя, зеленеющая степь, поле аэродрома с серой лентой ВПП вдалеке. Слева в отдалении огромный ангар сборочного цеха авиаремзавода, откуда в середине зимы, в самые лютые морозы  был переведён на заводскую лётно-испытательную станцию, а коротко - ЛИС. Непросто привыкалось к «свежему воздуху», когда на морозе надо было ещё и работать. Но вот… красота! Теплынь долгожданная…

 - Так! Внимания чуть… Кто закончил предполётную, роспись в контрольном листе– Инженер у самолёта, на бетонке доводочной площадки, делая какие-то пометки в толстой книге, «дело ремонта». Хоть и молод, но для нас Николай Николаевич, старший лейтенант, потому как завод военный и инженеры и начальники - офицеры.
 - Николаич, куда спешим-то?  Неуж летать собрались?               
Самый заслуженный и старый технарь заводской лётно-испытательной станции, дядя Миша, уставил на начальника удивлённый взгляд и, не дождавшись ответа, продолжил
 - Раньше пятого мая ни разу не летали. Не подсохло ведь. Только с бетона, и  сядем.
 - Всё меняется – инженер, не отрываясь от бумаг – и погода, и… – оглянувшись – начальство.
 - Так что? Что-то знаешь, нам не скажешь?
 - Михаил Николаевич, предполётная подготовка на сколько дней действительна? Правильно. На один. Потому и догадывайтесь…
Тот озабоченно повернулся в сторону грунтовой рулёжки.
 - Ох и накувыркаемся…
Подошёл и расписался в контрольном листе радист Василий, вот и вооружейник Володя прицеливается. Пора и мне - всё проверено, всё пашет. Отключил питание и слез по стремянке.
 - Всё нормально? Точно? – я всё ещё новичок, ко мне особый пригляд - Тогда визу… - Николай Николаевич подставил папку с контрольным листом.         
 - Так! Дежурный у самолёта, остальные в кладовку, шанцы загрузить в АПА*, ждать.   
Палыч! – это к бригадиру, Валентину Павловичу – пойдём, покатаемся на ТЗ*, пути наши пощупаем.

 - Эх, Николаич! Без покатушек ясно! Рано. Завязнем… Кому это не терпится? – Бригадир, не выдержал положенной субординации, с досадой махнул рукой и полез в кабину топливозаправщика, туда же, придерживая бумаги, забрался и инженер.

Набросали в кузов нашей старинной АПА лопаты, ломы… Дядя Миша, подумав, добавил пару коротких досок.
В бытовке - кто за чай, Василий и Владимир за шахматы. Сначала, в дебюте, тихи и сосредоточены, а вот к эндшпилю… Смеёмся, слушая их диалог.«Куда? Чего перехаживаешь? Я тебе щас королём глаз выткну!», «А ты? Ты тоже смЫкал?»… но быстро отходят, партнёров-то терять нельзя, собирают рассыпанные сгоряча фигуры, начинают новую партию.

 - Ну, держись, мужики! Инженеры пришли, и руководитель полётов с ними. – сидевший у окна дядя Миша прокомментировал происходящее у домика ЛИС. – Значит решились… Ох, сыра ещё земля…

 Подошёл топливозаправщик, и мимо двери быстрыми шагами протопал в свой кабинет инженер, а в бытовку вошёл хмурый бригадир.
 - Ну как, Валентин? Как проехались?
 - А то не знаешь, Михал Николаич? Ты лет на двадцать больше моего стоянку топчешь…
 - Так и скажи им! Ты бугор, тебя послушают…
 - Послушают...Инженер говорит, что парторг завода настаивает… первомай, подарок трудовой нужен.
 - Кому подарок?
 - Иди спроси. Скажут Родине, партии, народу…  Люди  к празднику корабль в космос запустили. Слышали? Владимир Комаров вот сейчас летает? «И мы не можем отставать, товарищи!» - Палыч очень похоже изобразил парторга - Ладно попусту… . Сейчас цепляем водило и вперёд. Я кое-какой маршрут присмотрел…  может, прорвёмся.
 
Мы со своей стоянки видели, как уже несколько дней, и, говорят, ночей, утюжила, уплотняла ВПП спецтехника батальона аэродромного обслуживания. А вчера полк, с которым соседствует завод, и полосой которого пользуется, начал свои плановые полёты. Но у них  стоянки рядом с полосой, а нам надо до неё полтора километра. Скоро всё это останется в воспоминаниях, начинается строительство бетонной полосы, а пока…


Палыч, пятясь задом перед тягачём, вывел к месту схода с бетонки и, показав быстрым вращением руки трактористу, что бы врубил на всю, разведёнными руками приказывая следовать за ним. Самолёт сошёл передней стойкой на чуть просевший грунт, вот левое колесо «спрыгнуло», слегка притормозив и развернув самолёт, а вот и второе… . Всё, пошла родная…. Но…

С первых метров правое колесо стало всё глубже проминать перед собой землю, тягач, изнемогая ревущим двигателем, какое-то время тянул… и встал.
 
 - Ничего, мужики! Пару метров… дальше потвёрже, давай шанцы…
Вязкая, тяжеленная земля… и чем глубже, тем более насыщенная влагой… Надо пробить с метр канаву, что бы тягач мог стронуть… В низкой нише шасси, чуть не на коленях, специальными лопатами с короткими черенками, иначе не поместишься. Уже нагрелись, сколько же ещё предстоит такого, до полосы-то…
 - Так, Дима! – это трактористу – сразу на всю дурь… Не раскачивай, а то зароемся. Ну! Поехали…

Трактор взревев, рванул, и самолёт, качнувшись влево-вправо, неспешно… и пошёл… пошёл вперёд вслед за уже бегущим впереди бригадиром. Мы облепили подножки АПА, кто в кузове, отдыхая, ехали следом.

Бригадир вёл наш караван по одному понятному маршруту, и я удивлялся его выносливости, столько бежать; медленно нельзя, загрузнем…. Но вот вырулили на твёрдую полоску заброшенной стоянки на четверти нашего пути, и остановились. Подъехал ТЗ, Николай Николаевич легко спрыгнул с подножки.
 - Ну вот! А вы страхи нагоняли. Едем потихоньку.
 - Да, особенно вашими стараниями – Василий снял кепку, показывая мокрую от пота голову.
 - Кто на что учился – инженер невозмутимо.
 - Да мы со Славой – в мою строну – на землекопов тоже не учились, однако…
 - Вы – бригада ЛИС, ваша работа… и это тоже.

Да, это была тоже наша работа. Наряду с главным: доскональным знанием самолёта, умением разобраться с отказами и неисправностями в подготовке машин к полётам, приходилось прикладывать усилия и, порой, немалые, что бы самолёты оказались на взлётке. Весенне-осенние распутицы, зимние снега, когда его величество план не давал времени дождаться снегоуборочной техники. Куда деваться - издержки профессии.

 - Ладно! Разговоры пустые…. Давайте дальше… Дима, я с тобой в кабине. Только по моим командам… - бригадир полез в кабину трактора.

Мне было трудно понять, по каким приметам вёл бригадир наш караван. Тягач неожиданно поворачивал, что-то объезжая, снова возвращался на прежний курс. Иногда то или другое колесо угрожающе углублялось, махина бомбардировщика начинала поворачивать нос на тормозящую сторону, но тягач добавлял, как сказал бригадир, «дури» и вперёд… вперёд…

Пройдут годы, и битый и опытный техник Вячеслав, который я, также безошибочно будет знать, как и когда нужно делать многое: как вытащить самолёт из трясины распутицы, пробиваться в глубоких снегах, взглядом на небо угадывать без ошибок - есть погода, или можно не торопиться с подготовкой машин. И будет он чувствовать ответственность бригады за результаты работы завода, выполнение плана которым - только после облёта самолётов. Но это будет не скоро. А пока…

…Вот и полоса. ВПП  пустынна и тиха. Полк не летал, но что бы вытащить на неё наш бомбёр, надо было разрешение. Инженер на ТЗ отправился в сторону КДП*, а мы, оглянувшись на «пройденный путь», отмеченный остановками для откапывания завязших колёс, прилегли на тёплую землю. Все крепко устали, а ведь предстоит и «дорога домой». Надо отдохнуть. В наступившей тишине волнами трели невидимых жаворонков. В теплеющем воздухе запахи молодой травы.

 - Где-то там сейчас космонавт Комаров рассекает – Василий, глядя в небо.
 - Эх, ма! Нынче в деревне красота… Коров на первую траву выгоняют, сев идёт. Поле перед тобой неоглядное, грачи стаями… остановишься – в тишине вот так же жаворонки – тракторист Дмитрий, как бы про себя.
 - А чего же уехал-то с деревни? – удивился Василий.
 - Тебе, Вася, не понять. Не жил ты в колхозе…
 - Не жил. Но люди-то живут?
 - Разные, Вась, колхозы... Наша деревня малая, стала неперспективной. Во как. Школу, медпукт убрали. Переезжайте, говорят в другое село. А если и оно тоже...? Вот и решился в город.
- Ну, послушай, Дмитрий… Ведь и в газетах, и по радио рассказывают… наша партия взялась сейчас за село, там уже всё по другому – это партеец дядя Миша. Он твёрдо верит в линию партии и всегда готов на её защиту.
 - Ты, дядь Миш, знаешь тот анекдот. Человек некий хвалится, что у него всего полно. «Вешаю на радио сумку, вечером полна всякой еды». Вот так и про деревню…говорят.
 - Нууу… - затянул дядя Миша – это ты, положим,… это… нутрируешь – он очень любил выражаться культурно, и иногда смешил народ околонаучными выражениями.

Подошёл топливозаправщик, и Николай Николаевич заторопил
 - Так, давай, народ, поторапливайся. Рано устали. Выезжаем на полосу - и я за экипажем. Начали.
Бригадир, который всё это время озабоченно ходил рядом с полосой, сказал, глядя в сторону
 - Стык плохой…. Выжали воду с полосы на край. Места хорошего не нашёл. Думаю – сядем…
 - Так! Думать потом будем. Вы мне страху нагоняли, что и сюда не доедем…
 - Ты, старший лейтенант, думай мало-мало – возмутился неожиданно дядя Миша – не обижайся, но если бы ты рулил, или другой кто – сидели бы уже давно по самые крылышки. Ты ему, бригадиру, спасибо скажи.
 - Каждый, Михаил Николаевич, на своём месте…
 - Ладно…. Начнём. Дима! С меня глаз не своди – бригадир вышел перед тягачём.

Эх! Как близка была удача…. Самолёт легко вышел передними дутиками на ВПП, вот левое колесо, чуть просев, тоже на полосе, но правое, перед самой кромкой сразу и резко ушло в грунт, упершись в край прикатанной полосы. Самолёт развернуло, тягач встал.
 - Ну что задумались? Лопаты давай – засуетился инженер.
 - Чего копать-то будем? Край полосы. Она сейчас крепче бетона прикатана… Да и кто разрешит, это уже взлётка…
 - Так что? Безвыходно что ли? Так не бывает
 - Сейчас будет нам выход, газик вон от КДП идёт – углядел дядя Миша.

Машина остановилась чуть в стороне, и вышедший из неё военный, громко позвал.
 - Старший лейтенант!
Инженер быстро подошёл к нему, козырнув. О чём они говорили было неслышно. Затем машина, круто заложив вираж, увезла начальника в сторону КДП. А старлей, чуть не бегом, к нам.
 - Всё, мужики… отлетали. Запрет пришёл полётам, где-то, какое-то ЧП, похоже. Сам командир полка подъезжал. Срочно надо полосу освободить, перекрыли мы её, а аэродром нужен для каких-то дел срочных. Сейчас будут борта садиться. А у нас крыло чуть не до середины. Назад надо как-то.

Бригадир, молча, начал ходить вокруг самолёта, что-то явно обдумывая. Потом подошёл к нам, и видно было, что у него есть какое-то решение.
 - Николаич, назад нельзя. Пару раз дёрнем, и колесо провалиться совсем.
 - Что предлагаем? Вперёд – взлётка, назад – сядем. Что? Безвыходно, что ли?
 - Есть выход. Давай лопаты… Но рыть канаву, куда покажу.
Ну что ж! Мы с новыми силами заработали лопатами. Но пробиваемая нами колея подходила не к переду колеса, а…к его середине
 - Не понимаю, Палыч? Ты куда тащить собрался? В бок, что ли?
 - Есть задумка. Должно получиться…
 - Ну... просвети..
 - Мы сейчас ещё покопаем, а ты, Николай Николаевич, езжай за экипажем, хотя бы одного командира вези. На движках вырвем.
 - Как? В бок?.
 - Слушай. Самолёт на тормозах. Двигатели на взлётный, резко отпускается левый тормоз. Самолёт крутанёт, и когда правое сравняется с нашей канавой, снова левый тормоз. Понимаешь, двадцать тонн резко остановишь слева - толчёк на право, а движки-то на всю… и выскочит…должно получиться.
 - Ничего не понял…
 - Николаич! Время… командира вези. Он поймёт.
 - Да не поймёт! Не захочет! Экипаж прикомандированный, я того пилотягу немного знаю. Законник. На фокусы, а это точно фокус, не пойдёт.

Мы и не заметили, как снова подъехал газик командира полка, на этот раз вплотную к самолёту. Грузный полковник выбрался из машины.
 - Здравствуйте, ребята – обведя всех спокойным взглядом, мы вразнобой ответили, он подошёл к загрузшему колесу.
 - Как понимаю - ничего не получается, товарищи профсоюз?
 - Сейчас будем пробовать, товарищ полковник. Так, давайте – это нам - ещё подкопайте…
 - Сам-то веришь, старший лейтенант? Ладно, пока не суетись…
Полковник отошёл к своей машине и взял, протянутую водителем, телефонную трубку.
 - Срочно, батальон.. На полосу С -100 бульдозер, и грейдер. Троса подлиннее захватите. Как можно быстрее.

 - Товарищ полковник, такими машинами мы угробим самолёт, шасси вырвем.
 - Это бригадир, товарищ полковник. – подсказал инженер.
Полковник внимательно посмотрел на Валентина Павловича.
 - Жалко самолёт?
 - Здесь работы много вложено…  Зарплата людям. И самолёт жалко.
 - И мне жаль. Может на этом летать приходилось. Но дело серьёзное, государственное. Срочно летят       специалисты… Куда и зачем?  Сказать не могу. Сажать их негде, весна, грунт готов только у нас. Потому… Воякам не объясняют, они – под козырёк. А вам можно и… нужно. И будем стараться, что бы поаккуратнее. Подъеду к буксировке.

Газик резво взял с места. Мы озадаченно смотрели на приговорённый самолёт. Только что это была плановая единица, за облёт заводу начислили бы зарплату, машина, на которую затрачено много человеческих усилий и…
 - Вот тебе и подарок к первомаю… - Дядя Миша, сдвинув на лоб старинную форменную фуражку, чесал затылок.
 - Николай Николаевич! Что я предлагал - всё ты понял. Такое дело – ты ничего не знаешь, уезжал по делам, а я…  вырулю машину.
 - Да ты что, Валентин Павлович? А если тебя вынесет куда? Недалеко, вон, резервная стоянка, да и… Под суд хочешь? Или, думаешь, я буду крайний? – Николай Николаевич с возмущённым удивлением. – Так, я сейчас и, правда, уеду - надо доложиться командирам. И уеду на АПА, что бы ты, авантюрист, не запустил движки…

Бригадир вплотную подошёл ко мне, и, глядя вслед удаляющейся машине, вполголоса спросил
 - Слав, аккумуляторы у нас нормальные?
 - Конечно, Валентин Павлович. Только с зарядной.
Палыч отошёл к самолёту, посмотрел, как дядя Миша укладывал перед колесом привезённые доски, потом снова что-то вымерял шагами… И, явно решившись…   
 - Слав! В штурманскую… как запущу левый, включишь генератор, от него правый запустим. Всем повнимательнее!  Трактор, ТЗ подальше, вон туда, в сторону, и сами… подальше.

Мне два раза не надо, запрыгнул в кабину, защёлкал автоматами защиты, включая нужное на запуск. Волнение, которое напрасно пытался скрыть бригадир, передалось всем, и мне тоже.
 - Слава! Там покрепче… держись. Мотанёт сильно. Люк закрывай, мешает смотреть.
Пошла раскрутка левого, медленно и как бы нехотя, но вот мягкий хлопок вспышки керосина – ещё секунды и… запущен двигатель. Включил генератор. Правый легко вышел на номинал. Вот пошли, пошли обороты. Масимал. Самолёт весь, как живое нетерпение, задрожал, и, как перед прыжком,  присел на переднюю стойку. Ну…!

Машина буквально прыгнула, рванувшись по кругу, удар тормоза, меня кинуло к борту кабины, тут же толчок, резко прижало к спинке сиденья и… в штурманском стекле увидел бегущую навстречу зелёную траву….

Валентин Павлович остановил самолёт на той, старой полоске заброшенной стоянки, на которой останавливались на пути к полосе. Открыв штурманский люк, я глянул через лобовое бронестекло в кабину лётчика и не утерпел, тоже засмеялся. Палыч, наш невозмутимый и сдержанный Палыч, с видимой и неудержимой радостью стучал кулаком по колонке штурвала.

Подъехала, набившись в кабину и на подножках ТЗ, бригада, примчался на АПА инженер, одновременно и довольный и растерянный.
 - За самоуправство ответите, Валентин Павлович! За нарушение приказа…
 - Какого приказа?
 - Я приказывал не запускать!
 - Николай Николаевич. Вы не приказывали запускать. Вы уехали, а я… понимаете?
 - На себя всё берёшь? Ничего не боишься?
 - Боюсь, Николаич, да делать-то чего было?
 - Ну-ну, безумству храбрых … как там… поём мы песни

Мимо нас проследовали в сторону полосы огромный бульдозер и грейдер, за последним, извиваясь по земле, волочился толстенный трос. А от полосы в нашу сторону мчался знакомый командирский газик.
Полковник, явно стараясь сдерживаться, подошёл к самолёту.
 - И кто же такой герой? Старший лейтенант! Вы командовали?
 - Бригадир ЛИС, товарищ полковник. Самовольно….Валентин Павлович! Подойдите…
 - Павлович… Вы… понимаете, что это нарушение? Тяжёлое… даже преступление? Не умея, берётесь за такое…. А если бы не вырулил? Самолёты  на резервной стоянке, она рядом, собрал бы в кучу?
 - Не собрал бы, товарищ полковник. И обучен я. Полетать не успел, а рулить обучен. С половины второго курса лётки… по сокращению армии
 - Вот как! Что ж… это уже лучше. Но….
Полковник, успокаиваясь, прошёлся около самолёта.
 - Ладно! Разборки ваши профсоюзные….Сами. А от меня…. Большое дело, государственное… сделал. Борта уже на подходе. Но… однако – махнул рукой, и крепко пожал Палычу руку. – Спасибо, Валентин Павлович!

Пока буксировали невезучую машину на стоянку, видели, как сели один за другим два транспортника, следом невдалеке три вертолёта. Видно было, как люди из самолётов быстро переходили и исчезали внутри вертолётов, которые тут же, один за другим, взлетали.

По дороге домой, водитель нашей развозки, притормозил, и, повернувшись к нам..
  - Слушайте!
...прибавил громкость приёмника.

Так мы узнали, что в трёх сотнях километрах от нас несколько часов назад в разбившемся космическом корабле погиб лётчик-космонавт Владимир Комаров. Дальше до самого города ехали в непривычном, тяжёлом и печальном молчании.

Дело о несанкционированном рулении, заведённое, было, дознавателем, потихоньку затихло. Награды, конечно, Валентин Павлович тоже не получил. Да в них ли дело? Вот таким запомнился нам день двадцать четвёртого апреля уже далёкого шестьдесят  седьмого….
 
  ЛИС* - Лётно-испытательные станции авиазаводов.
  АПА* - Аэродромный эл.питающий агрегат, на шасси автомобиля.
   ТЗ* - топливозаправщик
   КДП* - командно-диспетчерский пункт